Текст книги "«На суше и на море» - 91-92. Фантастика"

Автор книги: Андрэ Нортон

Соавторы: Дороти Мэдли,Анатолий Мельников,Виктор Усов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Андре Нортон и Дороти Мэдли
КОШКИ ИЗ КОСМОСА

1. Два и два

В Вашингтоне стояла знойная духота. Джим Эванс осторожно пролез в щель под забором. Дальше все заросло бурьяном, и Джим, только чуточку подогнув колени, смог незаметно добраться туда, где от снесенного бульдозером дома осталась лишь дыра, ведущая в погреб, да груды щебня и провонявшего на жаре мусора. Сморщив нос, Джим пристроился со скрещенными ногами возле кучи битого кирпича и с облегчением перевел дух. Конечно, от НИХ ему все равно не спастись. Он нахмурился. Почему ОНИ не могут оставить его в покое? Хоть ненадолго?!

Ну, сегодня он сбежал, на пляж ОНИ его не загонят. Но когда он вернется, снова заведут: ду-ду-ду… Его передернуло от одной мысли о нежном голосе, каким миссис Дэйл станет уговаривать его подружиться с другими мальчиками. Ох, а потом еще мистер Дэйл примется за свою волынку насчет «Младшей лиги», и бассейна, и… Джим все это уже миллион раз слышал. А единственное, чего он хотел, – это остаться одному. Похоже, что никто этого не понимал.

Как-то он услышал их разговор о нем. Они толковали об «угнетенности» и «шоке». Но если весь ваш мир, все, что вы считали незыблемым, вдруг разлетится вдребезги… ну, вы не сможете как ни в чем не бывало отправиться в бассейн или в «Младшую лигу» (он и раньше-то не увлекался бейсболом). Вы будете терзаться воспоминаниями, и страдать, и внушать себе, что эти два последних месяца – просто дурной сон. Вот сейчас вы проснетесь, и на завтрак будут оладьи, потому что это суббота и маме не нужно спешить. Потом папа, возможно, скажет: «Не сбегать ли нам на озеро?» И…

Джим зажал себе рот кулаком. Он не заревет!

Он оттянул ворот рубашки – у него зачесалась шея, и он хотел посмотреть, не забралась ли туда какая букашка. Но как он ни вертел головой, увидеть собственную спину ему не удалось. Когда он, отказавшись от бесплодных попыток, снова поднял голову, он был уже не один. Он оторопело моргнул.

Они жили в городском доме до… до того, как папа и мама полетели на самолете… на самолете, который разбился. В том доме нельзя было держать животных. Папа все обещал, что, когда он кончит здесь свою работу, он попросит о переводе, тогда у них будет нормальный дом и, может быть, собака…

Джим закусил нижнюю губу. Сидевший напротив него кот вдруг зевнул, обнажив острые зубки и свернутый, шероховатый язычок.

Такого большого и такого черного кота Джим в жизни не видел. Пушистая шерсть переливалась на солнце, и на кончике каждого волоска, казалось, играла крохотная радуга. Зеленые глаза разделял белый треугольничек, и все четыре лапки были белыми на концах.

Кот пристально смотрел на Джима. Джим мало разбирался в кошках, но он видел, что перед ним не бездомный бродяга из тех, что шатаются на задворках у Дэйлов, норовя что-нибудь стянуть. Миссис Дэйл периодически выносила для них миски с водой и объедками, но при людях кошки не отваживались приблизиться. Мистер Дэйл говорил, что не следует их приручать и что надо бы заявить в отдел ветеринарной санитарии.

Этот кот ничуть не робел перед Джимом, и вид у него был отнюдь не голодный. Неужто все кошки вот так глядят на человека? Можно подумать, этот кот видит его насквозь.

– Привет… – неожиданно для самого себя произнес Джим и вытянул руку, но погладить кота не решился. Кот деликатно обнюхал пальцы Джима и вежливо проурчал что-то.

Джим знал, конечно, что кот не может понять его, однако спросил, как если бы разговаривал с мальчиком:

– Ты оттуда? – Он махнул на стоявшее поодаль здание.

К его вящему изумлению, кот повел из стороны в сторону головой, как бы отвечая «нет».

– Ты потерялся? – немного придя в себя, задал Джим новый вопрос.

