Текст книги "Восток в борьбе за религиозное влияние на Руси"

Автор книги: Анатолий Новосельцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Итак, по-видимому, есть основания говорить о двух походах на хазарию. Во время первого была разгромлена основная армия хазар и подчинены Руси западные районы каганата. Второй поход привел к уничтожению главных городов восточной части Хазарии, включая Атиль, после чего на месте бывшей хазарской столицы или рядом с ней возник новый город Саксин[45]45
  Гарнати I Большаков. С. 27.


[Закрыть]. Хазарское население еще довольно долго сохранилось в Крыму и, возможно, на северо–востоке Кавказа. Можно полагать, что после первого похода Святослава русские окончательно закрепились на Таманском полуострове, где их опорным пунктом надолго стал город Таматарха-Матрега (русская Тмутаракань). Власть Киева утвердилась и на Дону, где Белая Вежа стала русской крепостью. На самой Волге русские князья однако, не закрепились, и название «Русская река», прилагаемое к Волге арабским авторами, очевидно, отражало лишь наличие русского господства на торговых путях по Волге на Восток.

Гибель Святослава при возвращении его из второго византийского похода в засаде, устроенной у днепровских порогов печенегами по подстрекательству византийцев, вероятно, отразилась на дальнейших отношениях Руси с восточными соседями. Начавшаяся после гибели Святослава борьба в Киеве закончилась, как известно, победой одного из его сыновей Владимира. Это был дальновидный и осторожный политик. Активных действий на Востоке он почти не вел, исключая поход на южных булгар[46]46
  ПВЛ. Ч. 1.С. 59.


[Закрыть], реальность которого, впрочем, вызывает некоторые сомнения. Но политические и торговые связи со странами Востока в долгий период правления этого князя не прекратились. Более того, есть основания полагать, что они приобрели и новый смысл. В начале своего правления Владимир провел ряд мер, направленных на укрепление власти великого князя киевского над прочими славянскими и неславянскими землями. Для нас представляет интерес его первая религиозная реформа. Русь в целом была тогда еще языческой, и восточные славяне чтили великое множество разных божеств, как собственно славянского, так и неславянского происхождения. Владимир сначала склонялся, как и его отец, к язычеству, но в целях укрепления центральной власти попытался упорядочить культ, составив официально признаваемый пантеон. Избранные им божества, очевидно, были наиболее почитаемы у славян прежде всего в области Киева, Чернигова и других южных земель, скажем Перун, чьим именем клялась княжеская дружина. Но в тот же пантеон вошли и божества, заимствованные у иранцев южных степей; очевидно это произошло в период продвижения славян на Восток, когда иранцы сливались с ними.

Среди таких божеств для нас наиболее интересны Семаргл и Хорс. Доказано, что Семаргл – это иранское божество, сказочная птица, известная, например, из "Шахнаме" Фирдоуси как Симург[47]47
  Тревер К. В. Сэнмурв–Паскудж. Собака–птица. Л., 1937; Фирдоуси. Шахнаме. М., Ш). Т. 1. С. 140, 141 и др. (на перс. яз.).


[Закрыть]. Несколько сложнее вопрос с Хорсом. Предполагается, что и Хорс и Семаргл заимствованы славянами из скифского языка, а «Хорс» происходит от осетинского хорз, хварз (хороший, добрый). Справедливо мнение, что древнерусское «Хорс» нельзя производить из новоперсидского «Хоршид» (солнце)[48]48
  Абаев В. И. Скифо–европейские изоглоссы на стыке Востока и Запада. М., 1965, с. 115-116. В скифском языке есть слово хвар в значении «солнце», которое В. И. Абаев мешает в своей работе с осетинским словом хор (см.: Основы иранского языкознании. Древнеиранские языки. М., 1979, с. 291).


[Закрыть]. Но можно привести и ряд древнеиранских личных имен, связанных с этим словом.

Согласно другому мнению, Хорс – Солнце, и древнерусский бог с этим именем был именно богом Солнца. В пользу такой точки зрения выдвинуто немало аргументов. Дело в том, что в 1–м тысячелетии н. э. и раньше на территории Восточной Европы, в Закавказье и Средней Азии были распространены различные иранские наречия (в том числе скифские и сарматские), которые позднее исчезли, но оставили свой след в лексике разных языков, в исторических памятниках. В некоторых местах древнееврейского оригинала Библии мы находим слово хрс именно в значении "солнце"[49]49
  Книга Торы, пророков и писаний. Берлин, 1924. С. 297, 491 (на др. – евр. яз.) (дается написание без гласных, устанавливаемых по так называемому масоретскому произношению).


[Закрыть]. Это не еврейское слово, поскольку в древнееврейском языке аналогичное слово означает «глина», «черепок» (в современном произношении – хэрэс). В древнегрузинском языке было слово хварсаки[50]50
  Чубинашвши Д. Грузинско–русский словарь. СПб., 1887. С. 1752.


[Закрыть] – зной, где первая часть слова явно восходит к иранскому хварс (солнце, огонь). В раннесредневековом Закавказье бытовало имя Хурс[51]51
  См., например: Каланкатваци М. История. С. 94, 118 (Хурс–Ишхан – князь Гардмана в Кавказской Албании).


[Закрыть], скорее всего с тем же значением.

Короче говоря, древнерусский Хорс, заимствованный у иранцев Восточной Европы, по–видимому, все‑таки бог Солнца. Почиталось это божество, очевидно, той частью восточных славян, которая, двигаясь на восток, ассимилировала и часть старого скифо–сарматского населения (скорее всего полянами или северянами). Владимир же, отбирая в свой пантеон наиболее значительных языческих богов, включил туда и Семаргла и Хорса. Эта религиозная реформа Владимира не была долговечна. Вскоре он пришел к выводу, что для укрепления великокняжеской власти необходимо принять монотеистическую религию, освящающую княжеское единодержавие. Таких вероисповеданий в Киеве известно было три: христианство, ислам и иудаизм. Христианство давно проникло на Русь, и даже бабка Владимира была христианкой. Можно не сомневаться, что в Киеве знали и мусульманскую веру, а у хазар часть населения исповедовала иудаизм, и еврейские купцы бывали в странах Восточной Европы.

Для Владимира принятие той или иной веры было прежде всего вопросом политическим. Он, несомненно, выбирал ту религию, которую исповедовали в его время в наиболее могущественном государстве. Выше уже говорилось об "испытании вер" Владимиром. Эта легенда определенно имеет реальную основу, которую можно отделить от вымысла. Если о принятии иудаизма речь серьезно идти едва ли могла, то в отношении ислама так не скажешь. Конечно, Коран запрещает вино (что якобы и послужило причиной отказа Владимира от ислама), но история Востока дает нам слишком много примеров нарушения этой заповеди мусульманскими владыками. Турецкий султан Селим II (1566-1574) питал такое пристрастие к хмельному, что даже у правоверных исламских летописцев заслужил прозвище Мает (пьяница). История религиозной реформы Владимира в общем хорошо известна. Изучены и восточные материалы по данному вопросу[52]52
  Розен В. Р. Император Василий Болгаробойца // Зап. Имп. Академии наук. СПб., 1883. Т. 44.


[Закрыть]. Помимо легенды об «испытании вер» в нашем распоряжении имеются два любопытных, в основных деталях сходных рассказа восточных историков о посольстве Владимира в Хорезм и о якобы имевшем место обращении русов в мусульманство. Один из этих рассказов сохранился у арабского ученого, врача по профессии Шараф аз–Замана Тахира ал–Марвази (XI в.), второй его вариант – у персидского писателя из Индии Мухаммеда Ауфи (XIII в.)[53]53
  Об этих авторах см.: Крачковский. Литература. С. 326-329.


[Закрыть]. Соответствующие разделы труда Марвази заимствованы им у географов предшествующего времени. Что касается Ауфи, то его рассказ находится в своеобразном сборнике рассказов и анекдотов. Оба автора[54]54
  Бартольд В. В. Арабские известия о русах. С. 805-809 (текст и перевод рассказа Ауфи: с. 806-807); Марвази. С. 23.


[Закрыть] повествуют о том, что русский князь направил послов к хорезмшаху с целью выяснить преимущества мусульманской веры. Эта вера якобы ему понравилась, и русы приняли ислам. При этом Марвази любопытно объясняет мотивы этого поступка. По его словам, еще в 300/912-13 г. русы стали христианами, после чего их прославленная воинственность исчезла, а ислам они приняли для того, чтобы иметь возможность вести священную войну[55]55
  Марвази. С. 23 (араб, текст).


[Закрыть].

Несомненно, эта полулегенда может иметь какую‑то реальную основу. Сопоставив её с летописным рассказом, можно предположить, что Владимир направил послов в Волжскую Булгарию, а из нее они ездили в Хорезм. Хорезм (Хвалиси) был известен и автору Повести временных лет. Владимир вполне мог именно в Хорезме наводить справки об исламе, а заодно выяснять и политическое состояние главных государств мусульманского мира.

Что же являл собой мир ислама в 80–е годы X в.? Какие сведения должен был получить об этом киевский князь? Багдадский халиф в ту пору реальной силой не обладал[56]56
  Фактическими правителями Ирака и Западного Ирана были Бунды, но с 983 г., после смерти одного из крупнейших представителей этой династии, Адуд ад–доулэ, государство Бундов фактически распалось и между тремя сыновьями покойного шаха шла ожесточенная борьба (История Ирана. С. 140-142).


[Закрыть]. Правители Сирии в 70–е годы X в. потерпели ряд серьезных поражений от Византии, так что даже часть их северо–западных владений была захвачена Византией[57]57
  Мец А. Мусульманский ренессанс. М., 1966. С. 16.


[Закрыть]. Могущественнейшей на востоке мусульманского мира была держава Саманидов. Им подчинялись Афганистан и Восточный Иран. Однако в последней четверти века и это государство шло к упадку[58]58
  В 982 г. войска Саманидов были разбиты Бундами – Адуд ад–доулэ, который чуть было не подчинил Хорасан (Бартольд В. В. Туркестан в эпоху монгольского нашествия //Бартольд В. В. Соч. М., 1963. Т. I. С. 313).


[Закрыть]. В правление Нуха II (976-997) государство Саманидов постоянно сотрясали распри и мятежи феодалов[59]59
  Гафуров Б. Б. Таджики. С. 345.


[Закрыть]. В 80-90–е годы X в. от Бухары фактически стал независимым Хорезм, и это обстоятельство могло побудить киевского князя направить туда послов. Подобное состояние мусульманских государств в 80–е годы X в. должно было дать основание Владимиру усомниться в способности ислама укрепить центральную власть.

Иное дело – Византия. В те времена она переживала, пожалуй, последний период своего политического подъема. Отец Владимира Святослав был побежден в войне с нею. Арабские государства тоже терпели поражения от византийцев, претендовавших на Сирию и Закавказье. Успехи сопутствовали Византии и на Балканах. Уже по этой причине принять христианство из Византии было политически выгодно. К тому же и византийские императоры нуждались в военной помощи Руси. Эту помощь Владимир, как известно, оказал и получил в жены сестру императоров Василия и Константина Анну. Тем не менее представляется, что вопрос возможности принятия Русью ислама все же стоял. Другое дело, что принятие христианства, притом из Византии, для киевского князя оказалось гораздо более выгодным и не влекло за собой политической зависимости от Византии. Русско–византийский конфликт 1043 г. – реальное тому доказательство. В 1988 г. будет отмечаться 1000–летие крещения Руси. Между тем эта дата условна. Древнерусская летопись, правда, указывает на 988 г.[60]60
  ПСРЛ. Т. 1. С. 109-116; Т. 2. С. 94-103.


[Закрыть], однако другой древнерусский памятник – Память и похвала Владимир Иакова Мниха отмечает, что Владимир крестился в десятое лето по убиении своего брата Ярополка[61]61
  Кузьмин А. Г. Русские летописи как источник по истории Древней Руси. М., 1969. С. 231.


[Закрыть], т. е. в 990 г. Правда, летописная дата подтверждается византийскими источниками[62]62
  Иностранные источники об Армении и армянах. Ереван, 1979. Вып. 101 (на арм. яз.).


[Закрыть], но в них, как и в Повести временных лет, идет собственно рассказ о походе Владимира на Koрсунь (Херсонес) и браке Владимира с Анной.

Привлечение восточных источников, в том числе и арабских христианских, предпринятое, например, В. Розеном, дает еще более сложную картину крещения Руси. Получается, что цепь событий, связанных с крещением, растянулась от 986 до 990 г.[63]63
  Розен В. Р. Император. С. 201-217.


[Закрыть]. Поэтому вопрос этот вызывает споры и по сей день[64]64
  Введение христианства на Руси. М., 1987. Гл. V.


[Закрыть]. Думается, единственно верный ответ сводится к тому что принятие христианства Владимиром действительно представляли цепь событий, растянувшихся на несколько лет[65]65
  В. Р. Розен приурочил это событие к 987-989 гг. (см.: Розен В. Р. Им С. 219).


[Закрыть], начиная от совета Владимира с боярами и старцами градскими, упомянутого в Повести временных лет и кончая собственно крещением Руси.

В то же время восточная политика уже христианской Руси в конце X – первой трети XI в. характеризуется возрастающей активностью, о чем мы имеем сведения (хотя и довольно скудные), почерпнутые из восточных источников. Скудость эта объясняется тем, что на Востоке Древняя Русь поддерживала политические связи в основном с областями Северного Кавказа и Восточного Закавказья. Никаких местных письменных источников у народов Северного Кавказа еще не было, местные же хроники Дербента, Ширвана и Арана уцелели совершенно случайно, к тому же и сокращенном виде[66]66
  Тексты этих хроник см.: Минорский. История; Minorsky V. Studies in Caucasian History. London, 1953.


[Закрыть]. На них и основывается почти все, что мы знаем об этих связях. Разумеется, с фактами, упоминаемыми в этих хрониках, надо увязывать и соответствующие (правда, тоже довольно скудные) известия Повести временных лет.

После крушения Хазарского государства пределы Киевской Руси на Востоке расширились. К сожалению, полной картины мы и здесь не имеем. Но Таманский полуостров, а также, очевидно, часть Подонья и Крыма были Киеву подчинены. Летопись сообщает о нескольких войнах Владимира с печенегами, которые, по–видимому, были основными противниками Руси на юго–востоке. Тмутаракань Владимир пожаловал одному из своих сыновей, Мстиславу Храброму[67]67
  Panoe O. M. Княжеские владения на Руси в X – первой половине XIII в. М., 1977. С. 37.


[Закрыть]. Само прозвище этого князя говорит о том, что Владимир не случайно выбрал для управления столь отдаленным уделом именно его. Судя по летописным данным, Мстислав исповедовал христианство, а по нраву походил на своего деда Святослава. Наряду со славянским именем Мстислав он, как и прочие тогдашние Рюриковичи, носил христианское имя Константин (Владимир после крещения воспринял имя Василий, очевидно в честь брата своей византийской супруги – Василия II). Насколько можно судить по русским летописям, Тмутаракань уже при Владимире играла важную роль в русской политике на Северном Кавказе.

Еще в 987 г. эмир Дербента Маймун обратился за помощью к русам в своей распре с городской знатью раисами – буквально: главами города)[68]68
  Минорский. История. С. 68.


[Закрыть]. По своему значению и числу жителей Дербент превосходил все города Закавказья[69]69
  Ибн Хаукаль / Крамере. С. 342.


[Закрыть], не исключая Тбилиси. Хотя правил там эмир, но огромным влиянием пользовалась и городская знать, главы городских кварталов и цехов. В отличие от остального Дагестана в Дербенте и его округе давно утвердился ислам. Политическая борьба, происходившая там, развивалась в религиозной форме (течения в исламе). Дербент находился в сложных отношениях с языческим населением горного Дагестана, где эмиры пытались найти себе поддержку, чтобы противостоять городской знати. В то же время раисы были в союзных отношениях с Ширваном, южным соседом Дербента. Не имея, очевидно, прочной опоры в среде городского населения, эмиры содержали личную гвардию, которая в конце X в. состояла из русов[70]70
  Минорский. История. С. 68-69.


[Закрыть].

В 987 г., после того как Маймун обратился к русам за более основательной помощью, Дербенту было предоставлено 18 русских кораблей. К тому моменту эмир уже потерпел поражение и был посажен раисами под стражу в каком‑то правительственном здании в нижней, приморской части Дербента. Хроника сообщает, что русы освободили эмира из заключения. Для освобождения эмира понадобилась высадка воинов лишь с одного русского судна. Прочие же корабли направились на юг по Каспию до области Маскат[71]71
  Приморский район южнее Дербента. Название он получил от иранского племени массагетов (маскутов), поселившихся здесь в древности.


[Закрыть]. Возможно, что там они действовали против врага дербентского эмира ширваншаха, ибо затем русский флот продвинулся и дальше на юг[72]72
  Дальнейшая судьба этой экспедиции неизвестна. Воины же, помогавшие Маймуну, согласно дербентской хронике, были перебиты затем сторонниками раисов.


[Закрыть].

Освобожденный русами эмир Дербента закрепился в городе. Однако в 989 г. опять начались беспорядки, вызванные неким Мусой ат–Тузи, проповедником из Гиляна[73]73
  Эта южноприкаспийская область приобщилась к исламу относительно поздно, но затем на протяжении всего средневековья была рассадником различного рода «ревнителей веры», чаще всего шиитского толка.


[Закрыть], связанным с раисами. Явившись в Дербент, Муса ат–Тузи обвинил эмира Маймуна в нарушении норм Корана (в частности, в пристрастии к спиртным напиткам) и потребовал выдачи неверных – гвардейцев–русов, чтобы заставить их принять ислам или предать казни. Дербентская летопись не содержит подробностей того, что было дальше, но из нее видно, что Маймун отказался выполнить требование своих врагов и в 990 г. вместе с русами ушел в соседний с Дербентом Табасаран.

Этот инцидент позволяет понять развитие взаимоотношений русов с народами Северного Кавказа. Уже в 945 г. русы находились в союзе с аланами и лезгинами; в 80–е годы X в. кавказские князья обменивались с Русью посольствами[74]74
  Гаркави. С. 240.


[Закрыть]. События 987-990 гг. в Дербенте показывают, что русы находились в союзных отношениях с его эмиром и горцами Дагестана. Можно говорить о большом влиянии Киевской Руси на Северном Кавказе уже в X в.

После смерти Владимира между его сыновьями началась междоусобная борьба, закончившаяся в 1019 г. победой Ярослава Мудрого, прежде правившего в Новгороде. Ему удалось воссоединить под властью Киева большую часть Древней Руси. Мстислав Владимирович, ставший после смерти отца князем Чернигова и Тмутаракани, т. е. правителем юго–восточной части Руси, первоначально не вмешивался в борьбу своих братьев: его усилия были направлены на то, чтобы закрепить свое влияние на Северном Кавказе. В 1022 г. Мстислав ходил на касогов, разбил их князя Редедю и наложил на его владения дань[75]75
  ПВЛ. Ч. 1.С. 99.


[Закрыть]. Где находились владения Редеди, мы не знаем: касоги в X‑XI вв. населяли обширную территорию Западного Кавказа и граничили с Тмутараканью[76]76
  Наиболее подробные данные о кашаках (касогах) приводит арабский автор ал–Масуди (Минорский. История. С. 206-207).


[Закрыть]. У них не было единого правителя, и упомянутый Редедя был, очевидно, одним из многочисленных касожских властителей.

У Мстислава могли быть и более широкие планы, но в 1023 г. у него возник конфликт с Ярославом Мудрым. Характерно, что в составе войск последнего были варяги, а у Мстислава – хазары и касоги. Конфликт закончился победой Мстислава, но, по летописи, киевляне его не приняли, так что он остался владеть Черниговом и другими своими землями.

До самой его смерти (1036 г.) юго–восточные территории фактически были независимы от Киева[77]77
  ПВЛ. Ч. 1.С. 99-100. Вместе с тем в дальнейшем отношения между братьями, по–видимому, изменились. В 1031 г. они вместе ходили на поляков (см. там же. С. 101).


[Закрыть], и киевская летопись упоминает Мстислава, как правило, лишь в связи с киевскими делами. Закавказские хроники совсем его не упоминают, но описанные в них события 30–х годов XI в., связанные с русами, могут относиться к деятельности только этого русского князя.

В X – первой половине XI в. в Закавказье и на Северном Кавказе сложились довольно устойчивые политические группировки. Судя по местным хроникам Закавказья и Дербента (XI в.), русы чаще всего находились в союзе с аланами, а также с правителями Дагестана. В русской летописи тоже нет указаний на какие‑либо конфликты Мстислава с аланами. Очевидно, здесь играла роль и система алано–касожских отношений, предполагавшая союз русской Тмутаракани с аланами. Такая расстановка политических сил дала себя знать в событиях, разыгравшихся в Закавказье в 30–е годы XI в.

В 1030 г. в Аране началась феодальная усобица, в ходе которой один из сыновей аранского эмира, Фадла Муса, призвал на помощь русов, и они прибыли на 38 кораблях к ширванскому побережью (здесь опять‑таки надо предполагать союз русов с Дербентом и другими дагестанскими областями). В битве с русами ширваншах потерпел поражение, после чего русы по просьбе Мусы поднялись вверх по Куре, перешли на Аракс и вместе с его воинами овладели крупнейшим городом Арана Байлаканом. Затем русы ушли в византийские владения. Но в 1031 г., согласно хронике Арана, они опять появились в Ширване. Обстановка была уже иной: Муса на сей раз стал союзником ширваншаха, и в сражении близ Баку эти два феодала совместно воевали против русских дружин. Понеся потери, русы ушли. В параллельной хронике Ширвана под 1032 г. говорится о походе на Ширван сарирцев и алан, которые потерпели страшное поражение[78]78
  Minorsky V. Studies. P. 11-12; Минорский. История. С. 54.


[Закрыть].

Сопоставляя известия хроник, можно предположить, что в 1030-1032 гг. русы воевали в Закавказье как союзники ас–Сарира и алан. Источники, таким образом, показывают, что политика русских князей (точнее, Мстислава Храброго) носила активный характер. Действовал он в союзе с аланами и дагестанцами. Это вполне согласуется с тем, что нам известно о Мстиславе из русской летописи. Он, по–видимому, и не стремился стать во главе всей Руси, а был больше заинтересован в укреплении своего влияния на Северном Кавказе, в чем и достиг немалых успехов. Очевидно, походы русов 30–х годов XI в. в Закавказье самостоятельных целей не преследовали и скорее всего обусловливались договорными обязательствами черниговско–тмутараканского князя в отношении его северокавказских союзников – алан, сарирцев, Дербента. Но Мстислав явно стремился укрепить свое влияние на Западном Кавказе, вблизи русских владений (Тмутаракань и др.). Отсюда и его союз с аланами и дагестанцами.

Мстислав скончался в 1036 г. бездетным, и его владения перешли к Ярославу Мудрому. Любопытно, что это сразу вызвало конфликт с печенегами[79]79
  ПВЛ. Ч. 1.С. 101-102.


[Закрыть]. Чем это объяснить? Можно высказать самые различные предположения. Смерть такого воителя, как Мстислав, вероятно, воодушевила кочевников напасть на русские земли. А может быть, печенеги были каким‑то образом связаны с покойным князем и в переходе его земель под власть Ярослава усмотрели для себя угрозу? Наконец, нельзя забывать о Византии. Выше упоминалось, что во время одного из походов в Восточное Закавказье русы затем ушли в византийские пределы. Зачем? Тут также можно выдвинуть серию гипотез. С одной стороны, известно, что в Закавказье первой половины XI в. русские дружины нередко сражались на стороне византийцев[80]80
  Картлис цховреба. Т. 1. С. 384 (на др. – груз. яз.).


[Закрыть]. Даже в битве Романа Диогена с сельджуками при Манцикерте (1071 г.) в составе византийской армии были русские отряды[81]81
  Ибн ал–Асир. Всеобщая история. Каир, 1931. Т. 8. С. 109-110.


[Закрыть]. С другой стороны, был, как известно, и поход 1043 г. на Византию, возглавленный старшим сыном Ярослава Владимиром[82]82
  Пашуто В. Т. Внешняя политика. С. 79-80.


[Закрыть]. Очевидно, надо принимать в расчет византийские интересы в Крыму, что и могло побудить империю толкнуть кочевников на Русь.

Впрочем, наступали новые времена и для Руси, и для печенегов. Последние вскоре должны были очистить южнорусские степи под натиском новой волны кочевников. Половецкие (кыпчакские или куманские) племена заняли во второй половине XI в. огромную территорию, включая степи нынешнего Казахстана, Северного Кавказа и равнинные пространства от Дона до Дуная. Половцы надолго стали главными противниками Руси на юге и востоке. В самой Киевской Руси после смерти Ярослава Мудрого начала проявляться тенденция к распаду на уделы. И хотя окончательное раздробление Древнерусского государства приходится на 30–е годы XII в., предшествующие 70-80 лет его истории уже отличаются в этом смысле от X – первой половины XI в. Восточные связи Руси и ее отдельных земель отныне определяются в значительной мере характером отношений с половцами, а также связями тех или иных русских княжеств со странами Кавказа, Закавказья.

Подводя некоторые итоги развития связей Киевской Руси с Востоком в X – первой половине XI в., можно сказать, что характер, цели и направленность этих связей определялись торговыми и политическими интересами стран Востока в Европе, а Руси – на Востоке. Изучение этих интересов нельзя отрывать от проблемы русско–византийских отношений. Вплоть до конца 60–х годов X в. большое значение имели взаимоотношения Руси с Хазарским каганатом. Эволюция контактов Руси на Востоке закономерно привела к установлению с 40–х годов X в. союзнических отношений Киева с рядом племенных и государственных объединений Северного Кавказа. Эти контакты получили дальнейшее развитие после крушения Хазарии под ударами войск Святослава.

Вторая половина X – первая половина XI в. – период крепнущего влияния Руси на Северном Кавказе, ее активного участия в событиях, происходивших в Закавказье, к которым так или иначе были причастны и Византийская империя, и ряд государств Передней Азии. Формы политических отношений Киевской Руси со странами Востока определялись, с одной стороны, внутренними социально–экономическими процессами у восточных славян (возникновение федерации восточнославянских княжеств, затем образование единого раннефеодального Киевского государства, позже – постепенный его распад); с другой же стороны, эти формы зависели и от развития международных отношений в Европе, странах Передней и даже Средней Азии.

Что же касается идеологической, в том числе религиозной, сферы, то восточнославянский мир имел здесь с Востоком тесные контакты. Об этом свидетельствует, в частности, состав древнерусского государственного языческого пантеона. Древняя Русь в IX‑X вв. взаимодействовала и с мусульманским миром, северные пределы которого в X в. достигли Поволжья. Однако эти идеологические связи не получили развития. В конкретных условиях той эпохи более сильным оказалось религиозное влияние Византии. Оттуда и пришло на Русь христианство, формы которого здесь имели свои особенности.