Текст книги "Конан и Дух Огня (СИ)"

Автор книги: Андрей Мансуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

  – Но есть такое понятие, как солидарность общины магов... Они, конечно, поняли...

  В-общем, мне пришлось спешно бежать из Бритунии, захватив лишь самое главное – книги из тайника... Книги. Слишком они ценны, чтобы я отказался от них...

  Но и – слишком огромны. Трудно спрятать. Три месяца я, словно затравленный заяц, заметал следы, травимый сворой наёмных убийц! Но – все они мертвы!

  Я не собирался дать так просто найти себя и позволить убить! Не для того я терпел столько лет, чтобы... Ладно, неважно. Колдуны отстали – видать, надоело выкидывать деньги на ветер. От этого... неприятного периода моей жизни остались только шрамы на теле. А шрамы на душе вели меня к... Три раза я пытался снять заклятье. Но – оно мне не по силам. Вернее, оно мне по силам, но только если я буду не один, а со смелым и очень сильным помощником!

  Кто-то должен копать насыпанную стигийским войском дамбу, чтобы вернуть нашу реку в старое русло, пока я буду удерживать защитные заклинания. Лучше всего для этого подойдёшь ты. Так указали и звёзды! Ты послан мне самой судьбой!..

  Конан... рассмеялся. Весело, беззаботно.

  Потом посерьёзнел. Взглянул прямо в глаза замолкнувшего Рэско. Тот, однако, не был обескуражен реакцией варвара. Слегка сощурившись, он терпеливо ждал, когда тот успокоится. Конан... решил пока ещё попритворяться.

  – Так ты, значит, хочешь предложить мне... Ковыряться в земле, словно я какой-то фермер, или раб? – теперь Конан счёл нужным показать, что он не принимает всерьёз, и оскорблён наглым предложением мага-недоучки, – Ты ошибся адресом! Клянусь, если бы не сытный ужин, и хорошее настроение... Хм! А рынок труда находится на площади у дворца хокима, там, справа... Бригада землекопов будет стоить тебе всего два серебрянных динара в день! Ну, правда, с твоей кормёжкой...

  – О, нет, Конан! Сердишься ты зря. И вовсе я не ошибся. Эта работа – для настоящего воина и сильного духом и телом человека. Тебе может понадобиться всё твоё боевое искусство и вся смелость! – Рэско перевёл дух, и Конан понял – вот оно, началось. Суть.

  – Дело в том, что моих сил и знаний может... не хватить, и тогда из земли дамбы могут вылезти и её Стражи – они, конечно, создания магические, но убить их может только добрая сталь! – он указал на тяжёлый двуручный меч варвара, – И хотя я всё же надеюсь, что до этого не дойдёт, но... Сам понимаешь: чужая, а тем более – стигийская магия – непредсказуемая вещь!

  Да и не хотелось бы, чтобы на всех базарах Сараканды и Эрука болтали о той нечисти, что водится всего в двух днях пути отсюда! Тогда мне точно не найти себе ни помощников, ни желающих вернуться в нашу долину! – Рэско перевёл дух.

  – Но ты – хоть молод, парень тёртый. И с магами и их созданиями уже встречался – я знаю! И если (тьфу-тьфу!) – что-то такое... случится, не убежишь с криками, выпучив глаза и наделав в штаны! Да и честно скажи – помешают тебе сто золотых монет? Или ты хочешь ими... Ещё с кем-то поделиться? Или... Боишься? – Рэско не посмел вложить презрение в последнее слово, но произнёс его негромко, вопросительным тоном.

  Пошкребывая щетинистый к вечеру подбородок, Конан подумал, что стигийской магии не боится только полный идиот. Но цифра очень приятная. Даже больше, чем он рассчитывал по виду клиента... Поэтому свои соображения он оставил при себе.

  Прожжённого наёмника без особых нравственных устоев, его нисколько не задело замечание о том, что он боится. Это просто примитивная уловка, попытка взять подвыпившего и примитивного варвара на уязвлённое самолюбие. Нет, не настолько он пьян, как старается казаться. Что же до примитивности... Оставим пока.

  Но всё равно есть проблема: отступиться – потерять деньги и клиента. Это – потеря престижа. Долго ли потом ему ещё сидеть в этой дыре? Или всё же придётся заниматься богатыми шемитками?

  Нет уж. Ведь он – Конан. Он возьмётся.

  Но при данных обстоятельствах другая цифра, безусловно, будет куда приятней. Потому как явно хитрит этот Рэско – наверняка он знает, что без серьёзной драки это дело не пройдёт.

  Отлично. С помощью грозных Стражей можно неплохо... Поторговаться!

  – Знаешь что, уважаемый Рэско, при всём... ик!.. уважении к тебе и твоей... родине, я не могу согласиться. – он сделал драматическую паузу, и бесстрастное лицо.

  – Не могу согласиться... с цифрой, я имею в виду! – поправился он, не без интереса наблюдая, как в глазах его юного нанимателя гнев сменяется разочарованием, а затем и плохо скрытым презрением, – Я думаю, что такая работа стоит, как минимум, впятеро дороже! Тебе верно сказали – нечисти я... не боюсь! Но – риск... Есть риск!

  От него не укрылся вздох облегчения – замаскированный – и, конечно, возмущение – притворное! – тут же высказанное молодым волшебником. Дескать, ему так тяжело находить деньги, и они понадобятся на нужды и устройство переселенцев, и...

  Но Конана все эти соображения волновали мало. Гораздо больше его беспокоили пресловутые Стражи, их возможности и средства защиты, и, разумеется, собственная жизнь! Он же не мизантроп! Он – нормальный (то есть – жадный и тупой!) наёмник!

  Поэтому, примерно через полчаса, высказав друг другу кучу веских доводов и причин, сошлись на трёхста золотых. Но авансом – только сорок.

  Заночевали здесь же, прямо в комнате Конана. Рэско, как гостю, варвар уступил свой скрипучий топчан, сам же, раскинувшись на почти голых досках пола – драную циновку и плащ можно не считать! – прекрасно прохрапел до утра.

  Воздадим должное молодому крепкому организму – отдохнул Конан отлично, и встал легко и со свежей головой. Чего, однако нельзя было сказать о его дыхании. Впрочем, сытный завтрак с неизменным кувшином быстро исправили положение – теперь от него не разило за три шага. На этот раз стряпне жены Янира отдал должное и чародей. Впрочем, вкусовые впечатления он никак не прокомментировал.

  Сам Янир получил то, что ему причиталось из выданного Конану аванса. С киммерийцем они прощались прямо как старые друзья, и, разумеется, варвара приглашали «заезжать ещё!», и, само-собой – «в любое время!», однако подлинной теплоты и радушия во взорах и тоне Конан не уловил. Странно, правда?..

  Выехать из города, однако, смогли только заполдень. Ведь пришлось заехать на маленький постоялый двор на самой восточной окраине Сараканды, прямо у мощной крепостной стены, где квартировал Рэско, и где ждало снаряжение для похода.

  Снаряжение хранилось в большом крытом фургоне, и занимало его весь – до самой матерчатой крыши. Мешки, ящики, свёртки, узлы, бурдюки с водой, и прочее...

  Конан прикинул – похоже, хоть путь займёт, как обещал маг, два дня, еды, дров, снаряжения и прочего запасено на добрый месяц. Если, конечно, их действительно будет только двое.

  В чём Конан сильно сомневался.

  Ведь вид собранного и уложенного фургона и четырёх готовых лошадей указывал на то, что маг готов был ехать, невзирая на то, получит он согласие Конана, или нет.

  Он наверняка собирался подыскать себе другого жадного идиота поздоровей, и без малейшего колебания пожертвовать им, если запахнет жаренным.

  Конан не допускал мысли о том, что человек нужен Рэско лишь для жертвоприношения – бывало ведь и такое в его практике: хоть он и не девственница, которых, как известно, предпочитают маги, но на худой конец может и... Однако он вполне осознанно шёл на риск. С чародеями ему действительно приходилось сражаться, и кончались такие встречи отнюдь не победами последних! Добрая – он поправил меч – сталь выручала его не раз!

  Впрочем, окончательно отказаться от мысли о жертвах его заставил вид лопат, ломов, кирок и молотов с клиньями отличной закалки – их груда казалась прямо-таки устрашающей.

  На «невинный» вопрос варвара:

  – Зачем это нам двоим столько лопат? – маг не менее «невинно» ответил:

  – Да так, запас на всякий случай. Ты ведь мужик здоровый, да и грунт там твердоват! Каменистый суглинок. Вдруг что сломается – так не возвращаться же каждый раз за новыми! Кроме того, когда берёшь оптом – обходится дешевле. Да и часть оборудования я потом раздам – поселенцам...

  После этого диалога опасения Конана, что его держат за полуидиота, только усугубились.

  Но пока он был готов терпеть, продолжая придерживаться избранного имиджа туповатого и жадного громилы-варвара, чтобы заполучить остальные деньги, и посмотреть, чем закончится вся эта история по рекультивации* орошаемых земель пресловутой долины. Его тяга к приключениям, равно как и вера в свои силы, хитрость и удачу, явно были сильнее, чем у остального, «пресного» и «правильного» населения Ойкумены.

  * Рекультивация – мелиоративный термин, означающий возрождение, улучшение.

  При выезде из обшарпанных узких восточных ворот Саракандской крепостной стены, Конану запомнился взгляд, которым одарил их начальник трёх разморённых жарой и бездельем стражников: так смотрят только на законченных придурков. Видать, этими воротами, да в такую жару, мало кто начинал путешествие. Похоже, особо весело им в пути не будет... Да и ладно.

  По дороге в этот день они и вправду, переговаривались мало, и всё больше по делу. Внимание мага поглощало управление лошадьми, всё норовившими сбиться с колеи, скорее напоминавшей не дорогу, а тропинку – тропинку, по которой очень редко ездят. Ну, или очень редко ездят телеги – действительно, с укатанной колеи они свернули буквально через несколько миль.

  Конан внимательно осматривался, вглядываясь в горизонт и прощаясь, надеясь, что навсегда, с уменьшающимся городом. Округлые головки минаретов быстро пропадали в знойном пыльном мареве – да вот уже и жёлто-серых стен крепости не видать...

  Окружающий пейзаж разнообразием не баловал: выгоревшая степь с чахлыми кустиками верблюжьей колючки, белёсого саксаула и ещё каких-то блёкло-зелёных трав, тянулась во все стороны, насколько хватало глаза, даже такого зоркого, как у варвара. Горизонт в десятке миль тоже скрывало знойно-пылевое марево. Да, этой дорогой, уходившей от Сараканды на северо-восток, явно пользовались не часто. И то сказать – насколько знал Конан, кроме гор и пустошей в этой стороне ничего не было, даже баранов здесь пасти не было смысла. Ни попутчиков, ни встречных путешественников им так и не попалось.

  Еле заметно петлявшая колея явно вела в провинциальную дыру, или в высохший оазис, или ещё чего похуже – действительно в проклятое место.

  Из живности им попалась одна ленивая пропылённая змея, равнодушная черепаха размером с добрый ляган – местное блюдо для плова – да две шустрых ящерицы, быстро убежавших на смешно изгибающихся лапах – чтобы не обжечь тонкую шкуру на животе о раскалённый песок.

  Конан ехал на выбранной им самим выносливой, хоть и не блиставшей красотой, вороной кобыле. Двумя могучими сердитыми жеребцами, тащившими фургон, и одной запасной пожилой лошадью, тащившейся за фургоном на привязи, и ограничивалась их тягловая сила. Солома для них занимала не меньше трети фургона. Бурдюки с водой и кожаное ведро должны были помочь благополучно добраться до реки возле долины. Запас дров позволял рассчитывать на горячую еду почти на месяц. Хотя, конечно, киммериец рассчитывал не задерживаться в этих местах так долго.

  Подступила душная и светлая восточная ночь.

  Заночевали прямо посреди степи, немного не добравшись до предгорий.

  Всё обустройство лагеря Рэско храбро свалил на Конана, сославшись на то, что ему нужно сотворить защитные заклинания. И действительно – он целый час по кругу обходил место их ночёвки, иногда падая лицом прямо в пыль, иногда опускаясь на колени, и что-то гнусаво распевая на всю степь, и потрясая бубенчиками и странными амулетами в руках.

