Текст книги "Ветры Куликова поля
(Рассказы о воинской доблести предков)"

Автор книги: Анатолий Митяев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

В те дни русский флот не смог выйти с рейда из-за неблагоприятного ветра. Ушакова это обстоятельство не очень тревожило. Он знал, что противник сам ищет встречи с русскими кораблями и встреча непременно состоится – война закончится жестоким сражением на море.

12 июля турецкий флот снова появился вблизи крымских берегов: 18 линейных кораблей, 17 фрегатов и 22 других судна, всего 57. Как только Ушаков узнал об этом, он повел в море свой флот: 16 линейных кораблей, 3 фрегата, бомбардирский корабль, 23 крейсерских судна, 2 брандера, всего 45.

Русские корабли решительно шли навстречу неприятельским. Флоты сблизились. Надо было строить линии баталии. В это время турецкий флот отошел под ветер и боя не принял. Так было несколько раз в течение четырех суток: при подходе русского флота неприятельский отходил.

К ночи 15 июля турки, пользуясь лучшим ходом своих кораблей, оторвались от русских и исчезли из виду.

В поведении капудан-паши была некоторая странность. Его задача – уничтожить русский флот, а он не принял боя, будучи в численном большинстве; к тому же флот Ушакова из-за нескольких тихоходных кораблей растягивался по морю и, начнись сражение, русские корабли не все были бы в сборе. Чем же объяснить такое поведение турок?

Ушакову все время удавалось быть в наветренном положении. Турецкий флот оказывался каждый раз под ветром, в невыгодных для боя условиях. Неприятель же хотел действовать наверняка, непременно победить – и непременно с захватом русских кораблей. Средиземноморские паши-адмиралы были мастерами абордажного боя, к абордажам были готовы их корабельные команды. У них был большой опыт в захвате торговых судов. Топить купеческое судно, полное товаров, бессмысленно, его нужно взять целым – без проломов и пробоин в корпусе, иначе подмокнет содержимое трюмов; а что можно и нужно повредить – это оснастку корабля, перебить такелаж, порвать паруса, сбить реи и мачты, чтобы корабль остановился. Корабль стоит, тогда подходи к нему вплотную, высаживай на его палубу абордажные команды.

Ушаков прекрасно знал тактические приемы неприятеля. Он догадывался, что именно замышляют паши.

Предположения русского флотоводца подтвердились показаниями турецких моряков, судно которых так неудачно плавало в Анапу за овощами. Ушаков доносил Потемкину: «На всех кораблях неприятельских имеется великий комплект людей, а особо все большие и малые фрегаты и прочие из лучших мелкие суда наполнены отборными людьми, и большей частью алжирцами для абордажей, когда флот будет в бою, чтобы тогда с некоторыми отдельными начальниками, при больших кораблях находящимися, отделиться и абордировать наши корабли, на флангах находящиеся. По сим обстоятельствам флот неприятельский и удаляется, чтоб, будучи под ветром, баталии не давать, опасаясь неудачи своего предприятия, что в построениях неприятельского флота и мною замечено; несколько сходно против таковых его предприятиев я буду употреблять старание ко отвращению оных и до абордажа не допущать их пушками, в чем и имею верную надежду на помощь божию».

Как видим, адмирал Саид-Али, Гроза морей и Лев полумесяца, помнил свое обещание пленить Ушакова.

В середине июля было установлено, что турецкий флот находится у мыса Калиакрия (на северо-востоке от Варны). 29 июля Ушаков отправил рапорт Черноморскому адмиралтейскому правлению: «Черноморскому адмиралтейскому правлению донесть честь имею: исправя корабли и фрегаты всеми потребностями, со флотом, мне вверенным, состоящим в числе 16-ти кораблей, 2 бомбардирских, 2 фрегатов, 1 репетичным, 1 брандером и 17-ю крейсерскими судами, сего числа с севастопольского рейда вышел на море и пойду к румелийским берегам искать флот неприятельский и употреблю всевозможное старание выполнить данные мне повеления».

Генералиссимус российских войск А. В. Суворов. Портрет работы И. Кройценгера, 1799 г.

