Текст книги "Второе Пришествие Тараканов"

Автор книги: Андрей Акаемов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Стимул у меня ну просто очень сильный. Орехи можно колоть.

– Я не это, точнее, не только это имею ввиду.

– Все связано. Я же там не по своей воле оказался. «Помогли» друзья, соратники, лишили возможности использовать «стимул» по главному назначению.

– А у Сергея сходные проблемы?

– Да. Похоже, его тоже подставили.

____________________

Не все средства и цели этого мира являются средствами и целями этого мира. Много из того – часть миров иных. Сны, вдохновение, прелести смутных мечтаний приходят иногда с тех мест, которым и имен нет, ибо приходят они сами, ибо никто их не зовет, ибо ни у кого не может возникнуть нужда в них. И наш мир проникает в миры иные, пытаясь ухватиться за них, выхватывает кровавые ошметки ночных кошмаров, нужды в которых нет ни малейшей, хотя и немыслимо без них его существование. Нет между мирами ни партнерства, ни деловых отношений, но непонятные стремления чего-то высшего заставляют их сталкиваться, а чуждость понимания заставляет расходиться вновь. И не может их соединять никакая другая общность кроме общности снов. Но сны живое не создает, и нет такого понятия сделать сон…сны видят. И хоть видимы они только ночью, существуют они сами по себе вне зависимости от того, смотрят их или нет. Не велико их влияние прежде всего потому, что они чужды. И чуждость эта создает разнородные и разнонаправленные течения, которые никогда не сведут друг друга на ноль. потому как иные из них течения, иные ветры, иные огонь, иные время… И представить невозможно ту силу, которая будет, если течения эти подчинятся одной цели. Но что же заставит их сделать это?

____________________

____________________

Кит смотрел на Леваневского и дышал. Потом он перестал дышать. В смысле, дышать он, конечно, не перестал, но стал это делать не так громко. Сейчас скажет «Ну?», – подумал Леваневский.

– Ну-у-у? – взвыл Кит.

– Кто-то доносит, – моментально среагировал Леваневский.

– Кто, интересно знать? – спросил Кит, – Я не могу, потому что не посвящен во все детали операции. Эта шестерка вообще на разовой работе, так что вроде тебя, вроде как, некому.

– Китыч, – оправдался Леваневский, – Тут все не так просто и однозначно. Современные средства контроля под надсознанием очень эффективны и действенны. Могут натурный пентанал ввести. А еще, такой есть метод медная проволочка вшивают в язык, потом просвечивают радаром, и все это вводят в контролерную микросхему специализированного компьютера. Тут какое дело, когда человек думает, язык у него в соответствии с мыслями трясется, вроде как говорит. Так не разглядишь, а на компьютере…

– В жопу тебе проволку! Кто тебе этот понтанал медный в язык вставил? Где? Когда?

– Я теоретически, – объяснил Леваневский, – Эти способы я знаю, и от них не залечу. А есть же еще много неизвестных. Прогресс и движение человеческой мысли в этом направленнии…

Кит взвыл, стукнул кулаком о стол, расколол им стекло и заставил подпрыгнуть три телефона, клавиатуру, прогресс и Леваневского.

– Китыч, – сказал Леваневский, – Будет сделано.

– Что? – спросил Кит.

– Исполним, доставим, недооценили противника, все понял, полетел выполнять.

– Чтоб через день принес портфель, а в портфеле была его голова или твоя…точнее то что ты ей называешь…

– Китыч, – сказал Леваневский, – Это невозможно ни практически, ни теоретически. Таких портфелей лет дридцать как не делают

– А мне этот месяц что, в сортире отсиживаться? Короче, если через неделю…

____________________

– Значит, они будут нам помогать, пока мы делаем то, что надо им?

– Что ты так волнуешься? – ответил Лека, – Похоже, наши цели пока совпадают.

– Они совпадали, совпадают и будут совпадать всюду и везде, – заверила Зеро, – Но мне неприятен сам факт, – как на цепи сидишь.

