Текст книги "Легко ли быть издателем. Как транснациональные концерны завладели книжным рынком и отучили нас читать"

Автор книги: Андре Шиффрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Принятое Ньюхаузом в 1998 году решение продать группу «Рэндом хауз» немецкому гиганту «Бертельсманн» вызвало шок в издательском мире. Пусть репутация «Рэндом» и несколько пошатнулась, оно все же оставалось ведущим издательством Штатов. Газета «Вашингтон пост» привела в этой связи высказывание писателя Билла Стайрона, одного из виднейших авторов «Рэндом»: дескать, «Рэндом» так выросло и распухло, что уже неважно, кому оно принадлежит. Но, что бы там ни думал Стайрон, для очень многих конец «Рэндом» стал громом среди пасмурного неба американского книгоиздания. На девятом году руководства Витале Ньюхауз решил, что фирма никогда не даст ему ожидаемых прибылей.

Все эти годы ничто не выдавало, что Ньюхаузу надоело быть издателем или что «Рэндом хауз» терпит убытки. Обнародованные цифры изумили даже тех, кто пристально следил за судьбой издательской группы. В 1997 году стало известно, что фирма списала 80 миллионов долларов, потраченные на авансы, которые не окупились. Иными словами, политика безрассудного наращивания вложений в книги провалилась с треском. Также издательство сообщило, что его прибыль за этот год составила всего 0,1 %. Увидев это мизерное число в «Нью-Йорк таймс», многие вначале решили, что это опечатка. До прихода Ньюхауза у «Рэндом хауз» никогда не бывало таких низких доходов. Очевидно, фантастические прибыли, которые обещал Витале, ока – зались нереальными. Хотя Ньюхауз, с его слов, очень интересовался делами своего издательского концерна, один из его друзей, если верить «Нью-Йорк обсервер», заметил: «Многомиллиардное состояние Ньюхауз сделал не на том, что угождал своим личным интеллектуальным интересам». Стало ясно: убытки «Рэндом хауз» слишком велики.

Удивляла и продажная цена. В 1980 году Ньюхауз заплатил за издательство 60 миллионов долларов. За десять лет, пока у руля оставался Боб Бернстайн, стоимость активов достигла примерно 800 миллионов, но при Витале темпы роста заметно замедлились. В итоге «Рэндом хауз» было продано за миллиард долларов с небольшим, что свидетельствовало: за последние восемь лет ожесточенной погони за прибылью стоимость активов увеличилась диспропорционально мало. Итак, Ньюхауз и Витале совершили невероятное: одновременно понизили интеллектуальный уровень издательства, испортили его репутацию и растратили деньги.

То же самое произошло и с «Нью-Йоркером». После многолетних попыток повысить популярность журнала у читателей Тина Браун ушла с поста главного редактора. «Нью-Йоркер» всегда приносил прибыль, но Ньюхауз из соображений выгоды решил удвоить тираж – что в реальности поставило журнал на грань банкротства. Есть относительно простой способ повысить спрос на журнал: нужно установить символическую цену на подписку и организовать масштаб ную рекламную кампанию. Ролики «Нью-Йоркера» впервые появились на телеэкране, но за новый, почти миллионный тираж пришлось дорого заплатить. По оценкам независимых экспертов, за первые десять лет владения этой фирмой Ньюхауз потерял около 175 миллионов, еще больше, чем на «Рэндом хауз» [64]64
  Особенно хорошо эта тема освещена в подробной и грустной статье Джозефа Носеры и Питера Элкайнда «Завод по производству шума» в журнале «Форчун» от 20 июля 1998 года. (Примеч. авт.)


[Закрыть].

Примерно в то же самое время издательство «ХарперКоллинз», принадлежащее Мэрдоку, объявило о списании 270 миллионов долларов на неокупившиеся авансы. Рассказывали, что сотрудники «Харперз» неоднократно подавали докладные записки, призывая вернуться к традиционному стилю работы и сосредоточить усилия на возрождении сводного каталога, а не на этой безумной погоне за потенциальными бестселлерами. Пытаясь повысить прибыль, это издательство, помимо всего прочего, решило закрыть и продать свое авторитетное подразделение «Бейсик букс» («Basic Books»), известное прежде всего литературой по психоанализу и общественным наукам. Как и «Пантеон», «Бейсик» никогда не терпело убытков, но выпускаемая им литература и ее тиражи были ориентированы скорее на специалистов, чем на массового читателя. Соответственно объем продаж этих книг по определению не удовлетворял требованиям «Харперз» к рентабельности «Бейсик» и его вкладу в «общий котел» накладных расходов издательства. Два года редакторы «Бейсик» отчаянно пытались отыскать более «ходовые» книги. Затем топор палача опустился.

