Текст книги "Эхо времен"

Автор книги: Андрэ Нортон

Соавторы: Шервуд Смит
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Дама же была Россу незнакома: невысокого роста, пожилая, седая, в скромном костюме из синего льна, она неуловимо напоминала Милларда.

«Кем бы она ни была, – решил Мердок, – это важная особа».

– Росс, Эвелин, – поприветствовал вошедших хозяин кабинета, – позвольте представить вам полковника Зинаиду Васильеву.

«Неужели русская?..»

Миллард же обратился к женщине:

– Полковник Васильева, это Эвелин Риордан и Росс Мердок – наши лучшие «чрезвычайщики».

Полковник коротко кивнула и улыбнулась.

– Я много читала о вас.

Её английский казался удивительно естественным, несмотря на ощутимый акцент.

«Это как раз понятно, – мрачно подумал Росс. – Интересно другое: вы читали наши отчёты или отчёты о нас, написанные вашими шпионами?»

– Прошу садиться, – сказал Миллард и указал на два свободных стула. – Кофе? Перекусить?

Только тут Мердок почувствовал плывущий по комнате аромат свежесваренного напитка. Он встал и, наливая себе и Эвелин кофе, обернулся, чтобы посмотреть на Эша. Тот с едва заметной улыбкой наблюдал за ним.

– Русская? – спросил Росс одними губами, зная, что больше на него никто не смотрит.

У Гордона вокруг глаз образовались весёлые морщинки.

Шеф между тем продолжал:

– Мы ожидаем коллег полковника Васильевой и одного из наших сотрудников. Они задержались из-за непогоды в Вашингтоне. Полковник прибыла заранее, чтобы мы могли начать предварительные переговоры. Майор расскажет в общих чертах, с чем нам придётся иметь дело.

Он кивнул Келгэрризу и сел. Майор обратился к Васильевой:

– Может быть, начнёте вы, полковник?

Русская кивнула и сложила руки перед собой.

– Мы прибыли, чтобы просить вас о помощи, – проговорила она медленно, с сильным акцентом. – В прошлом из-за политики наших властей мы были соперниками, и, пожалуй, и ваши и наши агенты времени продолжали своего рода интеллектуальную гонку уже после того, как завершилась гонка вооружений.

Келгэрриз усмехнулся. Васильева смешливо прищурилась.

Росс неожиданно для самого себя улыбнулся. На раннем этапе деятельности проекта «Звезда» пошедшая уже на убыль холодная война держала две могущественные нации Земли по разные стороны баррикад, хотя и русские и американцы сражались с одним и тем же врагом. Позже, когда отношения на официальном уровне потеплели, началось соперничество между учёными, больше похожее на спорт, чем на политику. Забавно было наблюдать, как учёные, соревнуясь между собой, стараются быстрее выяснить назначение того или иного прибора. Вот только это был очень и очень опасный спорт.

– Но прежде вы остерегались обращаться к нам.

Дипломатичность высказывания Милларда вызвала у Мердока улыбку. Он поспешно сделал глоток кофе, чтобы никто не заметил выражения его лица.

– Это так. – Полковник снова отрывисто кивнула. – В самом начале, когда мы впервые столкнулись с существами, которых у вас прозвали «лысоголовыми», мы ошибочно предположили, что они – ваши союзники. Их действия – уничтожение наших баз без малейшего повода с нашей стороны – заставили правительство сделать напрашивающиеся, но нелицеприятные для вас выводы. Мы решили, что лучше доверять только самим себе.

Росс почувствовал, как у него задрожали руки при воспоминании о тех днях. Он мрачно кивнул.

– Вижу, вы согласны со мной, агент Мердок, – сказала полковник и посмотрела на Росса с явным сочувствием. – Эти чужаки опасны, и даже после того, как мы убедились, что вы тоже сражаетесь против них, мы не могли установить, насколько поражены их шпионами ваши государственные учреждения.

Мердок наконец подал голос:

– Ну, так какой же счёт? Лысоголовые нас сделали?

– «Сделали»? – переспросила полковник и слегка нахмурилась.

– Это бейсбольный сленг, – пояснил Келгэрриз и обернулся к Россу. – Нет, – сказал он. – По крайней мере, не напрямую. Речь не об этом. Сейчас наша цель – планета, а не люди, хотя, весьма вероятно, выяснится, что лысоголовые в этом замешаны.

– Но… – Мердок перевёл взгляд с майора на бывшего напарника. – Доминион…

– По-прежнему в порядке, – спокойно отозвался Гордон Эш. – Помнишь планету, к которой мы впервые подлетели на брошенном звездолёте, с Тревисом и Ренфри?

Росс скривился, вспомнив кошмарный полет на борту корабля, система управления которым оказалась чуждой и малопонятной для людей. Он помнил все планеты, на которых они тогда побывали, так как каждое приземление было смертельно опасным и они не раз чуть не погибли.

– Разве такое забудешь?

Васильева сказала:

– Все отснятые вами плёнки были после вашего возвращения распределены между правительствами тех стран, которые пожелали их исследовать. Так получилось, что нам досталась запись, на которой была запечатлена именно эта планета.

– Помню, – сказал Росс. – Я тогда ещё очень обрадовался тому, что мы официально избавились от этого места!

Полковник улыбнулась и продолжала:

– Мы – как, вероятно, в своё время и вы – предположили, что разрушенный город, найденный вашей экспедицией, некогда был крупным космопортом, местом встреч множества различных рас, овладевших межзвёздными перелётами. В первую очередь мы стремимся как можно больше узнать о чужаках, чтобы защититься от новой атаки, поскольку первая оказалась для нас чрезвычайно тяжёлой. Расшифровка записей продвигалась удручающе медленно, а финансирование науки в нашей стране всегда было проблемой. Поскольку мы – я говорю о Проекте – должны оставаться тайной для основной массы населения, с точки зрения правительства баловать нас особо не за что. От нас ждут максимальных результатов при минимальном финансировании.

Келгэрриз и Миллард кивнули и переглянулись. Росс ощутил неожиданное сочувствие к русским.

– Правительства, видимо, везде приблизительно одинаковы?

– Видимо, так, – ответил майор.

Полковник снова усмехнулась. На этот раз улыбка у неё получилась ироничной.

– Что ж, тогда вы правильно поймёте, если я скажу вам, что на самом высоком уровне было принято решение – ускорить исследование вопроса путём отправки научной экспедиции в те времена, когда космопорт на планете ещё активно действовал, с целью сбора дополнительных данных.

Росс понимающе присвистнул. Полковник Васильева вздёрнула брови.

– Да нам это тоже показалось… преждевременным. Мы планировали более осторожный подход. Наш отряд путешественников во времени отправился в то время, когда башня, обозначенная вами как библиотека, ещё работала – или, по крайней мере, была цела, – но уже после того, как перестал функционировать космопорт. В конце концов, мы имели полное право предположить, что космопорт окажется битком набит лысоголовыми, и нам казалось, что они вряд ли встретят людей с распростёртыми объятиями.

– Скорее всего, наша тактика была бы примерно такой же, – сказал Эш. – Насколько я понимаю, что-то пошло наперекосяк?

– Вот это и необходимо выяснить. – Полковник повернулась к нему. Она сидела, сжав руки в кулаки. – Проблема в том, что не осталось ничего, кроме брошенной аппаратуры. Наши учёные исчезли бесследно.

Глава 2

– Бесследно, – повторил Росс. – Но нет ли в этом разгадки?

– Действие Ворот времени было прервано внезапно – настолько внезапно, что, по нашему мнению, у Екатерины, архивиста отряда, не было возможности послать ни предупреждение, ни далее краткое сообщение.

– Не могли бы вы описать в общих чертах ваш подход к организации работы? – спросил Гордон, склонившись к столу и соединив кончики пальцев.

