Текст книги "Аллоген. Пенталогия (СИ)"
Автор книги: Андрей Антоневич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 42 страниц)
Глава 7
I
Когда Юра открыл глаза, то обнаружил, что ничего не изменилось.
Джаханнам по-прежнему был на своем месте…
– Уводи крейсер. Срочно! – заорал Алексич.
– Я, что? Не попал? – растеряно спросил Юра, наблюдая, как планета начинает медленно раскручиваться вокруг своей оси по часовой стрелке.
– Попал… Только впросак… Полный газ! – прокричал в ответ Виктор.
Теперь Юра понял, что действительно попал…
Желтый шар планеты начинал раскручиваться все быстрее и быстрее, испуская багрово-синие протуберанцы, которые начали сформировываться в воронку…
Грозный гул заполнил все пространство вокруг…
Расширяясь, воронка, словно пылинки всосала в себя останки погибших кораблей, а затем втянула в себя весь флот хармозельцев.
– Мы еще не там, потому что у «Катарсиса» масса поболей будет, – продолжал кричать Виктор, пытаясь запустить двигатели с оплавленной консоли. – Спасай нас!
Наконец, Юра запустил двигатели через синхронизатор и крейсер, сделав резкий кульбит назад, устремился прочь от воронки в сторону межгалактического рукава.
Было уже поздно…
Воронка заполонила собой всю вокруг, преломляя пространство и время…
Багрово-синяя волна накрыла «Катарсис»…
Время замерло…
Камила, с широко открытым ртом, из которого так и не вырвался крик ужаса, застыла на своем месте… Кот так и замер с высунутым языком наружу… Настет по-прежнему сидела со своим анкхом в руках и пыталась остановить кровотечение у Савитара, который от боли крепко держал, оставшимися двумя руками, ее за ногу… Виктор стоял у консоли…
Юра видел все происходящее, но не мог пошевелиться…
В пилотный отсек вошла маленькая синекожая девочка…
В синем полумраке ее почти не было видно, только глаза у нее испускали мягкое приятное свечение.
– Ася? Как?… Ты? – мысленно удивился Юра.
– Мне не ведомо, почему ты стал носителем Источника, но я здесь, чтобы попытаться, что-то исправить, – прозвучало в сознании у Юры.
– Кто ты?
– Я Аллоген… А ты тот, кто вместо того, что бы восстановить равновесие, вверг народы и расы, населяющие эту Вселенную, в пучину хаоса.
– Я… Я… Всего лишь хотел спасти людей…
– Как, то кем ты стал, может что-то спасти?
– Кем я стал?
– Чудовищем, ослепленным властью. Ты стал хуже тех, кого уничтожил. В архонтах и хармозельцах больше человеческого, чем в тебе, – не открывая рта, ответил Аллоген.
– Не сравнивай меня с ними, – зло ответил Юра.
– Неужели ты не понял, что не люди произошли от архонтов и хармозельцев, а они произошли от людей. Именно адамасы, сжираемые жаждой власти стали их прародителями. Только горстка людей, не желая становиться такими, как они, укрылись в твоей солнечной системе, что бы сохранить то, что изначально было заложено в них Всеединым.
– Я… Я… Не знал…. Я хочу все исправить… – только теперь осознав, что он натворил, произнес Юра.
– Ты и не хотел знать… Дар, который ты обрел, предназначен для созидания, а не для разрушения. Ты пошел не той дорогой.
– Тогда, зачем ты здесь?
– Исправить твои ошибки, – ответила девочка и подошла к Виктору.
Она вложила свою крошечную ручонку в ладонь Алексича и исчезла вместе с ним…
Юра плакал…
Хоть тело не повиновалось ему, но он плакал…
Это был крик души…
Его сознание еще существовало и он чувствовал, что он еще по-прежнему часть Источника… и он может что-то изменить…
– Простите меня, – произнес Юра и направил часть потока на то, что бы переместить сквозь пространство и время своих друзей в безопасное место.
В это время, «Катарсис», влекомый потоком воронки, разорвало в яркой вспышке света…
II
Камила очнулась посреди огромного поля пшеницы…
Она лежала на спине абсолютно голая, подмяв под себя хилые стебельки растений, вымученных длительной засухой, стоявшей уже несколько месяцев подряд.
Высоко в небе нещадно палило солнце.
Камила села и осмотрелась. С одной стороны поля стоял густой частокол иссохшего леса, а с другой виднелись небольшие, вросшие в землю деревянные домики. От них к ней бежали маленькие человеческие фигурки.
– Вот я и вернулась домой, – засмеялась Камила и пошла навстречу людям.
Однако, по мере приближения к ним, радости у нее поубавилось.
Белокожие мужчины, спешившие к ней на встречу, были одеты в коричневые накидки до колен, мало напоминавшие привычную ей одежду, которую люди носили в Озерске. Но смутило ее не это, а то, что в руках у каждого из них имелось по палке и мотыге. При этом каждый из них, что-то кричал на незнакомом ей языке и явно не слова приветствия.
– Куда же это меня занесло? – предчувствуя, что дело добром не закончится, сама у себя спросила негритянка.
В это время, она услышала собачий лай и увидела, что от селения, к ней вприпрыжку несутся несколько здоровенных собак.
– Так просто меня не возьмешь, – разозлилась Камила и приготовилась активировать свой протез, в котором еще сохранился небольшой заряд энергии.
Она приподняла правую ногу, что бы топнуть ей в землю и направить заряд в сторону дикарей, но оступилась… и упала на спину, высоко задрав ноги вверх.
Заряд ушел в небо и синими лучами разошелся в атмосфере, сопровождая свое движение громовыми раскатами…
Собаки, поджав хвосты и жалобно скуля, побежали обратно к домам.
Высвобожденная энергия спровоцировала усиленную циркуляцию воздуха и небо вмиг затянулось темными грозовыми облаками.
Хлынул дождь…
Агрессивно настроенные люди остановились в двадцати метрах от Камилы и попадали на колени.
– Туран, Туран[75] 75
Туран – у этрусков богиня плодородия, женской любви и красоты.
[Закрыть], – радостно заголосили люди, протягивая к ней руки.
– Камила я, – буркнула негритянка, оторвав дородное тело с земли. – Ну, давайте, рассказывайте мне, кто вы такие.
Она подняла свою тунику, которая валялась чуть дальше от того места где она очнулась, накинула ее на себя и, слегка подволакивая ногу, двинулась по набухшему от влаги полю, навстречу к людям…
III
Настет и Савитар оказались в воде…
Сехмет осмотрелась и, сообразив, где поверхность, усиленно заработала руками, стремясь добраться до света.
Плыть было тяжело, потому что Савитар по-прежнему держал ее за ногу.
Наконец она высунула голову из воды и, набрав воздуха, опять нырнула, чтобы вытолкнуть акремонца на поверхность.
Тот жадно вздохнул и вцепился руками теперь ей уже в спину.
Река была широкая и до берега, сплошь покрытого зеленой растительностью, было не менее двадцати метров.
Кое-как, преодолевая небольшое течение, с горем пополам, она догребла до берега и, так же волоча на спине акремонца, вышла из воды.
Отдышавшись, Настет осмотрелась вокруг.
Река уходила синей лентой далеко за горизонт, а вокруг росли какие-то деревья, с неизвестными ей плодами.
Слева, в метрах тридцати от них, сидел смуглый человек, испугано таращившийся на незнакомцев. Из одежды у него была только набедренная повязка. Рядом на воде колыхалась утлая лодочка из высушенных стеблей растений, торчащих по берегам реки.
– Герадамас, помоги нам, – произнесла Настет на языке людей.
Никакой реакции не последовало. Человек только побледнел.
– Кто ты? – спросила она уже на языке архонтов.
Человек побледнел еще больше и открыл рот.
– Савитар, помоги мне, – толкнула она рукой акремонца, лежавшего с закрытыми глазами, по пояс в воде.
– Мы живы? – спросил он, не открывая глаз.
– Да. И если ты хочешь оставаться в таком состоянии и дальше, то помоги мне, – рассердилась Настет и полностью выволокла акремонца из воды.
Савитар встал на ноги, осмотрелся и, догадавшись чего от него хочет Настет, раскрыл третий глаз, уставившись на человека, который от страха уже был готов потерять сознание.
– Его зовут Азибо, – начал вещать Савитар, проникнув в мысли человека. – Он живет в небольшом селении недалеко отсюда. Река называется «аль-Бахр».[76] 76
Аль-Бахр – в Древнем Египте – река Нил.