Сходное решение приняла фирма «Саймон энд Шустер», некоторое время владевшая «Фри пресс» («Free Press») – самым реакционным из американских издательств. При Рейгане «Фри пресс» разбогатело на книгах, полностью созвучных политическому духу времени. Однако затем издательство потеряло много денег на рискованных проектах. Биография Хиллари Клинтон оказалась недостаточно злобной, чтобы удовлетворить вкус консервативного читателя. Твердо решив не допускать подобных ошибок, «Саймон энд Шустер» уничтожило «Фри пресс», сохранив название, но переключив редакцию в основном на выпуск деловой литературы. Даже революционные радикалы правого толка обнаружили на собственном опыте, что революция пожирает своих детей, не глядя на их политические пристрастия. Итак, произошла реорганизация, и все крупные концерны отделались от своих интеллектуальных, «Пантеоно-образных» подразделений.

Казалось бы, такие колоссальные убытки двух лидеров волны реорганизации компаний должны были послужить предостережением для других. Но концерн «Бертельсманн», едва вступив во владение «Рэндом хауз», выпустил пресс-релиз, гласивший, что новые собственники в ближайшие годы ожидают от своего приобретения пятнадцатипроцентной прибыли. То есть вместо миллиона долларов прибыль (при ежегодном объеме продаж, равном примерно миллиарду) должна была составить 150 миллионов. Одновременно «Бертельсманн» распространил внутреннюю директиву, из которой явствовало, что его американские владения – «Рэндом», «Бэнтэм», «Даблдэй» и «Делл» – также должны, следуя общей политике корпорации, обеспечить годовой 10-процентный прирост, то есть еще 100 миллионов долларов. Каким образом, в директиве не уточнялось. Возможно, самый красноречивый статистический показатель «Бертельсманна» (из обнародованных) – количество бухгалтеров, работающих в его главном офисе: четыре тысячи, что во много раз превышает общее число редакторов в подразделениях фирмы по всему миру. Предполагалось, что новая объединенная корпорация будет выпускать каждую третью книгу в Соединенных Штатах (если не учитывать продукции некоммерческих издательств) и обеспечивать 40 % объема продаж «Бертельсманна» по всему миру. Встревоженные этими гигантскими параметрами, группы авторов и других заинтересованных лиц стали обращаться к генеральному прокурору с просьбами расследовать возможное нарушение антимонопольного законодательства. Но реакции не последовало. Ключевой сектор американского книгоиздания оказался под контролем гигантского нового концерна. Хуже того, «Бертельсманн» также приобрел долю в структуре книготорговли по Интернету, принадлежащей «Барнс энд Нобл» («Barnes & Noble»).

Тенденция к концентрации в издательском бизнесе не ослабевает. Французские концерны регулярно объявляют о новых приобретениях у себя на родине и за рубежом, прежде всего в Великобритании. Компания «Ашетт» («Hachette») недавно приобрела английскую группу «Орион» («Orion»), которая, в свою очередь, владеет такими почтенными издательствами, как «Уэйденфилд» («Weidenfield») и «Голланц» («Gollancz»). Теперь появились сведения, что «Орион» присматривается к американским фирмам и, возможно, купит «Саймон энд Шустер». Англо-голландская группа «Реед Эльзевир», которой принадлежит журнал «Паблишерз уикли», скупила несколько самых авторитетных издательств Великобритании, в том числе «Метуэн» («Methuen»), «Хейнеманн» и «Секер энд Уорбург», а затем, в августе 1995 года, перепродала «Рэндом хауз» под предлогом их недостаточной рентабельности (которая, по оглашенным впоследствии сведениям, составляла 12 % объема продаж). По сходному сценарию разыгрались события в Швеции, когда другая голландская фирма «Валтер Клуверс» («Walter Kluwers») приобрела «Норштедтс» («Norstedts»), второе по значимости в стране издательство с богатой, почти двухсотлетней историей. Вскоре прибыль «Норштедтс» была объявлена недостаточно высокой, и «Клуверс» решила оставить при себе только редакции юридической и справочной литературы. Основная редакция, чьи книги были настоящим краеугольным камнем шведской культуры, оказалась брошена на произвол судьбы и долго дожидалась своего покупателя. Наконец ее приобрело местное кооперативное движение, которое в Швеции все еще имеет большой вес в области книгораспространения и розничной торговли; редакция «Норштедтс» была интегрирована в издательства кооперативов. Но все эти передряги не прошли бесследно: «Норштедтс» сильно отстало от конкурентов и растеряло многих своих лучших авторов.

