Текст книги "Проклятие эльфов"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 36 страниц)

Андрэ Нортон
Проклятие эльфов

Посвящается всем поклонникам: минувшим, нынешним и будущим.

Глава 1

«Серина Даэт. Я – Серима Даэт». Серина изо всех сил цеплялась за свое имя – последнее, в чем она была уверена, последнее, что еще не выжгло солнцем. Солнце… Оно висело в небе и стегало женщину своими лучами, пытаясь испепелить ее.

Жарко… Ей никогда еще не бывало так жарко. От жары путаются мысли и забываешь, что нужно двигаться дальше. Большой живот не позволял женщине увидеть собственные ноги, но зато она их чувствовала. Каждый шаг причинял ей мучительную боль. Но если она остановится, будет хуже.

У Серины пересохло горло. Этим утром она нашла немного росы и, словно животное, слизала ее с камней, но от этой влаги давно уже ничего не осталось.

"Я – Серина Даэт. Я…

О, боги, кто же мог подумать, что все закончится именно гак!"

Несколько месяцев назад она была фавориткой лорда Дирана. Еще позавчера Серина надеялась, что сумеет скрывать свою беременность до тех пор, пока ей не удастся освободиться от проклятого отродья. Она намеревалась избавиться от плода, а потом вернуться в гарем и воздать этой сучке, Лейде Шайбрел, по заслугам. Серина не могла рассказать лорду Дирану, что с ней сделала Лейда, но она могла изыскать способ низвергнуть ее. Серина и Лейда были непримиримыми врагами. Собственно, все женщины в гареме враждовали между собой – все без исключения. Нужно было лишь постараться, приложить усилия и вытеснить Лейду…

Но лорд Диран вернулся с Совета неожиданно рано, и Лейда поджидала…

«Я выживу, я вернусь и найду способ заставить ее страдать…»

Лорд Диран считал их соперничество забавным и поощрял его, осыпая Лейду подарками. Но все же первое место занимала именно Серина. Постепенно Лейда поняла, что лорд Диран не намерен смещать Серину с места фаворитки. Но сдаваться она не желала. Несомненно, это все были происки Лейды…

«Конечно, это все она. Что тут еще можно предположить?»

Видимо, Лейда примерно в течение месяца подменяла всю пищу Серины, присылая ей вместо этого еду, предназначенную для эльфов. Это произошло как раз перед тем, как лорд Диран отбыл на Совет…

«Совет шел восемь месяцев. Ну почему он не мог продлиться еще немного?! Я освободилась бы от этого бремени, и никто бы ничего не узнал!»

Лишь после отъезда лорда Дирана Серина поняла, что беременна.

Узнав это, она впала в панику.

Понести ребенка эльфийского лорда, полукровку! Да это же смертный приговор – если только лорд не проявит небывалую снисходительность. Но даже если Диран не убьет ее, он наверняка отошлет ее прочь.

Но это ничуть не лучше смерти. Чтобы ее отдали какому-нибудь мелкому чиновнику или гладиатору или, хуже того, Лейде в служанки!..

Нет, никогда! После того, кем она была, после всего, чего ей удалось добиться!

Ведь она завоевала свое положение сама, завоевала в долгой и упорной борьбе…

* * *

Серина вернула непокорную прядь медных волос на место и принялась придирчиво изучать свое отражение в зеркале с серебряной оправой. Потом девушка слегка кивнула и снова занялась макияжем. Ей предстояло состязаться с лучшими из лучших, и потому Серина должна была выглядеть самим совершенством.

В настоящий момент стандартом красоты в гареме лорда Дирана служила неземная хрупкость и мнимая невинность нынешней фаворитки лорда. Серина отлично понимала, что Ровейна использует за образец, даже если остальные девушки этого еще не вычислили. Ровейна пыталась стать как можно более эльфоподобной и подражала высокородным эльфийкам, посещающим лорда Дирана в надежде на брачный альянс.

В результате канон красоты выглядел так: бледно-золотые волосы, распущенные или украшенные венком цветов из драгоценных камней, нежно-розовый цвет лица, по-детски распахнутые голубые глаза и хрупкая, воздушная фигурка. Серина просто вопиюще противоречила этому стандарту. Волосы у нее были огненно-рыжими, а глаза – темно-фиолетовыми, почти черными, и в них бурлили с трудом сдерживаемые чувства. Мать называла фигуру Серины «пышной», но это было преуменьшением. А кроме того, это определение ничего не говорило о тонкой талии девушки – результате многолетних занятий танцами, о бедрах, способных отвлечь бывалых гладиаторов от тренировки, и о высокой, гордой груди, которая подвигала тех же гладиаторов на более решительные действия, так что отец перестал брать Серину на тренировки с тех пор, как девочке исполнилось тринадцать.

Серина улыбнулась своему отражению и беспристрастно изучила улыбку. Да, неплохо. Сохраняя улыбку, девушка придирчиво рассмотрела наложенный макияж. Покончив с этим, она сбросила крохотные кисточки на пол. Служанки потом уберут.

Пока другие девушки, которых готовили в наложницы, обесцвечивали волосы, пудрили лица и рядились в излюбленные фасоны Ровейны Ордоне, Серина щеголяла своими отличиями и училась подавать их в наиболее выгодном свете. Она подбирала травяные отвары, заставляющие волосы блестеть, красила губы темно-пурпурной помадой в тон глаз и слегка румянила скулы. Она продолжала заниматься танцами и втайне упражнялась, добавляя силы и изящества своему телу. Она разыскала учителей постельных утех и взяла несколько чрезвычайно полезных уроков. Рано или поздно лорд Диран устанет от бледности и хрупкости, застенчивости и деликатности, утонченности и робости. Лорд вообще не отличался постоянством в увлечениях. А когда ему надоест холодный Зефир, Серина увлечет его своим пламенем.

Серина осторожным касанием подправила темно-фиолетовые тени под бровями и встала, расправляя мягкие складки своего бархатного платья цвета красного вина. Пускай Ровейна держится за свои шелка пастельных оттенков, оборочки и кружева. Она в них выглядит, как розовый кочанчик салата-латука. Скоро лорду надоест слащавость и он захочет чего-нибудь пряного.

Серина осторожно – чтобы не порвать и не измять платья – отодвинулась вместе с пуфиком от туалетного столика. В маленькой комнате было тесновато: здесь помещались лишь кровать, тумбочка для белья, вешалка для платьев, туалетный столик, зеркало и маленький пуфик. Но все же здесь было просторнее, чем в те времена, когда Серина жила с матерью. Тогда в ее распоряжении был лишь крохотный чуланчик, где едва-едва хватало места для кровати. И Серина намеревалась в ближайшем будущем заполучить более просторное жилище.

Серина покинула спальню, изящно покачивая бедрами, как будто за ней наблюдал сам лорд. А вдруг он и вправду за ней наблюдает, мало ли? Эльфийские лорды всесильны. И вполне возможно, что Диран следит за своим гаремом в самые неожиданные моменты. Отец говорил, что с гладиаторами лорд так и поступает.

Девушка взглянула на высокие водяные часы из зеленого стекла, расположенные в центре внутреннего дворика, и отдернула занавеску с двери спальни, чтобы показать, что хозяйка комнаты отсутствует. Через матовое стекло купола лился солнечный свет. Вода в часах дошла до дельфиньего хвоста. Значит, до ежедневного визита, который лорд наносил своим наложницам, оставалось еще много времени. На самом деле, двери большинства спаленок еще были задернуты занавесками, показывающими, что младшие наложницы еще спят либо что им лень выходить. Серина была «маленьким лебедем» – так называли девушек в течение первых шести месяцев пребывания в гареме. Точнее говоря, она всего неделю как получила статус наложницы. Большинство девушек не преодолевали этого шестимесячного срока. Тех, кто не привлекал внимания лорда, через шесть недель отсылали. Они становились живым вознаграждением для лучших гладиаторов лорда.