[Закрыть] Он рыбак… Хочу есть.
– Это все?
– Да.
Поняв, что Савитар от чувства голода даже забыл, что у него болят раны на месте отсеченных конечностей, и от него она больше ничего не дождется, Настет достала из пояса костюма анкх и приложила его к земле.
Азибо, так и не проронив ни слова, бочком полез в кусты и, пока женщина-кошка стояла с закрытыми глазами, а человек с головой птицы грыз неспелые манго, которые сорвал с ближайшего к нему дерева, бросился наутек.
Через несколько минут, Настет тяжело вздохнула и открыла глаза.
– Савитар, мы на Земле. Только мы находимся в том времени, когда герадамасы находятся на низком уровне развития.
– Ага, – ответил акремонец, продолжая пожирать одно за одним манго.
– Мы не погибли, потому что Юра хотел нас спасти и транспортировал из воронки в безопасное место, – продолжила рассказывать Настет. – Мы оказались, как он и хотел, в безопасном, для его понимания, месте, но из-за преломления временного пространства нас закинуло в прошлое его планеты.
– Что-то мне болит живот, – пожаловался акремонец, однако фрукты есть не перестал.
– Давай немного отдохнем и подумаем, что делать дальше, – больше рассуждая сама с собой, предложила Настет. – С помощью анкха можно попробовать послать сигнал о помощи, но для этого нужно построить ретранслятор.
– Ага, – ответил Савитар, приглядываясь к небольшим птичкам, прыгающим на ветках мангового дерева.
Через два часа, когда Савитар уже порядком загадил не переварившимся манго ближайшие кусты, на берегу реки появились люди.
Их привел Азибо.
Мужчины, женщины, дети… Все с благоговейным почтением издалека наблюдали, как Савитар уплетал жаренную рыбу, которую они принесли на большом блюде вместе с финиками и бананами.
Настет к еде не притрагивалась. Она прислушивалась к, шевелившейся у нее под сердцем, жизни, и размышляла.
– Мы выберемся отсюда, – наконец уверенно произнесла она. – Мы построим ретранслятор, и помогут нам – эти герадамасы…
IV
Кристоф уныло плелся по лесу, горюя о выбитых зубах…
Обиднее всего было то, что зубы ему выбили родные братья Ивон и Клод, которые, после смерти отца, забрали себе мельницу, дом, двух коров и лошадь.
Он их пригласил в таверну, что бы за стаканчиком кальвадоса упросить их отдать ему хотя бы коня. В итоге, кальвадос они выпили, но после того, как он скромно заикнулся про коня – выбили зубы.
Вот он и тянулся через Орлеанский лес в соседнюю деревню, что бы наняться кому-нибудь в работники.
Внезапно, вечернее небо озарила яркая синяя вспышка и что-то шлепнулось в кустах возле дороги…
От испуга Кристоф немного намочил штаны и уже собрался дать стрекача обратно в свою деревню, но любопытство пересилило страх и он решился посмотреть, что там.
На цыпочках, стараясь не дышать, Кристоф раздвинул заросли орешника и не поверил своим глазам…
На полянке сидел огромный серый котяра и вылизывал свой живот. На шее у него висел какой-то ошейник, а на лапах сидели… сапожки.
От удивления Кристоф забыл все на свете и, потеряв осторожность, наступил на сухую ветку. Та, конечно, предательски треснула и кот, вскочив на четыре лапы, зашипел в его сторону, как змея.
– Ты кто? – спросил Падлантает у, рассматривавшего его, человека придурковатой наружности.
– Не пойму. То ли я еще под хмельком или у меня в голове, что-то отбили мои братики? – вслух произнес удивленный Кристоф.
– Хорошо, что ты хоть говорить умеешь, – произнес через дамару кот. – Язык знаком. Что-то производное от латыни. Только жаль что ты картавый, братец.
– Точно говорящий кот, – продолжал рассуждать вслух Кристоф. – Если тебя продать в цирк, то можно неплохо разжиться.
Кот подошел к человеку и подозрительно принюхался.
– Ну, ты мужик и вонючий, – презрительно выдал Падлантает. – Куда же это меня занесло? И одет, как оборванец…
Кристоф, разглядывая огромного кота, нагнулся и дотронулся до его хвоста, желая проверить, не снится ли он ему.
