Текст книги "Командор флота (СИ)"

Автор книги: Анатолий Дубровный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 32 страниц)

Два дня обескураженные лютенцы ничего не предпринимали, а на рассвете третьего дня большой отряд сикров внезапным ударом со стороны гор деблокировал крепость. А со стороны моря подошла альбионская эскадра, маленькая, но два линкора и два тяжёлых фрегата, входящие в её состав, были грозными соперниками для корветов и более лёгких фрегатов лютенцев.

– Нам надо атаковать, пока они не опомнились и не пошли на прорыв, мы не сможем их удержать. Их корветы значительно тяжелее наших, и хотя наши линкоры и фрегаты намного сильнее любого их корабля, но медленнее. Если они попытаются прорваться, боюсь, эта попытка будет удачна. Нам рано или поздно надо будет отсюда уйти, и тогда они вернутся. Поэтому мы должны их уничтожить, – говорила Таиса, капитаны её отряда внимательно слушали своего командира. Они не сомневались в правильности слов командора, но в то же время понимали, что бой будет тяжёлым и отряд понесёт значительные потери. К тому же блокировать лютенцев в гавани Халинара наличными силами не представлялось возможным. Бухта представляла собой большой залив, отделённый от моря длинным островом, вернее, песчаной косой – настоящим островом была только дальняя оконечность, поросшая зеленью. Лютенцы не стали сразу уходить, но могли это сделать в любой момент, потому что блокировать оба пролива альбионский отряд не мог: разделиться – значило ослабить свои силы. А прийти на помощь атакованной части своего отряда остальные корабли просто не успевали – остров был довольно длинный, и движению вдоль него мешали большие песчаные отмели и сильное прибрежное течение. Получалось, что альбионцы находились в заведомо проигрышном положении. Капитаны выжидательно смотрели на Таису, не сомневаясь, что та предложит решение. Таиса не разочаровала:

– Но атаковать мы их не будем, потому что атаковать надо с двух сторон. А это значит – разделить наш отряд.

– Всё же блокада, – произнёс Грентон, – но как это осуществить? Вы же сами говорили – делить отряд нельзя!

– А мы и не будем этого делать, второй пролив заблокируем береговым укреплением. Мало того, мы сделаем это так, что они сами пойдут под его пушки.

– А если они попытаются атаковать это укрепление посуху, высадившись на острове? – спросил один из капитанов.

– На песчаной косе негде спрятаться, к тому же они будут уверены, что там нечего атаковать, – усмехнулась Таиса и заговорщицки продолжила: – А сделаем мы вот что…

В кают-компании лютецкого фрегата было тесно от набившихся туда капитанов. Тридцать человек – это много для такого помещения, а там были не только капитаны кораблей каперского отряда. Единого командования у этого отряда не было, в каперы идут люди, не любящие признавать над собой чью-то власть. Но сейчас они, молча, выслушивали мнение одного из своего коллег и только потом обсуждали его, создавая общий гул. То, что надо уходить из бухты, было всем понятно, никто и не сомневался, что это удастся сделать. При этом вполне очевидно, что при прорыве отряд понесёт потери, всё-таки альбионская эскадра была сильная, хоть и маленькая, а попасть в число тех, кого утопят альбионцы, никому не хотелось. К тому же основная часть эскадры расположилась у одного выхода, а у другого, там где на острове рос лес, альбионцы активно строили довольно мощное укрепление, оснащая его большим количеством карронад и длинных пушек. А как известно, правильно установленная на берегу пушка иногда стоит корабля.

– Надо прорываться мимо этого укрепления! – заявил один из капитанов, другой возразил:

– Лучше атаковать эскадру…

– Корабль может погнаться, если посчитает своего противника лёгкой добычей. Согласись, твой фрегат может стать добычей даже корвета, после того как получит в борт залп линкора. А береговая батарея за тобой не погонится, даже если удачно обстреляет, – возразил первый.

– Многие прорвутся, но многим это не удастся, – начал другой капитан и привёл свои аргументы: – Береговая батарея может так повредить один корабль, что тот перекроет пролив, не дав уйти остальным. Тогда батарея расстреляет и их! Нет, надо идти на эскадру.

– Надо, – согласился ещё один капитан и спросил: – Вот только, кто пойдёт первым?

– Надо бросить жребий, – предложил кто-то, все замолчали. Жребий слеп и может указать на любого из них, а тому, кому выпало идти первым, предстоит подставляться под ядра альбионцев, закрывая своей грудью остальных, а первым попасть под выстрелы никому не хотелось.

Воспользовавшись наступившей тишиной, капитан, предлагавший идти через пролив мимо крепости, сказал:

– Надо идти через пролив у лесистой части острова! Там есть шанс проскочить!

– Но там же батарею поставили, туда столько пушек навозили! И длинные там тоже есть!

– А ты видел, как туда возили пушки? – спросил тот же капитан, несколько голосов ему утвердительно ответили, заявив, что у них нет сомнений в наличие там мощной батареи.

– Вы смотрели, это да, но при этом ничего не видели, – хмыкнул тот же капитан и пояснил свои слова: – Вы видели, как лодки привозят пушки и пустые уходят назад. Но не обратили внимания на осадку лодок, она-то не менялась! Как такое может быть – выгрузившая пушку лодка продолжает сидеть так же глубоко! Да и пушек туда навезли столько… Только длинных пушек, как на линкоре! Откуда у них они? Или вы думаете, что их адмирал решится разоружить один из своих тяжёлых кораблей? Или ослабить остальные?

Присутствующие, переглядываясь, пожимали плечами, а наблюдательный капитан продолжал:

– Вот! Я и заинтересовался и не поленился ночью сплавать к острову, осторожненько так, ведь лодку могли увидеть, поэтому близко не подплывал. Но разглядел очень интересную вещь! Из амбразур укрепления торчат не стволы пушек, а брёвна, под них замаскированные! Издали даже в подзорную трубу этого не разглядеть, да и вблизи тоже.

– А как ты сумел? – поинтересовался один из капитанов.

– Я бы тоже не увидел, но под определённым углом, если смотреть немного сбоку, видно, что ствол кривой! Да и сучок на нём!

Таиса, руководившая установкой пушек на батарее, ожидала подобного визита и подготовилась. Пушки откатили немного назад и в амбразуры высунули заранее подготовленные брёвна. Даже одно специально с сучком подобрала. Получилось очень убедительно, и капитан клюнул на мистификацию и теперь победно глядел на своих коллег:

– Теперь вам понятно, почему нам надо идти на прорыв через тот пролив?

– А ведь если бы не ты, сработало бы!

– Да, мы пошли туда, а там вся эскадра и корабли со всеми пушками!

– Хитро придумано, ничего не скажешь!

– Нас не проведёшь! – разом загомонили капитаны. Немного ещё поговорив, лютецкие каперы разошлись, решив прорываться следующей ночью через пролив, охраняемый крепостью с бутафорскими пушками.

Ночь была безлунная, но ясная – света звёзд вполне хватало. Лютецкие корабли тихо двигались по проливу, как и ожидалось, пушки укрепления, сооружённого альбионцами, молчали – бревна-то стрелять не могут!

– Командор?.. – тихо произнёс один из комендоров, стоявших у своего орудия.

– Рано ещё, надо чтоб как можно больше их кораблей втянулись в узость пролива, – так же тихо ответила Таиса, ждущая, когда идущий первым корабль напорется на брёвна, что она вчера воткнула в дно. Минувшей ночью уставшая командор крепко спала, так думали все её подчинённые, а пепельный дракон не спал, но и не летал – он плавал под водой, подготавливая ловушки в узком проливе. Теперь пролив перегораживал частокол из брёвен. Глубина там была небольшая, но пройти мог любой корабль, даже линкор, а после того как потрудился дракон, пройти могла только шлюпка. Таиса вспомнила, что подобное заграждение сделали дикари на Лэмисе, стремясь остановить «Неустрашимый».

