Текст книги "Правда об Ираке или Битва в Месопотамии"

Автор книги: Анатолий Уткин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

ЦРУ

В марте 2002 г. Тенет встретился с двумя персонами, критически важными для битвы внутри Ирака. Это были лидеры двух крупнейших курдских группировок в Ираке – Махсуд Барзани и Джалал Талабани. Они контролировали значительную территорию на севере страны и добились весьма впечатляющей автономности от Багдада. Не стоило, однако, забывать, что совсем неподалеку от курдских центров стояли иракские войска, способные устроить резню среди курдов, как это уже было прежде, когда курды восстали, ожидая американской помощи. Тогда, в 1991 году, более миллиона курдов бежали преимущественно в Турцию. Проблемой было то, что турецкое правительство принципиально не признавало этнических общин.

Тенет привез Барзани и Талибани важное послание: Соединенные Штаты на этот раз со всей серьезностью относятся к вмешательству во внутрииракские дела, и ЦРУ получило соответствующие приказы. Разворачивается гигантская машина американской армии. Президент Буш держит свое слово.

Во многом Тенет блефовал, как обычно. Приказа о войне с Ираком не существовало, Буш не был связан никакими обязательствами. Но у него была своя задача: поднять курдов против багдадского режима. И Тенет не страшился на этом восточном базаре произносить слова, которые никто не авторизовал, делать обещания, за которые никто не мог поручиться.

Главным орудием Тенета были деньги. Из выделенных ему 100 млн дол. он мог платить впечатляющие суммы. ЦРУ стояло на этом, это был его могучий рычаг. Буш – величайший собиратель «политических» денег в истории, и Тенет – крупнейший их распределитель, знали, что могут сделать деньги.

29 марта 2002 г. генерал вступил на территорию, которую легко мог назвать враждебной – он вошел в «Танк» – закрытое место, где совещались председатели комитетов начальников штабов, главы четырех родов войск. Фрэнкс, строго говоря, подчинялся непосредственно министру обороны, и начальник Объединенного комитета начальников штабов не был его начальником. Но по званиям они все превосходили его, а в вооруженных силах это важный фактор.

Между ними существовала вражда, и эта вражда ощущалась. И несмотря на это, встреча была важной и существенной. Фрэнкс показал более 70 слайдов, полагаясь на то, что ему выделят до 200 тысяч солдат. Фрэнкс сказал, что в его календаре важной датой было 1 октября, когда его войска должны были быть готовы к броску. Последовало множество вопросов. Например: для Афганистана понадобились пять авианосцев, сколько нужно для Ирака? Насколько точны сведения об оружии массового поражения у Ирака? Как будет происходить снабжение американских войск в Ираке? Согласен ли Фрэнкс с мнением замминистра обороны, что война с Ираком будет нетрудной операцией? Фрэнкс мог отвечать на эти вопросы «в принципе», но он не знал конкретных ответов.

А чета Бушей 6 и 7 апреля 2002 г. принимала главного потенциального союзника – премьер-министра Великобритании с семьей в традиционном месте – на ранчо Кроуфорд.

Британские телевизионщики прижимали Буша к стене в вопросе об Ираке:

– Я пришел к выводу, что Саддам Хусейн должен уйти. Это главное, что я могу вам сказать.

– Но люди считают, что Саддам Хусейн не имеет связей с Аль-Каидой, и я удивляюсь, почему вы должны...

– Худшее, что могло бы случиться, – это создание нацией, подобной иракской, оружия массового поражения, а затем связаться с террористическими организациями. Я не позволю этого.

– И как же вы хотите достичь своих целей, мистер президент?

1. «Подождите немного и вы увидите».

2. «Итак, не важно, впустит Саддам Хусейн международных инспекторов в страну или нет – он все равно будет атакован. Он – следующая жертва»

Буш явно вступил на опасную территорию, и он сказал: «На моем письменном столе нет планов атаки». Если, конкретно говоря, такой план и не лежал на столе президента, он все равно в этом случае солгал. Этот план лежал на рабочем столе его генералов.

11 апреля 2002 г. глава СЕНТКОМа генерал Том Фрэнкс, используя видео, доложил министру обороны Дональду Рамсфелду о последних приготовлениях. Генерала беспокоило раскрытие секретных работ в Омане, ОАЭ и Кувейте. Здесь – как бы дежурно – строились взлетно-посадочные полосы. Грузовые самолеты начали совершать рейсы с военными грузами. Все это, разумеется, никак не афишировалось. В Аравийской пустыне выросли пакгаузы и складские помещения. Вставала проблема горючего – его огромной армии на колесах требовалось много бензина.

Операция была дорогостоящей. Даже предварительные приготовления требовали от 300 до 400 млн дол. Плохо было то, что не желали раскошеливаться союзники. Министр Рамсфелд напряженно думал над тем, как соблазнить другие страны взять на себя часть финансового бремени ближневосточной операции.

Через неделю о продвижении операции против Ирака слушал сам президент Буш. Оба были удовлетворены уменьшением численности «первоначальных» легионов. Вожди размышляли так: начнем с 180 тысяч; если их окажется недостаточно, доведем общий контингент до 250 тыс. солдат. Буш и Рамсфелд понимали, что регион относится к американским вооруженным силам без особой симпатии. Значит, все надо сделать быстро, без всяких задержек, но не в ущерб главной задаче – формированию мощного ударного кулака. «Ориентируйте меня, Томми», – сказал президент – и это означало «ничего не делать в ущерб качеству подготовки». Фрэнкс демонстрирует античную лаконичность: «Я постараюсь сбалансировать риск и скорость». Президент: «Томми, правильно. Вы мой эксперт. Говорите мне все откровенно. Вы получите все необходимое».

Дело смещалось к будущим полям сражений. 24 апреля Фрэнкс наставлял своих офицеров в Дохе (Катар). Забыта глухая Тампа. Теперь американские генералы размышляли из глубины ближневосточного региона, на берегу Персидского залива.

Дорога приготовлений казалась бесконечной. Но теперь генерал Фрэнкс имел чрезвычайные полномочия, дарованные ему президентом, и мог несколько меньше оглядываться на непосредственное начальство. Облегчало работу генералов то обстоятельство, что им теперь не нужно было по каждому финансовому поводу консультироваться с Вашингтоном. Вам нужна железная дорога? Не думайте, сколько она стоит, стройте ее. Лейте бетон, прокладывайте дороги, стройте посадочные полосы, укрепляйте лагеря. Финансовая сторона дела будет решена без вас.

Курдский север

9 мая 2002 г. Фрэнкс запросил своих генералов разработать план открытия второго фронта на севере, в среде дружественных курдов, ненавидевших Саддама Хусейна больше американцев. Здесь ключевой становилась позиция Турции, но та вовсе не горела желанием укрепить курдский сепаратизм внутри Ирака – курды знают о своих братьях в Турции. У Фрэнкса появляются первые сомнения в дружеском содействии Анкары. Это делало американскую операцию целиком зависимой от единственно надежного – кувейтского плацдарма. Жаль. 160-километровая граница между Турцией и Ираком могла бы открыть путь 15–20 тысячам американских войск, что резко усложняло бы оборонительные задачи Багдада. Фрэнкс думал о концентрации в восточной натовской Турции до 30 тысяч американских военнослужащих. Теперь его энтузиазм остыл, хотя нажим на Анкару еще не был доведен до конца.

10 мая Фрэнкс суммировал свои дискуссии с Рамсфелдом. Того волновало лишь одно: что Саддам первым начнет войну тогда, когда американцы к ней еще готовы не будут. На этот счет следовало привести в полную боевую готовность военно-воздушные силы. На севере Ирака к бою были готовы 70 самолетов, на юге – 120. Эти двести самолетов должны были держать руки Саддама связанными и должны были быть готовыми через четыре часа после начала боевых действий. В течение первых семи дней в небе Ирака окажутся 450 самолетов. Еще две недели, и общая численность авиации будет доведена до 800 машин – примерно половина того, что было в руках у американцев в 1991 году.

