Текст книги "New-Пигмалионъ"

Автор книги: Andrew Лебедев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

4.

Отдав Джону пятнадцать тысяч аванса, Ирма немного успокоилась.

Ну вот…

Дело почти сделано.

По-крайней мере то, что требовалось от нее в том процессе, она выполнила. Дело стронулось. Теперь другие будут действовать, а ей только остается ждать и следить за прессой.

Позвонила Зарайскому – этому слизняку.

У него в его дурацкой жизни произошла какая-то личная катастрофа.

То ли женщина от него ушла к другому, то ли он ушел и теперь жалел.

– Ну что, администратор паршивый, просрал наш проект? – сходу начала наседать Ирма, – хорош партнерчик, в газетах уже пишут, что на Эн-Ти-Ви-Ар новое шоу с сентября, и шоу совсем не наше, а Дюрыгина с какой-то там Агашей. Ты ведь мне клялся, что все уже на мази, что все уже тип-топ.

– Ой, Ирмочка, все так плохо, прости дорогая, но я теперь пойду к спонсорам, они ведь деньгами хорошими под тебя готовы вложиться и это наше агентство рекламное – Эн-Би-Ар Медиа-Групп тоже специально под тебя рекламный пакет на шесть миллионов набирает, с таким предложением мы с тобой еще поборемся на совете акционеров и еще неизвестно чья возьмет в эту пятницу…

– Ты мне уже говорил, что наша возьмет, и я тебе верила – Ирма, я с твоим мужем сегодня свяжусь, он тоже член совета акционеров канала, он должен вмешаться и повлиять – Ну, спасибо, ну утешил, а то, что в совете еще одиннадцать членов и не все они из Алекс-групп – Ну, тем не менее, не все еще потеряно – Слизняк! – подытожила Ирма, давая отбой. Но сказала она это слово уже после того, как нажала красную кнопочку на аппарате.

– Слизняк, покуда ты уговариваешь моего мужа, что я могла бы сделать и без тебя, я радикально решаю вопрос… И когда этой ведущей у Дюрыгина не станет, я еще может быть к Дюрыгину уйду, а со слизняками вроде Моти Зарайского работать больше не буду.

И Ирма принялась думать о том, что будет послезавтра.

Послезавтра она встанет утром, выйдет на их большую, напоминающую ей школьную кантину кухню-столовую, где Игорь уже в белой сорочке и при галстуке будет есть свою овсянку и читать утренний номер Коммерсанта, она выйдет и сделает погромче радио Эхо Москвы… А там передадут, что на станции метро Тургеневская на рельсы упала девушка, которая, как потом выяснилось, оказалась новой радио и теле-ведущей Агашей Фроловой…

Ну…

Позвонит она Дюрыгину, выскажет ему слова соболезнования…

А тот сразу предложит ей пойти к нему на шоу.

Или, может наоборот.

Дюрыгин без ведущей будет отвергнут на совете и главный снова пригласит Зарайского с его гламурным шоу.

Название то какое они с ним придумали!

Глямур-ля-мур.

И она – Ирма Вальберс в блестящем цирковом платье и в черной шляпке а-ля тридцатые годы…

Но тут же Ирма вдруг холодела сердцем.

А вдруг убийцу поймают?

Поймают этого киллера, он выдаст Джона, а Джон выдаст ее…

Станет разве Джон выгораживать Ирму?

Тогда за ней приедут из прокуратуры, наденут на нее стальные браслеты и повезут на Петровку, или куда теперь возят на допрос?

Сможет ли она выдержать и не сознаться под давлением?

Ну, Игорь конечно поможет лучшими адвокатами, ее выпустят…

А может и не выпустят…

Что делать?

Может позвонить Джону и дать отбой, пока не поздно?

Нет, не смей, не трясись подлое трусливое сердце!

Начала делать, так делай.

А будет проблема, будем ее и решать.

4.

Натаха решила, что и в самом деле будет хорошо убить эту Агашку.

Роза – настоящая подруга, дала ей пачку таблеток клофелина, три инсулиновых шприца и пакетик плохого туркменского героина.

– Наверняка окочурится, – уверенно сказала Роза.

Придумали и мизансцену.