– Еще раз так сделаешь, я тебе голову оторву, деревенщина, – зашипел кот.
– Понял, понял, – испуганно отдернул руку Кристоф. – Пойдем со мной, котик, дам ням-ням, – показал он пальцем себе в рот.
– Совсем, смотрю, ты бедняга, скудоумный, – пожалел кот человека. – Пошли, покажешь мне, где тут у вас кто– то с мозгами, а не с кашей в голове.
Так они и пошли…
Улыбающийся корешками поломанных зубов человек, и огромный кот.
Кристоф уже мечтал, как он, разбогатев, пойдет свататься к самой красивой девушке в их деревне, а Падлантает размышлял над тем, почему он не чувствует поблизости следы разумной деятельности.
– Как же мне тебя назвать? – прервал мысли Падлантаета Кристоф. – О, буду звать тебя «Котом в сапогах», – немного поразмыслив, решил он.
– Совсем мозг у него квелый, – подумал про себя кот, начавший немного понимать его речь.
– Главное, что бы про тебя наш кюре не узнал, а то, чувствую, забьют тебя палками… А может и меня тоже, – продолжал рассуждать вслух Кристоф, ускоряя шаг.
Солнце уже почти скрылось за верхушками деревьев и следовало поторопиться…
Волки были рядом…
V
Яхья бар Зекарьи[77] 77
Яхья бар Зекарья – исламский пророк. В христианстве отождествляется, как Иоанн Креститель.
[Закрыть] тоже устал.
Его одинадцать провожатых падали от усталости, но упорно продолжали идти за ним…
Верблюды, купленные у пастуха с водянистыми, вороватыми глазами, начали умирать еще две недели назад. Последние три животных, шли, еле переставляя ноги.
– Почему, с тех пор, как в небе горит эта звезда, мы ходим кругами по пустыне? – еле шевеля обожженными солнцем губами, спросил Симон,[78] 78
Симон Искариот – согласно евангилистических источников отец Иуды Искариота.
[Закрыть] единственный из его учеников, выходец из провинции Иудея из селения Искария.
– Нам надо успеть найти ребенка, который появился на свет два месяца назад, – ответил учитель. – И мы уже почти у цели.
Через два часа пути они вышли к оазису, возле которого раскинулось небольшое, в двадцать глинобитных домов, селенье.
– Ждите меня здесь, – распорядился Яхья бар Зекарьи и, согнувшись пополам, почти на карачках, вытирая овечий помет своим, и так подгулявшим дишдашу,[79] 79
Дишдашу – мужская длинная рубаха.
[Закрыть] заполз в хибару.
В жилище сидела испуганная девушка лет пятнадцати отроду. К груди она прижимала сморщенный комок плоти, который нетерпеливо теребил ее левую грудь и, ненасытно урча, пытался добыть хоть каплю молока из, истощенного голоданием, тела своей матери.
– Шалом, – поздоровался с ней Яхья.
– Шалом, – ответила испуганная девочка, и крепче прижала к обезвоженной груди, своего мальчика.
– Как твое имя? – спросил у нее человек с добрыми глазами.
– Мариам, – прошептала девочка.
– Не бойся меня, – произнес араб.
Одну руку, Яхья положил ребенку на лоб малышу, а во вторую взял его мужскую плоть, гноящуюся от, неудачно сделанного местным пастухом, обрезания.
– Как ты его назвала? – спросил мужчина.
– Нам нечем заплатить рабби,[80] 80
Рабби (иврит) – знаток священного писания и талмуда.
[Закрыть] что бы дать ему имя, – пролепетала девочка.
В это время, в жилище, сломав край глинобитной стены, ворвался мужчина, лет семидесяти на вид, но жилистый и крепкий, что свидетельствовало о рельефных мышцах на его руках, привыкших резать горло животным… А может и не только им… В руках он держал кривой нож, которым резал овец…
– Подожди, – презрительно произнес Яхья, кинув, через плечо, приказ Иосифу.
Старый мужчина, ослепленный ревностью, не внял предупреждению.
– Умри, – закричал Иосиф, размахивая ножом.
Он попытался ударить огрызком железа наглого гостя, но нож, глухо звякнув о невидимое препятствие, отскочил обратно и снес ему голову – аккурат возле титанового позвонка.
– Ты? – удивленно спросил у беспомощного ребенка Яхья.
Погрузившись в раздумья, араб несколько минут молчал…
– Имя ребенка – Мессина. Возьми золото, – протянул араб девочке увесистый мешочек. – Найми людей и срочно уезжай отсюда в Назарет. Если ты этого не сделаешь – он умрет. Раны я ему залечил и теперь он выдержит переход. Когда мальчик подрастет и начнет отличаться от других людей, приведешь его ко мне в провинцию Вифаваре на реку Иордан. Там я верну ему то, что он утратил…
Через два часа караван из трех облезлых верблюдов шел в противоположную сторону от селения, где Мариам, погрузив на ослика свои пожитки, собиралась в долгий путь. Золото, которое ей дал странный араб, должно было обеспечить многомесячный переход через пустыню и безбедное существование в Назарете. То, что ее престарелый муж лежал без головы на месте их прежней стоянки, нисколько ее не смущало. Она ему была нужна, только для плотских утех и ему было абсолютно плевать и на нее, и на сына…
– Учитель, – прервал размышления Яхья Симон. – Кто этот ребенок?
– Человек, который скоро станет могущественнее всех царей.
– И даже могущественнее царя Иудеи? – удивленно спросил ученик.
– Намного, – ответил Яхья.
Ночью, пока все спали, Симон забрал верблюдов и поспешил прочь.
Ему было необходимо сообщить важные сведения царю Ироду…
VI
Яркая синяя вспышка осветила белоснежную долину…
Пурга была в самом разгаре…
Ветер нещадно швырялся мелким колючим снегом налево и направо.
Виктор, сидя на снегу, держал на руках тщедушное тельце селментской девочки.
– Что с тобой? – спросил он Аси.
– Я умираю, – тоненьким голосочком ответила она.
– Почему?
– Эта физическая оболочка слишком слаба. Организм не выдержал нагрузок…
– Где мы? – задыхаясь от нехватки воздуха, спросил Алексич.
– Мы на планете мирофеасцев, – пропищала девочка.
– Я сейчас позову помощь, – засуетился Виктор.
– Мне не помочь… Слушай внимательно. У меня мало времени, – медленно шевеля губами, остановил его Аллоген. – Тебе необходимо найти детей Юры… Это две девочки… Они несут в себе часть Источника… От них зависит дальнейший ход событий… С их помощью ты найдешь Настет и своего сына…
– Она жива? – воспрял духом Виктор, на мгновение забыв о леденящем холоде, сковавшем крепкими объятиями его тело.
Счастливая слеза моментально превратилась в льдинку и упала в снег.
– Да, – чуть слышно выдавила из себя девочка. – Остальные твои друзья тоже.
– Как я это сделаю? Я обычный человек, – растерялся Алексич.
– Мирофеасцы помогут… Обрести знания и…
Закончить фразу Аллоген не смог…
Ася умерла…
Высоко в небе летал дракон. Он не хотел делиться с герадамасом сокровенными знаниями, накопленными его расой, но другого выхода, что бы попытаться предотвратить катастрофу, не было…
Продолжение следует…
КНИГА ПЯТАЯ
НАЧАЛО
Заключительная книга из религиозно-фантастической серии «Аллоген». Заложенные в книгу захватывающий сюжет, черный юмор и скрытый смысл кого-то из читателей заставит задуматься, а кого-то просто посмеяться. В любом случае время, затраченное на прочтение романа, не окажется бесполезным – смех продлевает жизнь.
Глава 1
I
– Жадный червяк, – ругнулся Виктор в адрес главного хранителя Тлалокана, рассмотрев в миске свой ужин.
– Я не червяк, – тут же обиделся «Шнырь».
– Я не про тебя, – счел нужным пояснить Алексич.
Мекатл был определен Ветцалькоатлем постоянным помощником к Виктору на все время его нахождения на планете Эхекатль.
Алексич уже неплохо владел языком мирофеасцев и знал, что в переводе на человеческий язык имя его подручного является синонимом веревки. Двухметровый тощий змей, тело которого было чуть толще ноги Виктора, отличавшийся от своих собратьев рябым оперением, считался местным дурачком.
Виктор прекрасно понимал, почему именно Мекатл, а не кто-либо другой из полноценных хранителей, был приставлен к нему в услужение – главный хранитель не хотел, что бы Виктор узнал что-то большее, кроме той информации, которую он считал нужным ему передать.
В свою очередь, Алексич, прослуживший за время своей земной жизни почти двадцать лет в уголовном розыске, принял ответные меры…
Он завербовал Мекатла.
Недоразвитый мирофеасец даже не подозревал о том, что он является негласным источником информации с оперативным псевдонимом «Шнырь».
В обмен на то, что Виктор периодически позволял ему проникать в его сознание и считывать, переданную ему Ветцалькоатлем, информацию, «Шнырь» исправно докладывал обо всех происходящих событиях в Тлалокане. Хотя, в огромном каменном колодце, уходившим глубоко вниз к ядру планеты, среди двухсоттысячного населения летающих змеев, событий, заслуживающего внимания Виктора, было не много…
С того момента, как Аллоген перенес его с борта погибающего «Катарсиса» на планету мирофеасцев, по примерным подсчетам Виктора, прошло около года. Хотя, точно в этом он уверен не был – на планете Эхекатль время измерялось другими, пока что не доступными для понимания Алексича, отрезками.
Когда мертвое тело девочки Аси – носителя эона Аллогена, поглотили ледяные воды Сенота – огромного озера, в водах которого Виктору пришлось когда-то искупаться, Ветцалькоатль доставил его в Тлалокан и показал ему каменную платформу, где он должен был построить себе хижину. Из чего ее строить и как, главный хранитель сообщить или забыл, или не посчитал нужным. Кое-как, проявив чудеса смекалки, Виктор соорудил из зарослей темно-синих растений, именовавшихся у местных одним словом – теонанакатль, что-то наподобие шалаша.
Уже потом, после нескольких сеансов ханы – процесса передачи знаний, Виктор узнал, что и трава, и причудливые деревья, и кустарники, росшие в пещерах Тлалокана, на самом деле грибы, которые местные аборигены, помимо, паскудных на вид, насекомых, употребляли в пищу сами и кормили этим же его.
Вот и сейчас, «Шнырь» приволок ему на обед, а может быть и на ужин, из-за отсутствия естественного светила на этой планете, такого понятия как время суток, тут не существовало, тарелку с теплым темно-синим варевом.
– Мекатл, мясо было или ты его сожрал по дороге? – спросил Виктор у «Шныря», проглотив пресную на вкус жижу.
– Не было… не было… ничего… Я бы не сожрал? – округлив изумрудные глаза, поспешил оправдаться маленький дракон.
Алексич и так прекрасно знал, что его помощник, доставлявший ему еду, и, чистивший его пещеру от зарослей теонанакатля, не посмел бы съесть мясо, хотя он его очень любил. Именно от него Виктор и узнал, что травоядные мирофеасцы не прочь полакомиться мясом, которое им периодически доставляли в обмен на кристаллы льда из Сенота, торговые корабли из галактики селментов.
Мекатл ему рассказал, что мясо в Тлалокане потребляют в пищу только главный хранитель и хранители архива знаний. Поэтому, когда иногда Виктору в импровизированную тарелку из широкого листа клали небольшой кусочек, неизвестного ему происхождения, соленого мяса, он щедро делился им со своим помощником. Как голодный бездомный пес, тот набрасывался на еду и проглатывал все в мгновение ока, после чего преданно смотрел в глаза Виктору и просился проникнуть в его сознание…
Алексич заметил, что мясо благотворно сказывалось на его подручном – он стал весьма заметно увеличиваться в размерах и ход его мыслей стал более связанным. По мнению Виктора Мекатл был не так прост, как ему показалось при первом их знакомстве, когда тот не мог связать между собой и двух слов и на его вопросы лишь бестолково, пуская ручьи вязкой розовой слюны, кивал головой.
– Что слышно нового? – безразлично поинтересовался Алексич у дракона.
– Были чужие… Чужой корабль, – сообщил на языке архонтов Мекатл.
– Торговцы?
– Нет… Были другие… Корабль горел, – выдерживая, как обычно, паузы, ответил мирофеасец.
– Что им было нужно? – заинтересовался Виктор.