В тот день Фрэнкс раскрывал карту Ирака в Белом доме перед Объединенным комитетом начальников штабов, но в отсутствии президента. У него уже были варианты главного плана: синий, белый, красный. Обсуждалась позиция стран-соседей. Советник президента по национальной безопасности Кондолиза Райс спросила о возможности сократить означенный срок до 225 (90+45+90) дней. Генерал Фрэнкс обещал подумать. Много вопросов задавал государственный секретарь Колин Пауэлл. Он знал тонкости позиций различных стран, на которые многие американцы откровенно надеялись. И самым эффектным был момент, когда Пауэлл указал на единственный аэропорт в Кувейте, на который можно было твердо надеяться. «Можно ли насытить весь огромный фронт через один-единственный аэропорт?» Фрэнкс ощутил холодок, но постарался удержаться, ведь все же «Пауэлл был мне немного другом».

На следующий день те же карты были раскрыты в Кемп-Дэвиде перед президентом США. Май входил в президентское гнездо во всем своем обаянии, и все казалось возможным и достижимым. То была долгая беседа. Командующий СЕНТКОМом охарактеризовал все пять фронтов против Саддама Хусейна: Западный фронт стремился предотвратить запуск иракского «Скада»; Юго-западный фронт атаковал с головных баз в Кувейте (две армейские дивизии и две дивизии морской пехоты); разведфронт раскрывал всю возможную информацию; четвертый – Южный фронт бросался на Багдад; пятый – Северный фронт врывался в Ирак через турецкие базы.

Что им противостояло? Иракская армия состояла из одиннадцати регулярных дивизий и двух дивизий республиканской гвардии. На юге пять регулярных армейских дивизий и специальные дивизии республиканской гвардии. Райс и советник президента Кард выразили опасение относительно создания Саддамом «крепости Багдад». Борьба в городе «съедала» американское превосходство в маневренности и грозила большими боевыми потерями. Это опасение передалось и президенту. Фрэнкс же сомневался в выборе иракским руководством этого варианта. Но и в этом случае: «в конце концов мы победим».

Глава седьмая
Ориентация на Багдад

БАГДАД ИМЕЕТ ХИМИЧЕСКОЕ И БИОЛОГИЧЕСКОЕ ОРУЖИЕ

Доклад ЦРУ, октябрь 2002 г.

Докладу не хватает очевидности.

Колин Пауэлл, октябрь 2002 г.

Ирак превращается во врага

Во второй половине 2002 г. вице-президент Дик Чейни публично выразил свое возмущение «игрой обмана и маневров» (26 августа 2002 г.). В книге М. Поллака «Угрожающий шторм» говорится: «Единственным способом действий, остающимся для США верным и реалистическим, является курс на полномасштабное вторжение в Ирак, чтобы при помощи вооруженных сил сместить Саддама и избавить страну от оружия массового поражения»[119]119
  Ferguson N. Colossus. The Price of America’s Empire. New York: The Penguin Press, 2004, p. 155.


[Закрыть]. Это, считал Поллак, предпочтительнее бесконечного продолжения политики умиротворения – комбинации санкций, инспекционных поездок, запретных для полетов зон, угрожающего американского присутствия в соседних странах.

Ныне открытые документы свидетельствуют, что в конкретной практике главной целью антитеррористической борьбы стал Ирак начиная с осени 2002 г. С этого времени руководство Ирака стало изображаться как ничем не сдерживаемое, как находящееся на финальной стадии овладения ядерным оружием, как готовое поделиться этим оружием с террористами всех мастей. Война с диктатором Саддамом Хусейном завершится (в свете предполагаемой ненависти к нему населения Ирака – так думали в Белом доме) быстро. Ворчащие союзники в ситуации начавшейся войны (полагало американское руководство) быстро присоединятся к возглавляемой Вашингтоном коалиции – как это было в Афганистане. Ирак станет примерной демократией, весь арабский мир будет в конечном счете благодарить Соединенные Штаты, которые возглавят стратегически важный регион. Примечательно, что в своих выступлениях, ратуя за дарование президенту Бушу чрезвычайных полномочий в отношении Ирака, абсолютное большинство сенаторов упоминало сентябрьскую драму Америки. Не все говорили, что правительство Саддама Хусейна – террористическое и подобно Аль Каиде, но почти все так или иначе отразили разительные изменения в американской психике после Сентября. Ответный удар по коварным террористам стал видеться в такой ситуации верным ответом, если даже самоубийцами были не иракцы, а саудовские аравийцы и египтяне, если даже багдадская Баас и Аль Каида ненавидели друг друга. Соответствующий эмоциональный настрой и чувство всемогущества породили теоретическое обоснование силовой дипломатии, вершиной которой стала «доктрина Буша».

19 сентября 2002 г. президент встретился в Белом доме с членами Палаты представителей. Буш выглядел спокойным и убежденным в правоте своего курса. «Война с терроризмом идет нормально; мы охотимся за Аль-Каидой. Самая же большая угроза исходит от Саддама Хусейна и его оружия массового поражения. Он может нанести удар по Израилю, что вызовет международный конфликт». Затем Буш процитировал из документа, приготовленного для него этим утром Тенетом: «71 процент населения Франции видит в Саддаме Хусейне подлинную опасность миру»[120]120
  Woodward R. Plan of Attack. New York: Simon and Schuster, 2004, p. 186.


[Закрыть].

20 сентября 2002 г. госсекретарь Пауэлл давал показания Комитету по международным делам палаты представителей. Он говорил о победе в «холодной войне», одержанной без людских потерь. 21 сентября «Нью-Йорк Таймс» сообщила о пресс-конференции в Кувейте генерала Фрэнкса, признавшего, что «мы готовимся предпринять атаку». Пресс-атташе президента Ари Фляйшер постарался смягчить эти слова. Но Фляйшер все же сказал, что не может утверждать, будто «на столе у президента нет плана атаки»[121]121
  Woodward R. Plan of Attack. New York: Simon and Schuster, 2004, p. 188.


[Закрыть]. Президент Буш со своей стороны сказал, что переживаемое время – наихудшее. Саддам убил двоих близких подчиненных, чтобы запугать внутренний круг. Президент снова повторил слова о наличии в Багдаде оружия массового поражения. Буш твердо сказал: «Иракский режим обладает биологическим и химическим оружием и, согласно данным британского правительства, может использовать это оружие через 45 минут после получения приказа о его использовании»[122]122
  Woodward R. Plan of Attack. New York: Simon and Schuster, 2004, p. 190.


[Закрыть].

Насколько надежным был этот источник? Никто на американской верхушке не задался этим вопросом.

В конце сентября 2002 г. сорокадевятилетний армейский генерал Джеймс «Спайдер» Маркс был назначен начальником разведки войск, готовящихся к вторжению в Ирак. Маркс всерьез воспринял свое назначение: от его работы будет зависеть успех войск, которые пересекут границу Ирака. Верхние чины убедили его, что у Саддама Хусейна есть угрожающее Америке оружие массового поражения (ОМП). Марксу нетрудно было догадаться, что вторжение последует с территории Кувейта, имевшего 160-километровую границу с Ираком. Маркс, собственно, принимал участие в одиннадцатилетней необъявленной войне американцев против Хусейна, начатой еще в 1991 г.

Слабым местом американской разведки было отсутствие реального шпионажа на будущих местах сражений. Сильной стороной было периодическое освещение этих мест американскими спутниками высотной разведки. 2 октября 2002 г. в Пентагоне состоялось совещание тех, кто с помощью спутников слежения готовился помочь выступающим вперед войскам. Компьютерный оверхед помогал иллюстрировать присутствующим основные сцены грядущих событий. Маркс сразу же задал специалистам ключевой вопрос: что мы знаем об оружии массового поражения, имеющемся якобы у Багдада? Что делать с ним при встрече? Уничтожить? Испытать? Охранять его? Привести в негодность? На эти вопросы никто не мог ответить конкретно, и это означало, что полтысячи специалистов не имеют конкретной задачи. На территории Ирака было отмечено 946 подозрительных мест, из них 120 мест считались наиболее важными. Ирак был фактически изолирован американцами от внешнего мира.

1 октября 2002 г. Буш и Чейни встретились в Белом доме с представителями Комитета по международным отношениям палаты представителей. Президент призывал к действиям: «История не простит нас, если главным будет вопрос, где были Джордж Буш и Дик Чейни?» Демократ из Невады Шелли Беркли спросил, что будет делать администрация в случае атаки Ирака против Израиля? Буш: «Ракеты „Суперпатриот“ являются одной из возможностей. Мы владеем технологически совершенным оружием». Буш повернулся к Чейни: «Что мне еще позволено сказать?» Чейни: «Не так уж много. Мы можем нанести предваряющий удар». Буш: «Тут люди говорят, что невозможно сражаться в Афганистане и выиграть в Ираке. Это трудно и возможно. И мы сделаем это».

Американская разведка на распутье

Ради исторической истины скажем, что не существует (пока) четко обозначенного документа, в котором Центральное разведывательное управление безоговорочно утверждало бы, что Саддам Хусейн обладает оружием массового поражения. Ведомство Тенета в докладе 2000 г. утверждало, что у Ирака остались некоторые запасы химического оружия (до 100 тонн) и что Багдад мог произвести еще 200 кубических метров. Американцы извлекли эти цифры из разницы между тем, о каких объемах Ирак говорил ООН, и тем, что обнаружили международные инспекторы. Выступая перед Комитетом по разведке, Джордж Тенет 6 февраля 2002 г. упомянул об Ираке только на 10-й странице своего доклада, и то – лишь в трех абзацах. «Мы полагаем, что Саддам никогда не закрывал свою ядерную программу». Но не сказал, что Багдад стоит на пороге обладания ядерным оружием.

В этом отношении непрофессионалы выражались гораздо более свободно. Вице-президент Чейни 26 августа 2002 г.: «Попросту говоря, не существует сомнений в том, что Саддам Хусейн обладает оружием массового поражения». Месяцем позже президент Буш говорит без экивоков: «Иракский режим обладает биологическим и химическим оружием».

Противоположная точка зрения заключалась в утверждении, что Ирак не обладает оружием массового поражения. «Но никто не хотел говорить этого, потому что нужно было упоминать об огромном объеме разведывательной работы. Выходом из всего этого было употребление слова возможно»[123]123
  Woodward R. Plan of Attack. New York: Simon and Schuster, 2004, p. 197.


[Закрыть]. Второй человек в ЦРУ Джон Маклафлин был смелее коллег и утверждал представителям Национального совета по разведке, что ЦРУ склонно верить, что Саддам Хусейн имеет ОМП.

К началу октября 2002 г. американская разведка создала сверхзасекреченный доклад, на 92-й странице которого утверждалось, что «Багдад имеет химическое и биологическое оружие». В докладе говорилось, что «Багдад возобновил производство горчичного газа, зарина, циклозарина и газа VX», но не говорилось, что Ирак уже обладает таким газом.

Еще более двусмысленно говорилось в докладе о связи БААС с фундаменталистами. «Саддам, если окажется в отчаянном положении, может решиться на обращение к таким организациям глобального размаха, как Аль-Каида, уже борющимися с Соединенными Штатами... В качестве отчаянного жеста он может присоединиться к атаке на США исламистов как последний шанс отмщения».

Колин Пауэлл предпочел бороться. Госдепартамент создал 11-страничное опровержение вышеуказанного документа: «Докладу не хватает очевидности». Чтобы нейтрализовать слабые места доклада разведки, президент Буш прежде всего заручился поддержкой своих политических конкурентов. В час дня 2 октября 2002 г. он появился перед сенаторами с Джоном Маккейном по одну руку и с Джозефом Либерманом по другую в Розовом саду Белого дома.

Президент произнес следующее: «Саддам Хусейн является учеником Сталина». Ирак уже в 1995 г. производил 30 тонн антракса. Багдад пытался купить 500 метрических тонн урана в Африке. (Британская разведка сообщила о переговорах на эту тему с Нигером. Посол США в эту страну был послан в Нигер и не нашел жестких доказательств.)

Словесная подготовка

Важную речь в прайм-тайм президент Буш произнес в Цинцинатти 7 октября 2002 г. Ее осевая идея: Саддам опасен, и американское государство ощущает эту опасность. Тенет заставил президента выкинуть фразу о том, что Саддам пытался обрести уран в Африке. «Мы должны выкинуть эту проклятую фразу, потому что мы не доверяем ей». Буш был заметно огорчен. «Получается, что мы не знаем, как Саддам готовится вооружиться»[124]124
  Woodward R. State of Denial. New York: Simon and Schuster, 2006, p. 97.


[Закрыть].

В высокосекретном докладе американской разведки говорилось: «Ирак не имеет ядерного оружия или материалов, достаточных для его создания. Но он сможет произвести это оружие между 2007 и 2009 годами». Но вместо того чтобы сделать упор на очевидных иракских трудностях, президент Буш сместил акцент, что «страшная опасность – только дело времени... Мы видим явную очевидность опасности. Мы не можем ждать, когда будут получены неопровержимые доказательства».

Во время секретной телеконференции генерала Фрэнкса с президентом Бушем 9 октября 2002 г. стало абсолютно ясно, что Америка сделала выбор. Вторжение в Ирак – вопрос времени. Буш боялся того, что Саддам Хусейн отступит к Багдаду, и американские войска будет ждать огромный Сталинград, бои в городе. Это же опасение разделяли Райс и начальник штаба президента Кард. Итак, первое, чего следовало опасаться, было превращение Багдада в город-крепость. Вторая по значимости опасность – наличие оружия массового поражения. (За это на данном этапе отвечал Маркс и его 400 подчиненных; заместителем Маркса был полковник Стив Роткоф, который вел ежедневный журнал поисков, и в следующие шесть месяцев появились шесть пухлых томов.)

В процессе подготовки к войне генерал Маккирнан перенес свою штаб-квартиру в Кувейт в октябре и ноябре 2002 г. Американцы были настроены таким образом, что, если иракцы ответят на их выход из Кувейта оружием массового поражения, то войска остановят свое продвижение. Маркс и Роткоф обозначили, кто конкретно будет отвечать за расследование на 946 подозрительных местах. Спутники-шпионы были задействованы со всей силой. Глава Национального агентства безопасности получил 400 млн дол. на проведение особых операций внутри Ирака.

В конце ноября 2002 г. Саддам Хусейн разрешил инспекторам ООН, возглавляемым шведом Гансом Бликсом, возвратиться в Ирак. В эти же дни Маркс заметил на фотографиях американских спутников подозрительную активность в нескольких местах. Инспекторы ООН входили в главные ворота, а тем временем из заднего двора вывозилось нечто на грузовиках, направляющихся к сирийской границе. Но точных результатов не было. Иракцы вывозят велосипеды?

Неведомо для Маркса министр обороны Рамсфелд задумался над неожиданностями предстоящей кампании. В секретном трехстраничном меморандуме от 15 октября 2002 г. министр выделил 29 «опасностей», неверных поворотов событий в войне с Ираком. Рамсфелд обсуждал эти гипотетические повороты с президентом Бушем и в Совете национальной безопасности. («Опасность № 13: США встретят оружие массового поражения»). Рамсфелд не доверял стратегической разведке. Он не верил Тенету («я не знаю его»).