Слабое течение, создаваемое приливом, не препятствовало движению лютецких фрегатов, возглавлявших колонну. Это течение Таиса тоже хотела использовать. Когда до препятствия оставалось пройти всего ничего, три раза прокричала внезапно проснувшаяся чайка, по этому сигналу матросы отряда Таисы, пустили по течению связанные попарно брёвна. На каждом таком импровизированном плоту находился бочонок пороха с уже зажженным фитилём. Зажженным так, чтоб его не было видно с кораблей, идущих навстречу этим маленьким брандерам.

Корабли шли в полной тишине, пусть вместо пушек на батарее брёвна, но лучше поберечься. Когда первый фрегат остановился, налетев на бревна, раздался лишь слабый треск. В остановившийся корабль врезался идущий за ним следом, а за этим следующий. Скорость была небольшая, поэтому особых повреждений корабли не получили, просто сцепились снастями. Так сцепилось не меньше десятка кораблей – желая поскорее пройти опасное место, лютенцы держали очень малую дистанцию. Остальные, увидев, какая беда приключилась с впереди идущими, стали убирать паруса, замедляя ход. Некоторые сбросили якоря, пытаясь остановиться, так как течение стало сносить с фарватера потерявшие ход корабли. В тот момент начали взрываться бочонки с порохом, закреплённые на брёвнах, уткнувшихся в борта сцепившихся снастями кораблей. Ночь разорвали вспышки и грохот взрывов, крики людей. Немного подправив прицелы пушек, теперь в освещённые корабли было хорошо целиться, Таиса скомандовала:

– Огонь!

Грохот пушек перекрыл все остальные звуки. Обе батареи хоть и были укомплектованы карронадами, не предназначенными для стрельбы на дальние расстояния, но с такого расстояния они с лёгкостью выкашивали людей, в панике мечущихся на палубах своих кораблей. А Таиса перешла к длинным пушкам, снятым со старых фрегатов (артиллерию линкоров Таиса решила не ослаблять), их было всего две, установленных на поворотных кругах вне укреплённых батарей. Если пушки батарей имели небольшой угол стрельбы, то эти могли стрелять куда угодно. Ранее они были замаскированы, так чтоб их нельзя было обнаружить. Теперь же эти орудия просто расстреливали лютецкие корабли, застрявшие в узком проливе и не имеющие возможности развернуться. Если бы там был один корабль, то, может, это ему и удалось бы, но их было много и они слишком близко подошли друг к другу. Таиса начала с кораблей, находящихся в конце колонны, безнаказанно расстреливая их в своей любимой манере – бомбами. Лютенцы же не могли ответить, так как для бортового залпа надо было развернуться. Они пытались стрелять из носовых пушек, впрочем без особого успеха: мешали впереди стоящие корабли. К утру всё было кончено, догорали те лютецкие корабли, что не были потоплены, а выбросились на песчаные отмели острова. Их экипажи, попытавшиеся атаковать батареи Таисы, попали под картечь и полностью полегли, сохранили жизни только те моряки, что сразу сдались.

– Это победа! Полная победа! Великолепная победа! – Губернатор Тарбея долго жал руку Таисе, а потом, опомнившись, столь же долго целовал эту руку, но уже молча. Таиса только улыбалась, благосклонно принимая восторженную похвалу губернатора. А тот, закончив со славословиями, перешёл к делу: – В этот раз нам повезло, что тут были вы. А если подобное повторится? Как нам быть?

Таиса кивнула, хотелось добавить к жалобам губернатора слова – нам, сирым и убогим, но вместо этого сказала:

– Я оставлю вам два фрегата. Они, правда, уже довольно старые, но вполне могут выполнять функции стационеров. Один здесь, в Тарбее, другой в Халинаре. По крайней мере, своим видом будут отпугивать, пушки у них не слабые, с двумя-тремя корветами справятся легко. А этого вполне будет достаточно, приватиры не любят подставляться и нападать не рискнут.