– Относись к этому как к комплексу. Мне кажется, это быстро пройдет. ты просто привыкла к излишней самостоятельности. А работать в связке с достойным партнером, в этом тоже есть известный кайф.

– Я уже наотносилась Просто как-то не ожидала что все выдет из под контроля. А что партнер надежный Надеюсь, что да, и очень надеюсь, что мы с ним ту возможность используем не только для того, чтобы делать мелкие пакости.

– Знаешь, Зеро, мелкие пакости или крупные, вопрос, по-моему, не принципиальный.

– Ты прав, конечно, но тут все дело в уровне понимания. Что бы мы ни делали, будет либо пакостью, любо будет воспринято как пакость. Нами, ими – неважно. Мы хотим и должны получать оттуда новое понимание.

– А то, что ваши проблемы – это не только ваши проблемы, это разве не новое понимание?

– Это не проблемы, это зло. А зло как выяснилось происходит от слова «излом». И то, что этот излом начался гораздо дальше, принципиальной роли не играет. Бороться со злом при помощи зла – это только преобразовывать одно в другое. Конечно, рано и поздно чисто статистически можно выйти на ситуацию, с которой мы бы смогли успешно справиться. Но я ни за что не поверю, что эти способности нам дали только для этого. А если нам их дали только для этого, то я в такие игры не играю.

– По-моему, ты играешь в них, и очень успешно.

– Меня вынуждают…Мы…У нас большой нереализованный лимит показать, доказать, поставить на место. Но, откровенно говоря, это пошло, хотя, не спорю, первое время девочкам это нравилось.

– Это вашей Вильдане, по-моему, будет нравиться…

– Не будем о Вильданах. Ты же прекрасно понимаешь, о чем я говорю. У нас есть великая цель, и есть прекрасное средство ее реализации. А мы вместо того, чтобы искать, как ее приблизить, расправляемся с теми, кто не снами, и с теми, кто против нас. Это может быть как промежуточный этап, как одна из функций. Но, как мне кажется, мы немножко этим увлеклись. Понимаешь, ломать – не строить. Вот до ломания у нас как-то мозгов хватило, а вот какие шаги надо сделать, чтобы создавать… мы и сейчас то боремся с нашими врагами, а не с врагами нашей идеи. Врагов у нас много. Думаю, дальше будет еще больше, и мы, похоже, вовлечены в какую-то дурацкую гонку, ведь наша цель – не уничтожение каких-то ситуаций, а создание мира, в котором эти ситуации будут невозможны. А тут еще терятся контроль и все уходит из под рук из под ног и из под низа живота

– Но вы же раскручиваете свой ресурс?

– Мы развиваем его слишком банальными методами. Твои методы мы используем только для того, чтобы его защитить. И мне это очень и очень не нравится и не как факт а как теденция. Ведь эта твоя техника в верхнем мире – часть повсеместной практики, и едва ли они ее используют там только для борьбы.

– Нам неплохо помогают, когда мы ее используем для борьбы.

– В том то и дело, – сказала Зеро, – В том то и дело. У нас литературно-художественный сайт. За последнее время распух как от хорошего промоушена. Но ни литературности, ни художественности особо не прибавилось. А если и прибавилось, то только потому, что привлекли новых авторов. Но те, кто был, умнее не стали, хотя, конечно, и приобрели необходимую хватку и деловые навыки.

– А не хочется верить, что вначале на драку все-таки легче раскрутить, чем на создание?

– Хочется. Но цель у нас все-таки в самом начале была другая. И сейчас, я надеюсь, тоже.

– не понимаю проблемы

– Надо бороться действиями а создавать идеями а у нас похоже наоборот а стимулы и наши пока еще на этот уровень не вышли

– Мои уже давно там… я хоть сейчас но мне нужна действенная помощь

– Да завсегда пойжалуйста, что раньше то молчал?

____________________

Граждан города и молодых и глупых и прогрессивных журналистов очень интересовала проблема сращивания оргпреступности со структурами власти и милиции. Сама же преступность и не думала с ними сращиваться. Все эти общественные институты мягко, ненавязчиво и без особых проблем переходили друг в друга. Впрочем, без проблем только для самих себя. Для всех же остальных они представляли известные проблемы. Одна из этих известных проблем в данный момент сидела у Зеро, где ее подвергали перекрестному допросу Танча, Зеро и Ирэн. которые по этому поводу даже оделись

– Да у всех своя сеть у ментов своя у братков своя у нас своя но наша получше будет

– ? спросила Зеро

– Да люди одни и те– же и там и там. Но эти то пугают а мы платим да и защитить можем получше чем они все вместе взятые, четвертя власть а трех других то нет. Вот они и цедят им а нам самый свеж

– А что не боятся?

– Да пуганные уже а какая – ни будь пубикация или там депуцкий контроль это против всех пугов…а депутаты и прессу уважают и в информационной нуждаются

– А этот…криминалитет

– Да они сами этот самый криминалитет и есть всяким там гостиничным начальствам дежурные обязаны докладываться дежурных сколько а начальник один а должность самая что ни на есть криминальная, Будет он кого он будит закладывать и кому самого себя самому себе что-ли? А замотать можно что угодно и свалить на исполнителей.

– А деньги то у вас откуда?

– Да с публикаций Газету то всю почитай 2 человека делают один организовывает всякие онанизмы а другой про них пишет потом меняемся а фамилий авторов вон сколько. И всем по ведомостям платить надо. вот и платим за помощь в публикации другим скажем так авторам.

– И платите?

– Да Платим, платим правда можем и публикацией расплатиться или ее отсутствием.

– А на сторону сплетни не продаете?

– Да Ессесвенно, тем-же ментулям и братанкам и продаем а коллегам и читателям объедки скармливаем.

– А кому предпочтение?

– Да проституцко-рыночные отношения кто больше заплатит того и предпочитаем.

– Больше это сколько?

– Да это уж от условий сделки за информацию о ситуации одна плата за организацию ситуации побольше а уж за то чтобы промолчать наивысшая.

____________________

Над Вильданой работала Зеро, и за какие-то полтора часа сделала из нее довольно приличного молодого человека, придав соответствующие внешности привычки. После чего ее, точнее, «его» отдали на пол-часа Войреле и Танче, и они придали «ему» вполне женский вид, который можно было содрать буквально за несколько секунд. Еще надо было угнать машину. Но тут у Ирэн больших проблем не было.

____________________

Вскоре вся милиция в городе знала, что мусье Леваневский разыскивает своего блудного брата. Вся не вся, но 60 процентов – точно. Эти 60 процентов милиции составляли всего 5 процентов проблем. Кроме милиции об этом знали администраторы гостиниц, парикмахеры, таксисты и те, кто считал себя таковыми, кассиры по продаже авиа, железно– автобусных и лоторейных билетов, старушки, предлагающие временное жилье, и нестарушки предлагающие не только жилье и любой другой человек, который имел время прочитать одно из многочисленных объявлений, красующихся на столбе. Венцом творчиской деятельности Леваневского являлись, конечно, несколько теточек с мобильниками, которых внезапно охватила страсть к продажам шиньонов на блошинном рынке. Одна, продававшвя чужие усы, бороды, грим и прочий театральный реквизит, имела не только мобильник, но и walkie-talkie. Все эти многочисленные коммуникации сходились на Леваневском, и надо сказать, Леваневский был очень приятно удивлен, узнав о столь большом количестве нерадивых братьев, которые внезапно появились в городе. Разбиралось с ними небольшое сыскное бюро, которое в мирное время маскировалось под консалинговую фирму. Но то, что с этим звонком придется разбираться самому, Леваневский понял уже через пять секунд разговора.

– Короче, – сказал жесткий – женский голос, – Бери все деньги, я еще раз повторяю: деньги все, и через десять минут в кафиюшку «Блюменталь». Если притащишь с на хвосте еще кое-кого, деньги и еще кое-кого можешь засунуть себе в задницу прямо на месте.

– Шофера, – простонал Леваневский, – Я вашину модить не уме…

– Придется научиться время есть, – сказала дама и бросила трубку.

Шофера Леваневский бросил метров в трехстах от кафе, и эти триста метров бежал бегом. Разбежавшись, он по инерции сделал несколько кругов вокруг столика, за которым сидела дама и следила за ним ледяным взглядом.

– Деньги, – сказала дама, – Когда он наконец отдышался и уселся против нее.

– С собой, – ответил Леваневский.

– Сколько? – спросила дама.

– Триста, – ответил Леваневский, – Но тут…

– В жопу, – сказала дама,

– Нет! Да! Нет, но! – закричал Леваневский, Увидев что связь уходит– Нет но да нет! Но! Сколько?

– Пять, – ответила дама.

– Но это не может столько стоить, – ответил Леваневский, наконец очухавшись.

– Слушай ты, старая жирная пропидорасеная канарейка, – сказала дама, – Я отлично знаю, что это за человек, и прекрасно догадываюсь, зачем вы его ищете. И даже если бы я была такой же дурой, как и ты, я бы и то догадалась, что со мной будет, если он узнает, о чем я здесь с тобой торгуюсь.

– Давайте поговорим как интеллигентные люди, – предложил Леваневский, – тилегентность которого подтверждалась дипломом с настоящими печатями. Тут в чем дело, Вы же понимаете, – Солидная фирма. Нужны гарантии. Давайте до конторы, там договор. обязательства сторон Оформить как страховку, можно – пари. Наши юристы…

– Шесть, – сказала дама.

– шесть это что? – не понял Леваневский.

– Дикриментирую Тысячу за то, что ты решил самовольно изменить условия заключения контракта.

– Но нам же наисовершенейшим образом необходимы гарантии. Это же структурное подразделение и производственный технологический процесс… юридическая консультирование…

– Мне они как-то нужнее, – возразила дама, я не фирма а одинокая сирота Семь тысяч, причем, три даешь сразу сейчас и здесь. Остальные – после того, как вы его найдете там, где я вам скажу.

– Много, – проскулил Леваневский.

– Если вы ничего с ним не сможете сделать, мне придется сматываться, а это удовольствие дорогостоящее. Потому как сматываться я привыкла качественно и быстро. Кстати, почему три? По-моему, четыре.

– Так нельзя разговаривать. – сказал Леваневский.

– Нельзя так нельзя мне не очень положим и хотелось, – ответила дама, – Кстати, если передумаешь, имей ввиду, что речь уже идет о девяти.

– Значит, так, – сказал Леваневский, – Место это просматривается и простреливается. И ты, дорогуша…

– Идиот, – сказала дама, – Это ты трясешься за свою житуху – вонючку, и думаешь, что все так. Ну давай, простреливай. Вот смотри, – она достала сотку, – Запись разговора ведется. А уж кому она достанется, Лександру или твоему коту…

– Пардон, – перестроился Леваневский, – Пошутил. Признаю, понимаю, прошу прощения. Но деньги действительно очень большие, у меня и нет таких и никогда не было и не будет.

– Но есть, – ответила дама, – К тому же за то, что ты попросил прощения, две тысячи я скину, итого будет десять.

Леваневский произвел несложные арифметические вычисления и пришел к выводу, что ответ не сходится. Но дама объяснила, нетрадиционную арифмематику…

– Вот фотографии, – сказала дама, получив и пересчитав и провжикав деньги какой-то китайской фигонющкой. Вот пленка. Вот это вот на фотографии – число и время снимка. На пленке есть еще номера кадров. Вот квитанция за проявку вот за печать кассовый чек время проставленно. А это чек на покупку пленки. Все в одном месте проверить не трудно.

– А что за место? – спросил Леваневский. Я о том где снято а не где чек…

– Фазенда, – ответила дама, – Моя фазенда, – Но не думай, что я туда поеду.

– Так он там? – догадался Леваневский.

– Можешь посмотреть видишь ораньжевывае цифрки объясняю последний раз это время съемки, – ответила дама, – Был там три часа назад, во всяком случае. Но если там его и нет, то обязательно будет, если пойдет дождь. А дождь, вроде как, завтра обещают.

Потом она рассказала историю. В общем-то совершенно обычную историю, и объяснила, как найти фазенду, и как к ней подойти, чтобы с поселка не было заметно.

– В поселке собаки, – объяснила она, – А живет человек десять от силы. и все ветераны а собак на каждого по три Гавкают на любого леваневского. Лучше подняться на гору и спуститься.

Она нарисовала чертеж и заставила Леваневского перерисовать его. Потом объяснила, что на фазенде нет ни света, ни телефона. От поселка она была метрах в четырехстах на другой стороне ущелья. Но как она с поселка, так и поселок с нее прекрасно просматривались. Кроме того, с фазенды был виден большой кусок дороги.

– В это время машины там не ездят, – говорила дама, – Поэтому ищите какой-нибудь другой болие банальный способ передвижения. А если подъедете с другой стороны, вам придется чапать по грязи километра два, не меньше.

____________________

Улица жироедов располагалась в центре города, но ни на центр, ни на город не походила совершенно. Эдакий хороший дачный поселок с высокими заборами, за которыми жили те, кто не особо сильно пострадал от перестройки. Можно даже сказать, что они несколько выиграли, и более того, выиграли за счет тех, кто особо пострадал. Пострадавшие же пострадавшими себя не считали, а считали себя виноватыми, потому что те, кто не пострадал, убедили их, что не пострадали они в силу своих способностей к новому более совершенному образу жизни и способностей к предпринимательству деловой хватке и торгово-посредническому инстинкту. Что же касается жироедов, то эта способности у них сохранилась и приумножилась. И все чаще и чаще они предпринимали такие вещи, от которых люди, утерявшие эти предпринимательские способности в перид коммунистической окупации, впадали в состояние между комой и идиотизмом. Один из таких, впавших в подобное состояние, аккурат стоял на этой самой улице, держал в руках канистру со смесью, состоявшей на три четверти из бензина и на одну четверть из машинного масла. Смесь эта, надо сказать, обладает исключительными горючими и проникающими способностями. Мысли, надо сказать, у него были не менее горючие и не менее проникающие. Но он еще не решил, что стоит поджечь – дом кандидата-делегата-депутата, который перед ним или себя самого. В конце концов он решил, что поджечь лучше себя. В этом варианте дадут только год, а если повезет и сгоришь полностью, давать его будет некому. В кандидатско-депутатском реализации были проблемы с охраной, собаками и проволокой на заборе, и кроме того он стеснялся объяснений с дежурными рожами. Александру не надо было объяснять, что происходит. Он как-то сразу узнавал таких людей. Вероятно, потому, что сам нет да нет находился в подобном состоянии. Незадачливого самоубийцу просто насильно затащили в машину, где объяснили християнскую недопустимость подобного плана и ознакомили с замечательными свойствами перекисей ацетона и марганца, которые не обнаруживается никакими детекторными собаками и собачьими детекторами. Не учли только то, что у него ее еще чуть-чуть останется.

