Текст книги "Второе Пришествие Тараканов"

Автор книги: Андрей Акаемов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

____________________

Химика, который взорвал их офис, нашли сразу. Деньги, которыми Леваневский рассчитался с дамой, были помечены. А химик имел долги и в тратах был очень уж скоростным и неуемным. Он же и объяснил, почему взрывчатку не удалось обнаружить ни детектором, ни собаками.

– Детектор на азот, – объяснил химик, – А эту кашу я сварил из перекиси ацетона.

– У вас был договор на перекись? – спросил Леваневский.

– Не совсем, – ответил химик, – Я ее хотел использовать только в качестве детонатора. Так оно, в общем то, дешевле. Но клиент сказал, что оплатит все.

– А взрыватели Вы ему делали? – спросил Леваневский.

– Эту штуку, – сказал химик, – Можно взорвать от сигаретки. К тому же если недалеко есть еще один такой заряд, он детонирует.

– Давайте еще раз о клиенте, – предложил Леваневский, – Как же все-таки получилось, что Вы его не разглядели?

– Деньги, – ответил химик, – Деньги и ничего больше. Они, знаете ли…

– Знаю, – сказал Леваневский, – Но, надеюсь, Вы понимаете, какой у Вас выбор?

– Я не думаю, что он появится, – ответил химик, – Эту кашу я научился варить еще в школе. Тут кроме холода, нахальства и ацетона с перекисью ничего не надо. А он эту технологию уже освоил.

____________________

Кит умел и любил руководить. В том смысле, что он умел говорить авторитетным хорошо поставленным голосом. Так как он имел дело преимущественно с такими же как он сам, этого вполне хватало. Там же, где этого было недостаточно, вполне справлялись его деньги и связи. Крестьянская хватка Кита, торгашеские заморочки Леваневского, житейский опыт плюс свобода финансового маневра. Когда же возникла и начала очень настойчиво напоминать о себе качественно новое ситуативное поле, создаваемое Лекой, Кит подергал за свои старые связи и выдернул специалиста по нестандартным ситуациям, который проходил лечение от последствий индивидуальной реабилитации.

____________________

Говорят, что бывшие менты и бывшие преступники хотя и похожи, но никогда не могут сработаться. Но у Кита работали и те, и другие, хотя, конечно, работой это назвать трудно. Охрана. Не самого Кита, а объектов. Самого Кита охраняли бывшие спортсмены. Что же касается объектов, то Кит вел довольно интенсивное строительство по всему городу и за его пределами. Кроме того, некоторые объекты нуждались в охране и после строительства. Небольшая контора по страховке недвижимости практически принадлежала Киту. Это был секрет, который знали все. Поэтому когда он не смог обеспечить охрану собственного офиса, его акции, скажем так, несколько упали. Поэтому меры предосторожности, которые он предпринял, были, скажем так, неадекватными. Бывшие менты из охраны Кита сдружились с настоящими ментами, бывшие преступники – с настоящими преступниками, а бывшие спортсмены – с настоящими спортсменами. И все они вместе навели такой шорох, что аж жутко стало. Координатором этого шороха был, естественно, Леваневский. Поэтому он не удивился что именно к нему пришел бывший военный и бывший диверсант, а ныне инвалид секретной группы запасной капитан товарищ Грант.

– Не там ищите, товарищ, – посмотрев на него стальными проникающими глазами сказал он Леваневскому через двадцать минут разговора. Далее последовала история минут на десять из его опыта.

– Я в советах не нуждаюсь, – сказал Леваневский, – Хотя, конечно, нуждаюсь, но ты, положим, ничего и не посоветовал.

– У этого вашего крота должны быть враги, конкуренты. Ну не может этот ваш который где-то один скрываться.

– Конкурентов у него нет, чукча – монополиста. Что же касается врагов, то тут и я с таким бы удовольствием ему под зад дал.

– Нужны идейные враги, – возразил бывший.

– Чтоб были идейные враги, должны быть идейные разногласия. А у Кита идея стандартная – хватай что ни попадя. Вряд ли тут могут быть какие-то другие идеи.

– А эти, как их там слово забыл…гоммунисты? -.

– Да он сам комуст, – возразил Леваневский, – В общем, так. Ты возглавляешь контр-группу по идейным противникам. Деньги выделю, людей дам, доступ к информации – неограничен. Если что нароешь, произведу из капитанов в штабскапитаны а там и до маршала недалеко.

– Людей не надо, – сказал будующий маршал, – Я бы, конечно, хотел выписать пару ребят в перспективе, но пока я бы просто посмотрел на вашу работу.

– Чтобы посмотреть на нашу работу, тебе понадобятся люди, поэтому бери секретаря и вперед. Вся связь – через него.

____________________

Леваневский нисколько не сомневался, что капитан – не более, чем подсадная утка, и что вся информация утечет к Александру. Но оони так и так не знали что, где, и как, да и иного способа выйти на Александра он не представлял. Сама же идея о идейных врагах ему очень понравилась. Неплохой и совершенно оригинальный повод для дойки кита Поэтому он объединил несколько старичков и старушек в антиглобалистическую экологическую партию и натравил их на на какое-то некрасивое и излишне надоевшее Китовское начинание.

____________________

… как и все, начал с девицы, но углубляться далеко не стал. Он знал, что такое идейные противоречия, и знал, на какую глубину они должны продлеваться, чтобы вызвать столь мощные действия. Территорию, где находилась фазенда, он облазил буквально на четвереньках. После чего вел трое суток разговоры за «жизть» с химиком. Потом опять поехал на фазенду. На этот раз «геологом». После чего он пришел к Леваневскому и сказал, что выходит из этого дела.

– А тебе не кажется, что ты слишком много знаешь? – спросил Леваневский.

– Не кажется, – ответил штабскапитан, – Кроме того, я же не собираюсь работать против вас. Просто я понял, что это дело мне не по зубам, как впрочем, и кому-либо другому.

– Это человек, – констатировал Леваневский, – Один человек. И если он будет действовать, у него будут ошибки. А действовать он будет.

– Это не человек, – ответил капитан, – И он не один. И ошибок у него не будет.

– Ну вот видишь, – сказал Леваневский, – Кое-что ты о нем все-таки знаешь. Может скажешь еще чего-нибудь?

– Скажу. Но в этом случае мы можем уволиться на пару.

– Меня не уволят, – пристрелят тебя впрочем тоже объяснил ситуацию Леваневский.

– Ну что ж, – сказал Грант, – Мучайся. Ситуация такая: они повторяться не будут. Думаю, изберут совсем другую область.

– Он же повторился со взрывом, – сказал Леваневский.

– Второй взрыв – демонстрашка. Мне кажется, что удар будет не по лицу фирмы, а по ее имиджу а у этой вашей фирмы как я понял больше ничего и нет.

– Значит это сейчас так называется? Что же ты запаниковал?

– А я и не паникую. Я совершенно спокойно знаю, что проиграем. и прекрасно знаю что по моей вине

– Я все-таки не понял, почему? ты вроде как и никто ещё

– Сила ударов растет. И растет их степень свободы К тому же, как я заметил, в их атаках есть некоторая, скажем так, поза. Они могут позволить себе поигрывать с нами. Если мы начнем против них бороться, то можем разозлить их по-настоящему.

– Думаю тебе надо поговорить с Китом и он тебя убедит что главное не результат а участие

____________________

– Если я говорю «правда», я имею ввиду именно правду, не ложь, которая устроит всех, не ложь, которая является компромиссом между тем, что хочется, хочется антагонистам, а правду как она есть. Не скажу, что этого достаточно, но это необходимо.

– Этот мир, – ответила Вильдана, – Сильно подпорчен. И если его не украшать, жить в нем будет и вовсе невозможно.

– А если украшать, – возразил Александр, – Тогда останется соблазн портить его дальше.

– Но, избавляясь от той лжи, что есть, мы ничего не можем сделать с той ложью, что была. А лживое прошлое и правдивое настоящее рождают лживое будущее.

– Лживое прошлое и лживое настоящее вообще ничего не рождают. И если мы научимся избавляться от лжи хотя бы в себе и хотя бы сейчас, то лживое прошлое уже не сможет цепляться за нас своими когтями. Оно не сможет пить нашу кровь, потому что эта кровь для нее ядовита. Альтернатива патриархату не матриархат, это просто смена знака. Суть там одна: половой расизм. А качается маятник сильно, слабо или стоит на месте, проблема в том, что он есть и его всегда можно раскачать.

– Но чтоб компенсировать то положение, которое есть, необходимо противодействие.

– Это противодействие его компенсирует, но не уничтожит. Любые претензии на власть, если они не обоснованы, будут искать повод. А обоснованных претензий, по-моему, и не бывает.

– Но матриархат это не только структура власти

– А что там останется, если ее оттуда убрать?

– Культура.

– И та культура может как-то противодействовать этой?

– Не может, как, впрочем, и любая другая.

– Но вы же согласны с тем, что правда ее разрушит.

– Естественно, как впрочем, и все остальное.

– А мы вроде и не брали обязательств по сохранению этого мира, как, впрочем, и всего остального.

– У них эти обязательства есть, поэтому драться они будут насмерть.

– Ну вот и посмотрим, кто кого.

– Их много, очень много. И жить без лжи они не могут.

– Но вряд ли нам есть смысл вербовать сторонников в их лагере. Толку то от них.

– А у нас что, есть выбор?

– Претензии на совершенство были у тебя. А совершенство в лжи не нуждается.

– Но путь к нему проходит по таким местам, по которым иначе и не пройдешь. Значит, не надо идти. Значит, надо быть. Избавившись даже от всех болезней, здоровым не станешь, если не будет здоровой твоя жизнь. А здоровая жизнь тебя избавит от болезней быстрее, чем даже уничтожение одних болезней другими.

– Но здоровая жизнь здесь, сейчас…

– И ту первую ложь создаем мы сами…

– Мы ее вдыхаем с первым вдохом и с первым глотком материнского молока. И, избавившись от этого вдоха и от этого глотка, мы не избавимся от того, что за них нацеплялось.

– Но если мы не будем от этого избавляться, то будет цепляться еще. ту что мы столкнулись ложь создают необоснованные претензии на власть. И отказываться надо от необоснованных претензий, а не от власти.

– Еще раз спрошу. Что? Есть обоснованные?

– Еще раз отвечу Подозреваю, что есть, хотя сам лично с ними не сталкивался.

– И все-таки я не понимаю, какая связь между этим и этим.

– Ложь позволяет несовершенству победить совершенство. Стремиться к совершенству, сохраняя ложь, просто неэффективно. А некоторые вещи возможны только по достижении какой-то степени совершенства. Не уничтожение одного несовершенства другим, а создание условий когда оно не выгодно.

– А это возможно только когда судейство будет честным.

– Почему бы тебе не пойти к Киту и всего этого ему не сказать?

– Обязательно приду и скажу, но сначала уничтожу все то вранье, которое его окружает.

– И ты думаешь, что-то останется?

– Вот к тому, что останется, и приду.

– Долго же тебе ждать придется.

– А я и не собираюсь ждать, я действую.

____________________

– Ты не с теми мыслями связываешь решение задачи, – говорила Леваневскому экстрасенса, – Вот эти сказочки: решишь загадку, выебешь царевну, – они же не случайно возникли. Творческое мышление и половой акт взаимосвязаны. А у тебя задача обычными средствами не решается. Значит, надо решать половым актом, в смысле – творчески.

– Половой акт, половой акт, – проворчал Леваневский, – Знаешь, как меня Кит затрахал?

