Текст книги "Призрачный престол (СИ)"

Автор книги: Анатолий Бочаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Я не вполне понимаю, отец.

– Ну и правильно, нечего тебе понимать.

– Лорд Андрас, если вы что-то скрываете – прошу, объясните, о чем идет речь.

– Хотел бы, да не могу. На мне лежат клятва и чары. Большего, чем уже сказано, я объяснить просто не в силах. Просто запомни, что я сказал.

Гарет запомнил, хотя отец наотрез отказался продолжать разговор. Ему нестерпимо хотелось уехать из опостылевшего старого замка. Посмотреть далекие земли и стольный город Карлайл с его дворцами и рынками, на которых продают заморские диковинки и толпится народ. К несчастью, отец не отпускал его из дому. Земли вокруг замка Крейтон наполнились страхом, крестьяне забросили дальние фермы и жались к стенам крепости, в лесах поселилось неведомое зло.

Странная болезнь, поразившая край, вошла в полную силу. Один за одним, обитатели замка Крейтон умирали с самой весны. Мор не пощадил даже белокурую Анвин, с которой Гарет летними вечерами целовался порой на сеновале. Ни лихорадки, ни судорог, ни боли – просто остановилось сердце. Он смотрел, как девушку, облаченную в белое платье, кладут в гроб, и на глаза наворачивались слезы. Закрытые глаза, спокойное лицо – можно подумать, она заснула и вот-вот проснется. Отец, непривычно молчаливый, сжал его плечо. Гарет ушел в свои покои, заперся там и не выходил два дня, почти не притрагиваясь к еде, которую приносили слуги.

Некоторые крестьяне уходили в лес, надеясь добраться до ближайшего города, и одно небо знает, какая судьба их настигла. Покойники лежали прямо в своих домах, отцы, матери и дети – все рядом, все вместе, неподвижные и немые. Стражники едва успевали их хоронить.

Кастелян Бедвир рылся в своих трактатах, пытаясь отыскать причину недуга, но ни капли в этом не преуспел. Все имевшиеся в замке лекарственные средства не оказывали никакого эффекта. У болезни отсутствовали всякие видимые симптомы. Просто однажды человек, еще за день до того совершенно здоровый, переставал дышать. Впору было задуматься о проклятии. Гарет пробовал прибегнуть к магии, но та не давала ответа.

Когда минуло лето и удлинились тени, смерти стали случаться каждый день – неостановимые, неотвратимые, бесконечные. Лорд Андрас часто останавливался у окна, молчаливый, и смотрел на свои вымирающие владения. Сам он не уезжал из крепости, наотрез отказываясь ее покидать. Гарет стоял рядом с отцом, чувствовал бессилие и отчаяние.

– Когда меня не станет, – сказал Гарету отец, – скачи в столицу. Нечего тебе тут и дальше заживо гнить. Я бы сам давно уехал, но не могу, а ты человек вольный. Вот своей свободой и воспользуйся, весь белый свет открыт. Прости, что держал тебя тут, да трудно старику одному. Деньги возьми, оружие... а там разберешься.

– Может быть, в таком случае, я поеду прямо сейчас?

– Сейчас еще рано. Не хочу умирать в одиночестве. Слишком это паскудно.

– Может быть, поедем тогда вместе? Вам не стоит здесь оставаться.

Лорд Андрас лишь усмехнулся:

– Устал я куда-то ездить, Гарет. Наездился на свой век. От судьбы не сбежишь, что нажил, то и пожну, – отец отвернулся и быстро забормотал, глядя в стену. – Старый плут клялся, я уцелею. Старый плут клялся, тьма обойдет стороной. Кишки бы ему выпустить да сердце проткнуть, негодяю такому.

У юноши сложилось впечатление, что Андрас Крейтон бредит. Он так и не понял тогда, о чем речь. Спустя несколько дней, поздним вечером в среду, вскоре после Мабона, отец уронил кубок с вином и медленно сполз с кресла на пол, словно захваченный нежданным сном. Сном, от которого он уже не проснулся.

Гарет долго стоял над телом лорда Андраса и вспоминал о данном им разрешении уезжать. Оно звучало довольно заманчиво, и все-таки в замке еще оставались люди, пусть и совсем немного – и став теперь лордом окрестных земель, Гарет не имел права их бросить. Это выглядело бы постыдным и трусливым бегством. В любом случае, стоило подождать.

Ждать пришлось совсем недолго. Прошло меньше недели с тех пор, как не стало отца, и смерти наконец прекратились. Кто из обитателей замка не свалился замертво, тот просто сбежал. Проснувшись утром, Гарет заметил, что последние из его стражников пропали. Он не мог их в этом винить – сложно, наверно, оставаться на месте, когда вокруг развернулся подобный кошмар. Зайдя к кастеляну, мэтру Бедвиру, юноша обнаружил, что тот лежит, уронив голову на раскрытую перед ним книгу, и больше не дышит.

«Вот и все», – промелькнула в голове мысль, холодная, как мокрая рыба.

Гарет, поднатужившись, вытащил мэтра Бедвира во двор, поразившись, каким тяжелым оказался тщедушный с виду наставник. Юноша сжег мертвеца на костре, благо поленьев под рукой хватало, и как следует напился, того самого вина, после которого становился сердитым отец.

Весь дальнейший вечер смазался и утратил всякие отчетливые очертания. Гарет запомнил, что долго пил дорогое красное вино, привезенное из Галлии, прикладываясь прямо к горлышку, а потом выбрасывал опустевшие бутылки в окно. Снизу доносился звон разбитого стекла, и Гарет хрипло смеялся ему в унисон.

В конец опьяневший, он бродил по галереям, в которых кроме него гуляло одно лишь гулкое эхо. Иногда Гарет вновь смеялся, иногда надсадно кричал. В груди разгоралась незнакомая удушливая ярость. В Гарета словно демон вселился – тот самый, что донимал прежними пьяными вечерами его отца.

Завидев старые рыцарские доспехи, в которые облачался еще его прадед, Гарет принялся в исступлении бить по панцирю мечом, оставляя вмятины на потемневшем металле. Одним особенно удачным ударом он сбил на пол шлем с роскошным плюмажем. От души замахнувшись, пнул его ногой – и заорал от боли. «Так недолго и пальцы переломать». Недовольно скривившись, он похромал прочь, вновь приложившись к бутылке.

Покинув галерею, юноша остановился на крепостной стене. Он простоял тут с полчаса, вглядываясь в горизонт, и долго раздумывал, не броситься ли ему вниз. Подобная перспектива казалась весьма притягательной. Разом закончатся все накатившие беды. Жрецы учат, что покинувшие земную жизнь встречаются вновь в загробной – там, за рекой, в королевстве Аннун, у престола Владыки Мертвых Арауна. Может статься, он вновь увидит мать и отца? Искушение оказалось крайне сильным, почти непреодолимым.

– И ты бросился вниз? – нетерпеливо спросил Дэрри.

– Нет, не бросился. Почему вы так решили? Я же сижу перед вами живой.

– Ну мало ли, как бывает. Ты сказал, на тебя накинулись живые покойники. Вдруг не они забрели к тебе в гости, а ты к ним забрел? Скажи, это все же часом не загробный мир?

– Это Регед, – после короткого колебания, но с достоинством ответил Гарет.

– Ты в этом точно уверен?

Юный лорд Крейтон раздраженно почесал лоб:

– Я уже ни в чем не уверен, говоря по правде. Вы будете слушать дальше или нет?

– Я весь внимание.

Гарет не запомнил, как именно он оказался в своей комнате, на неразобранной постели. Просто мутная явь окончательно переросла в душные сны. Ему вновь явилась тьма – торжествующая, грозная, сытая, хохочущая от наслаждения. Тьма опутывала его сотней щупальцев, заползавших в глаза, уши и рот. Он ощущал внутри головы мерзкие, склизкие прикосновения, словно ему в ухо проник моллюск, угнездившись между стенками черепа. Он падал – вниз и вниз, в бездонную бездну, наполненную криками, сердитыми голосами и напуганным шепотом.

Эти сны его и спасли. Не явись ему старый кошмар, он мог не проснуться вовсе.

