Текст книги "Перекрестки времени"

Автор книги: Андрэ Нортон Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 45 страниц)

Глава 14

Опасность? Рей поднял голову, внимательно прислушался. Из коридора не слышно ни звука. Рей встал, неслышно подошел к окну и выглянул в узкий проход. Никого. Но у него такое ощущение, будто его внимательно разглядывают. Если повернет голову, то увидит человека в углу комнаты.

И одновременно пришло лихорадочное стремление оказаться под открытым небом. Он не мог ему сопротивляться. Стены вокруг словно сдвинулись, отрезали воздух. Надо всем нависла угроза, какую ощущаешь в кошмаре. Не забывая об осторожности, Рей понимал, что не может больше оставаться в этом временном убежище, что его вытряхивают отсюда, как он сам вытряхнул бы испуганного зверька из корзины.

Но это не то принуждение, которое заставило его остаться в порту. Он уверен, что это действует враг. И все же не может сопротивляться.

Ну, ладно, он уйдет отсюда. Иначе, – Рей облизал губы, – если давление будет возрастать, он просто закричит, выдаст себя, и враги его схватят.

Подчиниться принуждению – так он может сохранить хотя бы частично собственную волю. А пока она у него есть, он будет сражаться, уклоняться, бежать! Если бы только он знал, зачем его оставили здесь, у него были бы цель и причина держаться.

Капитан Таут упомянул парусного мастера. Нужно ли идти к нему? У Рея нет причин верить в добрую волю капитана рейдера. Но это все, что у него есть, – тень надежды.

Он резко повернулся и прижал руку к боку. Поморщился от боли. Оказавшись один в комнате, он осмотрел рану. Она подсыхала. Рана чистая, и заживление уже началось.

Рей снова подошел к окну и осмотрел проход внизу. Высунувшись, но так, чтобы не потерять равновесия, он увидел, что слева, к фасаду таверны, выхода на улицу нет, там высокий забор и тупик. В другую сторону – да, вероятно, выход там. Быстро сняв покрывало с постели – он обнаружил, что оно единственное, – Рей привязал его к ножке. Получилась не очень длинная веревка, но этого достаточно, чтобы приземлиться благополучно. И вот он выбрался в окно и повис над отбросами. Выпустил веревку и упал, как его учили, свернувшись, чтобы не пораниться. Но на занятиях ему никогда не приходилось прыгать на свалку.

Пробив верхний слой мусора, американец с силой ударился обо что-то твердое. Несколько мгновений лежал, ощущая боль в боку и опасаясь обнаружить сломанные кости.

Наконец, все сильнее ощущая, что за ним охотятся, Рей выбрался из груды мусора. Одной рукой держась за стену, чтобы не поскользнуться, он начал продвигаться к тыльной стороне таверны. Если шум от его падения и встревожил кого-то из обитателей, очевидно, они решили не интересоваться его причиной.

Узкий проход достиг конца здания, но справа по-прежнему тянулась стена из высоких прогнивших досок. Слева продолжалась стена другого здания без окон. Доски забора сухие и непрочные, и Рей подумал, что смог бы проломить забор, но пока необходимости в таких решительных мерах нет.

Он перебрался через вонючую лужу и наконец оказался у края забора. Потребность попасть на свободу, иметь пространство для маневра настолько усилилась, что Рей забыл об осторожности, набросился на забор, бил ногами, рвал гнилые доски, пока не выбрался в переулок, очень похожий на тот, в котором встретился с вором.

Отряхнув прилипшую грязь. Рей посмотрел направо, налево в поисках безопасности. Если в этом лабиринте портовых трущоб вообще возможна безопасность.

Если он не утратил чувство направления, парусная мастерская должна находиться слева. Впереди кто-то рылся в мусоре, переворачивал его длинной палкой и время от времени что-то укладывал в мешок, который тащил за собой. Рей видел только худые, как палки, руки, торчащие из тряпок, таких старых и грязных, что они утратили всякий цвет. Чем ближе подходил Рей к мусорщику, тем меньше тот походил на человека. Но когда оказался на расстоянии длину палки, повернулся с невероятной для такого ходячего скелета скоростью, взмахнул этой палкой, чтобы сбить Рея с ног, высунул голову из лохмотьев и резко захихикал.

