Текст книги "Все Кавказские войны России. Самая полная энциклопедия"

Автор книги: Анатолий Куликов

Соавторы: Валентин Рунов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 47 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

Генерал И.Ф. Паскевич и трагедия дипломата А.С. Грибоедова

Новый командующий – 45-летний генерал-адъютант Иван Федорович Паскевич был ярким представителем военной школы, помнивший традиции Румянцева, Потемкина и Суворова, но воспитанный уже в парадно-показном духе Павла I.

Он получил прекрасное образование в Пажеском корпусе, военную карьеру начал при дворе и вскоре достиг чина штабс-капитана гвардии и должности флигель-адъютанта императора. Затем, пожелав испытать себя на полях сражений, молодой офицер направился на театр войны с Турцией, активно участвовал в войнах с наполеоновской Францией 1805 и 1807 года, в Отечественной войне 1812 года и заграничных походах русских войск. Из Западной Европы Паскевич вернулся в 1814 году командиром дивизии, генерал-лейтенантом, кавалером многих высших российских орденов, в том числе Св. Александра Невского и Св. Георгия 4-й и 3-й степеней. Последующее десятилетие, вплоть до назначения на Кавказ, И.Ф. Паскевич провел на придворной службе. В это время он женился на Елизавете Алексеевне Грибоедовой – родственнице выдающегося русского писателя.

По оценкам современников, в личности генерала И.Ф. Паскевича гармонично «сочетались ум, лесть, личная храбрость и умение все сделанное подчиненными поставить себе в заслугу так, что и другие были довольны». Он был хорошо известен в высшем обществе Петербурга глубокой привязанностью к императору, который, прослужив в свое время в подчинении Паскевича, всю оставшуюся жизнь называл его не иначе, как «отец-командир». В то же время Иван Федорович любил военное дело и с большим рвением относился в военной службе, чем заслужил неподдельную привязанность к нему многих подчиненных. Служить под его началом многие офицеры считали за честь и всячески стремились попасть на такую службу.

Иван Федорович Паскевич (1782–1856), наместник императора на Кавказе (1827–1829), генерал от инфантерии, с 1829 г. – генерал-фельдмаршал

К тому времени, когда высшая административная и военная власть на Кавказе сосредоточилась в руках Паскевича, новый главнокомандующий уже имел определенный опыт ведения военных действий в горном крае. Победа, одержанная над персами в 1826 году в сражении у Елисаветополя, в очередной раз подтвердила недюжий военный талант этого человека. Сражение было разыграно по самой современной на то время методике и русские войска смогли достичь убедительной победы, понеся минимальные потери.

В июле войска И Ф Паскевича в сражении у ручья Джаван-Булак нанесли поражение 16-тысячному персидскому корпусу, после чего капитулировал гарнизон крепости Аббас-Аббад в составе 2700 человек при 23 орудиях. Эти победы принесли удачливому генералу орден Св. Владимира 1-й степени, считавшихся одним из высших полководческих орденов Российской империи..

Отражение атаки

Нанеся ряд поражений персам на своей территории, в начале 1827 года русские войска начали продвижение на территорию противника. В середине апреля был взят Эчмиадзинский монастырь, превращенный турками в крепость. Правда, предпринятая после этого осада Эривани в конце апреля завершилась неудачно. Дала о себе знать поспешность при подготовке к штурму, недостаточная разведка противника, распыление сил в районе военных действий для решения других задач.

И.Ф. Паскевич сильно переживал неудачу и приказал хорошо готовиться к новому штурму крепости. Осенью русские подошли в Эривани снова. На этот раз дело обстояло иначе. Паскевич приказал, обложив крепость пехотой, всю артиллерию сосредоточить на одном направлении. 10 октября огнем русской артиллерии была разбита восточная башня крепости и разрушена часть стены. После этого крепость была взята штурмом. Русским сильно помогли армянские добровольцы и население города, которое в самом начале штурма неожиданно для персов открыло северные ворота крепости. В Эривани было взято три тысячи пленных и 48 орудий. За взятие столицы Эриванского ханства Иван Федорович получил орден Св. Георгия 2-й степени.

Падение Эривани подорвало власть персов в Закавказье. В середине октября русскими войсками (генерал Н.Н. Муравьев) штурмом был взят Тавриз, после чего шах запросил мира. Он был подписан 13 февраля 1828 года в Туркманчане. По условиям мира Персия уступила России в вечные владения ханства Нахичеванское, Эриванское и выплатила 20 миллионов серебряных рублей контрибуции. Это была крупная победа русского оружия в Закавказье, которая на долгие времена предопределила новые пути развития всего края.

Александр Сергеевич Грибоедов (1795–1829), писатель, дипломат

По случаю успешного завершения войны с Персией генерал И.Ф. Паскевич был возведен в графское достоинство с приставкой «Эриванский», получил от казны миллион рублей ассигнациями, а от персидской стороны – орден Льва и Солнца, украшенный бриллиантами на общую стоимость 60 тысяч рублей с предоставлением права носить этот орден также и старшему из его потомков по мужской линии. Все участники войны с Персией, от рядового до генерала, были отмечены специальными серебряными медалями «За персидскую войну». Эти медали стали первыми специализированными наградами для российских войск за военные действия на Кавказе.

Ратификация мирного договора с Персией была поручена родственнику И.Ф. Паскевича по линии жены, уже известному в то время дипломату и литератору А.С. Грибоедову. Александр Сергеевич до того неоднократно бывал в Персии, знал ее язык, обычаи. Он продолжительное время провел на Кавказе и за заслуги перед Отечеством был пожалован чином и орденом Св. Анны 2-й степени с бриллиантами. На него возлагались большие надежды, но данная миссия для Грибоедова оказалась роковой.

До истинных причин гибели русского посла в Тегеране докопаться трудно. Существует несколько версий. Одни обвиняют Александра Сергеевича в том, что он своим поведением спровоцировал выступление черни. Другие во всем произошедшем видят происки английской дипломатии. Третьи винят шаха и его ближайшее окружение. Не исключено, что все эти три фактора воздействовали одновременно. Тем не менее трагедия произошла.

В ходе переговоров А.С. Грибоедов жестко стоял на выгодных для России позициях, чем снискал к себе ненависть многих влиятельных персидских чиновников и внимательно следивших за происходящим английских резидентов. Кроме условий государственного масштаба, он также потребовал выдачи из шахского гарема двух грузинок для возвращения на родину.

Последнее возмутило духовенство и жителей Тегерана. На рассвете 30 января 1829 года многочисленная толпа, вооруженная палками, кинжалами и камнями, направилась к дому, занимаемому русским посольством. Несмотря на мужественное сопротивление 40 казаков охраны и самого Александра Сергеевича, дом был взят штурмом, а все его защитники перебиты. В числе погибших был и А.С. Грибоедов.

Бренные останки членов посольства были свалены в кучу в одну общую яму за городом, у подошвы городского вала на растерзание голодным бродячим собакам. Там они пролежали более шести лет. И только в июле 1836 года новый российский посланник при персидском дворе О.И. Симонич добился от шаха разрешения на перезахоронение погибших. Обстановка к тому времени уже сильно изменилась. Персидский шах выразил царю глубокое сожаление по поводу случившегося и даже в знак примирения послал бриллиант, впоследствии ставший украшением Алмазного фонда России.

Война с Турцией 1822–1829 годов

В 1821 году против турков восстали греки под предводительством сына молдавского господаря Александра Ипсиланти, который был генералом русской службы и генерал-адъютантом императора. Восстание было подавлено, но его искры то и дело вспыхивали пламенем в других местах Греции. В ответ турки начали повсюду истреблять греков.

Державы Священного союза решили вмешаться, направив в Средиземное море союзную англо-франко-русскую эскадру. Навстречу ей вышел огромный турецкий флот. В октябре 1827 года в Наваринской бухте произошло морское сражение, в котором победу одержали союзники. Русской эскадрой командовал адмирал Л.П. Гейден, в составе офицеров эскадры были такие в последующем известные флотоводцы, как М.П. Лазарев, П.С. Нахимов, В.А. Корнилов, В.И. Истомин.

Турецкий султан был взбешен вмешательством в его «внутренние» дела с греками и поражением своей эскадры. В марте 1828 года стало известно о разрыве дипломатических отношений между Россией и Турцией. Началась война, которая развернулась на Придунайском и Кавказском театрах. В Молдавии и Валахии действовала русская армия под командой престарелого фельдмаршала П.Х. Витгенштейна, на Кавказе – отдельный Кавказский корпус под командованием И.Ф. Паскевича.

Перед Паскевичем была поставлена задача не только отразить удары противника, но и покорить Карский, Ахалцихский районы и занять крепость Поти. Для решения этой задачи ему с трудом удалось собрать 18-тысячный корпус, которому противостояла 60-тысячная турецкая армия. Чтобы хоть как-то нарастить свои силы, Паскевич обратился с призывам к местному населению идти в ополчение. Горцы охотно откликнулись и в последующем, по воспоминаниям участников событий, служили хорошо и были грозой для турок.

Русский командующий решил громить противника по частям. В середине июня русские войска двинулись к Карсу и после недельной осады 24 числа взяли крепость штурмом. Турки потеряли 2 тысячи человек убитыми и ранеными, 1360 пленными и 151 орудие. Урон русских войск составил менее 400 человек. За Карс Паскевич был награжден двумя пушками из числа захваченных в крепости, а его старшая дочь Александра стала фрейлиной императрицы. Правда, радость карской победы вскоре была омрачена эпидемией чумы, от которой за 20 дней умерло 263 русских солдата и офицера.

От Карса Паскевич пошел к Ахалкалаки и 24 июля взял его штурмом. Половина гарнизона сложила оружие, другая половина, попытавшаяся спастись бегством, была настигнута русской конницей и изрублена.

4 августа у Ахалциха произошло сражение между 9-тысячным русским соединением и 30-тысячной турецкой армией. Оно проходило в грозу и было выиграно россиянами. Турки отступили, потеряв 2 тысячи человек убитыми, 500 – пленными и упустив 10 орудий. Затем началась осада крепости, завершившаяся 16 августа победоносным штурмом. Турки, отчаянно защищавшиеся, из 9-тысячного гарнизона потеряли 5 тысяч человек. Потери русских при осаде и штурме Ахалциха составили 234 человека убитыми и 921 раненым. За взятие турецкой твердыни Паскевич получил орден Св. Андрея Первозванного.

Наступление русских войск продолжалось. К сентябрю были взяты крепости Ацхур, Ардаган, Поти и Баязет. Лишь с наступлением осеннего ненастья боевые действия в Закавказье временно прекратились.

Неудачи кампании 1828 года вызвали гнев султана. Военачальники были заменены, группировка войск пополнена новыми частями. К весне 1829 года турецкая армия насчитывала 120 тысяч человек при 136 орудиях. С февраля ее 10-тысячный корпус осаждал Ахалцих, оборонявшийся малочисленным русским гарнизоном. В начале мая туда же был направлен еще 20-тысячный корпус трапезундского паши. Такой же корпус паши ванского пошел к Баязету. Сам главнокомандующий сераскир эрзерумский Хаджи Селех с 70-тысячной армией двинулся к Карсу.

И.Ф. Паскевич смог противопоставить противнику всего 18 тысяч человек при 70 орудиях. Остальные силы корпуса использовались для поддержания порядка во внутренних районах Кавказа и для охраны новой границы с Персией. Тем не менее, несмотря на столь ощутимое неравенство сил, русские смело двинулись навстречу противнику, вновь решив громить его по частям, и военное счастье приняло сторону смелых. 19 и 20 июня Паскевич в сражениях под Каиндлами и у Милле-Дюзе разбил армию сераскира, уничтожив 5 тысяч и пленив 12 тысяч турок. За эту победу он был отмечен алмазными знаками к ордену Св. Андрея Первозванного, а его супруга пожалована в статс-дамы к Высочайшему двору.

Остатки разгромленной турецкой армии, преследуемые русской кавалерией, бежали в Эрзерум. 23 июня они оставили крепость Гассан-Кале вместе с находившимися в ней 28 пушками. А четыре дня спустя без сопротивления капитулировал 15-тысячный гарнизон Эрзерума вместе с сераскиром. В крепости были захвачены 150 орудий, 6 знамен, огромные запасы оружия, боеприпасов и другого военного имущества. За одержанную победу Паскевич был награжден орденом Св. Георгия 1-й степени, став семнадцатым по счету обладателем этой высшей награды с момента ее учреждения и третьим полным кавалером военного ордена.

Падение Эрзерума значительно ускорило, но не положило конец войне. 12 июня 1929 года войска под командой Меншикова во взаимодействии с кораблями Черноморского флота вице-адмирала Грейга в третий раз взяли Анапу.

Только после этого, 1 июля эриванский паша снял осаду Баязета, продолжавшуюся почти полтора месяца и стоившую русскому гарнизону 77 человек убитыми и 332 ранеными. Через шесть дней после этого события отряд генерал-майора И.Г. Бурцова овладел крепостью Байбурт, располагавшейся на пути от Эрзерума к Трапезунду. 9 июля отряд полковника Лемана занял крепость Хнисс, находившуюся в 100 километрах от Эрзерума на пути в Мушский пашалык. И только затем, в конце сентября, Паскевич в сражении под Байбуртом нанес поражение войскам нового сераскира. Турки потеряли 700 человек убитыми и ранеными, 1236 пленными, 6 пушек и 12 знамен. Урон русских составил 110 человек убитыми и ранеными. Примечательно то, что это сражение произошло уже после подписания мира в Андрианополе, положившем конец русско-турецкой войне 1828–1829 годов. Паскевич еще не знал об этом факте, а турецкий военачальник его умышленно скрыл, рассчитывая завершить войну победой. В результате этой «хитрости» турки потерпели еще одно поражение.

Очередная русско-турецкая война была выиграна Россией. По условиям Андрианопольского мирного договора, подписанного 2 сентября 1829 года, к Российской империи был присоединен Ахалцихский пашалык. Остальные захваченные территории Николай 1 великодушно возвратил Порте. Крошечное территориальное приобретение едва ли стоило потерь, понесенных Россией в этой войне и исчислявшихся 932 убитыми, 3367 ранеными и 6 миллионами рублей серебром. Известно, что сам Паскевич был очень недоволен уступнической политикой Петербурга. Но император утешил своего полководца, возведя его по итогам войны в чин генерал-фельдмаршала, вследствие чего Паскевич стал 45-м по счету носителем этого высшего звания в российской армии. Для отличия всех участников войны, от рядового до генерала, указом императора от 1 октября 1829 года была учреждена специальная серебряная медаль «За турецкую войну».

«Домашние» проблемы

Войны России с Персией, а затем с Турцией в значительной степени отвлекли внимание И.Ф. Паскевича от Северного Кавказа. Воспользовавшись этим, мусульманские проповедники усилили антироссийскую агитацию, которой легко поддались многие правители и народы.

В Аварии «зашаталась» власть верноподданного России Сурхай-хана, возведенного на престол по ходатайству Ермолова, но по местным обычаям не имевшего на то права. Поэтому ряд селений остались верны сыну низвергнутого хана Абу-Султан-Насалу, также назвавшемуся ханом. Такое раздвоение власти было чревато междоусобицей, которая легко могла превратиться в антироссийское выступление.

Чтобы избежать этого, Паскевич принял решение признать права Абу-султан-Насал-хана на послушную ему часть Аварии, уравнять его в правах с Сурхай-ханом и постараться примирить обоих противников. С этой целью оба правителя получили чин полковника, жалованье в 2000 рублей серебром в год и право выдачи грамот подданным на проезд и торговлю во внутренние районы России. Высочайшие грамоты обоим ханам за подписью Николая I вместе с инвеститурными знаками и подарками были доставлены в Аварию 25 февраля 1829 года.

Однако примеру аварских ханов последовали немногие правители горских народов. Призывы к выступлениям в горах Дагестана и Чечни звучали все чаще, все чаще вооруженные отряды нападали на русские воинские посты, расположенные на Кавказской линии.

Доклады Паскевича о продолжающихся беспорядках во вверенном ему крае в Петербурге вызывали соответствующую реакцию. Мнения о «мягких» мерах все чаще стали уступать под нажимом «силовиков». Постепенно на позицию последних встал и император. В конце сентября 1829 года он пишет Паскевичу: «Предстоит вам… усмирение навсегда горских народов или истребление непокорных. Дело сие не требует немедленного приближения, но решительного и зрелого исполнения… Я для сего представляю вам временно все войска, под командой вашей ныне находящиеся, с тем, чтобы удар был столь же решителен, как и внезапен. Прочее решать предоставляю вам».

В эти годы учение мюридизма только прокладывало дорогу в среду дагестанцев и чеченцев. Его «родителем» стал мулла Магомет, выходец из селения Яраг Кюринского ханства. Примерно в 1823 году, в одной из своих проповедей, он обратился к верующих со словами: «Народ! Вы не магометане, не христиане и не идолопоклонники. Магометане не могут быть под властью неверных… Кто считает себя мусульманином, для того первое дело – газават и потом исполнение шариата. Для мусульманина исполнение шариата без газавата не есть спасение. Будучи под властью неверных… все ваши намазы, все урючи, все странствования в Мекку, ваш нынешний брак и все ваши дети – незаконны…»

Семена были брошены в благодатную почву. Весть о проповеднике быстро разнеслась по горам, в Яраг начали стекаться не только простые горцы, но и муллы, желавшие проникнуть в более глубокие истины религии. Но знамя газавата оставалось свернутым, так как не было вождя, способного повести за собой массы на священную войну.

Случай подвернулся совсем неожиданно в лице Умалат-бея – племянника шамхала Тарковского и его зятя. Шамхал уличил племянника в связях с врагами и отобрал у него жену. Это считалось особым бесчестием среди горцев. Умалат-бей попытался примириться с тестем при посредничестве командира Куринского полка полковника Верховского, но когда переговоры сорвались, застрелил русского офицера и ушел в горы. Этот поступок приверженцами мюридизма были объявлены едва ли не началом газавата.

К тому времени в Дагестане появился еще один страстный поборник нового учения. Им стал Джемалэддин Гусейн казикумыхский. В 1824 году он был посвящен муллой Магометом в звание мюрида и начал активную пропагандистскую деятельность.

Но мюридизм не был известен в Чечне. Распространению его на эти земли «помог» также случай. О новом учении проведал известный в Чечне предводитель Бейбулат Таймазов. Этот человек, житель села Майртупа, слыл храбрым воином и пользовался большим уважением в народе. Он требовал такого же уважения к себе и от представителей русской администрации, которых он иногда посещал в крепости Грозной. Но, встретив холодный прием со стороны генерала Н.В. Грекова, затаил обиду. По витавшим слухам именно Бейбулат Тамазов пригласил в Чечню из Дагестана муллу, принесшего идеи мюридизма, и сам стал одним из ярых поборников нового учения.

Между тем обстановка в Дагестане и Чечне продолжала накаляться. Народ, возбуждаемый духовенством, готов был с оружием в руках выступить против «неверных». В горах появились турецкие агенты с оружием и деньгами. Быстро нашлись и местные вожди. Под их знамена начали собираться сотни горцев, готовых во имя Аллаха умереть в борьбе с «неверными».

В конце марта 1930 года начальник Главного штаба генерал А.И. Чернышов довел до Паскевича волю императора о том, «чтобы начало военных действий против неприязненных нам горских племен нисколько не было отлагаемо, дабы в течение нынешнего лета успеть привести в исполнение весь предложенный план покорения горцев». Данная задача, а главное, сроки ее выполнения, показались командующему весьма трудными.

6 мая того же года генерал Паскевич направил императору рапорт с изложением причин выступления горцев и предложением мер по их покорению. В нем он подробно останавливается на сильных сторонах противника. Одной из главных командующий считает многолетний опыт взаимоотношений горцев с русскими. «Уже более 50 лет, как они имеют дела с нами, и, к сожалению, были случаи, которые достаточны поселить в них мнение не в пользу нашу, – пишет Паскевич. – Одна мысль – лишиться дикой вольности и быть под властью русского коменданта, приводит их в отчаяние. С другой стороны, пятидесятилетняя борьба без успеха (со стороны русских) проникнуть в горные их убежища, дает им уверенность, что горы для нас недоступны. Обе сии причины достаточны побудить их к упорному сопротивлению. Нет сомнений, что мелкие владельцы скорее могут покорены быть видами личных своих выгод; но покорение вольных племен, ни от какой власти независимых, представляет более трудностей».

Анализируя политику последних лет, применявшуюся русскими правителями к горцам, командующий находит ее ошибочной, не имевшей ни общего плана действий, ни постоянных правил поведения. В результате «жестокость умножала ненависть и возбуждала к мщению; недостаток твердости и нерешительность обнаруживали слабость и недостаток сил».

На будущее он предлагает два варианта действий. По первому предусматривалось одновременное стремительное наступление войск с нескольких направлений с целью вытеснения непокорных чеченцев в горы. Но при этом следовало учитывать, что «в сем случае неприятель, пользуясь ущельями, чащами лесов, горными протоками и другими местными препятствиями, противопоставит на каждом шагу оборону, хотя и недостаточную для удержания войск, но весьма способную утомить их. Горцы, не имея ни богатых селений, которые бы стоили того, чтобы защищать их, ни даже прочных жилищ, будут оставлять одно место за другим, угоняя свой скот вместе с семействами в отдаленнейшие горные ущелья. А по мере приближения к ним наших войск займут высоты либо разбредутся во все стороны; сами же, выжидая удобного случая, в местах закрытых не перестанут наносить вред войскам». Реализация данного способа требовала наличия большого количества войск, части из которых все еще находилась на границе с Персией и Турцией.

По второму варианту предлагалось одновременное медленное наступление с возведением укреплений на господствующих высотах, расположением в них гарнизонов и создание системы коммуникаций. Такой способ, по мнению командующего, был более надежен для достижения поставленной цели, но также требовал значительных воинских сил и продолжительного времени. Следовательно, ни один из вариантов в указанные сроки в полной мере реализован быть не мог.

Между тем, горцы перешли от слов к делу. 15 октября многотысячное скопище лезгин, скрытно спустившись с гор, внезапно напало на воинский отряд, занимавшийся прорубкой просек и прокладкой дорог в районе Старых Закатал. В скоротечном ожесточенном лесном бою русские потеряли 254 человека убитыми и 152 ранеными.

Разгневанный Паскевич приказал в качестве ответной меры стереть Старые Закаталы с лица земли. Но это было выполнено только через месяц после нападения и стало запоздалой ответной мерой, только обозлившей горцев. Антирусские выступления народов Северо-Восточного Кавказа грозило перерасти в настоящую войну. В определенной степени тому способствовал и отъезд в мае 1831 года Паскевича с Кавказа в Польшу, где вспыхнуло восстание против России. Граф Эриванский навсегда покинул Кавказ, потрясенный его победами, но не покоренный…

Дальнейшая судьба генерал-фельдмаршала была довольно насыщенной военными событиями. Он успешно завершил подавление польского восстания 1831 года взятием Варшавы, за что получил титул князя Варшавского и должность наместника Царства Польского. Когда же в 1848 году в Венгрии началось восстание против австрийского господства, Паскевич возглавил экспедиционные войска России, направленные для его усмирения.

С началом Восточной (Крымской) войны 72-летний фельдмаршал своими указаниями и поучениями из Петербурга пытался вмешиваться в дела командующего Дунайской армией князя Горчакова. Так из как князя всячески поддерживал император, то все его указания и рекомендации следовало беспрекословно выполнять. Но это не принесло новых побед русскому оружию, и только усложнило положение русских войск в том регионе.

И.Ф. Паскевич сильно переживал неудачи русских войск в Крымской войне. Несколько раз он даже порывался лично выехать на театр военных действий, надеясь своим присутствием переломить ход событий. Но его смогли отговорить от этого опрометчивого шага. Умер Иван Федорович в 1856 году в своей постели и был похоронен в принадлежавшем ему селе Ивановском, расположенном вблизи Ивангорода. В российскую военную историю он вошел как третий человек, удостоенный всех четырех степеней ордена Св. Георгия.