Когда-то это произошло и с матерью Серины, и ей, можно сказать, повезло. Джаред Даэт был лучшим из сотен гладиаторов лорда Дирана. Он выиграл для лорда столько поединков, что потерял им счет, и лишь самые необычные из них оставили след на его теле. Амбра была его подарком к отставке – Джаред ушел с арены, так и не изведав поражений, и стал тренером. Они с Амброй привязались друг к другу, и лорд милостиво позволил им образовать постоянную пару.

Большинство девушек, отвергнутых хозяином гарема, отдавали преуспевающим бойцам, желающим иметь женщину, и мало кто из мужчин бывал так добр со своей женщиной, как Джаред. Серина видела некоторых из этих девушек поутру – плачущих, покрытых синяками и ссадинами. А одну – об этом случае не любили говорить – вообще нашли мертвой. Этим женщинам приходилось рожать каждый год, чтобы произвести как можно больше бойцов для лорда. А когда они уже не могли вынашивать детей, то становились служанками – если, конечно, прежде не умирали при очередных родах. Они стирали белье, драили котлы, убирали комнаты или прислуживали в том самом гареме, что некогда был коротким проблеском света в их жизни.

Такой порядок вещей оказывал достаточно странное влияние на ход событий. Многие «маленькие лебеди», будучи с самого начала уверены, что ни на миг не привлекут внимания лорда, старались как можно реже обращаться к служанкам. Они выбирали себе наряды без украшений, белые или какого-нибудь другого цвета, не доставляющего затруднений при стирке. Они никогда не просили ни о чем, кроме самых простых услуг, и даже сами убирали свои спальни. Серина знала, что прачка проклинает ее за ее алые, пурпурные и изумрудные платья, а уборщицы – за беспорядок, который она вечно оставляла в своей комнате. Но девушку это не волновало. Как бы там ни обернулось, но, во всяком случае, лорд Диран уже обратил на нее внимание. Серина видела это. Она бросалась выполнять приказы лорда прежде, чем это успевали сделать слуги; она предлагала станцевать, когда лорд выглядел слегка уставшим или рассеянным, или танцевала, даже не получив приказа, – стоило лишь заиграть музыке. Серина не раз ловила на себе взгляд лорда Дирана, да и других эльфийских лордов, его гостей. В худшем случае он подарит ее кому-нибудь из этих лордов, когда тот выразит восхищение плясуньей. В лучшем же случае…

В лучшем случае она займет место Ровейны.

Серина никогда, никогда не позволяла себе даже предположить, что ее ждет будущее женщины для утехи гладиаторов или служанки для черных работ. Это было равносильно предчувствию поражения. А она не проиграет.

Успех же принесет роскошную жизнь не только самой Серине, но и ее родителям. Если повезет, их сделают надсмотрщиками на какой-нибудь отдаленной ферме Дирана – подальше от причуд и капризов лорда.

Серина пересекла внутренний дворик. Пол дворика был застелен ковром, имитирующим траву, – самая совершенная имитация, какую Серине доводилось видеть. Босые ноги девушки беззвучно ступали по ковру. Все рабы ходили босиком, за исключением тех, кто работал за пределами господского дома. Когда-то в детстве Серина спросила отца, почему так заведено. Отец рассмеялся в ответ: «А как далеко ты сумеешь убежать босиком?» – спросил он. Серина так и не поняла, шутит он или говорит всерьез.

За двориком, отведенным для «маленьких лебедей», начинался коридор с таким же ковром и белыми стенами. Здесь жили полноправные наложницы, и их комнаты отделялись от коридора дверями – настоящими деревянными дверями, а не занавесками. Впрочем, большая их часть точно так же была пока закрыта. У наложниц были собственные ванные комнаты, и им не нужно было пользоваться общей купальней, отведенной «маленьким лебедям». Серина намеревалась вымыться, одеться и вернуться на место, опередив своих товарок, которые снова упустят шанс попасть на глаза лорду. Кроме тоге, ей нравилось купаться в одиночестве. Так она могла выбирать любое мыло и любые притирания, и не приходилось беспокоиться, что ей не хватит полотенца. Да и почему бы, собственно, не прийти пораньше? Делать-то все равно особо нечего.