____________________

Эти два километра больше смахивали на все пять. Кроме того, их пришлось делать по горам. А еще малый, которого они взяли с собой, постоянно падал на четыре масла, тыкая пальцем в тропу, и вещал: «Затирка. Хитрый, гад, обходить надо». У самой фазенды обезвредили несколько натянутых ниточек, потом наблюдали за ней часа три. Малый за это время обползал на пузе все окрестности, и сообщил, что если кто-то там с сорок четвертым размером красовок и был, то ушел совсем недавно одев при этом эти самые красовки. Запланированный дождик уже начинался, поэтому решили подождать в домике. Впрочем, это относилось только к Маслу и Стеганному. Батона оставили снаружи, а малого решили отпустить, чтобы не впутывать в свои темные и некрасивые дела Дождик быстро разошелся не на шутку, и Леваневский, догадавшись, что следов так и так не останется, решил пройти до поселка и понаблюдать оттуда. Кроме того, были подозрения, что объект там. Подозрения не оправдались. Объекта в поселке не было. Леваневский что-то там насвистел про поломанную машину и снял комнату. Устроился возле окна и стал наблюдать за фазендой. Хозяином дома был какой-то тупой старикан, от которого удалось отделаться, только дав ему денег на водку. Вероятно, за водкой в этом поселке не надо было далеко ходить. Потому что старикан вернулся пьяный в дупелину буквально через полторы минуты. Он сидел напротив Леваневского и что-то образно и с впечатляющими жестами рассказывал ему. Что он там говорил, понять было совершенно невозможно. Даже если-бы его кто ни будь и слушал Дождь шел и шел, а Леваневский смотрел и смотрел. Но совершенно ничего не происходило, и кроме того, из домика раздавалось невнятное радиосопение. Когда это произошло, Леваневский даже не понял, что это такое и как. Домик как-то тихо мирно и совершенно бесшумно сложился и поехал вниз вместе со склоном, на котором стоял. Через каких-то тридцать секунд на месте игрушечного домика и большей части горы осталась только куча грязи. Из маленькой речушки внизу эта грязь стала с потрясающей скоростью делать озеро. Собственно, это была уже не маленькая речушка, которую Леваневский перепрыгнул, не заметив даже, когда шел в поселок. А мутный и быстрый поток полный обломочного материала. На хозяина все происшедшее никакого впечатления не произвело. Но соседняя тетка вопила просто ужас как. У нее то Леваневский и выяснил, что трещина там была давно, и оползня ждали с минуты на минуту, что никаких дам в поселке не появлялось, но большую черную машину тут вчера видели. Леваневский все-таки сделал вид, что произвел осмотр того, что осталось. После чего вернул хозяину резиновые сапоги и пошел по дороге. Когда сзади остановилась машина, Леваневский понял, что будут стрелять в голову. Но в голову стрелять почему-то никто не стал.

– Садись, идиот, – сказал Кит, – Приехал вот посмотреть, как ты умудришься провалить стопроцентное дело.

– Проводил обследование-собеседование, – объяснил Леваневский, – Природно-геофизический-гидрогеологический процесс. Оползнеобразный сель эрозионного вреза. Комлексованная биохимическая экспедиция. В поселке он узнать об этом не мог, но и случайностью…

– Заткнись, – прервал его Кит, – Надоел.

– Надо в офис, – сказал Леваневский, – Там записи по ребятам. Если их разроют и найдут технику и стволы, могут быть проблемы.

– Какой офис? – спросил Кит, – И не надоело тебе, дураку, по развалинам мотаться?

____________________

На первый обмен опытом собрался весь наличный состав филиала международных ассоциаций бисексуалок-натуралисток. Они валялись в разных углах и слушали Леку, который сидел возле компьютерного проектора. Так как никаких графических материалов у него не было, он нарисовал несколько кругов и провел между ними стрелочки. Что это такое, не звал никто, а он сам тем более, но выглядело солидно. Потом он нарисовал несколько загогулин и начал объяснять:

– В физии есть такое понятие "мировые костанты": гравиционная, электромагнетическая, какая-то так еще и какая-то там еще. Эти костаны являются константинами основных физилогических законов: Ньюптона, Куплона, еще там кого-то, короче, не важно. А важно то что эти самые консты неплохо подогнаны друг к другу. За счет того, что они подлажены, наш мир существует, а мог бы и не существовать. А если подкрутить их получше, то и существовать он будет получше, в смысле покрасивее-поустойчивей. Причина столь поразительного их соответствия в том, что миров много. И те миры, в которых эти константы подогнаны не так благородо, уже давно благополучно самоликвидировались. Так вот, миры, в которых константы подогнаны лучше, чем в нашем, назовем «верхними», а те, в которых подогнаны хуже – «нижними». Есть еще такие, где они подогнаны хорошо, но как-то по-другому. Эти назовем соседними.