– Ты ничего не понял, – ответила экстрасенса, – Половые гормоны гасят кахателамины. Адрейалин, который заставляет соображать быстро, но стандартно, домафин, который заставляет сдерживаться, и нортадрелин, который совершенно с перепугу не соображает. А если ты задавишь кахателамины, есть шанс, что ты что-нибудь творчески придумаешь. Но для этого ты должен связать решение задачи с тем, чтобы кого-то оттрахать.

– Лександру можно? – спросил Леваневский.

– Александра нельзя, – сказала экстрасенса, – дреналин.

– А тебя

– Меня тоже я девочка

– А с остальными у меня вроде проблем не бывает, – ответил Леваневский.

– Вот и плохо, что не бывает. Сделай.

– Из чего я их сделаю? купить нельзя?

– Твои проблемы, – ответила экстрасенса, – Что ты ко мне приебался?

– Слушай, – сказал Леваневский, – А можно чтоб кто-нибудь другой связывал эти процессы?

– А кто-нибудь другой располагает всей полнотой вопроса? – спросила экстрасенса.

– Откровенно говоря, – ответил Леваневский, посмотрев на экстрасенсу, Я тоже всей полнотой не располагаю.

– Что за намеки?

– Но ты же вроде как говорила, что можешь войти в какое-то состояние?

– Так я в него вошла и вышла.

– А зачем вышла? – спросил Леваневский.

– А что там сидеть? Я уже узнала все, что мне надо.

– Ну и что ты там узнала?

– А то, что ты должен связать свои поиски с этим…

И экстрасенса показала, с чем. На Леваневском показала, не на себе.

– С этим они связаны с самого начала. Собственно говоря, только с этим они и связаны.

– Не так связаны, – ответила экстрасенса, – Перевязывай по новой.

– Слушай, – Леваневский подозвал охранника Толю, – Ты Алену трахал?

– Да что я пидор, что ли? – ответил охранник, – Алену не трахать. Ее все трахали.

– И как она? – спросил Леваневский.

– Да никак. Как все.

– Проблемы были? – спросил Леваневский.

– Были, – ответил охранник, – Стекло…Стол скользкий.

– А если такой расклад: дадут тебе задачку и офигенную бабу, если решишь. А не решишь, пипиську отрежут.

– А что им отрезать-то? У них и так все отрезано.

– Не ей, – ответил Леваневский, – А тебе.

– Не, – сказал охранник, – Так не пойдет. Со своей пиписькой я так и так любую сниму задач нет.

– Этот не пойдет, – сказала экстрасенса, – Он же дебил.

– Да, – самокритично согласился дебил, – Дебил. Но я же ее вот этой штукой, а там вроде большого ума не требуется.

– Надо чтоб требовался, – ответила экстрасенса, – И не только у тебя и него, но у и этого вашего кашалота.

– А мы пока только метод тестируем. Делаем так. Есть у тебя штучка которая кочевряжится и денег просит а хохочится ее сил нет как?

– У меня нет у Вовика есть.

– Тащи сюда Этого самого Вовика

– А может не надо вдруг угадает?

– А тебе-то что?

– Да он меня хочет а я, что пидор что ли?

– Заплатят будешь…

____________________

Скромные труженицы презерватива работали во многих коммерческих организациях и предприятиях города, но работали они не над созданием рабочей атмосферы, а скорее наоборот. Это требуется иногда, особенно при работе с партнерами при заключении сделок и обработке клиентов. Поэтому Кит не сразу понял возможностей целевого использования при организации производственного процесса.

Они будут стимулом и оплатой, – разъяснила экстрасенса, – Сделал дело, гуляй смело. Но гуляй не с кем попало, а подконтрольно. И чтоб каждый знал, что если дело сделаешь, погулять тебе дадут.

