Текст книги "Призрачный престол (СИ)"

Автор книги: Анатолий Бочаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Ты была в королевстве Аннун? Ты видела владыку Арауна? Говорила с ним?

– Не видела я никакого Арауна, – сказала Анвин резко. – Я вообще теперь не уверена, что он существует. Может, это просто сказки жрецов. Я не переходила белую реку, не видела трехголового пса, не стояла перед черным троном. Вернее, перед троном стояла, но совсем перед другим.

– Можешь, заодно объяснишь про этот другой трон? Пока все немного запутано.

– Я как раз собиралась. И ты несносен, Гарет Крейтон, ты знаешь это? Ты самый худший слушатель на свете, с тобой нормально разговаривать невозможно! Ты только кажешься тихим, но ты ехидный, противный и вставляешь глупости совсем не к месту. Я тебя ненавижу.

– Прости пожалуйста, – он изобразил раскаяние. – Я немного на нервах.

– Ладно, фоморы с тобой, – Анвин перестала сердиться также быстро, как начала. Она и при жизни быстро обижалась и столь же быстро забывала обиду. По-своему Гарету даже нравилось это. – Значит, вот как оно случилось. Однажды я оглянулась и поняла, дома никого нет. Ни папы, ни слуг, вся усадьба вмиг опустела. Я и не заметила, куда они подевались. За окном собирались тучи, будто готовился пойти дождь, и темнело. Я походила по комнатам, села листать книгу, кажется, что-то про историю римлян. Про то, как Цезарь любил Клеопатру, – ее лицо приобрело романтическое выражение. – Потом мне захотелось есть, но слуг по-прежнему не было, и я решила приготовить сама. Спустилась на кухню, потом в погреб… а там пустота, во всех ящиках и мешках шаром покати, даже овощей не нарезать. И с ледника мясо пропало. Мне стало не по себе, я решила выйти во двор. Захожу в холл, а дверей наружу нету, вместо них глухая стена. Возвращаюсь в гостиную и хожу кругами без толку. Хотела выбраться через окно, да ставни закрылись сами собой, стоило мне к ним подойти. Я долго пыталась их распахнуть, а когда получилось – там только кирпичная стена за ними была. Я в нее так и била кулаками, без всякого толку. Лишь костяшки содрала. Болели жутко, и кровь выступила.

– Мне порой тоже снятся такие кошмары, – признался Гарет.

– Значит, ты меня понимаешь. Только это не был кошмар. Я села прямо на пол и принялась плакать возле этого закрытого окна, спиной прислонившись к стене. Я, наверно, только тогда наконец поняла, что я мертвая и все вокруг ненастоящее, и сама я неведомо где, и в настоящий свой дом больше никогда не вернусь. Потерялась и всеми покинута. Даже не знаю, был со мной папа или я сама его себе выдумала, а теперь наваждение закончилось. Не помню, сколько я так слезы по лицу размазывала, но долго, наверно. Ревела, как в три года, когда любимого мишку потеряла и найти не могла, только тогда мама пришла и утешила, а на этот раз никто не пришел. Когда я устала плакать, увидела дверь – точно тебе говорю, не было ее в той стене раньше, а теперь стоит, распахнутая, и к себе манит. С порога слегка сквозняком тянуло и петли скрипели. Я взяла и пошла, а что оставалось?

– Я не уверен, что ты поступила тогда правильно.

– Я и сама не уверена. А у меня были выходы получше, ты полагаешь?

Гарет немного помолчал, размышляя. Он бы и сам растерялся, окажись он на месте Анвин. Ее история звучала достаточно страшно – в чем-то даже страшнее, чем его собственные приключения в опустевшем родовом замке.

– Пожалуй, да. У тебя не было выбора, что тогда делать, – промолвил он наконец.

– Вот и я так решила. Могла, конечно, и дальше сопли по щекам размазывать, но толку с того? Шла я долго, сплошь коридоры без окон, обитые деревом, такими, знаешь, резными панелями. Коридоры петляли, раздваивались и троились, постоянно перекрестки, иногда какие-то просторные залы. Много хлама, сплошная пыль толстым ковром, повсюду старая мебель, в кучу свалены книги в кожаных переплетах. Жутко хотелось их рассмотреть, но я не решалась. Направление я выбирала непонятно каким чутьем, словно в сказке, когда идешь по дорожке из крошек печенья, в домике злобной ведьмы. А потом я добралась до лестницы – узкой, винтовой, уводящей наверх, в темноту. – Анвин запнулась. – Добралась и пошла по ней.

