Текст книги "Ветры Куликова поля
(Рассказы о воинской доблести предков)"

Автор книги: Анатолий Митяев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Вся Северная война была справедливой для народов России. Справедливый характер войны не исключал военных трудностей, бед и лишений, они продолжались еще десятилетие и после великой Полтавской победы.

Петербург еще строится, но к нему уже приходят корабли. Картина В. Серова «Петр I», 1907 г.

Если помнишь, читатель, царь за Полтаву получил новые чины – генерал-лейтенанта и контр-адмирала. Хотя сухопутный чин был выше морского, Петр велел над своей палаткой у Полтавы поднять флаг контр-адмирала. Во все стороны – на сотни, на тысячи километров – простиралась суша, а в потоках ветра вился и трепетал морской флаг. Он словно оповещал доблестных полтавских бойцов, что новым театром борьбы будет море. И вот борьба эта после возвращения русских войск с юга на север началась.

Двухлетний, по существу, перерыв, вызванный Прутским походом, не изменил военный план Петра. Конечной целью действий на Балтике оставалась высадка десантов в Швеции, а ближайшей – занятие северного берега Финского залива, овладение крепостями Гельсингфорсом и Або. Для достижения конечной цели и ближайшей одной армии было недостаточно, нужен был еще флот.

Все приморские крепости и порты на южном берегу Финского залива взяты сухопутными войсками. Северный же берег без содействия флота занять невозможно. Почему?

Южные и юго-западные берега Балтийского моря плоские, песчаные. Они довольно густо заселены, и, значит, есть там дороги, по которым легко передвигаться войскам. Совсем иной характер берегов Финляндии и Швеции. Они высокие, гранитные. Дорог мало, а те, что есть, узкие, каменистые, неудобные. Их обступают густые леса со множеством речек и озер. Войскам, особенно обозам, в такой местности передвигаться крайне трудно. Поэтому самый простой способ достичь приморской крепости – доставить к ней войска, боеприпасы и продовольствие морем. А для этого, естественно, нужны корабли и суда.

Интересная закономерность: говорить о деле образно, афористично может лишь человек, который не просто знает, а вложил в то дело душу, живет им, им страдает и радуется ему. Слушая плоские речи, наборы стандартных слов, мы прощаем их говорящему, считая, что он не красноречив. А красноречие-то рождается в деле. Преданность делу рождает прекрасные слова о нем. Матери, лаская любимых детей, без труда говорят трогательно и нежно…

28-пушечный фрегат «Архангел Михаил», 1702 г. Старинная гравюра.

Бригантина, 1710 г. Старинная гравюра.

Петру принадлежит сравнение армии и флота воюющего государства с двумя руками человека. «Всякий потентат (владетель), который едино войско сухопутное имеет, одну руку имеет, а который и флот имеет, обе руки имеет». Горе однорукому. С двуруким ему не справиться.

Швеция была двурукой. Руки ее были сильные. Минуло десять лет борьбы, и у России одна рука – сухопутная армия – налилась крепчайшей силой. Вторая рука – флот – наберет такую же силу во втором десятилетии Северной войны. Русский флот на Балтийском море к концу жизни Петра I станет самым могучим – 48 линейных кораблей и фрегатов, 28 тысяч моряков! Но мы в 1713 году. И русский корабельный флот по численности в три раза меньше шведского.

Линейные корабли в основном делает Адмиралтейская верфь в Петербурге. Главным строителем там Федосей Моисеевич Скляев, бывший подручный корабельного плотника, произведенный Петром в офицеры. Есть и другие русские мастера. Корабли их постройки не уступают лучшим иностранным. У первых балтийских кораблей звучные, победные названия: «Полтава», «Нарва», «Ревель», «Шлиссельбург»… Есть корабль с именем старой российской столицы – «Москва», есть с именем любимой жены Петра – «Екатерина». Но мало их еще. Они не могут пока рассчитывать на успешные действия в море – шведы уничтожат их. Петр посылает верных людей за границу, чтобы там прикупить корабли. Строительство своих, покупка чужих – все совершается медленно. И выходит, что вера Карла XII в свой флот обоснованная. Шведский флот – господин Балтийского моря. Он не допустит русские десанты ни к берегам Финляндии, ни, тем более, к берегам Швеции.

Адмирал Франц Яковлевич Лефорт командовал флотом во 2-м Азовском походе. Старинный портрет.

Бытует грубоватая, но верная поговорка: «Сила есть, ума не надо». Ощущение собственной силы очень часто притупляет ум, лишает осторожности, вызывает пренебрежительное отношение к действиям, придуманным другими. Уверенные в могуществе своих кораблей и фрегатов, Карл и его адмиралы не удосужились вникнуть поглубже в особенности Балтийского моря. А Петр, генерал-адмирал Федор Матвеевич Апраксин, другие русские морские начальники, располагая слабым корабельным флотом, над особенностями Балтики размышляли.

Одна из важных особенностей Балтийского моря – это шхеры. Гранитные массивы Финляндии и Швеции, спускаясь в море, словно разбиваются о волны – у берегов великое множество островков, островов, скал, подводных камней. Шхеры располагаются почти вдоль всего северного берега Финского залива, прерываясь лишь у Гангутского полуострова. Финские шхеры смыкаются с Абоскими шхерами в Ботническом заливе. Устье Ботнического залива как бы перегорожено Аландским архипелагом – несколькими большими островами и тысячами маленьких и совсем крохотных островков. Это тоже шхерный район, западная часть которого примыкает к берегу Швеции. Получается, что шхеры тянутся чуть ли не от самого Кронштадта и чуть ли не до самого Стокгольма. Фарватеры в шхерах мелководные, извилистые, похожие на лабиринты. Большие корабли там не могут плавать. Но малые корабли и суда – гребные и парусно-гребные – в шхерах ходят. Петр и Апраксин решили (в прибавку к корабельному флоту) построить галерный флот и с его помощью добраться шхерами до Стокгольма. Галеры должны принудить короля Карла XII, шведское правительство к миру.

Галеры, как мы знаем, строили еще для второго Азовского похода. Эти суда длиной до 50 и шириной до 7 метров ходили на веслах и под двумя косыми парусами. Они имели от 16 до 24 пар весел; каждым веслом гребли несколько солдат. Галера вмещала 300 человек, а малая быстроходная галера – скампавея – 200. Вооружались эти корабли пушками: одной большой – 24-фунтовой и несколькими мелкого калибра. При таком слабом артиллерийском вооружении экипаж галеры мог победить в схватке с кораблями противника лишь абордажным боем. Что такое 24-фунтовая пушка? В фунтах выражался калибр орудия. Определялся он весом чугунного ядра. Фунт равен 400 граммам. Значит, ядро самой большой галерной пушки – 24-фунтового калибра – весило 9,6 килограмма. А что такое абордажный бой? Это бой на палубе корабля, когда корабли противников сцепляются и команды вступают в рукопашную схватку.

64-пушечный корабль «Москва», 1715 г. Старинная гравюра.

У русских корабелов был пятнадцатилетний опыт галерного дела. И к весне 1713 года шхерный флот был готов. Как только вскрылась Нева, он с десантом в 16 тысяч человек двинулся из Петербурга в Кронштадт, а оттуда к Гельсингфорсу. Петр намеревался за лето вытеснить шведские войска из всей Финляндии, в крайнем случае отогнать их в северные районы страны. Четко вырисовывались этапы кампании: в то время как галеры движутся к Гельсингфорсу морем, по суше к этой крепости идет сухопутный корпус, вышедший из Выборга; сухопутные войска вместе с галерным флотом овладевают Гельсингфорсом; крепость превращается в морскую базу русских войск и флота; для ее защиты от нападения шведов с моря устанавливаются на близлежащих островах артиллерийские батареи, в крепости создаются запасы продовольствия и пороха; сухопутные войска и флот продолжают движение на запад и овладевают крепостью Або на берегу Ботнического залива; в то время как продолжается вытеснение сухопутных войск неприятеля с территории Финляндии, русский галерный флот перебрасывает из Гельсингфорса в Або продовольствие и боеприпасы; в Або, таким образом, создается еще одна база русской армии и флота; из Або русские переносят военные действия на территорию Швеции.

