Текст книги "Военная контрразведка. Эпизоды борьбы"

Автор книги: Анатолий Терещенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

После ухода на пенсию его вскоре не стало – не выдержало сердце. Сколько оно пережило! Похоронили Александра Алексеевича по месту последней службы в городе Киеве.

Глава пятая
Подозрительный майор

Об этой операции, проведенной органами военной контрразведки Смерш на 3-м Украинском фронте, автору поведал участник Великой Отечественной войны, военный разведчик, не раз забрасываемый в тыл противника генерал-майор Виталий Никольский. Автору оставалось облечь его рассказ в небольшое повествование.

Итак, 3-й Украинский фронт был образован на юго-западном направлении 20 октября 1943 г., на основании приказа Ставки ВПК от 16 октября 1943 г., путем переименования Юго-Западного фронта.

В августе 1944 г. в ходе проведения Ясско-Кишиневской стратегической операции войсками 3-го Украинского фронта была освобождена вся территория Молдавии, а Румыния объявила войну фашистской Германии.

7 августа 1944 г. во время короткого боестолкновения на правом берегу реки Прут в советский плен попала группа румынских военнослужащих. В их числе оказался раненый румынский майор без каких-либо документов.

Наиболее «интересных» военные разведчики передали военным контрразведчикам.

Начальник 2-го отдела УКР Смерш фронта доложил своему фронтовому руководителю генерал-майору П.И. Ивашутину о подозрительном майоре.

– Товарищ генерал, меня насторожил тот факт, что все офицеры при документах, только у одного майора они отсутствуют, – докладывал начальник отдела.

– Значит, что же выходит: или он их утерял, или ему есть что скрывать, – задумчиво проговорил Петр Иванович Ивашутин, – Одно из двух. Дерзайте – разберитесь, в чем причина такого феномена.

– Думаю, тут больше тянет на второй вариант – скрывает что-то бестия… Глазки бегают, говорит зачастую невпопад, словно чего-то и кого-то остерегается.

– Что ж, правильно говорите, проверьте эти версии и найдите истинный ответ на вопрос о таком поведении задержанного. Подключите агентуру из числа румынских военнопленных. Сейчас этих «мамалыжников» у нас предостаточно, – спокойно рассуждал генерал.

Пока пленный майор приходил в себя после контузии, были допрошены остальные военнопленные. Один из них назвал в числе задержанных в группе двух офицеров румынской разведки Нацеску и Маринеску…

* * *

Офицеры 2-го отдела решили детально поработать с ними. Проведя личный обыск, смершевцы обнаружили у румын прямые улики их принадлежности к спецслужбам – у них нашли шифровальные блокноты и коды. Тем ничего не оставалось делать, как чистосердечно признаться, что они действительно являются кадровыми офицерами разведывательных органов Румынии, а «контуженный» майор – их начальник, руководитель разведцентра «Н» 2-й секции Генштаба румынской армии по фамилии Ботезату.

После поправки майор Ботезату дал контрразведчикам ценные показания не только по структуре разведцентра, но и всех разведывательных и контрразведывательных органов Румынии. Раскрыл три резидентуры, оставленные на освобожденных территориях Молдавии и Одесской области, назвал ценную агентуру, находившуюся у него на личной связи. Правдоподобность его показаний вскоре подтвердилась. Сотрудниками Смерш была арестована его агентура.

Начальник Управления КР Смерш фронта генерал-майор П.И. Ивашутин много интересного почерпнул, присутствуя на допросах румынского разведчика, высветившего историю создания тайной службы Румынии – сигуранца. Оказывается, румынскую охранку возглавлял с 1924 по 1940 гг., создавая ей мрачный имидж, потомок запорожских казаков Михаил Морузов. Его карьера началась ещё во время Первой мировой войны, когда он согласился с ролью агента Генерального штаба Румынии.

Он занимался установлением активистов революционных комитетов в русской армии, склонявших к дезертирству румынских солдат, имевших русское и украинское происхождение. Так ему впервые пригодились его русские корни. С началом Второй мировой войны он с одинаковой степенью напряженности работал и против немецкой, против и советской разведки.

Морузов даже разоблачил в Бухаресте глубоко законспирированную немецкую резидентуру, которую возглавлял полковник фон Майер. Потом переориентировал сигуранцу на борьбу с советской агентурой.

Надо отметить, что руководством советских органов госбезопасности румынская разведка рассматривалась в одном ряду с польской Дефензивой, французской Сю рте Женераль и британской Интеллидженс Сервис в качестве главного противника. Руководство НКВД СССР подозревало румын не только в проведении подрывной деятельности, но и в поддержке троцкистских организаций, как за границей, так и на территории Советской России.

Так, в газете «Правда» от 21 июля 1937 г. в статье под названием «Шпионский интернационал» утверждалось:

«Выполняя задание обер-шпиона Троцкого, Гелертер с ведома румынской разведки (сигуранца) широко развернул работу своей группы (Партия унитарных социалистов). Эта троцкистско-шпионская шайка всячески срывает создание единого фронта в Румынии, единство профсоюзов, распространяет клевету против СССР, выдает сигуранце коммунистов».

Правда в этой статье была одна, а именно – в Румынии действительно расстреливали коммунистов пачками. А что касается Морузова, то его русское происхождение, в конце концов, погубило и его самого.

С началом войны главу румынской спецслужбы начали подозревать в двойной игре. Ярый антикоммунист в 1940 г. был неожиданно арестован и тут же расстрелян по обвинению в сотрудничестве с НКВД. Не помогло сохранить ему жизнь и заступничество всесильного в то время шефа абвера адмирала Канариса, на кого, по всей вероятности, он тоже активно работал.

Управление Смерш фронта уже располагало материалами, что сигуранца отличалась крайне жестокими методами работы в захваченных советских городах Одессе и Кишиневе. Во время борьбы с партизанами и военнослужащими в одесских катакомбах в начале войны каратели зверели при допросах военнопленных. Устраивали пытки, избивали, подвешивали за ноги, били шомполами, выдирали щипцами ногти, насиловали женщин.

С начала июля до середины сентября 1941 г. части Отдельной Приморской армии и подразделения Черноморского флота героически обороняли Одессу. Но силы были не равными. С каждым днем становилось ясно, что рано или поздно город придётся оставить врагу. Но сопротивление оккупантам продолжалось…

По личному указанию наркома внутренних дел СССР Л. Берия, для оказания помощи местным органам НКВД в создании резидентур, разведывательно-диверсионных групп и партизанских отрядов на случай оккупации города, из Москвы в Одессу выехал сотрудник центрального аппарата НКВД капитан госбезопасности Владимир Александрович Молодцов.

Центр не настаивал, чтобы контрразведчик обязательно остался в городе, но офицер принял окончательное решение – остаться!

Москва ответила согласием. Ядро подпольной организации составили чекисты: Сергей Виноградов, Петр Морозовский, Тамара Мижигурская, Павел Шевченко, Петр Балонин, Иван Петренко, Иван Гринченко и радист Евгений Глушков.

При резидентуре Молодцова (оперативный псевдоним «Бадаев») было создано два партизанских отряда, руководимых местными гражданами Афанасием Клименко и Антоном Федоровичем. Для жизнеобеспечения отряда Клименко в катакомбах подготовили специальную базу. Под землей хранились продукты питания, рассчитанные на шестимесячное пребывание под землёй до полусотни человек. Туда же завезли взрывчатку, оружие и боеприпасы к нему.

16 октября 1941 г., в день оккупации города немецко-румынскими войсками, в одесские катакомбы через шахту в селе Нерубайское вошел весь партизанский отряд Клименко и руководящий состав резидентуры.

О том, что в оккупированной Одессе остались партизаны и подпольщики, румынской контрразведке (сигуранце) было известно. В одном из её документов, захваченном после войны, по борьбе с партизанским движением, говорилось:

«Советское правительство организовало и хорошо снабдило действия партизан на потерянных территориях. Партизаны составляют невидимую армию коммунистов на этих территориях и действуют со всем упорством, прибегая к самым изощренным методам выполнения заданий, ради которых они оставлены. Вообще, всё население, одни сознательно, другие несознательно, помогают действиям партизан».

Партизанами и подпольщиками проводилась определенная положительная работа: уничтожалась живая сила противника, подрывались железнодорожные пути и склады с продовольствием и вооружением, пускались под откосы поезда, велась агентурная разведка побережья…

Центр периодически принимал спецсообщения от «Кира» (радиопозывной Молодцова). Документы, начинающиеся словами: «Нелегальный резидент НКВД в Одессе сообщает…» нередко ложились на стол руководителю НКВД и даже Верховному главнокомандующему. Сталин их внимательно читал…

Но случилось предательство со стороны… руководителей партизанских отрядов, сначала – Антона Федоровича, а затем – и Афанасия Клименко. Согласились сотрудничать с сигуранцей ещё несколько арестованных подпольщиков, в том числе и радист отряда Евгений Глушков, инициативно предложивший свои оперативные услуги недавнему его противнику.

Как писал Олег Матвеев по этому поводу в газете «Независимое военное обозрение»:

«По заданию немецких спецслужб с августа 1942 г. по ноябрь 1943 г. он поддерживал по рации связь с Москвой, дезинформируя о партизанском отряде и требуя прислать помощь людьми и материальными средствами. Однако уже в сентябре 1942 г. на Лубянке пришли к выводу, что Глушков работает под контролем, и включились во встречную дезинформационную радиоигру с противником».

8 февраля 1942 г. Владимир Молодцов вместе с Тамарой Межигурской во время выхода из катакомб были выслежены и схвачены румынской контрразведкой возле дома Антона Федоровича.

По доносам предателей за небольшой промежуток времени было расстреляно более тридцати партизан.

Суд над Молодцовым и Межигурской состоялся 28 мая 1942 г. Они сидели на скамье подсудимых, закованные в цепи кандалов. После того как 29 мая был зачитан приговор военно-полевого суда, по которому все трое приговаривались к расстрелу, на предложение подать прошение на имя короля о помиловании чекист категорически отказался, заявив: «Мы на своей земле и у врага помилования не просим!»

В июле 1942 г. герои были расстреляны.

После освобождения Одессы войсками Красной Армии органы военной контрразведки Смерш 3-го Украинского фронта разыскали Афанасия Клименко, Антона Федоровича и других предателей…

Все они были судимы военным трибуналом.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1944 г. капитану госбезопасности Владимиру Молодцову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Большую роль в расследовании причин провала Одесского подполья и розыска предателей для привлечения их к суду военного трибунала сыграли армейские чекисты 2-го отдела УКР Смерш 3-го Украинского фронта.

В ходе проведения розыскной работы оперсоставом 2-го отдела этого же фронта в лагере военнопленных № 22 было установлено, что унтер-офицер Остермайер не пехотинец, а кадровый военный разведчик, располагавший, как выяснилось потом, интересной информацией.

Через агента-опознавателя, сослуживца проверяемого по 219-му полевому резервному батальону, было установлено, что он до пехотного подразделения проходил службу в подразделении абвера, в частности, в абвергруппе-253.

На допросе немец всё-таки признался в своей принадлежности к германским разведорганам и раскрыл свой «профессиональный профиль» – специалист по диверсиям. Оказалось, что он готовил диверсионные команды и забрасывал их в тыл наших войск.

* * *

В ходе дальнейшей работы с Остермайером стал известен перечень конкретных диверсионных устремлений абвера в зоне ответственности 3-го Украинского фронта. Об этих сведениях начальником военной контрразведки П.И. Ивашутиным сразу же было доложено командующему фронтом маршалу Советского Союза Ф.И. Толбухину, который приказал начальнику штаба фронта генерал-полковнику С.С. Бирюзову усилить охрану обозначенных для диверсий объектов.

Через некоторое время у этих сооружений (складов, ангаров и железнодорожных магистралей) действительно было задержано несколько диверсантов, что говорило о честном сотрудничестве немца со смершевцами.

По мере дальнейшей работы с абверовцем стали известны сведения о структуре и численности абвергруппы-253, входившей в состав абверкоманды-212, о закладке на территории Италии 150 тайных складов с оружием и взрывчаткой. Назвал он псевдонимы и реальные фамилии диверсантов, которые должны были осуществить подрывы тыловых объектов в полосе действий фронта.

Результаты работы военных контрразведчиков фронта докладывались в Центр – Абакумову и Карташову…

Из таких и подобных фрагментов борьбы с противником лепилась мозаика цельной картины Великой Победы.

Глава шестая
Конец нелегальной переправы

Киевлянин с известной тренерской фамилией» военный контрразведчик, полковник Николай Григорьевич Лобановский родился в Киеве, воевал на Балтике и в Прибалтике. О некоторых интересных операциях он поведал потомкам. Об одной из них и пойдет речь в этом повествовании.

Шел 1944 год. С этим годом связаны были два интересных события, так необходимых, чтобы порадовать народы и нашей страны, и других государств, находящихся под оккупацией нацистской Германии.

Первое – открытие Второго фронта в Западной Европе в ходе проведения с 6 июня по 31 августа 1944 г.» в основном, англо-американскими союзниками Нормандской операции, или операции «Оверлорд».

Второе – полное освобождение территории СССР от немецко-фашистских войск, когда 20 июля 1944 г. наши войска вошли в Польшу.

Именно в это время в освобожденный от немецко-фашистских захватчиков Таллин прибыла оперативная группа отдела контрразведки во главе с генерал-майором Валентином Васильевичем Виноградовым – начальником ВКР Смерш НКО СССР Краснознаменного Балтийского флота.

В состав группы входило несколько подразделений по четыре-пять оперативных работников в каждом, во главе которых стояли опытные армейские чекисты. Именно Николаю Григорьевичу Лобановскому довелось заниматься вопросами координации этих групп и докладывать результаты их работы руководству – генералу В.В. Виноградову.

Об этом времени Николай Григорьевич потом скажет:

«Без преувеличения скажу, что у всех нас настроение было тогда особенно приподнятым. Приближавшаяся победа над врагом вдохновляла нас на самоотверженные действия во имя Родины.

Все чекисты работали самоотверженно. Смело проникали в тайные организации, созданные бежавшими фашистами, организовывали засады, вступали в открытую схватку с врагом. Никто не жаловался на усталость, хотя спали нередко всего по два-три часа в сутки.

Благодаря такому отношению к делу, проявляемой инициативе и находчивости оперативные работники за сравнительно короткий срок задержали и обезвредили немало государственных преступников, в том числе и шпионов, проходящих подготовку в немецких разведывательных школах на территории Эстонии.

Одной из значительных, на мой взгляд, стала операция по захвату нелегальной переправы участников фашистских националистических формирований в Финляндию и оттуда – в Швецию».

Было очевидным, что с освобождением временно занятой фашистами советской территории лица, скомпрометировавшие себя во время оккупации, – провокаторы, каратели, участники фашистских националистических формирований и прочие прихвостни гитлеровцев – попытаются бежать за границу к американцам и англичанам, чтобы спасти свою шкуру.

На Украине то же самое происходило с бандеровцами и всякого рода шуцманами – предателями и палачами украинского народа. Бежало это зверье на Запад, как крысы с тонущего корабля.

Со слов Лобановского, к проведению данной операции они готовились заранее, зная по опыту работы в 1939–1940 гг., как эстонский буржуазно-националистический центр, обосновавшийся в Швеции, привлекал местных контрабандистов для переброски своей агентуры и эмиссаров на территорию Советского Союза.

Оперативники были убеждены, что реверс будет происходить теми же каналами и теми же средствами, что было в довоенное время. Поэтому работа по розыску и захвату переправы была предусмотрена отдельным планом в работе опергруппы.

«Начиналась она с разведки районов, – говорил ветеран, – ранее пораженных контрабандистской деятельностью, и поиска подходящих людей, которые смогли бы нам помочь в осуществлении задуманного.

Скажу прямо, в последнем нам повезло. Буквально в первые же дни работы опергруппы кто-то из оперативных работников обнаружил в таллинской тюрьме некого Бейка, немца, осужденного фашистским военно-полевым судом. При проверке выяснилось, что этот эстонский немец до установления Советской власти в Прибалтике жил в Таллине, занимался коммерцией, по делам которой неоднократно выезжал в другие страны.

В 1940 г. он из Эстонии выехал в Германию по репатриации. В Германии был мобилизован в армию и направлен на Восточный фронт, но не солдатом, а, как знавший русский язык и отчасти – Россию, служащим в одну из немецких торговых фирм, занимавшуюся заготовкой сырья для промышленности.

Там он проворовался и после был осужден к нескольким годам тюремного заключения…»

Бейку исполнилось сорок лет – мужчина в расцвете сил. По характеру он был пронырливый, компанейский, коммуникабельный, располагал обширными связями среди разных слоев населения эстонской столицы, в том числе среди националистов, антисоветски настроенных граждан и всякого рода русофобов.

Лучшего кандидата в той обстановке и для той работы трудно было найти. Оперативники решили с ним установить доверительные отношения с расчетом в дальнейшем, в зависимости от результатов взаимодействия» перейти на негласную основу сотрудничества.

Лобановский поручил руководство негласной деятельностью Бейка своему заместителю К.П. Анкудинову, который продуманно направлял действия своего помощника.

На очередной встрече Бейк рассказал, что напал на след одного из каналов переправы в Швецию, Финляндию и другие соседние страны из числа бывших пособников фашистов. Это была небольшая закрытая и трудно просматриваемая со стороны бухта. Бухта – заросшая, с подковообразной береговой линией, сосновым лесом и кустарником – гарантированно скрывала подходы к себе.

Лес тянулся вглубь эстонской земли на многие километры. На обрывистом берегу стояло небольшое рыбацкое селение, тоже окруженное густым сосняком. Лучшего места для контрабандистов не придумаешь.

Хуторская жизнь рыбаков позволяла приютить за вознаграждение и на время скрыть от любопытных глаз любого незнакомца, желающего покинуть страну. Были случаи, когда в поселке собирались группами все те, кто желал бежать за границу. Естественно, переброска таких людей производилась с соблюдением основ конспирации и за большие деньги или драгоценности. Последние у таких людей были в силу того, что они, служа немцам, часто грабили богатых евреев, у которых можно было поживиться золотом и другими ценностями.

Однажды Бейк запросил срочную встречу и пришел на явку взволнованным.

– Что случилось? – поинтересовался Анкудинов.

– Готовится большая операция…

– Можете подробнее?

– В ближайшее время ожидается прибытие из-за границы судна, которое должно вывезти в Финляндию большую группу эстонских предателей. С этой группой намеревается уплыть и крупный государственный преступник, бывший эстонский адмирал и националист Питка.

Кто он такой и чем он занимался?

На этот вопрос у чекистов было достаточно материалов. Адмирал Йохан Питка – ярый эстонский националист, активно сотрудничавший с фашистами. После революции 1917 г. – основатель национал-либеральной партии. В 1940 г. уехал в Финляндию. В 1944 г. вернулся в Эстонию, призывая к сопротивлению Красной армии любой ценой.

В сентябре 1944 г. он создал боевой отряд под названием «Боевая группа адмирала Питка» и пытался организовать сопротивление советским войскам. Розыском Питка активно занималась наша контрразведка.

Со слов Лобановского:

«Получив такие сведения, мы разработали операцию по захвату переправы и ее участников. Н ней были привлечены корабли флота – два или три больших охотника, отдельная рота матросов, наш радиоцентр и радисты.

По замыслу, в группу, намеревавшуюся нелегально перейти границу, должен был проникнуть Бейк вместе с радистом – старшим сержантом Матвеевым. У радиста должна была находиться при себе хорошо замаскированная портативная рация.

Обо всех событиях в стане врагов Бейк обязан был через радиста докладывать нам.

Для захвата преступников в море на заранее определенные позиции выводились корабли флота…»

Захватить переправу и ее участников на берегу было поручено Лобановскому.

Для этого ему выделили группу оперработников, роту матросов, транспорт, средства связи и сигнализацию. Связь с Бейком было поручено держать Анкудинову, находившемуся в нескольких километрах от рыбацкого селения. Общее руководство операцией осуществлял генерал Виноградов.

* * *

Накануне предполагаемого прибытия из Финляндии контрабандистского рыбацкого мотобота, Бейк с радистом Матвеевым ушли в лес на поляну, где расположились беглецы. Оперативники понимали, что нахождение их агента с радистом в той среде, в которой они очутились, было крайне опасным. Ждали с часу на час сигнала. И он пришел с содержанием – они на месте в ожидании активных действий.

Но прошли сутки, вторые, наступили третьи – мотобота не было.

Матвеев радировал:

«Кончаются продукты… У ожидающих теряется уверенность в успехе переправы… Высказываются намерения разойтись «по домам».

Возник вопрос – что делать?

На оперативном совещании пришли к выводу, что надо захватить переправу. Группа военных контрразведчиков с приданным армейским подразделением двинулась лесом в направлении сосредоточения людей, ожидающих финское судно.

План был таков – окружить рыбацкое селение и прилегающий к нему лес, прочесать его и задержать коллаборационистов и других подозреваемых лиц. А уже потом в ходе следствия вскрыть каналы их связи с зарубежным антисоветским центром и передать материалы судебным органам.

Связь с радистом Матвеевым потом прервалась по независящим от него причинам – сели батареи.

Лобановский на «Виллисе» вместе с одним из оперативников оторвался от колонны и первым выскочил на прибрежную полосу. И тут он услышал рокот мотора и взволнованный людской говор. Мрак ночи скрывал от военных контрразведчиков обстановку. Только слух ловил удаляющийся шум мотора какого-то плавательного средства.

Лобановский дал несколько автоматных очередей. Взвились две красные ракеты. Получив заранее предусмотренные планом операции сигналы, – две красные ракеты – корабли включили мощные прожекторы. Скоро мотобот был обнаружен. К нему подошел большой охотник.

Последовала команда: «Оружие за борт!»

Моряки мгновенно овладели мотоботом и приказали всем переместиться на корабль. Всего было двадцать пять человек, не считая капитана мотобота и моториста.

Капитаном оказался известный в округе контрабандист по имени Эрик, а по кличке «Одноглазый». Это был молодой, широкоплечий мужчина с черной «пиратской» повязкой на лбу. Кучерявую голову украшала видавшая виды морская фуражка со следами беловатых разводов от солевых «выпаров». На темном околыше «мичманки» – с якорем желтоватый «краб». Так на морском жаргоне называлась кокарда.

Держался хозяин морской посудины самоуверенно. Заявил сразу же, что никакой политикой не занимается, его интересуют деньги и только деньги.

В ходе предварительного обыска в «трюме» мотобота среди сумок, вещмешков и коробок были найдены большие ценности – золото, драгоценные камни, деньги. Наш военный корабль взял мотобот на буксир и повел его в Таллинский порт. Но операцию чекисты продолжили.

В ходе окружения рыбацкого поселка и прочесывания близлежащего леса силами оперативной группы было обнаружено еще около трех десятков подозрительных лиц. Их, прячущихся, буквально выковыривали из землянок, амбаров, схронов в домах. Мотобот не мог поместить всех желающих покинуть Эстонию. Они надеялись уехать следующим рейсом. Капитан шаланды обещал прибыть за ними на следующую ночь.

Как пояснил Лобановский:

«Всего же при проведении этой операции было задержано и привлечено к уголовной ответственности более пятидесяти человек, ярых врагов Советской власти – буржуазных националистов, пособников фашистов, карателей, контрабандистов.

Помню и такую пару среди задержанных: она – молодая, интересная женщина, эстонка. Решила тайно перебраться за границу вместе со своим «женихом», высоким плотным немцем с явно военной выправкой.

При расследовании выяснилось, что никаким женихом этой дамы он не был, обычный дезертир, бежавший из разваливавшейся фашистской армии за рубеж.

Среди задержанных адмирала Питка, к сожалению, не оказалось…»

Существует несколько версий его исчезновения – старика выбросили за борт, как много знающего при подходе нашего охотника. По другой версии, он застрелился, а по третьей – дожил в схроне у своих родственников.

Так прекратила существование одна из нелегальных переправ, служившая лазейкой для бегства предателей за границу, бежавших от уголовного преследования за совершенные преступления в годы немецкой оккупации Прибалтики…