Тренированные рефлексы Рея снова спасли его. Он увернулся от удара. А мусорщик, потерявший равновесие, когда палка не коснулась Рея, отступил на шаг-два.

– Яааахххх! – Первая неудача не помешала ему напасть вторично. Рей не мог заставить себя приблизиться к этому существу. Это не человек, как тот вор, он настолько ниже человека, что внушает только отвращение.

Рей пнул мешок, в который существо собирало добычу, и опять уклонился. Размахивая палкой, мусорщик пошатнулся, зацепился за мешок и упал с пронзительным криком. Рей убежал.

Он тяжело дышал, добежав до конца переулка. Переулок был узкий, едва ли шире его расставленных рук, и выходил на оживленную улицу. Здесь двигались тяжелые повозки, в порт они идут нагруженные, обратно – пустые. Ими правят люди в форме, на некоторых повозках есть и дополнительная стража. Рей прислонился к стене, выбрав, как он надеялся, незаметное место в тени, смотрел, вначале без интереса, потом, постепенно приходя в себя, с вниманием.

По– видимому, военные припасы, их грузят на корабли флота. Подготовка к нападению на Майакс или My. Наверно, вначале попытаются справиться с Майаксом, прежде чем примутся за My. Но как надеется Кронос вовлечь в войну весь мир? Может, есть способ добраться до My не с запада, а с востока? Полную карту этого мира Рей не видел. А где же Африка? Если этот материк существует, кто им владеет? Как мало полезного он знает.

Но он тут же забыл о возможных географических изменениях. Он ушел из таверны, избежал нападения мусорщика, но за ним продолжали наблюдать, и это заставило его двигаться.

Необычное поведение сразу привлечет внимание стражников на повозках. Рей пошел, держась у стен зданий. Он направился в сторону гавани. Если…, если воля, держащая его здесь, пожелает его возвращения в город, может быть, ему помогут эти телеги. Он пытался незаметно осматривать их, искал возможности спрятаться на одной из возвращающихся.

Как будто такой возможности нет – во всяком случае не днем. Рей дошел до перекрестка и оказался на широкой улице. Она словно хребет, а доки служат ребрами. Здесь повозки останавливались и ждали, Рей миновал их, стараясь идти спокойно, борясь со стремлением пригнуться, ожидая каждое мгновение крика и удара.

Переулок, по которому он прошел, тянулся вдоль гавани. И сейчас Рей близок к ее западному концу. Он принялся отыскивать парусную мастерскую или винную лавку.

– Стой! – Прошло несколько мгновений, прежде чем Рей понял, что приказ этот не был произнесен вслух, а прозвенел у него в голове. И одновременно ощутил давление, заставляющее подчиниться.

– Иди! – Он остановился, да. Остановился от удивления, так неожиданно, что прохожий налетел на него и отскочил с бранью. Рей не понял его слов.

– Иди! – Снова это принуждение, которому он должен подчиниться.

Рей отвернулся от ругающегося атланта. Он ничего не может сделать; должен ответить на этот властный призыв. И это не призыв воли, которая удержала его здесь. Он подчинился призыву, а та, другая воля съежилась, сжалась. Словно два эти приказа не уживались в нем.

– Иди!

Куда идти? Сознание не знает этого, но тот, кто контролирует его тело, уверен в себе. Рей пошел на восток, не торопясь, спокойно, как шел раньше. Но не мог вырваться от принуждения, заставлявшее его делать шаг за шагом.

Доки полны народа, и Рей пробирался между людьми, повозками, вьючными животными. Миновав таверну, из которой сбежал совсем недавно, продолжал идти дальше…

Впереди яркие краски – одежда, попоны. Но Рей увидел красное пятно, которое, казалось, светится каким-то внутренним пламенем. И ждет – ждет его. Он оказался в плену, он заключен в собственном теле, которое подчиняется не ему, а этому одушевленному красному столбу… Нет, это не столб, это мантия цвета крови, и одет в нее не простой человек.