Многое из этого плана удалось. Гельсингфорс был занят. Або – тоже. Шведский корпус, насчитывавший 15 тысяч человек, терпел одно поражение за другим и все лето и осень отходил на север Финляндии. Зимой произошло самое тяжелое для шведов сражение. У деревни Лапполы, недалеко от города Вазы, генерал Михаил Михайлович Голицын нанес сильнейший удар неприятелю: шведы там потеряли свыше 5 тысяч убитыми, 535 пленными; вконец деморализованные остатки корпуса ушли в безлюдные леса.

Почти все удалось из плана, намеченного Петром на 1713 год. Не удалось лишь одно: галерный флот не смог доставить в Або продовольствие и боеприпасы. Пришлось на зиму оставить в Або небольшой гарнизон, достаточный лишь для защиты самой крепости, а войска, предназначенные для действий на шведской территории, отвести в Гельсингфорс. Там находилось в достаточном количестве продовольствие, фураж и порох.

Почему галерный флот не дошел до Або? Потому что у Гангутского полуострова, где прерываются шхеры, путь галерам преградила шведская эскадра – 12 больших кораблей, почти тысяча орудий крупного калибра… Время было осеннее, близился ледостав в Финском заливе, пришлось борьбу со шведской эскадрой отложить до новой навигации. Галеры ушли в Кронштадт. В шхерах остался небольшой отряд гребных судов под командованием опытного капитан-командора Матвея Змаевича: по приказу Петра капитан-командор исследовал – на будущее! – фарватеры.

Посмотри карту Северной войны на стр. 193. Найди Гельсингфорс, Або, город Вазу и деревню Лапполу. Проследи по красным стрелам движение русских войск. Война, гремевшая в дальних от Швеции краях, в полутора тысячах километров, что отделяли Полтаву от Стокгольма, теперь подошла к шведам очень близко: до шведской столицы от Або двести пятьдесят километров, от Вазы, занятой русскими, до шведского города Умео – всего сотня.

Сражение при Гангуте. 26–27 июля 1714 г.

Население Швеции, многие годы страдавшее в тяготах непонятной войны, роптало и требовало мира. Шведское правительство решило собрать съезд представителей народа, чтобы он повелел начать мирные переговоры с Россией и передал бы правление страной сестре Карла XII Ульрике Элеоноре.

В это же время Петр обратился к шведам с универсалом – царским письмом, в котором говорилось о желании русских кончить войну, о несговорчивости короля – он не однажды отвергал мирные предложения. Заканчивался универсал предупреждением: если «оное наше великое доброжелательство презрено будет и от того зло королевству шведскому от приближающегося воинского пламени произойдет, то сим объявлением пред богом и светом будем оправданы».

Принцесса Ульрика Элеонора очень боялась братца, все еще обитавшего у турок, и отказалась делать что-либо помимо его воли. От Карла пришло грозное повеление сенату – не лезть в королевские дела. Вместо мира в Швеции объявили новый набор солдат. Война продолжалась.

Зима с 1713 года на год 1714-й прошла в приготовлениях обеих сторон к борьбе на море.

У шведского флота были две основные задачи: одна – противодействовать флоту датчан, если тот предпримет высадку десанта на шведский берег; другая – воспретить галерному флоту русских подвоз войск, продовольствия и боеприпасов в Або.

Шведские адмиралы поделили свой флот на две неравные части. Ту, что больше, отдали под командование вице-адмиралу Ватрангу, воевавшему против Апраксина.

Наступила весна 1714 года, и Ватранг, торопясь снова занять позицию у Гангутского полуострова, уже 25 апреля был на месте. Грозная эскадра – 17 линейных кораблей, 5 фрегатов, 2 бомбардирских корабля, несколько галер и шхерботов, – как и в 1713 году, перегородила дорогу русским галерам. В то же время отряд шведских кораблей – несколько галер и шхер-ботов – под командованием контр-адмирала Таубе занял позицию у Аландских островов. Это на случай, если какие-то русские галеры все же прорвутся через эскадру Ватранга и дойдут до Або.

