Текст книги "Пасынки страны (СИ)"

Автор книги: Анатолий Махавкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Махавкин Анатолий Анатольевич
Пасынки страны

К вечеру стало окончательно ясно: машина умерла всерьёз и надолго. Все попытки реанимировать хладный механический труп окончились провалом и реанимационная бригада, в полном составе, засела в салоне, угрюмо разглядывая кусты и деревья, медленно тонущие в сизом тумане. Наихудшим было то, что никто даже не представлял, куда нас занесла нелёгкая. Навигатор, хоть на него это было абсолютно не похоже, демонстрировал какие‑то весёлые помехи, а потом и вовсе отключился, очевидно обидевшись на все те замечания, которые были отпущены в его адрес.

Вроде бы, по логике вещей, мы уже давным–давно должны были оказать на шоссе. Единственная проблема заключалась в том факте, что логика эта принадлежала моей жене Вере. Именно она, толкнув меня локтем в бок, приказала сворачивать на полузаброшенную просёлочную дорогу. Так мы должны были сэкономить горючее, время и нервы.

– Я же тебе говорила, заправить полный бак, – нервно бросила Вера и порывшись в сумочке, достала телефон, – нет, ну это – просто наказание какое‑то. Как такое может быть.

– Как в любом фильме ужасов, – откликнулся с заднего сидения Сергей – мой товарищ и коллега, – а из кустов сейчас попрут маньяки или зомби.

Жена даже не потрудилась ответить, встряхивая телефон так, словно это могло помочь ему поймать недоступную сеть. Серёгу она откровенно недолюбливала, за глаза называя тупорылым быдлом, особенно когда разглагольствовала на тему смены моей работы.

– Серёжа, – Маргарита, жена моего друга, сидевшая до этого момента, словно мышка, решилась подать голос, – пожалуйста, не надо об этом. Ты же знаешь, как я боюсь всего такого.

Казалось, Рита боится вообще всего на свете и при взгляде на эфемерное создание, с жидкими волосиками на костлявом черепе, это становилось понятно в первые же секунды общения. Её, почти бесцветные, серые глазки смотрели так испуганно, что хотелось немедленно спрятать женщину в крепкий шкаф, а ещё лучше – в сейф.

Было просто поразительно наблюдать рядом жизнерадостного краснощёкого Сергея, у которого уже успело прорасти внушительное брюшко и худую, словно былинка, привидениеобразную Маргариту. Каждый раз, когда я спрашивал товарища, каr его угораздило жениться на такой, он лишь почёсывал разрастающуюся лысинку и пожимал покатыми плечами.

Впрочем, о чём я говорю. Как я сам то умудрился выдержать почти десять лет совместной жизни с женщиной, которую вполне можно выставлять в Лондонской палате мер и весов. Ну, в том разделе, где сферическая стерва в вакууме. Единственная вещь, которой у Веры не отнять – это её красота. В свои тридцать, с небольшим хвостиком, супруга умудрилась сохранить привлекательность, приумножив её полученными знаниями и умениями. К сожалению, за прекрасной внешностью скрывался настоящий монстр и даже тёща не решалась надолго приезжать к нам в гости, опасаясь необузданного характера доченьки.

Вера раздражённо швырнула бесполезный девайс обратно, в недра своей бездонной сумки и повернулась ко мне. Её карие глаза метали искры, а гладкое лицо преисполнилось праведным гневом. В общем, по всему уже было понятно, кто виноват во всех наших неприятностях. Несомненно – я. Спорить не стоило: от этого, обычно, становилось намного хуже.

– Ну и как ты собираешься выпутываться из этого дерьма, куда ты нас затащил, – недовольно осведомилась супруга, – когда говоришь тебе: пора покупать новую машину – у тебя сплошные отговорки, а я ведь знала, когда‑нибудь такая задница наступит и виноват будешь только ты.

Хм, когда это мне такое говорили? Обычно жену переполняло чувство превосходства, когда она взирала на пешеходов из окна нашей Короллы, успевшей разменять полтора десятка лет и двух владельцев, один из которых определённо проверял автомобиль на способность кувыркаться. Да и подумать, были бы деньги, неужели бы я не купил чего поновее.

– Прогуляемся, – предложил я, – может, всё‑таки, найдём это чёртово шоссе и кого‑нибудь, с работающим телефоном. Вызвоним кума, а уж он то чего‑нибудь придумает.

– Придумает, как же. Твой кум – редкостная пьянь и как пить дать сейчас уже успел насосаться в стельку.

– Есть предложения получше?

Естественно, таковых не оказалось. Посему я выбрался наружу и огляделся, прежде было не до этого – проклятущая машина вынудила устраивать вокруг неё такие пляски с бубном, которые бы вынудили всех шаманов севера удавиться, от зависти. Впрочем, результат не слишком отличался от попыток вызвать дождь песнопениями.

Автомобиль замер посреди грунтовой дороги, успевшей, от непрерывного использования, порасти высокой колючей травой. По обе стороны заброшенного тракта тихо шелестели листьями высокие стройные деревья, похожие на тополя. За прерывистым строем шелестящих великанов просматривалось поле, но подступающий ночной мрак постепенно пожирал его дальние рубежи. Да, становилось темновато. Ночь наступала звёздная, но абсолютно безлунная.

Интересно, а мой фонарик не накрылся, вместе со всем остальным. Может мы попали в какую‑то аномальную зону, типа Бермудского треугольника. Нет, озвучивать эту мысль вслух не стану: Рита может описаться, от страха. А вот и она, показывает пальцем вперёд.

– Там – огонёк, – сказала она, щурясь, – похоже на окошко дома.

– Отлично, – хохотнул Серёга, – Макс, пошли прогуляемся. Может чего разведаем.

– Это вы чего, без нас собрались? – нет, ну как же куда‑то и без Веры, – я не собираюсь сидеть в темноте и ждать, пока нас не поубивают, а меня ещё и изнасилуют. Пошли все вместе.

Вместе – так вместе. Я полез в бардачок, где достал очередную полезную продукцию неиссякаемых китайских закромов и тут же проверил. Так, фонарь работает, уже хорошо.

– Тихо тут, – неуверенно пробормотала Маргарита, пока мы шагали вперёд, – даже странно, как‑то. Обычно летом, за городом, кузнечики всякие чирикают, цикады. А тут – полная тишина.

И действительно, мы шагали в абсолютном безмолвии – только звуки наших шагов, лёгкий свист ветра в листве деревьев и тяжёлое дыхание Серёги, явно не привыкшего к подобным прогулкам. Временами товарищ начинал поминать знатоков коротких путей, получая, в ответ, злобное сопение и презрительное фырканье. До ответа тупорылому быдлу, супруга не снисходила. Отыграется потом на мне.

Домик оказался совсем небольшим. Такая себе хатка, прям‑таки иллюстрация к Гоголю, хоть бери и вставляй в книгу. Даже крыша, как мне показалось, была крыта соломой. Ограда, правда, оказалась самой обычной – из металлической сетки, натянутой на арматуру.

– Собака, – заикнулась было Рита, но все и так понимали: пёс бы уже давно услышал наше приближение и разрывался от лая.

– Ворота открыты, – констатировал я и первым вошёл во двор.

Здесь царило абсолютное запустение: ни сараев, ни огорода, ни даже сколь‑либо ухоженных деревьев – только дом, да покосившаяся поленница рядом с трухлявым крыльцом. М–да, хозяин тут – редкий работяга. Около входа в дом поскрипывала, покачиваясь, тусклая масляная лампа – настоящий раритет. Ещё одна, судя по всему, освещала дом изнутри. Именно этот свет мы и увидели издали.

Я осторожно постучал в окно и тёмная тень, на секунду, заслонила свет.

– Там, на дороге, я штуку одну странную видел, – задумчиво сказал Серёга и почесал сплюснутую картошку носа, – только сразу не сообразил, в чём дело, а теперь – дошло.

– Тугодум, – съязвила Вера и в этот момент деревянная дверь с протяжным скрипом отворилась.

Старику, вышедшему к нам, для полного соответствия со своим жилищем, не доставало лишь широкополой соломенной шляпы. Впрочем, может она у него и была – висела на стене. Дед оказался высокий, на полголовы выше меня и мощный: его тело так и распирало длинную белую рубашку, опускающуюся почти до босых ступней. Сказочности персонажу добавляли клочковатая серая борода, по пояс и мохнатые брови такого же цвета, почти закрывающие глаза. В руках хозяин держал ещё одну лампу, подняв её над головой.