Решение «Реед» и «Клуверс» сосредоточиться на справочной литературе и работе с информацией отражает общую тенденцию. Издатели все больше говорят о необходимости сосредоточиться на высокоприбыльной верхушке информационной пирамиды. Их цель – сделать информацию, которая прежде содержалась только в книгах, доступной и в других форматах. При всех бесспорных достоинствах этой важнейшей технологии некоторые американцы опасаются, что ее применение повлечет за собой ограничение свободного доступа к информации в публичных библиотеках и других общественных учреждениях.

Все корпоративные слияния происходят по одному хорошо отрепетированному сценарию. В оптимистическом заявлении для прессы концерн восхваляет заслуги приобретенного им издательства и клянется соблюдать его традиции. Всех заверяют, что не будет ни серьезного сокращения штатов, ни какой бы то ни было глобальной реорганизации. Позднее сообщается, что в целях рационализации деятельности необходимо кое на чем сэкономить, и поэтому вспомогательные службы будут слиты воедино. Вскоре бухгалтерия, экспедиция и склад издательства растворяются в соответствующих службах концерна. Затем объединяются отделы продаж, поскольку территория, где Они действуют, все равно общая. Затем обнаруживается, что издательские планы во многом, как это ни прискорбно, дублируют друг друга – значит, и тут без рационализации не обойтись. Увольняют нескольких редакторов и их ассистентов, поскольку общее количество издаваемых книг все равно сокращается. Постепенно становится невозможно определить, каким подразделением выпущена книга. Например, в английском филиале «Рэндом» – «Рэндом хауз Ю. Кей.» – одни и те же люди составляют план нескольких издательских марок, которые когда-то принадлежали независимым, своеобразным, разноликим издательствам; теперь от всех этих фирм остались одни названия, украшающие титульные листы новых книг. Тем временем книги прежних лет, которые не расходятся минимальным тиражом (а его планка все завышается; теперь минимумом считаются две тысячи экземпляров в год), безжалостно сдаются в макулатуру или вычеркиваются из планов на допечатывание. В результате многих классических произведений уже не достать. В конце концов появляются новые издательские марки, под которыми выпускаются выборки из нескольких разных каталогов, дешевые переиздания старых книг и литература новых категорий; все это призвано преодолеть прежнее «нерациональное» разделение труда.

Как мы видим, ускоренное укрупнение фирм сопровождается обострением жажды прибыли у больших издательств. Начиная с 20-х годов XX века в американском книгоиздании, будь то в период экономического бума или кризиса, средний доход издательств составлял примерно четыре процента после уплаты налогов. (Это средняя цифра по всем издательствам – и по чисто коммерческим компаниям, выпускавшим только выгодные книги, и по более интеллектуальным, которые старались сбалансировать прибыльность и гражданский долг.)

В этой связи весьма любопытно выглядит статистика недавнего прошлого, отражающая ситуацию в тех немногих издательствах, которые еще не стали частью крупных корпораций. Конкретные цифры были приведены в интереснейшем обзоре европейского книгоиздания, опубликованном в 1996 году в «Ле Монд». Например, годовая прибыль «Галлимара», самого престижного из традиционных издательств Франции, составляет три процента с небольшим – это несмотря на сильный сводный каталог и процветающую программу детской литературы. «Эдитьон дю Сейль» («Editions du Seuil») – вероятно, второе по значимости французское независимое издательство – имеет всего один процент прибыли. В данный момент двумя вышеупомянутыми издательствами по-прежнему владеют потомки основателей и их партнеры-союзники, но «Галлимар» вследствие внутренних раздоров был вынужден продать часть своих подразделений «на сторону», так что его независимость под угрозой.

Издательства одно за другим подпадают под власть концернов, и новые хозяева всякий раз настаивают, чтобы книжная ветвь приносила прибыль того же порядка, что и их газеты, спутниковые телеканалы и кинофильмы – то есть отрасли, всегда отличавшиеся гораздо более высокой, чем книгоиздание, маржей прибыли. Итак, устанавливается новая планка – в 12–15 процентов, что в три-четыре раза превышает доходность издательств ранее.