Как и доносила разведка, неприятель оказался у Калиакрии. 31 августа с кораблей Ушакова увидели массу судов. Они стояли в шесть линий у берега. Мористее, дальше от берега, выстроились 18 линейных кораблей, в их числе шесть адмиральских. Под их прикрытием, ближе к берегу, стояли 10 больших фрегатов, три из которых тоже под адмиральскими флагами. В третьей линии было семь меньших фрегатов. За ними в три линии расположились другие суда, в числе 43-х. Стоянку флота с берега прикрывала многопушечная батарея, левым флангом она выходила на самую оконечность мыса.

Турецкий флот пребывал в спокойном состоянии. На этой позиции бояться ему было нечего и некого. Если Ушак-паша приблизится на выстрел, 18 линейных кораблей грянут таким могучим залпом, что разнесут русские корабли в щепки. Правда, русский флот может атаковать турок не в лоб, а во фланг, но тогда он попадет под огонь береговых пушек. Примерно так рассуждали девять неприятельских адмиралов и многих из корабельных команд отпустили на берег.

Что было делать Ушакову? Неприятель найден. В случае победы над ним окончится война – с выгодой для России. Но турок намного больше – 78 кораблей и судов против 39 русских. 2000 орудий против 1260, 25 тысяч неприятельских моряков против 11530. И ветер дует с берега в сторону моря. Мало того, что неприятель в выгодном наветренном положении, он к тому же уже в линии баталии. Может быть, пока не ввязываться в сражение с турками?

Орден Суворова. Учрежден Советским правительством в 1942 г. для награждения маршалов, генералов и офицеров. Имеет три степени.

Ушаков, как и Суворов, обладал даром мгновенно оценивать позицию. Ушаков с мостика корабля увидел изъяны позиции капудан-паши и приказал своему флоту, как шел он тремя колоннами, так и идти, но быстрее – в довольно узкую щель между берегом и турецким флотом. Времени на перестроение из походных колонн в одну боевую не было; приходилось выбирать между внезапностью атаки и ослаблением огневой силы флота – при движении тремя колоннами две трети пушек смотрят на свои же корабли. Ушаков выбрал внезапность.

Но зачем лезть в щель под выстрелы береговой батареи? Только так можно занять наветренное положение, ветер то дует с берега в сторону моря.

Орудия правого борта правой авангардной колонны, которой командовал Голенкин, уже капитан генерал-майорского ранга, несколькими залпами подавили турецкие береговые орудия. Эскадра заняла наветренное положение и ликвидировала угрозу с берега.

Внезапное появление русских кораблей, их проход в тыл турецкому флоту были так ошеломляюще неожиданны, что у неприятеля на кораблях поднялась паника. Рубили якорные канаты, в спешке поднимали паруса. Все бросились от берега в море. Несколько кораблей в суматохе столкнулись, один переломил бушприт[28]28
  Бушприт – деревянный брус на носу корабля, служит для крепления треугольных парусов.


[Закрыть], с другого упала бизань-мачта. Конечно, и речи не было, чтобы ждать возвращения на корабли матросов, отпущенных на берег.

Отходить с подветренной стороны просто, ветер сам несет корабли. Турки отошли и начали строить линию для боя. Капудан-паша Гуссейн никак не мог справиться с нервами. Он строил линию то на левый галс, то на правый, чем запутал капитанов. Кончилась неразбериха тем, что все пошли за кораблем Саида-Али, который шел левым галсом (ветер дул ему в левый борт). За алжирским пашой вынужден был пойти и корабль Гуссейна, иначе он остался бы в одиночестве.

Пока неприятельский флот так нерачительно терял время, Ушаков перестроил свой флот из трех колонн в одну – параллельно линии турок.

На мачте «Рождества Христова» взвился сигнал – всем спускаться на противника.

