Текст книги "Европа в пляске смерти"

I

Целый ряд компетентных статей во французских и итальянских ежемесячниках, особенно же один из последних выпусков приложений «History of the War», издаваемый «Тайме», дают возможность подвести кое-какие итоги подводной войне, играющей столь видную роль в нынешнем страшном столкновении народов.

Лейтенант в журнале «Revue de Paris» признает: «С начала войны только один вид военных судов действительно доказал свою силу и сыграл большую роль – это Веньямин флота ¹ – подводная лодка».

Мы присутствуем при странном зрелище морей, почти свободных от военных кораблей, при зрелище огромных эскадр, которые не решаются показываться. Является ли это неожиданностью?

Не совсем. Еще задолго до войн в классической стране мореходной науки и практики – Англии – имела место обратившая всеобщее внимание полемика между сторонниками гигантов-дредноутов и теми, кто противопоставил им маленьких Давидов, невидимых, словно покрытых шапкой-невидимкой, и вооруженных пращой – разрушительной торпедой, способной в несколько минут опустить ко дну целую плавучую крепость с гарнизоном в тысячу человек.

Лицом, впервые оценившим и, быть может, переоценившим подводные лодки, был английский адмирал сэр Перси Скотт ² . Достойно замечания, что в результате своей запальчивой полемики против «безумных трат» на постройку стальных Левиафанов адмирал Скотт должен был выйти в отставку. Лишь теперь, во время этой войны, этот блестящий представитель морской науки вновь призван на какой-то ответственный пост.

Приведу пару выписок из первой знаменитой статьи Скотта, напечатанной в «Тайме».

«Появление судна, плавающего под водой, по моему мнению, совершенно изменяет полезность кораблей, плавающих на ее поверхности».

«Субмарины заставят боевые суда отказаться от трех из пяти важнейших оборонительных и наступательных задач – бомбардировки портов, блокады, конвоирования.

Ни один человек не допустит мысли, чтобы эти задачи могли быть выполнены с берега, защищаемого подводными судами. Четвертая функция боевых судов заключается в нападении на неприятельский флот. Неприятелю нетрудно парализовать ее, удержав свой флот в портах».

«Пятая функция – разрушение торговли неприятеля. Но субмарина может в высокой степени повредить нашей собственной торговле, заперев выход из Северного и Средиземного морей».

«Подводные лодки и аэропланы произведут полную революцию в морском деле. Никакой флот не может скрыться от орлиного взора аэроплана, в то время как субмарина может атаковать невидимкой даже среди белого дня».

«Совершенно очевидно, что мы должны строить возможно большее количество аэропланов и подводных лодок и поменьше броненосцев и крейсеров. По моему мнению, как автомобиль постепенно вытесняет лошадь с наших улиц, так подводное судно постепенно вытеснит с морей суда надводные».

Морской специалист газеты «Тайме» на основании опыта настоящей войны оспаривает столь решительные положения сэра Скотта. Бомбардировка портов невозможна? Но, однако, англичане бомбардировали порты Фландрии, оккупированные немцами, и порты Дарданелл.

Мы заметим, однако, от себя, что суда, поддерживающие своими орудиями галлипольский десант ³ , вынуждены были, как только появились немецкие подводные лодки, ознаменовав это свое появление уничтожением «Триумфа» и «Мажестика», удалиться в открытое море к большому ущербу для военных операций союзников. Так же точно надо заметить, что бомбардировка фландрских портов производилась не обычными судами, а специальными, чрезвычайно плоскими канонерками-мониторами.

Специалист «Тайме» продолжает: «Нельзя блокировать неприятеля? Но нет никакого сомнения, что, несмотря на субмарины, мы сумели блокировать Северное и Адриатическое моря».

Опять-таки заметим, что Скотт не отрицал возможности замкнуть моря с узкими проливами: он имел в виду блокаду берегов как таковых.

Невозможно конвоировать десанты? Но мы перевезли десанты столь колоссальные, что таких еще не видел мир, и вполне благополучно.

Не забывает ли здесь специалист, что десанты эти перевозились через узенький пролив и притом главным образом в такое время, когда подводная война еще не развернулась?

Опуская возможность атаковать флот, который скрывается в портах, специалист констатирует, что невозможно сравнивать потери, причиняемые субмаринами английской торговле, с полным параличом всей немецкой морской торговли, вызванным простым присутствием где-то преобладающей силы британского флота.

В этом специалист, конечно, прав, хотя остается вопросом, не был ли бы достигнут тот же результат и при мощном флоте из мелких единиц, какого требовал Скотт.

Мы не будем, однако, входить в дальнейший разбор этой полемики. Пусть Скотт несколько преувеличил или предвидел в несколько слишком ускоренном темпе революцию, о которой говорил. Но во всяком случае никому не придет теперь в голову отрицать огромную важность подводной войны.

Поль Немо в журнале «Меркюр де Франс» ⁴ говорит, что Франция должна «поздравить себя с колоссальной ошибкой Германии, бесплодно конкурировавшей с Англией в постройке дредноутов и потому не сумевшей развить в полной мере свое нынешнее страшное оружие – подводный флот». Быть может, не будь этой ошибки, Германия смогла бы в такой мере нарушить ход британской торговли, что результаты для этой страны, ввозящей 4/5 необходимых продуктов, были бы неисчислимы.

* * *

Изложим теперь коротко, по последним данным, в высшей степени интересную и поучительную историю развития подводной лодки.

Впервые план подводного судна был создан американцем Фултоном ⁵ в 1800 году. Фултон был яростный пацифист. Своим изобретением он хотел положить конец существованию военных флотов. Для той же цели он деятельно занимался изобретением взрывчатых веществ. Свою первую лодку, которая ходила под водою при помощи машины, приводившейся в движение человеком, он назвал «Наутилус». Он сделал первые опыты на Сене и предложил использование своей лодки для нападения на английский флот морскому префекту Франции в Бресте. Тот ответил, что предательское нападение под водою будет морально осуждено всем миром, и отказал Фултону. Изобретатель обжаловал решение морскому министру адмиралу Плевилль де Беллу, но тот заявил в парламенте, что использовать подобное изобретение противно его совести.

В 1804 году мы видим Фултона уже в Лондоне ведущим переговоры с Питтом ⁶ . Но первый лорд адмиралтейства граф Сен-Винсент строго осудил Питта за эти переговоры, заявляя, что изобретение может иметь ужасающие последствия, но должно быть отвергнуто как противоречащее морской чести.

Читатель может оценить происшедший с тех пор «моральный прогресс».

Первые несовершенные лодки были употреблены в датско-германской войне в 1862 году ⁷ .

Уже в 1850 году появился второй замечательный изобретатель – баварский артиллерийский капрал Бауэр ⁸ . Сооруженная им лодка имела до 4 сажен в длину и почти сорок тонн водоизмещения. Бауэр сделал много опытов и вне Германии, в Петрограде и Лондоне. В Мюнхене воздвигнут памятник этому «отцу подводной войны».

Франция берет в свои руки развитие подводной лодки в 1864 году.

Сильнейшей задержкой в ее развитии является отсутствие такого двигателя, который мог бы долго и мощно работать аккумулированной энергией.

Электрический мотор Грамми ⁹ явился, таким образом, необходимым попутным изобретением, без которого дальнейшее усовершенствование подводной лодки было бы невозможным.

Лишь опираясь на эту двигательную силу, знаменитый Постав Зеде ¹⁰ построил свою лодку «Жимнот», уже похожую на нынешнюю субмарину. Зеде придумал остроумные способы для обеспечения за лодкой правильного движения на любой глубине. Он же создал для нее систему рулей, а также и ту комбинацию призм, которая ныне носит название перископа и позволяет подводной лодке видеть поверхность моря, будучи погруженной и невидимой. Тем не менее лучшая из лодок этой же системы, носившая имя изобретателя – «Густав Зеде», была почти вся переполнена электрическими батареями для аккумуляторов и не могла плыть своими силами более одного дня медленным ходом и трех часов быстрым.

Следующий шаг был сделан французом же, именно инженером Лобефом ¹¹ . Он приспособил для своей лодки «Нарвал» паровую машину с керосинной топкой. Радиус действия лодки чрезвычайно расширился. К тому же оказалось возможным пользоваться той же паровой машиной как генератором электрической энергии для аккумуляторов.

Но самым важным было превращение субмарины, лодки подводной, в то, что французы назвали сюбмерсиблемнырятелем. Такая лодка идет по поверхности, как обыкновенный маленький пароход, затрачивая, таким образом, небольшое количество топлива. Когда нужно, она закупоривается и ныряет. Под водой она идет при помощи аккумуляторов. Лобеф, таким образом, связал свое имя с важнейшим прогрессом в этом деле.

С тех пор усовершенствование шло быстрыми шагами. «Нарвал», построенный в 1901 году, имел 150 тонн водоизмещения. «Постав Зеде 2-й», построенный в 1911 году, имеет уже 800 тонн. «Нарвал» ходил под водой с быстротой пяти узлов. Сейчас подводные лодки ходят с быстротой до 11 узлов.

Спорным остается, Англия или Германия ввели первые пушки, приспособленные к действию субмарин, когда они нападают на торговое судно, оставаясь на поверхности.

Первое английское подводное судно было построено британским адмиралтейством в 1900 году. Система, которой придерживаются англичане, создана американским изобретателем Голландом. Викрос снабдил особым усовершенствованным двигателем эту лодку.

Главным строителем подводных лодок в Германии является Крупп. Он занялся этим делом с 1906 года. Его лодки носят название «U» – сокращенное «Untersee-bott».

Совершенно той же системы лодки и у Австрии.

Россия пробовала пользоваться в японскую войну лодками, построенными по рисунку инженера Пшевицкого ¹² , переслав эти маленькие лодки (60 тонн) по сибирской дороге на Дальний Восток. Лодки не прибыли вовремя. С 1904 года Россия приняла тип лодки Голланда, который, однако, у нас носит название лодки Бирилева.

Скажем еще несколько слов о самом страшном оружии подводной лодки – о торпеде.

Торпеда изобретена английским инженером Робертом Уайтхедом ¹³ , работавшим в то время на кораблестроительном заводе в Фиуме. Германские торпеды Шварцкопфа и американские Блисса имеют почти тот же характер. Главная разница заключается в том, что последние двигаются при помощи турбины Куртиса.

Однако торпеда имела тоже свою историю.

Первая мысль о ней зародилась в уме австрийского капитана Лупуиса.

Мысль эта была такова: устроить маленькую бомбу с пистоном на носу, которая разрывалась бы при толчке о неприятельский корабль.

Движение торпеды производилось при помощи часового механизма, и особый прибор обеспечивал определенное погружение ее в воду. Само собой разумеется, что крайняя медленность движения и недостаточный запас двигательной энергии делали прибор Лупуиса простой игрушкой. Уайтхед пришел к мысли создать для торпеды двигатель, действующий сжатым воздухом. Первая же его торпеда могла нести с собою 18 фунтов динамита. Она была построена в 1868 году. На коротких расстояниях она шла с быстротою почти девять узлов.

Уже в 1876 году торпеда двигалась с быстротою 18 узлов, неся с собою 26 фунтов динамита. Затем введено было нагревание сжатого воздуха, чем достигнута была страшная быстрота – 45 узлов и при надобности действие на расстоянии до трех километров.

Доведенная до такого совершенства и обладающая подобным оружием, субмарина не является тем не менее идеальным судном. Для успешного действия ее необходимы благоприятные обстоятельства. Погруженная в воду, субмарина не может следовать за сколько-нибудь быстроходным судном. Кроме того, для меткого удара по движущейся цели необходим весьма сложный и тонкий расчет, который офицеру погруженной лодки сделать до крайности трудно.

Притом же сама субмарина легко подвержена нападению. Самая небольшая пробоина, которая оставила бы равнодушным всякое другое судно, для нее уже смертельная рана. Субмарина не может выдержать бой ни с каким вооруженным противником. Можно было бы обезопасить все торговые корабли от нападения субмарины без погружения, снабдив их пушками. Лишь огромное количество орудий, которое при этом понадобилось бы, служит препятствием к достаточному распространению этой меры.

Миноноски, сидящие неглубоко в воде, почти совершенно обеспечены от удара торпедой. Охранная служба этих маленьких судов часто бывает в высокой мере действительной. Наконец, мы знаем случаи (пароход «Тордис», 4 марта), когда простое торговое судно с размаху бросалось в подводную лодку и разбивало ее. Капитан «Тордиса» получил за это высокую награду – чин лейтенанта морского флота. Английское адмиралтейство назначило, кроме того, высокую денежную премию за подобные акты отваги и ловкости. Но ловкость для подобного результата необходима редкостная, и случаи этого рода, как кажется, больше не повторялись. Между тем немцы предписали после этого своим субмаринам атаковать пароходы без всякого предупреждения, чтобы не подвергнуться риску.

Внезапность нападения есть действительное главное достоинство субмарины: повторяем, раз присутствие ее обнаружено, быстроходный корабль, особенно следуя зигзагообразному пути и все время держась кормой к субмарине, всегда может уйти от нее.

«День», 12 августа 1915 г.

II

Присмотримся теперь к правовой стороне подводной войны. Мы уже видели, что во времена Фултона руководители морских ведомств всех стран относились к идее подводной лодки с глубоким отвращением. Мало-помалу, однако, это мощное оружие навязало себя всем со стихийной силой. Тем не менее международное право создало некоторые нормы, чтобы ввести в рамки это подводное чудовище.

Согласно этим нормам, лодка не имеет права атаковать судно, не рассмотрев, под каким флагом оно идет, не посетив самого судна и не объявив ему определенно об аресте. Запрещается вообще нападение на торговое судно, лишенное всяких способов защиты.

Естественно, что при соблюдении всех этих норм (обязательных вообще для каждого военного судна) субмарина попросту теряла бы свои преимущества. Раз решившись на систематическую блокаду Англии при помощи подводных лодок, германское адмиралтейство, в сущности говоря, уже тем самым объявило, что оно решило махнуть рукой на все требования международного права, сюда относящегося.

Немецкие подводные лодки проявили свое существование непосредственно после поражения германской армии при Марне. 22 сентября 1914 года произошел огромной значительности факт потопления одним из германских «U» трех английских крейсеров сразу. 18 октября маленький крейсер был потоплен у самых берегов Шотландии. Тем не менее все заставляет думать, что вокруг Англии шныряла одна только субмарина и подводная война не имела систематического характера.

26 октября произошел первый факт, глубоко возмутивший общественное мнение. Был потоплен французский пароход «Адмирал Гантон» недалеко от Булона: пароход перевозил бельгийских беглецов, и 30 лиц, непричастных к войне, потеряли при этой катастрофе жизнь и здоровье.

Наконец, недалеко от Гавра 2 февраля был бессовестно потоплен английский плавучий госпиталь «Астурия».

Все это были акты, подготовительные к тому энергичному ответу, который германское адмиралтейство бросило на английскую блокаду 5 февраля 1915 г.

Соответственная декларация державам гласила следующее:

1) Воды вокруг Великобритании и Ирландии, включая сюда Ла-Манш, объявляются военной зоной.

2) Начиная с 18 февраля все торговые суда в пределах этой зоны могут быть потоплены, даже в том случае, если окажется невозможным спасти их экипаж.

3) Ввиду преступного намерения британского адмиралтейства пользоваться флагами нейтральных держав для обмана суда сих держав не исключаются из общего правила.

С тех пор началась систематическая блокада. По точной английской статистике, данными которой я располагаю до 16 июня нового стиля, если мы отбросим простые лодки и барки и будем принимать во внимание только суда выше трехсот тонн водоизмещением, со времени объявления блокады затоплено 85 кораблей, что составляет в среднем 0,6 в день, т. е. приблизительно по одному судну в два дня.

Распространяться здесь о самом ярком факте этой войны – о потоплении «Лузитании» – не приходится. И он и его последствия у всех в памяти.

Чисто военные действия подводной войны со стороны германцев сводятся за это время к потоплению 25 мая в Дарданеллах английских крейсеров «Триумф» и «Мажестик». Подводная лодка под командой капитана Отто Герзинга совершила при этом колоссальное путешествие в 9000 километров, затратив на него ровно месяц времени. Со стороны австрийцев большим успехом явилось недавнее затопление первоклассного итальянского крейсера «Амальфи». Турки распространили слух о потоплении будто бы русского броненосца «Святой Пантелеймон» (бывший «Потемкин»), но слух этот не подтвердился.

Лейтенант с гордостью заявил в статье, опубликованной 15 мая 1915 года, следующее:

«Союзники не употребляют своих субмарин для подобных целей, т. е. для уничтожения торговых судов: английская лодка потопила у Константинополя броненосец „Мессулие“. Французская лодка „Сафир“ вошла в Дарданеллы. „Кюри“ проникла в Полу. Обе лодки погибли, но вызвали всеобщее уважение к своим актам героизма».

Английские лодки, как рассказывают итальянские корреспонденты, держатся в настоящее время даже в Мраморном море. Никакой стоянки у них, конечно, нет. Пищу и топливо приносят им, по уверению итальянских газет, английские гидроаэропланы. В этом, конечно, нет ничего невозможного, ибо авиатору нужно сделать для этого всего путь в 300 километров да, конечно, строго сговориться с субмариной о месте свидания. Своеобразное и не лишенное грандиозности зрелище: военная птица, спускающаяся с неба, чтобы покормить военную рыбу, подымающуюся на свидание с ней из морских глубин. Но военные птицы, кроме того, и преследуют военных рыб. Они для этого достаточно хорошо вооружены, как доказывает случай потопления французским бипланом австрийской подводной лодки в Адриатическом море. Авиатор действует при этом по тому же принципу, что и чайка, ловящая рыбу: с большой высоты видны большие глубины. Вода не скрывает от авиатора силуэт субмарины, и так как движется он быстрее, то, преследуя свою беззащитную на этот раз жертву, он может бросать в нее бомбы до тех пор, пока ему не удастся уничтожить подводного врага.

Всем памятны последние события в Балтийском море (в июне) – атака русской подводной лодкой германской эскадры с погружением под килями немецких судов на три часа, – столь драматически описанные в официальном отчете с месяц тому назад. К тому же времени из официального положения о потоплении значительного немецкого военного судна типа «фатерланд» выяснилось, что в Балтийское море проникли и до сих пор там действуют английские подводные лодки.

Спросим теперь себя, каковы же в конце концов результаты подводной войны, в особенности для Германии, в картах которой она является крупным козырем.

Как мы уже сказали, общее количество потопленных за это время торговых кораблей сводится самое большее к 80–85, если считать с начала войны – с 18 февраля – и только суда свыше 300 тонн…

Английский торговый флот насчитывает до 10 тысяч судов. Каждый год он теряет в катастрофах приблизительно 130 кораблей (так утверждает по крайней мере специалист по морской войне, работающий в «Journal de Genève»). Каждый год, по тем же данным, англичане делают около 400 судов новых. Это строительство, вероятно, очень расширилось сейчас ввиду прекращения весьма серьезной конкуренции немецкого торгового флота, ныне абсолютно парализованного. Из этого приходится сделать вывод, что британский флот за шесть месяцев подводной войны не только не уменьшился, но, вероятно, и вырос.

В то же время Германия, обладающая в общем, считая даже вместе с Австрией, всего 53 субмаринами против 235 субмарин англо-франко-русско-итальянского флота, потеряла уже несколько этих судов, которые она вряд ли могла заместить, так как построение подводной лодки, как бы оно ни было ускорено, требует по меньшей мере семи – восьми месяцев работы. Если прибавить к этому возмущение общественного мнения против Германии, натянутые отношения с Соединенными Штатами, то можно поверить, что в самой Германии разочарованы результатами подводной блокады. Неожиданное запрещение газеты «Берлинер тагеблатт» за воинственные статьи Ревентлова против Америки многими рассматривалось прямо как результат сильных трений между автором и прозелитом блокады – военным министром фон Тирпицем, с одной стороны, и канцлером Бетман-Гольвегом – с другой.

Но и среди морских специалистов Германии раздаются компетентные голоса против блокады. Так, газета «Таг» поместила недавно статью генерала фон Трюппеля, бывшего губернатора Киао-Чао. Вот что он пишет:

«Центр вопроса в следующем. Можем ли мы действиями субмарин против торгового флота серьезно ослабить Англию или нет? Если нет, то, по-моему, настоящее место субмарин в Средиземном море, Дарданеллах и Суэцком канале, а настоящий объект – военные суда врага. Мне кажется безусловно выгодным променять коммерческую войну субмарин, как она сейчас ведется, на симпатии Соединенных Штатов, далеко для нас не безразличные».

Далее Трюппель доказывает, что война с Америкой будет для Германии делом далеко не шуточным.

В заключение мне хочется привести яркое описание жизни внутри субмарины, данное одному американскому журналисту капитаном «U-16».

Оно было перепечатано в целом ряде заграничных журналов.

«Внутри субмарины воздух тяжел, отравлен парами нефти и серной кислоты. Да, кроме того, дыханием 25 человек, закупоренных в ней. Все время вас одолевает сонливость, отчасти объясняющаяся скукой и бездействием. Едим мы без всякого аппетита и исключительно холодные блюда, так как боимся тратить драгоценную электрическую энергию, нужную для хода лодки. Даже ночью нельзя спокойно всплыть на поверхность, ибо подстерегающие нас миноноски ходят без огней, того и гляди наткнешься на такого врага. Надо ежеминутно быть готовым нырнуть. Спокойнее просто погрузиться на дно и спать там. Бывают дни затишья, когда ничего нельзя делать, так как при спокойном море перископ виден слишком издали. В бурю еще хуже. Волны так треплют субмарину, что приходится думать только о собственной целости. Страшно раздражают бесплодные попытки нападения. На горизонте появляется судно, ты бросаешься за ним, но оно далеко и идет слишком быстро. Кроме того, приходится постоянно опасаться рассеянных повсюду мин. И после долгих дней этого страшного нравственного и физического утомления часто возвращаешься бесславно, не выпустив ни одной торпеды, не дав ни одного пушечного выстрела».

Является ли вознаграждением за подобные неудачи сознание, что в случае «удачи» ты причинил смерть лицам, непричастным к войне, часто женщинам и детям?

«День», 19 августа 1915 г.