Текст книги "Конан и Дух Огня (СИ)"

Автор книги: Андрей Мансуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

  Поэтому предстояло проложить примерно восьмифутовую траншею, при ширине тоже футов восемь-десять, внутри десятишагового коридора, «очищенного» Рэско, и обсыпанного по границе зеленоватым порошком.

  Вскоре Конан приноровился к слежавшемуся за долгие годы в довольно прочный конгломерат, грунту. Взять его непосредственно лопатой было трудно: мешал гравий, плотно сцементированный с почвой. Поэтому минут десять варвар махал киркой, разрыхляя слой в несколько дюймов глубиной, затем ещё минут пять выгребал осколки лопатой.

  После каждого часа работы в таком режиме приходилось останавливаться – передохнуть и попить (не воды, разумеется!), и утереть обильный пот. Под вроде бы неяркими лучами пробившегося наконец сквозь пелену облаков солнышка, Конан прямо-таки уливался этим самым потом: тот щипал глаза, струился ручейками по спине и животу, так, что вскоре пришлось снять намокшие и мешающие штаны, и остаться в набедренной повязке и сапогах.

  Густые, чёрные как смоль волосы пришлось связать в тугой хвост, чтоб не лезли в лицо, а ремни, удерживающие верный меч на спине, одеть прямо на голое тело – с ним варвар не расстался бы, даже если бы пришлось остаться и без сапог и повязки...

  Всё равно ему пришлось постирать её всё в той же реке перед ужином, и вымыться самому – пот и пыль образовали на теле настоящий панцирь.

  С непривычки – он давно забыл, старался забыть и о такой работе, тоже вписанной в юности на страницы его биографии – Конан подустал, и натёр-таки несколько неприятных мозолей.

  Но всё равно у него были причины гордиться собой: яма получилась довольно приличная – почти четверть дамбы была пройдена. И предусмотрительность мага оказалась отнюдь не лишней: первая лопата продержалась всего с час, вторая, с которой Конан обращался, можно сказать, понежней – почти до вечера.

  Но лопат было достаточно, и если дела так пойдут и дальше, и Стражи (тьфу-тьфу!) не появятся, за четыре дня он и вправду покончит с этой работой! А с такими деньгами он сможет спокойно гулять и развлекаться в любой стране добрых полгода!

  Ужинал он со зверским аппетитом и собой остался вполне доволен. Маг же вообще от радости только что в ладоши не хлопал – он не ждал от воина-наёмника такой сноровки в землекопном деле. Спал Конан тоже здорово: для постороннего наблюдателя словно бревно, если только бывают храпящие брёвна. Он понимал, что ждут от него именно этого – своим острым чувством вкуса он чётко уловил посторонний привкус в очередном бурдюке, и понял, что это – обычный сонный порошок.

  Вот как. Значит, маг хочет, не тратя на него свою драгоценную магию, чтобы он сегодня крепче обычного спал. Значит, надо сделать наоборот!

  Подменить бурдюк такому опытному вору было проще пареной репы. Симулировать повышенную сонливость – тоже.

  Поэтому сквозь полуприкрытые веки киммериец с интересом наблюдал, как после полуночи маг поднялся со своего ложа, тихо ругаясь и покряхтывая, нагрузил на двух лошадей четыре мешка с солью, и отбыл в направлении руин.

  Спустя пять минут за ним отбыл и Конан неслышной гибкой тенью.

  Сливаясь с любым предметом, из-за которого он в данный момент наблюдал за неспешным спуском по довольно пологому склону своего таинственного вруна-нанимателя, он отнюдь не уступал диким хищникам в умении маскироваться и красться.

  Спустившись на более пологую поверхность самой равнины, маг погнал коней быстрее.

  Конана это не смутило – в беге по пересечённой местности он мог потягаться с любым конём. О том, что шуму при этом он не создавал, можно не упоминать.

  Не прошло и часа, как они достигли развалин.

  Но – странное дело! Вблизи выглядели они отнюдь не развалинами крепости или города.

  Скорее, это были грандиозные раскопки.

  Раскопки какого-нибудь погребального могильника, или карьера, или старого рудника. Повсюду были проложены узкие и широкие траншеи, переходящие в пологие, или отвесными колодцами уводящие в неизмеримую глубину, тоннели. Некоторые и выглядели-то как настоящие шахты. Дно скрывала непроглядная тьма, и как ни старался варвар, но определить глубину даже приблизительно не смог – звук от падения брошенных камушков гасили глиняные стены.

  Объём вынутого из недр грунта поражал, и был и впрямь под стать настоящему подземному городу: отвалы, тянущиеся настоящими морскими дюнами, или круглыми холмами, громоздились на высоту до ста футов, и занимали территорию около двух квадратных миль. Конан заметил, что в их расположении есть свой порядок и некая система.

  Некоторые из них были совсем свежими – земля ещё была рыхлой. Большинство же явно насчитывали не один десяток лет – их склоны сгладили дожди и они поросли жёсткой травой. Значит, всё же вода сюда с неба, хоть в виде дождя, но попадает. И попадает неплохо – по крайней мере, скотоводство возможно. Но за каким дьяволом понадобилось кому-то рыть все эти лазы, траншеи и пещеры?! И где эти, явно многочисленные и трудолюбивые копальщики?!

  Почему не видно ни костров для приготовления ужина, ни палаток, ни вообще никакого жилья? Или... Все уже ушли?

  Но, с другой стороны, если все ушли, к кому едет чародей?

  Конан подобрался поближе к Рэско, который, выехав примерно на середину раскопанного городища, стал сгружать мешки прямо на землю. Когда последний мешок был без особой аккуратности скинут, маг сунул пальцы в рот, и отрывисто, по-особому, три раза свистнул. Варвар за очередным терриконом прижался к земле, затаившись.

  Но спустя минуту Конану всё же пришлось протереть глаза, и, рискуя быть обнаруженным, подобраться поближе: он не верил своим глазам и ушам.

  Рэско разговаривал... С сурком!

  Впрочем, может это был и суслик – варвар плохо разбирался в тонкостях терминологии. Да, такого размера, пожалуй, мог быть, скорее, суслик – ростом, стоя на задних лапках, столбиком, тот достигал полутора футов, и весил, судя по плотному тельцу, фунтов восемь. Хм, прикинул Конан, одного такого вполне хватит на обед даже ему.

  Но Рэско-то точно не за этим пожаловал. Варвару удалось наконец разобрать конец фразы: – ... как мы договаривались! Нет, делайте что хотите, но у вас лишь два дня! Два!.. Нет... Не-е-т!.. Плевать – хоть не спите вообще!..

  Очевидно, сурок-суслик понимал человеческий язык и что-то отвечал – но Конан ничего не слышал. Да и что толку, если бы услышал – ведь по-сурочьи он не понимал.

  Впрочем, всё, что было нужно, он из этого однобокого диалога уяснил, и, посчитав, что узнал вполне достаточно, поспешил убраться восвояси, успев даже действительно заснуть к моменту возвращения мага. А вот Рэско, улёгшись, ещё добрый час ворочался и что-то тихо и сердито бубнил.

  На этот раз – точно ругался.

  Поутру с восходом солнца встал и Конан. Терриконы и валы земли в центре долины снова выглядели как развалины крепости и города, но хватать Рэско за грудки и требовать объяснений, пожалуй, было рановато. Поэтому Конан схватил его за плечо, и разбудил, чтобы позавтракать вместе.

  Работа спорилась. Вернее, спорилась она у Конана – маг только ходил вокруг, или сидел на краю траншеи, весь обвешанный амулетами, всё время прислушиваясь к чему-то не то в окружающем мире, не то в своём внутреннем.

  Вид у него был ещё более сумасшедший, чем обычно: глаза сияют, губы шевелятся, пальцы всё время перебирают развешанные на шее и других местах талисманы-побрякушки. Направление его взгляда вообще невозможно было определить – то ли в себя, то ли на обнажённый пупок Конана. На вопросы он теперь тоже откликался редко, объяснив это тем, что должен следить за приближением Стражей, которые могут быть сильно рассержены их успехами.

  И верно ведь. Уследил.

  После полудня маг вдруг выпучил округлившиеся глаза, и, указывая рукой куда-то за спину Конана, издал нечеловеческий вопль.

  Реакция варвара оказалась мгновенной: даже не оглядываясь, он одним гигантским прыжком выскочил из траншеи, которая была чуть выше его роста, и лишь в полёте выхватил меч, развернувшись к возможному врагу уже на верхушке дамбы, от которой, по-правде говоря, оставалось даже меньше половины.

  Однако врага, или врагов пока ещё не было видно.

  Зато он сразу понял, что от чародея пользы не будет. Выпустив из рук свой драгоценный мешочек, тот валялся на спине без сознания.

  Неплохо для магического «прикрытия»!..

  Странный нарастающий звук и вибрация почвы заставили Конана отойти от своей траншеи подальше, непрестанно вертя головой.

  Вот с боку его творения посыпались камушки. Вот на пределе слышимости прозвучала могучая басовитая нота. И вот – откуда-то совсем издали – донёсся ответ.

  И вот в середине противоположной от него, ещё влажной стенки прокопанного канала стала вспучиваться земля. А вот...

  Н-да, ну и рожа.

  Нет, она отнюдь не была страшной. Скорее, чудовищно безобразной...

  Просто белый огурец, трёх футов в обхвате, суживающийся к концу, и поделённый поперёк напополам узкой щелью пятифутовой пасти.

  И – всё. Ни глаз, ни ушей, ни ноздрей.

  Ну, собственно говоря – правильно. Зачем они тому, кто живёт под землёй?

  Зато в нижней части брюха, с обеих его сторон торчало множество крохотных члеников-лапок – совсем, как у многоножек, ядовитых и противных созданий, встречавшихся Конану в джунглях Пунта и Зембабве, и всегда норовивших залезть, куда не надо.

  Выбравшаяся наконец на поверхность тридцатипятифутовая тварь очень живо интересовалась траншеей – ощупывала её головой и розовым длинным языком со всех сторон, и вскоре принялась прямо челюстями сгребать отвалы выброшенной варваром породы обратно, в расчищенное с таким трудом и потом, русло.

  Конаном и валявшимся рядом Рэско она не интересовалась совсем.

  Пришлось доказать ей всю ошибочность такого отношения к «автору» траншеи.

  Очень сильный удар тяжёлого двуручного меча перерубил позвоночник, или что там у твари было, и почти отделил голову от туловища. Вернее, не голову, а первые шесть футов тела, если считать за перед часть тела с пастью.

  Странно, но белая штуковина довольно быстро умерла. Вторую, показавшуюся из земли через несколько секунд после этого, и принявшуюся бестолково хлопать головой по земле вокруг (может, это была слабая попытка добраться до него?) Конан убил так же легко, обойдя её сзади. Смерть твари опять поразила его – эта даже не подёргалась в агонии.

  Варвар, потыкав на всякий случай мечом, осмотрел тела. Почесал в затылке.

  Он чувствовал... Стыд.

  «Кровожадные» твари вовсе не хотели его убить. Они хотели лишь починить дамбу. И было их всего две. Во что же это он ввязался?!

  Набрав в бурдюк воды из реки, он вылил её на голову и грудь всё ещё валявшегося без чувств Рэско. Несколько хороших пощёчин и встряска тоже помогли делу воскрешения – воскрешения этого «отчаянного» смельчака и защитника.

  Держа моргающего мокрого мага за грудки, и приблизив вплотную своё злое не на шутку лицо, Конан зарычал:

  – Хватит, надоело! Или ты мне без вранья сейчас же объяснишь, что здесь происходит, или, клянусь бородой Крома и печенью Урзуха, один маг станет на голову короче!

  – Я... э-э-э... я... они... А где... Тирриги?! Они... нас... нас... – Рэско трясло не на шутку, он заёрзал, завертелся в руках Конана, с ужасом оглядываясь и ловя ртом воздух.

  – Они не более опасны, чем вши в твоей хитрозадой башке! Ах ты, чёртов врун, и сын вруна! Кто брехал мне, что они кровожадны, как голодные крокодилы, и коварны, как леопард?! Да по сравнению с тобой они невинны, как голуби! Они – простые землекопы, а не убийцы, какими ты их мне расписал! Ну, говори!

  – А они... они...

  – А «они»... мертвы! – передразнил Конан всё ещё задыхавшегося не то от страха, не то от железной хватки варвара горе-чародея, – Лучше бы я отрубил башку с лживым языком, а не их несчастные баклажаны! У них и зубов-то порядочных не было!

  – О-о-о-х, какое счастье! – словно гора упала с плеч Рэско, – Я... То есть, я хочу сказать...

  – Ну да, – кивнул он наконец под грозным испытующим взором Конана, только сейчас, похоже, заметив, что его держат не совсем почтительно и ласково, – Я... должен извиниться, конечно. Ты прав! Я... Сказал тебе не всю правду. Отпусти меня, и я расскажу. Да, я расскажу всё!

  Казалось, он действительно раскаивается, и готов рассказать если не всю, то хотя бы часть правды. Мокрые волосы, топорщившиеся вокруг «хорькового» личика. И пропитанная водой одежда. Плотно облепившая тощее тело тоже авторитета и солидности волшебнику не прибавляли...

  Конана, несмотря на молодость, имевшего дело уже не с одним коварным лжецом-магом, его подавленно-всклокоченный вид ни на секунду не ввёл в заблуждение:

  – Но смотри, дорогой Рэско, или как там тебя на самом деле звали в родной Стигии – не вздумай врать про «свой народ», или про то, как его превратили в сурков. Я знаю уже достаточно, и твоё враньё может выйти тебе же боком. Ну, так что там, в глубине?! – говорить с магом таким тоном было единственно верным решением, так как ничего другого, кроме превосходящей грубой силы этому сословию должного уважения не вселяло.

  Чародей, однако, вполне достойно выдержал удар. Лишь покачал головой. Окинул тоскливым взором горизонт. Утёр не торопясь мокрое лицо. И начал очередное враньё:

  – Ты прав, конечно. Никакого «своего» народа у меня нет и никогда не было.

  Да и разве может быть свой народ у сироты, подкидыша, даже не знающего своей настоящей родины? Но с другой стороны, это и хорошо: я никому ничем не обязан. – он криво усмехнулся уголком губ, – Лет мне, конечно, не двадцать, а триста двадцать, или больше – точно даже не помню, да и наплевать. С детства я скитался почти по всей Ойкумене, пробиваясь то нищенством, то воровством... Поэтому я и выбрал тебя – почти родственную, одинокую душу...

  Конан вызверился:

  – Думай, что говоришь, брехун чёртов! Да я скорее соглашусь быть родственником последнего шакала, чем такого коварного и трусливого стигийца!

  – Нет, Конан, я не стигиец... Во-всяком случае, происхождением. Но правда твоя – начал обучение магии я именно там... Угораздило меня забраться в дом одного старого чародея... Ещё повезло, что я не подох с голоду в его ловушке, прежде чем он меня нашёл и вынул...

  Он даже не пытал меня. Я сам всё выложил – так испугался... Да и было чего!

  Он оставил меня себе в услужение. Дал имя. Ты опять прав – зовут меня не Рэско, а Альфэдр, что значит по-древнестигийски – заморыш. Вначале я злился и огрызался, потом подрос, стал хитрее... и... В-общем, всё, что я рассказывал тебе о годах своей «учёбы» – правда. Каких только унижений не выпало за эти двадцать лет на мою долю!..

  Конан про себя подумал, что сочувствия от него это лживое ничтожество не дождётся.

  Убитых тирригов и то жаль больше.

  – Был я и в Бритунии, обучался и у зингарцев. Но последние сто, или больше, лет, я провёл в Туране и Пунте. Там, изучая рассыпающиеся от ветхости пергаменты царских архивов, я и узнал об этом проклятом тысячи лет назад, и преданном забвению, месте.

  Об этой неприступной долине.

  Ты и здесь прав: под её центром и вправду скрыт древний город. Очень древний. Он так стар, что погребён под многосаженными отложениями, покрывшими всю эту долину за тысячелетия, прошедшие после его гибели. И вместе с ним погибли и все жители этого странного места.

  Да, они не ушли, и не угнаны в рабство – они именно погибли.

  Все они погибли здесь.

  И всё это произошло из-за добытого их царём древнего сокровища.

  Древние свитки говорят, что оно настолько грандиозно, что его даже не смогли перевезти. И просто построили город. Так, чтобы сокровище оказалось внутри его. Окружённое мощными неприступными стенами. Скрытое в глубоких гигантских пещерах. Недосягаемое и бесценное!..

  Такого совершенно точно не было и нет больше нигде!

  Но ещё говорится в древних манускриптах, что от этого сокровища и погиб в одночасье весь народ долины. Оно испускает иногда ярчайший всепроникающий свет, и сильнейший жар! От него плавятся камни, и нет никакой защиты. Люди – испаряются, словно капля воды на раскалённой сковородке! Так бывает, когда кто-то прогневит древнего Духа, охраняющего сокровище.

  Вот я и подумал...

  – И ты подумал, дурья твоя башка, умаслить его, принеся меня ему в жертву! А сколько ещё легковерных идиотов погибло здесь из-за тебя?!

  – Да нет же, Конан, – досадливо поморщившись, словно зацепил языком за гнилой зуб, чародей отмахнулся, как от безмозглой назойливой мухи, – Нет здесь никакого Духа-Хранителя! Всё это просто древняя сказка. Измышления людей, писавших со слов других дряхлых, склеротичных полуидиотов, знаменитых только тем, что они тоже где-то, что-то, от кого-то и когда-то слышали... И вписали в так называемые «хроники»... Вероятнее всего, здесь просто было извержение не то вулкана, не то гейзерного озера...

  Но город и сокровище существует. И вот я подумал... Дело в том, что жар подземных пещер охраняет его надёжней любых Духов. А если я пущу туда воду, и подожду немного – сто-двести лет не имеют для меня большого значения! – то недра за это время охладятся...

  И тогда всё это бесценное – слышишь! – оно и вправду колоссально и бесценно, по описанию луэков – сокровище – моё!

  – А кто такие эти луэки? – удивился Конан.

  – Как это – кто? А, ну да, откуда тебе... Это же суслики. Они сами называют себя так.

  С ними я договорился легко. За соль и... Ну, и ещё кое-что, они пророют землю хоть до пещер Мардука... Кстати, я иногда подумываю, что это они и есть – там, внизу... Ха-ха. Шутка, извини. Да. Роют они всей колонией уже восемьдесят четыре года, а я привожу им то, о чём мы договорились, и обеспечиваю частые дожди – чтобы, значит, трава росла погуще... Я и пшеницы им насадил...

  Они вполне благоденствуют – сменилось уже восемьдесят три поколения. И число их так сильно выросло – почти всё раскопано в последние двадцать лет, за счёт числа...

  Так, с сурками-сусликами-луэками, вроде, понятно, подумал варвар. Вот уж кто действительно не проболтается о древнем кладе никогда и никому... Но есть кое-что, не совсем вяжущееся с этим гладким рассказом!

  – Значит, говоришь, нет никакого Духа-Хранителя... Хм! А что же это тогда за пещера вон там, наверху, которую ты завалил всеми этими обломками сто лет назад? – указующий перст Конана безошибочно ткнул вверх, туда, где он уже давно приглядел тщательно заделанное и замаскированное под цвет скалы большое отверстие.

  Но маг даже ухом не повёл, а варвар так надеялся, что поймал-таки, наконец, проходимца за хвост. А проходимец, похоже, заготовил ответ заранее:

  – Ах, это. Нет, это не то, о чём ты подумал.

  Там был просто алтарь, посвящённый Птице-Богу. Ну, там, беркуты всякие, орлы... Я плохо в этих хищниках разбираюсь. В них хорошо разбираются луэки. Это они и попросили заделать эту дыру, и оградить их от нападений с воздуха. Ну я и сделал, как они просили. Так что теперь здесь птиц нет. Это тоже входит в наш с луэками договор. Правда, это было не сто, а где-то семьдесят лет назад, когда здесь появились гнездовья... А как ты узнал про пещеру? – как бы невзначай поинтересовался Рэско-Альфэдр, не меняя тона и вроде бы равнодушно.

  – А очень просто, – во вранье, раз уж на то пошло, Конан мог бы поспорить с любым самовлюблённым магом, считающим всех остальных наивными дурачками и простаками, – вон же видны закрывающие вход камни и глина. Они другого цвета, чем камни вокруг! И пятно входа слишком гладко выровнено. Настоящие скалы такими ровными не бывают!

  – Ну и зрение у тебя! – поразился маг, – Острее, чем у беркута!

  – А то!.. Я же сказал тебе – я – первосортный товар! Но это ещё ерунда. А вот ночью я и вправду вижу почище любой кошки! – и это была правда, но киммериец знал, что маг ей не поверит, посчитав очередным пустым бахвальством жадного наёмника, – Лучше скажи, что ты теперь намерен делать?

  – Как – что? То есть... – маг действительно растерялся, и не от резкой смены темы разговора, – А как же траншея? Разве ты не собираешься закончить её? Ведь мы же договорились?..

  – Ах, договорились? Ах, докончить? После всего твоего вранья, и всего того, что здесь произошло, и может произойти? Я и так чувствую себя гнусным убийцей! Кто даст мне гарантии, что рассказанное тобой только что – правда?! А вдруг, если я пущу воду в долину, мы все взлетим на воздух, почище, чем на настоящем вулкане?! Уж я-то знаю, что такое подземный жар котла Муспел! Все эти горы растают, словно жир на сковороде! Да и мы... Вместе с твоими луэками!

  – Но Конан... Умоляю тебя! Ведь я не смогу дорыть всё это! Это последнее моё тело совсем слабо физически! Да и долговечно оно лишь потому, что стареет лишь тогда, когда я напрягаюсь. Я на самом деле слабее ребёнка! – Конан подумал, что хоть это похоже на правду: ведь он помнил, с каким трудом чародей грузил мешки с солью – а в каждом было не больше сорока фунтов. Да и когда он тряс мокрого Рэско за грудки, создавалось ощущение, что в руках тряпичная кукла, а не трёхсотлетний прохиндей и мерзавец. Впрочем, от этих чародеев ожидать можно... Всего!

  – Да и не обязательно тебе доводить дело до пуска воды. Убери вон те большие плиты из русла реки, и доведи траншею вот до сюда! И уезжай себе восвояси! А уж с такой тонкой перемычкой мы с луэками сами управимся. Ведь Стражей больше нет!

  – А почему ты не хочешь теперь всю траншею поручить луэкам? – с бросающимся в глаза подозрением поинтересовался варвар.

  – Ну... во-первых, это будет гораздо дольше, а во-вторых, их лапки не так хорошо приспособлены к острым осколкам гравия, как кирка и лопата!

  И этот неисправимый враль хочет, чтобы он поверил, что им движет любовь к суркам?! Нет, определённо роль идиота-жадины Конану удалась... Не будем же разочаровывать почтеннейшую публику. Мотнув головой, варвар сердито буркнул:

  – Две тысячи!

  – Но Конан!!! Как ты можешь! Ведь это просто... Непорядочно! Мы же договорились...

  – На твоём месте, Альфэдр-стигиец, я не слишком-то разорялся бы насчёт порядочности! Хоть я и наёмник – но не убийца! Но дело сделано... Две тысячи!

  По перекошенной роже горе-мага Конан понял, что вот уж угрызений совести, или столь повышенной чувствительности от дремучего варвара тот не ждал. Впрочем, вскоре он быстро сообразил, в чём дело – очередной предлог поторговаться...

  Рэско легко включился в эту игру:

  – Ну послушай, Конан! Две тысячи – за жалкий кусок этой дамбочки!.. Особенно теперь – когда уже никто её... Да и кроме того, две тысячи – это почти всё, что у меня есть! Я с таким трудом скопил их за долгие годы! И мы договаривались...

  – Слушай, не считай меня уже совсем придурком! Чтобы маг – и с трудом скопил деньги!.. Ха! Да, смешно. И договаривались мы совсем в других условиях. Ты, если вспомнишь, первый наворотил гору вранья!

  – Ну, виноват, извини ещё раз. Просто я подумал, скажи я правду – не захочешь ли ты сам завладеть... сокровищем... Попросту убив меня!