Саид-Али, будучи со своим кораблем «Капудание» во главе флота, с несколькими линейными кораблями и фрегатами устремился вперед. Алжирский адмирал намеревался обогнать русскую колонну, затем повернуть на сто восемьдесят градусов – выйти на ветер за русской колонной. Если бы этот маневр удался, то русские корабли оказались бы между двумя линиями турецких, то есть были бы взяты в два огня. Момент был опасный, неприятельские корабли ходили быстрее русских и могли выйти на ветер. Чтобы не случилось этого, Ушаков на своем быстром и сильном корабле вышел из линии и под всеми парусами пошел к «Капудание», который уже обогнал русскую линию, повернул и шел ей навстречу. Флоту был отдан приказ уменьшить дистанцию между кораблями, сблизиться с противником на картечный выстрел и только тогда открывать огонь.

Орден Ушакова. Учрежден Советским правительством в 1944 г. для награждения адмиралов и офицеров Военно-Морского Флота. Имеет две степени.

Артиллерией на флагманском корабле командовал капитан 2 ранга Федор Иванович Юхарин. Он был храбрый и опытный в своем доле командир. От его знаний и распорядительности очень многое зависело в бою. На «Рождестве Христовом», как уже говорилось, было 80 пушек, пушки не одинаковые: 28 пушек на нижней палубе (или деке) калибром 36 фунтов – стреляли почти пудовыми снарядами; на верхней палубе 26 пушек калибром 18 фунтов – стреляли полупудовыми снарядами; на шканцах, между средней мачтой и кормовой, между грот-мачтой и бизань-мачтой, стояли 15 пушек 12-фунтовых, стрелявших снарядами весом почти в треть иуда; на обеих палубах, на шканцах и баке были также единороги разного калибра – орудия с дальностью стрельбы до двух-трех километров; из единорогов можно было стрелять ядрами, разрывными и зажигательными снарядами, бомбами и картечью. Вот такими разнообразными орудиями надо было распоряжаться с наибольшей пользой для себя и с наибольшим вредом для противника. Пока мы говорили об орудиях флагмана, тот сблизился с кораблем Саида-Али «Капудание» и первыми же залпами сбил с его борта абордажные лестницы и убил множество людей, сгрудившихся у борта в ожидании, казалось, скорого абордажа.

«…Корабль под флагом моим „Рождество Христово“, – доносил потом Ушаков, – приближаясь к передовому пашинскому кораблю в дистанцию полукабельтова, атаковал его, обойдя несколько с носу…» В кабельтове 185,2 метра. Значит, Ушаков подошел к кораблю Саида-Али на 93 метра. По рассказам участников сражения, Саид-Али и Ушаков видели друг друга. Русский адмирал крикнул алжирцу: «Саид, бездельник! Я отучу тебя давать такие обещания!»

Угроза алжирского адмирала пленить Ушакова не была пустой: он смело шел на сближение с русским флагманом и даже приготовил все для абордажа – так был уверен в себе.

А залпы русских пушек следовали один за другим, и корабль Грозы морей, Льва полумесяца получал одно за другим повреждения. «…Прежде всех сбит передовой и лучший корабль неприятельского флота паши Саида-Али, – писал Ушаков, – который от производимого беспрерывного жестокого на него огня тотчас остался поврежденным, без фор-стеньги, без грот-марселя, с расстрелянными нижними парусами, и в прочих частях разбит до крайности».

Саид-Али сам со своим кораблем оказался перед гибелью или пленом. «Капудание» повернул, пользуясь остававшимися парусами, и с поспешностью пошел в сере дину флота. А на «Рождество Христово» бросились корабль вице-адмирала алжирской эскадры, два фрегата и еще один корабль. Флагман русского флота бил врагов пушками обоих бортов. На помощь Ушакову поспешили корабли «Александр Невский» капитана 1 ранга Языкова, «Иоанн Предтеча» капитана 1 ранга Баранова и «Федор Стратилат» капитана 1 ранга Селивачева. Огонь их был такой губительный, что алжирский вице-адмирал с линейным кораблем и фрегатами пустился следом за Саидом-Али, тоже в середину флота.

Поручив беглецов кораблям Голенкина, сам Ушаков снова погнался за Саидом-Али. Нагнал его, бил ядрами и увеличил и без того большие повреждения.

Яростный бой шел по всей линии. Русские корабли центра сильно повредили корабль капудан-паши Гуссейна. В бедственном положении оказались все адмиральские корабли неприятельского флота. Противник «…был весьма разбит, замешан и стеснен так, что неприятельские корабли сами друг друга били своими же выстрелами. Наш же флот всею линиею передовыми и задними кораблями совсем его окружил и производил с такой отличной живостию жестокий огонь, что, повредя многих в мачтах, стеньгах, реях и парусах, не считая великого множества пробоин в корпусах, принудил укрываться многие корабли один за другого, и флот неприятельский при начале ночной темноты был совершенно уже разбит до крайности, бежал от стесняющих его беспрестанно, стесненною кучею под ветр, оборотись к нам кормами, а наш флот, сомкнув дистанцию, гнал и беспрерывным огнем бил его носовыми пушками».

Сражение, начавшееся в 2 часа 45 минут дня, закончилось в 8 часов 30 минут вечера. Победа была одержана великолепная. Потеряв убитыми 17 человек и ранеными 28, русские разгромили турецкий флот, вдвое больший. У турок потери в людях были очень большие за счет гибели абордажных команд, которые размещались на палубах в ожидании сцепления с русскими кораблями; если помнишь, в рапорте Потемкину Ушаков писал, что не допустит абордажа пушками, и он выполнил свое намерение. Только «Капудание» потерял около полутысячи человек.

Возникла возможность пленить несколько кораблей противника. Но туркам благоприятствовали обстоятельства: море до самого горизонта было затянуто густым пороховым дымом, ночь из-за этого дыма настала непроглядная, и ветер начал меняться, временами стихая до полного штиля. Все же флот Ушакова в густой темноте продолжал идти в сторону, где скрылся флот Гуссейна. Утром 1 августа северный ветер час от часу становился крепче, он «развел великое волнение» и, поскольку многие русские корабли имели повреждения, Ушаков прекратил преследование и повел флот на стоянку к берегу.

Пока флот исправлял повреждения, отряд крейсерских судов с фрегатом «Макроплия св. Марк» под командованием капитана 2 ранга Василия Великошапкина занялся поиском разбежавшихся неприятельских судов. За четыре дня крейсеры потопили множество мелких судов и несколько пленили.

Морское сражение при Калиакрии 31 июля 1791 г. Рисунок современника.

Пленные рассказали Ушакову, что часть турецкого флота укрылась в Варне. Русские корабли к тому времени были исправлены, и Ушаков решил идти в Варну, чтобы добить избитых. Затем он намеревался идти к Босфору с той же целью и, если понадобится, дать новое сражение у самого Константинополя.

На подходе к Варне вернулись к флоту посланные в разведку крейсерские суда, они сопровождали два турецких кирлангича. Оказалось, турки везут Ушакову ордер Репнина о прекращении военных действий. Ордер был послан из Галаца, и то, что взялись за его доставку сами турки, говорило об их огромном желании как можно скорее утихомирить русского адмирала. Какие события предшествовали этому?

Разбитый турецкий флот, застигнутый сильным северным ветром в море, умножил свои несчастья. Несколько кораблей потонуло. Капудан-паша, страшась султанского гнева, исчез с флагманским кораблем, шесть кирлангичей искали его несколько суток. В Босфор пришел лишь Саид-Али с частью эскадры. Ночью «Капудание» приблизился к турецкой столице и переполошил город пушечной стрельбой. Корабль тонул, выстрелами он просил о помощи. Но все были так растеряны и подавлены, что помощи «Капудание» не дождался и потонул. Израненного Саида-Али на носилках отнесли во дворец Селима III. Султан и его правительство, увидев Грозу морей в таком жалком состоянии, а также разбитые, обожженные корабли, без промедления отправили великому визирю повеление – заключить мир с русскими. О тех часах в султанском дворце Екатерина II писала одному из своих заграничных корреспондентов: «…он, Ушаков, так хорошо отделал турецкий флот, что тот бросился в Константинопольский порт на глазах г. Селима. Испуганный при виде своих кораблей, лишенных мачт и совершенно разбитых, и экипажа, среди которого много убитых и раненых, он тотчас же отдал приказ кончать возможно скорее, и даже сами турки говорили, что его высочество, заносившийся двадцать четыре часа тому назад, стал мягок и сговорчив как теленок».