  Пел он даже ещё хуже, чем врал.

  Поужинав, и приложившись к фляге с вином (основательно), Конан вполне миролюбиво глядел на упражнения мага, но вскоре это зрелище приелось ему. Тогда он пожелал чародею спокойной ночи, и через полчаса степь уже оглашалась богатырским храпом. Охрану лагеря варвар явно решил взвалить на магию.

  Поужинав тем, что оставил ему киммериец, Рэско добросовестно бдел до полуночи. Затем, убедившись, что всё тихо, и никто не собирается пожаловать на огонёк, тоже прилёг, завернувшись в плащ, и подбросив в костерок корягу потолще. Сопел он, конечно, потише здоровяка-северянина. И храп напарника ему, похоже, нисколько не мешал.

  Часа через два Конан решил, что всё в порядке, и невидимой бесшумной тенью пробрался к фургону. Навыки вора-профессионала позволили провести тщательный обыск тихо.

  В мешках из плотной материи, неприметно скрытых на дне фургона, оказалась обычная соль. Варвар был разочарован: надо отдать магу должное – он не так глуп, чтобы почти в открытую возить столько золота. В том, что это магически замаскированное золото, Конан теперь тоже сильно сомневался.

  Но, с другой стороны – кто же попрёт в безлюдные, проклятые места столько соли?! И для чего? Или всё же – для кого?..

  Арбалет с большим запасом стрел Конан тоже в тайнике под днищем нашёл легко. Он был уверен, что это оружие маг припас против него, поэтому немного поработал над ним. Ведь в таком сложном устройстве так много хрупких (для могучих и умелых пальцев, разумеется!), важных деталей... А вот честный меч никогда не подведёт!

  Из интересного киммериец нашёл ещё мешочек с какими-то, вроде, амулетами или талисманами. Но их он предпочёл не трогать – мало ли...

  В общем, часа через полтора варвар закончил осмотр груза, но вопросов не уменьшилось, а, скорее, наоборот. Тем не менее оставшуюся до рассвета часть ночи он беззаботно проспал. Он был уверен, что пока нужен живым.

  Утром, позавтракав, и убедившись, что никого в степи, кроме них, нет, Рэско повернул фургон на совсем уж неприметную тропу, уводившую от пути, которым они следовали до сих пор, почти под прямым углом.

  Конану он это объяснил так:

  – Я должен быть уверен, что никто не следует за нами. Во-первых, я всё ещё опасаюсь мести бритунийцев – маги, всё-таки, знаешь ли! А во-вторых, не хочу, чтобы люди раньше времени узнали, что проклятие с наших земель снято, и вода вернулась в старые каналы. Чужаки могут захотеть захватить нашу долину, а мне ещё предстоит собирать всех уцелевших наших! Хоть я и маг, на это уйдёт много времени, и в долине сидеть мне не придётся. Не хотелось бы, вернувшись, изгонять самозванцев!

  Киммериец с важным видом покивал, про себя ухмыляясь.

  Целый день они ехали в юго-восточном, а затем и в южном направлении.

  Теперь волшебника словно прорвало: он всё время рассказывал Конану о своей замечательной долине, как здорово там всё было устроено и ухожено, о своих трудолюбивых соплеменниках, и о том, как он хочет, чтобы всё вновь стало как в дни его беспечно-радостного детства. Говорил он много, и с жаром, а варвар только поддакивал, изредка, словно из вежливого интереса, что-то переспрашивая. В результате к вечеру Конан окончательно убедился в том, что никакого «своего» народа у Рэско нет, и не было никогда.

  Однако он всё так же продолжал глубокомысленно кивать головой на красноречивые пассажи, не забывая позёвывать, и посматривать по сторонам.

  Глупый чародей! Слишком много в его рассказах было анахронизмов и противоречий, которые, будь варвар не так опытен, и не побывай он в свои двадцать четыре почти во всех странах Ойкумены – от Зингары до Турана, и от Гипербореи до Чёрных Королевств, может, и остались бы незамеченными.