– Ты ей клофелина в вино бухни, как хорошие девочки своим лохам-кавалерам делают, – напутствовала Роза, – а потом когда она уснет, вкати ей в вену два полных шприца, она от передозы и коньки отбросит. А для алиби, сама вина с клофелинчиком глотни и тоже пол-дозняка герыча себе в венку… А через пару часиков звони в скорую. У тебя алиби – чистое будет, в крови у тебя тот же клофелин с героином, только ты живая, потому что у тебя организм покрепче, а у Агашки – сердце послабее, она и дуба дала.

Дело и возбуждать не станут.

А чё? Две девахи отметили встречу, выпили, укололись обе, одна от передозы померла. Тебя даже задерживать не будут, поверь мне. Несчастный случай, каких на Москве ежедневно по десять раз в каждом округе. Да еще скажешь, что клофелин с героином она принесла и тебе попробовать предложила. Поди – проверь.

Только когда колоть ей будешь, дай ей шприцы полапать пальчиками, поняла?

Потом они даже отрепетировали.

И еще Роза научила ее колоть.

Отомсти за себя, подруга!

Глава 6
1.

Людмила очухалась от недельного своего лежания и первый раз вышла на работу в фитнесс-центр.

Машина все еще была в ремонте и поэтому ехать пришлось на трёх транспортах.

От дома до метро на частнике за сорок рублей, потом до Кольцевой, потом на Чистых Прудах пересадка и до Профсоюзной, а оттуда снова на частнике, только теперь за шестьдесят.

– Как плохо, ребята без машины! – это было первое, что Люда произнесла после радостных объятий и поцелуев.

Все еще раз посочувствовали, поцокали языками, повращали глазами.

Особенно Руслан – тренер из мужской атлетической секции, – Людка, давай я тебя возить буду целый день!

– У нее есть кому возить, – возразила Руслану массажистка Катя, – у Люды друг на телевидении работает и к нам на тренажеры два раза в неделю ходит.

– Валера Дюрыгин? – уточнил Руслан, – так он только два раза на неделе ходит, а я каждый день хожу, он будет два раза Люду возить, а я пять раз…

У Люды ежедневно три группы.

Группы смешанные.

Теперь так модно.

Многие мальчики даже хотят тусоваться с женщинами и не стесняются, идут на обычную данс-аэробику с последующим бассейном.

Люда – бывшая олимпийская призерка по фигурному плаванию.

Ее еще некоторые клиенты даже помнят.

Но впрочем, для этой цели, для престижа их фитнесс-центра, при входе висят большие фото-портреты тренеров с описанием всех их регалий.

И Руслан там, как чемпион Союза по Греко-римской борьбе, и Люда, и Тимур Асланов, который красотою своих трицепсов выигрывал конкурс "мистер Россия 2001"…

Группа приняла ее радостно.

Спрашивали, не болит ли голова, как машина? Не помочь ли с ремонтом?

К ней в группу девочка ходила одна из Сервис-центра Форд-Моторс…

– Да нет, у меня машина французская, – отвечала Люда, и уже ею вроде как занимаются.

Поплавала со своими учениками в бассейне.

Вода– всегда есть вода!

Снимает любую печаль.

А к двенадцати и Валерка Дюрыгин подтянулся.

Расцеловались.

– Ну, как дела?

– Хорошо, пока не родила, а у тебя?

– И я пока не родил После того, как Валерка попотел на своих железяках, оба переоделись и вышли в бар.

Валера взял соков, зеленого чаю и минералки со льдом.

– Жажда мучает? – сочувственно заметила Людмила, – что не заезжал? Забыл про раненную подругу?

– Да нет, не забыл, – смущенно ответил Дюрыгин.

– А чего краснеешь? Другую себе завел?

– Нет, не завел?

– А чего не звонил и на мои звонки не отвечал?

– Весь в работе, шоу новое готовлю.

– Читала в Московском комсомольце, видела твою… Ты с ней давно спишь?

Люда пристально поглядела в лицо своему любовнику. Смотрела, а сама тонко улыбалась при этом.

– Я с ней не сплю.

– Но будешь.

– С чего ты взяла?

– Чувствую – Предаешься напрасному самообману.

– Нет, так и будет, иначе бы ты звонил – Ты болела – Раньше ты ко мне под одеяло бегал по два раза на дню – Это было обоюдно – Я и теперь к тебе питаю…

Люда запнулась…

– Влечение – Ну и я не против – Но главного то нет что ли?

– Чего?

– Ну вот, если ты спрашиваешь, значит его, главного то и нет – Ну?

– Что ну? Чувства то нет, милый мой…

Люда горестно поглядела на Валерия – И в больницу на выписку за мной не приехал – Извини, у меня как раз прогон был – А как ты узнал, что именно тогда меня выписывали?

– Я звонил – Звонил он! Как же! Ни фига ты не звонил…

– К чему ты устраиваешь эту разборку, Люд?

Дюрыгин сидел нахохлившись.

– А к тому, что сон мне был, кончать нам надо, если любви нет – А что есть любовь? Люда? Тебе сколько лет? А сыну твоему сколько? Это ему надо про любовь, а не тебе…

– Нет, милый мой, я тебя любила. Любила я тебя, а ты…

– А я что?

– Вот именно, а что ты…

Люда поднялась, оставила на столе тысячу рублей одной бумажкой и повернувшись, ушла.

Со спины очень и очень красивая молодая женщина со спортивной фигурой и пряменькой походкой.

Залюбуешься.

– Ну вот и хорошо, что один, – подумал Валерий Дюрыгин, тоже поднимаясь со своего стула.

И пошел к выходу – со спины красивый молодой мужчина со спортивной фигурой, с прямой походкой.

Залюбуешься.

2.

Зарайский решил уйти от мамы и от домработницы.

И от бульдожки Дотти тоже.

Он съездил к модному психоаналитику в Столешников переулок.

Полежал сорок минут на кушетке, рассказал про свое детство, про папу академика, про деспотичную маму.

– Вам бы надо пожить самостоятельной жизнью, – сказал модный психоаналитик, – вы взрослый человек, даже руководите другими людьми у себя на телевидении, а в личной жизни по-прежнему, как и в детстве, остаетесь маленьким мальчиком, за которого все решают старшие.

– Что же мне делать? – простодушно спросил Мотя Зарайский, – у меня любимую девушку на моих глазах едва не растерзали, у меня душа разрывается, я покоя себе не нахожу.

– Вам бы отправиться в длительное путешествие, – мягко посоветовал модный психоаналитик, – я вижу, вы человек со средствами, вам бы уехать из Москвы на год, не меньше. Уехать в путешествие. Причем в связанное с опасностями и трудностями, как в прежние времена, помните как в романах Жюля Верна? Вот так и вам, набрать себе попутчиков и отправиться куда-нибудь в Африку или в Азию.

Причем с минимумом комфорта. Если вы наберете слуг, мамок и нянек, то вы не излечитесь. Вам нужна встряска. Встряска, которая вас закалит, как физически, так и духовно. Перечитайте сегодня на ночь рассказы Джека Лондона о золотой лихорадке на Аляске. Перечитайте его Морского Волка. Это то, что вам нужно.

А вернетесь назад в Москву, совсем иным человеком. Если путешествие окажется настоящим. Будете способным и за себя постоять, и за девушку свою. И маме отпор дать, доказав ей, что ваша личная жизнь – это ваша личная жизнь. А все эти клубы бокса для богатых лентяев – это самообман. Будете платить деньги, а тренеры будут хихикать над вами. И случись что-то реально опасное, все эти фитнесс-клубы вам не помогут. Дух там не развивают. Кто пришел туда трусом, в лучшем случае так и выйдет оттуда трусом, ну, разве что только с мышцами. А вы поезжайте. Я не знаю куда – на войну, в Африку, в Гондурас, в сельву дельты Амазонки… Только туда, где опасно, и где вы будете рассчитывать только на самого себя.

Мотя вышел от аналитика опустошенным.

Заплатил ему триста евро за визит…

А совет получил такой, какой сам бы мог себе дать.

Бесплатно.

Собственно эта самая обида за бездарно потраченные деньги и сыграла решающую роль.

После обеда Мотя Зарайский зарулил на улицу Большая Полянка, где давно знал – есть элитарное туристическое бюро, из которого сам Михаил Викторович – их главный – ездил на африканское сафари.

– Я хочу поехать в Африку или в Бразилию, – придав своему безвольному от рождения лицу максимум решительности, сказал Мотя.

– У нас есть двухнедельные туры в ЮАР и в Сомали с настоящей охотой на джипах по саванне, – сказала менеджер, протягивая Моте глянцевые проспекты.

– Мне нужно поехать в длительное путешествие, минимум на три месяца, а еще лучше на пол-года или даже на год, у вас таких нет?

– Мы можем разработать для вас индивидуальный тур, знаете, мы сейчас делали для одной известной на Москве семейной пары кругосветное путешествие с посещением пятидесяти стран. Можем и для вас сделать нечто подобное.

Уходя из агентства, Мотя понимал, что все это не то.

Ехать на сафари, где тебя будут охранять пять инструкторов, два проводника из местных и шесть охотников-егерей, это тоже самое, как ходить на тренировку и лежа на матах наблюдать, как другие потеют и делают упражнения.

Решение пришло неожиданно.

На третий день безуспешных метаний, Моте позвонил его бывший одноклассник – Саша Ведяков.

Саша после школы уехал в Ленинград и поступил в Макаровское мореходное училище.

Потом женился на местной, на ленинградке, плавал на торговых судах, а сейчас занимался каким-то странным бизнесом – торговал ломом черного металла.

В Москве после смерти родителей Саша бывал редко. Да и вообще их класс не шибко то любил собираться. За двадцать лет собирались от силы раза три.

В общем, позвонил вдруг ему Саша Ведяков.

Разговорились, перебрали в памяти всех друзей – одноклассников – кто где, кто чего?

И выяснилось, что Саша кроме всего прочего занимается парусным спортом.

– У тебя нет трудновоспитуемых недорослей, за которых богатые папаши большие деньги дадут, чтобы мы их в морях перевоспитали? – напрямую поинтересовался Саша Ведяков. – мы два года как вокруг Европы на яхте ходим, берем в команду юнгами сынков богачей на перевоспитание. Папаши рады платить, а нам деньги на ремонт яхты очень кстати. Мы двух наркоманов – деток богатеньких бизнесменов прошлый раз брали в поход вокруг Скандинавии, все дубины и палки об этих мальчиков с кэпом пообломали. Но папашам вернули сыновей – шелковыми. Тише воды, ниже травы. А ведь были законченными негодяями. Воровали у родителей, тащили из дому все что плохо и все что хорошо лежит. И физически парни окрепли и море полюбили. Один в военное во Фрунзе поступил, другой в Макаровское настрополился. И нам хорошо, мы на папашины деньги новый дизель для яхты купили и новое навигационное космическое оборудование.

– Ребята, а может вы меня возьмете? – робко спросил Мотя Зарайский, я денег дам.

– Нам на ремонт сейчас десять тысяч долларов надо, – по-деловому сказал Саша Ведяков, – мы за эту сумму хоть кого возьмем, можем и тебя пассажиром. Мы на гонки Катти Сарк в Ирландию как раз собираемся. Можем и тебя взять, если паспорт с визами есть.

– Есть, есть! – обрадовано закричал Мотя, – и денег я вам дам, сколько потребуется.

Договорились, что через неделю Мотя приедет в Петербург с деньгами и с заграничным паспортом с открытыми визами…

Маме Мотя ничего говорить не стал.

Но с Розой решился-таки попрощаться.

Позвонил ей на мобильный номер.

Роза сразу не ответила.

Помучила.

Взяла трубку только на третий раз.

– Увидеться не хочешь? – спросил Зарайский, – я уезжаю надолго.

– Куда уезжаешь?

– Вокруг Европы на королевской яхте.

– Счастливого пути…

Судя по всему, это сообщение должного эффекта не вызвало. Роза не восхитилась и не удивилась.

– Я когда вернусь, я тебя найду, – сказал Мотя ненатуральным голосом поддельного морского волка.

Этакого тряпично-плюшевого морского волка из отдела мягких игрушек.

Неужели модный психоаналитик окажется неправ?

Неужели горбатого и мягкого безвольного – только могила исправляет?

Но Мотя захотел попробовать.

И пусть Саша Ведяков с легендарным кэпом обобьют об него все имеющееся на борту яхты дубьё…

Мотя даёт им на это полный карт-бланш.

3.

А Роза очень…

Очень-очень-очень захотела себе машинку.

Именно маленькую именно женскую именно красную Пежо двести шесть.

Ей казалось, что стоит ей сесть в такую машинку, как жизнь ее мгновенно изменится к лучшему.

И она перестанет быть служанкой Джона, его рабыней, она найдет себе богатого молодого свободного парня, и они уедут с ним куда-нибудь в Америку или в Эмираты.

Или лучше – в Париж или Амстердам.

У маленькой Розы ведь тоже были свои мечты о своём счастье.

Ведь, не в том, было ее счастье, чтобы предаваться быстрым соитиям с Джоном и его нужными ему друзьями, когда это им было нужно. Им, а не ей.

Счастье женщины, когда близость имеет место быть не по надобности, не по принуждению, а по любви.

И маленькой Розе тоже хотелось любви.

И если каждый…

Ну даже совершенно никчемный человек-человечишко по мнению художника Андрю Вархолла имеет право на пятнадцать минут славы, то отчего же даже самая последняя стерва не может иметь права на пол-часа настоящего счастья?

Роза хотела сесть в свою красную машинку марки Пежо и поехать на свидание с прекрасным принцем.

Why not?

Маленькая Роза устала быть рабыней сексуальных прихотей Джона и его друзей.

Подкатила черта.

Хватит.

Баста.

Enough Вот убьем с Натахой ее подругу, заработаем денег и…

И уедем в дальнюю даль.

Одна подружка Розы – законченная проститутка, сифилисом болела два раза, так та нашла себе хорошего жениха и замуж вышла. Богатого, преуспевающего…

Он себе духовно близкую подругу искал – этим озабочен был.

Полагал, что в ночных клубах и в дискотеках себе такую не сыщет.

Так он ходил по музеям и галереям.

А подруга Розы – эта семнадцатилетняя шлюха, которая проституцией с двенадцати лет занималась, тоже… Почуяла черту. Что баста – дальше край.

Она одевалась, как девочки в старомодно-интеллигентских семьях десять лет тому назад одевались. В самое скромное платье, чистенькое, отутюженное, но жутко не модное. И прическу обязательно с прямым пробором по середине. И очечки кругленькие.

Мужчины вообще падки до женщин в очках.

И таки и нашла себе!

Стояла в Третьяковке напротив картины Левитана "Малиновый звон". Два часа стояла и поймался на крючок нужный ей человечек.

Через две недели признался ей в любви и женился.

Знал бы дурачок, кого берет?

И оба счастливы теперь.

Вот и Роза.

Мечтала о счастье.

– Тут такая штука, не получится у тебя, – сказала та ее подруга, когда они повстречались как то после свадьбы…, – тут искренность нужна, а у тебя искренности нет.

И это кто бы такое говорил?

Это ей, Розе, проститутка, на которой клеймо негде ставить, такое говорила…

Искренность здесь нужна, а у Розы, де, искренности нет, поэтому у нее ничего не получится.

Ладно, простила Роза подруге то, что она на свадьбу не пригласила.

Понятное дело, кто у нее друзья-подруги? Бандиты, сутенеры, менты, да такие-же проститутки, как она.

Поэтому, под выдуманном романтическим предлогом сказала она мужу, что никого со своей стороны приглашать не хочет.

Это Роза еще могла как-то понять.

Но вот таких нравоучительных сентенций, де у нее искренности нет, поэтому и парня себе хорошего найти не может, такого хамства, такого высокомерия по отношению к себе, Роза простить не могла и была даже готова из мести пойти к муженьку этой занесшейся сучки, да и все рассказать про то, как днями и ночами по двенадцать клиентов в сутки…

Эх, да что там…

Искренности у нее не хватает.

Какая уж тут искренность?

А сучка эта теоретически то подготовилась.

Рассказала Розе историю про святую Марию Египетскую, как та, будучи закоренелой проституткой, вдруг прозрела, покаялась и была ей за это покаяние дана великая благодать и сила.

Потому что искренность у ней была.

А у Розы…

Какая у нее искренность?

Только желание машину приобрести да ней на блядки поехать.

***

– Сроку то нам с тобой дали три недели, подруга, – с усталой иронией сказал Джон, – и если не шлепнем эту Агату твою, то надо что ли аванс возвращать, ты об этом думаешь или нет?