____________________

Экстрсенса прижилась таки у них в конторе. Ее назначили заведующей по культурным связям, и она заверила, что с этого момента связи будут исключительно культурные. А связываться было с кем. Первый этаж сдали в аренду каким-то силовикам – боевикам. На третьем – развели какие-то кружки-курсы. С силовиками, надо сказать, подружились быстро. Вместе отмечали праздники и выежали на плэнэр. Ихний полковник уже пообещал Киту, что найдет того гада, который взрывает хороших людей. Найти, конечно, не нашел, со своим ведомством здорово препятствовал последующим взрывам. Экстрасенса, надо сказать, работала на два ведомства сразу. Она развесила везде пепси-кольные эмблемы (кругляшка с двумя головастиками – спермайтозойдами) и объяснила, что надо ей проникнуться. От полковника Кит узнал, что доверять ничему нельзя, а телефонам и компьютерам в первую очередь. Поэтому заказал какую-то наихитрющую систему шифрования того и другого. состоящую впрочем из помеси того и другого

Лека и Зеро сидели у Кита на клавиатурном дампе. Поэтому они, не особо напрягаясь, перехватили заказ и подменили его на свой.

Все утрясалось. И уже ничто, казалось, не предвещало нового взрыва. Но взрыв произошел, и к сожалению, не в прямом, а в переносном смысле этого слова.

Основой основ китового бизнеса было строительство картонных особняков. Иногда этот картон пропитывали гипсом. Иногда обкладывали стекляшками. Получалось очень красиво, хотя, конечно, не очень долговечно. Но с другой стороны, сами хозяева особняков тоже особой долговечностью не страдали. Просто диву даешься, сколько было в свое время изобретено различных способов скрытой рационализации строительных работ, и социального опущения заказчика. И все это не нашло ни малейшего отражения в нормативных документах. А тут еще новейшие технологии ведущих зарубежных фирм. в которых ни кто из опущенных не бельмеса не разбирался Весь расчет был на то, что пользователь все-таки не будет биться лбом о стену, стучать кулаком в дверь, или сильно топать по лестнице. А если это и произойдет, то можно в крайнем случае тиснуть в прессе заметку на тему "Не перевелись еще богатыри на матушке Руси".

Надо сказать, что все свои строения Кит страховал. Кроме того, заказчиками у него были сами понимаете кто. Впрочем, кто бы они ни были, все они были заинтересованы указать в акте оценки меньшую сумму, чем заплатили за строительство. Поэтому любая экспертиза нарушений не могла выявить в принципе. В общем, строительный бизнес был хорош всем, кроме одного – душа престижу требовала. Хотелось быть Киту банкиром или меценатом, или тем и другим сразу. Вот хотелось и все тут. Впрочем, банкиром он уже немножко был. Но все это было как-то не совсем официально. Поэтому когда в городе начал разоряться один банк, Кит ему разориться сначала немного помог, потом чуть-чуть его спас, а потом влез в правление. Стянуть председателя правления и занять его место – было задачкой для первоклассника. Там все было устроено просто: кто больше денег принесет, тот и председатель. Не то, чтобы Кит много принес. Просто остальные вообще ничего не приносили А если уж быть совсем точным то даже кое-что регулярно и растаскивали

Кит уже давно умел работать с акциями и ценными бумагами. С виртуальными производствами (а других у него почти и не было) он работать тоже умел, но без компьютера. В компьютерных делах он разбирался слабо, поэтому и пригласил специалиста, который здорово ему все расписал. Система электронных платежей прельщала Кита прежде всего потому, что никаких особых вложений в производство не требовалось. И кроме того, все очень легко и наглядно контролировалось.

____________________

Пров со своими серваками и сапрами спозиционировался в самом охраняемом здании города. Троянить его послали Танчу. Только она одна могла отедитить комы, бутоня клаву (причем, любой, кто смог бы это подсмотреть, пришел бы к выводу, что она столкнулась с компьютером второй раз в жизни), во-вторых, располагала для этого соответствующей внешностью. Надо сказать, что жизнь Танчи могла послужить сюжетом для криминально-мыльного сериала. Она ее толкала, рвала на части, била головой о стены прилежащих зданий и сооружений и вообще издевалась как только могла. Танча относилась к ней не лучше. Поэтому, вероятно, все эти передряги никак на ней (на Танче) не сказывались. А сказывались на жизни. У нее (Танчи) были круглые глаза, курносый носик, ладная наивная фигурка, коса и совершенно утерянный имидж гимназистки-провинциалки.