Шведы поторопились с выходом в море. Восточная часть Финского залива освобождается ото льда гораздо позже западной, и шведы об этом знали. Поторопились потому, что очень уж боялись прорыва галерного флота.

Генерал-адмирал Апраксин вышел из Кронштадта только 20 мая, выйти раньше не позволили льды. 99 галер и скампавей двигались тремя отрядами: авангард, кордебаталия, или центр, арьергард – по 33 корабля в отряде. На буксире у галер и скампавей карбасы и «островские» лодки. «Провиантские суда» на буксире и у бригантин. Великое добро перевозится по морю: продовольствие, боеприпасы, оружие, снаряжение, корм для лошадей. На галерах и скампавеях 15 тысяч десанта…

Правда ведь, есть некоторое сходство Апраксина с Левенгауптом? Не устроят ли шведы русским на море что-то похожее на Лесную? Датчане вывели в море только 6 кораблей, и шведы это знают. Они могут усилить Ватранга по крайней мере еще пятком линейных кораблей, оставив против датчан десяток… А галерный флот движется медленно: суда тяжело нагружены, дуют западные ветры и нагоняют лед, чаще приходится идти на веслах, чем под парусами, скопления льдов приходится обходить, и прямой путь становится извилистым, требует больше сил и времени.

На охране галерного флота русский корабельный флот – 9 линейных кораблей, 4 фрегата и 4 шнявы. Но шведы не показываются. А показались наконец защитительные шхеры. Корабельный флот, отсалютовав на прощание, пошел в Ревель. Моряки Апраксина продолжали нелегкий путь. В Гельсингфорс флот прибыл 11 июня.

Получилось так, что в апреле и мае вице-адмирал Ватранг и генерал-адмирал Апраксин почти все знали друг о друге. Шведские фрегаты, посланные на разведку в залив, перехватили немецкие торговые суда, шедшие из Петербурга, на судах были очевидцы всех русских приготовлений и действий. А к Апраксину бежали с корабля самого Ватранга два матроса-датчанина. Но главное знание противников друг о друге было прежнее, прошлогоднее: русские будут идти мимо Гангута, а шведы будут там сторожить их. Больше того, что уже придумано обеими сторонами во взаимный вред, ничего пока не придумать. Все решится при тесном соприкосновении флотов.

Галерный флот с десантом после короткого отдыха в Гельсингфорсе, оставив там «провиантские суда», двинулся к Гангутскому полуострову. 25 июня он сосредоточился в бухте у селения Тверминне. Дальше дороги нет. Ее загородил Ватранг.

Посмотри карту полуострова Гангут (Ханко). Гангутом называется и мыс, которым полуостров заканчивается. Обрати внимание на узкий перешеек, которым полуостров соединяется с материком. Северо-западнее Гангута есть остров Падва, между ним и полуостровом множество островков – у западной стороны Гангута снова начинаются шхеры. Все эти детали местности будут важными в предстоящих событиях, так что ознакомься с ними внимательно.

«Баталия при мысе Гангут». Гравюра А. Зубова, XVIII в.

Федор Матвеевич Апраксин постоянно держит связь с Петром, который находится в Ревеле на корабельном флоте. У генерал-адмирала Апраксина несколько вариантов прорыва через шведский заслон: дождавшись штилевой погоды, когда корабли шведов будут стоять неподвижно, с обвисшими парусами, обогнуть Гангут мористее неприятеля, то есть дальше от берега, со стороны моря; установить батареи на мысу и отогнать от берега корабли неприятеля артиллерийским огнем; затем галеры обогнут мыс у самого берега; ночью или в тумане напасть на шведскую эскадру, частью галер завязать абордажные бои, а частью в это время пройти мимо Гангута; русский корабельный флот пусть «учинит диверсию» – завяжет бой с кораблями шведов, отвлечет их с позиции, тогда галеры пройдут опасное место; корабельный флот и галерный флот общими силами нападут на шведскую эскадру и уничтожат ее.