– Я думаю, – раздраженно повысив голос, сказала Роза.

– Думай, думай, голова, шляпку куплю, – ухмыльнулся Джон, и добавил уже серьезно, – хорошо бы эту твою Натаху так подставить, чтобы на нас не подумали.

– Было бы лучше, если бы ты заказчицу на всякий пожарный засветил, – все так же раздраженно, но уже тише сказала Роза, – у нее связи, у нее муж в самых верхах, она с адвокатами в случае чего отвертится, а нас, как простых исполнителей загнобит, и еще чего доброго нас с тобой еще на этапе следствия в камере забьют.

– Да ну тебя, – сплюнул Джон, – может отказаться хочешь?

– Нет, не хочу, мне деньги нужны.

– Тогда давай, думай, полторы недели остались.

– А ты тоже думай, как заказчицу на видео записать, когда она аванс передавать будет…

Интер-про-логус "два"

1.

Агаше было очень хорошо.

У нее появился нормальный парень.

Не мент, крышующий проституток, не бандит, не сутенер.

У нее был модный смешной забавный парень.

Сережа Мирский.

К тому же известный диск-жокей и шоу-мэн.

А раз уж у нее все стало так хорошо в ее личной жизни, значит она достигла.

Достигла того, чего так хотела.

Еще год назад, работая в своем кафе на Текстильщиков она и мечтать не могла о том, что попадет на радио, и что ее парнем будет известнейший на Москве человек.

И пусть он толстый – какая ерунда!

Плевала она на всех этих культуристов и идиотов с фигурами Аполлона.

Хорошего человека должно быть много.

Теперь они тусовались на всех дискотеках, на всех модных вечеринках, во всех клубах, на презентациях и юбилеях.

Сережа Мирский и Агаша Фролова.

И она стала зарабатывать приличные деньги.

Такие деньги, какие раньше ей даже и присниться не могли.

И тем более, не могли присниться бедному Абраму Моисеевичу – ее первому учителю сценического искусства и актерского мастерства..

Сначала предложения поступали только Сереже Мирскому.

Он утаивал их от нее, но делал это не очень то тщательно, и она все понимала.

Сереже было выгодно вести именно утренний эфир, потому что вечерами его приглашали проводить свадьбы высокопоставленных чиновников и богатых бизнесменов.

Вскоре Агаша узнала и суммы прейскуранта.

Оказывается Сережа брал…

Агаша в первый раз как услыхала, у нее стакан с кофе из рук выпал.

Пять тысяч долларов за одну свадьбу в конверте, плюс машина представительского класса с шофером туда и обратно. Это с Шести вечера до двенадцати ночи. И потом по тысяче долларов за каждый час переработки.

– Это же автомобиль "лада-жигули" за один вечер, – вырвалось у нее, когда при ней, совершенно не стесняясь, Мирский говорил по мобильному, принимая заказ от какого-то своего клиента.

– Вы знаете мои цены? Хорошо что знаете, пятёрка в конверте и машина от дома до места и обратно.

Положив трубку в карман, Серега потом совершенно дежурно и буднично пояснил, – дочка министра транспорта замуж выходит на Рублевке, опять в субботу работать.

Вообще, это было частью обольщения с его стороны.

Показывая себя этаким преуспевающим шоу-мэном, Серега распускал перед Агашей свой павлиний хвост.

Но однажды заказ пришел на них обоих.

Возымели действие две совместно отработанных недели на общем эфире.

Публика теперь воспринимала и Сережу и Агашу как нечто одно целое.

Мирский был явно смущен.

Он не ожидал такого поворота событий.

– Что? Обязательно вдвоём? – кричал он в трубку, – а если я один, то вам что?

Не подходит?

Но Сережино смущение длилось недолго.

– Хорошо, цены наши знаете? Восемь тысяч в конверте. И машина от дома до места и обратно.

Восьмерку Сережа разделил по справедливости.

Семь себе и одну тысячу Агаше.

– Тысяча долларов за один вечер – это очень хорошие деньги для тебя., – сказал он.

Да.

Так и было до поры, покуда однажды не пришел заказ персонально на одну только Агашу.

Ее приглашали в модный клуб на презентацию нового женского журнала.

– Сколько мне попросить с них? – спросила Агаша.

– Бери пятерку, не сбивай мне цены, – ответил Мирский.

А потом ее дважды приглашали проводить свадьбы.

Одну, без Мирского.

И она заряжала с клиентов по пять и по шесть тысяч за вечер.

А потом были случаи, когда Сереже предлагали сразу три свадьбы в одну дату.

Или им обоим – две свадьбы в один вечер.

Тогда Мирский изобретательно соображал, что если в одном ресторане Агаша начинает свадебное торжество, тогда как в другом ресторане к таким же обязанностям приступает Сережа, то ко второй половине вечеринок, путем переезда на машине, ведущие могли бы меняться… И можно было снимать два раза по восемь тысяч за знаменитую пару диск-жокеев…

Но отныне, эти восемь тысяч делились уже поровну.

Так кстати говоря, они и стали любовниками.

Когда в три часа ночи, опьяненный успехом ты едешь с чужой свадьбы, а в сумочке лежит очередной конверт с тяжеленькой суммой, то обязательно хочется любви.

И кого же не полюбить, как не партнера?

Вот, однажды после очередной свадьбы они и поехали прямиком к Сереже на его квартиру на Соколе.

В июле Агаша заработала тридцать восемь тысяч долларов.

Голова шла кругом.

Надо бы было пойти на шоферские курсы.

Да когда ходить?

Утром у них с Сережкой эфир, а вечером свадьбы или тусовки…

А тут еще Валерий Сергеевич Дюрыгин напомнил, наконец об их совместном проекте.

Их утвердили.

Их утвердили и теперь настала пора сниматься для телевидения.

Времени ни на что уже не осталось совсем.

И еще проблема.

Валерий Сергеевич стал выражать недовольство по поводу ее связи с Сережей.

Валерий Сергеевич поставил условие, или бросай Мирского и этот чёс на свадьбах, или я найду другую ведущую для телевизионного шоу.

Это было неожиданностью.

Но разум возобладал.

Валерий Сергеевич был прав.

Негоже телевизионной звезде пробавляться свадебными заработками в качестве тамады.

И в другом Валерий Сергеевич тоже был прав, Сережа, хоть и милый парень с бездной обаяния, все же иной уровень, не телеканала Эн-Ти-Ви-Ар. И не ее – Агаши.

Он был для нее пройденным этапом.

***

Агаша потом часто вспоминала эту этапную для себя свадьбу, этапную, потому как в полной мере ощутила тогда вдруг, что она чего-то уже реально в этом мире стоит, что она уже не девчонка из провинции, каких на Москве пруд пруди, а звездочка со своим собственным именем и со своей хорошей необидной ценой. Как на туфли в бутике такого класса, где на товарах нет ценников.

Та свадьба, что они провели вместе с Сережкой была этапной еще и потому, потому что после нее они оба почквствовали, что они не просто любовники на одноразовый секс, а влюбленные друг в дружку молодые люди.

Как всегда, заказ пришел через кого-то. То есть, пол-года назад. Серега проводил свадебку, тамадил у каких-то там крутых в Барвихе, понравился, зацепил за живое, и главное – запомнился. И вот когда настала череда выходить замуж подружке той невесты, эта уже тоже захотела чтобы у нее на свадьбе было не хуже чем у школьной подруги, а может даже и лучше.

Поэтому Серега ничуть не удивился, когда получил этот заказ. Но так как уже два месяца на радио он крутил свое популярнейшее шоу вместе с Агашей, то совершенно закономерным было пожелание модной юной невестушки, чтобы тамадили бы у ней на ее свадьбе сразу оба модных диск-жокея – Сережа Мирский и Агаша Фролова.

Свадьба была в субботу. И не в Ильинском или в Жуковке, хотя браком сочетались именно рублево-успенские молодые, а в Москве в ресторане Прага на Новом Арбате.

Доверенный менеджер, который распоряжался конвертами так объяснил, что молодым подарили двухэтажную квартиру на Чистых Прудах, и что вообще, сразу после банкета юные новобрачные отправлялись в Шереметьево, откуда специальным чартером пол-свадьбы вылетало в Тайланд в экзотическое свадебное путешествие.

– Загранпаспорта есть? – спросил менеджер, ответственный за конверты, – а то слетаете с молодыми до Бангкока, в самолете все равно еще мест двадцать незаполненных есть!

– Не, нам в понедельник на эфир по утру, – отрицательно помотав головой, ответил Сережа,

– Так и все гости в понедельник в этом же самолете вернутся, – развел руками менеджер, отвечающий за конверты, – молодые там останутся, если захотят, а вся тусовка друзей в понедельник на Москву вернется.

– Заманчиво, – покачав головой сказал Серега увидав задорный огонек в глазах своей напарницы, – заманчиво, но нереально.

– Почему не реально? – спросила Агаша.

– А потому что знаю я эту гламурную публику с Рублевки, – перейдя на шепот, сказал он, – им ничего не стоит тебя завезти куда-нибудь в Африку и там потом бросить, с них станется. Я поэтому всегда предпочитаю с этой публики брать деньги авансом, с ними надо ухо востро держать, запросто и унизят и обидят, и не заплатят..

Свадьбон должен был начаться в семь вечера.

По субботам у Сереги с Агашей эфира не было, поэтому такси за ними должно было прибыть по их домашним адресам.

– Машина будет подана к шести тридцати, – сказал менеджер, ответственный за конверты.

– Опаздаем, пробки ведь, – усомнился было Серега.

– Не опаздаете, – уверил менеджер, ответственный за конверты.

И точно.

Ровно в шесть тридцать на проспект Мира за Агашей и за гостившим у нее Серегой прибыла такая машина, на которой ездит охрана Владимира Владимировича. Черный гелентваген с тонированными стеклами и с номерами "государственный флаг федерации".

И как только оба ди-джея уселись на заднем сиденьи, шофер включил сиреневую мигалку и выкатившись на центр проспекта, сразу занял резервный ряд, порою лихо перестраиваясь на встречную полосу, разгоняя пугливых обладателей "ланцеров" и "пежо" характерным покрякиванием.

Придорожные милиционеры вытягивались в струнку и отдавали экипажу честь.

С Проспекта Мира до Нового Арбата доехали за пятнадцать минут.

– Звук нормальный? Надо бы микрофоны попробовать, – обеспокоено сказал Серега, когда вошли в этот всегда и во все времена супер-престижный двухэтажный неопределенного цвета теремок что в начале Нового Арбата возле самого метро.

– Аппаратура настолько нормальная, что вам и не снилось, – успокоил менеджер, отвечавший за конверты, – звук не кто-нибудь выставлял, а Саунд Интертеймент, те самые, кто для концертов Эй-Си-Ди-Си и для Роллинг Стоунз аппарат ставили.

Серега успокоился.

А вот Агаша все переживала.

Во-первых, она не была уверена, правильно ли она оделась?

Сереге то проще – он по своей полноте надел белую широченную и длиннющую рубаху-блузку навыпуск – поверх синих джинсов. И нарядно, и модно и вроде как со вкусом. Ну и ботинки из якобы змеиной кожи якобы за три тысячи долларов. С джинсиками, да с белой блузой ботиночки эти смотрелись просто великолепно.

А вот она?

Перемерила весь свой гардеробчик и вопреки совету Сереги – надеть черную маечку с глубоким вырезом на груди и белую мини-юбочку на двадцать сантиметров выше коленок, да встать на пятнадцатисантиметровый каблучок… Вместо этого, Агаша надела этакое полу-цирковое, полу-концертное ярко-красное платье в блестках с косым подолом, открывающим правое бедро аж до трусиков и вверху с одной бретелькой, открывающее верх таким образом, что левая грудь почти закрыта, но зато правая, как у первобытных охотниц, носивших шкуру через одно плечико.

При этом коблук тоже присутствовал – в тон к платью, туфельки вполне приличные, тоже красные в блестках.

Агаша переживала, – как программа, что говорить, как выступать?

Хорошо было на свадьбах с Абрамом Моисеевичем! Там и народ попроще, там и с программой все ясно, шути давай с гостями по-простому, они не обидятся… А тут ? Что тут делать? Тоже анекдотами сыпать и тоже конкурсы на лучшее поздравление теще проводить? Разве эти с Рублево-Успенского такое съедят?

Но все оказалось не таким уж и страшным. В принципе Сереже и Агаше была предоставлена работа обычных концертный конферансье.