И снова кот отрицательно помотал головой. Немигающие зеленые глаза с черными точками зрачков выжидающе глядели на Джима. От этого взгляда Джиму было не по себе. Может, у кошек вообще такая манера? По телевизору показывали иногда удивительно смышленых кошек. Возможно, все они таковы, даже те, кто бродят вокруг дома, – у них просто нет случая показать себя.

– Тиро. – Джим не знал, почему у него вырвалось это слово, но кот снова одобрительно заурчал, и Джим вдруг понял, что назвал животное по имени. Только откуда МОГ он узнать, как кота зовут? Сознавая нелепость ситуации, он, однако, продолжал беседовать с котом, как с человеком: – Я Джим. Джим Эванс. А живу я теперь у Дэйлов. – Большим пальцем он ткнул через плечо в сторону забора. – Я… они взяли меня в приемыши. Мои мама и папа… – Комок в горле помешал ему сразу кончить фразу. Сжав кулаки, он стукнул ими по щебенке, подняв облако пыли. – Суд определил меня к ним…

Тиро слушал – и понимал. Джим не мог бы сказать, откуда ему это известно. Но это было так. И вдруг внутри у него как будто лопнула пружина. Он заплакал, он больше не старался сдерживаться. Он плакал и не стыдился своих слез. Кот подошел и положил ему на колено мягкую, трепещущую лапку. Джим уронил руку на голову кота и услышал, как Тиро в ответ не заурчал, а тихонько, сочувственно замурлыкал. Все бесчисленные выражения сочувствия, которые за эти последние недели сыпались на Джима со всех сторон, вызывали в нем лишь глухое раздражение: пустые, ничего не значащие слова – на что они ему? А это сочувственное мурлыканье тронуло его по-настоящему. Тиро прижимался к нему все теснее, терся о его кожу своей теплой, пушистой шерстью.

Джим провел по глазам ладонью, размазывая по лицу грязь. Он чувствовал себя опустошенным, но с того момента, когда ему сообщили об аварии самолета, ему еще ни разу не было так легко.

– Я… я люблю тебя! – смущенно сказал он и крепко обнял кота. Тиро уперся ему в грудь передними лапками и потянулся носом к его носу.

– Прыг-скок, прыг-скок, я иду, несу мешок…

Джим и Тиро обернулись. С противоположной стороны к свалке приближалась крохотная фигурка. Подвязанные веревками огромные грязные тапочки шлепали в такт прыжкам. Над тапочками видны были тощие темно-коричневые ноги с выпирающими коленями, наполовину прикрытыми рваными, выцветшими красными шортами. А шорты в свою очередь были частично прикрыты грязной футболкой с поблекшей эмблемой на груди. Первоначально у этой футболки были длинные рукава. Неровно обрезанные, они теперь клочьями болтались на тоненьких, как спички, руках, открывая локти, такие же острые, как и колени.

– Прыг-скок, прыг-скок, черту вилы в бок…

Теперь можно было хорошо разглядеть темнокожее личико с курносым носом, большими глазами и широким ртом. Очень черные курчавые волосы, заплетенные в косички, как хвостики, торчали на маленькой голове. Через плечо, такое крохотное и худенькое, что от малейшей тяжести должно было, казалось, подломиться, у девочки был перекинут мешок из грубой дерюги, весь латаный-перелатаный. Заплаты были пришиты кое-как, и в отдельных местах висели незакрепленные концы ниток.

Девочка опустила мешок на землю, бросилась к какой-то куче и подняла две бутылки из-под кока-колы.

– Вот это удача! – торжествуя, вскричала она. – Это, я вам скажу, удача! Кто-то просто сорит деньгами… – Она вернулась к своему мешку, уложила в него бутылки и постаралась затянуть нитки. – Еще, чего доброго, выскочат по дороге, – прокомментировала она свои действия. – Нет, придется все же раздобыть иголку и починить мешок как следует. – Она перевернула его, оглядывая со всех сторон. И тут впервые заметила Джима.

– Что ты тут делаешь, мальчик? – накинулась она на него. – Это место… Я первая нашла его, еще вчера. Это МОЙ участок. – Она уперла руки в бока и сердито нахмурилась.

Тиро, выскользнув из объятий Джима, направился к ней и коротко, резко крикнул. Она отступила на шаг.

– Ну и котище! Но я же его не трогала.

Тиро сел, давая понять, что не имеет дурных намерений. Искоса на него поглядывая, девочка вновь обратилась к Джиму:

– Говорю тебе, это мой участок! И я его не уступлю.

Джим встал:

– Ты собираешь бутылки? Для чего?

– Для чего? – переспросила она изумленно. – Для того чтобы получить за них деньги. В жизни не слыхала такого дурацкого вопроса! – Она бросила взгляд на его одежду. – А вы, богачи, даже бутылок не сдаете?.. Но все равно – проваливай. – Она посмотрела вокруг и, заметив обломок оконной рамы, вооружилась им. – Вот как дам, будешь знать! Я не из тех, кто дает себя в обиду!

– Да я ничего такого не собираюсь делать. – Джим подивился ее бесстрашию. Он был гораздо больше ее, и она ведь не могла знать, что он ни за что не даст ей сдачи.

– Твое счастье! – Она замахнулась на него своей деревяшкой. – Убирайся же подобру-поздорову!

– Послушай. – Джим спрятал руки в карманы. Может, так она скорее поймет, что он ничего против нее не замышляет. – Я не собираю бутылки. Я просто встретил здесь этого кота и… – Но как он мог объяснить, что значит для него эта встреча? Это было личное, совсем личное.

– Кот не простой. – Девочка разглядывала Тиро. – Если он потерялся, за него могут и заплатить. – Похоже, она прикидывала, не сунуть ли Тиро в мешок вместе с бутылками. Впрочем, не верилось, что она могла бы заставить этого кота покориться.

– Он теперь мой, – сказал Джим и тут же понял, что это правда.

– Ты не врешь? Ну, ладно… Сам-то ты откуда взялся?

Джим указал на забор:

– Там одна доска оторвалась. Вот я и пролез.

– О, так ты с виллы! Тогда тебе вообще нечего искать на МОЕМ участке. – Она опять перешла в наступление.

– Да ничего я не ищу! – Джим начал терять терпение. – Мне ничего не надо. А ты вообще что ищешь?

– Вещи. Все, за что можно получить деньги. Бабуля… – На миг она приоткрылась, и Джим не столько понял, сколько почувствовал, что под ее воинственностью прячется страх.

– Хворает моя бабуля. А мы с ней только вдвоем. У нас никого больше нет. Вот и приходится выкручиваться, чтобы купить что-нибудь бабуле.

– Хочешь, я тебе помогу? – вырвалось у Джима. – Если ты объяснишь мне, что искать, я ведь смогу помочь? – Едва проговорив это, он ощутил, как в мозгу у него что-то словно щелкнуло: Тиро ХОТЕЛ, чтобы он помог девочке. Но откуда он может знать, чего хочет КОТ? Чушь какая-то!

После долгого колебания девочка ворчливо буркнула:

– Ладно. Я собираю всякий утиль. Там, – она указала за погреб, – могли что-нибудь такое бросить. Надо бы поглядеть…

Джим подошел к краю дыры и попытался заглянуть вниз. Оттуда тянуло затхлостью. Сохранившиеся остатки лестницы не внушали доверия. Девочка прошла вперед и на ходу, через плечо, сообщила:

– Меня зовут Элли. Элли-Мэй Браун. Я живу в Петушином проулке.

– Где это? – Он наблюдал, как она без колебаний начала спускаться, легко прыгая со ступеньки на ступеньку, а ведь любая из них могла проломиться под ней.

– Там. – Элли махнула рукой, но Джим не разобрал, куда она показала. Да это и не имело сейчас значения. Он тоже стал спускаться, только медленнее и осмотрительнее.

Тем временем в развалинах что-то мелькнуло. Тиро холодно и неодобрительно поглядел в ту сторону. Тень мгновенно замерла. Теперь разглядеть в ней кошку могли только очень зоркие глаза – кошачьи глаза. Тиро послал ей мысленный выговор:

– Дура! Не время и не место обнаруживать себя. Я завязал с мальчиком контакт. Он не должен видеть нас вместе. Хоть они не так сообразительны, как мы, недооценивать их все же не стоит.

– Выглядят они безобидно, – последовал мысленный ответ.

Вылизывая шерсть на своей грудке, Тиро напомнил:

– Ты ведь видела исторические ролики! Безобидно!.. Они самые жестокие и самые нелогичные из всех созданий, с какими МЫ когда-либо сталкивались.

Он немного опасался ответного упрека в проявленной к мальчику нежности. Разведчики должны были ограничиваться деловыми контактами с людьми, не примешивая к этому эмоций. У Мер хватило все же такта не напоминать ему об этом. В конце концов из них двоих Тиро был старшим. Мер впервые участвовала в экспедиции.

Тиро критически оглядел свою напарницу. На одну четверть, обязательную для участия в таких операциях, сам он был, конечно, земного происхождения. Но выглядел он как чистокровный Ка'ат. А вот Мер, стройная, длинноногая, с тонким хвостиком и маленькой, узкой мордочкой, мало отличалась от здешних кошек. Серовато-белая, она сейчас почти сливалась с грязной известкой, которой все здесь было усыпано. Только голова, лапы и хвост были чуть темнее. С такой внешностью Мер вполне могла сойти за здешнюю обитательницу, ведущую полуголодное существование. Мер могла спокойно бродить по этому малосимпатичному городу, не привлекая к себе внимания, тогда как аристократический вид Тиро не бросился бы в глаза только слепому.

– Ты знаешь приказ: два дня на устройство, потом контакт.

– Я займусь девочкой.

Тиро оторопел:

– Подобная личность не представляет никакой ценности. Ты только зря потеряешь время, сестра. – Он с трудом сдерживал раздражение.

– Брат, я действовала, как нам велели. Я высмотрела ее в трущобах, где полно наших. И сюда я специально притащилась за ней.

Тиро снова принялся вылизывать свою грудку. Пусть Мер делает как знает. А набедокурит, ей же и всыплют. Он ожидал, что она опять станет спорить. Но когда он поднял голову, Мер уже не было. Итак, контакт с выбранным ею ребенком она все же установит где-нибудь подальше отсюда.

Прислушиваясь к доносившимся из погреба голосам, Тиро улегся в ожидании Джима. Но мысли его были заняты не столько мальчиком, сколько теми грозными обстоятельствами, которые вынудили Ка'атов посетить этот самый яростный и несчастный из миров.

2. Тиро, Мер и проблемы

– Нет, Джим, мы не можем взять в дом этого бродягу.

– Тиро не бродяга! Его кто-то потерял. Взгляните на него, только взгляните! Он совсем не такой, как уличные кошки.

Сидя на руках у Джима, Тиро положил ему на плечи свои белые лапки и выразительно заурчал. Но глаза его, обращенные к миссис Дэйл, смотрели отнюдь не дружелюбно. Ему в сущности было все равно, оставят ли его здесь. Если бы не странная симпатия – да, СИМПАТИЯ – к мальчику, он соскользнул бы на пол и скрылся, как только началась эта перепалка.

Лицо Джима раскраснелось. Впервые со времени несчастья он чего-то по-настоящему хотел.

– Ну ладно, пусть пока побудет…

Джим знал, что это значит. Тиро разрешено побыть до возвращения мистера Дэйла. А там пойдет разговор о приемнике для животных и…

– Он останется со мной, – решительно объявил мальчик. – Мне выдают на карманные расходы. Я смогу прокормить кота.

– Еда – это еще не все, – предупредила миссис Дэйл. – Ему нужны будут прививки, по крайней мере одна – от бешенства. А это дорого стоит, учти, Джим. Да, кот действительно великолепный. Но ты, я полагаю, прав: он потерялся. Надо будет следить за объявлениями в рубрике «Потери и находки».

Значит, пока что кота впустят и накормят. А там Джим всеми силами будет бороться за право оставить его у себя. К счастью, зазвонил телефон, и Джим, воспользовавшись тем, что миссис Дэйл отошла, помчался с Тиро наверх, перескакивая через две ступеньки. Усадив своего нового пушистого друга на свою кровать и почесывая у него за ушами, Джим растроганно слушал благодарное мурлыканье.

– Эй, откуда ТЫ взялась? – спросила Элли. На плече у нее свободно болтался опустевший мешок. Деньги, полученные за утиль в лавчонке дядюшки Слима, были аккуратно завернуты в тряпочку и спрятаны за пазуху. Хотя большую часть добычи разыскал мальчик, делиться с ним не пришлось.

И вот теперь Элли вернулась домой, а на пороге у них сидит кошка – не та, черная, что была с мальчиком, но тоже странная: двухцветная и с голубыми глазами. Кошка с ГОЛУБЫМИ глазами! На свалках, где Элли собирала брошенные вещи, ей попадались совсем не такие кошки. Те удирали при ее появлении. А эта смотрела на нее с таким видом, точно чувствовала себя хозяйкой, к которой Элли пришла в гости! И оттого, что кошка не боялась ее, самой Элли стало вдруг страшновато.

Здесь был ее дом. Петушиный проулок состоял сплошь из лачуг, но эта была хуже всех. Наполовину сгнившая дверь держалась на одной петле, а в единственной комнате от окон остались только рамы. Элли заткнула их мешками, которые, правда, застили свет, зато в некоторой степени спасали от ветра, а зимой и от холода.

– Эй ты, проваливай! – скомандовала Элли, размахивая пустым мешком. – Это мой дом, мой и бабулин! Кошкам здесь нечего делать!

Голубоглазая кошка невозмутимо смотрела на нее.

– Пошла вон! – Краешком мешка Элли шлепнула кошку, но та и глазом не моргнула. Тогда, держась от нее как можно дальше, Элли бочком протиснулась в полуоткрытую дверь.

Внутри было темно и стоял тяжелый запах. Но Элли привыкла и к этой темноте, и к этому запаху. Она их почти не замечала, как не замечала заржавевшую печурку и стол на трех ножках с несколькими кирпичами вместо четвертой. На столе стояла бабушкина сковорода и две щербатые миски, попавшие сюда со свалки, а под столом – ведро с утопленным в воде ковшиком.

– Бабуля, это я! – Элли прямиком направилась к койке с продавленными пружинами. – Слышишь, бабуля? Мне сегодня повезло. Я много собрала, и дядюшка Слим заплатил мне доллар и сорок два цента. – Она извлекла из-за пазухи свой капитал.

Старческая голова чуть повернулась на подушке, и Элли облегченно вздохнула. Случалось, бабушка вообще не реагировала на обращение, продолжая дремать.

– Ты моя умница, Элли… – Голос был совсем слабый, слова с трудом вылетали из беззубого рта. – Ох, до чего жарко… Можешь дать мне попить, Элли?

– Конечно! – Девочка бросилась к ведру. Затем привычным движением обхватила голову старушки и поднесла к ее губам ковшик. – Пей побольше, бабуля, еще, еще!

– Хватит. Вкусная вода, хотя и не такая, как была у нас дома. Такой студеной и вкусной воды, как в нашем колодце, в целом мире не сыщешь. Давно это было, ох, как давно…

– Ты поправишься, бабуля, а мне еще несколько раз повезет, как сегодня, и мы поедем туда на автобусе, – высказала Элли свою заветную мечту. Она столько слышала о бабушкиных родных местах, что ей казалось, будто она и сама когда-то там побывала.

Старушка стала усаживаться на постели, и Элли поспешила подоткнуть ветхое стеганое одеяло, переложить грязные, засаленные подушки без наволочек.

– У меня есть доллар и сорок два цента, – повторила она. – Я схожу в магазин самообслуживания. Крисси говорит, в корзину у дверей они складывают поврежденные пакеты, банки и все такое. Продают это по дешевке. Я куплю тебе суп и что еще смогу. А по пути зайду в булочную, где со скидкой продают вчерашний хлеб.

– Что там такое, дитя? – Взгляд старушки был устремлен мимо Элли, морщинистое лицо выражало удивление. – Опять эта старая крыса?.. Хватай метлу, Элли! Хватай метлу!..

Элли оглянулась. От ведра на нее все так же пристально смотрела странная кошка.

– Бабуля, это не крыса, это кошка. Я застала ее возле нашей двери, когда вернулась. Вот сейчас я ее метлой…

Но ей вовсе не хотелось прогонять кошку. Это была какая-то особенная кошка, и смотрела она на Элли так, точно видела ее насквозь.

– Кошка? Откуда у тебя кошка, дитя? Нам нечем ее кормить.

– И не надо. Если она останется здесь, она переловит крыс. Вот и сейчас она побудет с тобой, пока я схожу купить что-нибудь. Не надо бояться. – Чтобы показать бабушке, что сама она не боится, она заставила себя протянуть руку в сторону кошки. Подняв серо-белую голову, кошка обнюхала пальцы девочки, а затем потерлась о ее ладонь.

Элли была ошеломлена. Кошка ласкалась к ней! Это было так непривычно. До сих пор кроме бабулиной любви она видела доброе отношение к себе только со стороны одной-двух женщин из Петушиного проулка. Миссис Дэбни, например, подарила ей эту футболку и даже отрезала рукава, чтобы футболка лучше сидела. Но друзей у Элли не было. Ребята из Петушиного проулка, когда чиновнику из отдела просвещения не удавалось загнать их в школу, где-то носились. Бабуля была против того, чтобы Элли водила с ними компанию. А теперь вообще надо было ухаживать за бабулей, и на всякие глупости времени не оставалось. Но… эта кошка ЕЙ симпатизировала. И у Элли в душе зародилось ответное, очень теплое чувство.

Джим в темноте потихоньку спустился с лестницы. Мистер Дэйл разрешил ему соорудить в гараже ящик и выложить его старыми купальными полотенцами, которые нашлись у миссис Дэйл, но категорически заявил, что в доме никаких кошек не потерпит, и выставил Тиро за дверь, как только Джиму пришла пора спать. Сейчас Джим был так зол, что совершенно позабыл о собственных горестях.

Гаррисы держали большую полицейскую собаку, и Родди Гаррис хвастал, что она преследует кошек, даже убивает их. Джим и раньше недолюбливал Родди, а сейчас с удовольствием поколотил бы его. Что, если Тиро попадет Рексу в лапы? При одной мысли об этом Джима бросило в дрожь. Гаррисы имеют обыкновение позволять Рексу свободно разгуливать по двору. Тиро, ничего не подозревая, может сам туда сунуться.

Джим прокрался в дальний холл, к выходу в гараж. Дверь была закрыта на задвижку, и он долго не мог справиться с ней. Он отнесет Тиро к себе и спрячет его в стенной шкаф!..

Наконец дверь поддалась, и Джим очутился в гараже, рядом с машиной.

– Тиро! – тихонько окликнул он. Кот не отозвался, и Джим бросился к ящику – пуст! – Тиро! – Громко кричать он не смел, чтобы не разбудить Дэйлов.

Снаружи ярко светила луна. Слышно было, как по шоссе, на которое выходила улица, проносятся машины. Где-то вдалеке проревела полицейская сирена.

Вне себя от тревоги Джим бродил по двору. Ему послышались какие-то странные звуки, может, обычные ночные шорохи?

– Тиро?

И вдруг он так явственно увидел Тиро, как если бы тот был рядом, как если бы до него можно было дотронуться. Тиро не пропал, не забрел во двор к Гаррисам. Нет, он отлично знает, что собак вроде Рекса надо остерегаться и что мчащиеся с бешеной скоростью по шоссе машины крайне опасны. И… Джим сглотнул. Такого странного ощущения он никогда в жизни не испытывал! Он был абсолютно уверен насчет Тиро, так уверен, как если бы… как если бы услышал о нем от папы или мамы. А более надежного источника информации Джим себе не представлял.

С Тиро все в порядке. Он вернется. Джим может не беспокоиться о нем. Радуясь, что все так хорошо кончилось, мальчик через гараж вернулся в дом, закрыл на задвижку дверь и вдруг почувствовал неимоверную сонливость. Он ни о чем уже больше не думал и хотел только одного – добраться до постели.

Лунный свет рваными клочьями лежал на обломках старого дома. Тени здесь было предостаточно, и Тиро с предусмотрительностью опытного разведчика избегал освещенных мест. Хорошо, что он успокоил мальчика. Но что тот вообще так о нем тревожился, несколько его удивило. Свою первую, единственную до сих пор командировку на эту планету Тиро провел в семье, которую нисколько не волновало, где и как ее четвероногие «любимцы» проводят ночи. Может, Джим не такой, как другие? Впрочем, из рассказов родичей-аборигенов известно, что отдельные люди способны ценить жизнь, и не только человеческую.

Остановившись под сломанной, повисшей веткой сирени, укрытый ее тенью, Тиро послал мысленный сигнал-вызов.

Прошло совсем немного времени, и меж кустов мелькнула грациозная фигурка Мер. Тиро подождал, пока его напарница уселась напротив, под другой веткой сирени, и подумал-спросил:

– Ну, установила с девочкой контакт?

Мер с внутренней усмешкой отозвалась:

– Меня приняли, чтобы я ловила крыс.

Тиро содрогнулся от отвращения. Что аборигены живут подобной охотой, было, конечно, известно. В конце концов, чтобы в течение тысячелетий выжить на этой варварской планете, им пришлось приспособиться. Но для настоящей Ка'ат такое занятие!

Мер совсем развеселилась:

– О, я не собираюсь истреблять этих бедняг. Но я просигнализирую им, чтобы не смели подходить близко. Девочка… – Мер заколебалась. – Она заботится о своей бабушке. И она трудолюбива, не то что многие бездумные и жестокие здешние юнцы. Ко мне она отнеслась по-дружески.

Тиро фыркнул:

– Когда мы впервые попали сюда, мы БЫЛИ друзьями этих «людей». Наши и их мыслители взаимно обогащали друг друга своей мудростью. В ту пору люди даже почитали одну из наших великих богинь. Они дали ей имя Баст и воздвигли в честь ее храмы, в которых жил наш народ.[1]1
  В Древнем Египте фетишизировали растения и животных. Так, богиня Баст изображалась в виде кошки (позднее – в виде женщины с кошачьей головой) и считалась священным животным.


[Закрыть] Люди тогда гордились и радовались, если Ка'аты соглашались поселиться под их кровом. Но помнишь, что за этим последовало, сестра? Нас стали всячески клясть и гнать, обзывая нечистой силой, отродьем дьявола. Даже люди, проповедовавшие в новых храмах любовь и милосердие, становились безжалостными, когда дело касалось нас. Теперь между нами и этими «людьми» пролегла река смерти. И единственная наша обязанность: спасти тех наших родичей-аборигенов, кто не настолько закоснел, чтобы не воспринимать внутренний Голос. – Хвост у Тиро поднялся трубой, уши дрожали, в глазах полыхал огонь.

– Ты похож сейчас на главу экспедиции, Эйну. – Мер смотрела на него, склонив набок головку. Особого впечатления его выспренние рассуждения на нее не произвели.

– Эйна знает, что такое человек, – строго заметил Тиро. – В блоках памяти ЭВМ на нашем корабле хранятся отчеты, убедительно подтверждающие ее правоту. И Первая Директива гласит…

– «Не допусти возникновения между тобой и человеком эмоциональной связи», – послушно подхватила Мер. – Ладно, буду отгонять крыс от дома этой девочки и выведывать что смогу. Когда у нас сбор?

– Я заглядывал на судно. Сообщений пока нет. Между прочим, в мозгу мальчика я прочел сегодня страх оттого, что на соседнем дворе, вон за тем забором, – Тиро головой указал направление, – разгуливает по ночам пес, очень опасный для кошек. Будь осторожна.

– Видать, твой мальчик крепко к тебе привязался. С чего бы иначе возникнуть страхам? Что будет с ним и с той девочкой, когда разразится ожидаемая нами катастрофа?

Если о коте можно сказать, что он пожал плечами, то именно так следует определить реакцию Тиро.

– Они, как и весь человеческий род, получат то, что заслужили.

Это был ответ, достойный истинного Ка'ата. Но на миг у Тиро все-таки сжалось сердце. Он вспомнил, как внимателен был к нему Джим, как тревожился, когда он исчез.

Чушь! Достаточно вспомнить историю отношений между людьми и Ка'атами, чтобы живо выкинуть из головы дурацкие сантименты.

Мер встала.

– Ну, мне пора браться за работу. – Она кокетливо вильнула длинным, тонким хвостиком. – Будь благословенна великая Баст и наша Задача!

Тиро тоже поднялся.

– Ходи осторожно, сестра: этот мир полон опасностей.

Он проследил за ней взглядом. А затем повернул назад, к погруженной в темноту вилле. Он еще раньше приметил подступавшее почти к самому окну Джима дерево. Тиро не сомневался, что окно это открыто. Следовательно, если сейчас вскарабкаться на дерево, можно нанести Джиму визит и провести остаток ночи в комфортабельной постели, как и подобает благородному Ка'ату.

Джим двинул ногой по кирпичу и проследил, как тот скрылся в погребе. Было очень жарко, и разило зловонием. Он ждет еще пять минут, а потом уходит. Коробку можно просто оставить здесь – Элли все равно на нее наткнется. Эту огромную коробку Джиму пришлось волочить через весь двор, мимо дома, потому что в щель под забором она не пролезла бы. К счастью, никто не заметил, куда он ее тащит.

До встречи с Элли Джим не представлял, что и хлам, который люди обычно выбрасывают, тоже стоит денег. О, разумеется, можно сдать ящик бутылок из-под кока-колы, и вам вернут их залоговую стоимость. Но это совсем другое. Мистеру Дэйлу пришлось по душе предложение Джима очистить дом от ненужного барахла. Он предоставил мальчику самому со всем этим разобраться. Джим отыскал для Элли всякую всячину: металлическую упаковку из-под, замороженных готовых блюд, бутылки разных форм и размеров, пришедшую в негодность пластиковую занавеску для душа.

Тиро лениво нежился на сваленных досках. Вот уже пять дней, как он у Джима, а в разделе «Потери и находки» о нем не упоминалось. Тиро был на редкость сообразителен. Он перехитрил мистера Дэйла. Тот каждый раз выдворял его на ночь за дверь, а Тиро очень скоро возвращался к Джиму через окно. Джим полагал, что Тиро – один из умнейших котов на свете.

Через открытое окно из дома Дэйлов послышалась телевизионная сводка новостей. Джим беспокойно заерзал. У Дэйлов последнее время было много разговоров об этих новостях – на Ближнем Востоке творилось что-то неладное. Все это было, конечно, очень далеко, и Джима в сущности не касалось. А вдруг коснется? Мистер Дэйл в одном разговоре упомянул, что он, как находящийся в резерве офицер, должен будет явиться на свой призывной пункт, едва начнутся неприятности. А миссис Дэйл сказала, что если это действительно стрясется, то надо будет перебираться отсюда в Мэриленд, на ферму к ее сестре. Ну, если придется ехать, Джим возьмет с собой Тиро. Это он твердо решил. Он приобретет контейнер – такие контейнеры для транспортировки кошек как-то рекламировали, и он уж позаботится обеспечить Тиро полную безопасность.

Но по телевизору вообще вечно пугают людей. А ведь НА САМОМ ДЕЛЕ ничего такого не случается. В этой сводке только последнее сообщение было необычным: из некоторых городов стали исчезать кошки. Если бы речь шла об особо породистых кошках – Джим глянул на Тиро, – это было бы понятно. Но чтобы все кошки подряд… Кому и зачем они могли понадобиться?

– Ну, тебя этим живодерам не видеть как своих ушей! – кипя от негодования, обратился он к Тиро. – Ручаюсь, ты им покажешь, пусть только сунутся!

Тиро принялся царапать когтями доску, словно оттачивая свое природное оружие. У Джима снова возникло странное чувство, не раз испытанное им за эти пять дней. Он хотел бы иметь кого-то, с кем можно было бы поделиться, кого можно было бы порасспросить. Он был уверен, что Тиро понимает человеческую речь. Собаки, как известно, знают много разных слов, например «сидеть», «лежать», «стоять». Но все это приказы. Кошкам приказов не отдают.

Пока Джим размышлял над этим, Тиро повернул голову, первым заметив приближавшуюся к ним Элли. Но шла она медленно, не своей обычной подпрыгивающей походкой, и без улыбки.

– Что случилось? – спросил Джим. – Посмотри сюда! Видишь, мне разрешили еще покопаться, и вот я насобирал. Ты посмотри!

Он подтолкнул к ней тяжелую коробку. Но Элли не бросилась с обычным нетерпением рассматривать добычу.

– Бабуля… – сказала она тихо. – Ей совсем плохо. Миссис Дэбни говорит, ее надо отправить в больницу. Но если они заберут бабулю, она… – Элли торопливо прижала к лицу рваный рукав своей футболки. – Бабуле не нужна больница! Я могу сама ухаживать за ней, как всегда это делала. И у нас теперь Мер, так что бабуля не боится больше оставаться одна, когда я ухожу. Она говорит, что ей легче становится, когда Мер тихонько лежит рядом с ее койкой…