Чтобы удовлетворить эти новые требования, издатели начинают выпускать кардинально иную продукцию. В «Нью-Йорк таймс» недавно была опубликована статья о том, что крупные кинокомпании сейчас активно выпускают через свои издательские филиалы литературу о деятелях кино и книги, как-то связанные с кинопродукцией этой же компании, – послужившие материалом для экранизации или, напротив, написанные по мотивам фильмов. Это считается очень выгодным. В 1990 году «Дисней корпорейшен» создала для эксплуатации своих новых фильмов дочернюю издательскую фирму под названием «Гиперион». Девиз этого проекта крупный импресарио Роберт Готлиб сформулировал в интервью «Таймс» так: «Не путайте этот проект с издательством “Фаррар, Строc” (“Farrar, Straus”). Помните, что это сугубо коммерческая индустрия развлечений».

В угоду этой тенденции издательские концерны перетряхивают свои планы выпуска книг. Да и сотрудников меняют. Например, фирма «Пирсон» назначила главой своей транснациональной книгоиздательской ветви человека со стороны – Майкла Литтона (правда, он занимал этот пост недолго). В первые же дни на новом посту Литтон, прежде работавший в «Дисней», объявил, что знаменитый логотип «Пенгуина» будет использоваться для продажи сопутствующей «развлекательной продукции» – например музыкальных компакт-дисков. Тем временем в Нью-Йорке «ХарперКоллинз» взяла на должность генерального директора Алтию Дисней (которая также продержалась недолго). До этого госпожа Дисней была редактором «Ти-ви гида», одного из самых массовых и прибыльных изданий Мэрдока. В прошлом году было основано новое подразделение «ХарперЭнтертейнмент» («Haiper Entertainment»), заявившее, что на первом же году существования выпустит 136 «привязанных» к кинофильмам и телепередачам книг (например, по материалам «Шоу Джерри Спрингера»), что должно было затмить всю прочую продукцию «ХарперКоллинз». Однако, несмотря на все эти новации, лишь немногим издательствам удается вывести свои доходы на новый уровень. В действительности прибыль многих крупных корпораций сейчас значительно меньше, чем пять лет назад, когда они придерживались прежней политики разнообразного ассортимента.

Еще одно последствие укрупнения в издательской сфере, о котором редко говорят, – проблема роста оперативных издержек, который, в свою очередь, влечет за собой необходимость в наращивании доходов. Книгоиздатели зажили на широкую ногу, беря пример с голливудских магнатов. Когда-то издательское дело, по крайней мере в англоязычных странах, считалось «профессией для джентльменов» За этим эвфемизмом скрывался обычай платить относительно невысокие оклады – сотрудники издательств много десятилетий получали примерно столько же, сколько ученые и преподаватели. Теперь же руководители издательств повысили себе оклады до нескольких миллионов долларов. Согласно недавнему обзору «Паблишерз уикли», глава «Макгро-Хилл» получает более двух миллионов в год, больше генерального директора «Эксон» («Exxon») или «Филлип Моррис» («Phillip Morris»). В 1998 году издательская ветвь компании «Виаком», часть которой была в том же году продана как неприбыльная, заплатила своему главе 3,25 миллиона долларов. Так и хочется спросить, не объясняется ли убыточность «Виаком» неоправданно высокими окладами, которых добились для себя руководители высшего звена в ущерб книгам и их авторам. Многие директора – даже в далеко не преуспевающих фирмах – установили себе зарплату в более чем миллион долларов. Ричард Снайдер, покинувший «Саймон энд Шустер», чтобы приобрести издательство, которое покамест не принесло прибыли, платит себе около 1,4 миллиона в год.