– Кто такие? – глухо кашлянув, осведомился старик и обвёл нас суровым взглядом, – чего надо?

– Добрый вечер, – откликнулся я, ощущая определённую неловкость: человек удрал хрен знает куда, но и тут его достают, – прошу прощения, за наш поздний визит, но кажется мы заблудились, а машина, вроде как, сломалась. И телефоны перестали работать, так что мы и на помощь не можем никого позвать.

– А я то вам нашто? – у старика оказался мягкий украинский говор и странная интонация, – спать у меня – негде, да и не пущу я чужаков на постой. Это братья у меня, те могут, кого ни попадя пустить, а я – нет.

– Нам, хотя бы дорогу узнать, – пришлось поторапливаться, потому как указательный палец супруги воткнулся мне меж рёбер, – далеко до шоссе или нет? И куда, вообще, идти?

– Дык, прямо, тут другой дороги и нету, – дед внезапно ухмыльнулся, – недалече, с полкилометра. Там будет развилка, но вам, вообще‑то, всё едино. Куда сердце позовёт – туда и повертайте. Всё едино попадёте в нужное место.

– И всё? – недоверчиво осведомился Серёга, – полкилометра и мы – в дамках? Так какого хрена, может ещё и успеем.

– Успеете, успеете, – старик ещё раз ухмыльнулся, но теперь в его улыбке я увидел нечто, очень мне не понравившееся, – и прощавайте.

Дверь захлопнулась. Тень внутри вновь взмахнула своими тёмными крыльями, а мы направились обратно.

Где‑то, на полпути, Сергей остановился и ухватил меня за рукав ветровки.

– Точно, здесь, – бормотал он, – а ну, посвети вниз.

– Какого вы там, – недовольно откликнулась Вера, едва не столкнувшаяся с моей спиной, – вчерашний день потеряли? Так ищите быстрее, я не собираюсь до самого утра шляться, невесть где.

– Видишь – следы, – товарищ указал пальцем на примятую траву и выбоины в сухом грунте, – такое ощущение, будто машину спихивали в кювет, ну или сама съезжала.

Под неодобрительное ворчание супруги, мы подошли к обочине и я повёл ярким лучом. Н–да, не могу сказать, будто увиденное мне понравилось. Скорее – совсем не понравилось.

– Твою мать, – выругался Серёга, – это какого же хрена.

Какого хрена – это когда следы нескольких автомобилей исчезают в тёмной поверхности угрюмого болотца, почти полностью заросшего чем‑то отвратительно зелёным. То, что машина ныряла не одна, можно было понять у самой воды, где блестящая грязь отчётливо сохранила следы протекторов.

– А почему жабы не квакают, – несмело осведомилась Рита, вцепившаяся в локоть Сергея, – такая тишина, аж мурашки по коже.

– Тут от другого должны бежать твои мурашки, – медленно сказал мой друг и мы переглянулись, – валить нужно отсюда и чем быстрее, тем лучше.

– Я возьму свой пневмат, – нервно сказал я и не удержавшись, повёл лучом фонарика по сторонам – ничего, кроме тёмных силуэтов деревьев, – бабахает он, как настоящий. Да и бьётся больно.

– У меня есть баллончик, с газом, – робко подхватила Маргарита и вцепилась в сумочку, висящую на плече.

– В жопу его запихни, – огрызнулся Сергей и вырвал локоть из пальцев жены, – да пусти…

Возможная опасность придаёт дополнительные силы и здорово бодрит, поэтому наша группа перешла на лёгкую трусцу. Угроза шлёпнуться в колючки, казалась ничтожной, по сравнению с перспективой возможного упокоения на дне трясины.

Но вообще‑то, честно говоря, ситуация казалась какой‑то нереальной: всего пару часов назад мы безмятежно катили по шоссе и готовили организмы к принятию шашлычно–водочной смеси. И вот стоим посреди заброшенной дороги, с неработающими телефонами, рядом с кладбищем автомобилей. Прямо‑таки очередная серия Поворота не туда. Не очень то хотелось оказаться главным героем слэшера про психопатов–людоедов. Предпочитаю лёгкую комедийную эротику про флирт и безумные прогулки по ночам.