За победу при Калиакрии контр-адмирал Федор Федорович Ушаков получил орден Александра Невского, а позже – за всю войну – медаль; тисненная на ней надпись гласила: «Победителям. При мире декабря 29, 1791». Такие же медали получили все участники второй русско-турецкой войны – генералы и адмиралы, офицеры, солдаты и матросы.

Дата на медали – дата подписания мирного договора России и Турции. По новому согласию России безоговорочно, навсегда отходило Северное Причерноморье от Кубани на востоке до Днестра на западе. Россия завершила многовековую борьбу за право пользоваться Черным морем и селиться на его берегах.

Тысячи и тысячи людей в звании солдата и матроса совершили такое нужное для многонациональной России дело. В те времена историческая наука не утруждала себя сбором известий о героях простого звания. И мы не можем назвать их, вынесших все тяготы войны. Но есть два человека, воздавая почести которым мы воздаем почести рядовым армии и флота тех времен. Это полководец Александр Васильевич Суворов и флотоводец Федор Федорович Ушаков, они неотделимы от войск и кораблей, которые добывали победу России.

Книга наша кончается, мы расстаемся с этими знаменитыми военачальниками. А им в скором времени предстояли новые сражения, но уже с другим противником – с армией и флотом Франции. Наполеон Бонапарт еще не император, но уже рвется к господству над Европой и миром. Суворов в те годы добавит к славе Рымника и Измаила славу Альпийского похода. Ушаков к славе Калиакрии прибавит славу Корфу. Он совершит небывалое – атакой с моря возьмет сильнейшую крепость французов на острове Корфу. Потеряв при этом 36 человек убитыми и 55 ранеными, пленит 3 тысячи французов с тремя генералами, возьмет у них линейный корабль, фрегат, бомбардирский корабль, десяток других судов, 5500 ружей и 698 пушек. Александр Васильевич Суворов откликнется на этот подвиг вдохновенными словами: «Ура! Русскому флоту! Я теперь говорю самому себе: зачем не был я при Корфу хотя мичманом!»

И еще пройдут годы. Будут новые грозы греметь над могучим древом России, будут новые попытки иноземцев расколоть Россию на малые и слабые государства, отодвинуть от Балтийского моря, от Черного моря, от дальневосточных морей. Могучий дуб выстоит: все ураганы стихнут в его ветвях, все молнии погаснут у его корней…

Придет 1917 год с Великой Октябрьской социалистической революцией. Рабочие и крестьяне, руководимые В. И. Лениным, Коммунистической партией, обновят Россию для новой жизни. Освободившись от царизма, от капиталистов и помещиков, Россия станет ядром, вокруг которого сплотятся многие-многие народы и народности – числом свыше ста! Возникнет Советский Союз, первое в мире государство трудящихся. Совершая дела поистине грандиозные, изумляя человечество подвигами во имя счастья всех людей, мы, советские люди, бережем то, что оставили нам предки: земли, кормящие нас, моря, связывающие нас с другими странами, небеса, сияющие солнцем. И бережем в себе, как залог вечной жизни, унаследованную от прежних поколений, окрепшую в нас самих любовь к Родине, постоянную готовность защитить Советскую Родину от любого врага.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Книга А. В. Митяева, с которой познакомился читатель, не может не вызвать интереса и содержанием, и формой изложения. Автор показывает широкую панораму героического прошлого восточных славян, русского и других народов нашего Отечества – примерно с середины первого тысячелетия нашей эры до конца XVIII века, то есть за четырнадцать столетий. Его произведение патриотично в самом высоком смысле слова.

Хотелось бы отметить интересный, хорошо подобранный иллюстративный ряд книги, дающий образное представление о высоком уровне материальной культуры и военного искусства России.

Русская военная история полнится фактами, действиями и именами, которыми мы, советские люди, вправе гордиться. Наш долг помнить о ратной доблести предков в их многовековой борьбе за независимость Отечества, за его могущество. По словам А. С. Пушкина, «гордиться славой своих предков не только можно, но и должно».

В художественной литературе немало сделано и делается для показа героической борьбы русского народа против чужеземных захватчиков за свое национальное существование. Но важно создавать произведения не только об отдельных эпизодах этой борьбы, но и о всех этапах ее, показывать борьбу в целом, как бы сверху, «с птичьего полета», вскрывать динамику развития событий, их роль в общем историческом процессе.

Книга А. В. Митяева охватывает многие важнейшие события истории, а названа «Ветры Куликова поля». Пусть это не удивляет читателей. Куликовская битва – событие всемирно-исторического значения – является нашим национальным символом, вобравшим в себя очень и очень многое. Ею завершился важнейший этап национально-освободительной борьбы, начатый со времени страшного Батыева на шествия во второй половине 1230-х – начале 1240-х годов. Это нашествие было одним из звеньев в длинной цепи набегов и разорений, которым славянские, потом русские земли подвергались с незапамятных времен. Еще в первом тысячелетии до нашей эры на прикаспийские, приазовские, причерноморские степи волна за волной накатываются с востока орды кочевников. Так продолжалось до первой четверти второго тысячелетия нашей эры. Кочевники-завоеватели разоряли не только приморские земли. Они доходили до лесостепей среднего Поднепровья и Подонья, добирались подчас и до местностей, расположенных дальше на север, до лесных районов. Борьба с восточной опасностью, отражение нападений, которые предпринимали византийские императоры на юге, варяги на севере, польские, литовские, венгерские правители, немецкие крестоносцы на западе, – характерная и постоянная особенность жизни славян, русичей на протяжении столетий. Ветры сражений непрерывно проносились, превращаясь временами в бури, то на восточных и западных, то на южных и северных рубежах.

В конце первой трети XIII века на смену половцам пришли – с того же востока – монголо-татары. Они установили на русских землях иго, которое продолжалось без малого два с половиной столетия. Национальное освобождение пришло на Русь в 1480 году – сто лет спустя после Куликовской битвы, в сражениях на реке Угре и ее окрестностях.

Борьба России с ханствами Казанским, Астраханским, Сибирским, Крымским, Большой и Ногайской ордами и др. была по существу тоже продолжением борьбы с Золотой Ордой, начатой на Куликовом поле. Эти ханства были преемники Золотой Орды; она распалась в 20– 60-е годы XV века на самостоятельные государства, с которыми Россия вела борьбу еще в течение нескольких столетий, вплоть до конца XVIII века.

Одним из результатов «Батыева погрома» и установления монголо-татарского ига было отторжение от Руси ряда древнерусских земель и включение их в состав соседних государств – Великого княжества Литовского, Польши, Венгрии, Ливонского ордена, затем Швеции. Это территории современной Украины, Белоруссии, северо-западные земли в районе Чудского озера, южного и восточного побережья Финского залива. Борясь против Золотой Орды, Русь, затем Россия одновременно потратила немало сил, чтобы вернуть эти утерянные земли. Их воссоединение происходило тоже в течение ряда столетий – с конца XV до конца XVIII века. Решающим фактором и здесь была победа над извечным врагом и поработителем Золотой Ордой.

В постоянном преодолении внешней опасности, отстаивая свое право на существование, ведя суровую и непрерывную борьбу, восточные славяне уже в V–VIII веках в полный голос заявили о себе как о могучей и грозной силе, с которой должны считаться воинственные и подчас весьма коварные соседи. Авторитет восточных славян возрос в эпоху Киевской Руси, или, иначе, Древнерусского государства со столицей в Киеве, возникшего в IX столетии.

Историки подсчитали, что во второй половине XI – начале XIII века, примерно за полтора столетия, великие князья киевские, все русские люди отразили почти пять десятков набегов и походов половцев. Как минимум один раз в три года пылали русские города и селения по южным и юго-восточным рубежам, а их жители брались за оружие, чтобы защитить свой очаг. Многие погибали, попадали в плен. Людские и материальные потери еще больше возросли в тяжкую годину Батыева разорения и монголо-татарского ига. Ко всему этому добавились нападения на северо-западе и западе. Редкий год проходил в те столетия мирно и спокойно. В борьбе с половцами и монголо-татарами закалилось мужество русских ратников, возросло воинское искусство. Народ выдвинул выдающихся полководцев, руководивших борьбой за национальную независимость. Святослав и Владимир Мономах, Даниил Галицкий и Мстислав Удалой, Александр Невский и Дмитрий Донской сумели, опираясь на народ, возглавить освободительную борьбу, внести большой вклад в строительство Руси, в укрепление ее государственности, в возрождение хозяйства и культуры.

Борьба Руси, русского народа против своих внешних врагов была как щит для всей европейской цивилизации. Русские необозримые равнины, по словам Пушкина, поглотили силы захватчиков – монголов и их многочисленных предшественников. На этих равнинах, в жестоких сечах, в постоянном противоборства феодалов над народными низами. Это противоречие, очень сложное, диалектическое по сути своей, отнюдь не означает, что простые поди, так сказать, только укрепляли те цепи, которыми они были опутаны по воле своих господ. Или, с другой стороны, что они, пытаясь разорвать эти цепи (как это делали, например, булавинцы в годы Северной войны или пугачевцы во время первой русско-турецкой войны), ослабляли государство, подрывали его усилия в борьбе с внешними противниками. Рассуждать так (а именно это и делали нередко русские дворянские и буржуазные историки XVIII – начала XX века) было бы большой ошибкой. Все эти события и процессы – национально-освободительная борьба, отпор внешним нашествиям, внутреннее развитие государства, хозяйственное, политическое и культурное, связаны между собой теснейшим образом, переплетаются друг с другом. В нашей истории нередко невозможно оторвать друг от друга национально-освободительную и антифеодальную борьбу. Выступая против чужеземных поработителей, русские люди одновременно боролись со своими князьями и боярами, их прислужниками, которые вступали в союз с чужеземцами или отказывались от борьбы с ними. Так не раз бивало во времена борьбы с печенегами и половцами, ордынскими ханами и их карательными войсками. Угнетенные, выступая за свободу и независимость своей земли, добивались мира и покоя, возможности трудиться так, чтобы не отдавать часть результатов своего труда чужеземным господам – феодалам. Русские же бояре и князья, вступая в борьбу с чужеземцами, стремились избавиться от необходимости делиться с ними доходами от труда своих крестьян и горожан. И те и другие – эксплуатируемые, и эксплуататоры – преследовали свои классовые цели, защищали свои интересы, которые не могли не сталкиваться в том антагонистическом обществе. И, естественно, в этой классовой борьбе наши симпатии, сочувствие на стороне угнетенных, а не на стороне князей и царей, императоров и императриц.

Но при этом и такова логика, диалектика исторического развития все они, феодально-зависимые люди и господа, солдаты, матросы и полководцы, флотоводцы, обороняя свою страну, одерживая победы над врагами России, делали прогрессивное, общенародное дело. Сроилось государство, граждане которого ставили и решали новые задачи, выводили государство на новые важные рубежи в делах между народных; во внутренних делах простые люди не прекращали борьбу за социальное и национальное освобождение и довели ее до победного конца – в октябре 1917 года сбросили угнетателей, чтобы с троить новое, социалистическое общество.

Таковы мысли и соображении, конечно краткие, конспективные, которые вызывает интересная и поучительная книга A. В. Митяева. Разумеется, после рассказа о подвигах солдат и матросов Суворова и Ушакова мы, читатели, ждем продолжения – рассказов о героях 1812 года и фельдмаршале М. И. Кутузове, о Крымской воине 185-1856 годов, о русско-турецкой войне 1877–1878 годов и русско-японской войне 1904–1905 годов, о первой мировой войне 1914–1918 годов. Героика гражданской войны и Великой Отечественной войны, подвиги советских воинов заслуживают, конечно, особого повествовании.

В. И. Буганов,

доктор исторических наук