У всех этих соображений были явные изъяны. Беспрепятственно обойти шведскую эскадру в штиль не удастся, в ее составе 6 галер, которые крупнее русских и вооружены каждая десятком пушек, еще гребной 18-пушечный фрегат «Элефант» и шхерботы. Установка батарей на Гангуте – дело долгое, крупных орудий у Апраксина нет, их надо везти из Ревеля. Атака на шведские корабли галерами грозит русским большими потерями и в судах и в людях. Помощь корабельным флотом тоже не бесспорна: шведский флот в линейных кораблях на треть больше русского. К тому же шведы неоднократно вели разведку вблизи Ревеля, прощупывая возможность напасть на этот порт, а в нем стоят шесть еще не вооруженных линейных кораблей, они сделаются добычей шведского нападения, если боеспособные корабли уйдут к Гангуту. Да и отыщется ли фарватер для больших кораблей в шхерах у Тверминне? Иначе русский корабельный флот не сможет соединиться с галерным для совместного нападения на шведов.

Обстановка, как видим, сложилась для русских неблагоприятная. Любые возможные действия против шведов грозят большими жертвами. Будь Гангут последним звеном Северной войны, можно было бы – ради окончания войны – принести и жертвы, они были бы оправданны. Но проход галерного флота в Або – цель промежуточная: флот и десант должны прийти туда, не потеряв высокой боеспособности. От этого зависит вся последующая борьба.

Очень многое решалось в лето 1714 года у Гангутского плеса, у чистой воды, не засоренной шхерами. И 20 июля в Тверминне по просьбе Апраксина прибыл на галере Петр. На следующий день он сам произвел рекогносцировку неприятельского флота, а днем позже осмотрел Гангутский полуостров.

С прибытием Петра спокойное течение событий у Гангута было прервано. 24 числа Ватранг объявил на своей эскадре тревогу – с полуострова в сторону моря полз густой дым, шведский флотоводец решил, что русские подожгли лес, чтобы в дыму прорваться сквозь строй его кораблей. Однако дым возник по другой причине.

Мы знаем, что капитан-командор Змаевич еще в минувшем году исследовал Гангут и прилегающие к нему районы. Теперь капитан-командор обратил внимание Петра на перешеек полуострова шириной чуть больше двух километров. Можно было замостить перешеек бревнами и перетащить по ним галеры с восточной стороны полуострова на западную сторону – спустить их на воду уже в шхерах. 23 июля полторы тысячи солдат десанта начали валить лес, выжигать кусты и пни на месте будущей «переволоки»; этот дым и встревожил шведов. Тогда же всего в миле от шведских кораблей, укрывшись за шхерными островками, встал сторожевой галерный отряд – 15 скампавей. А тут еще к Ватрангу пробрались через оцепление два местных рыбака и рассказали ему о строительстве помоста. Это сообщение усилило беспокойство шведов.

Ватранг знал, что галеры можно перетащить через перешеек. В прошлом, 1713 году, опасаясь именно этого, шведы стояли не у мыса Гангут, а напротив селения Тверминне, поблизости от перешейка, в той бухте, где теперь сосредоточился русский галерный флот. Ватранг очень жалел, что переменил стоянку, он счел это своей оплошностью. А почему шведский адмирал не поставил эскадру в 1714 году на старом месте? Узнав еще весной, что у русских сотни гребных кораблей и судов, Ватранг боялся их атаки в районе, где маневрирование больших кораблей затруднено шхерами. Вот и встал на широком чистом плесе.

Но у Ватранга был припасен ответ на попытку русских перетащить галеры по суше – он тут же направил отряд гребных кораблей под командованием контр-адмирала Эреншельда к тому месту, где галеры спускались бы с помоста в воду. В отряд Эреншельда входили парусно-гребной фрегат «Элефант», 6 галер и 3 шхербота. Корабли вооружены 120 пушками, их экипажи насчитывают около тысячи человек. Отряд вскоре подошел к перешейку с запада и приготовился расстреливать галеры при спуске их с помоста.