– В состав наших исследовательских бригад входят дублёры. Бригада состоит из отряда путешественников во времени и базового отряда. В то время как отряд агентов отправляется в прошлое, люди из базового отряда остаются и охраняют корабль и генератор поля Ворот. Ожидая возвращения товарищей, эти сотрудники собирают научные данные. Экспедиционные отряды не могут переустанавливать время с «дальнего конца» – наша техника была серьёзно отброшена в развитии назад после атаки чужих. Поэтому время в прошлом течёт параллельно времени в настоящем. Таким образом, агенты времени не могут появиться несколько мгновений спустя после старта – это потребовало бы изменения настроек аппарата с дальнего конца, которое невозможно, поскольку оборудование в прошлом является всего лишь проекцией, образом аппаратуры, находящейся в настоящем времени.

Келгэрриз сказал:

– Мы частенько действуем примерно по таким же правилам, если есть возможность. Существуют способы осуществления микроскачков внутри определённого промежутка времени, но эти скачки сопряжены с невероятно высокими затратами энергии и с ещё более высоким риском. Несколько произошедших в результате наших экспериментов аварий заставляют нас предположить, что из-за этих скачков ткань времени опасно растягивается. Мы стараемся добиваться того, чтобы операции осуществлялись параллельно с реальным временем.

Полковник согласно кивнула.

– Мы до сих пор не слишком хорошо разобрались в этой инопланетной технике – как она работает и почему.

Росс спросил:

– А как же генератор поля?

– У нас существует стандартная схема, – ответила Васильева. – Простите меня за многословие, но думаю, будет лучше, если я все объясню подробно.

– Конечно, – кивнул Эш. – Пожалуйста, продолжайте.

Полковник отпила глоток кофе и устало откинулась на спинку стула.

– Мы никогда не знаем заранее, сколько времени потребуется отряду на выполнение полученного задания – несколько часов или несколько недель, поэтому мы в первую очередь производим сбор научной информации. Базовый, сторожевой отряд собирает образцы в непосредственной близости от Ворот и подвергает их анализу. Организуются посты для наблюдения за местными жителями. В данном случае отряд, согласно приказу, должен был разыскать башню, некогда обнаруженную вами, доктор Эш, и изучить её, если бы это позволили местные племена летунов. Наш отряд захватил с собой предметы, которые мы надеялись обменять на древние свитки – если таковые обнаружатся.

– Обнаружили что-нибудь? – спросил Гордон.

Васильева покачала головой.

– Вы и ваши коллеги обнаружили первичные образцы, – сказала она и одобрительно кивнула. – Но нам хотелось все проверить ещё раз. Мы ожидали, что нашей группе удастся взять материалы гораздо более высокого качества из работающей библиотеки – и что эти материалы дополнят уже имеющиеся. Очевидно также, что все собранное нами исчезло бы на текущем отрезке линии времени.

Присутствующие одобрительно закивали.

– Затем, – продолжала полковник, – наши сотрудники должны были расширить изучаемую зону, исключая только ареал враждебных ласок. Некоторым из наших людей было поручено обследовать здания, другие должны были постепенно продвигаться, концентрически удаляясь от точки прибытия, собирать и анализировать пробы. – Она нахмурилась, глядя на чашку с кофе. Её взгляд стал задумчиво-отстранённым. – Когда базовый отряд прочёсывал третий круг, они обнаружили останки одного из членов экспедиционного отряда.

В кабинете стало тихо.

– Прочёсывая шестой круг, мы засекли сигнал, – продолжала Васильева. – Этот сигнал означал, что экспедиционный отряд по какой-то причине бросил генератор поля.

Росс нетерпеливо заёрзал, поймал на себе взгляд Эвелин и промолчал. Келгэрриз, взглянув на Мердока, едва сдержал улыбку, но тоже не проронил ни слова.

Однако полковник все это заметила и вежливо кивнула Россу.

– У вас есть вопрос, мистер Мердок?

– Просто мне стало интересно, почему ваш экспедиционный отряд не нашёл свою брошенную технику по прибытии?

– Если бы они её обнаружили, они не стали бы совершать скачок, – с усмешкой ответил за полковника Эш.

Риордан криво ухмыльнулась.

– От всех этих разговоров о времени у меня начинают вскипать мозги.

– У меня тоже, – признался Миллард.

– Это ведь как с квантовой механикой и кошкой Шрёдингера[4]4
  Имеется в виду иллюстрация на примере ящика с кошкой и капсулой с ядом проблемы измерения в квантовой механике, предложенная австрийским физиком Эрвином Шрёдингером (1887—1961), основоположником квантовой механики.


[Закрыть], понимаете? – проговорила Васильева и склонилась к столу. Она была обеспокоена тем, насколько верно её понимают, и это беспокойство делало её акцент ещё заметнее. – Генератор поля и обнаруживался, и не обнаруживался одновременно до «скачка» первого отряда. Потом суперпозиция отказала. А после этого аппаратура только… была. Была – по-русски это звучит вернее.

– Похожая история вышла с нападением лысоголовых на нашу станцию на крайнем севере несколько лет назад, – сказал майор. – Когда мы прибыли и основали базу, следов их вмешательства обнаружено не было до тех пор, пока все не случилось и мы не поняли, что именно нам нужно искать.

Росс догадался, что на его лице крупными буквами было написано изумление, поскольку Келгэрриз продолжал:

– Да, мы уже обменялись подробной информацией по всем миссиям с обеих сторон. Чтобы появилась хоть какая-то надежда спасти этот экспедиционный отряд, нам нужно знать как можно больше.

«Насколько подробной информацией вы обменялись?» – хотелось спросить Мердоку, но он от вопроса удержался.

Васильева проговорила:

– Можно поставить вопрос таким образом: где мог сосредоточить поиски наш отряд? Стали бы они на протяжении многих недель прочёсывать всю планету, чтобы разыскать генератор поля Ворот, который на самом деле мог оказаться где угодно? Не забывайте: сигнала на месте перемещения не было, поэтому наш базовый отряд понятия не имел о том, что необходимо организовывать поиски. Шестой круг оказался очень большим.

– Все ясно, – сказал Росс, стараясь, подражая Келгэрризу, реагировать на поступающие факты как на нечто само собой разумеющееся. – Простите, что прервал вас.

Полковник едва заметно качнула головой.

– Когда имеешь дело с прошлым, настоящим и тем, как они взаимосвязаны, все вопросы важны. Больше мне сказать почти нечего. От группы отчёты поступали ежедневно, но связь оборвалась после шестьдесят второго дня – то есть, согласно корреляции с настоящим временем, примерно за три недели до того, как мы обнаружили брошенную технику. Единственное, что было между ними общего, – это болезненное состояние. Что-то вроде аллергической реакции – так мы решили. Точно такое же недомогание переносили учёные в настоящем времени, только реакция не была такой выраженной. Сразу по возвращении в сферический корабль все симптомы исчезли.

– Эту проблему можно ликвидировать с помощью курса антигистаминных препаратов, – заметил майор.

Васильева кивнула.

– Мы не приняли таких мер предосторожности, поскольку в отчёте вашей группы, – сказала она и кивнула Гордону, – ничего не было сказано о патологических реакциях.

– Мы ничего серьёзного не заметили, – отозвался Эш. – А не может эта проблема носить сезонный характер?

– Как раз так мы и предположили, – ответила полковник.

Эвелин негромко поинтересовалась:

– Не найдены ли хоть какие-то сведения об исчезнувшем отряде?

Васильева покачала головой.

– С момента обнаружения сигналов брошенной аппаратуры, естественно, был отдан приказ, и наша группа приступила к розыску. Кроме останков биолога, никаких вещественных улик обнаружено не было, хотя обследована была территория на много миль вокруг. То ли останки захоронены на одном из других островов, то ли просто пропали. Наша поисковая группа расширяла площадь поисков до тех пор, пока у них не закончились припасы, и только после этого вынужденно вернулась.

– Невесело, – констатировал Росс. – И чем мы можем вам помочь?

Келгэрриз сказал:

– Как уже упоминала полковник, недавно чужаки нанесли серьёзный ущерб их базам и оборудованию. Русские до сих пор ещё оправляются после этого потрясения.