Страх живет в каждом человеке с рождения до смерти. Существуют мелкие страхи, но есть и ужасы, от которых человек готов закопаться в пыль или бежать с криком. Страх может побудить к действию, но он же бывает врагом в битве или покрывалом, затмевающим здравый смысл. Рей считал, что много раз в прошлом встречался со страхом. Но такого, как на этой дороге в пристани Атлантиды, – никогда!

– Иди!

Он идет. У него нет выбора, ему неоткуда ждать помощи. Он загипнотизирован ужасным облаком страха, его тянет туда…

Они теперь в нескольких шагах друг от друга, он и этот, в красной мантии, с непроницаемым лицом, на котором нет ни торжества, ни радости битвы. Вся воля жреца сосредоточена на одном: удерживать и привлекать. И он это делает.

Рей смотрел на худое лицо с крючковатым носом, с заостренным подбородком и понял, что оно ему знакомо. Жрец поднял лицо и взгляд Рея упал на сверкающую блестящую полоску. Ремешок от часов, сообщил какой-то участок мозга. Ремешок от часов…, часы…, здесь… Его часы! Его часы, те, что отобрали атланты в самом начале этого дикого приключения. Это…, это жрец с корабля.

Рука, держащая часы, сделала жест. В голове Рея взорвалась боль, он упал под ударом воина, который шел за ним.

Рей лежит в темноте, под ним жесткая поверхность, такая холодная, что от нее ноют кости. Он попытался притронуться к голове, в которой пульсирует боль, и услышал скрежет. Что-то дернуло его за запястье и помешало завершить движение.

– Проснулся наконец, друг? – Слова из темноты. Потребовалось немало времени, чтобы понять их смысл. – Я думал, что тут лежит только пустая оболочка, а ты ушел от них…

– Кто…, кто ты? – Рей взглянул в направлении голоса, но было слишком темно, и он ничего не увидел.

– Как и ты, пленник, который должен доставить удовольствие Кроносу. Да сгниют кости под его плотью и да будет его бездомный дух вечно носиться по ветру!

– Ты муриец? – Рей попытался приподняться, но снова опустился, потому что боль в голове усилилась.

Послышался звук, похожий на смех, но только в таком месте не может быть смеха.

– Нет, я прирожденный атлант, хотя и не друг Кроноса и его приспешников. А ты?

Рей колебался. Кто он? Надо сказать: шпион.

– Я пришел из My. – Это он сказать может. Они и так это знают.

– Что это значит? – энергично спросил тот. – Была высадка? Война?

– Еще нет.

– Но, может быть, скоро? Лучшее известие для того, кто провел здесь пять лет…

– Здесь? – Рей не мог поверить. Эта дыра… Как можно отмечать здесь время и сохранить рассудок?

– Нет. В этой камере я недолго. В темноте, где дни не отличаются от ночей, трудно определять время. Но мне восемь раз приносили еду. Однако до того, как меня притащили сюда, я был в камере наверху, где есть день и иногда даже видно солнце. Но что происходит за стенами камеры, я не знаю.

– Атлантида выступила против My.

– Долго же они не могли на это решиться. Сто лет жрецы Ба-Ала своим колдовством готовились к этому. Пять лет назад, когда я попытался уплыть отсюда, они приближались к завершению. Ходили слухи…

– Но как тебе удалось выжить? Снова звук, похожий на смех.

– Кронос считает себя храбрым, но против древнего пророчества идти не решается. Не смеет пролить кровь, пока не стал хозяином всего мира… А до этого еще очень далеко. Он не смеет убить подлинного владельца трезубца, так как давно предсказано, что это навлечет на землю гнев моря.

– О чем это ты?

– Считается, что род истинных Посейдонов кончился сто лет назад, но на самом деле это не так, потому что дочь последнего Посейдона не согласилась выйти замуж за подобранного ей жрецами жениха, а сбежала в горы, заставив всех считать себя погибшей. Там она обменялась браслетами с капитаном своей стражи, рожденным Солнцем, который остался ей верен. А я прямой потомок этого брака, и Кронос об этом знает. Он убил всех рожденных Солнцем, которые попали ему в руки, закрыл храм Пламени, но не смеет убить меня…, ибо написано в звездах, и даже жрецы Тени могут прочесть это, что Атлантида будет стоять, пока жива истинная кровь. Кронос держит меня под рукой, но не убивает.

– Но ты верен My?

– А как может быть иначе? – просто ответил тот. – Я из дома Солнца Атлантиды; сын не может выступить против матери. Кронос не из рожденных Солнцем; именно поэтому его ненависть к ним такая черная и горькая. Но скажу тебе, друг: пусть Солнце поторопит корабли My. Не могу поверить, что они ждут, пока сыновья Тени нападут первыми…

– Надеюсь, они придут, – ответил Рей. Но что он-то делает в этой ссоре, до которой ему нет дела? Он надеялся, что какое-нибудь чудо спасет его от судьбы, уготованной ему атлантами, но понимал, что слишком надеяться на это не следует.

– А ты, друг? Тебя привели сюда недавно. Говоришь, ты из My, но при свете их факелов я заметил, что ты не похож на жителя матери-земли…

– Меня зовут Рей, и я из Бесплодных Земель…

– Из Бесплодных Земель? Разве там основали колонию?

– Я не из народа My, но Ре My даровал мне звание рожденного Солнцем, – медленно сказал Рей. Даровал? Нет, усыпил его подозрения, чтобы сделать своим орудием… Чтобы им управляла эта воля. Воля… Рей неожиданно понял, что ее нет больше. Либо изгнана жрецом в красной мантии, который завлек его сюда, либо ушла сама, потому что он больше ей не нужен.

– Бесплодные Земли, – повторил заключенный. – Подожди… Идут!

Резкий щелчок, и на стене появилась полоска света. Рей попытался защитить глаза. Вошли два солдата с светящимися стержнями.

– Добро пожаловать, псы Кроноса! – воскликнул его товарищ по камере. – Как дела? Напали ли на вас люди My или вы по-прежнему готовите грязное волшебство Тени, надеясь отгородиться новыми стенами от мурийской стали?

Рей повернул голову. К стене рядом с ним был прикован молодой человек, худой, и его веселый тон противоречит глубоким морщинам у рта прекрасной формы. В длинных черных волосах блестит седина.

Один из солдат хмыкнул, поставив на пол кувшин с водой и несколько кусков хлеба. Его товарищ сунул световой стержень в железное кольцо на стене, и они вместе вышли.

– Интересно, что бы это значило? – Пленник указал на свет. – Они задумали какую-то хитрость. В тюрьме перестаешь доверять даже камням стен. Кронос ничего не делает без причины. Он научился этому у Магоса.

Он взял кусок хлеба и протянул его Рею.

– Поешь, пока можно, друг. Кронос любит эксперименты и может захотеть проверить, долго ли мы протянем без еды. Ты уже назвался, позволь и мне назвать себя. Меня зовут Уранос.

– Съешь половину, – посоветовал он Рею. – Лучше иметь сегодня меньше, чем ничего не иметь завтра. В своем не правильном черепе Кронос вынашивает план, который ничего хорошего нам не сулит. Меня он боится, но боится не того, что я могу сделать, а просто потому, что я есть я. А ты, должно быть, тоже чем-то для него опасен, иначе он не стал бы держать нас вместе. Обещание звезд не спасет меня…

– Я встретил человека, капитана рейдера. Он поклялся, что, имея подходящих людей, сумел бы взять город. Несмотря на все эти стены и каналы, – медленно сказал Рей, сам не понимая, почему вспомнил об этом.

Уранос нахмурился.

– Очень может быть. В стенах Кроноса есть секреты, которые созданы в такой тайне, что неизвестны и ему.

– Как это?

– Помещения и проходы под землей, в которых сотни лет не бывал человек. Я о них слышал, и, может, твой капитан тоже. Или знает не только по слухам. Если он обнаружил такой ход, город открыт перед ним. Но капитан верен Тени, так?

– Больше нет. Я на это надеюсь. Он уплыл со сбежавшими пленниками-мурийцами на борту…

– Тогда в будущем Кронос может встретить незваных посетителей. – Уранос улыбнулся. – Хотел бы я взглянуть на него, когда это случится. И еще, мне кажется, сегодня Кронос не будет спать спокойно…

– Почему?

– Я думаю, нас подслушивают, и отчет о нашем разговоре тут же принесут Кроносу!

– Подслушивают? – Рей взглянул на стены.

– Годы такого гостеприимства выработали у меня острый слух. Такое случается не впервые. Теперь начнется суматоха, будут искать подземные пути. Только шепни предупреждение на ухо трусу, и он сразу почувствует нож у своего горла. Но проходов сотни, они давно запечатаны, и все он никогда не обнаружит. Так что будет потеть от страха…

– Но вдруг найдет ход и устроит в нем засаду? – Рею казалось, что его товарищ по камере слишком оптимистично настроен.

– Как решит судьба. Но я думаю, этого не произойдет. Неужели эти люди способны видеть будущее или хотя бы часть его? Как сказала леди Эйна? Они видят будущее, но не способны принять решение, которое его изменит.

– Откуда ты знаешь?

Уранос пристально взглянул на него.

– Если ты прошел Первые Мистерии – а судя по твоему возрасту, ты их прошел, – как ты можешь спрашивать? Что ты за человек? Говоришь, из Бесплодных Земель, Ре My даровал тебе звание, но ты не колонист. Кто же ты?

– Я не из этого времени…

– Как это?

– Я родился в мире далекого будущего. И прошел сюда сквозь время. Как и почему, не знаю сам.

Уранос долго молчал. Рей подумал, а поверил бы он, если бы ему рассказали такую историю.

– Вот как… Наакалы тоже послали призыв? И ты ответил на него?

– Нет, я оказался здесь случайно. – Он в нескольких словах рассказал свою историю.

– А что если ты не сможешь вернуться?

– Не знаю. Не знаю вообще, есть ли у меня будущее – после этого часа или дня. Судя по нашему нынешнему положению, вероятно, нет.

Уранос покачал головой.

– Надо быть готовым к худшему, но не отказывайся легко от будущего, мой друг. Забудем об этом ненадолго и дадим возможность послушать тем, кто нас слышит. Расскажи мне о своем мире. Нет, сначала я о своем…

И он рассказал о своей юности в горных долинах, о том, как ловил лошадей на равнинах.

– Друг, нет ничего в мире прекраснее бегущей лошади, когда ее грива развевается на ветру, копыта стучат, как боевые барабаны. Моряки говорят о кораблях, охотники – о загнанных лосях, но мое сердце полно лошадьми. Пять раз скакал я на Дышащем Пламенем к победе! – Страстное желание прозвучало в его голосе.

– Скажи мне… – начал он после паузы и тут же резко указал на дверь. – Снова идут, – прошептал он.

И Рею показалось, что первой вошла злая тень, нависла над ними, приглушив свет.

Глава 15

На этот раз в сопровождении стражников вошел жрец в красной мантии.

– Привет, брат Тени, – обратился к нему Уранос. Стражники высвобождали цепи из колец на стене. – Зачем слуга Ба-Ала тревожит нас?

Жрец перевел взгляд с Рея на Ураноса, потом снова взглянул на рожденного Солнцем. Американец подумал, что никогда не встречал такого холодного пронзительного взгляда.

– Выводите их.

Им трудно было стоять. Их держали на коротких цепях, и мышцы спины и бедер затекли. Но стражники подтолкнули их и вывели в узкий коридор.

– Нас считают могучими героями, – заметил Уранос. – Смотри, брат, за нами прислали восемь воинов и жреца.

Но если он пытался подтолкнуть атлантов на какие-нибудь действия, никто не отозвался на его насмешки. Солдаты сомкнулись вокруг них и быстро повели вслед за жрецом. Они поднимались и опускались по темным переходам, и Рею показалось, что он в какой-то гигантской паутине, а в середине ее, как раздувшийся паук, сидит Кронос. Но вот они оказались в более широком и лучше освещенном коридоре и остановились перед дверным занавесом, металлическим, а не из ткани.

Стражники беспокойно переминались, смотрели на занавес. Рей подумал, что им здесь не по себе. Жрец положил правую руку на занавес, и тот от легкого прикосновения открылся. Со вздохом облегчения ближайший к Рею солдат толкнул его вслед за жрецом. Ураноса тоже подтолкнули внутрь.

Внутри ждали два жреца в красных мантиях, они привычно подхватили цепи. Рей не успел опомниться, как ему прочно связали сзади руки.

– Вперед! – приказал приведший их жрец.

Они прошли через пустую комнату и вошли в помещение со стенами цвета засохшей крови. Тут стояло большое кресло из цельного куска черного камня, не очень удобное на первый взгляд. Но человек сидел на нем так же привычно, как Кронос на своих подушках. Магос о чем-то думал. У него был довольный вид, как у стервятника, сидящего на стене бойни.

Он улыбался, если эту гримасу тонких губ можно было назвать улыбкой, и чуть наклонялся вперед, слушая, что шепчет ему на ухо другой жрец. Но вот взгляд его остановился на пленниках, а улыбка стала шире и злей.

– Итак, милорд, рожденный Солнцем, Посейдон, который никогда им не станет, ты наконец пришел ко мне, – обратился он к Ураносу. – Помнишь нашу прежнюю встречу, когда я говорил с тобой о воле нашего Темного хозяина, а ты отказался слушать? В тот день ты отказался от будущего, Уранос. Теперь ты сожалеешь об этом?

Уранос высоко поднял голову.

– Магос, ты называешь себя сыном Ба-Ала на земле. Интересно, согласна ли с этим Тень. Но я верю, что ты старательно играешь свою роль. Иначе зло не могло бы проникнуть в здравый мозг. И если собираешься снова уговаривать меня…

– Уговаривать тебя – тебя! – Верховный жрец рассмеялся, холодным высоким смехом, который мог бы доноситься из костлявых челюстей черепа. – Магос не спрашивает повторно. Да ты мне и не нужен больше. Теперь ты послужишь другой цели.

– Как решит Солнце. Будущее в храме…

– В святилище Ба-Ала.

– Не думаю. В городе еще стоит другой храм. Улыбка Магоса исчезла. Глаза его горели. Рей не думал, что у человека может быть такой взгляд.

– Пламя давно погашено. Ты заплатишь долг…

– Как я сказал тебе, Магос, в конечном счете платить будешь ты. И такой платы мир еще не видел.

В голосе Ураноса звучала такая уверенность, словно он ясно видел будущее и не угрожал, а пророчествовал.

– Как ты смеешь верить в это? Ты насекомое, на которое слуга Ба-Ала наступит сандалией и даже не заметит, что раздавил тебя. Ты смеешь так говорить со мной, со мной, правителем мира под Тенью!

– А слышал ли твои слова Кронос, Магос? Он себя считает правителем мира.

Улыбка вернулась на хищное лицо жреца.

– Кронос? Кто такой Кронос? Когда человеку нужно что-то сделать, он пользуется инструментом. Но когда дело сделано, инструмент выбрасывают. Может, ломают. Когда понадобится, Кронос исчезнет. И не думай обратиться к Кроносу…

Настала очередь Ураноса рассмеяться.

– И опять скажу, Магос, Кронос может не согласиться с твоими словами. Я думаю, о них ему донесут, и в твою комнату ночью может явиться посетитель, умеющий неслышно пользоваться сталью…

Но Магос продолжал улыбаться.

– Это неважно. И не твое дело.

– Тогда зачем ты послал за нами, сын ямы?

– Подобно другим людям, Уранос, иногда мне нужно развлечься. И меня интересует игра случая. Мой друг Гонт, – он указал на жреца, который шептал ему на ухо, – заполучил интересное кольцо из Уйгура. Говорят, оно дает своему хозяину большие возможности. Я получу кольцо, если человек проживет семь дней в моих лабораториях, испытывая некоторые изменения. Я горжусь мастерством своих работников и хочу получить это привлекательное кольцо. И потому подумал, а каких пленников в этих стенах можно потратить, и призвал тебя…

Уранос, возможно, не сломался, но был потрясен. Он воскликнул:

– Дьявол!

– Меня так называли и другие, проходя в ту дверь. – Верховный жрец указал на проход в дальней стене комнаты. – А потом благословляли меня, когда я посылал им смерть – много, много позже. Ты силен, Уранос; этот второй тоже кажется сильным. Я думаю, что выиграю пари.

Он встал, жрец сзади ледяными когтями толкнул американца в спину, заставил идти вперед. Магос сделал два шага, потом повернулся и пошел назад.

– Я истинный сын Тени. Мне пришло в голову, что в деле должен участвовать и Ба-Ал. Поэтому вы сделаете выбор между черным и белым камнями. Тот, кому мой повелитель пошлет черный камень, выиграет мне пари, а тот, кто получит белый, немного подождет. Да, так гораздо лучше.

Остальные жрецы подхватили его смех. Рей видел, как Гонт принес чашку и демонстративно бросил туда два камня, один белый, другой черный. Магос снова поднял руку.

– Положи еще один белый. Если оба вытянут белые, я буду знать, что Ба-Ал желает их получить для себя. Воля Тени – наше высшее желание. Гонт будет тянуть от лица Ураноса, а Па-Тан – за чужестранца. Тяни, Гонт…

Магос взял чашку и поднял ее выше уровня глаз младшего жреца. Гонт протянул руку и показал на ладони белый камень.

Вперед вышел Па-Тан и в свою очередь запустил пальцы. Потом бросил камень на пол, тот покатился и остановился у ноги Рея. Тоже белый.

– Наш господин сказал, – нарушил молчание Магос. – Так будет по его воле.

Остальные жрецы подхватили его слова. Но Рей думал, не трюк ли это. Зачем Магосу угрожать, а потом откладывать исполнение приговора? Или действительно камни выбраны случайно и Магос настолько суеверен, чтобы остановиться, считая, что сам Ба-Ал руководил ищущими пальцами жрецов?

– Уранос. – Верховный жрец сделал шаг вперед. – Чего ты ожидаешь: алтаря и ножа или… – он помолчал… – или объятий Любящего?

– Неважно, как умирает рожденный Солнцем воин, если умирает он с Пламенем. Умирает тело, но не то, что делает человека человеком. И в смерти я побеждаю тех, кто выбрал тропу Тени, Алтарь этого дьявола, о котором ты говоришь… Любящего…

– Дьявол, о котором я говорю? – повторил Магос. – Не следует так легкомысленно отзываться о вещах, которых не знаешь, Уранос. Пусть будет Любящий, и ты призовешь в тот час свое Пламя, и оно тебе не ответит. И тогда ты будешь молить о смерти, но она придет лишь в свое время и по своему желанию. И для тебя тоже! – Впервые с того времени, как они оказались в этой комнате, верховный жрец посмотрел на Рея. – Отведите их в храм, чтобы они были под рукой, когда наступит час…

Снова прошли они по темным коридорам, в которых словно царит вечная ночь. Рей видел маслянистые капли на стенах и слизистые следы, оставленные безымянными обитателями этих подземных путей.

Потом они начали подниматься по лестнице, все выше и выше, миновали по меньшей мере два этажа и оказались в коридоре с красными стенами, со светящимися стержнями, расставленными через равные интервалы, потом прошли через зал с росписями, который Рей видел в своем сне.

– Мы в храме Ба-Ала. – Уранос заговорил впервые после того, как они ушли от Магоса. – Видишь, брат, как владыка Тени забавляется на глазах у своих поклонников?

Рей бросил на непристойные сцены взгляд и отвел глаза.

– Молчи! – Жрец злобно ударил Ураноса по губам. – Позже наступит время речей, да, и воплей, и призывов к давно угасшему Пламени. Говорят, рожденные Солнцем не знают, как просить о милости. Ты будешь кричать, как и тот муриец, что последним попал в объятия Того, Кто Ползет!

Их поместили в маленькую каморку, снова приковали к стене, и жрецы вышли.

– Какова цель Магоса? – спросил Рей, когда они остались одни. – Он разыграл представление с камнями или действительно верит, что выбор сделал Ба-Ал?

– Кто знает? – ответил Уранос. – Но если это игра, то нацеленная не на нас, я думаю. Этот Любящий…, хотел бы я знать больше.

Рей решил, что не солидарен с ним; ему бы этого не хотелось. Он прислонился головой к стене, и старая проблема вернулась с прежней силой. Почему воля удержала его в сердце вражеской страны? Какое дело он еще не завершил? С тех пор как его призвал жрец на набережной, место, которое занимала в нем воля, опустело. Может, бежала или ее изгнала сила жреца?