– Дай сигареты, – Вера рванула пачку из рук и одну за другой, выкурила две штуки, – всё из‑за тебя, дурака. Мог бы и настоять на своём, так нет же – словно не соображаешь, как я мало понимаю во всех этих ваших дорогах. Ладно, вот доберёмся домой…

Серёга, тоже куривший сигарету, громко хрюкнул, выкатив глаза и тут же заработал концентрированный луч ненависти. У Риты был такой вид, словно она собиралась спрятаться под машиной. Хорошо мне – уже успел привыкнуть к подобным парадоксальным изгибам женской логики и могу их игнорировать.

Ладно, я в очередной раз достал телефон и обнаружил полное отсутствие всякого присутствия. Он даже не включился – сдох, как машина. Нет, ну действительно – какая‑то аномальная зона. Сейчас из‑за деревьев покажутся фосфоресцирующие зелёные силуэты и… Да, нужно идти.

Я проверил обойму пистолета: только шесть шариков. Когда это я успел. А чёрт, с кумом…Тогда, в посадке, а потом бросил в машину и совершенно забыл. И баллон менял хрен знает когда. Ладно, в случае чего – попугаю, выглядит штуковина, как взаправдашний Макаров.

– Ветер стих, – почти прошептала Рита и прижалась к мужу, – Серёжа, мне очень страшно. Пойдёмте быстрее.

– Действительно, – Вера отбросила окурок и он покатился в траве, весело разбрасывая искры, – хватит уже Муму…Пошли, в общем.

Теперь, когда вокруг воцарилась абсолютная тишина, стало по–настоящему жутко. Деревья напоминали гигантских уродливых тварей, распростёрших лапы над нашими головами. Казалось, стоит лишь отвести от них луч фонаря и монстры тотчас набросятся на нас и начнут рвать кривыми когтями. Словно этого мало, звёзды начали, одна за другой, скрываться за тёмными облаками, словно невидимая тварь глотала светлые огоньки, стремясь погрузить весь мир в непроглядную тьму. Так скоро единственным светлым пятном останется круг от фонаря, бегущий в траве впереди нас.

Единственным?

– Где этот чёртов дом? – почти выкрикнул я, заставив остальных шарахнуться в стороны, изумлённо уставившись на меня, – он же был где‑то здесь!

– Ты никак белены обожрался, дорогой, – холодно поинтересовалась Вера, поправляя платье, собравшееся складками на бёдрах, её очередной эксклюзив из турецкой или тайваньской Франции, – хочешь, чтобы мы обосрались?

– Нет, ну правда, где? – выдохнула Маргарита и притихла.

Я повёл фонарём, но не обнаружил ничего, кроме деревьев, кустов и высокой травы. Бред какой‑то. Именно здесь, десяток минут назад, светилось крошечное окошко и тускло блестел металл ограды. Ничего. И следов не осталось. Уцелела лишь дорога.

– Глючило нас или как? – Сергей даже не пытался сопротивляться, когда его жена висла на нём, – но всех же сразу? Я, правда, слышал, такое бывает…

– Пошли отсюда! – едва не взвизгнула Вера и потащила меня за рука, – быстрее пошли. Нужно выбираться из этого проклятущего места.

Выбираться? Но если и домик, и его бородатый хозяин были всего лишь галлюцинацией – наваждением, то чего стоит указание идти прямо, до развилки? Похоже, задница, в которую мы угодили, стремительно увеличивала свою глубину. Мы, чёрт знает где, без машины, без связи, посреди этой странной ночи.

Впрочем, полкилометра – не такое уж большое расстояние, скоро станет понятно, насколько мы утратили связь с реальностью.

Внезапно объявившийся ветер, застал нас врасплох, напугав разбойничьим свистом и гулким треском ветвей. Я посветил на деревья. Сухие… Один сухостой. И кусты тоже, напоминают скелеты каких‑то крошечных животных, умерших в незапамятные времена. Даже трава под ногами с треском ломалась, стоило наступить на её высохшие стебли. Всё больше начинало казаться, будто окружающее – просто необыкновенно правдоподобный сон. В реальной жизни такого просто не может быть.

– Развилка! – радостно вскрикнул Серёга и его возглас, казалось, отразился от незримого купола, закрывшего небеса, с их непроглядными тучами. Голос товарища начал блуждать вокруг нас, словно его, на разные лады, повторяли мириады незримых созданий, скрывающихся от нас во тьме жуткой ночи.

Я не выдержал и достал из кармана пистолет. Оружие, пусть и пневматическое, придало мне уверенности и я прижал к себе дрожащую Веру. Где‑то рядом жалобно всхлипывала Маргарита и глухо матерился, нервно озирающийся Сергей. Нет – это был не сон, а настоящий кошмар.

Однако, стоило нам выбраться на перекрёсток, замеченный товарищем и все голоса разом смолкли, затаив дыхание. Ветер вновь утих и наступила тишина. Мы стояли, прижавшись друг к другу и молчали, пытаясь переварить произошедшее. Переваривалось не слишком хорошо.

– Что это было за дерьмище? – истерично спросила Вера.

– Видимо – эхо, – согласен, объяснение выходило нелепым, но другого попросту не существовало. По крайней мере, у меня. – теперь нужно определиться, куда нам дальше.

– Старик вроде сказал, что это – не имеет значения, – почти прошептала Рита, повисшая на тяжело пыхтящем Сергее. Я заметил небольшой тонкий баллон, зажатый в её дрожащих пальцах.

– Вот это меня и смущает, – я осторожно освободил руку, обнимающую жену и посветил по сторонам, – перпендикулярные дороги, ведущие в одно место, это – нонсенс. И тем более, те которые идут в противоположных направлениях.

По виду пути, разбегающиеся о перепутья, где мы стояли, выглядели абсолютно одинаково: такие же заброшенные, поросшие травой грунтовки, как и та, по которой мы пришли. Разнило их лишь одно: каждая брала своё начало из‑под невысокой арки и вот они‑то и не походили одна на другую.

Прямо перед нами располагалась самая высокая – каменная, весьма похожая на футбольные ворота, лишённые сетки толпой фанатов–хулиганов. Ни украшений, ни указателей, ничего. Аскеза, как есть.

Слева притаилась крошечная дугообразная штуковина, по виду сделанная из соломы. Мне почудился странный блеск в глубине и посветив фонариком, я обнаружил обглоданный лошадиный череп, подвешенный на ржавом крюке. Почему‑то, туда мне особенно не хотелось идти. Словно именно там притаился стихший холодный ветер, изготовившийся дунуть в лицо.

Справа нависала над дорогой странная деревянная конструкция, вызывающая смутные воспоминания о каком‑то музее деревенского искусства, куда меня, как‑то раз, затянула снобствующая Вера. Дерево покрывали изображения диковинных существ: русалок, чертей, циклопов и прочей нечисти. Тем не менее, смотрелось всё довольно симпатично и я даже ощутил слабое тепло, исходящее от светло коричневых брусьев сооружения. Иллюзия, но весьма дружелюбная.

– Идём направо, – сообщил я и тут же встретил ожесточённое сопротивление набычившейся супруги.

– Это ещё какого чёрта? – она воткнула кулаки в бёдра, – хоть раз подумай своей башкой. Если трасса где‑то рядом, нужно идти к ней прямо, быстрее доберёмся.

– Макс, слушай, она дело говорит, – неожиданно поддержал Веру Сергей, – ну правда, прямо – значит прямо. И арка эта посолиднее выглядит.

– А мне тоже, больше нравится правый поворот, – несмело вставила Рита и жалобно шмыгнула носом, – я просто чувствую, как мне туда нужно. Глупо, наверное…

Серёга только рукой на неё махнул, а Вера, судя по всему, вознамерилась разродиться очередной речугой. Однако я слишком устал от всего этого бреда и был не склонен вступать в полночные дискуссии, посреди чёрной дыры.

– Ты сегодня уже достаточно поработала лоцманом, – Вера крепко сжала губы и надулась, сверкая глазами, – так что позволь прислушаться к твоему мудрому совету и воспользоваться собственной головой. Серёга, дружище, представляешь – я даю вам двоим идеальную возможность беспрепятственно материть меня, если я вдруг окажусь неправ. Ну, вперёд – за орденами. Посмотрим, куда выведет нелёгкая.

Когда мы подошли к деревянной арке, у меня тихо засвистело в ушах, словно начало резко изменяться давление. Кроме того, возникло удивительное ощущение постороннего взгляда, будто все изображения, вырезанные в дереве, уставились на нас. От этого стало слегка не по себе. Однако, поворачивать я бы не стал, даже если бы один из циклопов по–настоящему подмигнул мне и предложил выпить. Во–первых, не хотелось доставлять удовольствие супруге, во–вторых, никакой угрозы, по–прежнему, не ощущалось.

Чувства подвели.

Держались мы, как и прежде, компактной группой, поэтому незримую линию проходящую под аркой, пересекли почти одновременно. О переходе границы известил мощный удар чего‑то твёрдого по затылку, бросивший меня на землю. Сквозь серый туман боли я мог различить Маргариту, рухнувшую рядом. Глаза женщины закатились, а худенькое тело, в чёрном брючном костюме, содрогалось в конвульсиях.

– Что случилось? – донеслось до моих ушей, из далёкой–далёкой галактики, – что с вами?

Ощущения, в общем‑то были знакомые: словно я пытался проснуться с грандиозного бодуна – морозило, сушило и зверски болела голова. И это, учитывая великолепное самочувствие ещё минуту назад. При попытке подняться, ноги вероломно подломились и я бы, несомненно ткнулся носом в пыль, если бы Серёга не подхватил меня. На лице товарища читался испуг и непонимание. Вера стояла чуть поодаль и открыв рот, глядела на вздрагивающее тело Маргариты. Потом перевела взгляд на меня.

– Вы это чего? – тихо осведомилась она, – только прошли…

Её поднятая, для какого‑то жеста, рука замерла в воздухе, а рот распахнулся во всю ширь, исторгнув наружу оглушительный взвизг. Сергей повернул голову в сторону сирены и вдруг отпустил меня. Если бы кое–какие силы не успели вернуться в шокированное тело, моя физиономия, таки встретилась бы с гостеприимной пылью. А так, я даже сумел выпрямиться и оценить ситуацию.

Арка, которую мы миновали, исчезла. Совсем. Даже следов не осталось.

Двух других, да и самого перекрёстка я тоже не наблюдал. Дорога осталась, но уже не поросшая сухой травой, а усыпанная мелкой земельной пылью. Кстати, а почему так хорошо видно, если мой фонарь лежит, уткнувшись светящимся глазом в ближайшую кочку. Ага, потому как по небу величаво плывёт луна в обрамлении мириад ослепительных звёзд. В этом свете можно было разглядеть, что изменились даже деревья, растущие у дороги. Высокие стройные тополя сменились низкорослыми приземистыми растениями с пышной, почти идеально круглой кроной. Чем‑то они напоминали яблони…В цвету. Насколько мне помнилось, с утра была середина июля и все деревья давно отцвели.

– Помогите, – еле слышно прошептала Маргарита и в ту же секунду Вера завопила.

Пронзительный звук легко перекрыл хор ночных насекомых, вынудив их умолкнуть, видимо от зависти. Супруга вопила вдохновенно, до самозабвения, закрыв глаза, словно процесс доставлял ей почти сексуальное удовольствие. Впрочем, возможно так оно и было.

В любом случае, Сергей обломал весь кайф, закрыв ладонью широко распахнутый рот. Весьма забавно выглядела физиономия жены, до глубины души, поражённой подобной наглостью, да и Серёга смотрелся весьма комично, но мне было не до этого. Превозмогая слабость, я склонился над дрожащей Ритой и опустившись на колени в мягкую пыль, попытался поднять женщину, запустив ладонь ей под голову.

Кожа показалась мне необычайно холодной, скорее всего – последствия внезапного приступа. Меня тоже знобило, хоть и не так сильно, как в самом начале. Постепенно я сумел приподнять Риту и она тут же вцепилась руками в меня.

– Какого хрена ты делаешь?! – это моя супруга сбросила ладонь Сергея и яростно сверкая глазами, наступала на него, – совсем охренел, битюг!

– А чего ты орешь, как резаная? – вопрос вполне резонный, вот только разумного ответа я бы не ожидал, – у меня аж уши заложило.

– Спасибо, – Маргарита подняла бледное лицо и я поразился, насколько у неё потемнели глаза, – казалось, вот–вот умру.

– Ты как там? – Серёга, казалось, был рад сменить тему и подальше удрать от моей фурии, – вы чего это, оба?

– Считаешь это самым важным вопросом на данный момент? – я мотнул головой, не сдержав нервного смешка, – да и получше нам уже.

– Так отпусти болезную, – о, Вера уже тут, как тут, – а то смотри, как он рад позажиматься с чужой бабой, пока его собственную хлещут по мордасам. Так и трахнут, а он и слова против не скажет.

Я осторожно переложил свою ношу на руки Сергея и поднялся, отряхивая запылившиеся штаны. Состояние почти вернулось в норму, оставив, после всего, только ощущение лёгкой прохлады. Так, будто меня непрерывно обдувал тихий северный ветерок.

– Объясни, какая тут хрень произошла! – Вера была просто очаровательна в своей ярости: красивое лицо пылает румянцем, тёмные глаза даже позеленели, а распущенные волосы отливают в свете полной луны благородным изумрудом, – это ты, говнюк, настоял на правом повороте! Вот и объясни, куда нас занесло?

Поскольку отвечать мне было, по большому счёту, нечего, я просто подобрал фонарик и посветил по сторонам: хм, а мой пистолетик основательно спрятался, нигде не заметно ни единого металлического высверка. Скверно. Кстати, насколько я мог заметить, пропало ещё кое что – сумочка Риты, куда она успела положить свой заветный баллончик. Кто‑то пытается оставить нас без оружия? Стало быть, здесь действует чья‑то незримая, но могущественная воля? Кто бы это мог быть? Инопланетяне? Бред!

– Ты язык в жопу засунул? – Вера подступила вплотную и вцепилась в тёмную ткань ветровки наманикюреными коготками, – как вести нас в чёртову задницу, так у него своя голова на плечах, я сейчас – язык отсох?

Я осторожно отлепил цепкие пальчики и потушив фонарь, огляделся: свет яркой луны позволял видеть всё, не используя механические костыли. Итак, мы стояли посреди узкой дороги, которой, судя по толщине нетронутой пыли, пользовались очень нечасто. За цветущими деревьями просматривались уходящие вдаль поля, голубые в сиянии ночного светила. Как мне показалось оба конца нашего тракта упирались в тёмные скопления деревьев, возможно леса, что делало выбор возможного направления, равнозначно бессмысленным. Но некое внутренне чувство настаивало на продолжении пути в прежнем направлении.

Впрочем, прошлый раз, интуиция здорово подшутила надо мной, наградив мощнейшей встряской всего организма и путешествием в чёртовы дебри. Если и в этот раз получу аналогичный результат, впредь всегда стану слушаться исключительно указок жены, как бы нелепо они не звучали. Она, кстати, за истекший срок, успела совершенно выдохнуться, добиваясь моего внимания и даже обратилась за поддержкой к Сергею:

– Ну хоть ты повлияй на него! Это же твой друг, в конце концов.

– Макс, ну какого ты молчишь? Если есть какие мысли – говори.

– Говорю, – вздохнул я, – есть мысль продолжить наш славный поход. Если мы и дальше будем стоять посреди дороги и задавать идиотские вопросы, то имеется шанс состариться и умереть, не сойдя с места. Марго, ты уже способна принять вертикальное положение?

– Да, да, – стоя на коленях, женщина растерянно озиралась по сторонам, – сумочка, моя сумочка…

– Вот овца, – презрительно пробормотала Вера, тихо, но так, чтобы Рита её обязательно услышала, – где ты успела её выронить? Дай помогу.

– Не стоит, – сказал я и помог подняться растрёпанной женщине на ноги, заработав косой взгляд от жены, – нет её здесь. Видимо, как и мой пистолетик, отправилась в далёкую страну прощёлканных вещей.

– Два сапога – пара, – язвительно прокомментировала Вера и почему‑то задумалась.

– Пошли, – сказал я и взяв супругу под локоть, повёл по дороге, – дорогая, хватит яду, будь так любезна, глянь, сколько там натикало. Просто так, из спортивного интереса.

– Смотри по солнечным, – огрызнулась она, но всё же достала из сумочки телефон, – а ведь, действительно, придётся по солнечным – не работает. Чёртово тайваньское барахло! Когда просила тебя купить нормальный айфон, денег, видите ли не было! А теперь – хрен тебе, а не время!

Нас догнала вторая парочка и мой друг, понизив голос, поинтересовался:

– Макс, всё‑таки, как думаешь – это же ни хрена не похоже на наши места. Да и вообще, как это оно: раз и всё изменилось? Я такое раньше только в кино видел: бабах и ты уже на другой планете или в параллельном мире.

– Ты хоть сам понимаешь, какую фигню несёшь? – устало осведомился я, – параллельные миры существуют только в хреновой фантастике. Скорее я предположу существование горящих конопляных полей, где‑то, недалеко. Вот нас всех и штырит.

– Всё бы тебе шуточки, – он хохотнул, но как‑то неуверенно, – но, по ходу, конопля не так торкает.

– Хорошо, там ещё была пшеница со спорыньёй.

– С чем? – он вопросительно покосился на меня, – а, я и забыл про юного натуралиста.

Телефоны, как выяснилось, сдохли у всех сразу, а у Риты, кроме того, ещё и остановились наручные механические часы. И уж совсем поразительным был их отказ работать даже после завода. Мистика.

А ночь, тем временем, тянулась так же бесконечно, как и наша дорога. Нет, понятное дело, я уже не ожидал увидеть обещанное бородатым обманщиком шоссе, но хоть какое‑нибудь, пусть самое крохотное, селение. Насколько я помнил карту, здесь присутствовала целая россыпь небольших посёлков. То ли память подвела меня, то ли, и это было намного хуже, местность не соответствовала карте.

Наши женщины совершенно обессилели к тому времени, когда луна соблаговолила покинуть насиженный зенит и стало ясно, что тёмный массив впереди, всё‑таки – лес.

– Давайте отдохнём, – взмолилась Вера, повиснув на моей руке, – у меня сейчас ноги отвалятся.

Немудрено, на таких то каблуках! Странно, как она вообще смогла так долго продержаться на грунтовой дороге и не сломать лодыжки.

– Давай, – согласился я, – тем более, у меня нет никакого желания соваться в лес, посреди ночи. Пошли вон под те деревья.

Я снял ветровку, оставшись в одной рубашке и постелил у щербатого ствола, на мягкой траве, издающей едва ощутимый пряный аромат. Жена тотчас облюбовала приготовленное место и я молча попросил всех сороконожек и змей удрать как можно дальше. Слушать сирену ещё раз, я был не готов.

Серёга, покряхтывая, шлёпнулся рядом с Верой и привалился спиной к дереву, жалобно поглядывая на меня. Да, дружище, именно так: мы находимся непонятно где и неизвестно как добираться в родные места, однако самое большое счастье – позволить уставшим ногам отдохнуть.

– Как же я устал, – пробормотал товарищ и несколько раз моргнул, – глаза слипаются…

– У меня – тоже, – Вера сладко зевнула, запоздало прикрывшись ладошкой, – нужно немного отдохнуть.

Внезапно я обернулся на странный звук. Мне почудилась человеческая речь на противоположной стороне дороги, эдакое глухое бормотание, как ворчат древние старухи, ругая наркоманов и проституток, поселившихся в подъезде. Неужели мы встретили каких‑то людей? Может у них найдётся работающий телефон и мы сумеем вызвонить помощь? Эйфория от этой мысли оказалась настолько сильной, что я не подумал: а если там притаился любитель экстремальной охоты на заблудившихся остолопов.

Вера сонно мурлыкнула вслед нечто вопросительное, но я уже перебирался через пыльные кочки, пытаясь разглядеть человеческий силуэт. В голубом сиянии различались деревья, кусты, трава и даже небольшая лужица с собственной луной. Вот только никого, хоть отдалённо напоминающего человека, я не обнаружил. Ко всему прочему и бормотание тоже стихло.