– Медленно – слишком медленно, – проговорила Васильева, не скрывая отчаяния. – Наше правительство не желает выделять нам денег, не видя результатов, а мы не можем продемонстрировать результаты, если у нас не будет средств для продолжения работы. У нас столько сил ушло на то, чтобы наверстать упущенное! – Она развела руками и пожала плечами. – Поэтому, когда майор вышел на нас с предложением поделиться информацией, мы вместо этого прибыли, чтобы попросить о помощи.

– И эта помощь вам будет оказана, – объявил Миллард. – Исследуемая планета явно чрезвычайно важна. Только условия соглашения, по которым, вследствие распределения записей между странами, данные были переданы вам, удерживали нас от дальнейшего изучения этого мира. Нам тоже хотелось бы знать больше – и о космопорте, и, естественно, о лысоголовых. Разгадай мы кое-какие тайны, связанные с ними, нам, возможно, удастся лучше организовать оборону – на случай, если их внимание снова обратится в сторону Земли. А приходится предполагать, что так и будет.

Эш забарабанил кончиками пальцев по подлокотнику жёсткого кресла.

– Согласен. Единственная, и та весьма хрупкая, кстати сказать, защита, которой мы располагаем, – наша надежда на то, что чужаки, уничтожив русские базы, решили, будто окончательно избавились от земной угрозы. Но они могут обнаружить свидетельства нашего присутствия где-то ещё…

– Или просто-напросто вернуться и раздразнить местных дикарей, – кисло добавил Росс – Я – с вами. Ну, и какой план?

– План такой: наши лучшие агенты вместе с русской группой отправятся на планету, где был обнаружен космопорт, и разыщут пропавших членов экспедиции, а также соберут сведения – какие только возможно.

– Вы имеете в виду нас троих? – спросил Мердок и указал на себя, свою жену и Гордона.

– Нет, – ответил майор. – Четверо сотрудников нашего Агентства присоединятся к четверым русским агентам времени. Четвёртый член экспедиции с нашей стороны – не американец. У меня есть и другие блестящие оперативники – из подразделений, о которых вы трое знаете мало. Одна наша сотрудница просто рождена для этой миссии.

– Рождена? – в унисон спросили Росс и Эвелин, переглянулись и рассмеялись.

– Рождена, – подтвердил Келгэрриз.

Он наклонился и осторожно вытащил из ящика стола контейнер для хранения археологических образцов. Мердок заметил сбоку на коробке надпись кириллицей.

Майор посмотрел на полковника Васильеву так, словно спрашивал у неё разрешения, а когда русская кивнула, открыл крышку. С почтительной бережностью он извлёк оттуда маленький предмет, похожий на кусочек тёмного дерева.

– Русская научная экспедиция нашла вот это под большой кучей мусора в здании библиотеки. Предмет был обнаружен только через неделю тщательного поиска артефактов.

Майор поднял предмет, и Росс увидел, что это и вправду дерево, украшенное резьбой и на вид ужасно древнее. Приглядевшись, он рассмотрел в узорах резьбы женское лицо. Оно было удивительно красиво и вырезано с невероятной тонкостью. Глядя на него, Росс подумал, что, если бы ему довелось когда-нибудь увидеть ту, которая послужила моделью для этого произведения искусства, он бы её непременно узнал.

Как раз в этот момент послышался мелодичный сигнал. Келгэрриз взглянул на экран своего ноутбука и прочёл сообщение, появившееся в нижнем уголке экрана.

– Ага, – сказал он, – точно вовремя. – Майор оторвал взгляд от экрана. – Росс, вы с Эвелин отправитесь на задание как напарники. Гордон, познакомься со своим новым партнёром.

В это мгновение открылась дверь, и в кабинет вошла высокая стройная женщина, одетая в дорогой деловой костюм. Она двигалась с изяществом и уверенностью.

Мердок посмотрел на её тёмное, как ночь, лицо, в её чёрные глаза, и у него вдруг перехватило дыхание от волнения.

– Профессор Саба Мариам, – представил женщину Келгэрриз. – Это полковник Васильева… – Он представил всех присутствующих, но Росс его почти не слышал.

Он все пытался понять, как это может быть: у вошедшей женщины было то самое лицо, которое изобразил на дереве неизвестный древний резчик.

Глава 3

Усевшись в мягкое кресло, Гордон Эш облегчённо вздохнул.

Они с Россом наконец остались наедине – Эвелин вызвалась провести для Сабы экскурсию по Центру.

Мердок уселся и лениво включил телевизор.

Эш сидел молча. Извечный дневной свет в комнатах, которые были предоставлены в их распоряжение, не позволял понять, какое сейчас время суток. У Гордона ныла шея, поэтому ему не хотелось оборачиваться и смотреть на часы, да и необходимости не было: он знал, что уже поздно. Это знало его тело и его сознание.

Остальные русские – все, кроме одного – прибыли вскоре после Сабы, и Миллард объявил перерыв на обед, сказав, что во время совместной трапезы они все могут познакомиться друг с другом.

Гордон терпеть не мог подобное общение – банальную болтовню людей, не доверяющих друг другу, но вследствие обстоятельств вынужденных делать вид, что доверяют.

Он заставил себя обменяться полудюжиной вымученно вежливых фраз со своей новой напарницей. Ещё меньше он сказал новоприбывшим русским. Но даже возможность быть настолько лаконичным не показалась ему достаточным вознаграждением за то, что он вытерпел трапезу, показавшуюся ему бесконечной. Скука в сочетании со стрессом вызвали у Эша головную боль.

– Ладно, – сказал Росс и, небрежно махнув изуродованной рукой, выключил видео. – Я твоё настроение нутром чую. Давай, выкладывай.

– Я просто устал, – отозвался Гордон.

– И? – поторопил его бывший напарник.

– И какая часть высказывания «Я просто устал» тебе не ясна? – осведомился Эш. Ему самому хорошо было известно: уж если он докатился до сарказма, ему давно пора в кровать.

Росс рассмеялся.

– Тебе не хочется работать с напарником женского пола. Ну, давай признавайся.

Гордон зажмурился и запрокинул голову.

– За обедом ты с Сабой был очень вежливый, – безжалостно продолжал Эш. – Со мной ты так не любезничал, когда мы в первый раз встретились. По системе «дамы и господа» ты работаешь только тогда, когда сильно на взводе. Так что не притворяйтесь, доктор Эш.

Гордон вздохнул.

– Не на взводе, нет. Не так. Слишком сильное слово.

– А что не так с профессором Мариам? Интеллектуального багажа у неё хватит на троих учёных – она профессор музыковедения в университете Аддис-Абебы, играет на десятке музыкальных инструментов на уровне концертирующего музыканта и знает западную классическую музыку не хуже народной эфиопской – а я слышал, что эфиопская музыка жутко древняя и красивая. Кроме того, на её счёту парочка секретных заданий в Африке. Одна из этих миссий, между прочим, касалась вмешательства лысоголовых примерно в том времени, когда мы с ними столкнулись, поэтому нельзя сказать, что она – полная невежда в этом вопросе.

– Дело не в Сабе, – со вздохом проговорил Эш. – Квалификация у неё повыше, чем у меня, а для Келгэрриза, судя по всему, она – то, что надо, и даже более того. Но…

– Она – женщина? – подсказал Росс.

Гордон снова вздохнул.

– Я не против женщин в Проекте – несмотря на то, что я воспитан в патриархальном духе. Последние из моих застарелых предрассудков из меня выбили, когда я познакомился с бывшей начальницей Эвелин. Я решил, что мне лучше вести себя осторожнее с этой маленькой седой женщиной – инструктором рукопашного боя, – после того, как она несколько раз подряд уложила меня на мат без особого труда. Я знаю, что наши агенты-женщины точно такие же умные, отважные и ловкие, как мы. Но напарник… Ведь придётся жить с ней бок о бок. Такой просвещённой и рафинированной.

Эш вспомнил, как оценивающе смотрели на него тёмные глаза Мариам. Ему почудилось в этом взгляде холодное, отстранённое любопытство, с которым можно было бы смотреть на окаменелость – и притом, на не слишком интересную окаменелость.

Росс хмыкнул.

– Все ясно. Полагаешь, Саба не будет в восторге, наблюдая тебя поутру, небритого и помятого, – ты ведь привык заваливаться спать одетым? К тому же вам придётся выяснять, кто первый пойдёт в ванну – или в то, что будет служить ванной во время увеселительных прогулок в далёкое прошлое, и все такое.

– Ну ладно, ладно, – скривился Гордон. – Хватит подкалывать.

Росс с усмешкой проговорил:

– Дружище, все это глупости. Поверь мне, со всем этим мне пришлось мириться на Гавайке и Доминионе, и женщины справлялись с трудностями не хуже мужчин.

– Но я к этому не привык, – сказал Эш. – Мой жизненный опыт и даже мои исследования относятся к тем доисторическим временам, когда женщины не имели возможности активно проявлять себя, и потому мало кто из женщин-агентов участвовал со мной в том, что ты назвал «увеселительными прогулками в прошлое». И я к этому привык – хорошо это или плохо.

– Давно пора привыкнуть действовать по-другому, – безжалостно парировал Росс. – И сочувствия ты от меня не дождёшься. Между прочим, это ты, собственной персоной, объявил мне – когда я отправлялся на первое задание, – что мы либо учимся, либо превращаемся в окаменелости. А ты отлично понимаешь, что познания профессора Мариам нам очень и очень пригодятся – судя по немногочисленным намёкам русских о характере нашей миссии. Она абсолютно необходима для выполнения этого задания, а нам предстоит спасти людям жизнь.

– Ладно, – вздохнул Гордон. – Сдаюсь.

– Если бы мы поменялись местами, ты бы, как пить дать, втолковывал мне то же самое, – заметил Мердок. – Все. С нотациями покончено.

– Тогда я, с твоего позволения, немного посплю, – откликнулся Эш и выбрался из кресла. – То, что ночью выглядит совершенно невозможным, с утра может показаться всего лишь маловероятным.

Росс рассмеялся и снова включил телевизор.

– Спокойной ночи, Гордон.

Росс проводил Гордона взглядом, а когда тот вышел и закрыл за собой дверь, покачал головой и улёгся на кровать. По телевизору шёл боевик – свежий фильм, заботливо предоставленный администрацией Проекта, – но Мердок поймал себя на том, что фильм ему не очень интересен.

Слишком много всего произошло за день. Русские, в качестве союзников… Перспектива посещения планеты, на которой, как он очень надеялся, ему больше никогда не доведётся побывать… Сомнения Эша…

Участие в экспедиции, чреватой большими опасностями, вместе с женой.

Мердок поёжился. Он мог бы обсудить все три проблемы с супругой, ему бы очень пригодились её вдумчивость и острая наблюдательность. Но Россу казалось – заговори он с ней о собственных опасениях, это вызвало бы у Эвелин только раздражение. Она бы усмотрела в этом сомнения в её профессионализме, а Росс на самом деле никакого недоверия в этом плане не испытывал. Он не раз видел жену в деле и понимал – рукопашным боем, например, она владеет намного лучше его самого.

Нет, ему не давало покоя не то, что его напарник – женщина.

Мучило другое: то, с чем Мердок никогда не предполагал столкнуться, – инстинкт сохранения, вызванный к жизни любовью. Он всю жизнь был одиночкой, и оберегать ему приходилось только себя самого. Теперь же все переменилось, стало совершенно другим его мировоззрение. В кошмарных снах до сих пор возвращался к нему день на Доминионе, когда на агента Риордан упала её лошадь и чуть не раздавила насмерть. Пока Росс не понял, что женщина сумеет выбраться, он думал, что сам умрёт от страха.

Мердок знал, что говорить об этом с Эвелин не стоит. Слишком трудно было бы подобрать верные слова, и слишком легко – ляпнуть что-нибудь не то и спровоцировать непонимание. Когда речь шла о по-настоящему важных вещах, Росс не очень доверял словам. Он доверял делам.

Мердок точно знал: если с женой что-то случится, он этого не переживёт. Уж лучше бы беда сначала случилась с ним. Этого он не так боялся.

Не следовало обсуждать эти вопросы и с Келгэрризом или Миллардом. Росс не мог отказаться от выполнения задания, когда он был так нужен начальству. Жаловаться вообще было не в его правилах – и какой смысл тогда вообще подавать голос?

Мердок не стал этого делать. Сразу после обеда, когда все ещё стояли рядом с кабинетом в ожидании кофе и болтали о разной чепухе, он проверил те компьютерные записи, к которым имел доступ. В перечне сотрудников обнаружились ещё две супружеские пары, работавшие напарниками. У Росса возникло желание переговорить с этими людьми, и он осведомился относительно их местонахождения, но обнаружил, что одна пара находится в Исландии с каким-то сверхсекретным заданием, а вторая – в Южной Америке, тренируется перед выполнением собственной, тоже, разумеется, крайне засекреченной миссии. Мердок не успел отправить им электронной почтой послания с интересующими его вопросами – над текстом пришлось бы изрядно поломать голову, – но искушение такое было.

Отъехала в сторону скользящая дверь. Вошла Эвелин – пружинящей походкой, с горящими глазами.

– Довольна? – спросил Росс.

– Я в восторге! – ответила она и наклонилась, чтобы поцеловать мужа. – Саба – просто потрясающая женщина. Настоящая находка для этого задания. Кстати, у неё весьма специфическое чувство юмора. Откалывает шуточки таким тихим, нежным голоском, сдержанным тоном и с совершенно бесстрастным лицом. Ужасно потешно прошлась на тему того, что у нас в Америке – повсюду, буквально повсюду реклама. А потом я чуть не лопнула от хохота, когда она по достоинству оценила «произведения искусства» на стенах в главном компьютерном зале.

– Там люди работают, а не живут в музее, – возразил Мердок.

– В конгениальной обстановке работается лучше. Ты это знаешь не хуже меня, – ответила ему жена.

– Ну, все-таки там у нас не забегаловка какая-нибудь, – хмыкнул Росс, втайне довольный тем, что ему удалось немножко поддеть Эвелин.

Риордан прищурилась.

– Нет, но ты же вполне можешь представить, кто занимался декором. Какой-нибудь правительственный функционер, который возжелал сэкономить для бюджета пару-тройку пенни. Вот в итоге мы и получили жуткие эстампы с какой-нибудь третьеразрядной распродажи. «Закажите мне картины в пастельных тонах, чтоб сочетались с цветом обивки стульев и разделительных стенок». А потом эти картинки прибивают гвоздями – как будто кому-то взбредёт в голову одну из них украсть!

Мердок наконец не выдержал и рассмеялся.

– Ну ладно, ладно! Словом, мы, американцы, – выскочки, совершенно лишённые художественного вкуса. Давай-ка на бочок, хорошо? Если мы совсем не сомкнём глаз, то завтра сильно об этом пожалеем.

– Она совсем не сноб, Росс, – поспешно проговорила Эвелин, взяв мужа за руку. Они направились в спальню. – Просто в Эфиопии ужасно древняя цивилизация. И она не может смотреть на нас иначе, как с высоты своего мировосприятия. А оно разительно отличается от американского.

– Завтра в наши бедные головы начнут вколачивать мировосприятие, которое отличается от нашего ещё сильнее, – сострил Мердок. – Или его стоит назвать «вселенновосприятием»?

Женщина рассмеялась.

Наутро Росс снова задумался об этом разговоре.

Он встал рано, когда Эвелин ещё спала, и сразу отправился в спортзал. Годы работы в проекте «Звезда» подсказывали: потом весь день напролёт придётся сидеть и просматривать полевые записи.

Мердоку гораздо легче было подолгу восседать за письменным столом после занятий на тренажёрах и матах.

Разминаясь, он раздумывал об успехе предстоящего задания. Обида мучила его, и, что самое противное, винить было абсолютно некого. И Миллард, и Келгэрриз совершенно искренне сожалели о прерванном медовом месяце Росса и Эвелин. Они оба были людьми бесхитростными и играли по-честному. В данном случае это значило, что от агентов они не требовали больше, чем от самих себя.