– Это изначальное свойство природы или это от чего-то зависит? – спросила Танча.

– И так, и так. Сами константы зависят от состояния миров и от его истории. В общем-то, управляя историей мира, мы можем управлять ими. Можно даже сказать, что время есть процесс изменения констант. Но и наоборот тоже. Законы позволяют двигаться в каком-то направлении но само движение в этом направлении усиляет законы делает их устойчивыми и повсеместными. Народу важно знать следующее: что эти миры не изолированы друг от друга. Есть некое общее поле, которое их связывает. Нам оно доступно, например, в снах или в творчестве. Впрочем, и то и другое – поиски аналогий и единого стиля.

– А насколько миры влияют друг на друга, и какие на какие? – спросила незнакомая девица.

– Влияние идет постоянно. Верхние миры очень устойчивые, и там хорошо все сохраняется. Но в нижних, вследствие более сильного случайного фактора, больше всего создается. Кроме того, надо учесть, что нижних миров гораздо больше. Нижние создают красоту и стиль, верхние – их сохраняют.

– А физиические объекты могут проникать из одного в другой?

– Подозреваю, что да. Но во всяком случае, не средствами нашего мира.

– Но средствами нашего мира это можно облегчить или усилить?

– Места, где наибольшая напряженность творческих и иных усилий, обычно более открыты для проникновения. Но этого недостаточно. Должен быть взаимный интерес. Но пока не будем об этом. Научимся хотя бы пользоваться тем что есть Снами и Идеями. Тут какая проблема, миры очень разные но очень, очень. Теперь вопрос на понимание материала. Американцы проанализировали практику железнодорожных катастроф за 100 лет. Так вот, на поезда, которые впоследствии потерпели аварию, село на треть меньше пассажиров. Кто что-нибудь понял?

– Там, наверное, авария уже произошла. И они стрессами как-то просигнализировали нам, – предположила Танча.

– Не обязательно, – ответил Лека, – Такое может быть, но слишком маловероятно. Авария в нижнем мире может быть мышкой, которая попала в силки, поставленные детьми в верхнем.

– А почему именно в силки и именно детьми? – спросила Зеро.

– Может быть, и не силки, и может быть, не детьми. Но тот мир, в котором это не так, никак нам не поможет. А тот мир, где силки и дети, может нас от этой аварии избавить или хотя бы облегчить ее последствия. Можно их, в конце концов, попросить, чтобы они своих детей получше воспитывали.

– А наоборот? Если мы тут какую-нибудь пакость специально устроим, им что-то грозит? Жопа зачешится, например?

– Думаю, да. Потому что, похоже, они от этой пакости пытаются избавиться.

– При помощи нас, – догадалась Ирэн.

– Помогая нам, – поправил ее Лека.

– А может быть, эта чума пролезла из нижнего мира? – спросила незнакомая девица.

– Тогда мы поможем им, – сказала Зеро, – А пока давайте разберемся с нашими бананами. Они смогут помочь нам выяснить кое-какую информацию?

– Смогут.

– Что для этого нужно?

– От нас – желание помочь и умение смотреть сны.

– Пароль администратора на построитель эту жопанутую сайту, – потребовала Зеро.

Лека подошел к компьютеру и набрал пароль.

– Впечатляет, – произнесла она, – Предлагаю организовать здесь линки на наш ресурс, где это только возможно.

– Может, просто сделаем, чтобы наш экран выплывал после вихнего? – предложила одна из девиц.

– И Это тоже, – сказала Зеро, – И, кстати, нельзя ли нам как-нибудь переадресовать их почту?

Работа закипела. Про лекцию и про Лека забыли сразу.

____________________

Лека мелочиться не стал. Он вывел список самых высокорейтинговых вопросов, нашел единственно понятный, ответил на него и закинул ответ в базу. Через сутки пришло подтверждение: база ответ схавала.

– Никак не могу, – пожаловалась Танча.

– Выбирай другой, – посоветовал Лека.

– Этот вопрос расшифровывает какой-то из наших ответов, – возразила Танча, – А в этом случае коэффициент повыше.

– Ху-ту-си? – спросил Лека.

– В общем, довольно невнятно, но есть примеры.

– Давай сразу эти самые примеры. – сказал Лека.

– В примерах какое-то устройство. И в этом устройстве содержится какая-то информация. Спрашивают, можно ли получить эту информацию, не разбирая устройства. В инструкциях тоже ничего нет.

– А техдокументация по изготовлению этой штуки есть?

– Должно быть есть, раз ее изготовляют.

– Вот там пусть и ищут.

– Девки, – сказала Зеро, внимательно посмотрев на Леку, – Нам подняли рейтинг. Сейчас мы можем задавать вопросы пятидесяти процентам пользователей. Более того, можем этих самых пользователей выбирать.

– Может, наш стандартный вопрос? – спросила Танча, – Как поднять рейтинг еще выше?

– Не надо, – сказала Зеро, – Мне кажется, одного мужика нам более чем достаточно. Кстати, думаю, по справедливости, первый вопрос может задать Лека.

– Меня, конечно, очень интересует, как вставить пистон в жопу Киту, – сказал Лека, – Но мне интересно ответить на него самому. Поэтому я отказываюсь от своего права первородства.

– Ну хорошо, – сказала Зеро, – Тогда я спрошу, что надо сделать, чтобы вставить пистон в жопу всем остальным. Надеюсь, все всмысле никто не против.

____________________

Надо сказать, что Леваневский всегда знал, что делать. Если Леваневский не знал, что делать, он всегда знал, что надо сказать, чтобы все думали, что он знает, что надо делать. Если он не знал, что сказать, чтобы все думали…он всегда знал, какой надо иметь вид, что бы все думали что он знает, что надо сказать, чтоб все это выглядело будто… Еще у Леваневского были друзья, которые, впрочем, терпеть его не могли, и многочисленные враги, которые знать о нем не знали. Но сейчас он сидел совершенно один, и как дальше жить не представлял совершенно. Кит опять взвалил на него самую китовую работу. Хотя, конечно, если уж на то пошло, никакой другой работы у Кита никогда не было. Но если раньше умение Леваневского отбрехиваться приносило пользу и ему, и людям, то сейчас, похоже, они с китом были связаны одной веревочкой. Впрочем, возможно они и не были связаны одной веревочкой, а по одной веревочке ходили. Будь любая другая менее веревочная ситуация, Леваневский бы плдергал за веревочки для того, чтобы пригласить «дельных ребят из провинции». Но сейчас, похоже, влипли основательно, и никакими ребятами, и никакими провинциями, и никакими веревочками тут не поможешь. Впрочем, от столичных профессионалов до последнего времени толку тоже было мало. Нужен был какой-то финт ушами, переход в другую плоскость, какое-то новое измерение. Но как и что, Леваневский не представлял совершенно. Представлял он только более или менее, из чьих средств, и уж очень точно представлял, что будет, если эти средства будут не так или не вовремя использованы. Он уже дал во всех газетах объявления, где предлагал Александру мир, сотрудничество и вечную дружбу. Но тот ответил еще одним взрывом, разворотив особняк Кита, которым тот очень гордился. Собственно, взрыв произошел рядом с особняком, и никто серьезно не пострадал. Стекляшки, конечно, посыпались, и очень красиво. Нескольких охранников контузило, а у любимой болонки случился понос. Леваневский, надо сказать, очень искренне хотел бы быть на ее месте. Правда, болонки живут всего 15 лет, впрочем, эта была старая, и ей оставался год-другой. Но вряд ли Леваневский мог сейчас рассчитывать даже на такой срок. Леваневский уныло посмотрел на охранника. «Интересно», – подумал он, – «Сколько надо ему заплатить, чтобы он меня продал. На нем, конечно, висит что там. Если он не так себя поведет, об этом узнают те, кому положено об этом знать, Но ведь если предложат, например…и Левоневский представил себе сумму за которую он бы исам себя продал с потрохами…»