Текст книги "Ветры Куликова поля
(Рассказы о воинской доблести предков)"

Автор книги: Анатолий Митяев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

А фельдмаршала тревожило не только уменьшение численности главных сил перед решающей схваткой, но и то, что схватка произойдет на чистом месте, – прежде предполагалось встретить атаку шведов в укреплениях.

Русские полки строились в прекрасном состоянии духа. Воины рвались в битву. Оставленные в резерве били челом Петру, чтобы взял их в дело. Все понимали великое значение предстоящего часа. И собственная жизнь казалась – командиру ли, солдату – не очень уж высокой ценой за право быть в грозном бою.

Зная силу полкового товарищества, Петр приказал построить армию в две линии, так, чтобы в первой линии был первый батальон, а во второй линии – второй батальон того же полка. Если передний батальон окажется в беде, помощь ему придет от своих же, из второго батальона.

Пехота – 42 батальона под командованием фельдмаршала Шереметева – образовала середину строя. На правом фланге разместились 18 драгунских полков под командованием генерала Боура. На левом – 6 драгунских полков под командованием генерала Меншикова. Впереди поставили артиллерию. Артиллерией командовал генерал Яков Вилимович Брюс; почти одногодок Петра, он мальчиком был в потешных полках и, как многие сподвижники царя-полководца, прошел почти через все сражения новой русской армии.

Давай перечислим полки, вставшие перед шведами. Идет восьмой час утра. В восемь станет ясно, что шведы не думают уходить за Днепр. Обе армии сойдутся в яростной битве. Кто же из русских участвовал в ней?

Начнем с правого фланга, как на перекличке.

Конные полки: гренадерский Рожнова, гренадерский Роопа, Московский, Владимирский, Сибирский, Нижегородский, Вятский, Белозерский, Невский, Архангелогородский, гренадерский Кропотова.

Пехотные полки: гренадерский Бильса, Преображенский, Семеновский, Ингерманландский, Астраханский, гренадерский князя Репнина, Киевский, Шлиссельбургский, Нарвский, Новгородский, Бутырский, Московский, Сибирский, Псковский, Казанский, Вологодский, Нижегородский, гренадерский Буша.

И снова конные полки, левофланговые: Ярославский, Новгородский, Вологодский, Ингерманландский, Киевский, лейб-регимент.

Вот так они стояли рядом друг с другом – десять тысяч человек в первой линии, столько же во второй… Что такое лейб-регимент? «Лейб» по-немецки «тело», от этого слова происходит первая часть названия войск – телохранителей монарха; «регимент» – это «полк». А что за войска гренадеры? Сначала так называли пехоту, вооруженную гранатами, потом вообще отборные войска; их, как правило, в бою ставили на флангах; фланг, край строя, наиболее уязвим при атаке противника, вот гренадерами и укрепляли их. В армии Петра это правило тоже соблюдено.

На опушке Будищенского леса Карл строил свою армию, она заметно уменьшилась после боев у редутов. Середину шведского строя заняла пехота – 15 батальонов. На правом фланге встали 6 кавалерийских полков, на левом – 5. Вторая линия у шведов получилась тощей, всего 3 пехотных батальона. Еще раз телохранители провезли перед армией в коляске Карла. Он еще раз напомнил войскам их прошлые громкие победы, славу, известную всей Европе, и призвал к новым подвигам.

Прекрасной была речь Петра перед полками:

– Ведало бы российское воинство, что оный час пришел, который всего отечества состояние положил в руках их: иль пропасть всем, или в лучший вид отродитися России. И не помышляли бы вооруженных и поставленных себя быть за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за народ всероссийский.

…О Петре ведали бы известно, что ему житие свое не дорого, только бы жила Россия…

В восемь утра шведы двинулись от леса к середине поляны. Русская армия тоже, как только обнаружилось движение неприятеля, пошла вперед. Она остановилась, когда расстояние, отделявшее ее от шведов, сократилось до полета пули. Русские безмолвно стояли. Земля глухо гудела под ногами шагавших шведов. Гул заглушило грохотом – в противника ударили пушки. Картечь сбивала ряды неприятеля, ядра разбрасывали солдат в стороны. Тут же на смену убитым выходили вперед бойцы задних шеренг, и армия Карла, казалось, была неуязвима для русских снарядов. Шведы вскинули ружья для залпа. Одновременно взлетели дымки у русских ружей. Обе армии после густых залпов бросились друг на друга. Завязался рукопашный бой по всей ширине строя.

Дрались везде яростно – штыками, палашами; потеряв оружие – просто голыми руками.

Жесточайшая схватка кипела на участке Новгородского полка. Именно здесь, где должен был стоять полк новобранцев, шведы наметили прорвать русский строй и выйти сквозь брешь в тыл русской армии. Ты, читатель, помнишь: в кафтаны новобранцев оделись солдаты-новгородцы. Но и они, не новички в бою, не смогли сдержать мощного натиска. Строй батальона распался. Тогда Петр, зорко следивший за битвой, поскакал ко второму батальону новгородцев и повел его в контратаку. Неприятеля удалось остановить, затем отбросить. Строй русской армии был восстановлен и выровнен.

Это был важный момент, и вся русская армия перешла в наступление. Меншиков и Боур напали на фланги неприятеля, русская конница начала выходить в тыл шведского войска.

Ожесточение боровшихся еще больше возросло. Шеренги шведов прогибались, разваливались. Обе стороны, словно ветер судьбы пролетел над ними, ощутили близость развязки.

Нужно было совсем немногое, чтобы чувство обреченности, охватывавшее шведов, превратилось в паническое желание выжить. Это немногое случилось. Карла несли в носилках между шеренгами, как вдруг прилетело пушечное ядро и ударило в носилки. Карла вышибло на землю. Солдаты, видевшие это, решили, что король убит. Их охватил ужас. Карла не убило. Он был жив. Он велел, чтобы его подняли на скрещенных пиках. С высоты король кричал:

– Шведы! Шведы!

Эти крики отчаяния, заглушенные выстрелами, стуком и лязгом холодного оружия, воплями раненых, никто не слышал. Тут появился около короля фельдмаршал Реншельд.

– Ваше величество, наша пехота потеряна! – проговорил он. Что-то заставило его оглянуться назад. – Спасайте короля! – выкрикнул фельдмаршал.

Совсем близко он увидел русских. Реншельд ринулся к кучке шведов, еще державших порядок, но ничего уже нельзя было поправить. Русские солдаты пробились к фельдмаршалу и пленили его. Шведская армия побежала с поля боя к Будищенскому лесу. Там неприятель надеялся, как и ранним утром, найти спасение.

К 11 часам решающая битва была выиграна Петром. И это при том, что вторая линия русской пехоты (кроме батальона новгородцев) так и не обнажила оружия.

После полудня 27 июня по русской армии было отдано множество приказов: искать короля Карла XII (живого или мертвого), подобрать раненых на поле боя, рыть могилы для убитых, сосчитать пленных и трофеи – знамена, пушки, другое оружие и имущество, отнятое у шведов или брошенное ими при бегстве, готовить праздничный обед офицерам и солдатам, известить Москву и всю Россию о победе…

В Москву было отправлено и такое предписание: «По получении сего сделайте тотчас монету серебряную весом в десять фунтов, а на ней велите вырезать Июду, на осине повесившегося, и внизу тридесят сребреников лежащих и при них мешечек, а назади надпись против сего: „Треклят сын погибельный Июда еже за сребролюбие давится“. И к той монете, сделав цепь в два фунта, пришлите к нам на нарочной почте немедленно». Монета, а точнее, медаль предназначалась изменнику Мазепе, который с отрядом запорожских казаков помогал шведам в отгремевшем сражении.

Медаль «За Полтавскую баталию».