  – Хм, такая мысль кажется мне привлекательной! – плотоядно ухмыльнулся варвар, – Но она плохо вяжется с моей честью! – многозначительная пауза...

  – Честью простого наёмника! – выразительно глянув на мага, Конан подчеркнул последние слова, как бы противопоставляя свою честь – чести магов вообще, и Рэско-Альфэдра в частности, – Да и руки марать не хочется. Что же до сказочек про сокровища огненных пещер – нет, я предпочитаю конкретное полновесное золото. Тем более, тебе оно вроде и ни к чему: скоро ты ведь получишь свои «неисчислимые» богатства! Подумаешь, действительно – жалких сто-двести лет! – он презрительно фыркнул.

  – Ну хорошо. Хорошо. Я согласен. – подозрительно легко уступил маг, доказав, таким образом, что, во-первых, две тысячи явно не «почти всё», что у него есть, а во-вторых, что способ устранения Конана у него давно продуман.

  И вообще, подумалось киммерийцу, этот Рэско что-то уж чересчур равнодушен к его оскорблениям и прямым провокациям. Другой маг (да и не-маг!) уже давно полез бы в бутылку, стараясь ухлопать грубого дикаря, или хотя бы примерно наказать. Этот же или вообще не придавал словам простого смертного никакого значения, или самолюбие его с детства не получало достаточного стимула, чтобы стать как у нормального стигийского мага – то есть непомерным.

  Однако восполнять такой пробел в его воспитании Конану было не с руки. Самооценка мага – личное дело мага. А вот недооценка мага Конаном – недопустима!

  – Ты, конечно, прав – ты мне нужен, а золото – золото восполнимо. Но Конан – ты теперь знаешь мою тайну. И если не ты, так другие, не столь порядочные... э-э... люди, могут захотеть отнять у меня моё сокровище!

  – «Ты, небось, хотел сказать: воры и прохвосты! Каким, всё же без сомнения, ты считаешь и меня!», – подумал про себя варвар, но чародея не перебил, только хмурясь.

  – Я прошу тебя лишь об одном: не рассказывай о нём никому! Пожалуйста, – Конан-киммериец, я прошу тебя – не рассказывай! Ведь мне и вправду – ждать и ждать! Обещаешь?

  – Ладно, чёрт с тобой! Считай, договорились! – буркнул варвар, – Обещаю не рассказывать! Мне-то в этом деле... Тоже гордиться и хвастаться особенно нечем.

  – Спасибо! – отозвался маг с признательностью улыбнувшись, и кивнув головой, – Я знаю – на твоё слово можно положиться! Ведь я и правда – много расспрашивал и знаю о тебе.

  – «Да, на моё-то положиться можно, в отличии от твоего!» – подумал Конан, грозно поглядев на Рэско, но вслух ничего не сказал, а лишь кивнул.

  Затем он принялся собирать разбросанные инструменты – подошло время обедать.

  Да и трудяг-тирригов надо было бы помянуть добрым глотком вина.

  После обеда и небольшого отдыха дело пошло быстрее – Конан снял с себя всё, даже пояс и ремни с мечом, оставшись лишь в сапогах. (Разумеется, с заткнутыми за голенища двумя кинжалами для метания. Опасаться теперь кроме Рэско-Альфэдра было некого, и Конан надеялся, что если дело дойдёт до арбалета, над которым он неплохо поработал, козыри окажутся отнюдь не в руках мага. Ведь вряд ли чародей решится в открытую достать оружие, если он и вправду наводил справки о варваре. Ха-ха. Скорее надо, учитывая подлый и коварный характер магов вообще и Рэско в частности, ждать стрелы – в спину. Ну, или ещё какой-нибудь магической дряни.)

  Поскольку наплыва женщин не ожидалось – впрочем, ему не помеха, даже если б и ожидалось! – чувствовал себя Конан свободно, с громким рычащим выдохом махая киркой.

  К вечеру прокопать оставалось меньше пяти футов, и Конан прикидывал уже, как убрать облицовочные плиты из русла. Для этого пришлось использовать всех четырёх лошадей, два толстых бревна и здоровенный канат, который магу пришлось-таки сотворить для варвара. Тем не менее, на уборку двух тяжеленных плит, даже обкопанных по периметру, ушло всё утро следующего дня.

  С помощью лошадей же киммериец оттащил пониже в долину разрубленные на несколько кусков тела несчастных Стражей-землекопов, сожалея, что не может их похоронить, и ещё больше – об их безвинной смерти. Но сделанного не вернёшь. Хотя, ей-богу, если бы белые трудяги были бы живы, он и вправду предпочёл бы зарыть траншею, прикончить трусливого враля, и спокойно убраться восвояси.

  Однако он ведь и так не собирался успокоиться, докончив канал, и получив деньги.

  Он не был бы Конаном, если бы не вернулся, и не увидел своими глазами, чем же в действительности закончится история с затоплением загадочной долины. Что же на самом деле скрыто там, под толщей земли и песка?

  Не может быть, чтобы такое ничтожество, как Рэско-Альфэдра интересовало одно только богатство, пусть даже и несметное! Нет, стигийские маги не особенно жалуют золото и драгоценности! Они предпочитают силу и власть! А их даёт только древнее волшебство... Обычно. Вот и поглядим!

  К ужину Конан довёл всю работу до конца.

  Толщина перемычки у расчищенного им восьмифутового русла не превышала теперь и фута, а глубина слоя воды в траншее должна была составить не менее трёх футов – не много, и не мало. Как раз, прикинул он про себя, удобно, чтобы перекрыть валунами и плитами, в случае, если что пойдёт не так – наверняка маг об этом подумал.

  Испротил Конан при этом ещё всего две лопаты. И одну кирку.

  Рэско-Альфэдр, успевший после обеда пошарить в фургоне, и явно убедившийся в неисправности арбалета, починить который не помогло бы никакое волшебство, своим мрачным видом лишний раз доказал, как опасно поворачиваться к нему спиной, и вообще, недооценивать или доверять. Впрочем, Конан и виду не подал, что это заметил.

  Когда чародей убедился в полной готовности канала к пуску воды, они с вымывшимся напоследок в речке Конаном вернулись в лагерь. Здесь маг попросил варвара подождать, занявшись ужином, пока он, то есть Рэско, сходит в пещеру за платой.

  Конан, полный дурных предчувствий, внешне, тем не менее, проявил полную беззаботность, и даже позволил себе пошутить, спросив, не помочь ли магу в таком трудном деле – считать его научили ещё в детстве! Да и носить тяжести он мастак! Маг, насупясь, попросил киммерийца не затрудняться, обещав справиться самостоятельно, и гордо удалился, погоняя лошадей, которых вновь запряг в фургон.

  Конан, разумеется, был не настолько наивен, чтоб действительно заниматься ужином.

  Осторожная слежка помогла выяснить, где находится берлога мага – оказалось, всего в пятнадцати минутах ходьбы – пещера, в которой тот держал, очевидно весьма давно, золото, и все свои наиболее ценные и нужные причиндалы. И хотя тьма, царившая внутри, скрывала мага и всё остальное, звуки позволяли варвару безошибочно определять, что происходит в логове коварного нанимателя.

  С полчаса Конан терпеливо ждал, когда маг вдоволь набурчится, отсчитает, и снова набурчится, а затем волоком дотащит тяжёлый мешок до фургона. По прикидкам киммерийца, две тысячи должны были весить не меньше пятидесяти фунтов, но желания выйти и помочь обливающемуся потом стигийцу у него даже на минуту не возќникло, впрочем, как – отдадим ему должное – и мысли пристукнуть чародея и ещё пошарить в его пещере.

  Он предпочёл бегом вернуться в лагерь, и поужинать, от души приложившись к очередному бурдюку (справедливости ради надо сказать, что практически всё «выпитое» варвар, опасаясь яда, попросту вылил в реку, компенсировав недостачу жидкости в организме и бурдюке чистой водой).

  Появление фургона с мешком, и запыхавшегося Рэско полупьяный киммериец приветствовал весело и бурно. Монеты он, однако, тщательно пересчитал, не постеснявшись особо стёртые или подозрительные попробовать «на зуб».