– Не знаю… Ветцалькоатль их… убил, – немного помедлив, подобрал нужное слово Мекатл.
– Это что-то новенькое, – удивился Алексич. – И как он их убил?
– Корабль утонул в Сеноте, – почти без запинки пояснил подручный.
– А…а…а… Старый трюк. Интересно, расскажет он мне об этом или нет? – имея в виду главного хранителя, сам у себя вслух спросил Алексич.
Ветцалькоатль был скуповат не только на еду, но и на общение…
Во время сеансов ханы, когда белый дракон обвивал кольцами тело Виктора и пристально смотрел ему в глаза, погружая его тем самым в транс для передачи знаний, главный мирофеасец загружал в его сознание какую-то техническую информацию, от которой у Виктора сильно болела голова. Когда Виктор приходил в себя, Ветцалькоатль всегда находился рядом и, продолжая буравить его своим изумрудным взглядом, участливо интересовался у него о его самочувствии. Однако на вопросы Виктора о том, что происходит за пределами их галактики и когда, наконец, он отправится на поиски своих друзей и детей Юры, предпочитал загадочно отмалчиваться.
Все подробности об укладе жизни и обычаях мирофеасцев, Виктор узнал не от главного хранителя, а от своего негласного источника…
Пока Виктор переваривал свежие новости, сам негласный источник стал заметно нервничать – его немного сплюснутый хвост принялся лихорадочно подрагивать.
– Что такое? – спросил он у мирофеасца.
– Мне пора… Главный хранитель направляется сюда, – засуетился Мекатл.
– Давай… Дуй отсюда, – разрешил Виктор.
Дракон удивленно уставился на Алексича и, широко открыв пасть, усиленно зашипел.
– Ты что делаешь? – спросил Виктор.
– Дую, – пояснил Мекатл.
– Вот, болван. Я не это имел в виду. Лети отсюда! – рассердился Алексич.
Подручный схватил лапами пустую тарелку и вышмыргнул из шалаша.
Виктор последовал за ним.
Он выбрался наружу, и приблизился к краю каменной платформы, наблюдая затем, как сверху, извиваясь красивыми белыми кольцами, к нему приближается огромный белый дракон…
II
Приземлившись возле хижины Виктора, главный хранитель величественно свернул тело в несколько колец и, сложив две короткие лапки у себя на груди, произнес на языке архонтов:
– Рад видеть тебя в хорошем настроении.
– Дорогой мой Ветцалькоатль, – язвительным тоном начал Алексич: – я совсем не в хорошем настроении и точно не рад тебя видеть.
– Почему? – вопросительно воззрился на Виктора огромный дракон, приподняв, торчащие из ноздрей, усы.
– Потому, что меня опять кормили парашей.
– Чем?
– А…а…а… – сердито протянул Алексич. – Я устал, есть ваши галлюциногенные грибы. Вы бы их хотя бы варили, что ли.
– Это ценный источник протеина, жиров и аминокислот, необходимых для полноценного функционирования твоего организма, – невозмутимо, уже, наверное, в тысячный раз, начал лекцию Ветцалькоатль…
– Я знаю, – грубо оборвал дракона Виктор. – Я хочу мяса.
– Белковой пищи очень мало. Тем более твоему организму противопоказаны животные жиры.
– А жрать галлюциногенные грибы мне не противопоказано?
– Теонанакатль способствует раскрепощению твоего сознания для проведения ханы.
– Не уверен я, что это чему-то способствует, потому что ничего толкового до сих пор я от тебя не узнал… Больше эту парашу есть я не буду. И вообще… Я хотел бы отсюда убраться… Видимо, Аллоген, что-то напутал.
– Что такое параша? – нисколько не смутившись, на человеческом языке спросил главный хранитель.
– Это то, чем твои «летающие наркоманы» гадят в соседней пещере, – продолжал высказывать претензии Виктор: – а я это уже почти год нюхаю.
– Прошло больше времени… – проговорился Ветцалькоатль и осекся.
Виктор достиг своей цели…
Используя наступательную тактику, он смог вывести из равновесия невозмутимого главного хранителя и заставить его проговориться. Теперь осталось его только дожать…
Алексич, пользуясь тем, что Ветцалькоатль, обронив фразу о времени, забыл закрыть зубастую пасть, подпрыгнул и, просунув правую руку ему в глотку, схватил того за корень шершавого, как наждачная бумага, языка…
– Я хочу знать, что происходит… Я хочу знать, сколько времени я здесь торчу без дела… Я хочу знать, где мои друзья… Я хочу знать, что имел в виду Аллоген… Я хочу домой… – прошипел в маленькое треугольное ухо дракону Виктор.
От удивления и боли у главного хранителя из правого глаза выкатилась огромная прозрачная слеза…
Жидкость упала в высокую траву и моментально превратилась в небольшой кристалл.
Теперь удивился Виктор…
Он отпустил язык старого дракона и поднял с травы прозрачный, удивительной чистоты, камень.
– Ты еще не готов… Ты сам не знаешь чего ты хочешь… И у тебя нет дома, – бросил на своем родном языке мирофеасец и, сердито стукнув хвостом, спрыгнул с выступа, устремившись вниз каменного колодца.
Мельтешившие в воздухе белые тела рядовых мирофеасцев, услужливо разлетались в стороны, уступая ему дорогу.
Виктор почувствовал, что грибы начали действовать и его сознание, увлекаемое стремительным потоком информации, медленно покидает тело…
Воспоминания из старой – земной жизни, разом всплыли из какого-то, давно забытого, закоулка его памяти и вернули его в начало пути…
III
В тот летний погожий день ему позвонили из дежурной части управления в полшестого утра.
– Поздравляю, у вас труп, – весело сообщил оперативный дежурный.
– Вот, радость, – вместо приветствия угрюмо буркнул в трубку Виктор. – Что там?
– Труп, по ходу, криминальный.
– Я уже это понял. Давай конкретней.
– В лесополосе за мясокомбинатом обнаружен обнаженный труп женщины в крови.
– Где ваша машина? – надеясь, что служебная машина за ним заедет, поинтересовался Алексич.
– Уже там, – обрадовал дежурный.
– И на чем мне туда добираться?
– Не знаю. Можешь на коне, – сострил тот и положил трубку.
Делать было нечего. Должность старшего оперуполномоченного по особо важным делам отдела по раскрытию тяжких и особо тяжких преступлений против личности управления уголовного розыска обязывала его выбыть на место происшествия.
Приняв душ, Виктор закрыл «конуру» – съемную малосемейку в доме, располагавшемся «у черта на куличках», и прыгнул в свой старенький «Опель».
Через полчаса, созвонившись с оперативной группой, работавшей на месте, Виктор кое-как, плутая по многочисленным дорожкам лесопарковой зоны, где пустых бутылок и использованных презервативов со шприцами, было больше чем деревьев, поцарапав о какую-то корягу передний бампер, добрался к нужной поляне, расположенной недалеко от железной дороги.
Посреди вытоптанной следственным начальством лужайки, деловито решавшей между собой, у кого в производстве будет уголовное дело, сиротливо лежал обнаженный, с широко расставленными в стороны ногами, труп женщины на вид около тридцати лет.
Крови было много…
Помимо, натекшей огромной лужи под трупом, в крови были соседние кусты и, даже, листья с нижних веток деревьев, что свидетельствовало о том, что человек вытиравший руки, был роста выше среднего. Вокруг валялось много пустых бутылок и пластиковых стаканчиков, а также различных упаковок от продуктов питания. На первый взгляд определить, что тут лежит уже давно, а что появилось недавно, кроме мобильного телефона и потрепанной сумочки погибшей, было затруднительно.
Следователь невозмутимо писал протокол осмотра места происшествия, вписывая в него все подряд, что лежало на земле. Рядом возле него стоял с грустным видом помятый участковый уполномоченный. От него Алексич узнал, что погибшая Зина была местной «пивной феей», которую он вчера возил на принудительное обследование в наркологический диспансер. А это место было намоленное и пользовалось большим спросом у лиц, злоупотребляющих дешевыми спиртосодержащими напитками.
Так и не добившись вразумительного ответа от участкового о лицах из числа ее постоянных собутыльников, Виктор перекинулся парой слов с экспертом – миловидной девушкой с томными глазами, которая ему сообщила, что, скорее всего, причиной смерти явилась острая кровопотеря в результате многочисленных разрывов внутри прямой кишки и влагалища.