Губернатор остался очень доволен и попросил Таису передать в Каранск пакет, с донесением вице-королю южных владений Альбиона. Губернатор посетовал, что в Хунду так и не учредили должность вице-короля, как планировали. Таиса утешила, что всё ещё впереди, эскадра-то уже формируется. Так ещё побеседовав, Таиса откланялась и удалилась на корабль. А через два дня отряд ушёл, провожаемый как толпой местных, так и колонистами. Никто не обратил внимания на девушку, стоящую немного в стороне, по её щекам катились слёзы, губы шептали:

– Береги себя, Тайша, богиня гневается!

Глава шестая
Завещания Таисы

Адмирал Претти был разгневан или умело этот гнев изображал, обвиняя Таису во всех смертных грехах, закончил свою обличающую речь, обращаясь исключительно к вице-королю:

– Оставив два приданных её отряду тяжёлых фрегата в Хунду, она тем самым неоправданно снизила боеспособность всей эскадры! Я требую немедленно разобраться, что побудило командора Ланик пойти на такой, граничащий с предательством поступок! Трибунал должен вынести соответствующее решение, каким бы тяжёлым оно ни было! Мне неприятно об этом говорить, но проступок командора Ланик не может быть оставлен без соответствующего наказания, и меру его может определить только трибунал!

Вице-король выслушал гневную речь адмирала с той же невозмутимостью, что и Таиса, при этом не переставая постукивать пальцами по донесению губернатора Хунду, переданному девушкой накануне. Посмотрев на неё, при этом сделав строгое лицо, спросил:

– Что вы можете сказать в своё оправдание, командор?

– Эти грозные боевые единицы, выделенные адмиралом для усиления моего отряда, с трудом выдержали шторм, который транспорты, мною сопровождаемые, прошли без потерь и особых повреждений. Ремонт фрегатов занял больше месяца. Отчасти эта задержка помогла отбить нападение на Халинар, мой отряд был ещё в Хунду, когда губернатор озаботился положением дел. Сводный отряд каперов смог беспрепятственно войти в гавань Халинара и высадить там десант только потому, что в Хунду не было ни одного боевого корабля, несущего службу стационера, – спокойно ответила Таиса. Вице-король, не меняя выражения лица, посмотрел на адмирала:

– Да, адмирал, кстати, чем вы объясните то, что корабли, выполняющие роль стационеров, были отозваны из Хунду?

– Э-э-э… С целью предотвращения дробления сил ввиду надвигающейся угрозы… – начал мямлить растерявшийся Претти.

– Угроза надвинулась, а сил, чтоб противостоять ей, у вас в нужном месте не было! – строго сказал вице-король. И кивнув в сторону Таисы, продолжил: – Только благодаря действиям командора Ланик, удалось предотвратить эту угрозу, к которой вы, адмирал, так тщательно готовились, что в итоге её и прозевали! Ваша эскадра должна обеспечивать безопасность южных колоний, а не заниматься непонятными манёврами! А именно это я и вижу! Корабли командор Ланик оставила в Хунду по моему приказу!

Вообще-то, сделать это вице-король приказал всего два дня назад, уже после того как ознакомился с донесением губернатора Хунду, таким образом официально подтвердив правильность решения Таисы. Адмирал промолчал, хотя он и подчинялся морскому министерству, но в колониях высшей властью был вице-король, и если просьбу одного из губернаторов можно было выполнить с оговорками, что-то вроде – нет ресурсов и возможности, то приказы вице-короля были обязательны. В данном случае так и получилось – все столь тщательно выстроенные обвинения Претти рухнули, как карточный домик, ведь строптивая командор Ланик выполняла прямой приказ вице-короля! А тот ещё и попенял адмиралу:

– Почему вы не организовали патрулирование у Тэлингера? Командор Ланик проделала большую работу, очистив архипелаг от пиратов, работорговцев и контрабандистов. Но вы создали условия их возвращения, оставив острова без присмотра. А вернувшись, пираты сделают выводы и укрепят свои стоянки, тогда их будет очень трудно оттуда выкурить! Кроме того, архипелаг занимает выгодное положение, если там разместить базу враждебных нам государств… То вполне можно отрезать Каранск от метрополии и создать угрозу форту Лэмису! Подумайте над этим, адмирал! А пока я выражаю вам своё неудовольствие.