Как ни странно, среди множества разнообразных приказов, отданных по армии, не было только одного: преследовать бегущего противника. Посмотри карту Северной войны на стр. 151. От Полтавы к небольшой крепостце Переволочне, что на Днепре, проложена пунктирная линия остатки шведской армии во главе с Карлом и Мазепой бегут по берегу Ворсклы. Остатки весьма немалые – 16 тысяч! До сих пор среди историков нет единого мнения, почему Петр и Шереметев не дали приказа на преследование сразу, как противник побежал. Мы, читатель, порассуждаем и об этом. А сейчас заглянем на пир победителей.

Пиры царя Петра обросли в истории легендами и анекдотами. Многие из них на самом деле были примечательны и удивительны… В третьем часу дня, после молебна, русские генералы и офицеры, возбужденные и счастливые, сели в палатках обедать. Петр за свой стол усадил не только доблестных помощников, но и знаменитых пленников: фельдмаршала графа Реншель да, генералов Шлиппенбаха, Росса и Гамильтона, был тут принц Вюртембергский, первый министр шведского государства граф Пипер, служивши еще Карлу XI. Петру было известно, что шведский король в канун битвы речь перед армией закончил приглашением всех «в шатры московского царя». Московский царь, конечно же, не упустил случая начать застольную речь возвращением в день вчерашний:

– Вчерашнего числа брат мой король Карл просил вас в шатры мои на обед, и вы по обещанию в шатры мои прибыли, а брат мой Карл ко мне с вами в шатер мой не пожаловал, в чем пароля своего не сдержал. И его весьма ожидал и сердечно желал, чтобы он в шатрах моих обедал, но когда его величество не изволил пожаловать ко мне на обед, то прошу вас в шатрах моих отобедать.

Ирония Петра адресовалась не столько шведским военачальникам, сколько Карлу. Царь был великодушен к пленникам. Восхвалив Реншельда за храбрость и мужество, он подарил ему свою шпагу. Под праздничный грохот пушек Петр поднял тост за учителей воинского дела.

– Кто эти учителя? – спросил Реншельд.

– Вы, господа шведы! – ответил Петр.

– Хорошо же ученики отблагодарили своих учителей, – горько отшутился плененный фельдмаршал.

На самом деле, «благодарность» учеников учителям была страшной. В битве погибли 9234 шведских солдата и офицера. 2977 человек пленено. Захвачено 137 знамен и штандартов, в том числе 6 знамен королевской гвардии. К этим числам скоро прибавятся новые – вечером 27 июня генералы Боур с драгунами и Голицын с гвардией были посланы преследовать разбитого противника. 28 июня в погоню за уцелевшими шведами отправится с конными полками Меншиков.

Потери русской армии были намного меньше шведских. Убитыми она потеряла 1345 человек и ранеными 3290.

Русских воинов похоронили 28 числа на поле боя в двух братских могилах. Над могилами насыпали высокий холм, на верхушке поставили большой дубовый крест.

16-тысячное войско шведов со всей возможной поспешностью бежало к Переволочне, чтобы там переправиться через Днепр. Карл долгое время был в обморочном состоянии. Когда он пришел в себя, то хотел повернуть войско назад и дать Петру новое сражение. Но король совсем скис, узнав о пленении лучших генералов.

– Делайте что хотите, – ответил он на разумное предложение отступать дальше.

Днепр, манивший шведов надеждой на спасение, открылся перед ними широкий, спокойный, совершенно пустынный. Городок Переволочна лежал кучей дымящихся развалин. На реке ни лодки, на берегу ни бревна, ни доски, никаких средств для устройства переправы…

Запорожцы, бывшие с Мазепой, наконец отыскали в прибрежных кустах несколько спрятанных лодок. Повозку Карла поставили передними колесами в одну лодку, задними в другую, лодки связали, и этот катамаран двинулся, пересекая Днепр. Король шведов уплывал, забрав с собой серебряную столовую посуду и деньги, взятые у саксонцев после победы над курфюрстом Августом. Мазепа прихватил два бочонка золотых монет. Побитый король и бывший гетман нуждались в средствах – путь их лежал во владения турок, а турецкие вельможи даром ничего не делали и для титулованных особ.

Начальствовать над войском, оставшимся на левом берегу Днепра, Карл поручил генералу Левенгаупту. Приказ был такой: переправиться через реку и идти во владения крымского хана. Наладили жиденькое подобие моста, он рухнул, как скопились на нем солдаты, назначенные сопровождать короля. Опытный Левенгаупт, возможно, что-нибудь придумал бы для спасения войска, но времени для этого судьба отпустила ему крайне мало. Три часа спустя, как переправился король, на приднепровских холмах показались русские всадники. Их было немного, они таяли в наступавших сумерках и совсем исчезли в ночной темноте. А на рассвете 30 июня всадники уже стояли по гребням всех холмов. С высот доносились до шведов звуки труб и барабанов.

Левенгаупт приказал шведам строиться, готовиться к бою. Несколько тысяч солдат встали под знамена. Но большая часть войска осталась безучастной к приказу: солдаты или лежали, или сидели на земле, или стояли в апатии, некоторые пытались переплыть через реку. Разнесся слух, что Меншиков прибыл с 30 тысячами и готовится саблями и пиками гнать шведов в воду.

Генералы, посовещавшись, послали к Меншикову парламентера с предложением о перемирии. Князь ответил, что говорить о перемирии уже поздно, и потребовал капитулировать, пригрозив в противном случае истребить всех.

И шведы сдались. 9-тысячный русский корпус без боя пленил 14 тысяч шведов. К знаменам, взятым у Полтавы, прибавилось еще 127. К 4 пушкам, захваченным в сражении, прибавилось еще 28.

Подытожим потери шведов. Убито 9234 человека. Взято в плен 18 794, в их числе офицеров 1160. Взято знамен и штандартов 264. Орудий – 32.

Сюда же надо добавить разгром 2-тысячного отряда, сопровождавшего Карла. Генерал-майор князь Григорий Семенович Волконский настиг его со своими конными полками у реки Южный Буг.

Итак, от 50-тысячной армии шведов, шедшей на Москву, не осталось ничего.

Нет, мы ошибемся, если скажем так. Армия уничтожена, пленена, но жив и на свободе ее полководец – король Карл XII. Ему удалось убежать от русских и на Днепре, и на Южном Буге. Этот факт надолго затянет войну России и Швеции.

…В числе петровских нововведений были пышные торжества, знаменующие победы в боях и сражениях. Если раньше Москва встречала победителей колокольным звоном и столами, на которых бояре и купцы выставляли угощение и питье всем желающим, то теперь встреча войск превращалась в нарядное представление, в котором торжественное сочеталось с шуточным, реальное с аллегорическим, а действующими лицами представления были все – от царя до пленников.

Триумфальное шествие в Москве 21 декабря 1709 г. – празднование Полтавской победы. Фрагмент гравюры А. Зубова, XVIII в.

Великую Полтавскую победу Москва праздновала в конце декабря 1709 года. Хлопот перед этим было великое множество. В окрестности Москвы свозили из других городов шведов, плененных у Лесной и Полтавы, – 22 085 человек. В слободках размещались полки победителей. На улицах строили триумфальные ворота – с золочеными украшениями, лентами, картинами и надписями, поясняющими значение картин.

21 декабря толпы москвичей увидели великолепный парад. Шествие открыли трубачи и литаврщики в нарядных мундирах. За ними доблестный генерал Голицын вел батальон Семеновского полка, отличившийся в битве при Лесной. Далее везли пушки и несли знамена, взятые там же. Затем шли пленные шведские офицеры. Замыкал шествие второй батальон семеновцев. Так закончилась часть парада, посвященная разгрому корпуса Левенгаупта.

Восторженными криками встретили москвичи гвардейцев Преображенского полка. Народ невольно притих, когда пошла длинная колонна офицеров, плененных у Полтавы и Переволочны. В ее середине везли шведские пушки, несли знамена и другие трофеи, в том числе носилки, с которых Карл произносил речь перед армией накануне битвы. Колонну замыкал первый министр Швеции граф Пипер, он был самым высоким по чину пленником. Затем шли еще русские полки. А позади всех ехал полководец царь Петр I – в седле, простреленном шведской пулей, на том же коне, на котором в трудные минуты Полтавской битвы вел в атаку второй батальон новгородцев…

Триумф победителей продолжился новогодним празднеством – с угощением народа, с елками, с пушечной и ружейной пальбой, с фейерверком и пирами.

А до всех этих торжеств были отмечены различными наградами герои Полтавской битвы. Фельдмаршал Шереметев получил от царя «великие» деревни с крестьянами; деревень и ордена Андрея Первозванного удостоился генерал князь Репнин; генерал Брюс был награжден орденом; князя Меншикова объявили вторым фельдмаршалом… «Так же и иные многие повышены чинами и пожалованы вотчинами, и всех штабных и обер-офицеров жаловал государь золотыми портретами с алмазы».

Было награждение всех участников битвы памятной медалью. На ее лицевой стороне изображен Петр, на оборотной – сражающаяся пехота на фоне Полтавы и надпись: «За Полтавскую баталию». Офицерам вручались золотые медали; солдатам серебряные. Солдаты были награждены еще деньгами – от месячного до полугодового жалованья.

Разгром шведов под Полтавой принес новые чины и Петру. В битве он был полковником гвардии, этот чин равнялся генерал майору обычных войск. Теперь за «храбрые кавалерские подвиги и в делах воинских мужественное искусство» правительство присвоило ему армейский чин генерал-лейтенанта и флотский чин контр-адмирала (следующий за чином капитана, который был у Петра со второго Азовского похода).

Можно произвести в генералы каждого офицера, но это не повысит боеспособность армии, – высокий чин должен быть обеспечен знанием военного дела, военного искусства и мужеством того, кому он дан. Раздача чинов и наград после Полтавской битвы с этой точки зрения не была расточительной. Армия заслужила их. Новые чины и награды соответствовали ее возросшей боеспособности. Было бы справедливо, если бы чин фельдмаршала дали и Петру. Петр I, готовя сражение с Карлом XII, сделал большое открытие в военном искусстве. Известный военный писатель того времени француз Роканкур так сказал о нем: «Сделанные Петром распоряжения не были ли предупреждением и уроком для других армий? Следует отметить в этом Полтавском сражении новую тактическую фортификационную комбинацию, которая была прогрессом и в тактике, и в фортификации. Петр, отбросив рутину, которая с древних времен принуждала армии оставаться неподвижными за ретраншементами в длинных линиях, прикрыл фронт своей пехоты редутами, разделенными значительными интервалами. Этим именно способом, до тех пор не употреблявшимся, хотя одинаково удобным для наступления и обороны, должна была быть уничтожена вся армия авантюриста Карла XII…» Да, Петр был достоин высшего военного чина. Но существовал порядок, введенный самим Петром, по которому не разрешалось скакать через чины.

Старинный герб Нарвы.

Известия о завершении Полтавской битвы долетели до стран Западной Европы. И ошеломили всех. Особо удивительной казалась капитуляция шведов у Переволочны. «Может быть, в целой истории не найдется подобного примера покорного подчинения судьбе со стороны такого количества регулярных войск» – так высказывались военные специалисты и государственные деятели на Западе.

Словно по мановению волшебной палочки, изменилось отношение к русским послам в европейских столицах. Им улыбались, навязывались к ним с дружбой. Восстановился противошведский союз; Дания, Саксония и Польша снова объявили войну Швеции; Станислав Лещинский бежал, польская корона вернулась Августу II.