От большого зала, где любил отдыхать лорд Диран, жилища наложниц отделял лишь мерцающий занавес, сотканный из света, – наглядное напоминание о силе эльфийских лордов. Серебряный, совершенно непрозрачный занавес медленно переливался всеми цветами радуги. Это жидкое сияние не пропускало ни звуки, ни свет. Бесстрашно шагнув через занавес, Серина почувствовала звон в ушах и легчайшее, едва заметное сопротивление. Отец рассказывал, что такие занавесы можно настроить так, чтобы они оглушали или даже убивали того, кто попробует пройти через них, но при его жизни такого не случалось. Серина полагала, что занавес здесь для того, чтобы при необходимости помешать чужакам войти в гарем. Девушке и в голову не могло прийти, что кто-то захочет отсюда убежать.

Как обычно, в этот утренний час Серина оказалась в зале одна. Ее это не беспокоило. Помимо всего прочего, это давало ей возможность потихоньку пробраться во дворец и рассмотреть все изменения, которые произвел за ночь лорд. Он изменял обстановку, пользуясь лишь своей магической силой, и никого не предупреждал о переменах. Самым неожиданным было, когда за ночь лорд вырастил во дворце настоящие джунгли – казалось, что растения поднимаются прямо из пола. Ровейна была в восторге, и все обитательницы гарема целый день играли в пастушек – Диран даже снизошел до того, что сотворил для них пару овечек. На следующее утро вся растительность исчезла.

Серина удивленно осмотрелась вокруг. Сегодня утром в зале обнаружилось одно, но весьма существенное изменение: если прежде мраморный мозаичный пол был светло-зеленым, с узором из нежных цветочков, то теперь он приобрел холодный, насыщенный оттенок ляпис-лазури, а узоры вообще исчезли. Диванные подушки, грудами сваленные вдоль стен, тоже приобрели более яркие и насыщенные тона. С ложем лорда, стоящим в конце зала, на возвышении, произошло то же самое: теперь его обивка была выдержана в тонах дома Дирана – винно-красном и золотом, – а подушка, предназначенная для фаворитки, тоже приобрела красный оттенок. Белые, ничем не украшенные стены остались прежними, но в матовом куполе появился витраж с абстрактным узором в красных, синих, фиолетовых и изумрудных тонах. Солнечный свет, проникая через стекла витража, отбрасывал на темно-синий, с золотыми прожилками пол цветные пятна – повторение того же самого узора.

Серина потеребила затканный золотом воротник. Интересно, что может означать эта перемена? Неужели лорд наконец-то устал от нежных тонов? Значит ли это, что он желает более ярких красок?

Легчайший шорох предупредил Серину, что в зале появился кто-то еще. Девушка стремительно обернулась.

На пороге стоял лорд Диран и наблюдал за ее реакцией. Лорд был одет в цвета своего дома. Складки шелковой туники изящно уложены, одна рука на бедре, другая – на изукрашенной драгоценными камнями рукояти кинжала… Ястребиное лицо лорда было непроницаемо спокойным, но Серина прочла в его взгляде некий интерес. Похоже, лорду было любопытно, как Серина восприняла произведенные им изменения.

Девушка тут же склонилась в глубоком реверансе. Юбка кольцом улеглась вокруг – Серина словно опустилась на колено в лужу собственной крови. Так она и застыла, склонив голову и уставившись на бархат платья. Медленные шаги эльфа подсказали ей, что Диран приближается.

– Ты можешь встать, мой лебедь, – снисходительно произнес бархатно-мягкий голос.

«Мой лебедь! – возликовала Серина. – Он назвал меня „мой лебедь“! Лорд возвысил меня!»

Девушка повиновалась. Она выпрямилась так же медленно и изящно, как и склонялась в поклоне. Ее взгляд скользил снизу вверх: бордовые замшевые туфли, мускулистые ноги, обтянутые узкими кожаными брюками, небрежно расстегнутая туника, золотой узор воротника… Выпрямившись во весь рост, Серина не стала оставлять голову покорно склоненной. Вместо этого она вздернула подбородок и взглянула прямо в изумрудные глаза лорда.

– Да, твой дух полон огня, – хмыкнул лорд. Его тонкие губы растянулись в улыбке. – Мне это нравится. Ты носишь мои цвета в надежде обольстить меня, мой лебедь?

– Что же еще может быть моей целью, господин мой? – немедленно отозвалась Серина. – Разве я могу думать о чем-то другом, кроме как служить вашему удовольствию?

– И ты действительно будешь служить моему удовольствию? – Не дожидаясь ответа, лорд притянул девушку к себе и впился губами в ее губы.

Но Серина обдумывала этот момент с той самой секунды, как оказалась в гареме. Ровейна отпрянула бы с притворной застенчивостью и немного поборолась бы, изображая скромность. Серина же не стала делать ни того, ни другого. Вместо этого она всем телом прижалась к лорду и страстно ответила на поцелуй, а ее руки скользнули по телу Дирана – в соответствии с полученными уроками. Она не знала, что чувствует лорд, но, когда Диран отстранил девушку на расстояние вытянутой руки, в чреслах Серины полыхал огонь.

Диран выглядел таким же холодным и расчетливым, как и прежде Он встряхнул головой – длинные бледно-золотые волосы рассыпались по плечам, – отпустил Серину, потом с улыбкой потрепал ее по щеке.

– Вчера за ужином лорд Этанор похвалил Ровейну, – после долгой паузы произнес Диран. – Я подарил ее Этанору.

Серине понадобилось несколько секунд, чтобы эти слова дошли до ее сознания. Когда же она поняла, то вспыхнула от безумной догадки и, не смея произнести ни слова, уставилась на лорда.

– Ты усердно служишь мне, а такое усердие следует вознаграждать, – продолжил Диран, увидев, что девушка поняла его. Потом он протянул ей руку. – Пойдем, мой лебедь. Я хочу показать тебе твое новое жилище. А потом – через должное время – мы сообщим прочей стайке о твоем новом статусе. Ну как?..

Серина задрожала от возбуждения и предвкушения. И немного – от страха. Поговаривали, что у лорда Дирана весьма своеобразные вкусы…

Но ее готовили к этому. И в обмен на выполнение его требований она должна была получить роскошную жизнь и влияние. Да и не станет он причинять вреда ценной наложнице, сумевшей развеять его скуку.

Лорд ожидал ее ответа.

– Через должное время, – произнесла Серина, вкладывая свою руку в руку лорда. – Конечно же, мой господин.

* * *

На краткий миг Серина снова пережила это ощущение триумфа. Потом она снова вернулась в настоящее, где ее тело продолжало плестись вперед, шаг за шагом, словно раб под ментальным контролем.

Каждый дюйм незащищенной кожи горел огнем – Серина никогда прежде не знала такой боли. Как тяжело думать… Как тяжело помнить, кто она такая и почему она должна продолжать бороться за жизнь.

«Я – Серина Даэт, дочь.., дочь… Джареда Даэта, наставника гладиаторов лорда Дирана…»

* * *

Маленькая Серина пристроилась на краю скамьи, расположенной высоко над ареной. Когда лорд устраивал развлечения, на этих скамьях сидели незнатные эльфы. Амфитеатр был не особенно велик – он мог вместить всего четыреста-пятьсот зрителей, а на арене одновременно могло драться не более четырех человек. Эта арена была рассчитана на поединки и мало подходила для чего-то иного. Содержание собственной арены было призвано свидетельствовать о богатстве лорда Дирана. Кроме того, оно говорило о количестве боев, которые он устраивал, – для собственного развлечения либо для гостей. Подобно прочим помещениям поместья, свет проникал в амфитеатр через матовую стеклянную крышу. Вокруг арены располагались кресла с мягкими кожаными сиденьями, выше – простые деревянные скамьи. Когда на арене шел настоящий бой, люди не могли занимать даже их.

Но сегодняшний бой был чисто учебным, хотя гладиаторы и бились в полную силу и на настоящем, заточенном оружии. Надо заметить – на хорошем оружии. Его поставляли прямо из кузниц лорда Дирана.

В тот день Джаред взял дочь с собой, когда отправился в кузни, – это было частью ее образования, предписанного лордом Дираном. Это пламя, жара, дым и рослые, мускулистые мужчины и женщины, работающие в кузне, произвели на Серину большое впечатление. Кузнецы были самыми ценными из всех рабов лорда Дирана и получали даже больше подарков, чем преуспевающие гладиаторы.

– У нас хороший господин, – флегматично произнес Джаред. – Он вознаграждает за хорошую работу. А ведь он мог бы просто не обращать на нас внимания или обращаться как с домашним скотом. Многие лорды именно так и поступают. Запомни это, дитя. Все блага и все награды исходят от лорда Дирана.

Чтобы сковать хороший стальной клинок, железо нужно было очистить. Его десять раз плавили, чтобы удалить все нежелательные примеси, и лишь после этого переходили к завершающему этапу – плавке при участии древесного угля и при обильном доступе воздуха. Так получали настоящую сталь. После того, как превращение завершалось, кузнецы ковали из стали оружие, которым славился лорд Диран. Мало у кого из эльфийских лордов было такое же хорошее оружие, – во всяком случае, так говорил дочери Джаред.

Для эльфийских воинов кузнецы ковали отличные мечи, наконечники копий, топоры и маленькие, бритвенно-острые наконечники стрел – такие наконечники нельзя было вытащить из раны, их приходилось вырезать из тела. Оружие для гладиаторов было совсем иным: оно было предназначено скорее для нанесения ран, чем для убийства. Боевые цепы, булавы, короткие широкие ножи, хлысты с металлическими шипами, трезубцы – все эти виды оружия затягивали схватку и требовали большой искусности в обращении.

У двух бойцов, которые сейчас тренировались на арене под бдительным надзором Джареда, тоже было типично гладиаторское оружие: у одного – трезубец, у второго – цеп. Кроме того, оба были вооружены ножами.

Кажется, они лишь раз обменялись ударами. Рыжеволосый гигант, вооруженный цепом, ухитрялся держаться вне пределов досягаемости трезубца, а его смуглый противник уворачивался, не позволяя цепу спутать его оружие. Серина во все глаза смотрела на них. Она припомнила, что сегодня утром видела женщину, выходящую из спальни рыжего гладиатора, и лицо этой женщины было одним сплошным синяком.

Девочка уже знала, что ей тоже предстоит служить этим мужчинам или им подобным, если только она не сумеет увернуться от такой судьбы.

– Твоя судьба в твоих руках, – сказал ей Джаред. – Никогда не забывай об этом, дочка. Прилагай все усилия, чтобы доставить удовольствие лорду, потому что лишь он властен что-либо сделать для тебя.

Старший надсмотрщик уже говорил Амбре, что девочка быстро растет и что вскоре ей предстоит начать обучение. Серина знала, о каком обучении идет речь: Джаред без обиняков объяснил ей, чем отличается жизнь наложницы от жизни обычной рабыни. Он неустанно твердил дочери, что ее судьба целиком и полностью зависит от воли лорда Дирана и от ее собственных стараний.

Серина уже успела убедиться, что отец говорит чистую правду. Лишь в прошлом году у них забрали ее старшего брата, Тэмара. Его не то продали, не то подарили одному из гостей Дирана, который восхитился хрупким изяществом мальчика. Ее младший брат, Каэт, недавно начал учиться в школе боевых искусств. Его отправили туда всего две недели назад – после того, как при набеге на сад лорда выявилась редкая ловкость и проворство Каэта.

Когда за Каэтом пришли, Серина расплакалась, но мать увела ее в спальню, посадила на кровать и строго приказала вытереть слезы.