Ее интонации изменились и сделались совсем тревожными, лицо потемнело.

– Все в порядке? – спросил Гарет, ощутив тревогу.

– Ничего не в порядке, и ты замечательно понимаешь это и сам.

Девушка потянулась за кувшином с водой, отставленным Гаретом на пол, и шумно из него отпила. Вытерла рукавом губы и лишь затем неторопливо, будто нехотя продолжила, избегая при этом смотреть Гарету в глаза.

– Я шла очень долго, сквозь мрак. Ничего порой совершенно не видела, только держалась за перила руками, а они будто заледенели, и пальцы жгло холодом. Больше всего я боялась упасть и свернуть себе шею, хотя чего мне бояться, покойнице? Только тогда я об этом не думала. Просто шла себе, хотя давно сбила дыхание и в боку ужасно кололо. Хотелось остановиться и отдохнуть, но вот только никак не могла почему-то. Меня что-то гнало за собой, звало, призывало, не оставляло в покое. Не подчиниться, ослушаться просто не получалось. Наконец я не выдержала и упала. Так и хотела на ступеньках остаться лежать, но все равно поползла, хватаясь за каждую ступеньку руками. А потом появился он.

– Кто – он? – спросил Гарет резко. – Что за тварь тебе встретилась?

– Я не знаю. Я не видела его лица. Он был как тень, как само средоточие тьмы. Ее сердце, ее воля и плоть. Лестница пропала. Я стояла посреди огромного зала, в окружении каменных колонн, а над головой проломленный купол. Серое небо и солнца не видно, ровный мертвенный свет. Я увидела трон, а на нем человека, мужчину в короне. Я тогда еще не знала, но это наш государь. Дунстан Третий, законный владыка Регеда. Не смейся, пожалуйста. Благообразный, в черных волосах кое-где седина, сам в алых одеждах, величественный и властный, но он сидел и молчал, словно скованный чарами, а этот, другой, стоял между нами, весь закутанный в тени, как в плащ, и этот плащ шевелился вокруг него. Они разговаривали о чем-то, но я не различала слов. Губы Дунстана шевелились беззвучно. А потом я снова упала, прямо в ноги темному – колени сами собой подкосились. Он развернулся и наступил мне на руку сапогом, да так, что кости все затрещали.

Анвин передернуло при воспоминании. Она опустила голову и резко, порывисто уткнулась лицом в колени. Подчиняясь нахлынувшим чувствам, Гарет не выдержал и обнял ее. Юный лорд Крейтон решительно притянул девушку к себе, всей кожей ощутив ее дрожь, словно свою собственную. Анвин мелко трясло, ее губы дрожали, глаза, как никогда прежде большие и широко распахнутые, уставились в потолок.

«Неважно, живая она или мертвая, друг или враг, но мне за нее страшно».

– Прости, – выдавила она кое-как. – Я сейчас справлюсь. Я все расскажу.

– Не надо, – Гарета укололо раскаяние. Душный и пряный, накатил стыд. Эта женщина, еще недавно противник и враг, вновь сделалась такой же знакомой и теплой, как тогда, навсегда, казалось бы, закончившимся летом, когда он точно так же сжимал ее в своих объятиях и не желал отпускать. – Это ты меня прости, если сможешь. Я держался с тобой, как последний подлец. Я не знаю, почему ты на меня напала, но верю, ты прошла через такое, что иначе бы просто не вышло. Отдохни и успокойся. Потом все объяснишь.