Чуть раньше гребного отряда от эскадры Ватранга отделился отряд под командованием вице-адмирала Лилье – 8 линейных кораблей, фрегат и 2 бомбардирских судна. Он получил приказ идти к Тверминне, запереть галеры в бухте и расстрелять их из орудий.

Сам Ватранг остался у мыса Гангут. Прежняя мощная стена шведского флота, загородившая плес, укоротилась больше чем на половину. Теперь проход у мыса сторожат 7 линейных кораблей, 2 фрегата и шхербот. Ватранга тревожило, что у него почти не осталось гребных судов. И он послал приказ на Аландские острова контр-адмиралу Таубе – немедленно идти к Ган-гуту. Напомню, Таубе стоял со своими галерами в районе Аландо-абоских шхер.

Отдав эти распоряжения помощникам, Ватранг остался доволен собою. Русский флот зажат в тиски. На западную сторону его не пустит Эреншельд. На восточной стороне грозный Лилье; закрыв выход из бухты, он побьет галеры ядрами.

Что же в это время делается у русских моряков и десантников?

На перешейке полным ходом идет сооружение «переволоки». Однако шведы ошибаются, думая, что русские хотят перетаскивать свой флот по суше. Петр предполагал перетащить несколько скампавей, чтобы «учинить диверсию». Внезапно появившись в тылу у шведской эскадры, скампавей должны были вызвать замешательство, привлечь к себе какие-то неприятельские корабли и тем ослабить главные силы шведов на плесе. И вот «переволока» еще не готова, а «диверсия» уже «учинена» – гребные суда шведов ушли с выгодного места.

Петр еще не знает об этом. Он вместе с Апраксиным и другими начальниками обедает на галере князя Голицына, командующего десантными войсками. Обедают на галерах, что сгрудились в бухте Тверминне, капитаны и офицеры, матросы и солдаты. 25 июля, воскресный день. Хотя враг рядом, настроение у всех приподнятое, праздничное. Но вот над морем и берегом раскатились орудийные выстрелы. Стреляют пушки шведов, у русских таких крупных и басовитых нет. Вскоре прибыло донесение от сторожевого отряда: по сторожевым скампавеям стрелял шведский корабль из отряда Лилье. Отряд двинулся на юго-восток от Гангута. А куда? Это пока неизвестно. Не хотят ли шведы пересечь залив и напасть на русские корабли в Ревеле? Гораздо вероятнее другое: они хотят запереть галеры в бухте. Петр приказал Апраксину приготовить флот к уходу в шхеры, сам же поспешил к сторожевому отряду.

С высокого островка Петр увидел, как корабли Лилье медленно (ветер был тихий) движутся вдоль опушки шхер. Конечно же, они пошли к Тверминне… Не было около мыса гребных судов. Куда делись гребные суда? Позже Петр получит донесение о движении их к «переволоке».

Вот бы побыть в те часы с Петром, посмотреть на него! Мы увидели бы флотоводца, энергичный ум которого напряженно анализирует перемену обстановки и находит в ней путь к победе. Мудрые приказы вице-адмирала Ватранга – на самом деле роковая ошибка. Шведский флотоводец ослабил силы в самом важном месте. И Петр, взволнованный близостью успеха, хочет проникнуть мыслью в будущие действия флотов, чтобы ничем не испортить выгоду момента: подобного момента может не быть весь остаток войны.

Шведские корабли перегораживают теперь только часть плеса. Ветер дует все тише и тише. Ночью будет полный штиль. Полное безветрие продлится до полудня. Петр, Апраксин, другие морские начальники русских заблаговременно справились об особенностях погоды в здешних местах. А ничто так не зависит от погоды, как парусный флот…

Первые военно-морские флаги России, учрежденные Петром I. Флаг военного флота России назывался андреевским по имени св. Андрея Первозванного, который считался покровителем государства.

Между сторожевым отрядом и главными силами флота с поспешностью ходят шлюпки – Петр советуется с Апраксиным, посылает распоряжения. Одно из них – направить к стоянке сторожевого отряда авангардный отряд, еще 20 скампавей. Петр уже твердо уверен, что галеры и скампавей успешно пройдут мимо неподвижных кораблей Ватранга.

Если до вечера 25 июля действия и намерения сторон были неясны противникам, то с вечера противники все знали о намерениях друг друга, ибо все делалось на виду. «К вечеру ветер совершенно стих, – запишет Ватранг в корабельном журнале, – причем мы заметили, что много галер, числом около 20, надвигались с восточной стороны, по которым наши корабли открыли огонь». Шведы поднимут паруса на кораблях, попытаются приблизиться к галерам, чтобы отогнать их в шхеры подальше от плеса. Но ветра не было. Шведы во втором часу ночи встали на якорь. И если до этого их корабли были расположены линией, что благоприятствовало артиллерийской стрельбе, то теперь они стояли в беспорядке.

Мы ничего не говорим об отряде Лилье. Где он? Линейные корабли и бомбардирские суда не дошли до Тверминне. Заштилели на половине пути. Ветер и тут подвел шведов. Вернее, их подвело безветрие. Еще вернее – подвело незнание климатических особенностей района, в котором они властвовали веками. Русские галеры, во избежание неприятностей, начали вытягиваться из бухты, чтобы при опасности легко уйти в шхеры.

Петр в ночь на 26 июля не сомкнул глаз. В 6 утра к нему прибыл Апраксин. Был туман. В начале девятого часа видимость улучшилась. И тогда авангард двинулся на прорыв. Скампавей – одна за другой, строем кильватер – вышли из-за островков. Гребцы мощно работали веслами. Галеры неслись в середину шведских кораблей. Шведы поняли: русские жаждут абордажного боя. Артиллеристы приготовились побить скампавеи до того, как они сблизятся с кораблями.

Движение авангардного отряда в середину шведского строя было хитростью. Хитрость была мала и непродолжительна. Но она все же сбила с толку неприятеля. Шведы бросились от пушек к шлюпкам с запозданием, лишь тогда, когда увидели, как скампавеи вдруг круто повернули к югу, обходя корабли мористее, то есть дальше от берега.

Сотни пушек стреляли с линейных кораблей по скампавеям. Но ядра не долетали до целей. Спущенные на воду шлюпки тянули на буксирах громады линейных кораблей, гребцы выбивались из сил, чтобы приблизить корабли к скампавеям, но все усилия были тщетными. Отряд, невредимый, уже выходил на западную сторону Гангута, где снова начинались шхеры.

Воодушевленный успехом авангарда, Петр двинул на прорыв сторожевой отряд – 15 скампавей.

«Мой корабль, – записано в журнале Ватранга, – был взят на буксир тремя шлюпками и одним шхерботом, а сбоку шла наша большая шлюпка, буксируя меня с возможной скоростью, но все же я не мог подвергнуть галеры серьезному обстрелу, хотя и стрелял в них из пушек. Чем ближе я со своим кораблем и другие наши суда подходили к ним, тем дальше они уходили в море и скрывались за островами, проходя мимо нас».

Сторожевой отряд, двигаясь мористее, чем двигался авангард, тоже благополучно прошел 15 миль чистой воды и вошел в шхеры.

«И хотя неприятель, – записано в журнале Апраксина о прорыве второго отряда, – более трудился – корабли свои буксировал, к тому же начался быть малый ветер, что более неприятелю дало способ, и шли к нашим скампавеям и из пушек стреляли, однако ж наши, несмотря на то, шли на гребле зело порядочно и в шхеры вошли, и с первыми (с авангардом) соединились благополучно».

Было 11 часов дня. Петр и Апраксин хотели было пустить на прорыв основную часть галер. Но не решились. Ощутились дуновения ветра. Еще слабые и краткие, они после полудня должны были усилиться. Шведские корабли обретали способность двигаться. А это было опасно.

35 русских гребных корабликов из 99 миновали шведскую преграду. Чтобы представить обстановку, в которой будут прорываться остальные 64, посмотрим, что делали все шведские флагманы во второй половине дня 26 июля.

Мы говорили, что Ватранг вызвал к Гангуту с Аландских островов отряд гребных судов контр-адмирала Таубе. Галеры и шхерботы были невероятно нужны именно теперь, именно в этом месте. Таубе обладал всеми качествами показного героя. Он доносил правительству о своих победах над русскими галерами еще в апреле, хотя русские, как мы знаем, вышли из Кронштадта лишь во второй половине мая. Теперь же он, зная о великом числе апраксинских галер, не торопился присоединиться к Ватрангу. Шел медленно. Далеко вперед выслал шхербот для разведки. Случаю было угодно, чтобы с этого шхербота увидели отряд Змаевича. Скампавеи капитан-командора несколько раз выстрелили, и шхербот повернул, унося с собой весть о прорыве русских. Храбрый Таубе со всем отрядом поспешил не на помощь к Ватрангу, а к Аландским островам. От островов вскоре перебрался к шведскому берегу, оправдывая себя тем, что его маленькому отряду все равно не справиться с русскими.

Контр-адмирал Эреншельд, как было приказано, дошел до места, где русские мостили «переволоку», и приготовился поражать галеры ядрами, людей – картечью. Ночь прошла спокойно для Эреншельда, а утром он был озадачен сильной артиллерийской стрельбой на Гангутском плесе. Галер на помосте не было, и Эреншельд, будучи настоящим моряком, обеспокоился бездействием своего отряда. От Ватранга никаких приказов не поступало. Контр-адмирал сел в шлюпку и сам направился к командующему эскадрой, к Гангуту. Шлюпка Эреншельда, как и шхербот из отряда Таубе, тоже чуть не наткнулась на передовые скампавеи. Видя вереницу русских кораблей, контр-адмирал понял, что совершилось худшее, что стоять у «переволоки» теперь нет никакого смысла и надо уводить отряд, чтобы шхерами выйти на чистую воду и соединиться с Ватрангом. Фрегат «Элефант», галеры и шхерботы двинулись на северо-запад, к острову Падве.

Самый сильный отряд шведов под командованием вице-адмирала Лилье, как мы знаем, хотел заблокировать русский галерный флот в бухте Тверминне, но из-за штиля не дошел туда. Утром Лилье, заслышав стрельбу на плесе, обратил взоры на запад и увидел на мачте флагмана сигнал – возвращаться к Гангуту. Исполнить приказ было непросто. Лишь с ветром корабли сдвинулись с места. К Ватрангу они приблизились только вечером.

Ватранг, чувствуя, что Лилье из-за наступающего штиля не сможет дойти до линии его кораблей, сам двинулся к Лилье. Но этот маневр был неудачен: легкие корабли выдвинулись вперед (им хватило ветра), а тяжелые остались почти там же, где стояли, – близко от берега. Шведским адмиралам рисовалась картина: русские галеры во тьме ночи подбираются к одиноким линейным кораблям, берут их на абордаж, поджигают, а затем огибают мыс… И Ватранг приказал отбуксировать корабли подальше от берега.

Петра и его помощников, следивших за действиями шведов, снова охватило волнение близкого успеха. Теперь открылась дорога у самого берега. 64 галеры могли обогнуть мыс прибрежным фарватером.

Ночь. Штиль. Линейные корабли, фрегаты и бомбардирские суда шведов до светлого времени, до первых дуновений ветра уже ничем не могут помешать русским галерам. Но есть отряд Эреншельда. Вот он способен изменить всю обстановку в корне – придет к мысу и загородит собой брешь между берегом и линейными кораблями. О том, что Эреншельд встал у «переволоки», Петр узнал утром, когда пошел на прорыв отряд Змаевича. Капитан-командор получил строжайший приказ Петра – заблокировать гребные корабли неприятеля и «чинить над ними воинский промысел».