– Лорды правят всем, – безжалостно сказала Амбра, но глаза ее тоже блестели от непролитых слез, и Серина поняла, что мать просто боится плакать. – Нам следует благодарить судьбу за то, что она послала нам такого лорда. Лорд Диран щедро награждает тех, кто хорошо служит ему, а многие лорды никого и ни за что не награждают, лишь наказывают слуг, когда им в голову взбредет. Если Каэт будет служить хорошо, он тоже получит награду. Его бы следовало наказать за кражу фруктов, а Каэту вместо этого предоставили прекрасную возможность учиться. А ведь его могли бы просто убить на месте. Вот чем наш лорд отличается от остальных.

– Но почему?! – не выдержала Серина. – Почему они правят нами? Кто сказал, что так положено? Ведь это нечестно!

Другие родители за такие слова тут же отвесили бы девчонке оплеуху или в лучшем случае сказали бы: «Потому, что такова жизнь». Но Амбра не стала этого делать.

– Они правят нами потому, что они сильны и могущественны. Они владеют магией, – сказала она, и Серина почувствовала в ее голосе печаль человека, смирившегося с неизбежностью. – Мы же слабы, и боги не наделили нас магическими способностями. Лорды живут вечно, а наша жизнь коротка. За наше процветание мы должны благодарить лордов – боги любят их, а нами пренебрегают.

– Но почему, почему?! – выкрикнула Серина. Амбра лишь покачала головой.

– Я не знаю. Некоторые говорят, что лорды – дети богов. Другие же утверждают, что лорды – это демоны, посланные богами, чтобы наказать или испытать нас. Я знаю лишь одно: те, кто угождает лордам, живут и получают награду, а те, кто не желает этого делать, умирают.

Теперь для Тэмара и Каэта пришла пора научиться угождать их лордам. А ты должна понравиться лорду Дирану, и тогда он возвысит тебя. Все прочее не имеет значения. Ни я, ни твой отец, ни твои родичи или друзья – никто больше не сможет помочь тебе. Они могут лишь помешать тебе. Если ты возвысишься, то лишь благодаря собственным усилиям.

Серина запомнила этот разговор. Тем же вечером ей довелось взглянуть на лорда Дирана – он зашел посмотреть на тренировку. Девочка видела, как ее гордый, суровый отец склонился в земном поклоне, а гладиаторы опустились на колени. Сам же лорд Диран показался ей существом из легенды – высокий, надменный, одетый в бежево-золотой атлас и бежевую кожу. Эта кожа показалась Серине такой мягкой и упругой, что девочке захотелось прикоснуться к ней. Казалось, что от эльфа исходит сияние, что он впитывает солнечный свет и отражает его с удвоенной силой. Лорд был так прекрасен, что у Серины перехватило дыхание. Девочка подумала: «Должно быть, он и вправду сын богов…» Рядом с лордом стояла женщина, похожая на драгоценный камень, и ее вид вызвал у Серины приступ мучительной зависти. Женщина была одета в мягчайшие шелка, какие только Серине доводилось видеть, а украшающие ее золотые цепи, должно быть, стоили целое состояние? Причудливый головной убор из переплетенных золотых цепочек поддерживал золотистые волосы, прикрепленные к этому убору цепочки шлейфом ниспадали на спину, цепочки обвивали запястья и шею женщины и служили ей поясом. Эта женщина была великолепна. Она была почти так же красива, как эльфийский лорд. И Серине отчаянно захотелось оказаться на месте этой женщины и носить такое платье.

Серина до сих пор помнила, как отец пожаловался лорду и показал ему меч с дефектом. Лорд Диран взял меч и согнул клинок пополам, а потом еще раз пополам. При виде такой силы у Серины снова перехватило дыхание. Ее даже пробрал легкий озноб. Каково это – обладать такой силой? А быть одной из тех, ради кого сдерживают эту силу?

Затем лорд приказал привести к нему кузнеца, отковавшего меч. Диран лишь долю секунды смотрел на кузнеца, потом взмахнул рукой. Это движение было едва заметно, но человек сложился вдвое и, вскрикнув, рухнул на пол. Его унесли. Никто не попытался вступиться за кузнеца и не шелохнул пальцем, чтобы помочь ему. Позже Серина услышала, что лорд применил заклинание удара и что каждый раз, когда кузнец допустит появление дефекта в клинке, крохотный кусочек эльфийского камня, возникший у него в груди, будет причинять человеку точно такую же боль.

Серина испугалась: если ее отец выпустит бойца, которого сочтут «обученным не в совершенстве», с ним случится то же самое?

Когда она поняла, что так оно и будет, что лорд не прощает промашек, девочку бросило в дрожь.

«Если ты возвысишься, то лишь благодаря собственным усилиям», – снова услышала она слова матери и вспомнила осыпанную золотыми украшениями женщину, что стояла рядом с лордом Дираном. Женщина наблюдала за кузнецом, корчащимся у ее ног, и лицо ее оставалось бесстрастным.

Этот урок трудно было не понять.

«Возвысишься сама и падешь сама. Если бы он заботился обо мне хоть наполовину так рьяно, как заботится о совершенстве своих клинков, – но я значу меньше, чем меч, и для меня мгновенно нашлась замена!»

Каждый шаг, каждый вздох сопровождался мучительной болью. Мозг жгло как огнем. Как только Серина наскучила лорду Дирану, она стала менее полезна, чем любой из его прихлебателей. Лорда больше не интересовало, что с ней произойдет.

Прихлебатели – когда-то Серина презирала их; это были мелкопоместные лорды, обделенные магической силой либо переживающие тяжелые времена, слишком много проигравшие в постоянно возникающих дуэлях. На самом деле в этих поединках сражались их хорошо обученные гладиаторы, но причиной дуэлей обычно служила вполне реальная кровная вражда, – и убытки, которые несли лорды в случае проигрыша своих бойцов, тоже были более чем реальны…

Вдвое более жалко выглядели те несчастные, магии которых хватало лишь для самозащиты. Хотя эти «наемники» не носили ошейников, их можно было подчинить иными, более тонкими способами. Они часто служили надсмотрщиками, старшими торговцами либо на других должностях, где требовались доверенные лица. Они не принадлежали полностью миру высшей знати и не имели возможности вести такую роскошную жизнь, какую вели дорогие рабы, предназначенные для развлечения, наподобие тех же наложниц. Когда-то Серина жалела их.

Нет. Лучше уж погибнуть, чем влачить такое жалкое существование…

Лучше уж царить хотя бы краткое время, стоять рядом с лордом Дираном и не подчиняться никому, кроме самого господина.., и бояться лишь смертельной ловушки. В отличие от наемников, каждое действие которых было ходом в игре, которой они не понимали.

– Итак, – произнес лорд Диран, глядя на макушку трепещущего надсмотрщика; подчиненный преклонил колени перед лордом. – Похоже, что норма выработки не будет выполнена.

Сегодня лорд был с ног до головы одет в черное, и матовый свет, льющийся через стеклянную крышу, заставлял рассыпавшиеся по плечам волосы отливать серебром. Лорд устремил на надсмотрщика хорошо знакомый Серине взгляд. Этот взгляд свидетельствовал, что Диран сегодня не в духе и способен на любую жестокость. Серине оставалось лишь надеяться, что лорд выплеснет гнев на голову надсмотрщика и успокоится.

– Нет, мой лорд, – дрожащим голосом откликнулся надсмотрщик. В его внешности не было ничего такого – не считая одежды, – что могло бы подсказать человеку, какая пропасть в общественном положении разделяет этих двух эльфов. Волосы надсмотрщика, аккуратно собранные в хвост, были такими же длинными и шелковистыми и имели тот же бледно-золотой оттенок. Надсмотрщик тоже был зеленоглазым и почти не отличался от Дирана телосложением. У обоих эльфов были свойственные их расе заостренные уши, и оба походили на людей-воинов, находящихся в расцвете лет. Надсмотрщик был одет в кожаный костюм для верховой езды, Диран – в прекрасный бархат. То, что отличало их друг от друга, было недоступно человеческим чувствам, но именно это отличие делало Дирана господином. – Было слишком много поломок, мой лорд, и…