– Потом не смогу. Времени очень мало, я не знаю, сколько мне еще осталось. Скоро придется вернуться. Я кричала, а он стоял надо мной и не произносил ни единого слова. Вернее, он говорил, но беззвучно, и слова иглами ввинчивались в мозг. Перед глазами нарисовалась картинка – ты, Гарет, в каком-то лесу, среди стоячих камней, сидишь на траве и вглядываешься в лес. Он объяснил, я должна выманить тебя и убить. Я не хотела, честное слово не хотела, но все тело словно горело в огне, как если, наверно, прыгнуть в костер. Я каталась по полу и кричала, а он наблюдал и ему, кажется, сделалось очень смешно. Когда все закончилось, он заговорил вслух – я точно это запомнила, мужской голос, не молодой и не старый. «Хочешь, чтобы я повторил?» Я ему крикнула, чтобы он лучше подох, паскуда эдакая, и дерьмом своим захлебнулся, и тогда все действительно повторилось, только тянулось дольше раза в два, если не в три. А когда боль отпустила, я просто лежала молча и даже головы поднять не могла, настолько я обессилела. Хотелось попросту умереть насовсем. Он присел рядом на корточки. Лица я по-прежнему не видела, только щегольские сапоги и руку в черной перчатке. Он погладил меня по волосам, ты представляешь? Так, будто решил успокоить. Очень ласково, как отец меня гладил, когда несмышленым ребенком была и боялась грозы. И еще он сказал, издевательски совсем, «будет тебе, девочка, реветь».

Гарет испугался, что Анвин разрыдается. Успокаивать напуганных женщин он совсем не умел, и не слишком хорошо представлял, что в таких случаях полагается делать. К счастью, вместо того, чтобы плакать, его подруга лишь зло ощерилась и резко вздохнула. Анвин отстранилась, выпутываясь из объятий, и наскоро пригладила спутавшиеся волосы. Снова торопливо отпила воды.

– Все, – сказала она. – Я в порядке. Не беспокойся за меня, пожалуйста.

– Это был демон? – спросил Гарет. – Фомор? Кто-то с той стороны мира?

– Не думаю, что демон. Король мне потом объяснил. Это чародей, и он очень могущественный, но он живой, и он где-то здесь, в Регеде. Неузнанный, ходит среди вас. Он подчинил волю мертвых себе, обрел над нами какую-то власть. А тогда он сказал, что если я покончу с тобой, он разрешит мне вернуться к отцу и больше нас не тронет. Темный сказал, со мной придут твой отец и капитан Макдоннелл, и они помогут. А еще, что тварь из Бездны, в облике твоей матери, ему помешала, и я должна тебя убедить, что верить этой твари не стоит, и поддаваться на ее уловки не надо. Мол, ты сбежал от лорда Андраса, тот тебя ищет и с ног просто сбился, а мне стоит помочь. Разуверить в сказках, которыми ненастоящая леди Элена тебя напичкала. Тем более, по его словам, это и правда вовсе не твоя мать, а какая-то нечисть, что выступила против него и теперь путает ему все карты на игральном столе. Он именно так выразился, я точно запомнила. Видно, знатный картежник.

– Это правда? – сердце у Гарета дрогнуло. – Насчет моей матери?

– Я откуда знаю? Я с трудом поняла, о чем он вообще талдычит, хоть и накрепко запомнила все. Благо, он раза три повторил, пока до меня не дошло. Я по-прежнему не хотела никуда идти, пропади оно пропадом, и упиралась как только могла, но он объяснил, что ты попросту хотел со мной позабавиться, как лорды порой забавляются с крестьянками. Набил бы мне брюхо и потом бросил, а я бы на рябине повесилась или в пруд сиганула. Мол, ты ждал, когда сельская дурочка влюбится и сама раздвинет перед тобой ноги, умоляя поскорее ее взять. Ну, а что, целоваться я ведь первая полезла. Ты меня не просил, но и отказываться тоже не стал.

– И ты поверила в это? – Гарет понял, что его кулаки со злостью сжимаются.

Анвин, по-прежнему избегая на него смотреть, отодвинулась чуть подальше.

– Ты поверила в это? – повторил Гарет, чувствуя сильное желание вновь взяться за меч.

Срубить бы темной твари голову с плеч – и делу конец, пусть растает клубами мрака, как те нелюди в Акарсайде, и никогда больше не возвращается. А затем, пожалуй, стоит спуститься к капитану Колдеру и капитану Брейсверу, и напиться вместе с ними хорошенько и от души. Не вина даже, виски, наверняка он имеется в этом трактире. Потом следует затащить в эту комнату какую-нибудь ладную служанку, красивую и с грудью побольше, раздвинуть ей, в самом деле, ноги, избавив попутно от платья, и забыть наконец про весь последний отвратительный год. Сделаться мужчиной и больше не сожалеть ни о чем. Навсегда избавиться от душных воспоминаний, раздирая в клочья и пиная ногами противно скулящую память.