Вице-король словно предчувствовал, не прошло и недели, как из форта Лэмиса пришло сообщение о большой эскадре лютенцев, скрытно следующей в направлении Тэлингера. Эскадра адмирала Претти стала готовиться к срочному выходу в море.

Отряду Таисы адмирал Претти приказал пройти проливом между большим Тэлингером и грядой малых островов, а эскадра обходила Тэлингерский архипелаг вокруг по большой дуге, чтоб выйти на силы противника со стороны наиболее благоприятной для атаки – постоянные ветра с океана способствовали такому плану. Таиса не возражала, она знала, что собрались предпринять лютенцы, дракон ночью рассмотрел их эскадру, совершающую манёвр, с тем чтоб занять наиболее выгодную позицию для боя. Для численно превосходящей эскадры лютенцев более выгоден был бой в открытом море, а не среди скал и островов Тэлингерского архипелага. Вот они и спешили, чтоб выйти на океанский простор. Задачей отряда Таисы было не дать им вернуться обратно к островам и затеряться среди них. Конечно, противостоять в открытом бою лютецкой эскадре восемь корветов и два линкора не смогли бы, но задержать, обозначив своё присутствие, было вполне реально. Ведь лютенцы не знали, какое количество кораблей зашло им в тыл и скрывается среди островов. Таисе надо было войти в архипелаг как можно быстрее, и она собиралась сделать это на рассвете следующего дня. А ночью она хотела ещё раз слетать и глянуть – не поменялись ли их планы?

Как обычно Таиса удалилась в свою каюту, собираясь лечь спать. Так думали на её корабле, но на самом деле Таисе, чтоб выспаться, нужно было не более двух-трёх часов, она-то собиралась слетать на разведку. Привычно раздевшись и открыв широкий иллюминатор, Таиса услышала стук в дверь и машинально сказала: – Войдите! Зашедший Фрэнк Глайстрон, принесший срочное донесение, потому и решивший побеспокоить командора, замер на пороге. Он смотрел на Таису такими восторженными глазами, и было в этом взгляде ещё нечто такое, что та, махнув на всё рукой, притянула юношу к себе и поцеловала. Так они некоторое время, обнявшись и целуясь, стояли, а потом Таиса повлекла юношу за занавеску, где стояла её кровать. Не койка, а именно кровать, оставшаяся от прежних хозяев корабля. Возможно, кровати у них стояли только в адмиральских каютах, может и нет. Но на «Чёрной лилии» она была такая одна, широкая и мягкая.

Фрэнк покинул адмиральскую каюту рано утром, ещё до рассвета, но это не укрылось от многозначительно переглянувшихся вахтенных. Таиса вышла на палубу и замерла – несмотря на туман, она увидела лютецкую эскадру, следующую встречным курсом. Возможно, они что-то узнали о хитром плане адмирала Претти, хотя о том, что он попытается атаковать с наветренной стороны, нетрудно было догадаться. Видно, лютецкий адмирал сам хотел выполнить такой манёвр, прикрываясь островами уйти в океан и пользуясь попутным ветром прижать альбионцев к изобилующему островками и рифами архипелагу. Манёвр отряда Таисы и должен был воспрепятствовать такому действию. Но на его выполнение Претти слишком поздно дал команду, впрочем, и всю операцию он начал поздно. И лютенцы опередили манёвр альбионского адмирала. Глядя на идущую встречным курсом эскадру, Таиса понимала, что на разворот нужно время, а туман вот-вот рассеется, и лютенцы увидят её отряд. Корветы успеют уйти, а вот линкоры окажутся под огнём. Оставалось примерно полчаса, и Таиса, вызывая удивление, скомандовала:

– Бочки с порохом из крюйт-камеры на орудийную палубу! Пушки откатить и в их порты вставить бочки! Быстро!

Засвистели боцманские дудки, и матросы беспрекословно кинулись выполнять странный приказ, непонятный приказ, но всё, что делала их любимый командор, приносило победу, вот и сейчас никто не усомнился в правильности действий Таисы. К тому моменту, когда туман начал рассеиваться и лютенцы увидели корабли отряда Таисы, всё было сделано. Альбионцы поражённо смотрели на лютенцев, как и те на них.

– Это моя вина, – неизвестно к кому обращаясь, сказала Таиса и совсем уж непонятно добавила: – Надо было слетать, посмотреть. Но что сделано… Что теперь жалеть.

После чего командор, поскольку почти рассеявшийся туман позволял увидеть флажки, скомандовала поднять сигнал: всему отряду – разворот все вдруг. А команде «Чёрной лилии», продолжавшей идти прежним курсом, садиться в шлюпки и уходить в сторону разворачивающегося отряда. Людей с линкора должны были принять на борт корветы и быстро уйти. Второй линкор, просто не успевал выполнить такой манёвр, поэтому он уходил первым. Когда была готова отойти последняя шлюпка, Фрэнк Глайстрон спросил у Таисы:

– А вы?

– Я остаюсь, только я смогу сделать, что задумала, – ответила девушка.

– Я с вами! – пылко произнёс флаг-офицер.

– В шлюпку! Это приказ! – закричала Таиса и, ударив по голове лейтенанта, лишая того сознания, кивнула двум матросам: – Взять его! В шлюпку!

– Командор, капитан покидает корабль последним, – тоже начал возражать Грентон, Таиса открыла рот, собираясь наорать и на него, но тут идущий первым лютецкий корабль, а это был линкор, дал залп. Стреляли только четыре носовых пушки. Может, там были искусные комендоры, может, просто повезло, но ядра попали в «Чёрную лилию», одно снесло Таису и капитана Грентона. Но если Таиса поднялась – она успела выставить защиту, да и попадание ядра в дракона, в какой бы он ни был ипостаси, не убьёт его. Поднявшаяся на ноги Таиса закричала удивленным матросам, ещё остававшимся на палубе:

– В шлюпку! Уходите!

Шлюпка отошла, матросы стали энергично грести, уходя от линкора, превращённого по приказу командора в большой брандер. А «Чёрная лилия» продолжала двигаться навстречу лютенцам. У тех сложилось такое впечатление, что командир отряда приказал этому кораблю задержать вражескую эскадру, навязав ей бой. Глупое решение, учитывая многократный перевес в силах. Четыре линкора, идущие первыми, устремились к кораблю, стараясь взять его на абордаж, пока он не развернулся для бортового залпа. Остальные постарались его обойти, устремляясь в погоню за уже развернувшимися кораблями альбионцев. Конечно, догнать корветы трудно, но там был один линкор, к тому же три корабля замешкались, принимая людей со шлюпок. Ещё одной причиной, почему лютенцы решили взять на абордаж «Чёрную лилию», было то, что корабль узнали. Некогда флагман лютецкой эскадры, направленной к Карберийским халифатам, был там захвачен. Теперь он у альбионцев – и дело чести вернуть корабль! Таиса это тоже учла, собираясь совершить задуманное. Командор глянула на обезображенное тело своего товарища, который только недавно хвастался, что у него родился сын и он надеется, что тот пойдёт по стопам отца – станет морским офицером. Намного позже Тайша увидела уже не мальчика, а вполне взрослого мужчину, и даже рекомендовала своей подруге взять этого молодого человека к себе на службу, а то, что у этого молодого человека были две сестры, гораздо младше его, то кто подумает плохо о почтенной вдове? Но это было гораздо позже, а сейчас Таиса напряжённо всматривалась в приближающиеся корабли.

Лютенцы не обратили внимания, что на «Чёрной лилии» не видно людей, решив, что команда затаилась, опасаясь картечи атакующих. Два лютецких линкора, подойдя к альбионскому со стороны скул, вцепились в него абордажными крючьями. Ещё два намеревались подойти с бортов, чтоб обеспечить подавляющее превосходство над абордажной командой противника. Они выжидали, намереваясь избегнуть бортового залпа, когда на альбионском линкоре завяжется бой, канонирам у пушек будет не до стрельбы. Другие лютецкие корабли тоже довольно близко подошли, ожидая того же, но они не собирались ввязываться в абордажную схватку, а намеревались обойти «Чёрную лилию» и напасть на замешкавшихся альбионцев, только закончивших забирать людей со шлюпок. Удивление лютецких абордажников было велико, когда они не встретили сопротивления, на корабле вообще не было людей, паруса, как и руль, были закреплены и корабль шёл сам по себе. Только одинокая маленькая фигурка стояла в центре палубы, она уж никак не могла оказать сопротивление атлетически сложенным мужчинам, да и оружия у девушки не было (длинные волосы и миловидное лицо, без усов и бороды, свидетельствовало, что это девушка, хоть она и была в альбионском мундире). Девушка улыбнулась и щёлкнула пальцами:

– Пора!

Корабль утонул в ревущем пламени. Взрыв был такой, словно не корабль взлетел на воздух, а проснулся вулкан. Длинные языки пламени ударили по лютецким кораблям, безошибочно находя их крюйт-камеры. Взрывались даже те корабли, что были на значительном удалении от «Чёрной лилии». Установленные бочки с порохом не смогли бы дать такого эффекта, но на это никто не обратил внимания, решив, что так и надо – командор сумела безошибочно расставить заряды.

– Она была гениальным флотоводцем, – произнёс капитан одного из корветов, принимавших людей со взорвавшегося линкора, – она была просто гением! Так взорвать корабль! Так рассчитать установку зарядов!..

– Она была прекрасной девушкой! – произнёс сквозь катящиеся слёзы Глайстрон и, уже не сдерживая рыданий, смог только выговорить: – Таиса! Зачем?

Грохот и огонь взрывов заняли внимание людей, и никто не заметил, как в небо из самого центра взрыва устремилась большая пепельная тень.

Королева Изабэль в окружении своих фрейлин сидела на скамеечке и слушала тягучую карберийскую музыку. Не только слушала, а ещё и смотрела на танцующих Лейлу и Зару. Девушки были уроженками Фахдараба, и такие танцы не были для них чем-то чуждым. Надо сказать, что девушки, специально одетые как наложницы гарема, очень красиво танцевали. Внезапно распахнулась дверь, и в комнату вошёл, почти вбежал, Георг Восьмой, музыка смолкла, и девушки, прикрываясь большими платками, отступили в сторону. Король посмотрел на Изабэль и произнёс:

– Дорогая, пришло известие… Погибла Таиса Ланик. Погибла как герой, её подвиг войдёт…

Король хотел ещё что-то сказать, соответствующее подобному случаю, но его уже не слушали. Королева, её старшая фрейлина графиня де Иларо, леди Ронкс, да и все остальные плакали навзрыд. Король опустил голову и вышел.

Лео Франо сидел напротив своей жены, что-то вышивающей и вежливо кивал, слушая Иззекая Аткинса, тот рассказывал последние новости Артарики, постоянно намекая, что пора бравому капитану выходить в отставку и заняться ведением хозяйства. Потому как наследнику Аткинсов и Франо надо передать не только фамильный замок в Альбионе, а ещё и крепко налаженное дело в Артарике. Ему, Иззекая, скоро будет тяжело вести все дела, а поскольку у него только одна дочь, то пора вникать в дела её мужу. Наследник лежал тут же в колыбельке, под присмотром умильно на него смотрящих: бабушки – Аткинс и дедушки – Франо. Эскадра адмирала Франо находилась в гавани Бонтона, отец и сын решили воспользоваться оказией и посетить поместье Аткинсов. Вошедший слуга прервал выступление Иззекая и что-то ему сказал, тот повернулся к адмиралу:

– К вам курьер.