Интересная подробность: на новых переговорах курфюрст нет-нет да и бросал взгляд на шпагу царя; то была шпага, которую Петр дарил Августу при заключении первого союза. Август потом отдал ее Карлу, подтверждая отказ от союза с Петром. Шведский король с петровской шпагой был в Полтавской битве и потерял ее там. Русские солдаты, собиравшие оружие после битвы, нашли знаменитую шпагу, вернули своему царю. Конечно, Петр не случайно взял на переговоры эту шпагу. Она была укором Августу, поспешившему примириться со шведским королем.

Северная война. 1710–1721 гг.

Самому Петру шпага напоминала о необходимости надеяться на себя и не верить в прочность договоров. Теперь, после победы, задачи русской дипломатии усложнятся. У России прибавится врагов – явных и тайных. Великие державы зорко следят за соседями, не дают им набраться силы. Англия, Франция, Австрия примутся делать все возможное во вред России, чтобы ослабить ее, осложнить ее отношения с другими странами…

Однако все будет тщетно в этом старании. Удержать Россию в прежнем положении уже никто не мог. Она не бочком пролезала – твердым шагом выходила в великие державы. Очень точную запись об этом сделал герцог Луи Сен-Симон, приближенный французского короля: 1709 год «…принес полное изменение положения на севере Европы: упадок, чтобы не сказать уничтожение Швеции, которая так часто приводила в трепет весь север и не раз заставляла дрожать империю и австрийский дом, и необычайное возвышение другой державы, доселе известной лишь по названию и никогда не влиявшей на другие страны, за исключением своих ближайших соседей».

Мы с тобой, читатель, говоря о значении Полтавской победы, должны помнить, для чего Петр начинал Северную войну. Он начинал ее, чтобы пробить для огромной, многонациональной России выход к Балтийскому морю и тем двинуть вперед экономику и культуру страны. Все девять лет – у Головчина, у Старишей, у Лесной, у Батурина, у Веприка – русская армия с помощью казаков, партизан Белоруссии и Украины сражалась за право страны пользоваться своим древним торговым путем. В день Полтавской битвы, спустя несколько часов, как окончилась она, царь послал письмо генерал-адмиралу Апраксину на Неву с такими словами: «Ныне уже совершенной победой камень в основание С.-Петербурга положен». Еще не остыв от боя, имея перед глазами страшные картины людской гибели, Петр определил созидающее значение Полтавской битвы. В грохоте орудий, в свисте картечи, в сверкании штыков и сабель трудился каменщик. Он гранил гранитный монолит, чтобы положить его в основание мирной постройки.

Знаменитый философ и писатель Франции Вольтер спустя несколько десятилетий после Полтавской битвы, когда Петра уже не было в живых, начнет писать «Историю России при Петре Великом». Если Петру сразу после победы был виден только фундамент российской постройки, то Вольтер будет видеть многое из уже возведенного, и это даст ему право сказать о Полтаве вот что: «Из всех сражений, обагрявших когда-либо кровью землю, это единственное, которое… послужило к счастью людей, потому что оно даровало царю свободу благоустраивать огромную часть света. Ни одна война, бывшая между нынешними народами, не искупила хотя бы малым добром причиненное ею зло, а следствием Полтавского сражения было шествие наипространнейшей империи».

Девять долгих тревожных лет, мужественно пережив разгром под Нарвой, Россия шла к военной победе. И одержала ее.

Но война продолжалась. После двухнедельного отдыха войска под командованием Меншикова прямо от Полтавы двинулись в Польшу, чтобы изгнать шведов из этой страны, а войска под командованием Шереметева пошли в Лифляндию, чтобы изгнать шведов из Риги. Основные силы русской армии теперь сосредоточивались у Финского залива, на балтийских берегах.

Продумывая план военных действий на Балтике, Петр главной их целью считал не территориальные приобретения, а мир со Швецией. Мир, который шведы в конце концов должны будут принять. Карл XII все еще надеется поправить свои дела и оставить за собой прежние владения. У Швеции могучий флот хозяин Балтийского моря; военные действия идут не в Швеции, а вдали от нее; Карл рассчитывает на помощь великих держав, он надеется также склонить к войне с Россией Турцию… Зная надежды Карла, зная его сумасбродное упрямство, Петр решил изгнать шведов из всех восточных и южных портов Балтийского моря, занять Финляндию, которая тоже принадлежит шведам, и с территории Финляндии, опираясь на Аландские острова, высадить десанты в Швеции вблизи Стокгольма. Иными словами говоря, перенести войну на территорию врага. Дела предстоят нелегкие. Но иначе с войной не покончить.

Изгнанию шведов из Финляндии в плане Петра отводится особое значение. Первое, что мы уже знаем, – с территории Финляндии можно перенести военные действия в саму Швецию. Второе – Финляндия кормит шведов мясом и молоком; лишившись этого продовольствия, шведы станут сговорчивее. Третье – при заключении мира со Швецией можно будет вернуть ей финские земли и тем несколько успокоить самолюбие шведских правителей.

Военные действия 1710 года были успешные. Шведы были изгнаны из Ревеля, Риги, Пернова, Аренсбурга, а также из Выборга и Кексгольма. Найди, читатель, эти города и крепости на карте на стр. 103.

«Предестинация» («Предвидение») – 58-пушечный корабль, построен Петром I «со товарищи» в 4698–1700 гг. в Воронеже. Старинная гравюра.

Выборг на северном берегу Финского залива, Кексгольм на западном берегу Ладожского озера (старинный город Корела). Изгнание противника из этого района обезопасило Петербург от нападения с севера. Не угрожает Петербургу и нападение с юго-запада: южный берег Финского залива, Моонзундские острова и Рижский залив тоже под контролем русских войск. И еще очень важное – во всех перечисленных приморских крепостях, где стоял шведский флот, теперь находятся русские корабли.

«…Кампания нынешнего лета, – восторженно писал представитель союзной Петру державы датский посланник Юст Юль, – закончилась так счастливо, что о большем успехе нельзя было и мечтать. В самом деле, в одно лето царь взял восемь сильнейших крепостей… Ему больше ничего не оставалось завоевывать. Успех был тем беспримерное, что при взятии… крепостей было меньше расстреляно пороху, чем в ознаменование радости по случаю всех этих побед и при чашах в их честь».

Все шло хорошо, если не считать медлительных действий союзников – Августа и Фридриха. В конце концов, можно было согласиться и с их медлительностью войска саксонцев и датчан все же удерживали около себя шведские отряды, что облегчало действия русской армии. Все шло хорошо. 1710 год заканчивался внушительными итогами.

Старинный герб Петербурга. Красное поле щита напоминает о кровопролитных сражениях на берегах Невы; якоря двух видов объясняют, что город морской и речной порт; скипетр означает, что город столица России.

Но вдруг в ноябре Турция объявила войну России. Первым вестником ее стали крымские татары, совершившие в ту осень набег на Украину и разорившие земли до Белой Церкви и Харькова. Карл XII, сидевший у турок больше года, с самого бегства от Полтавы, все-таки уговорил султана воевать с русскими. Пугал властителя турок тем, что Петр, уладив дела на Балтике, пойдет на юг, займет Крым, а потом доберется и до Константинополя. Уязвлял душу султана напоминанием об отнятом русскими Азове. Обещал, когда турки в союзе со шведами осилят Россию, отдать Турции южные польские земли… Один Карл не подбил бы турок на войну. Подталкивали Турцию к войне с Россией французы и англичане.