Зачем он здесь?

Камень за спиной холодный; Рей заблудился. На этот раз он не в лесу из гигантских деревьев, но в месте, которое не может описать, где находится не его тело, но какая-то другая его часть, плывет бесцельно и неуправляемо. Заблудился, да. Он считал, что это невозможно…

Потом…, то, чем он стал…, этот плывущий почти несуществующий клочок…, он удержан…, его притягивает в другом направлении…, притягивает воля!

Рей снова в своем теле, кожу покалывает, становится тепло, как когда-то от сверкающей воды в мурийской крепости. И снова в нем твердо укрепилась воля…, она ждет…, хотя он не знает, чего она ждет.

– Брат!

Рей повернул голову и взглянул на товарища. Уранос натянул цепь до предела и пытался коснуться Рея вытянутой рукой. Но лице его отражались забота и беспокойство.

– Что с тобой? – спросил он Рея, встретив его взгляд.

– Теперь – все в порядке, – ответил американец и понял, что сказал правду. С волей к нему вернулась уверенность. Но не надейся на нее, предупреждала осторожность.

– Ты…, ты как будто ушел из своего тела… – прошептал Уранос.

– Но я вернулся, – ответил Рей. – И еще… – Он заколебался.

– Да? – спросил Уранос.

– Мне кажется…, слушай! – Он прижался головой к стене, и ему показалось, что сквозь камень проходит звук, далекий и слабый.

Атлант тоже повернул голову, прижал к стене правое ухо и прислушался.

– Похоже на морской прибой, – спустя время сказал он.

– Что это?

Но долго рассуждать им не пришлось. Вернулись жрецы и сняли цепи со стены. А когда их вывели в главный коридор храма, звуки стали слышней, резче, словно какое-то акустическое свойство здания усиливало их. Теперь это был рев. Уранос поворачивал голову.

– Это…, это битва! – неожиданно воскликнул он.

– My! – Но как? Рей задал вопрос самому себе. У матери-земли не было времени собрать армию и нанести удар в самое сердце вражеской территории. Но может ли он быть уверен и в этом?

– Возможно. – Уранос взглянул на жреца, который держал его цепи. – Смотри внимательно на крылья свой Тени, брат из ямы. Когда Пламя пляшет, тьма уходит. И когда мать-земля очистит эту местность, негде будет укрыться твоему Темному богу…

Жрец ударил его.

– Ба-Ал не улетит, как перо на ветру. Любящий заставит тебя забыть обо всем…, скоро!

Уранос выплюнул кровь из разбитой губы.

– Позаботься о себе. Собираются духи убитых! Думаешь, они не смогут провести мстителей, не кричат на улицах о конце правления Ба-Ала? Говорю тебе: Пятистенный город пропадет с лица земли, и само название его забудется в памяти человечества. Ба-Ал снова исчезнет в яме, из которой выполз, а те, кто ему служит, останутся перед лицом света, которого боятся больше меча. А тот, кого вы призвали, будет хозяином, а не слугой, прежде чем и его отправят назад!

Он говорил не угрожая, а уверенно, словно пророк, который убежден в том, что видит будущее.

Жрец снова замахнулся, но не ударил. Рев слегка стих, послышался топот, словно кто-то бежит по коридорам. Жрец в латах поверх мантии, с бронзовым шлемом в руке выбежал из-за колонн.

– Мурийцы!… – Он задыхался. – Они затопили корабли у выхода из бухты. Две их горящие галеры пробили строй флота. Их силы высадились на севере, и кочевники с равнин восстали и присоединились к ним. Магос приказывает привести эту падаль на вершину пирамиды, чтобы он смог показать, как наша сила пожрет их.

Вот…, вот что он должен сделать, сказала воля в Рее. Это битва, в которой он послужит оружием.

Но осознание этого постепенно ослабло. Жрецы торопливо повели их с Ураносом. Вокруг них сомкнулись люди, одетые отчасти как жрецы, отчасти как воины в кольчугах. Их вывели из храма.