Юноша очнулся посреди ночи, в полной темноте, с ощущением, будто омерзительный сон так и не закончился. Голову раздирала дикая боль, все тело ломило, в горле поселилась противная сухость. Гарет с трудом сполз с кровати и зажег лучину. Огонек вспыхнул, разгоняя мрак, и по стенам немедленно заплясали ехидные длинные тени. Гарет вытащил из угла комнаты медный таз, в котором он временами мылся, и долго в него блевал, пока из горла не пошла желчь.

«И как только отец мог пить подобную дрянь».

Он оглядел знакомую с детства комнату, недовольный тем, что пол едва ощутимо раскачивается под ногами. Узкая кровать, шкаф с одеждой, шкаф с книгами, заполненный едва наполовину. Оружейная стойка, в которой покоятся два меча. Совсем немного вещей – лорд Андрас сам сторонился излишества и не баловал наследника. Привычная обстановка совершенно не изменилась – будто и не случилось беды, перечеркнувшей всю прежнюю жизнь.

– Я остался один, – сказал он, стоя посреди спальни и слегка пошатываясь.

Собственный голос прозвучал хрипло, незнакомо и сухо.

Следовало хорошенько обдумать сложившееся положение.

Гарет не понимал, почему смерть обошла его стороной. Заговорен он, что ли? Или время еще не пришло, и завтра он может точно так же сам не проснуться? В любом случае, надо что-то решать. Оставшихся припасов хватит ему одному на целую зиму, а вот дальше придется туго. Пахать и сеять Гарет не умел, и денег, если все же появятся купцы, осталось немного. Стражники, разбегаясь, прихватили почти всю казну. Драгоценности, принадлежавшие матери, тоже исчезли. Можно, конечно, распродать картины или серебряные вилки, и все прочее имущество, но Гарет почувствовал, что, поступая так, он предаст память предков. Да и с кем ему торговать?

До ближайшего города, Акарсайда, всего несколько дней пути, но вести оттуда не приходили давно, с середины лета уж точно. Нужно выяснить, затронула странная хворь только замок Крейтон или соседние земли тоже. А там, может, и до столицы доберемся, как наказывал лорд Андрас.

– Поглядим. Посмотрим. Все лучше, чем здесь сидеть.

Привычка говорить сам с собой определенно не доведет до добра, подумал он мимоходом, вновь оглядывая комнату. Гарет подошел к оружейной стойке и вытащил один из мечей. Подержал его в руке, посмотрел, как блики огня пляшут на холодной стали. Этим оружием когда-то пользовался отец, приобретя его в столице. Длинный, узкий, со сложным закрытым эфесом, чьи дужки, доходя до навершия, защищали ладонь. Такие клинки, по словам отца, совсем недавно начали входить в моду при королевском дворе. Совсем не похож на прадедовские мечи – тяжелые, неповоротливые, с открытой рукоятью, сделанной в форме крестовины. Отцовским клинком можно и рубить, и колоть, и резать – его лезвие само пляшет в воздухе, словно живое.

– Это называется шпага, – перебил Дэрри.

– Какая еще шпага? Никогда не слышал. У нас говорят – меч. Меч он и есть меч, разве нет?

– Ничего подобного. Существует множество разновидностей холодного клинкового оружия. Шпага, рапира, сабля, эсток, эспадрон, палаш, клеймор, фальшион, фламберг. Всех не перечислить, язык сточишь.

– Саблю знаю. Клеймор и палаш тоже, а шпаг у нас никаких нету.

– Ну как же нету, если ты при мне ею махал. А пистолеты у вас есть?

– Это еще что?

– Такая трубка, засыпаешь черный порошок, вставляешь пулю… крохотный свинцовый снаряд. Он вылетает из трубки и в мгновение ока поражает врага.

– Какое причудливое колдовство. Алхимия?

– Почти. Значит, у вас их еще не придумали. Понятно, у нас они тоже совсем недавно появились.

– Вам совсем не интересно меня слушать?

– Ваш рассказ крайне увлекателен, лорд Крейтон. Продолжайте.

Гарет сделал несколько выпадов, поражая воображаемого противника – а затем, подчиняясь непонятному порыву, начал поспешно одеваться. Сменил рубашку с пропотевшей на свежую, натянул поверх кожаную куртку, заправил брюки в высокие ботфорты со шпорами, заткнул за пояс перчатки, необходимые при фехтовании и верховой езде. Вложил меч в ножны, прикрепив их к поясу при помощи специальных ремешков. Им владело смутное, с каждой минутой усиливающееся беспокойство.