  Но наблюдательный и зоркий варвар до тонкостей понимал и помнил традиции, нравы и обычаи поселений в тех странах, где побывал хоть однажды – ещё бы, зачастую от этого зависела жизнь... А уж про съеденное из местных деликатесов, или – выпитое...

  Конечно, он не стал просвещать мага, что Файдарабад уже двадцать пять лет, как разрушен, а в гирканских степях уже не водятся антилопы, мясо которых столь нежно и вкусно – из-за мяса их всех и поистребляли в угоду местным гурманам-падишахам – тоже примерно с полвека назад. Да и пуантенцы больше не славятся выделкой кож и замши, потому что лет восемь назад истреблены зингарцами под корень, по религиозно-нравственным мотивам, о которых горе-чародей, похоже, вообще никогда не слышал, хотя, казалось бы, ему, как волшебнику, доступны любые знания. Напрямую киммериец кое о чём расспрашивать опасался, но маг и сам наболтал достаточно, чтобы прояснить вполне уверенно некоторые факты его обширной биографии.

  Итак, стало совершенно очевидно, что образ молодого наивного сироты – не более, чем прикрытие. Самому магу не меньше двухсот-трёхсот лет, и прикинулся желторотым юнцом он лишь для Конана и Саракандцев. Обучался волшебству он, скорее всего, в Стигии, и, похоже, действительно, в Бритунии. Воду в долину он и вправду очень хочет пустить. Но, конечно, не для того, чтобы возродить сельское хозяйство: о нём у Рэско (несмотря на явно почтенный возраст!) явно нет даже примерного представления. Вот что значит – узкий специалист!..

  Уяснив всё это и кое-что другое, Конан тем не менее, был намерен разыграть и свою роль до конца. И к ночи (после очередного бурдюка вина, распитого почти в одиночестве) поддерживал беседу с удовольствием полупьяного бахвала, которому есть чем похвалиться.

  Он часто, к месту и не к месту, вставлял байки о своих богатых постельными сценами и грандиозными побоищами и пьянками, приключениях, иногда припоминая и число убитых лично им врагов – ближе к полуночи их число сильно увеличилось: по мере того, как пустел второй бурдюк, нежно подложенный прямо под могучую волосатую руку.

  Лишь подробностей быта и нравов обитателей той или иной страны, на которых и прокололся незадачливый маг-конспиратор, явно давно нигде не путешествовавший ни в живую, ни магически, варвар тщательно избегал. Компенсируя это красочными описаниями жутких оргий-обжираловок, и постельных традиций, и особенностей женского населения этих стран и городов: здесь, как он понял, маг оставался полным невежей, и можно было скормить ему любую байку.

  Поэтому после ужина, когда Рэско, вернувшись после «круга почёта» с песнями и потрясаниями своими «побрякушками», закончил трапезу, они, обсуждая женщин, сорта вин, и любимые блюда разных народов, достигли прямо-таки поразительного взаимопонимания. Особенно после того, как прикончили-таки второй бурдюк.

  Естественно поэтому, что атмосфера их второй ночёвки носила куда более дружеский и непринуждённый характер. Всё же около полуночи приятная беседа сошла на нет – сказалась усталость и выпитое: оба засопели и захрапели – причём Конан, решивший, что пока ничего нового и интересного не происходит, можно неплохо выспаться – по-настоящему. Впрочем, отличить его притворный храп не смог бы и самый придирчивый наблюдатель.

  Лагерь остался под охраной «песен и потряхиваний».

  И к утру киммериец убедился в её действенности.

  Примерно за час до рассвета их разбудил страшный грохот и сполохи огня.

  Жёлто-багровый шар футов десяти в диаметре полыхал на границе защитного круга, с той стороны, откуда они приехали.

  Когда примерно через полминуты он угас, Конан с горящей головнёй в одной руке, и верным мечом в другой, и Рэско с большой палкой и кинжальчиком (про который варвар сердито сказал, что им – только в зубах ковырять!) подошли посмотреть, что же это было.

  Это оказался обгоревший аж до скелета труп шакала, привлечённого, очевидно, запахом мяса, которое они вчера жарили на ужин. Конан хмыкнул:

  – Похоже, ты учился не зря!

  – Н-да, кое-что я умею. Но теперь мне придётся опять потратить время, чтобы восстановить защиту.

  – А по-моему, нет смысла этого делать. Смотри: меньше, чем через час уже начнёт светать, и спать мы всё равно не сможем. К тому же ты так поёшь, что проснётся и мёртвый. А уж заснуть...

  Оба рассмеялись.

  Лагерь свернули быстро, и с восходом солнца уже находились милях в трёх от места «огненной» ночёвки. Вокруг теперь были только пологие холмы – степь кончилась.

  Дорога теперь забирала ещё ближе к юго-западу, и подозрения Конана, к сожалению, стали превращаться в уверенность: они двигались к границам Стигии.

  Весь день они поднимались, и к вечеру предгорья сменились довольно обрывистыми скалами и лощинами с каменистыми осыпями на дне и стенах. Пришлось ещё раз разбивать лагерь на ночёвку, и кормить лошадей овсом и соломой. Стреноживая их, Конан вновь задал «наивный» вопрос, на который маг дал не менее «правдивый» ответ:

  – Извини, Конан, я не думал, что с фургоном мы будем двигаться так медленно. Да и крюк пришлось сделать изрядный, чтобы сбить с нашего следа возможных преследователей. Но завтра-то мы точно будем на месте. Обещаю!

  Сытная мясная пища и вино, которого маг припас даже больше, чем еды – кстати, этот факт тоже заставлял кое о чём задуматься! – быстро вернули варвару хорошее расположение духа. Во-всяком случае, он разыграл эту сценку для своего единственного зрителя. Но пения не удалось избежать и в этот вечер. А спать решили прямо в фургоне, благо, соломы было ещё много. Да и теплее и удобней, чем на острых камнях.

  Утром все вокруг оказалось покрыто росой: сбруя, тент фургона, оружие и инструменты.

  Тепло костра и сытная пища быстро вернули подвижность суставам и мышцам, как-то особенно сильно занемевшим и окоченевшим, и хорошее настроение. Маг был сильно возбуждён – они почти добрались. Но говорил он теперь мало.

  За утро они пересекли маленькую долинку, где имелись и крохотный ручеёк, и трава для лошадей. Но Рэско теперь всё время торопил, и вот они вновь в неуютных каменных джунглях очередной лощины.

  Пришлось припрячь к фургону и старую кобылу – как ни странно, она здорово помогала тянуть по увеличившемуся уклону тяжёлый фургон. Ехали теперь точно на юг. Камни под колёсами сильно мешали – пару раз и Конану пришлось расчищать завалы, и подталкивать фургон.

  К обеду прибыли на место. Перевал оказался легко проходим.

  Здесь и вправду оказалась большая, плоская долина. В длину она простиралась миль на десять-двенадцать, достигая в самом широком месте трёх-четырёх. Со всех сторон возвышались угрюмые неприступные скалы, настолько отвесные, что их вряд ли можно было преодолеть не то что всаднику, но и пешему.

  Конечно, такой опытный и сильный скалолаз, как варвар, одолел бы их, но – чтобы одолеть, надо знать, и знать точно. Где расположено это место. Откровенно говоря, не производило это угрюмое и недоступное логово, впечатления места «счастливого детства».

  Да и вообще счастливого, если уж на то пошло...

  Прямо перед ними единственная удобная дорога, по которой они приехали, перекрывалась руинами когда-то могучей стены из массивных неровных блоков. Как объяснил Рэско, здесь стоял форпост, принимавший на себя первый удар, если очередной враг решал попытать счастья, и разграбить богатства жителей долины. Выучка и стойкость его гарнизона в крайних случаях давали время всем жителям укрыться в неприступной главной цитадели, рассчитанной на долгую осаду.

  Развалины этой крепости – очень впечатляющие даже отсюда – виднелись прямо в центре долины, милях в пяти от перевала, на котором они приостановились, чтобы оглядеться, и начать спуск уже по более приемлемой дороге.

  Как ни странно, но кое-что из того, что киммериец посчитал враньём, подтвердилось, причём неопровержимо.

  Впрочем, ещё не вечер – варвар всем нутром чуял скрытый подвох.

  Путь до дамбы стигийцев много времени не занял. Через пятнадцать минут они прибыли на место своей окончательной стоянки.

  Здесь Конану опять пришлось скрывать удивление: дамба была солидная, каменная, и, судя по виду громадных глыб и валунов поменьше, рассчитана она была на века. А сооружена... Не менее тысячи лет назад.

  Состояние камней, начавших рассыпаться, и почти полностью покрытых мхом и лишайником, да и почвы, которую нанесло сверху, и в которой глубоко укоренились древние кусты, сказали намётанному глазу, что циклопическому сооружению много сотен лет.

  Чародей остался у фургона, что-то доставая, Конан же, забравшись на верх массивного, несколько оплывшего от времени, сооружения, обнаружил за ним круглое, огромное – не менее двух миль в поперечнике – озеро с чёрной мёртвой водой, зловещим недвижным оком глядевшее в небеса и на варвара, и даже не отражавшее окружавшие скалы.

  Здесь не росли даже камыш, или водоросли – лишь чёрный жирный ил покрывал дно и берега осклизлой блестящей коркой. Излишне говорить, что ни птиц, ни насекомых, ожививших бы картину пением, или блеском солнца, отражённого от фасетчатых крылышек, даже близко не было. Тишина стояла действительно мёртвая.

  Вид этого мрачного и безжизненного места наверняка заставил бы содрогнуться более чутких и поэтичных людей, но варвар к таковым не относился. Поэтому он, спустившись, сразу взял быка за рога:

  – Слушай, Рэско! Сдурел ты, что ли?! Да с такой дамбой не то, что я – армия не справится!

  Здесь же добрых сто двадцать футов ширины, и высоты – все сорок! И это – камни! КАМНИ! Вон тот, например, и слону не сдвинуть! Не много ли ты от меня хочешь за триста золотых?

  – Не волнуйся, и не кипятись так, Конан! – Рэско был на удивление спокоен, – Не всё так плохо. Да, для неподготовленного взгляда выглядит всё это, конечно, устрашающе... Но это – только для неподготовленного! Тебе всё кажется каменным и огромным, но это потому, что сюда наложено заклятье. Подожди немного, и я покажу тебе, как обстоят дела на самом деле!

  Он, что-то взяв из наваленной кучи разгруженных вещей, подошёл к киммерийцу, повернулся лицом к озеру, и вновь что-то громко и гнусаво запел, воздев руки к небу. Затем поднял горсть пыли из дамбы, смешал с белым порошком, и, прежде, чем Конан успел уклониться, обсыпал того с ног до головы, прокричав – явно на стигийском! – короткую звучную фразу.

  Варвар собрался было крепко возмутиться, но в носу невыносимо засвербило...

  Он чихнул, да так, что слышно было миль за пять!

  И тут с его глаз словно спала пелена.

  Никакого озера не было.

  А было русло небольшой реки, лениво катившей свои воды почти прямо под ногами Конана куда-то за поворот, исчезая из глаз шагах в трёхста, и возникающая из-за другого же поворота, в полумиле от дамбы.

  – Видишь, Конан – вот наша река! Уничтожить снега и ледники, питающие её, не в силах даже маги Стигии! Поэтому они просто отвели её русло, а воины-наёмники насыпали эту дамбу – для надёжности. Посмотри на неё теперь, когда заклятье для тебя снято – ну, что скажешь?

  Да, сказать нашлось что. Это варвар и не примянул сделать, помянув всех известных и неизвестных богов и демонов, ну, и ещё несколько непристойностей в их (богов и демонов!) адрес.

  Вся дамба не превышала в ширину десяток шагов, и в высоту не достигала и пяти футов. Сделана она оказалась из гравия и земли, а наружный и часть внутреннего откосов укрепляли несколько больших плоских каменных плит – чтобы предотвратить размывы, очевидно, происходящие весной.

  – Как думаешь, за неделю справишься?

  – Ха! Да с такими лопатами и кирками, как у нас – за три дня раскидаю!