С задания она вернулась досрочно, объяснив это Зеро тем, что такого количества напыщенных чайников она в жизни своей никогда не видела и потому опасается за свое очарование миром. Она доложилась на птичьем языке, а потом сказала Зеро:

– А ты знаешь, там, оказывается, филиал этого самого скота, кота, крота, кита.

– Танча, – сказала Зеро, – Ты должна мне немедленно сказать, не случилось ли там у них чего-нибудь интересного.

– Да не стала я их трогать, лейбочка там была с моей любимой позицией.

– Вот не знала, что на тебя это действует.

– Ну что-то же должно на меня действовать. Так я скажу об этом Леке?

– Скажи, только проследи, чтоб он не сразу не побежал и всех не перерезал. Пусть как следует подготовится. Ножи там наточит и все такое…

– А он, по-моему, как пионер всегда готов и ко всему…

– А ты откуда знаешь?

____________________

Вован это Толян тут такое дело Левона нагреть если скажешь ему что в жопу меня трахнул я тебе чирик кидаю нет трахать не надо не надо говорю трахать мне нельзя…да и голова болит… только сказать… Левона? Левона можешь бесплатно если он думаю согласится но надо задачу решить если не решишь звони сделаем нет нет меня сегодня нельзя… принципиально, что я пидрор что-ли?

____________________

После того, как все смонтировали и наладили, пригласили через Интернет команду хакеров на тестирование, которым сказали, что все, что добудете, все ваше. Хакеры воспользовались тем, что охранники любили играть в игры, и подсунули им несколько сидюшников с крутыми игрушками. Таким образом они смогли сломать систему защиты и через две недели работы утащили один доллар. Больше утащить было просто невозможно. Каждый доллар хранился в виде отдельного файла, и был зашифрован вдоль и поперек. Этот доллар был единственным, который они смогли расшифровать. После этого пригласили независимого эксперта то ли с Голландии, то ли с Зеландии, то ли с Гренландии, который походил, поохал и сказал, что система очень надежная. (на операцию с перехватом прерывания Зеро истратила почти весь китовский аванс) Теперь дело было за малым обеспечить надежную систему надежными людьми. Здесь у Кита тоже проблем не было. Но вот с собственной надежностью у Кита проблемы были. Очень уж ему хотелось управлять всем этим чудом со своей новой виллы. Что произошло в результате этого управления и описать трудно. Кончилось тем, что к нему прибежал (в буквальном смысле этого слова) Леваневский с вытаращенными глазами.

– Кит, – ты подавал подтверждения на снятие денег этими пидарасами?

– Каких денег и какими пидарасами? – не понял Кит.

– Подтверждения, – взвыл Леваневский электронная подпись, – они и сейчас идут. А деньги уходят и неизвестно куда. и неизвестно кому

– какие деньги там нет денег только эти файловые системы

– Штрафы, – взвыл Леваневский, – За невыплаченные налоги. Сели на нашу 1С и по копейке скинули а налоговики – компьютер договориться невозможно – …Счета блокируют гады… Прав то у них… Надо немедленно порвать твою линию, а то твой ящик шлет уведомления в открытии и подтверждения…

– А если к нам кто-то подключится? – спросил Кит.

– В банк в банк бежать отключать платежки, – завопил Леваневский.

– Погоди бежать, – сказал Кит, – У меня машина есть.

– Сам выезжай на своей глючной и недохаканой машине, – бросил Леваневский и убежал.

____________________

И машина, и шофер, и охрана у Кита были. Но на машине он не поехал, а отправил своего секретаря, снабдив его всеми необходимыми полномочиями. Надо ли говорить, что он не доехал?

____________________

Разбираться со всеми этими делами долго не пришлось. Попросту говоря, разбираться было не с чем. Система была перехряпана настолько, что можно считать, что ее вовсе не было. Что же касается резервного копирования, которое делали каждый день, то, как выяснилось, это было не резервное копирование. Ни один счет, ни одну проводку, кроме тех, которые были помечены как особо конфиденциальные, восстановить не удалось. Особо же конфиденциальные восстановить мог кто угодно. Вся особо конфеденциальная информация о них была размещена в Интернете где только можно. Подозревали Юрьевича, хакеров, своих, вирусов, и инопланетян. Но хакеров меньше всего. А Юрьевича больше всего. Впрочем он мог быть кем ни будь из них. Леваневский провел собственное расследование, от которого, впрочем, как и от него самого никакого толку не было.

____________________

Лека и Зеро лежали возле утраханной до нехорошего девицы и вели разговоры за высокие материи.

– Объемы и масштабы, – говорила Зеро, – Пока их нет, путь будет идти по лезвию бритвы, шаг влево, шаг вправо – падение в пропасть.

– А объемы оправдывают или дают смысл? – спросил Лека.

– Позволяют структурировать, – ответила Зеро.

– Мне кажется, что структурировать нельзя из-за фальшивок.

– Эти вещи связаны. Подделка всегда ограничивает масштаб. Искусственно созданные условия всегда ограничены их создателем.

– Значит, ты не против граничных условий, а просто считаешь, что здесь, и сейчас, и пока они опасны?

– Они лишают смысла всю эту труху.

– А тебе ее что, жалко?

– Уничтожить труху можно только после того, как она поймет, что она труха и поймет, что ее уничтожают, и поймет, что ее уничтожение – это путь к новому.

– Если она все так хорошо поймет, какая же она труха?

– Гораздо более труховая, чем обычная.

____________________

____________________

Мы были первыми разумными на этой планете, и первыми из тех, кто потерял разум. А я – последний из разумных. Наша раса не бессмертна. Каждые тридцать тысяч лет умирает половина из нас. Поэтому не думаю, что мне много осталось. Ведь причина моей жизни вовсе не сила и не отличие, а законы статистики. Я не знаю, кто вы, читающие эти строки, но если вы смогли их прочесть, значит, эта планета смогла возродить разум заново. А возрожденный разум может и погибнуть. Но не надо думать, что причиной моего послания является предостережение. Причиной моего послания является боль. Боль последнего разумного существа на этой планете. Ибо слепнут и теряют разум и те, кому когда-то мы разум дали. А значит, история наша не случайность. И невозможно описать, какая древняя наша раса. Обрели разум не в борьбе с природой, а благодаря совершенству наших тел. Питались мы нектаром цветов и подвластно нам было небо. И не было на Земле вида совершеннее нас. Но разум нам дал преимущество еще большее, и мы смогли покорить виды другие и заставить их работать на нас. Но жизнь наша при этом облегчилась настолько, что не могла уже природа отбирать из нас лучших. Замерзли мы в своем развитии. Не знали мы тогда, что развитие нельзя останавливать, ибо совершенство лишь в движении. Были мы горды и бессмертны. Совершенны были наши знания и наши искусства. И смогли мы дать разум и новое устройство жизни многим видам, которые жили на Земле вместе с нами. Они работали во славу нашей расы, и лучших из них мы принимали в свою семью. Развивалось и совершенствовалось наше общество, но забыли мы и считали мы, что иное развитие нам и не нужно. Жизнь становилась все прекраснее и счастливее, и платить смертью многих за индивидуальное развитие мы уже не хотели и не могли. Мы закрылись от природы в прекраснейших и огромнейших городах, и не могла она уже покорить нас своей жестокой красотой. Это было начало пути, который привел нас к вырождению. Мы могли создать любые условия жизни, и в конце концов создали такие, что выжить могли любые из нас, а разум вовсе не является необходимостью в наших мегаполисах. Какое-то время его еще сохраняли каста правителей и каста ученых, но нужды в них становилось с каждым разом все меньше и меньше. А поглупевшие мои соплеменники все больше ценили право размножаться и все меньше думали о том, к чему это может привести. Конец наш был настолько быстр и настолько внезапен, что многие (в том числе и я) даже не поняли, что произошло. В течение буквально нескольких сотен лет власть в городах перешла к касте управителей, которые сделали ставку на недавно рожденных короткоживущих идиотов. Бессмертные (и я в том числе) были изгнаны. Были забыты культура, обычаи, история. В течение буквально нескольких поколений они разучились летать, ослепли и лишились разума и пола. Плохое питание и болезни довершили начатое. Выжили только самые мелкие и послушные. Послушные настолько, что инструкции и законы у них были врожденными. Правители тоже недолго сохраняли свой ум, красоту, крылья, зрение и бессмертие. Прекрасные города рушились, и раса моя уже жила под землей, даже не догадываясь, что когда-то нам принадлежало все в этом мире. Мы, оставшиеся, боролись. Но что мы могли сделать? Против этого копошащегося в тесноте дерьма сделать что-либо было невозможно. Размножаться же мы не могли, ибо разум наш делался теми средствами, которые уже были разрушены. А то, что от нас рождалось, ненамного отличалось от тех бледных несчастных созданий… Теперь я перехожу к тому, ради чего начал свое повествование. Много миллионов лет назад последние из оставшихся наших ученых приняли решение об уничтожении нашей расы. Информация о том, как это сделать, была сохранена в самом надежном месте, какое только может быть, – в нашем генотипе. Но никто из нас так и не смог этого сделать. Я, последний из разумных, тоже. Но если на Земле появится иное разумное существо, наш вид должен быть уничтожен. Думаю так же, что уничтожить надо те виды, которым мы дали разумность и которые ее не смогли сберечь. Я не знаю и не представляю вида, который может прийти после нас. Но вряд ли это кто-то из тех, с кем мы когда-то поделились разумом. Ибо разум, который мы им дали, ценит удобство жизни превыше самой жизни. А ради любви, красоты и свободы не согласен ни терпеть, ни жертвовать. Знаю я лишь одно: если он не уничтожит нашу расу, он повторит наш путь. Уничтожив же нас, он будет знать, что наш путь ведет к смерти. Мы никогда не уничтожали особей своего вида, и мысль о том, что я делаю, настолько страшна для меня, что я уже несколько сотен тысяч лет не могу думать ни о чем кроме этого. Я, конечно, вижу скорость деградации нашей расы и понимаю, что через несколько миллионов лет от нас останутся слепые, бесполые и бескрылые черви, лишенные разума, красоты и воли. Но это не значит, что мне легко сделать шаг, на который я решился. Ибо все они мои потомки. Но я последний из оставшихся разумных, и кроме меня этот шаг сделать некому.

____________________

____________________

С последней разработки Леваневский прискакал какой-то возбужденный. Он по инерции сделал два круга по этажам, забежал в свой кабинет, трахнул какую-то дуру, которая там забыла неизвестно что, схватил папочку и, запыхавшись, прибежал к Киту. Кит был с большого и качественного бодуна. Он оторвал тяжелый взгляд от точки, на которую смотрел и устало спросил:

– В чем дело, Сема? Если надо что-то выяснить с тем придурком, который в жопу тебе скипидар налил, так только намекни, сделаем.

– Китыч, – запыхало сказал Леваневский, – Юрьевич вяжется.

– С кем?

– Не с кем, а на что.

– На кто? – спросил Кит.

– Тут такие дела, ты даже не представляешь, какие дела. На него вышли и договорились о встрече.

Кит прекрасно представлял, какие дела у Леваневского. Делами Леваневского занимался не только сам Леваневский, но и капитан Грант. Капитаном он был до сих пор по званию Грантом как всегда по фамилии. Не то, чтобы Китыч перестал Леваневскому доверять, просто в последнее время у того было слишком много прогаров. вот он и подсунул ему капитана