Гарета вдруг посетило чувство, что он совсем не один. Что-то холодное и незнакомое находилось совсем рядом, протяни только руку – глядело, прислушивалось, облизывалось, пускало слюни из когтистой пасти. Кто-то будто звал его, искал, призывал явиться к себе. Зов представлялся почти непреодолимым. Подчиняясь непонятному порыву, юноша сунул в карман истрепанную карту окрестных земель, лежавшую на столе. В прежние дни он часто изучал ее, воображая, что отправился путешествовать.

Беспокойство сделалось сильнее. Гарету показалось, что он слышит бестелесный голос, обращающийся к нему. Чувствуя, как ладони покрываются липким потом, Гарет натянул перчатки, зажег три свечи в канделябре, и, держа его в левой руке, перешагнул порог своей спальни. Его влек за собой некий странный инстинкт.

Старая крепость молчала, погруженная в ночь. Зябкий осенний холод пронизывал пустынные коридоры, в покрытых патиной зеркалах Гарет видел собственное отражение, казавшееся ему искаженным. Юный лорд Крейтон медленно шел по коридору, внимательно наблюдая, как мечутся по потолку тени. Мимо, словно во сне, проплывали закрытые двери. Отцовские покои и материнские, давно пустующий банкетный зал, библиотека, гостиная. Возле последней Гарет остановился – ему послышался какой-то звук, на самом пределе доступного слуху. Слабый, едва различимый стук. Гарет замер, прислушиваясь к настороженный тишине.

Звук повторился, сделавшись отчетливее и громче.

Не оставалось сомнений – в гостиной кто-то есть. Оттуда же исходил безмолвный призыв, заставивший его покинуть спальню. Гарет выждал еще несколько мгновений, стараясь унять бешено заколотившееся сердце, а потом распахнул дверь и перешагнул порог, выхватывая из ножен меч.

Женщина сидела возле не горевшего камина, положив на колени раскрытую книгу. Серебристая вуаль скрывала лицо, на плечи падали длинные темные волосы. Тонкие пальцы, украшенные серебряными кольцами, перелистывали страницы, словно слабого света, исходившего от растущей луны, хватало, чтобы читать. Женщина немного нетерпеливо постукивала по паркету каблуком дорожного сапога.

Он замер, не в силах пошевелиться. Меч задрожал, а вместе с ним и рука.

На незваной гостье было платье из темной шерсти – то же самое, которое мать Гарета, леди Элена, носила при жизни, в холодные и ненастные осенние ночи, подобные нынешней. И эти серебряные кольца на пальцах… Подарок отца к годовщине свадьбы, очень на него похожи. Леди Элена не любила золото.

– Беги отсюда, – тишину нарушил знакомый с малого детства голос.

Подобного просто не может быть. Он, наверно, окончательно свихнулся. Владыка Мертвых не отпускает тех, кто однажды попал в его королевство. Леди Элена шесть лет как лежит в могиле… но именно этот голос напевал ему колыбельные и рассказывал в детстве сказки.

«Возможно, я все-таки сорвался вниз со стены и брожу теперь в землях Арауна, в окружении теней и призраков».

– Я уже думала, ты и до утра не появишься, – проворчала она. – Чуть не решила сама за тобой явиться.

– Вы ждали меня? – выдавил Гарет, не зная, что еще сказать.

– Позвала. Так, чтобы ты услышал не ушами, а сердцем, и поскорее пришел. Согласись, заявись я тебе в комнаты, ты бы орал как резаный, а то и полез бы в драку. К тому же, за твоей комнатой наблюдали. Появись я в ней, могло бы выйти… нехорошо. Сейчас нас не видят – я поставила щит. Они верно решили, ты пошел по нужде. Немедленно отправляйся на двор и седлай коня.

– Что вы такое говорите, сударыня? Кто вы? Зачем вы здесь?

– А ты не узнал меня? Или делаешь вид, что не узнал? Впрочем, неважно. Я бы рада ответить во всех подробностях, да не могу. Они скоро появятся. Я и так потратила время, пытаясь тебя добудиться. Ты уходил слишком далеко, едва не покинул земли живых. Мог бы и не вернуться, пожалуй.