Но это не единственная причина повышения оперативных расходов. Офисы издательств начинают тягаться по роскоши с банками. Конференции торговых представителей «Рэндом хауз», часто проходившие на шикарных курортах Бермудских островов или округа Орандж, в конце 80-х годов обходились в миллион долларов каждая – а речь идет о двух конференциях в год. Издатели и редакторы почувствовали себя крупными бизнесменами, имеющими право на красивую жизнь: дорогие рестораны, лимузины у подъезда и прочие символы престижа. Чувство удовлетворения им доставляют уже не достойные книги, которыми можно гордиться, а вся эта роскошь, воспринимаемая как знак признания их заслуг. Так и накапливаются оперативные издержки, которые потом раскладываются подобно налогам на все издательства группы. И эти «налоговые отчисления» постоянно растут. Поскольку их сумму высчитывают не «на местах», не в каждом издательстве, а в центральной бухгалтерии концерна, руководство может спускать разным подразделениям диспропорциональные финансовые задания – порой несправедливо завышенные, как случилось в последние годы нашей работы в «Пантеоне».

Перемены, произошедшие в издательском мире, все заметнее отражаются и на книготорговле. Одной из первых книг, заказанных мной авторам после прихода в «Пантеон», было исследование стратегий, применяемых монополиями Соединенных Штатов. Книга называлась «В руках немногих». Ее автором официально считался Эстес Кефауэр, ныне покойный сенатор-популист от штата Теннесси, но на самом деле книга была написана его высококвалифицированными сотрудниками. Также по их инициативе на протяжении многих лет был блестяще проведен целый ряд слушаний по проблеме диктата монополий в американской экономике. Помимо глав о сталелитейной промышленности и фармацевтических компаниях, в книге имелся отчет об общественном расследовании ситуации в» секторе хлебопечения. У истоков этого расследования, показавшего, как общенациональные торговые марки «Тип-Топ» и «Уандер» вытеснили имевшиеся в каждом городе небольшие пекарни, стоял Ч. Райт Миллс. Вначале крупные хлебозаводы предлагали хлеб по демпинговым ценам, с которыми не могли тягаться местные пекарни. Также они старались при помощи системы скидок продвинуть крупные партии своего товара в местные продуктовые магазины. Первоначальная ценовая разница привлекала покупателей, соответственно разоряя мелких производителей. Покончив с конкурентами, крупные компании по отработанному монополистическому сценарию поднимали цены, и американцы оставались с запечатанным в пластик, пластиковым на вкус хлебом, который был дороже батонов местного производства – батонов, которые уже никто не производил. Лишь спустя несколько десятилетий в крупных городах вновь расцвели мини-пекарни, где состоятельное меньшинство может покупать отличный, но чрезвычайно дорогой хлеб.

Судьба малых пекарен Америки не выходила у меня из головы, когда я наблюдал за постепенным исчезновением независимых книжных магазинов с центральных улиц американских городов. Не будем идеализировать эти независимые магазины. Среди них было много крохотных лавчонок, забитых непонятно чем, ориентированных скорее на торговлю открытками и канцтоварами. Но эти бесчисленные магазинчики были неотъемлемой частью жизни американцев. Из приведенной ниже статистической таблицы на 1945 год можно узнать, сколько было магазинов, которые считались достойными визита торгового представителя издательства. В Нью-Йорке их имелось 333, в Чикаго – 88, в Сан-Франциско – 59. Теперь же в Нью-Йорке всего 76 независимых книжных магазинов, включая «торговые точки» при музеях, библиотеках и прочих учреждениях.

ДВАДЦАТЬ ГОРОДОВ, ЛИДИРУЮЩИХ В КНИГОТОРГОВЛЕ, И КОЛИЧЕСТВО НЕЗАВИСИМЫХ КНИЖНЫХ МАГАЗИНОВ В КАЖДОМ ДАННЫЕ НА 1945 ГОД [65]65
  Book Industry Report of the Public Library Inquiry of the SSRC. (Примеч. авт.)


[Закрыть]

ГОРОД	МАГАЗИНЫ
Нью-Йорк	333
Чикаго	88
Лос-Анджелес	66
Сан-Франциско	59
Филадельфия	54
Бостон	46
Вашингтон, округ Колумбия	44
Балтимор	32
Сиэтл	26
Цинциннати	24
Детройт	23
Сан-Луи	23
Буффало	20
Даллас	20
Миннеаполис	19
Коламбус	16
Индианаполис	11
Сент-Пол	11
Всего	915

Независимые книжные магазины когда-то представляли собой альтернативу штампованной продукции масс-медиа. Но метаморфоза американской книжной торговли началась задолго до выхода на рынок сетей магазинов. В 1967 году Беннет Серф, надиктовывая свои мемуары, уже описывал проблемы, создаваемые новыми «дисконтными магазинами», где книги продавались со скидкой. Симптоматично, что все три упомянутых им магазина с тех пор исчезли:

«Благодаря своему ассортименту – далеко не полному, но непременно включающему бестселлеры – дисконтные магазины нанесли удар по малым книготорговцам. Например, в Нью-Йорке такой магазин находится на Пятой авеню прямо напротив “Брентаноз” (“Brentano’s”) и в нескольких шагах от “Скрибнерз” (“Scribner’s”). И в результате наиболее популярные бестселлеры расходятся в “Брентаноз” и “Скрибнерз” гораздо хуже, чем раньше, – покупатель предпочитает “Корветтз” (“Korvette’s”)…» [66]66
  Bennet Cerf «At Random» (New York: Random House, 1997). (Примеч. авт.)


[Закрыть].

Далее Беннет описывает, как сложно стало «пристраивать» интеллектуальную литературу в независимые магазины, ощущающие сильную конкуренцию со стороны «дисконтеров».

Крупные универмаги когда-то имели большое значение для книготорговли. По утверждению Беннета, знаменитый нью-йоркский универмаг «Мэйси» сыграл огромную роль в распространении серии «Модерн лайбрэри» («Modern Library»), перешедшей под крыло «Рэндом» от «Бони энд Ливерайт». Но универмаги – а также тысячи торговых точек, распространявших издания в мягкой обложке, – не имели обыкновения делать скидки. Даже члены книжных клубов приобретали книги примерно по магазинным ценам.

Именно решение продавать книги со скидкой – особенно бестселлеры – и привело сети магазинов к их нынешнему процветанию. Благодаря сетям многие города впервые в своей истории обзавелись хотя бы одним крупным книжным магазином. Нельзя спорить, что ныне магазины сетей предлагают американцам гораздо более широкий, чем когда-либо, выбор продукции. С другой стороны, их активное распространение по стране губит уцелевшие независимые магазины. В интервью «Файнэншл таймс» во время прошлогодней Франкфуртской книжной ярмарки министр культуры Германии, бывший издатель Михель Науманн предрек: если дисконтная торговля приживется в Европе, обанкротятся 80 процентов из четырех тысяч немецких книжных магазинов.

В последнее время в США наблюдается фантастический рост сетей. Теперь через них продается более 50 процентов всех книг, поступающих в розничную продажу. Независимые книжные магазины год от года продают все меньше – на данный момент всего 17 процентов. Зато увеличивается доля эконом-клубов и других форм дисконтной торговли, а также Интернет-магазинов типа «Амазон» («Amazon»). Вследствие всего этого количество независимых магазинов резко уменьшилось – от 5400 в начале 90-х до 3200 на текущий момент.

Крупные книготорговые сети вкладывают основную часть своих весьма изрядных финансовых ресурсов в бестселлеры, пренебрегая прочими книгами, – а это, в свою очередь, сказывается на предпочтениях издателей. Более того, поскольку теперь сети контролируют ключевой сектор книжного рынка, они в состоянии навязывать практически любые условия крупным издательствам, которые вынуждены вносить большие суммы на общие рекламные расходы магазинов, дабы их книгам отвели видное место на полках, – а ведь независимые книготорговцы оказывали эту услугу бесплатно, как нечто само собой разумеющееся. Такая политика негативно сказывается на небольших издательствах, которым трудно выкраивать деньги на дополнительную оплату рекламных услуг. Недавно независимые книготорговцы выиграли судебный процесс против крупных книгоиздателей, чьи методы поддержки сетей были признаны противоправными.

Еще хуже то, что и сами сети действуют весьма агрессивно – открывают новые магазины по соседству с самыми успешными из независимых, порой (как подметил Беннет) буквально напротив. В результате рады независимых день ото дня редеют; в центре Нью-Йорка их осталась всего горстка – за несколько месяцев моей работы над этой книгой закрылось еще три.

Подобное сокращение количества и разнообразия торговых точек делает трудное положение небольших издательств еще более трудным. Независимые магазины – куда можно было пристроить новый роман или книгу стихов, если они придутся по сердцу сотрудникам, – уступают место крупным сетевым магазинам, применяющим сверхсовременные методы маркетинга. Сети даже требуют от издателей, чтобы авторы выступали во время традиционных «туров в поддержку книги» только в их магазинах – и нигде больше. Некоторые авторы, например Стивен Кинг, отказались подчиняться этим инструкциям (во время своего последнего тура Кинг из принципа выступал только в независимых магазинах). Такие жесты заслуживают похвалы, но монополистические тенденции крупных магазинов следует воспринимать очень серьезно.

Менеджеры книжных магазинов сетей часто приходят из других областей розничной торговли и не очень-то интересуются книгами как таковыми – главное, получить с каждого кубического фута пространства как можно больше долларов. Практика возврата непроданных книг издателям, принятая в сетях, также создала целое созвездие проблем. Как-то на официальном обеде Американской ассоциации книготорговцев моим соседом по столу оказался сотрудник одной из сетей – собственно, главный менеджер по закупкам массовой художественной литературы. Трудно ожидать от такого человека пламенных выступлений в защиту высокой культуры. Тем не менее он был сильно подавлен. В его компании действовал следующий закон: если за первую неделю нахождения на полках магазина книга не продается в количестве стольких-то экземпляров в день, ее перемещают на «задворки» торгового зала, а затем возвращают издателю. И уже неважно, если рецензии на книгу запоздали или выступление автора в телепередаче «Тудэй шоу» по каким-то причинам отсрочено. Старая шутка Альфреда Кнопфа – «книги выходят и тут же назад приходят» оказалась горькой истиной: доля возвращаемых книг постоянно растет. В 60-е годы она составляла около двадцати процентов, теперь же – более сорока.

Те же самые тенденции свойственны и книжным клубам, которые до появления книготорговых сетей были основным каналом поставки книг в американскую глубинку. В годы своего расцвета «Бук-оф-зе-манс клаб» продавал 11 миллионов книг в год; почти миллион экземпляров каждого наименования в рубрике «основное предложение». Ненамного отставал клуб «Литерари гильд». А ведь были еще десятки клубов поменьше. (Сейчас через клубы расходится гораздо меньше экземпляров – спрос на «альтернативное предложение» от крупного книжного клуба не достигает и пяти тысяч экземпляров.) Клубы выполняли две тесно связанные между собой функции. Во-первых, они обеспечивали доступ к книге широким массам читателей, которые не могли пользоваться книжными магазинами. Не менее важна была вторая функция – клубы стремились не просто останавливать свой выбор на книгах, которые разойдутся самым большим тиражом, а отбирать то, что подходит для данной категории читателей. Подбором книг для клуба «Бук-оф-зе-манс» занимался совет независимых экспертов, в который входили очень известные писатели и критики того времени. Конечно, в основном клубы предлагали литературу, рассчитанную на массового читателя, но время от времени включали в свой ассортимент что-нибудь неожиданное, тем самым подтверждая свою самостоятельности и индивидуальные вкусы.

Со временем роль экспертов все уменьшалась. Сотрудники «Бук-оф-зе-манс» все чаще брали на себя отбор «альтернативных предложений» и глобальные решения в области маркетинга. Компания «Тайм Уорнер» после приобретения клуба вообще упразднила институт экспертов. В увлекательном исследовании ученого-антрополога Дженис Рэдуэй можно найти рассказ участника событий о поворотном периоде истории клуба после его поглощения «Тайм Уорнер». Автор с трогательными подробностями описывает страхи и неуверенность сотрудников, обнаруживающих, что новые владельцы беспощадно стремятся увеличить прибыльность клуба и запретить отбор книг по критериям, не имеющим отношения к выгоде.

В конце 80-х Билл Зинссер, выступая на торжествах по случаю шестидесятилетия «Бук-оф-зе-манс клаб», обрисовал прежние методы его работы: «Если кто-то из сотрудников твердо считает, что мы должны взять данную книгу, книга наверняка будет взята, даже если она не обещает ничего, кроме убытков. Очень часто книги отбираются по соображениям общественной пользы. Вот перед нами серьезная книга о серьезном вопросе – о ядерном оружии или токсических отходах. Или мемуары бывшего госсекретаря. “Мы – книжный клуб с хорошей репутацией”, – непременно напоминает кто-то, и на этой торжественной ноте еще одна достойная книга включается в программу, которая вознаградится на небесах – если и не звонкой монетой на земле».

Сегодня «Бук-оф-зе-манс клаб» превратился всего лишь в систему заказа книг по почте. Когда я дописывал эту книгу, концерн «Бертельсманн» объявил, что между «Бук-оф-зе-манс клаб» и «Литерари гильд» начались переговоры о слиянии. Итак, вскоре прекратится даже самая минимальная конкуренция между книжными клубами.