Адмирал Франо вышел и вернулся с пакетом, распечатал его и быстро пробежал глазами текст, после чего, став хмурым, произнёс:

– В бою у острова Тэлингер погибла командор Таиса Ланик, погибла как герой, превратив свой флагманский корабль в брандер и направив его в порядки лютецкого флота. В результате чего лютенцы разгромлены полностью. Тут нет подробностей, что и как там произошло, думаю, в Бонтоне нас ждёт более подробный отчёт. Хотя я не понимаю, как можно одним брандером разгромит целую эскадру…

– Отец, ты мало знал Таису, она способна на очень мног… – начал Лео и отвернулся чтоб скрыть слёзы.

– Это невозможно! Она не может умереть! – произнесла Анжела. – Не может!

– Я понимаю ваше горе, – произнёс адмирал Франо и, показав пакет, покачал головой: – Но сведения точные.

– Не верю, – упрямо сказала Анжела.

Проснувшись утром, Лео обнаружил свою жену, стоящей у окна, Анжела чему-то улыбалась, что никак не вязалось с печальными известиями, полученными вчера. Обернувшись, Анжела требовательно сказала своему мужу:

– Лео, нам надо ехать в Хунду! Помнишь того зверя-богиню, о котором ты мне рассказывал? Тот пепельный дракон, которому поклонялся твой прежний капитан? Ну, помнишь?

Капитан Франо кивнул, отметив про себя, что его жена назвала зверя-богиню драконом. Где-то он слышал это слово, но Анжела вряд ли, тем не менее она назвала пепельного зверя именно так. Меж тем леди Франо продолжила:

– Нам надо в Хунду! В Сикрашат! Там есть храм той богини, нам туда и надо к Сиште!

Это заявление жены ещё больше удивило Лео, а Анжела пояснила:

– У нас будет ребёнок, девочка, она сказала, что девочка тоже будет одарённой, и инициировать её и правильно обучить можно будет только там, у меня самой не получится.

– Кто она? – шепотом спросил Франо, подозревая, что от горя у его жены началось помешательство. Ответ его удивил:

– Тайша, она сегодня ночью была здесь и дала мне вот это.

Анжела повернулась и показала Лео цветок без каких-либо признаков увядания, словно его только что сорвали. Лео помнил этот цветок – такие белые цветы росли только в одном месте – в горах Сикравашти.

Агила Ланик сидела в кабинете директрисы зеристчестэрского института благородных девиц, они обсуждали текущие дела, ведь Агила входила в попечительский совет, а с недавнего времени её добровольный взнос в казну института был самым большим. В местное отделение банка «Рошар и партнёры» племянницей на её имя была переведена крупная сумма, неслыханная по местным меркам. Значительную часть этой суммы скромная женщина, не имеющая своих детей, пожертвовала на благотворительные цели.

В дверь постучали, и, получив разрешение войти, появился почтмейстер, решивший лично доставить толстые пакеты почтенной леди Ланик. О чём и сообщил, тщательно выговаривая такое значительное слово как «корреспонденция»:

– Вам, уважаемая Агила, корреспонденция из столицы! Вот, решил лично доставить, уж очень пакеты важные, два из адмиралтейства, третий из банка, а четвёртый от самой королевы!

Агила Ланик, не спеша, осознавая значимость момента, такую корреспонденцию мало кто в Зеристчестэре получает, вскрыла первый пакет из адмиралтейства и начала читать. По мере чтения руки у женщины задрожали, на глаза навернулись слёзы, а губы начали шептать:

– Таиса, девочка, как же так?..

Выпавшее письмо подняла директриса и прочитала:

– Командор Таиса Ланик погибла, выполняя свой долг. Имя её занесено на доску славы адмиралтейства.

Удивлённая директриса спросила:

– Как? Она же уехала как лучшая воспитанница поступать в столичный институт?

– Я вам не говорила, – тихо произнесла Агила, – она не стала туда поступать, а поступила в Морскую академию… Томас хотел сына, его рассказы о далёких морях, о странствиях… – не выдержав, женщина снова заплакала. Директриса, попросив разрешения, достала из пакета второе письмо и начала его читать, по мере чтения её глаза стали большими и круглыми, она с удивлением произнесла: