Текст книги "Всего одна ночь"

Автор книги: Анатолий Охотин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Уединившийся в кабине Антон тоже думал о девушке.

«Почему кругом такая несправедливость? неизвестно кому адресовал он свой вымученный вопрос. – Встретил Элис, потянулся, а она, оказывается, уже кому-то что-то «обещала». Стыдно признаться, Элис зацепила меня. Со стороны поглядишь – вроде самая обыкновенная, и в то же время особенная, неповторимая. В один вечер сумела расшевелить мою душу, словно раздула пригасшие угли и те вдруг вспыхнули ярким пламенем – маленьким пока, но живым костерком! Ума не приложу, как дальше жить без нее...»

Память отнесла Качалина на девять лет назад, когда с ним происходило нечто похожее. Давно, словно в другой жизни, но было, было, никуда от этого не денешься.

Тогда Качалин летал на «Ан-2» вторым пилотом, зеленый еще пацан был, только после училища. О жизни знал меньше, чем нынешний продвинутый школяр, у которого дома компьютер, выход в Интернет, «дурь» попробовал, чтоб не казаться в своей среде слабаком, и точно знает, как предохраняться от СПИДа. Антон умел взлетать и садиться, курил болгарские сигареты «Стюардесса» и мечтал о большой настоящей любви.

Катю он встретил в парке на Первомай. Стояли замечательно теплые погожие дни. Манифестаций по разнарядкам уже не проводили, однако горожане все равно тянулись на многолюдные улицы, в парки, чтобы вдосталь надышаться весенним воздухом, насладиться запахами пробудившейся после зимней спячки, оттаявшей земли, услышать трескотню птиц, просто позагорать. Катя сама подошла к Антону с незатейливым вопросом: «Который час?» У нее было живое скуластенькое лицо и ярко блестевшие зеленые быстрые глаза. Жизнерадостная, шумная, подвижная, с роскошной гривой волос, она сразу приглянулась Антону, запала в душу. Слово за слово разговорились и не заметили, как прогуляли допоздна.

Грехопадение Качалина свершилось в ночь на второе мая на широком диване в собственной квартире. Прочное сооружение, доставшееся ему от родителей, жалобно стонало под разгоряченными телами влюбленных, жадно набросившихся друг на друга.

Отрезвление наступило ранним утром второго мая, когда пробудившийся раньше Кати Антон обнаружил валявшийся на полу парик. Но что совсем его доконало, так это лежавшие на столике оптические линзы зеленого цвета – тогдашний писк моды. Его привела в ужас мысль, что волосы и глаза, которые он полюбил вчера, были ненастоящими. Он убрался в смятении на кухню, попил холодной водички из-под крана и предался грустным размышлениям, а все ли он узнал о Кате? Не снимается, не отстегивается ли у нее еще что-нибудь. Обнаруженный обман, должно быть не умышленный, сделал свое черное дело – Антон вдруг почувствовал к партнерше дикое отвращение. Подумал: обманув в малом, она сможет так же легко обойтись с ним и в чем-то более важном. Он не выгнал знакомую сразу, предпочел исчезнуть из квартиры, пока та не проснется. Появившись дома через неделю, Кати уже не обнаружил, как, впрочем, и магнитофона. Парик и контактные линзы исчезли вместе с хозяйкой. Пару дней Антон погрустил о пропаже магнитофона. А со следующей получки купил на барахолке отличный двухкассетник – до сих пор исправно пашет. Зато с девушками стало сложнее. Теперь, встречая незнакомую или даже знакомую особу женского пола, Антон начинал въедливо приглядываться к ней, пытаясь определить, вся ли она настоящая. Друзья поначалу советовали Антону наведаться к невропатологу. Не все понимали, откуда в таком молодом парне такая странная щепетильность. Но Антона столь глубоко и больно зацепил первый неудачный опыт, что он и сам на ведал, как с подобным грузом жить дальше.

И вдруг как снег на голову свалилась Элис. В чужой стране, в самых неподходящих обстоятельствах. Какие-то струны задела в его захолодевшей душе, и он не хотел, чтобы это чувство ушло. Странно было, как жил без Элис раньше. Он помнил ее прикосновение, безграничную доверчивость. Нет, Пол, так просто ты Элис не получишь. В лепешку разобьюсь, но она станет моей. Принимая бесповоротное решение, Антон отчетливо понимал, насколько усложнится его жизнь, но иначе и помыслить не мог: прикипел к Элис по-настоящему, всерьез и надолго.

В восемь вечера Качалин, тщательно выбритый, в костюме с иголочки появился в Гранд-отеле, единственной большой гостинице столицы с приличным рестораном. Он знал, Элис живет здесь, и собирался после ужина подняться к ней. Если уж идти, то до конца.

Шеф-поваром ресторана был китаец из Гонконга, и успех заведения на девяносто девять процентов зависел от стараний юркого, высохшего старика с желтым морщинистым лицом и узким разрезом живых, молодых глаз.

Антона усадили к окну, из которого открывался вид на порт с несколькими кранами и десятком кораблей на рейде. Кондиционер работал исправно, гоня приятную прохладу, а свежие цветы в вазе источали нежный аромат. У него сразу поднялось настроение, и почему-то подумалось, что сегодняшний вечер принесет удачу. Он заказал легкий ужин и немного коньяка.

Качалин выпил коньяк, расправился с вкусной лапшой и заканчивал ковырять спинку минтая, когда в зале появился Пол. Его было не узнать: элегантный, предупредительный мужчина, сама учтивость, костюм безупречен, галстук в тон. Антон перевел взгляд на его спутницу и обомлел. Да нет, такого не может быть! Пол сопровождал потрясающую девушку. Конечно, Антон сразу узнал в прелестной спутнице оператора свою Элис. Вилка, вонзенная в рыбу, так и осталась торчать в спинке, как острога. Антон завороженно следил за парой. Элис казалась выше в туфлях на высоких каблуках, в длинном вечернем платье темно-лилового цвета. Платье очень шло к ее милому лицу, придавая некую загадочность. А какой божественный поворот головы! Какие манеры! Принцесса, королева!

Когда они прошествовали в опасной близости от Качалина, он отвернулся, делая вид, что занят рыбой. Ему на миг показалось, что его обнесло легким ветерком от ее платья, повеяло ароматом тонких духов. А он, как кретин, сидит отвернувшись и рыбу ковыряет!

В груди слабо ворохнулось сомнение. Неужели не узнала? Конечно, встретить девушку в джунглях, усталую, беспомощную – это одно, и совсем другой коленкор, когда она вот так царственно проходит мимо. Стоит ли сейчас тревожить Элис, надменную и безразличную ко всему?

К элегантной паре подбежал расторопный официант. Оператор, видимо, решил гульнуть на широкую ногу, не скупясь тряхнуть кошельком, дабы хоть этим поразить воображение Элис. Он уже предвидел скорый выход из состояния перманентной неопределенности, задумав добиться сегодня от девушки четкого ответа: с ним ли она.

Официант едва поспевал записывать за щедрым кавалером. Ясно было, что выгодный клиент выпендривается перед дамой. Наконец заказчик смолк.

– Больше ничего? – на всякий случай справился официант.

Пол взглянул на Элис. Она отрицательно покачала головой.

Официант собрался уходить, но тут на его плечо легла тяжелая мужская рука.

– Все заказанные блюда принесите в единственном экземпляре, – Антон был очень серьезен в своих намерениях. – Господин будет ужинать один. А дама пересядет ко мне. Пожалуйста, шампанское и крабов вон к тому столику у окна.

Элис просияла, увидев Антона. Она сразу поднялась, приняв руку Качалина. Тот спокойно ей улыбался.

Растерявшийся официант стоял на месте, не зная, чей заказ выполнять.

– Элис?! – Лицо Пола удивленно вытянулось, весь лоск куда-то подевался. – Ты ведь не оставишь меня? Нам надо поговорить!..

– Завтра наговоришься, оператор, – заверил его Качалин. – Полет будет долгим, все успеешь обсудить. А у нас с Элис последний вечер, и я прошу подарить его мне. Ты согласна, дорогая?

Элис весело рассмеялась. Пол и без ответа видел по ее глазам, отчаянно засиявшим, что она готова бежать за этим летчиком хоть на край света, и внезапно понял, чего ему недоставало в отношениях с Элис: вот этой легкости, с которой наглецы уводят женщин из-под носа. Он убито поглядел вслед уходящей парочке и устало обратился к официанту:

– Первый заказ отменяется. Принесите побольше виски и что-нибудь из еды. Немного, но сытно.

– Могу предложить изумительный суп. Ни один иностранец не уезжает отсюда, не отведав столь экзотического блюда.

– В самом деле? Ладно, несите. А из чего этот суп?

– Из пениса слона. Вкус непередаваемый.

– Ладно, несите, – вздохнул расстроенный Пол, – чего уж теперь...

Антон и Элис разместились у окна.

– Ты великолепна, Элис, – восторженно проговорил Качалин, глядя ей в глаза. – Такой чудесной девушки я еще не встречал. Прости, я самовольно вмешался в программу вашего вечера, но поверь, это от чистого сердца. Мне очень хотелось тебя видеть.

– Ты, может, и сломал чьи-то планы, только не мои. Мне тоже хотелось встретиться.

– Этот Пол – странный парень, – сказал Антон. – Он не слишком много места занимает в твоей жизни? Он мне такого наплел, я чуть не застрелился. Клянусь! Он сказал, что вы собираетесь пожениться.

– Что? – не поверила Элис. – Он так тебе сказал?

– В общих чертах.

– Пол любит фантазировать. Не знаю, с чего он забрал себе в голову, что я могу стать для него подходящей женой. Если бы я и вышла за кого-то, то уж, конечно, не за Пола. С меня достаточно видеть и терпеть его на работе. Уже подвиг с моей стороны. А садиться за один стол, коротать вечера у телевизора, нет, увольте. Это не для меня.

– А что ты скажешь обо мне? – Антон дурашливо выпятил грудь.

Элис помолчала. Хотя Антон и дурачился, хотел ее развеселить, но она не раз уже себя спрашивала: зачем нужен ей Энтони? И не находила ответа...

– Ты хочешь продолжения наших отношений? Не устал от меня? Я ведь такая взбалмошная.

– Устал от тебя? Ты смеешься. Не ведаю, что со мною сейчас творится, но я дико ревную тебя к Полу, к молодому официанту, к самолету, на котором ты завтра полетишь. Я ведь похож на идиота, правда?

Элис улыбнулась, ласково погладила руку Антона, отвечать не стала.

Им принесли шампанское и закуску. А вслед за официантом явился изрядно хмельной седовласый мужчина лет шестидесяти, весь заросший волосами, которые торчали отовсюду: из-под коротких рукавов рубашки, из распахнутого ворота, высовывались из ушей и носа. У старика оказался неприятный сиплый бас заядлого курильщика и припухшие веки многолетнего пьяницы. Незнакомец бесцеремонно подсел к Элис, подвинув себе стул от соседнего столика, подмигнул девушке и, не спрашивая разрешения, опрокинул в себя порцию коньяка, стоявшего перед Антоном. Дождался, когда жидкость скатится вниз, и облегченно вздохнул.

– Слушай, детка, – панибратски обратился он к Элис, – может, ты представишь меня своему приятелю? – Старик с вожделением поглядывал на отличный французский коньяк.

Девушка запоздало спохватилась и повернулась к Антону, уже начавшему сердиться:

– Энтони, это Фрэнк, америкен бой.

Качалин без удовольствия пожал крупную ладонь американца.

– Антон Качалин, рашен парень.

Фрэнк и Элис переглянулись, осмысливая игру слов, и весело рассмеялись. Элис, торопясь разрядить возникшую неловкость, сказала:

– Фрэнк – мой давний знакомый. Он тоже журналист, только газетчик.

– Ненавижу эти ваши электронные штучки, – признался старик.

– У Фрэнка устрашающий вид, но ты, Энтони, его не бойся, он славный малый. Воевал во Вьетнаме, был в плену у вьетконговцев, дважды бежал. В его теле больше дырок, чем в дуршлаге. К тому же он пьет без меры, а в пылу бывает горяч, несдержан, поэтому его бросили все его четыре жены.

– Очень приятно познакомиться с таким асом, – без энтузиазма произнес Качалин, мысленно проклиная старика за неожиданное вмешательство. Ему не терпелось получить от Элис ответ на вопрос, мучивший его весь день. Что она скажет? Приблизит или оттолкнет его?

– Почему, детка, четыре жены? – громко запротестовал Фрэнк. – Ушли от меня только три, а от четвертой, Марго, я сам еле ноги унес. Она собиралась гильотинировать меня кухонным ножом.

– О Боже! – воскликнула Элис. – Бедный Фрэнк, ну и досталось же тебе!

– Пустое, детка. Все уже в прошлом. Скоро старине Фрэнку на покой.

– Как тебе не стыдно! Ты совсем недурно выглядишь. Выйдешь на пенсию, станешь навещать внуков. У тебя есть внуки, Фрэнк?

– Не знаю, детка. Но дети были. Два сына и три девочки. Впрочем, вряд ли они меня считают отцом, жены держали детей подальше от моего дурного влияния. Эти наседки больше чумы боялись моего появления, считали, что дети, увидев отца в таком виде, тоже станут пропойцами. Я ломал ребра, разбивал морды новым мужьям своих бывших жен и уходил с печалью в сердце.

– И тебя ни разу не посадили?

– А что толку сажать меня в клетку? Разве меня там удержишь? – Фрэнк поглядел на пустой бокал. – Что-то в горле пересохло...

«Если этот тип не уйдет, – злился Антон, – считай, вечер пропал. Черт бы побрал этого Фрэнка, мог бы наливаться спиртным и в другом месте».

Качалин наполнил бокал и подвинул ближе к старику. Тот осушил его залпом, крякнул от удовольствия и достал дешевую сигару, откусил и выплюнул на пол кончик, прикурил от зажигалки. «Похоже, этот Фрэнк не привык церемониться, – все больше раздражался Антон. – Для него просто не существует окружающих, поступает так, как ему удобно.»

Фрэнк заметно захмелел, теперь его только бульдозером можно было сковырнуть со стула. Антону даже выпивка не помогла, сидел как деревянный, жалел пропавший вечер, безнадежно испорченный явившимся неизвестно откуда Фрэнком.

Элис заметила муки Антона и наклонилась к старому знакомому.

– Знаешь, Фрэнк, мы пришли отдохнуть. И хотели бы посидеть вдвоем.

– Ты обиделась, детка? – встрепенулся тот. – Ладно, я уже ухожу. – Он поднялся и напутствовал Антона: – Прошу тебя, парень, не обижай ее. Считай, тебе крепко повезло, что Фрэнк – старая развалина, а то бы пьяница никому не позволил ласкать свою пташку. – Он помахал сигарой и направился в бар, чтобы добрать недостающие градусы.

Элис, проводив Фрэнка печальной улыбкой, как близкого, но невезучего родственника, сказала, словно оправдываясь:

– Он неплохой парень, но иногда бывает чересчур назойлив.

– Я это заметил, – согласился Антон. – Давай оставим Фрэнка на поруки его ангела-хранителя, а сами выпьем немного шампанского. Ты не против?

– Конечно, Энтони.

– Вот и отлично.

Они сдвинули фужеры, Элис пригубила янтарный напиток, пристально глядя на улыбающегося Антона.

– Я хочу, чтобы ты всегда был таким, – тихо произнесла она.

Он пожал плечами.

– А что ты углядела во мне такое, с чем не хотела бы расставаться?

– Мне кажется, ты настоящий мужчина. С тобой спокойно, надежно...

– Не знаю, гожусь ли я для отведенной тобой роли... – Он усмехнулся. – Но все равно, спасибо за откровенность. Меня очень тронули твои слова.

Антон слегка сжал ее руку.

– Только не пытайся усыпить мою бдительность, – предупредила Элис. – Учти, Энтони, доступной я никогда не была. И не стану. Пойду с мужчиной лишь в том случае, если выберу его сама.

Антон, поглаживая ее руку, уточнил:

– Меня, надо полагать, ты еще не выбрала, раз предупреждаешь.

– У меня есть принцип, Энтони: все, чего добивается человек, должно приходить к нему через мозоли, преодоление. Иначе цена достижения будет мизерной.

– Знаешь, Элис, – задумчиво проговорил Антон, – мне кажется, наша встреча не случайна.

– Вот как? – поразилась девушка.

– Она предопределена.

– Кем же?

– Наверное, свыше.

Он продолжал ласково гладить ее руку. Элис в смятении подумала, что своими пальцами он ощущает беспокойный ток ее крови. Его прикосновения были нежными, призывными, многообещающими. Сердце сладко замирало в груди. Никогда с ней не было ничего подобного.

А вечер между тем продолжался. Посетителей в зале прибавилось, громче зазвучали музыка, голоса, смех. Лишь Антон и Элис, будто отгороженные незримой стеной от шума и суеты, молча сидели у окна и улыбались друг другу.

4

Было уже довольно поздно, когда Антон и Элис покинули ресторан и вошли в лифт, чтобы подняться в ее номер. Она сама позвала Антона. Его, как настоящего джентльмена, долго уговаривать не пришлось.

От выпитого у Элис слегка кружилась голова, в лифте она прижалась к Антону, вдыхая запах его тела, смешанный с цветочным одеколоном. Впереди была целая ночь, и Элис жаждала провести ее с Антоном, с этим занятным парнем из холодной Сибири. Его следовало наградить уже за то, что он смотрел на нее такими удивительно нежными глазами. Она ощущала силу его желания и проникалась к Антону ответным чувством. То, что должно сейчас произойти между ними, уже случалось в жизни Элис, так зачем же быть законченной ханжой и корчить из себя недотрогу, если рядом красивый, сильный и интересный мужчина, который к тому же явно к тебе неравнодушен. Элис сгорала от нетерпения, представляя, как они чокнутся бокалами и под нежным звон стекла она чуть откинет голову назад, принимая соблазнительную позу для затяжного поцелуя. А Антон по-медвежьи обнимет ее и хрипло скажет: «Я так долго шел к тебе!» И она, раскованная от ударившего в голову шампанского, ответит: «Я знала, что мы встретимся, я всю жизнь ждала эту ночь».

На седьмом этаже они вышли и направились к номеру Элис. Коридор отеля был пуст. Подойдя к двери, Элис достала из сумочки ключ, но, как оказалось, он был не нужен. Номер открыл кто-то до них. И незваный гость все еще находился в комнате, потому что там горел свет и работал включенный телевизор: слышались громкие реплики персонажей, время от времени перемежаемые стрельбой.

Готовый к любой неожиданности, Антон вошел первым, загородив собою Элис.

У телевизора, забросив ноги на низкий журнальный столик, полулежал в кресле пьяный Пол. В руке у него была бутылка виски, к которой он время от времени прикладывался.

– Ну вот, еще один пьяница на мою голову, – рассердился Антон.

Пол мало что понимал, однако Элис узнал сразу, поднял на нее осоловелые глаза и пробормотал:

– Я взял в холодильнике виски...

Элис, недовольная неожиданной выходкой Пола, отобрала у него полупустую бутылку.

– По-моему, тебе уже достаточно, – сказала она холодно. – Как ты сюда вошел?

– Попросил... коридорного. Он знает, что мы одна команда...

– Ладно, Пол, отправляйся спать, завтра ты будешь очень жалеть, если не послушаешься меня.

– Хорошо, я уйду... – Пол пытался удержать голову, но она постоянно клонилась вбок. – Но сначала ты ответишь мне на пару важных вопросов. И без свидетелей! – Он показал пальцем на Качалина.

– Я отвечу тебе завтра, – пообещала Элис, – а сейчас поднимайся и уходи, пока я окончательно не вычеркнула тебя из списка своих друзей.

– Ладно, ты убедила меня... – Он наконец поднялся и, качаясь, пошел к двери. Ухватившись за ручку, чтобы не упасть, обернулся и спросил то ли себя, то ли Элис: – Для кого я тебя берег?

Элис без лишних церемоний развернула его лицом к двери и выставила в коридор.

– У тебя может сложиться впечатление, что все мои друзья – горькие пьяницы, – сказала она грустно, подходя к Антону. – Но это не так. Они вполне нормальные люди, с алкоголиками я бы не дружила. А срывы ведь бывают у каждого.

– Я вообще не думаю о твоих приятелях. Бог с ними. – Антон улыбнулся и провел рукой по ее щеке. – Мы вместе, а это сейчас главное.

– Ты подождешь минуту? – спросила Элис. – Я скоро...

Антон остался один. Повернувшись к телевизору, прислушался к торопливой речи спортивного комментатора. Похоже, три пропущенных гола стали сенсацией дня. Зрители бросали в провинившихся футболистов всем, что попадалось под руку...

Интересно, а куда пропала Элис? Что она еще задумала? Антону вдруг вспомнилась их первая встреча на аэродроме, кто бы тогда мог подумать, что они будут вместе. Со стороны, должно быть, все выглядело забавно. Вот и механик Володя никак не поверит в серьезное чувство Антона. «Но что же тогда со мной творится?» – в который раз спросил себя Качалин. Еще утром у него мелькнула нечаянная мысль, едва не утраченная, а сейчас утвердившаяся, прочно осевшая в мозгу: кто-то бесконечно мудрый нарочно сводит их с Элис, как бы говоря: не спешите разбегаться, приглядитесь друг к другу. Ведь не бывает двух случайных встреч подряд...

На этом размышления его оборвались, он почти физически ощутил на себе взгляд – притягивающий, словно пугающая глубина незнакомого колодца, и поспешно обернулся.

Элис, в светлом платье, стояла с двумя бокалами, в которых в лучах мягкого света играло красное вино. На губах девушки не было помады, а из-под опущенных ресниц таинственно и возбужденно поблескивали загадочные глаза.

– Энтони...

Больше она ничего не успела произнести. Антон обнял ее, поцеловал в свежие губы, в полыхающие щеки и за маленькими ушами, где вились колечки волос. Элис весело засмеялась, развела руки в стороны, боясь расплескать вино, и нежно отозвалась на ласку Антона. Он притянул ее поближе, ощущая через ткань одежды нетерпеливую дрожь возбужденного тела, и снова поцеловал.

– Ах, вино!.. – в испуге прошептала Элис.

Антон забрал у нее бокалы, отнес на стол. Вернулся, и они снова приникли друг к другу. Элис забралась ему под рубашку. Ее нежные прохладные пальцы коснулись горячей спины Антона. Она прижалась к его груди, слыша, как бешено колотится его сердце.

У Антона голова пошла кругом. Губы Элис были послушными, а доверчивые глаза так близко... Антон наконец разгадал их сокровенную, глубинную тайну... Он осторожно подхватил на руки податливое легкое тело и закружил по комнате. Обхватив его шею, Элис что-то жарко зашептала ему в ухо.

И был вечер, и было утро, и взошло солнце нового дня.

Антон проснулся, разбуженный солнечным лучом, скользнувшим через неплотно прикрытую штору, и открыл глаза. И сразу все вспомнил. Рядом, разметав по подушке волосы, спала Элис. По-детски свернувшись клубочком, как котенок. В номере царил полумрак. Часы на руке показывали четверть седьмого. Пора собираться. И жалко будить сладко спящую Элис. Осторожно поднявшись, Антон отправился под душ. Холодная вода взбодрила, наполнив тело необыкновенной легкостью.

Одевшись, он вернулся в номер, отдернул шторы, и тотчас в комнату хлынул поток яркого света. За окном над бескрайней пустыней океана нестерпимым жаром пылало солнце.

– Энтони!.. – Элис протянула к нему руки, сонная, родная, такая желанная.

У Антона перехватило дыхание, он шагнул к ней и приник к теплым губам. Элис потерлась носом о его щеку, спросила:

– Ты уже уходишь? – Две крохотные морщинки сбежались к переносице, придав лицу девушки печальное выражение.

Антон поцеловал и эти морщинки.

– Мне нужно идти, дорогая, – сказал он, – хотя, честно говоря, очень не хочется этого делать. Я бы с удовольствием провалялся весь день в постели, и нам не было бы скучно. Но сегодня у меня рейс в отдаленный район, все уже согласовано, нас там ждут.

– Мне без тебя будет пусто, – грустно призналась Элис. – Не хочу расставаться. – И вдруг, схватив его за руку, быстро заговорила: – Энтони, бросай все и поедем со мной в Канаду! Ты не женат, у тебя нет детей?

– Пока нет.

– Значит, тебя ничто не держит. И какая тебе разница, где летать! Небо везде одинаковое! Я так хочу, чтоб ты поехал со мной...

Искренность Элис глубоко тронула Антона. Но что он мог ей ответить? Что он мужчина и никогда не станет жить на ее деньги? Что у него контракт и он не может подвести компанию? Что в далеком Ростове-на-Дону загибается его родной брат, и если он не заработает деньги на его лечение, то потеряет последнего близкого человека? Антон не стал омрачать это утро своими проблемами, просто сказал:

– Мы обязательно увидимся. Шестьдесят дней пролетят мигом, закончится мой контракт, я улажу кое-какие дела и обязательно приеду к тебе, если ты к тому времени меня не забудешь. Ты мне веришь?

Элис горестно закивала, глядя на Антона сквозь пелену слез, застилающую глаза. Антон наклонился и поцеловал влажные соленые веки. Потом, собравшись с силами, пружинисто распрямился и решительно шагнул к двери. В душе был полный сумбур! Головой, разумом он сознавал долг перед компанией, экипажем, перед братом, наконец, но так щемило сердце, так влекло к любимой, доверчивой, беспомощной Элис, хоть кричи...

Она стремительно соскочила с кровати и кинулась вслед за Антоном.

Они опять обнялись, ее теплое нежное тело прильнуло к нему, упругие соски под тонкой тканью ночной сорочки судорожно вздрагивали. Элис целовала Антона так, словно они и вправду расставались навсегда.

– Элис, – прошептал Антон, гладя ее волосы, – что ты со мной делаешь?

– Энтони, прошу тебя, не уходи! – умоляла Элис. – Я боюсь. Мне кажется, если ты уйдешь, мы больше никогда не увидимся.

– Да быть такого не может! – воскликнул Антон. – Мы скоро, скоро будем вместе, обещаю тебе. – Антон легонько отстранился, отступил на шаг, сказал виновато, словно оправдываясь: – Пойми, родная, если я не уйду сейчас, мне вовсе не уйти, а это невозможно! Невозможно...

Антон ушел. Когда за ним закрылась дверь, в номере сразу стало тихо, как в могиле. Элис потерянно опустилась на постель и застыла – без движений, без мыслей, опустошенная и выбитая из колеи. Она полюбила. Сильно, всерьез. С ней такого еще не случалось. А он ушел. Почему, зачем? Да стоят ли все обязательства хоть малой толики той огромной любви, которая неожиданно вспыхнула между ними?

Так она и сидела в полном оцепенении, раздетая и непричесанная, когда в незапертую дверь осторожно стукнули. Она не отозвалась. Настойчивый стук повторился, а потом нетерпеливый посетитель толкнул дверь, та отворилась.

Явился плохо проспавшийся Пол, мятый, всклоченный.

– Привет, – сказал он, осматриваясь в номере. – Гость уже ушел? Слушай, ты не забыла, мы сегодня вылетаем. Смотрю, ты и не собиралась даже. Что с тобой, Элис? Вы поссорились, он бросил тебя одну?

Хриплый голос Пола вернул девушку к действительности. Она словно бы очнулась, спросила:

– А когда наш рейс?

– В полдень, – напомнил Пол.

– А сколько сейчас?

– Почти десять.

– Совсем из головы вылетело! – Элис поднялась. – Я приму душ, а ты можешь допить вино. Только прошу тебя, не напивайся как свинья. Смотреть на тебя противно.

– У тебя тоже не лучший вид, – пробормотал Пол.

Элис пропустила мимо ушей последнее замечание оператора.

После освежающего душа силы вернулись. Элис снова стала собранной, деловитой, быстро оделась, вызвала носильщика.

Пол поразился случившейся перемене. Всего полчаса назад, войдя в номер, он нашел ее ко всему безразличной, пораженной сердечной болезнью, а сейчас перед ним предстала прежняя Элис Петерсон – энергичная, подвижная, готовая к действию. Лишь в глубине зрачков таилась скрытая боль, о происхождении которой Пол уже догадывался.

В аэропорт они приехали за час до отправления рейса. Элис оставила Пола в баре с вещами, а сама пошла на летное поле. Дежурный в форменной одежде не пустил Элис дальше ограждения, показав на заправляющийся лайнер. После долгих пререканий она наконец выяснила, что все три русских машины загрузились и вылетели в лагеря беженцев полтора часа назад. Других подробностей дежурный не знал.

Элис вернулась в бар, где Пол уже успел выпить стаканчик виски. Она заказала себе коктейль и поинтересовалась у оператора:

– Тебе не станет дурно в полете?

– Я в полном порядке. Пожалуй, закажу еще...

– Хватит, Пол! Пожалуйста, не строй из себя несчастного. Нянчиться с тобой я не буду. Выйди на воздух, тебе не мешает проветрить мозги.

Ровно в полдень, минута в минуту, «боинг» взлетел с аэродрома и взял курс на Европу. В Париже Элис должна была пересесть на другой самолет, который доставит ее в Стокгольм.

Пол, накачанный виски, наконец успокоился, заснул. Элис смотрела в иллюминатор на ровную гладь океана и уныло думала о том, как теперь пойдет ее жизнь. Ей казалось, в той гостинице, где они с Антоном провели ночь, она оставила частицу себя.

Через пару часов полета забарахлил двигатель. Внизу простиралось бескрайнее зеленое море джунглей. Как назло, ни одного пятачка, чтобы сесть и осмотреть машину.

– Вовка, ты где простудил двигун? – крикнул Качалин механику.

Володя промолчал. Чуял вину: проглядел и им все-таки влили в баки какую-то дрянь. Оправдываться не стал – не время и не место.

– Командир, будем возвращаться? – спросил Усольцев, ткнув пальцем карту. – Только позади грозовой фронт. Придется хорошего кругаля давать.

– Двигун может сдохнуть в любую минуту, – сказал Качалин, – пойдем к лагерю коротким маршрутом.

– Над территорией, где повстанцы? – уточнил штурман и сверился с картой. – Ладно, я прикину что к чему.

Бортмеханик пристыженно молчал.

Винтокрылая машина повернула на северо-запад. Внизу тянулись все те же бесконечные джунгли – с той лишь розницей, что теперь они таили опасность. Перебои в работе двигателя прекратились, однако Качалин не был уверен, что они не начнутся снова. Только бы дотянуть до лагеря, слить оставшуюся горючку к ядрене фене, прокачать заново всю систему да заправиться качественным топливом. Паниковать рано. Бывали и раньше переделки, а машины ни разу не побил. «Обойдется и сегодня», – думал Качалин.

Справа по курсу показалось небольшое селение. Курчавились дымы очагов, возле ветхих хижин сновали местные жители. Качалин успокоился: людей в военной форме среди туземцев не было. Он поднял голову, глянул на приборы, и тут по ушам резанул отчаянный вопль Володи:

– Командир, меняй курс! Эти бешеные повстанцы стреляют по вертолету! Они сослепу не за тех нас приняли!

– Не паникуй, Володя! – гаркнул Качалин в сторону механика, и сразу услышал сильный удар по фюзеляжу. Машину резко тряхнуло и бросило вбок.

– «Стингер», – пояснил штурман таким тоном, будто по ним стреляли из рогатки. – Промазали, сволочи.

– Мы горим! – опять завопил Володя. – Они попали в грузовой отсек!

– Так займись тушением! – рявкнул командир. – Я буду искать площадку, где можно приткнуться! – Он выматерился вслед исчезнувшему механику.

– Я помогу пацану, – сказал поднимаясь Усольцев. – Как бы наш парень в штаны не наложил, попрыгунчик. – Перед тем как выйти из кабины, штурман нагнулся к Качалину и напомнил: – Сердце-то не зря болело. А теперь брось в меня камень, если я был не прав.

– Пошел бы ты, Соленый, знаешь куда!..

– Туда и пошел, командир...

Усольцев вышел.

«Вдвоем справятся», – подумал Качалин, доворачивая послушную пока машину к берегу реки, где приметил песчаную отмель. Мотор совсем сдыхал, позади тянулся черный дымный шлейф. Отлеталась, малютка. Успеем ли сесть, пока не рванули баки?..

Париж встретил пасмурной осенней холодрыгой. Выйдя из самолета, Элис ощутила озноб, закуталась в припасенный заранее плащ.

Оставив Пола с вещами, пошла звонить в Стокгольм. Пол снова подкрепился виски, от нечего делать поглядывая на экран большого телевизора, что-то бормотавшего за спиной суетящегося бармена. Вдруг картинка резко сменилась, появился диктор и скороговоркой сообщил: