Текст книги "Всеволод Бобров"

Автор книги: Анатолий Салуцкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Анатолий Салуцкий
Всеволод Бобров

ОСЕНЬЮ ПОСЛЕ ПОБЕДЫ

В октябре 1945 года Великобританию охватил футбольный ажиотаж: англичане с нетерпением ожидали прибытия на Острова московской команды «Динамо».

О предстоящих матчах много писали газеты. Их обсуждали в поездах лондонской подземки и в вагонах двухэтажных кардиффских трамваев, за высокими стойками «забегаловок» во время полуденного ленча и в очередях за продуктами. И всюду гостям из России предсказывали серию сокрушительных поражений – с той чисто английской «неизлечимой достоверностью», о которой поведал миру еще Джером К. Джером, описавший лодочное путешествие трех друзей по Темзе, скрасившее тоскливую жизнь пса по кличке Монморенси.

Футбольные матчи с участием советских футболистов были одной из важных тем и на дипломатических приемах. Когда госпожа Беатрис Иден, супруга Антони Идена, министра иностранных дел в правительстве Черчилля, пригласила на официальный обед жену советского посла в Лондоне Ф. Т. Гусева, то, видимо, впервые в истории этой страны был нарушен этикет, предписывающий каждому истинному англичанину начинать беседу с обсуждения погоды. Едва поздоровавшись с гостьей, первая дипломатическая дама Соединенного Королевства, пожертвовав одним из символов тщательного английского воспитания, вместо обычного в таких случаях напоминания о грядущих непроницаемых ноябрьских туманах воскликнула: – Вы слышали, в Лондон приедут советские футболисты!

Безусловно, турне московской футбольной команды по Англии, ее паломничество в футбольную «мекку» все рассматривали как главное спортивное мероприятие первой мирной осени. Однако одновременно с сенсационными матчами в Лондоне, Кардиффе и Глазго в Западной Европе разворачивались и другие события, связанные со спортом. О них совсем не упоминали в ту пору газеты, но эти события оказали не меньшее влияние на развитие послевоенных спортивных связей между государствами антигитлеровской коалиции.

В последних числах октября 1945 года из Москвы в Париж вылетела делегация, состоявшая из трех человек: заведующего Спортивным отделом ЦК ВЛКСМ Дмитрия Постникова, заведующего сектором ЦК ВКП(б), в прошлом прекрасного футбольно-хоккейного голкипера Валентина Гранаткина и заместителя председателя Всесоюзного Спорткомитета Ивана Никифорова. Официально делегация направлялась на пленум Люцернского Спортинтерна, объединявшего спортивные клубы социалистических партий буржуазных стран.

До второй мировой войны существовали две международные организации, которые занимались развитием рабочего спорта, – Красный Спортинтерн со штаб-квартирой в Москве, и Спортинтерн со штаб-квартирой в Люцерне, действовавший при Социалистическом Интернационале. В тридцатые годы, когда была разорвана спортивная блокада вокруг Советского Союза, наши атлеты встречались в основном с рабочими спортсменами, состоявшими в Красном Спортинтерне. Люцернский Спортинтерн, находившийся под сильным влиянием капиталистических правительств и предпринимателей, не проявлял особого стремления развивать спортивные связи с СССР. Но после победы над гитлеровской Германией, когда авторитет Советского Союза на международной арене неизмеримо вырос, руководители Люцернского Спортинтерна решили пойти на контакты с советским спортом и пригласили представителей СССР на парижский пленум своей организации.

Однако вопрос о выдаче виз для членов советских делегаций в тот период решался очень медленно. В результате группа во главе с Постниковым прилетела во французскую столицу как раз в тот день, когда пленум Люцернского Спортинтерна закончился и по этому поводу предстоял заключительный банкет.

Перед отъездом в Париж делегацию принял заведующий Отделом международных связей ЦК ВКП(б) Георгий Димитров, который подробно рассказал о послевоенной ситуации в капиталистическом мире, нарисовал политическую панораму Западной Европы и разъяснил позицию, занимаемую социалистическими партиями буржуазных стран. В СССР с сомнением относились к искренности деятелей Люцернского Спорт-интерна, желавших установить связи с советским спортом: были все основания считать, что приглашение на парижский пленум сделано под давлением рядовых членов спортивных организаций и не отражает мнения их верхушки. Как вскоре показало развитие событий, такие сомнения полностью подтвердились. И в этой связи отсутствие советских представителей на пленуме в сочетании с присутствием на банкете могло быть использовано как повод для того, чтобы обвинить их в несерьезности намерений.

В итоге трое русских отказались от приглашения отведать устриц и нежнейшую гусиную печенку – традиционное французское национальное блюдо «пате де фуа гра», которые были объявлены в банкетном меню, а вместо этого немедленно занялись основательным изучением рабочего спортивного движения в капиталистических странах.

Они быстро установили контакты с руководством ФСЖТ – французской Рабочей спортивно-гимнастической федерацией Франции, и по сей день работающей под эгидой ФКП, побывали в нескольких коллективах физкультуры. А потом в одном из самых крупных зрительных залов французской столицы – в зале «Приэль», вмещающем две тысячи человек, показали спортивным активистам Парижа привезенные с собой документальные фильмы о Параде Победы в Москве и параде физкультурников на Красной площади 12 августа. Эти киноленты вызвали огромный резонанс, и советская делегация оказалась в центре внимания французской спортивной общественности, что помогло лучше изучить ситуацию и приступить к налаживанию контактов с Люцернским Спортинтерном.

Постников, Гранаткин и Никифоров отправились в Антверпен в надежде разыскать генерального секретаря Люцернского Спортинтерна, хотя еще во Франции у них создалось впечатление, что этот спортивный деятель избегает встреч с советскими представителями. Однако настойчивые русские через справочное бюро узнали его домашний адрес и незвано пожаловали в гости, чтобы все-таки обсудить проблемы сотрудничества. К сожалению, генеральный секретарь Люцернского Спортинтерна не был готов предложить какую бы то ни было конструктивную программу. Но он заявил, что через несколько дней Спортинтерн намерен арендовать один из брюссельских кинотеатров для обстоятельной встречи с советской делегацией и показа двух документальных фильмов о торжествах в Москве.

Увы, когда в условленное время советская спортивная делегация прибыла в указанный кинотеатр, там шел обычный сеанс, никого из лидеров Люцернского Спортинтерна не было и в помине, а дирекция сообщила, что заявок на аренду не поступало.

Так деятели Люцернского Спортинтерна прервали намечавшиеся контакты с представителями советского спорта. Как уже говорилось, такое развитие событий отнюдь не было неожиданным. Некоторое удивление вызвал лишь не очень-то деликатный маневр, какой был избран для этого.

Между тем в кругах профессионального английского футбола продолжали оживленно готовиться к матчам с советской командой, прибытие которой намечалось в первых числах ноября: тренер московского «Динамо» Михаил Иосифович Якушин и его подопечные уже сидели на чемоданах. Впрочем, если придерживаться истины буквально, то следует сказать, что динамовцы не сидели на чемоданах, а лежали на койках, расставленных в помещении раздевалки для футболистов под трибунами стадиона. Предыдущие две недели игроки тренировались на территории динамовского стрельбища в подмосковном городе Мытищи. Но поскольку вылет был назначен на очень ранний час, Якушин решил накануне привезти футболистов в Москву и разместить их на стадионе «Динамо», расположенном совсем рядом с Центральным аэродромом. Вдобавок осень 1945 года отличалась очень своенравным характером: снег выпал слишком рано, часто дули сильные ветры, и пилоты предупредили, что будут ловить «окно» в погоде.

Команда «Динамо» образца 1945 года была сильнейшей в СССР: она с блеском выступила в первенстве страны, став чемпионом. Тем не менее тренер Михаил Иосифович Якушин перед таким небывало ответственным экзаменом, как турне но Англии, предпочел несколько усилить состав. В частности, он включил в команду правого крайнего нападающего ленинградца Евгения Архангельского, прозванного за прыгучесть и гибкость Пантерой, сына известного русского футболиста дореволюционных времен. Вообще говоря, в «Динамо» был свой отменный правый край – Василий Трофимов. Но этот выдающийся игрок получил травму, и Якушин почти не сомневался в том, что играть Василий не сможет[1]1
  Василий Трофимов выступил только в одном матче – против «Арсенала», причем был заменен Архангельским в середине второго тайма.


[Закрыть].

Однако Михей, как за глаза звали Якушина, сумел скрыть от начальства свои опасения и все-таки взял Трофимова в Англию: поездка на родину футбола была для каждого игрока своего рода наградой, а Трофимов с лихвой заслужил ее. И хотя в Лондоне руководитель советской спортивной делегации Константин Андрианов поругивал Якушина за то, что тренер вроде бы обманным путем включил в команду заведомо лишнего игрока, Михей чувствовал себя прекрасно. Справедливость восторжествовала, а это было для Якушина главным, он видел в игроках прежде всего людей, личностей, а не «материал» для воплощения своих тренерских концепций. Кстати, Якушин умудрился взять в Англию даже динамовского ветерана Сергея Сергеевича Ильина, наверняка зная, что Ильин ни разу не выйдет на поле.

Наряду с Архангельским Михаил Иосифович временно пригласил Для усиления «Динамо» и армейского нападающего Всеволода Боброва, который начал играть в ЦДКА лишь в сезоне 1945 года. Хотя в команде, вылетавшей в Англию, были такие замечательные игроки, как «полузащитник дальнего действия» Всеволод Блинков, славившийся могучим ударом «штурмовик» Василий Карцев, «таран» Сергей Соловьев, «бомбардир» Константин Бесков, и другие не менее знаменитые мастера кожаного мяча, именно самому молодому из них – Всеволоду Боброву дали в печати наиболее восторженную характеристику. В пояснении к английскому составу «Динамо» о Боброве говорилось следующее: «Один из самых молодых талантливейших мастеров советского футбола. За один сезон 1945 года завоевал огромную популярность. Обладает молниеносным рывком, исключительно хорошо „видит поле“, то есть быстро оценивает положение и в нужный момент всегда оказывается у мяча. Славится своим разнообразным и неотразимым ударом, который сочетается с изящной техникой игры. Подлинный виртуоз хоккея».

Эта характеристика, которая сама по себе вызывает чувство восхищения, примечательна еще и тем, что отражает мнение о Боброве, сформировавшееся в течение одного-единственного сезона. Никто из спортсменов в нашей стране не совершал столь стремительного взлета, не добивался так быстро поистине всенародной славы. «Звезда» Боброва на спортивном небосклоне зажглась мгновенно и начала сверкать ослепительно ярко. Он сразу, с первых матчей, покорил болельщиков своим неудержимым порывом, особой страстью к игре. А во время знаменитого турне по Великобритании полностью подтвердил свою репутацию, завоеванную в футбольном сезоне 1945 года: самый молодой игрок советской команды забил больше всех мячей – шесть из девятнадцати.

Поздней осенью 1945 года Всеволод Бобров в составе армейского коллектива должен был лететь на товарищеские матчи в Югославию. Однако по просьбе Михаила Иосифовича Якушина молодого форварда включили в команду «Динамо», и события показали, что Михей оказался прав.

Итак, вместо Белграда Всеволод Бобров вместе с московской командой «Динамо» отправился в Лондон. Он чувствовал себя неуютно в длинном драповом пальто с короткими рукавами, из-под которых сантиметров на десять выглядывал пиджак. Верхнюю одежду динамовцам шили не по заказу, а срочно подбирали на каком-то промтоварном складе, в результате чего их внешний вид не отличался изысканной элегантностью.

Однако, как ни странно, именно одно из этих добротных драповых пальто попытался похитить в лондонском отеле какой-то английский безработный.

На рассвете 4 ноября 1945 года четыре самолета ЛИ-2, выделенные футболистам для перелета в Англию, один за другим стартовали с центрального аэродрома советской столицы и взяли курс на Берлин, где предстояла промежуточная посадка. Возглавлял эту авиагруппу опытный летчик Алексей Иванович Семенков, в годы войны совершавший ночные полеты к партизанам в фашистский тыл, впоследствии заместитель министра Гражданской авиации СССР.

В Англии в тот период продолжала действовать карточная система распределения продуктов, а потому советские футболисты решили захватить с собой небольшой запас питания. Но когда служащие динамовской столовой доставили его на аэродром, выяснилось, что продукты упакованы в несколько ящиков, сколоченных из грубых, неотесанных досок, и это придавало грузу очень непривлекательный вид. Поэтому уже в самолете спортсмены попросили летевшую с ними переводчицу обшить ящики какой-нибудь материей. Увы, под рукой случайно оказался лишь отрез черного сатина. В результате выгрузка динамовцев на Кроудонском аэродроме под Лондоном представляла собой весьма любопытное зрелище: примерно две дюжины людей в фетровых шляпах и одинаковых длиннополых темно-синих драповых пальто сосредоточенно извлекали из самолетов таинственные черные ящики.

Британские газеты, естественно, захлестнула волна предположений и догадок по поводу содержимого этих ящиков. Один из корреспондентов даже ошарашил своих читателей сообщением о том, что русские привезли с собой… атомную бомбу. Впрочем, английскую прессу в те дни трудно было упрекнуть в недостатке фантазии и репортерской удали, когда дело касалось информации о советских футболистах. Например, какой-то журнал поместил карикатуру, изображавшую динамовцев в шубах, с окладистыми бородами, сидящими вокруг тульского самовара. А небезызвестная газета «Дэйли мэйл» и вовсе проявила изумительную осведомленность о спортсменах из красной России. Она писала: «Сегодня у советских динамовцев перерыв для водки и икры. Молчаливые советские футболисты будут петь под дикие, надоедливые звуки балалайки и кричать „ура“ или другие слова, выражая восторг».

Когда посольские переводчики перевели советским спортсменам эти строки, у футболистов возникли вполне оправданные предположения о том, что традиционная и хорошо известная всему миру английская благовоспитанность на самом деле уже стала таким же анахронизмом, как давным-давно изжившая себя система футбольной игры «пять в линию», изобретенная, кстати, тоже англичанами. Однако по-настоящему оценить достоинства газеты «Дэйли мэйл» гости из СССР смогли лишь тогда, когда перед матчем в Глазго с шотландским «Рейнджерсом» впервые услышали игру на волынках. Хотя название этого музыкального инструмента вполне однозначно свидетельствует об извлекаемых из него звуках, заметно отличающихся от развеселых трелей балалайки, никто из советских спортсменов не позволил себе неуважительных – в стиле «Дэйли мэйл» – высказываний о национальной шотландской музыке, о волынке.

Вообще, приходится с сожалением вспоминать о том, что громадный интерес к Советскому Союзу, всколыхнувший весь мир, и в том числе Великобританию, после победы над гитлеровской Германией, буржуазная пресса подчас использовала вовсе не для того, чтобы дать своим читателям верное представление об СССР, а предпочитала пичкать их всевозможными «байками» анекдотического характера. Не пытаясь вникнуть в суть вещей, по-новому взглянуть на СССР, некоторые британские журналисты нещадно эксплуатировали старые российские символы вроде зимних морозов, снегов, медвежьих углов и так далее и тому подобное в том же бульварном духе.

А уж что касается футбольных прогнозов, то здесь английская печать была до предела категорична. Англичане еще никогда не проигрывали на своих полях. И предстоящие, матчи с советской командой вызывали скорее любопытство, нежели спортивный интерес, поскольку в исходе поединков сомнений ни у кого не было.

Известный английский писатель Джеймс Олдридж позднее отмечал: «Почти все наши так называемые эксперты твердили нам, что „Динамо“ – „группа третьесортных любителей“, которая вряд ли заслуживает приглашения на родину футбола…» Но спортивная история в очередной раз доказала, что недооценка соперника и шапкозакидательские настроения могут привести к глубочайшим разочарованиям. Английская пресса дружно писала, что первая встреча с советскими футболистами безусловно закончится блестящей победой хозяев поля.

А между тем эта встреча была отнюдь не первой – она оказалась по меньшей мере четвертой.

Впервые советские и английские футболисты встретились еще в 1944 году в Тегеране, где сборные команды союзных воинских гарнизонов оспаривали Кубок шаха. Этот приз уверенно выиграли армейские спортсмены из СССР, не пропустившие от англичан ни одного мяча. Кстати, ворота советской команды на иранских футбольных полях защищал не кто иной, как динамовский голкипер Алексей Хомич, которого уже после лондонского матча с «Челси» пораженная британская пресса, своевременно не изучившая уроков истории, открыла для себя и окрестила «тигром».

Вторая встреча между советскими и английскими футболистами состоялась в том же, 1944 году, и не где-нибудь, а в Москве, на Центральном стадионе «Динамо».

В то последнее военное лето по советской столице прошел слух, что в Москве объявилась английская футбольная команда, желающая сыграть товарищеский матч с советскими мастерами. Как известно, дыма без огня не бывает, и вскоре московские спортивные круги уже бурлили в ожидании сенсационной встречи.

Однако болельщики так и не дождались ни афиш, ни радиорепортажа.

В ту пору об английском футболе в советских газетах писали мало, фамилии ведущих игроков Великобритании были известны плохо, не говоря уже о путанице в произношении. И некоторым, в частности Борису Андреевичу Аркадьеву, который пытался следить за развитием мирового футбола, показалось, что в состав английской команды, объявленной на матч, входят несколько «звезд» профессионального футбола. Поскольку футбольный авторитет англичан был в то время непререкаемым, то произошел типичный случай, который очень хорошо объясняется старинной русской поговоркой, гласящей, что у страха глаза велики. Спорткомитет стал опасаться невиданного, разгромного поражения: на фоне блестящих фронтовых побед миллионы болельщиков восприняли бы его весьма неблагоприятно. Поэтому спортивное руководство решило матч с англичанами, организованный по дипломатическим каналам, не делать ни официальным, ни товарищеским, а превратить его как бы в тренировочную игру с одной из средних советских команд. – с «Крыльями Советов». Но на всякий случай усилило «Крылышки» таким прекрасным игроком, как динамовец Николай Дементьев.

Тем не менее спортивные болельщики, конечно, прознали о предстоявшей игре и в назначенный день толпами устремились к стадиону. Однако он был оцеплен милицией, на трибуны пускали не по билетам, а по специальным пропускам – исключительно людей, причастных к большому спорту.

Как только на стадион въехал автобус с английскими футболистами, ажиотаж достиг, кажется, апогея. Однако когда вездесущий Михаил Якушин заглянул в раздевалку «королей футбола», в его душу сразу же закрались подозрения: происходит что-то неладное. Михей отличался особой наблюдательностью и способностью очень точно оценивать соперников. Известный в московских спортивных кругах острослов, он любил приговаривать, что птицу видно по полету, а доброго молодца, извините, по соплям. Между тем англичане, облачившиеся в спортивную форму, отнюдь не вызвали у Якушина восхищения своей спортивной выправкой.

А за несколько минут до начала игры стало известно, что английская команда составлена из британских летчиков, журналистов и дипломатов, работавших в советской столице.

Футбольная самоуверенность этих людей оказалась поистине непомерной. Вместо того чтобы, как говорится, скромненько, для развлечения сыграть в футбол на каком-нибудь тренировочном поле с какой-нибудь заводской или гарнизонной командой, они вышли на главное поле лучшего советского стадиона, вызвав на спортивную «дуэль» команду мастеров. Итог такой выдающейся самоуверенности весьма плачевно сказался на престиже британского персонала, работавшего в Москве, – в полном соответствии с результатом матча: «Крылышки» буквально растерзали своих соперников, забив в их ворота 23 (!) «сухих» мяча.

Устойчивый миф о том, что даже самый захудалый английский футболист в силу сверхъестественных качеств того воздуха, каким он дышит на Британских островах, лучше самого отменного футболиста, не рожденного в Англии, дал основательную трещину. И это тоже доставило проигравшим немало огорчений.

Однако справедливости ради следует сказать, что самые сильные переживания выпали в тот день на долю нескольких тысяч болельщиков, собравшихся вокруг стадиона «Динамо», Когда от милиционеров, стоявших у входа на трибуны, любителям футбола стало известно, что счет открыт, это вызвало ликование. При счете 2:0 болельщиков охватила бурная радость. Третий мяч, забитый в ворота англичан, вызвал шквал восторга. Четвертый – взрыв неуемного удивления. Пятый – приступ веселья. И остается лишь удивляться тому, что после двадцатого и последующих голов не потребовалось вызывать кареты «Скорой помощи», чтобы развозить по больницам болельщиков с помутившимся от сумасшедшего веселья сознанием.

Третья встреча между советскими и английскими футболистами состоялась уже в 1945 году – на сей раз в Вене. В одно из воскресений сборная команда советских войск должна была сыграть матчи с английской и французской армейскими сборными. Но за два дня до этого из Будапешта в Вену по распоряжению маршала И. С. Конева прибыл впоследствии известный советский хоккейный тренер Анатолий Тарасов, изучавший в Венгрии игру замечательной команды «Ференцварош». Тарасову поручили готовить к предстоящим матчам армейскую сборную по футболу. Однако молодой наставник справедливо рассудил, что нет абсолютно никакой нужды ни в том, чтобы проводить два матча в один день, ни в той спешке, с какой организовывались игры. По его просьбе обе встречи перенесли на несколько дней: в очередной четверг советская команда со счетом 8:1 разнесла французов, а в следующее воскресенье добралась и до англичан, обыграв их со счетом 5:2.

Безусловно, все эти матчи ни в какое сравнение не шли с играми против профессиональных команд. И тем не менее в распоряжении английских футбольных специалистов и спортивных репортеров было достаточно фактов для размышлений, чтобы попытаться трезво оценить игру советских спортсменов. Однако эти факты остались за рамками их внимания, ведь англичане, подобно канадцам в хоккее, считали себя настолько сильнее других в футболе, что до 1950 года даже отказывались принимать участие в розыгрыше Кубка мира, считая его несерьезным, «детским» турниром. И потому опрокинувший все прогнозы успех московского «Динамо» в Великобритании произвел грандиозную спортивную сенсацию.

Но поездка советских футболистов в Англию отнюдь не была случайным, изолированным явлением: она органично вписывалась в общий контекст спортивных, и не только спортивных, международных контактов первых послевоенных месяцев.

12 августа 1945 года, когда в Москве, на Красной площади, состоялся парад физкультурников, рядом с И. В. Сталиным на трибуне Мавзолея В. И. Ленина стояли английский фельдмаршал Монтгомери и американский генерал Эйзенхауэр. Они с интересом вглядывались в молодой облик незнакомой страны, вынесшей на себе главную тяжестьсть борьбы с фашизмом. Парад прошел великолепно. Правда, перед массовыми выступлениями детей вдруг случилась минутная заминка. Но вскоре выяснилось, что произошло недоразумение, которое вполне соответствовало возрасту участников этой части парада: в результате очередной детской шалости у музыкантов в самый ответственный момент неожиданно пропали ноты.

Информируя своих читателей о физкультурном параде в Москве, некоторые зарубежные газеты с восхищением писали о том, с какой быстротой Советский Союз налаживает мирную жизнь после жесточайшей из войн. И в этой связи напоминали об удивительном футбольном матче, который состоялся в России в самый разгар сражений с фашистскими полчищами. История этого матча, о котором широко сообщила иностранная печать, такова.

В самом конце апреля 1943 года футболистов московского «Спартака» внезапно пригласил к себе председатель Всесоюзного Спорткомитета Василий Васильевич Снегов, который дал спортсменам поручение: срочно вылететь в Сталинград, где 2 мая должна состояться игра с командой сталинградского «Динамо».

Незадолго до этого в феврале 1943 года победно завершилась великая Сталинградская битва, город на Волге лежал в руинах. Ожесточенные сражения советских войск с фашистскими армиями продолжались на всех фронтах… А в Сталинграде уже зазвучали футбольные позывные!

Тот матч, состоявшийся на маленьком прибрежном стадиончике в Бекетовке, на поле, по которому сначала прошли саперы с миноискателями, собрал примерно десять тысяч зрителей – раненых бойцов и офицеров, а также чудом оставшихся в живых мирных жителей. К радости сталинградцев, их команда победила со счетом 1:0. Но конечно, дело было не в счете – не случайно о футбольном матче в Сталинграде, знаменитом волжском городе, который во всем мире стал символом разгрома немецко-фашистских войск, написали зарубежные газеты. Лондонская «Таймс» отвела ему целую страницу. 3 мая в Сталинград поступила приветственная телеграмма от игроков знаменитого английского «Арсенала». А в газете «Красный спорт» британский журналист Брюс Харрис писал: «Сталинград – это имя стало сейчас символом невиданной стойкости, храбрости, победы. Но можно ли было подумать, что Сталинград после таких переживаний, какие не выпали ни одному городу, сумеет выставить на футбольное поле команду? Не есть ли это одно из проявлений того сталинградского духа, который свойствен русским воинам, и такого несокрушимого, который ничто не может сломить!» Героизм советских людей, проявленный на фронтах второй мировой войны, породил в сердцах простых англичан самые искренние и горячие чувства к СССР. Не удивительно, что футболистов ждала в Лондоне обильная почта, которую динамовцы читали с таким же удовольствием, как и подбадривающие телеграммы с родины.

Шестнадцатилетние братья-близнецы Дэвид и Антон Симпест писали на русском языке: «Дорогой капитан русской команды „Динамо“! Мы, два брата, пишем вам, чтобы сказать, что мы надеемся, что ваша команда выиграет. Это не значит, что мы не патриоты, но это то, что вы заслуживаете. Наша семья давно восхищается вами и восхищалась во время войны, когда вы боролись за Москву. Ваше Красное Знамя развевается в нашем саду».

А медицинская сестра П. Питерс из Портсмута предложила свои услуги в качестве переводчицы.

«Приезд ваших футболистов сильно взволновал английский спортивный мир, – писала она. – Они даже перестали говорить об атомной бомбе. В газетах много пишут о том, что ваша команда „окутана секретом“… Мои услуги я предлагаю не англичанам, а вам, русским. Мне бы хотелось видеть вашу игру, так как еще в Харбине в 1925—1928 годах я слышала слово „Динамо“. Но я работаю в госпитале, и это практически невозможно. Приезжайте в Портсмут и разбейте наших футболистов в пух и в прах во славу русского „таинственного“ народа».

Одним из самых любопытных было письмо от руководителя Вингейтского молодежного клуба Рута Бита, который обращался к советским футболистам со своеобразной просьбой:

«Наши ребята – заядлые футболисты. Но благодаря карточкам на одежду и недостаткам мы не можем играть из-за нехватки футбольного инвентаря, особенно бутсов. Поэтому я хотел бы знать, нет ли у вас лишних бутсов, которые команде уже не нужны и которые вы могли бы дать клубу. Я знаю, что моя просьба не соответствует правилам гостеприимства, но члены нашего клуба – ваши большие поклонники, и обладание парой бутсов, изношенных членом команды „Динамо“, наполнило бы их радостью».

В послевоенном Лондоне все чаще слышали русскую речь. Сюда по приглашению лидера английских тред-юнионов Уолтера Ситрина приехала делегация советских профсоюзов во главе с председателем ВЦСПС Василием Васильевичем Кузнецовым. Поездка футболистов «Динамо» совпала по времени с пребыванием в английской столице группы советских дипломатов, которую возглавлял посол СССР в США Андрей Андреевич Громыко, – только что вступил в силу Устав Организации Объединенных Наций и шла подготовка к первой сессии ООН, которая должна была состояться в Лондоне. Здесь же находилась в это время и большая делегация советских юношей и девушек из всех союзных республик во главе с первым секретарем ЦК ВЛКСМ Николаем Александровичем Михайловым. Она участвовала во Всемирном конгрессе молодежи, на котором 445 делегатов и 160 наблюдателей из 64 стран учредили Всемирную федерацию демократической молодежи.

Именно на этом фоне все возрастающего интереса к Советскому Союзу и расширяющихся международных контактов проходили матчи динамовцев с лучшими английскими командами. И когда первая игра с лондонским «Челси» закончилась сенсационной ничьей 3:3, это сразу же «аукнулось» во всей спортивной Европе.

Но здесь пора коснуться предыстории английского турне команды «Динамо».

На следующий день после прибытия динамовцев в Лондон руководителя советской спортивной делегации принял в конторе Британской футбольной ассоциации на Ланкастергейт, 22, ее генеральный секретарь мистер Роуз. Эта встреча была закономерной, поскольку именно Стенли Роуз считался одним из самых активных сторонников проведения матчей с советскими футболистами. Именно Стенли Роуз еще 13 октября 1945 года пригласил советских дипломатов на футбольный матч между командами «Челси» и «Вест-Хэм Юнайтед», во время которого задал советнику посольства СССР по культуре Борису Караваеву вопрос: «Когда, по вашему мнению, смогли бы встретиться английские и советские футболисты?» Собственно говоря, с этого вопроса и стала стремительно раскручиваться спираль событий, благодаря которым уже ровно через месяц – день в день! – 13 ноября 1945 года состоялся первый матч динамовцев на лондонском стадионе «Стамфорд-Бридж», открывший турне.

Хотя дата планировалась англичанами заранее, исходя исключительно из ситуации внутреннего футбольного календаря, трудно было выбрать для этого матча более подходящий момент во всей послевоенной истории футбола. Встреча между московским «Динамо» и лондонским «Челси» оказалась первым международным матчем после первого послевоенного заседания Международной федерации футбольных ассоциаций (ФИФА), которое свидетельствовало о возрождении мирового спорта.