Поход Петра во владения турок Прутский поход – был неудачный. С военной и политической точек зрения он очень интересный, поучительный, но говорить о нем у нас с тобой, читатель, сейчас нет возможности. Отметим лишь, что 50-тысячной русской армии противник противопоставил армию в 190 тысяч. Однако не столько численный перевес врага, сколько недостаток продовольствия принудили Петра отдать туркам Азов и тем, по существу, исчерпать войну. Карл тогда получил очень малое – обязательство не чинить препятствий шведскому королю, когда он поедет от турок через Польшу восвояси. Карл этой договоренностью не воспользовался, он еще несколько лет будет сидеть во владениях турок и подбивать султана к войне с Россией.

Война с турками на два года замедлила действия русских на Балтике. Самые боеспособные войска пришлось перебрасывать с берегов Балтийского моря на берега черноморские. Потом они возвращались обратно. И все это пешком.

Вот и вспомнишь промедление Петра с преследованием шведов, когда те побежали от Полтавы. Почти на сутки опоздал приказ. Почти сутки получил неприятель в подарок. Для короля Карла XII они оказались спасительными. А если бы погнались за шведами сразу, глядишь, и король был бы пленен.

Промедление Петра историки объясняют по-разному. Автор знаменитой «Истории России» С. М. Соловьев но этому поводу сто с лишним лет назад писал: «Но где король? Часть шведов ушла, не преследуемая. Неожиданное счастье так поразило, что забыли о необходимости преследования…» У одного из советских военных историков читаем: «Для того чтобы организовать преследование, Петру нужно было пойти наперекор взглядам многих его помощников, в особенности иностранцев, проникнутых господствующими на Западе идеями предоставления врагу „золотых мостов“ отступления, пришлось бы нарушить также и старинные традиции русских людей, которые привыкли пировать после боя; значит, это была известная дань духу времени».

Трудно согласиться и с первым объяснением – очень уж оно просто, и со вторым – очень оно мудрено. У Лесной были те же «русские люди, которые привыкли пировать после боя», однако там они не сели пировать, а пустились в погоню за ухолившим противником. Нельзя поверить, что Петра смутили «традиции» русских и «идеи» иностранцев. Петр, когда того требовал здравый смысл, пренебрегал любыми традициями и идеями. Яркий пример тому – переливка монастырских колоколов на пушки.

54-пушечный корабль «Полтава», построен в 1712 г. в Петербурге. Старинная гравюра.

Адмиралтейство в Петербурге. Гравюра А. Зубова, XVIII в.

Термином «золотой мост» обозначался беспрепятственный путь, который предоставлялся победителем побежденному для отступления. Бывают в военных действиях и такие случаи, когда выгодно, чтобы противник убежал. Но Петр-то не хотел, чтобы шведы убежали. Если бы хотел, разве он приказал бы разрушить переправы на Днепре и сторожить броды? Промедление с приказом о преследовании, видимо, можно объяснить тем, что Петр понадеялся на огромное расстояние, которое отделяло бегущего Карла от турецких владений, – «далеко не убежит». Пленение казалось таким очевидным, что для Мазепы приготовили иудину медаль. (Мазепа вскоре умер, медаль осталась без законного владельца.) Что еще могло подвести Петра в его расчетах? Он, верно, не допускал, что Турция после Полтавской битвы окажет дружелюбие шведскому королю и склонится к войне с Россией. Логика подсказывала ждать нападение турок, когда еще не были разбиты шведы. Султан же, как оказалось, мало считался с логикой…

Война всегда тяжела для народа. На войне гибнут люди – самые работоспособные, истощается хозяйство, не строится то, что должно быть построено. Петр, обладавший всеми качествами великого полководца и организатора вооруженных сил, рожденный, казалось, для войны, войну не любил. Он прибег к ней, как к крайнему средству, чтобы были у государства морские пути. Петр говорил: «Какой тот великий герой, который воюет ради собственной славы, а не для обороны отечества…» Карл Маркс, изучая историю России, сделает такую запись об итогах Северной войны: «Петр I завладел всем тем, что было необходимо для естественного развития его страны». Суждение Карла Маркса для нас очень важно, оно определяет военные усилия Петра как необходимые, справедливые.