Женщина встала, отбросив книгу и сделала шаг вперед. Знакомые движения, памятная осанка, голос, который нельзя, просто невозможно забыть. Гарет попытался что-то сказать – и не смог, чувствуя, как перехватывает судорогой горло. Он ощутил тошноту, как всегда случалось с ним при сильном волнении.

Гостья по-прежнему не снимала вуали, и это было особенно страшно. Больше всего Гарет боялся увидеть родное лицо, тронутое печатью разложения, изъеденное червями, обезображенное. Уж лучше просто лысый скалящийся череп – если только не задумываться о том, кому он принадлежит. Украшенные кольцами пальцы, правда, выглядели совсем как у живых людей. Обычные руки немолодой леди, уже тронутые морщинами приближающейся старости, но не знавшие грубой работы.

Лунный свет на мгновение померк. Женщина повернула голову, глядя в окно. Носимая ею вуаль шевельнулась, но так и не открыла лица. Гарет заметил, что ткань, из которой вуаль сделана, настолько плотная, что сквозь нее совершенно нельзя ничего различить. Оставалось загадкой, как эта женщина сама умудрялась видеть хоть что-либо.

– Не стой столбом, – сказала она немного сердито и совершенно обыденно. Совсем не так, как по мнению Гарета следовало разговаривать возвратившемуся с того света покойнику. – Я ожидала, ты поедешь в столицу, а ты и с места не сдвинулся. Почему до сих пор торчишь дома? Где твоя жажда странствий, куда подевалась?

– Я свихнулся, – сказал Гарет.

– Вполне вероятно, что да. Судя по тому, насколько у тебя челюсть отвисла. Да шевелись же наконец. Они приближаются. Придут совсем скоро. Когда появятся, не слушай, не разговаривай, не верь, как бы убедительно тебя ни пытались надурить. Поезжай в Карлайл. Найди Айдана Бирна. Он живет в третьем доме на улице Медоваров. Высокий мужчина, глаза темные, волосы тоже темные, одевается в черное, разговаривает резко, но ему стоит верить. Он поможет тебе, если я не смогу.

Благодаря мэтру Бедвиру Гарет знал имена всех великих лордов и волшебников королевства, и никого по фамилии Бирн среди них не значилось.

– Если вы в самом деле моя мать, почему ничего не объяснили раньше? Я всю жизнь слышу какие-то недомолвки. Пойди туда, не знаю куда… Вы издеваетесь? Вам нравятся туманные разговоры? Это доставляет вам удовольствие?

– Дерзишь?

– Лучше дерзить, чем вопить от страха.

Она вздохнула.

– На мне и твоем отце лежал зарок. Чары. Нельзя называть имен, нельзя говорить о подробностях. Только вскользь, между делом, намеком. Мы никак не могли этот зарок сломать. Теперь я смогла. Смерть открывает многие двери, но времени все равно нет. Если мы еще увидимся, я все объясню. Или Бирн объяснит, как встретитесь. Уходи!

Женщина приблизилась и схватила Гарета за плечо. Хватка была обычной, крепкой, настоящей, живой – но скосив глаза, юноша увидел, что ногти на знакомой руке с неестественной скоростью удлиняются, превращаясь в длинные когти, будто бы стальные. Тронутая морщинами кожа разглаживалась, вновь становясь молодой. Гарет с криком вырвал плечо, развернулся и побежал, почти не разбирая дороги. Он отбросил канделябр, успев заметить, что свечи на нем сами собой погасли, и на бегу спрятал в ножны меч.

Юноше показалось, за ним следуют шаги – но потом они стихли. Пробегая мимо очередного зеркала, он повернул голову – и едва не споткнулся, увидев в нем незнакомое чужое лицо. Холодное, бледное, страшное, больше всего напоминающее морду неведомого чудовища. Он отвернулся.

Гарет прервал свой рассказ, внимательно поглядев на собеседника. Дэрри сидел немного сутулясь, положив руки себе на колени, и слушал с совершенно непроницаемым лицом. Разожженный при помощи магии огонь разбрасывал вокруг пляшущие тени.