Что угодно, лишь бы больше не помнить про эту светловолосую сероглазую женщину, такую дерзкую и напуганную разом. Лишь бы выбросить из головы ее странный и путаный рассказ, больше похожий на рассказанную в Самайн сказку. Лишь бы не думать про собственные неосмотрительность, глупость и стыд.

Разумеется, у наследника лорда и вдовы мельника не могло быть совместного будущего. К несчастью, он про это забыл, а ведь стоило накрепко помнить.

– Простите, – наконец сказала Анвин сухо. – Извините меня, лорд Крейтон. Если вы столь обижены, можете выдать мне десять плетей или пнуть сапогом. Не знаю, как вы там распекаете нерадивую челядь.

– Да чтоб тебя фоморы побрали, – бросил Гарет зло. – Ладно, дальше рассказывай.

– А что дальше рассказывать? Остальное ты и сам прекрасно видел. Я очутилась в лесу, том самом, где ты в старом кромлехе рассиживался. На меня тогда такая злость накатила, и вспомнить противно. Он очень убедительно объяснял, этот чародей, и я, наверно, и правда поверила. А что мне было еще оставалось думать? Ты был весь такой обходительный, учтивый, держался со мной, словно со знатной дамой, но мы же оба прекрасно понимаем, что я никакая не леди, и закончится все могло только единственным образом. Я сдуру к тебе полезла, хоть и понимала, что это все не к добру. Ну ладно, говорю я себе. Исполню, как приказано. Разберусь с тобой, вернусь к папе и забуду про все. Буду книжки читать и на шпагах сражаться. Чем не жизнь, в конце-то концов.

– А раздевалась ты зачем?

– Хотела поглядеть, как ты сам на меня прыгнешь. Хотел же, разве нет?

– Предположим, хотел, – не стал отрицать Гарет. – Ты, должен заметить, довольно красива, а я не бессильный старик, не способный больше поддаться желаниям плоти. Только выглядело это все равно омерзительно до тошноты, должен тебе заметить.

– Ой, только не начинай, – скривилась Анвин. – Знаю я прекрасно, как это все выглядело – у тебя слюна едва изо рта не закапала. Меня такая злость тогда разобрала, даже не представляешь. Так и думала, ты вот-вот в меня вцепишься, из штанов выпрыгивая. И ведь вцепился бы, несомненно, да только лорд Андрас и капитан Макдоннелл появились, как было обещано. Не знаю, чем чародей их убедил, но наверно, также, как и меня – болью и страхом. Мы бы быстро с тобой разделались, да только дальше какой-то мужик вышел из леса и нам помешал. Фехтовал как бешеный, с таким и не сладишь.

– Капитан Брейсвер. Он теперь мой друг и верный товарищ.

– Рада за вас, лорд Крейтон. Хорошо, когда есть верные друзья и товарищи.

– Только не начинай язвить, точно тебя убью, и на сей раз окончательно.

– Дурная шутка, Гарет. Очень дурная.

– Уж какая есть, прости. Итак, мы с моим товарищем справились – и с тобой, и с отцом, и с капитаном Макдоннеллом. – От мысли, что лорд Андрас мог оказаться таким же, как Анвин, безвольным заложником враждебного чародея, на мгновение сделалось дурно, но Гарет постарался об этом не думать. Возможно, девушка все-таки врет и пытается ввести его в заблуждение – но даже в таком случае стоило выслушать ее до конца. – Где ты оказалась потом?

– Нигде, – Анвин опять поежилась. – Дальше снова провал, как после моей смерти, только страшней и темней. Пришла в себя я в тумане и холоде – вокруг ни зги не видать, да еще тишина такая, давит на уши, кричать очень хочется, лишь бы хоть что-то услышать. Я побрела, не различая дороги, снова в платье, не голая. Не представляю, откуда оно взялось, да видно, не хотелось мне дальше расхаживать голой. Тебя ведь рядом не было, – она нервно хихикнула. – Шла я долго и не зная, куда, а вышла все равно в тот же зал, где до этого очутилась. Стены сами надвинулись, во все стороны поднялись, из мглы проступая. Я шла босая, по острым камням, по потрескавшимся плитам, пока не вышла к престолу.

Гарет закрыл глаза, чувствуя, как внутри него слабо шевелится память. Что-то подобное совсем недавно случилось и с ним самим, словно он тоже побывал в месте, которое Анвин столь красочно описала. Древние стены, осыпавшиеся барельефы, разрушенные статуи, высокий престол. Нет, не понять – воспоминания ускользали, рассыпаясь в труху. Оставалось лишь ощущение чего-то важного, непоправимо упущенного. Понять бы, заметить, и все наконец сделается ясно.

– Ты тоже там побывал, – тронула Анвин его за руку. – Он мне все объяснил.

– Снова твой чародей? – Гарет отдернул ладонь.

– Нет, говорю же. Король. Темного больше не было, пропал куда-то, и хорошо, что пропал. Второй раз я бы такого ужаса просто не перенесла. А король, он все так же сидел на троне. Приказал подойти, и я подошла. Ноги сами меня понесли, даже мысли не промелькнуло ослушаться. Когда к тебе обращается темный, это словно плетью по ушам и раскаленным железом по сердцу, а когда говорит король, слышится мягкий шелест, только слушаешься все равно обоих. Он сказал, мы все одной судьбой связаны – пленники, узники, мертвецы. Мы бы ушли дальше, туда, куда все мертвые уходят, я и сама не знаю куда – да что-то нас задержало. Там. В сером тумане, в перепутанных снах.

– Пространство между мирами, – сказал Гарет. Слова рождались на его языке сами, вспоминались давно прочитанные под наставничеством отца манускрипты. – Мир вне пределов обычного мира, сон за границами сна, явь вне пределов бодрствования. Перекресток вселенной. Я читал книги атлантов. Они открывали двери между реальностями. Они умели ходить там, как мы ходим в лес по грибы.

– Я не знаю. Вам, колдунам, виднее – а он тоже колдун.

– Как и половина монархов Регеда последнюю тысячу лет. Значит, с тобой действительно беседовал наш прежний государь, три года назад опочивший?

– А я с тобой о чем битый час толкую? Да, он самый.

Звучало как выдумка или бред, но последнее время все звучало как выдумка и бред, так что Гарет уже практически не удивлялся. Начал потихонечку привыкать. Если окружающий мир сходит с ума, постепенно ты сходишь с ума вместе с ним. Сначала ему явился призрак матери, затем призрак отца, потом он посетил внезапно обезлюдевший город и увидел чудовище из стародавних времен, черной молнией низринувшееся с неба.

– Король не заодно с темным, – продолжала меж тем Анвин. – Вернее, не совсем заодно. Некромант – простой смертный, из плоти и крови, но силой он овладел страшной, и король не знает, каким образом она у него оказалась. Он связал мертвых, задержал их на грани жизни и смерти, сковал чарами, подчинил магией. Не всех, только тех, кто умер в последние годы, и не во всем мире, а только в пределах Регеда, но ему и этого достаточно. Мы не знаем, чего он хочет, но он уже начал действовать в Акарсайде, и ты сам видел, что у него получилось. Он… я не знаю, как объяснить… он обращает живое в неживое. Выворачивает наизнанку сам мир, как если одежду надеть швами наружу. Рвет время, сокращает пространство. Он сделал Акарсайд частью страны мертвых, и у него получилось.

– А король Дунстан, значит, не на его стороне?

– Не до конца. У них все непросто, как я поняла.

Рассказанное вдовой мельника звучало правдоподобно и убедительно, складывалось, казалось бы, в некую связную картину и снимало хотя бы часть одолевавших до того вопросов, но некий червь сомнения все равно грыз Гарета изнутри. Больно красиво и ладно все получалось – словно в увлекательной истории, поведанной заезжим менестрелем у камина в пятничный вечер. Злой темный волшебник, хитроумными заклятьями заставивший мертвых себе подчиняться, и благородный король, желающий сбросить ненавистное ярмо…

Слишком удобно и гладко. Потому и не хочется верить.

Возможно, Анвин обманывают. А возможно, обманывает она сама. Недавний стыд и желание ее защитить сгинули, вновь сменившись недоверчивой подозрительностью.

Словно заметив его сомнения, девушка добавила:

– Не забывай, Дунстан помог тебе. Это он подсказал заклятье, чтобы обратить магию некроманта вспять. Темный не имеет над ним власти – вернее, имеет не до конца. Сначала король выручил вас в Акарсайде, а теперь послал меня сюда, как только накопил достаточно сил. Темный занят чем-то в мире живых, отвернулся и не смотрит, совсем ненадолго, возможно, но у короля выдался шанс и он воспользовался им. Он вовсе не хочет быть прислужником некроманта. Короли Регеда никому не служат, я помню его слова.

– Прекрасно, – процедил Гарет. – Почему его величество не пришли сами? Побрезговали? Утомлены государственными делами? Страдают подагрой?

– Он не может. Что-то держит его, не позволяет покинуть престол. Потому он и отправил меня – чтобы я убедила тебя вновь явиться к нему. Он научил меня, как это правильно сделать. Во плоти, не во сне, не в бреду. Между этим миром и тем существуют даже не двери – кротовые норы, червоточины, тайные ходы. Я проведу тебя ими, и король станет держать с тобой совет, лорд Крейтон. Вы вместе решите, как действовать дальше. Не знаю, зачем ты сдался им всем, но надеюсь, мы получим ответы.

– Боюсь, – Гарет поднялся, подбирая с пола шпагу, – я вынужден отказаться.

Он неожиданно заметил, что музыка и шум, прежде доносившиеся из трактирной залы на первом этаже, давно и подозрительно стихли. Больше не слышалось ни голосов, ни веселого хохота, ни плясок и топота. Тишина, тревожная и давящая, затопила комнату, окружила ее плотным кольцом. Гарет поглядел на свечи – и заметил, что их огонь удлинился, тонкими языками пламени вытягиваясь вверх, а дым почернел. Магическое чутье кричало о близкой опасности и призывало не мешкать.

Он выставил шпагу, направив ее острием девушке в грудь.

– Значит, заболтала меня, дрянь? – он криво ухмыльнулся.

– Я не понимаю, о чем ты, – Анвин смотрела на него совершенно ровно.

– Все ты понимаешь. Тишина. Тьма подбирается. Вы решили напасть?

– Клянусь тебе, нет, – Анвин растерянно нахмурилась и склонила голову, будто к чему-то прислушиваясь. – Я не понимаю, что внизу происходит. Я не настолько в этом всем разбираюсь. Я вдова мельника, не забывай. Вовсе не чародейка, не занималась колдовством в детстве, как ты. Перед отправкой сюда меня обучили, как накрыть комнату облаком… ну, чтоб никто не услышал внизу нашей драки, если драка случится, а без нее, как видишь, не обошлось. Но это ровным счетом и все. Сами мы бы все равно слышали, что там творится. А теперь не слышим, ты прав.

Гарет поглядел на нее крайне внимательно – а затем осторожно выпрямил руку, дотронувшись кончиком клинка до трепетно бившейся жилки на шее. И не скажешь ведь, что мертвячка, однако. Может, все-таки пустить гостье с того света красную кровь? Пусть хлынет фонтаном, забрызгивая платье. Иначе ведь обманет наверняка, завлечет в свои сети, погубит. В любой приличной сказке все закончилось бы именно так.

– Ты любила меня? – спросил он неожиданно для себя самого.

– Ты мне нравился, скажем так, – Анвин чуть помедлила, прежде чем ответить.

– Удовлетворимся пока что этим, – Гарет убрал шпагу и подобрал с пола ножны, пристегивая их к поясу. Он аккуратно вложил в них оружие, а затем подобрал из угла закинутые туда во время драки сапоги и обулся. Анвин продолжала сидеть на кровати, внимательно наблюдая за ним. Вся подобралась, будто кошка перед прыжком. Того и глядишь накинется, вцепится в шею. Не подставлять бы ей лишний раз спину.

Гарет попутно отметил, что его рубашка все еще оставалась противно потной, но вряд ли сейчас подходящее время искать ей замену. Он натянул висевшую на спинке стула, наскоро ее застегивая. Пригладил растрепанные волосы. Клинок клинком, но хотелось надеяться, что магия тоже не подведет. Вспомнить бы только заклятие, которому король Дунстан, если это в самом деле был он, обучил его в Акарсайде.

Анвин несколько нерешительно встала.

– Хочешь разузнать, что там?

– Нет, останемся сидеть тут, до седых волос. Кстати, может снова разденешься? Кровать мы, к счастью, пока не сломали. Снимай платье. Время познать тебя до конца.

– Да что с тобой творится?! – она почти сорвалась на крик. – Ты раньше таким не был! Я смотрю на тебя и не узнаю, Гарет. Какие демоны в тебе поселились?! Ты всю ночь изводишь меня!

– Я просто устал, – признался он честно. – И, кажется, понемногу схожу с ума.

Анвин подошла, вытянула руку, осторожно коснулась ладонью его щеки. Прикосновение оказалось мягким и нежным, и Гарет, хоть и ощутил сперва желание отдернуться, все-таки сдержался. Он понимал, что ведет себя отвратительно, сам себя за это практически ненавидел, но все равно не мог удержаться в руках, остановить все те грязные, мерзкие слова, что уже приготовились сорваться с губ. Внутри него накопилось слишком много напряжения и страха – они давили и требовали разрядки, хотя бы какой-то, пусть даже совсем недостойной.

Словно чувствуя его смятение, Анвин мягко подалась вперед и вновь накрыла его губы своими. Поцелуй ничуть не напоминал предыдущий – неспешный, ни капельки не разнузданный, в чем-то даже немного робкий, он длился не меньше минуты, пока девушка обнимала его, попутно гладя по спине и затылку. Наконец она отстранилась.

– Вот так, – сказала Анвин. – А теперь ходу, милорд. Поглядим тьме в глаза.

Глава 10

Ближайшая к Акарсайду крупная деревня называлась Лейсен и располагалась милях в двадцати на юго-восток от него, если следовать по Королевскому тракту. Так, во всяком случае, сообщил капитан Колдер, когда вынырнул ненадолго из мрачных размышлений. В селении проживало несколько сотен человек, имелся постоялый двор и пост королевской стражи. Именно туда Колдер и намеревался первым делом отправиться.

– Я должен сообщить о случившемся, – решительно сказал Остин, когда небо на востоке начало светлеть.

Прежде чем ответить, Дэрри покосился на Гарета. Мальчишка, привязанный ремнями к капитану Колдеру, по-прежнему валялся в беспамятстве. Хорошо, если очнется к вечеру. Гледерик плохо разбирался во всевозможных магических материях и мог лишь надеяться, что дело действительно в переутомлении. Куда хуже, если душу Крейтона при помощи чар пытаются утащить на тот свет. Тогда даже непонятно, как действовать.

– Плохая идея, – сказал он наконец. – Забудьте о ней, господин капитан.

– Это еще почему? – набычился Колдер. – Не многовато ли, сударь, на себя берете? Еще вздумали мне чего-то указывать. Напоминаю, я королевский офицер и обязан отчитаться о произошедшей в Акарсайде, – он чуть запнулся, – о произошедшей в Акарсайде катастрофе. Пусть люди подготовятся, на случай, если нечто подобное повторится.

– Наш противник использует колдовство. Сами видели, против таких чар алебарды и луки бесполезны. Или, возможно, вы желаете посеять панику? Хотите, чтобы поселяне бежали в леса, а мародеры, воспользовавшись столь удачной оказией, грабили их дома? У меня просто дух от такой перспективы захватывает. У вас, надо полагать, тоже?

– Предлагаете оставить людей в неведении, наедине с опасностью?

Дэрри вздохнул. «Этот вояка ответственный парень, но, похоже, немножечко тугодум». Следует подбирать слова осторожно, а то недолго его разозлить.

– Мы не знаем, чего вообще ожидать, – сказал Гледерик терпеливо. – Возможно, и предупреждать уже некого. Может статься, в этой вашей деревушке приключилась та же ерунда, что и в городе. Живые обратились в ходячих покойников, или в кого они там обратились. Так что подъезжаем к деревне осторожно, внимательно оглядываемся по сторонам. Если заметим нечто паршивое, сразу в поля. Ну, а если признаков беды нет… Посудите, чего вы добьетесь? Бесконечных расспросов? Суматохи и беспорядков?

– Хотите попросту бежать?

– Хочу, чтобы мы не тратили время впустую. Выспимся, подождем, покуда Крейтон очнется, и немедленно скачем в столицу, без проволочек. А уже там лясы станем точить. С колдунами, Регентским вашим советом и всеми, от кого будет толк. От того, что три сотни крестьян примутся дрожать, ожидая, как их вот-вот сцапают темные твари, пользы не выйдет. Они и без того, я уверен, трясутся.

– Вы не желаете задерживаться, – наконец догадался Колдер.

– Именно так. Говорить надо с теми, кто разбирается в волшебстве. И желательно – разбирается лучше, чем наш дорогой отрубившийся друг.

– Любезно вы о своем господине.

– Как умею.

Капитан нехотя кивнул, признавая его правоту, и вновь замолчал.

К деревне Дэрри и Остин подъехали уже значительно после полудня, когда выглянувшее из-за хмурых октябрьских туч солнце принялось как следует припекать голову. Дэрри, почесав нагретый лоб, даже успел пожалеть об отсутствии шляпы. Еще на подъезде к деревне, где-то за милю до ее околицы, всадников остановили королевские солдаты, перегородившие тракт. Выступив из-за перевернутых на бок телег, они встретили Гледерика и Колдера поднятыми копьями и взведенными арбалетами. Колдер представился и сообщил, что следует в столицу, выполняя приказ акарсайдского бургомистра.

– А парень у вас за спиной? – спросил сержант, хмурый детина с висячими усами и бородой. – Чего с ним стряслось?

– Занемог в дороге, – коротко ответил Колдер. – В тепле оклемается.

– Хорошенько же он занемог. Вискаря перебрал, видать?

– Не без этого, – вмешался Дэрри, желая скорее перевести тему. – На постоялом дворе свободные комнаты найдутся? Мы не спали прошлой ночью, и хотели бы отдохнуть.

– Отчего ж им там не найтись? Кто тут ездит сейчас, из тех, кто в здравом уме? Ну разве что вы, господа, по срочному делу. Не переживайте, Белди Керт найдет вам и комнаты, и свинину с элем.

– Приятно слышать, – Дэрри ударил коня по бокам, и стражники посторонились.

Лейсен оказалась довольно просторным и зажиточным поселением. Навскидку здесь насчитывалось две или три сотни домов, от убогих лачуг на окраинах до вполне добротных строений в центре. Деревня защищалась высоким частоколом, с несколькими имевшимися в нем бревенчатыми башнями, а за оградой раскинулись окрестные поля и фермы. Застройка главной улицы и пары прилегающих переулков состояла в основном из двухэтажных зданий, с первым каменным этажом и вторым деревянным. Даже и не скажешь, что очутился в чужом мире. Вся окружающая обстановка выглядела настолько привычной, что можно подумать, путешествуешь где-нибудь в Эринланде или Гарланде, а то и вовсе в растреклятом Иберлене. Ощущению узнавания способствовали узкие улочки, поросшие плющом и мхом стены, крытые красной черепицей островерхие крыши, немилосердно чадящие кирпичные печные трубы. Заодно и свиньи, развалившиеся в лужах – ну куда ж без них. Буколический пейзаж, считай, доведен до совершенства.

Удивляли разве что наряды прохожих. Платья с корсажем на женщинах, выгодно подчеркивающие грудь, пришлись Гледерику по душе, зато мужские костюмы выглядели слегка необычно. Подвязанные поясом просторные туники с широким рукавом и шнуровкой на груди, из-под них выглядывают бриджи, обрезанные ниже колен, а башмаки большие, бесформенные и грубые.

В родных ему Срединных Землях среди простонародья популярностью пользовались короткие рубашки, в летнюю пору без рукавов, зато часто на пуговицах вместо шнуровки, и облегающие штаны, сделанные из грубой мешковины, а приличными сапогами не мог похвастаться разве лишь нищий. Обычай носить подобную одежду пришел еще из Темных Веков, повторяя утилитарную моду Древних, от которой знать давно отказалась, предпочтя ей дублет и камзол, но здесь, кажется, течение истории выдалось совершенно иным. Сильный контраст с обыденного вида архитектурой – а, впрочем, должен же новый мир хоть чем-то отличаться от старого.