  – Э-э-э, нет, не спеши! Весь первый день уйдёт на защитные заклинания и мою подготовку. И то, я же говорил – я не уверен, поможет ли это от Стражей! Они всё-таки могут почуять неладное, и появиться!

  – Да ты же говорил – ничего особенного! Подумаешь, зубастые белые червяки по шесть футов! Мой меч легко разрубит любую плоть – хотя бы и волшебную!

  – Так-то оно так... Но они ведь, как и дамба, защищены заклинаниями! Поэтому могут показаться даже тебе тоже в три-четыре раза больше, чем на самом деле! И я ведь не могу взять с них немного слизи, или кожи, чтобы развеять чары!

  – Тоже мне, проблема! Ну подготовь меня как-то по-другому! Чтоб я видел, какие они на самом деле! Сыпани ещё какой-нибудь вонючей гадости, спой чего-нибудь, в конце концов! И я уж как-нибудь разберусь с ними!

  – К великому моему сожалению, пока не могу!

  – Это почему ещё?!

  – Ну так их же здесь ещё нет! И неизвестно, будут ли. Вот когда появятся... Кроме того, для живых существ нужны несколько иные приёмы, материалы и заклинания...

  – Уж не хочешь ли ты сказать, что не знаешь их?!

  – Нет, почему же... Знаю! – чародей явно был смущён, и чувствовал себя не в своей тарелке, варвар грозной башней нависал над его хрупкой юношеской фигуркой, – Просто... мне ещё ни разу не удалось испытать их в действии. Поэтому – на всякий, разумеется, случай! – если они вдруг появятся... Смело руби их, а я сделаю всё, что смогу!

  Конан от такой наглости аж рот открыл. Потом закрыл. И снова открыл:

  – Клянусь кишками Эрлиха! Вы только его послушайте! «Всё, что смогу»!..

  Этого недостаточно! А если они – тьфу-тьфу! – ни черта не расколдуются?!

  Рубить трехфутовым мечом тридцатифутового монстра, в брюхе которого поместится целый взвод таких, как я, в то время как ты «будешь делать всё, что сможешь!» И ты признаёшься в этом только теперь! Хороша шуточка! Нет, такого уговора у нас не было! Знаешь, лучше быть бедным, чем мёртвым! Всё, я еду домой! Воюй со своими неиспытанными чудищами своей долбанной магией!

  Варвар, убедительно разыграв возмущение и гнев, и стукнув себя кулаком в грудь так, что загудело, направился к фургону с уже распряжёнными лошадьми.

  Вернуться его заставил только оклик:

  – Конан! Тысяча золотых!

  Поворчав, варвар согласился, что жёлтые кругляшки могут как-то компенсировать возможный риск. А добрая проверенная сталь, если поднатужиться, может перерубить даже трехфутовую шею. Похоже, они с магом понимали теперь друг друга гораздо лучше. Особенно это стало заметно после очередного богатого мясом ужина, запитого большим количеством вина.

  Весь вечер, всю ночь и часть утра до завтрака Рэско творил свои заклинания, прыгая или ползая по дамбе на коленях, а иногда и – на животе, с разными амулетами и талисманами из своего мешочка. Конан, когда ему стало скучно – а это произошло очень быстро – просто завалился спать в фургоне, благо, сена ещё было довольно, а лошадей перевели, стреножив основательно, на чахлую травку, растущую всё же кое-где пониже дамбы.

  Впрочем, иногда, при особенно забористых пассажах мага он всё равно просыпался – и было непонятно, то ли чародей творит заклинания, то ли ругается на чём свет стоит – оттого, что забыл их.

  Утро выдалось опять росистое да ещё и пасмурное, и завтракал плохо выспавшийся Конан без обычного аппетита. На дамбу он посматривал, хмурясь и кряхтя.

  Ближе к полудню пришлось-таки взяться за лопату и кирку.

  Рыть он начал с края дамбы, обращённого к долине в том месте, которое посчитал наиболее тонким, и низко расположенным. Как объяснил Рэско, он пока не собирается отводить всё русло, а только часть – чтобы пропитать влагой засохшую за годы землю, и облегчить переселенцам восстановление старых русел. А потом они уж сами, как-нибудь...