– Вы ничего не спросите? – поинтересовался Гарет. – Не станете утверждать, что я брежу, что я тронулся, нахожусь не в своем уме? Не начнете рассуждать, что меня ввели в заблуждение?

– Я понятия не имею, что там у вас произошло. Сказать мне попросту нечего.

– И насмехаться тоже не хочется?

– Мы все кого-то теряли и надеялись обрести вновь, – произнес Дэрри медленно. – Будь я проклят, если стану над этим шутить.

Гарет вздохнул и продолжил.

Гарет так спешил, что чудом не покатился кубарем с лестницы, не свернул себе шею, не переломал руки и ноги. Добравшись до конюшен, юноша зажег там настенный факел и второпях оседлал каурого жеребца, на котором раньше любил ездить отец. Старый Том, конюх, умер всего четыре дня назад, и в последние дни Гарет следил за лошадьми сам.

Остальные кони тревожно ржали, били хвостами и тянули морды из стойла. Гарет подавил укол совести за то, что оставляет их здесь. Он ничего не мог поделать и к тому же очень торопился. Больше всего он боялся опять встретиться со страшной женщиной, так похожей на его мать.

Когда юноша оказался во дворе, ему почудилось, что он вновь услышал шаги. Дверь главного зала медленно отворилась и на крыльцо вышла темная фигура. Женщина с вуалью, а это была именно она, остановилась и стала смотреть, как Гарет собирается в дорогу. Женщина положила на деревянные перила руку, пальцы на которой оканчивались стальными когтями, и молчала, не произнося больше ни единого слова.

Стараясь лишний раз не оборачиваться, Гарет взлетел в седло и ударил коня по бокам. Ворота крепости стояли широко распахнутыми, как и во все последние дни. Следить за ними было уже некому. Гарет поскакал прямо в распахнутый проем, инстинктивно пригибая голову. Ему казалось, он ощущает затылком устремленный на него внимательный взгляд. Мимоходом явилась досада, что он не захватил с собой еды и взял всего одну флягу с водой, найденную на конюшне – но Гарет не решился бы возвращаться в замок. Он спешил, надеясь оказаться как можно дальше отсюда.

Безымянная деревня, примыкавшая к замку Крейтон, оставалась безмолвной и вымершей, погруженной в тишину и мрак. В небе застыл наливающийся месяц, перемигивались звезды. Ни звука, ни шороха – только цокот копыт по вымощенной камнем дороге, начинавшейся у ворот замка, да еще лаял где-то на привязи оголодавший пес.

Гарет пронесся по главной улице, миновал дом старосты, баню, опустевшие торговые ряды и храм Кернуна, Владыки Лесов, особенно почитаемого в здешних краях. Юноша уже начал надеяться, что сможет беспрепятственно проехать деревню, когда появились они. Живые мертвецы, ничем не отличимые от обычных людей.

Они выходили на дорогу из переулков и дворов, перегораживая выезд из поселка. Двигались спокойно и неторопливо, без какой-либо суеты. Впереди шел отец – облаченный в рыцарскую бригантину, в шлеме с открытым забралом, с полуторным фамильным клинком в руках. Рядом с ним – капитан Макдоннелл, тоже в пластинчатом доспехе, при щите и с мечом, и бойцы его отряда, в количестве десяти человек, с мечами и копьями, в кольчугах и гербовых плащах. Те самые бойцы местного гарнизона, с которыми Гарет тренировался на деревянных клинках на внутреннем дворе замка, много солнечных лет назад.

– Лорд Андрас и капитан Макдоннелл… Те самые, с которыми мы дрались? – уточнил Дэрри.

– Да, они.

– Твои отец и воинский наставник… Сочувствую, парень.

– Пустое. К тому же, мне хочется думать, это не они настоящие, а некие твари, забравшие их облик.

– Ты в этом уверен?

– Не очень. Но от этой мысли становится несколько проще.

Гледерик коротко кивнул.

Гарет видел обычные лица – не тронутые разложением, не изуродованные смертью. Никакой замогильной бледности, что была бы свойственна, если верить сказкам, вылезшим из могилы покойникам. Впрочем, далеко не всем из присутствующих полагалось лежать в гробу – многих сожгли на костре. Среди солдат Гарет заметил двоих, накануне сбежавших из замка. Он не мог сказать, почему они здесь, вместе с остальными. Может, погибли в дороге.

Конь заржал и остановился, не желая ехать дальше.

– Двигай сюда, малец! – крикнул Макдоннелл. – Лорд Андрас хочет с тобой говорить.

– В самом деле, – подал голос лорд Андрас. – Гарет, будь так добр, слезай с лошади. Засвидетельствуй своему отцу все положенные знаки почтения. Ты и так заставил себя ждать.

Отец и капитан Макдоннеллл держались естественно – будто и не случилось последних месяцев, обратившихся в один нескончаемый кошмар. Солдаты, столпившиеся за их спиной, и вовсе о чем-то перешучивались.

– Это какой-то морок или злое колдовство, – сказал Гарет. – Я сам вас похоронил, милорд. Вырыл могилу лопатой, положил туда вместе с мэтром Бедвиром гроб и забросал сверху землей. Самого мэтра Бедвира я потом попросту сжег. Только уже один. А капитана Макдоннелла, он тут рядом стоит, хоронили мы с вами вместе.

– Ерунды не неси, а то подзатыльников навешаю, – разозлился капитан.

– Никто не умер, – спокойно сказал отец. – Тебе нездоровилось последнюю неделю, Гарет. Ты простудился, плавая в озере, и метался в горячечном бреду. Выкрикивал какую-то чушь про мертвецов, эпидемию, могилы, погребальные костры. Я сам поехал в Акарсайд за лекарем, а вернувшись, обнаружил, что ты сбежал. Выбрался из комнаты, когда слуги заснули, и угнал коня. Пожалуйста, угомонись. Я устал и хочу спать.

– А как же ваши слова? Помню, вы разрешили мне отправляться в столицу.

– Что за глупости? Не разрешал. Это, наверно, тебе тоже привиделось. Ты вечно грезишь приключениями, дальними странами, героическими подвигами. Вполне типично для молодого человека твоих лет. Вот и сочинил себе красивую историю, и сам в нее поверил. Пошли домой. – Отец сделал шаг вперед, перебросив клинок в левую руку, и протянул правую ладонь, закованную в латную перчатку. – Давай же! – прикрикнул он, видя, что Гарет колеблется. – Возвращайся в постель, иначе лихорадка вернется. Я распоряжусь насчет горячего ужина.

Гарет почти решил согласиться – когда вдруг заметил, что отец, до которого оставалось не больше десятка шагов, совершенно не отбрасывает тени. Точно также не отбрасывали теней капитан Макдоннелл и все пришедшие вместе с ним солдаты, хотя месяц ясно светил в вышине. А так, во всех прочих отношениях, совершенно нормальные люди, конечно.

Решение созрело мгновенно. Занимаясь с наследником магией, лорд Андрас первым делом научил его заклинаниям огня. В имевшихся у отца чародейских книгах говорилось, что любые темные твари больше всего боятся живого пламени и текучей воды. Что ж, оставалось проверить это на практике.

Согласно отцовским наставлениям, изначальные стихии неизменно присутствуют в мире, подобно кровяным потокам наполняя незримые артерии вселенной. Взывая к пламени, молнии или ветру, пробуждая губительный холод или жар, колдун вовсе не создает нечто из пустоты – он лишь работает с первоэлементами, перемешивая их, придавая им новую зримую форму. Именно этим Гарет и занялся. На то, чтобы очистить сознание, изгнав все ненужные, мешающие мысли, ему понадобилось около трех секунд. Отец долгими месяцами учил его входить в медитативный транс, необходимый, чтобы творить заклятья, пока это не стало привычным и естественным.

Луна, и без того светившая ясно, запылала в небе неудержимым пламенем, уподобившись солнцу. Темнота бесследно пропала, все предметы сделались ясными и четкими, как всегда случалось в такие моменты. Привычные краски поблекли и сгладились – мир разделился на черный, серый и белый цвета. Живые мертвецы, возглавляемые тварью, укравшей обличье лорда Андраса, приблизились, как если бы находились на расстоянии двух шагов. Гарет смог ясно рассмотреть каждую морщинку на их лицах, видел, как расширяются и сужаются зрачки, отчетливо слышал, как по выщербленному камню дороги скрипят подошвы сапог.

Гарет переплел ладони, сделал быстрое круговое движение кистями, щелкнул пальцами – и на всю улицу встала стена призрачного белого пламени. Оно совершенно беззвучно взлетело вверх на высоту нескольких человеческих ростов, отсекая Гарета от незваных гостей. Колдовской огонь не давал тепла, но юный лорд Крейтон знал совершенно точно, что в нем легко сгорит человеческая плоть, неважно живая или мертвая, и даже расплавится металл. Они с отцом не раз отрабатывали это заклинание – удалившись от замка на безопасное расстояние, конечно.

Живой человек ни в коем случае не смог бы преодолеть подобного препятствия.

Фальшивый лорд Андрас миновал его без труда.

Мертвец вышел из пламени, небрежно повел плечом, стряхивая догорающие искры. Его лицо на мгновение переменилось – черты исказились, потекли и смазались, словно разогретый пламенем воск. Сквозь привычный облик проступало нечто чуждое и незнакомое. Невольно вспомнилось собственное перекошенное отражение, недавно увиденное Гаретом в зеркале.

Минула еще секунда, наваждение пропало и Андрас Крейтон сделался прежним. Его глаза сощурились, губы недовольно скривились. Отец взмахнул мечом, со свистом рассекая воздух, и двинулся к сыну. Следом из огня появился капитан Макдоннелл. Этот, в отличие от лорда Андраса, шел с трудом, явно прилагая усилия – но все-таки шел. Его волосы слегка дымились, на доспехах проступила копоть. Остальных солдат покуда не было видно.

Конь бешено замотал гривой – Гарету пришлось приложить усилия, чтобы успокоить его. Лорд Андрас снисходительно усмехнулся. До него оставалось не больше десятка шагов. Лунный свет переливался на его доспехе.

– Вылазь из седла, – приказал мертвец. – Хорош гарцевать.

– Мы с вами, сударь, не знакомы, так что катитесь к демонам.

– Знакомы прекрасно. Сколько раз тебя розгами сек. Ну хватит уже кочевряжиться. Не слезешь с коня сам – стащу тебя на землю и хорошо отлупцую. За мной не заржавеет.

Гарет до середины выдвинул клинок из ножен, другой рукой перехватив поводья.

– Не приближайтесь, любезный сэр, – сказал он сухо. – Прошу по-хорошему.

Лорд Андрас дернул губы в кривом оскале и ускорил шаг, занося для удара клинок. Обнажил свое оружие также и капитан Макдоннелл. Сталь их мечей тускло блистала в рассеянном свете, отбрасываемом стеной колдовского огня. Острия клинков смотрели прямо на Гарета, который сейчас сосредоточенно вспоминал формулы прочих боевых заклятий, ему известных.

Ему не пришлось вступать в бой. Гарет так и не понял, откуда на деревенской улице появилась странная женщина в вуали, так похожая на его мать. Она будто соткалась из ночных теней, встав прямо на пути у оборотней, укравших обличье Андраса Крейтона и Дональда Макдоннеллла. В одной руке женщина держала кривую саблю, во второй – длинный кинжал, выставив их перед собой в защитной позиции. Гарету почудилось, что по стали клинков волнами перекатывается пламя.

Женщина с коротким замахом ударила саблей, метя лорду Андрасу прямо в лицо. Клинок сверкнул, стремительный как молния. Лорд Андрас рванулся навстречу, закрываясь от выпада своим тяжелым мечом. Капитан Макдоннелл оказался справа, размахнулся, метя незнакомке по ногам. Та отдернулась, ушла в сторону текучим и плавным движением, и сразу же уколола капитана кинжалом в горло. Макдоннелл парировал, лорд Андрас ударил сам, но женщина выставила рукоять сабли, об которую бессильно заскрежетал отцовский клинок.

Незнакомка – оторопевший Гарет даже мысленно не посмел назвать ее своей матерью, леди Эленой Крейтон – оказалась между своих противников и крутнулась, атаковав обоих. Кинжал вошел капитану Макдоннеллу в сочленения доспехов, но юноша не успел заметить, выступила ли кровь. Женщина в вуали торопливо отступила – прежде, чем лорд Андрас успел бы ее достать. Нанесенный им удар, нацеленный столь знакомой незнакомке в плечо, пришелся в пустоту.