Текст книги "НА ДЕСЯТОЙ ПЛАНЕТЕ"

Автор книги: Анатолий Митрофанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Занимательно! Фантазия у тебя богатая. А не хочешь ли ты попасть в лапы к какому—нибудь чудовищу. Еще неизвестно, что представляют собой эти самые фаэты. Кричат:

«Терпим бедствие!» А что замышляют на самом деле?

– Да ты, я вижу, начинаешь трусить. А я о тебе, Армен, был самого высочайшего мнения.

– Ничего ты не понимаешь. Конечно, приятнее было бы, если бы они при встрече организовали хотя бы подобие митинга. Или у них найдутся свои способы проявить свое дружелюбие к нам?

О Церере, о высадке на нее, теперь оживленно говорили все члены экипажа.

У Тани и Запорожца в астрономических рубках отбоя не было от гостей. Космонавты готовы были отнимать друг у друга телескопы, чтобы посмотреть на приближающийся блестящий лик Цереры, как бы вуалью подернутый еле заметной голубоватой дымкой. И чем больше смотрели они на загадочную планету, тем сильней становилось желание найти на ней хоть малейшие признаки жизни.

– Там есть какая—то атмосфера! – возбужденно указал Хачатуров на слабую дымку вокруг Цереры.

– А пальм еще не видно? – с серьезным видом поинтересовался Дубравин.

– Опять ты со своими шутками! – отмахнулся от него Армен, продолжая смотреть в телескоп.

Над экраном фототелефона вспыхнул сигнал вызова. Таня подошла к нему.

– Бобров срочно просит позвать капитана, – сказала она, хмурясь. – По—видимому, грозит опасность, иначе бы он не стал прерывать сон Медведева. Я его уже разбудила.

Немного потребовалось времени, чтобы Медведев был на ногах.

– Я слушаю! – сказал он, подходя к экрану.

– Круговой локатор зафиксировал странное явление, – доложил озабоченный Бобров. – Сзади, нагоняя корабль, к нам приближается глыба – метров сто в поперечнике. Движется ли она по касательной к нашей траектории или собирается ее пересечь – определить не смогли.

– Может, мы случайно попали на чужую орбиту? – высказал догадку Дубравин.

Опять на корабле воцарилась тревожная, напряженная атмосфера. Люди были поглощены сложнейшими расчетами, астрономы не отходили от вычислительных машин, а астероид продолжал настигать корабль.

– Надо срочно установить, куда нам посторониться. Следует уступить ему дорогу! – горячился Хачатуров. – Ведь он нас расшибет вдребезги.

– Эх, не оправдывает своего названия электронная быстродействующая машина. – Дубравин укоризненно посмотрел на Таню, будто она была виновата в том, что даже эта умнейшая машина не успевала решать задачи, которые возникали перед космонавтами.

Была объявлена тревога. По ее сигналу космонавты быстро заняли свои места и крепко привязались к креслам.

– Неприятно сидеть и сложа руки ожидать гибели, – заметил мрачно Дубравин. – Особенно, если она подкрадывается сзади.

– Я тоже предпочитаю встречаться с опасностью лицом к лицу, – сердито отозвался Медведев.

«Неужели все! – пронеслась в его голове тревожная мысль, от которой холодные мурашки пробежали по спине. – А что испытывают сейчас Таня, Хачатуров, Дубравин, Кулько? Бесстрашные, с горячими сердцами люди, рискнувшие бороздить космос. И вот… Умереть у самой цели, не выполнив задания… Нет. Это невозможно!» Медведева охватила злость. Но он погасил ее, чтобы не мешала сосредоточиться. «Как же быть, если машины не смогли решить, а автоматы бессильны предупредить столкновение?» Ответ был один. «Не сдаваться! Продолжать бороться до конца!»

– Беру управление! – сказал Медведев так твердо и решительно, что его слова невольно вселили во всех уверенность.

Грозно поблескивая, астероид с такой быстротой нагонял корабль, что радиодальномер еле, успевал отсчитывать сокращающееся расстояние.

Изменение курса корабля на несколько градусов не помогло. Метеорит продолжал по—прежнему нестись за кораблем, наседая ему на хвост. В перископ было хорошо видно уродливую глыбу, которая, казалось, как живая, гналась за космонавтами и с каждой секундой увеличивалась в своих размерах.

– Всем повернуть кресла налево! – скомандовал Медведев по радио, решившись на крайние меры.

Последние километры отделяли корабль от астероида. Еще секунда – и катастрофы не – миновать!

«Рискну! Пусть, зато есть вероятность спасения!.. Выдержит ли только организм людей? Перегрузка будет большая, но короткая!» – мелькнуло в голове Медведева.

И в критический момент, рискуя собственной рукой погубить космонавтов, он на короткое мгновение включил боковые дюзы атомных двигателей, заставив корабль почти отпрыгнуть в сторону.

Страшный толчок!.. И космонавты, теряя сознание, услышали сильнейший скрежет по броне корабля.

Глава шестая
В ЦАРСТВЕ СМЕРТИ

Медведев с усилием приоткрыл глаза. Хотел пошевелиться, но не смог. Голова – словно налитая свинцом, к горлу подступала тошнота.

«Жив!» – обрадовано подумал он, и тут же кольнуло беспокойство: «А как товарищи? Что с ними?»

Стараясь побороть слабость, Медведев отстегнул ремни, привязывавшие его к креслу, осмотрелся вокруг. Корабль, кажется, остался цел. Бросил взгляд на экран – игла курсоуказателя направлена на Цереру.

– Армен! – беспокойно позвал Медведев. Ответа не было. Радио, телефон – все молчало.

– Армен! Хачатуров! – крикнул он уже сильнее. – Да отзовитесь же наконец!

– Капитан, это ты? – раздался глухой голос Хачатурова.

– Я! Я, Армен, дорогой! Как ты там? Все в порядке?

– В порядке. Атомный двигатель исправен. В наушниках что—то затрещало, и Медведев услышал по радио слова Дубравина.

– Все, кажется, обошлось благополучно, капитан. Впрочем, я так и думал.

«Дубравин верен себе даже в эти минуты, – подумал Медведев и с облегчением вздохнул. – Сколько у него оптимизма, духовной бодрости!»

– Как чувствуешь себя, Вася?

– Неплохо! – по голосу Дубравина чувствовалось, что он говорит правду.

– Тогда обследуй снаружи корабль. Сможешь?.. Действуй! Да будь осторожен. – Тут лицо Медведева озарила радость. Он услышал слова Даниловой. – Таня! Ты меня слышишь? Так чего же ты так долго молчала? Не хотела мешать? Глупая ты.

Глухая тишина в ракете постепенно сменялась возгласами людей. Была установлена прерванная связь с экипажем Боброва. Медведев почти совсем успокоился. Серьезно из космонавтов никто не – пострадал. Хуже других пока чувствовал себя Запорожец, но состояние его улучшалось. Нигде – во всех рубках и отсеках корабля – ничего подозрительного не обнаруживалось.

Вскоре возвратился Дубравин.

– Скользнув по броне, астероид оставил на ней память – длинные царапины, – доложил он капитану, – Но, что хуже всего, – пострадали обе наши танкетки. Одну астероид повредил, а вторую раздавил и сорвал с креплений.

– Плохо дело, но не безнадежно! – теперь уже веселее проговорил Медведев.

– Удивительно! Я думаю совершенно так же.

Оба улыбнулись.

Шли последние часы сближения с Церерой. По показаниям гравитометра Медведев определил силу ее притяжения. Она была почти в тридцать раз слабее земной.

Корабль, постепенно теряя скорость и переходя на движение по эллиптической траектории, то проносился вблизи планеты, то снова удалялся от нее.

Данилова и Запорожец с увлечением фотографировали поверхность Цереры. Ярова уже в который раз пыталась установить радиосвязь с фаэтами. Но они хранили молчание.

Что бы это могло означать? Пока это еще не обескураживало. Возбуждение было всеобщим:

– Вася! Передай на Землю, что мы достигли Цереры! – приказал Медведев Дубравину.

И вскоре в космос полетела радостная, но деловая радиограмма: «Земля! Земля! Говорит космический корабль „К. Э. Циолковский“. Мы у цели. Движемся вокруг Цереры по эллипсу, изучаем ее поверхность. Все живы, здоровы. Готовимся к посадке на планету. Рация фаэтов не отвечает. Примем все меры, чтобы задание выполнить с честью. Горячий привет Родине! Крепко жмем руки товарищам!»

Тем временем были быстро проявлены и отпечатаны все фотографии Цереры.

– Вот, посмотрите на эти снимки, – Таня показала космонавтам фотопланшеты. – Что можно увидеть на них? Это похоже на развалины городов. Змейки здесь – сухие русла рек. Теперь обратите внимание на это. – Данилова многозначительно оглядела товарищей. – Ну, что вы скажете? Что—то вроде аэродрома, не правда ли?

– Ну—ка, ну—ка! Интересно! Действительно, похоже. Медведев и Дубравин склонились над фотопланшетом и еще более внимательно стали рассматривать его в лупу.

– А не избрать ли этот район местом посадки корабля? Потом, каких чудес не бывает, вдруг это самый настоящий аэродром! – Медведев оживился. – К тому же он находится в центре равнины. Прошу ваши соображения? Бобров! Как думаешь? – спросил он по телефону.

Предложение капитана было одобрено.

– Теперь по местам! – последовала команда. Наступал ответственный момент – посадка космического корабля на чужую планету. В рубках зажглись фиолетовые лампочки. И опять космонавты, заняв свои кресла, накрепко привязались к ним ремнями.

«Только бы не оплошать! Сейчас как никогда, необходимы выдержка и точный расчет». – Медведев сосредоточенно смотрел на приборы, продумывая весь предпосадочный маневр корабля.

Облетев еще раз Цереру и погасив избыток скорости, он плавно изменил направление движения корабля, повел его вверх по направлению к далекому Солнцу. Удаляясь от планеты и постепенно теряя с высотой скорость, корабль повернулся кормой к поверхности Цереры. Вот он достиг критической точки своей траектории, на мгновение как бы застыл на месте и в ту же секунду стал падать вниз, уже подчиняясь притяжению Цереры.

Медведев быстро включил гравитационный генератор.

Все рубки тотчас же наполнились странным гудением низкого тона. У космонавтов появилось ощущение необычайной легкости, казалось, их неодолимо тянет с кресел куда—то вверх.

Если бы можно было видеть невидимое, взорам людей открылась бы удивительная картина. Работа гравигенератора заставила тяжелый сердечник во много раз усилить излучение гравитонов, которые направлялись только в одну сторону. Образовался огромный сноп крепчайших нитей тяготения и потянулся от корабля к Солнцу, уменьшая тем самым силу притяжения Цереры. Корабль словно повис на упругих канатах. Этим обеспечивалось его медленное снижение.

Капитан повернулся на кресле лицом к Церере. На экране телевизора все ясней и ясней обозначалась поверхность приближающейся планеты. Корабль был точно нацелен на выбранную площадку.

– Пора! – Медведев невольно и сам напрягся. – Армен! Выдвигай посадочные ноги! – подал он команду Хачатурову.

Из корпуса корабля выдвинулось восемь стальных «ног», и он сделался похожим на огромное насекомое, широко расставившее свои цепкие лапы.

Медведев, внимательно следя за показаниями радиовысотомера, несколько усилил мощность гравитационного излучения. Скорость снижения корабля замедлилась до полуметра в секунду.

Минута… Еще секунда, другая… толчок! Корабль ткнулся стальными «ногами» в твердый грунт и, качнувшись на амортизаторах, замер в облаке взвихренной пыли.

Смолк гул генераторов. Воцарилась глубокая, спокойная тишина.

Первое время никто из космонавтов не проронил ни слова. Всех, как ни странно, охватило чувство безмятежного покоя, которое наступает обычно после сложной и утомительной работы. Путешествие в космосе, полное всяких неожиданностей, завершено. И хоть не ясно, какие сюрпризы ожидают впереди, все же приятно ощущать наконец под собой прочную, незыблемую почву.

– Приехали! – не выдержал Дубравин. Этот возглас словно оживил людей, вернул их к действительности. Раскрылись двери всех рубок.

– Ура! Ур—ра!.. – пронеслось по кораблю. Кто—то затянул задорную песню космонавтов:

 
Сильнее бурь – Вселенной мрак и холод;
Не страшен он для тех, кто смел и молод.
На космолетах облетим планеты,
Пускай откроют тайны нам кометы.
Поспорим мы на скорости с веками,
Нам цефеиды будут маяками.
Так мчись за Солнцем, счастливая Земля!
Жди нас с победой! Твои мы сыновья!
 

Пели все, и эта песня звучала как победный гимн тому народу, детьми которого были прилетевшие сюда люди.

Космонавты бросились к иллюминаторам. Церера! Чем встречает она посланцев великой Земли?

– Что такое? – послышались удивленные и вместе с тем тревожные возгласы. – Все черно! Странно, однако!..

Вокруг корабля, насколько охватывал глаз, простиралась пустынная, однообразная местность. От нее веяло унынием. Черно—пепельная равнина выглядела так, будто здесь пронесся губительный огненный шквал, уничтоживший все живое.

– Пусто!

– Нигде никаких следов! – обменивались космонавты короткими репликами.

– Пожалуй, ты прав, Армен! – крякнул с неудовольствием Дубравин.

– Ты о чем это? – скорбно вздохнул Хачатуров.

– Помнишь, ты стращал меня всякими чудовищами. Такая экзотика не предвещает ничего хорошего, – и Дубравин передернул плечами. – Б—р—рр!

– Без паники, друзья. Как говорят, поживем – увидим, – ободряюще произнес Медведев.

– Когда мы снижались, я заметила странные кратеры, похожие на огромные воронки, – Данилова показала на черневшее вдали пятно.

– Я тоже обратил внимание на них, – подтвердил капитан. – По виду они напоминают лунные кратеры или каньон Дьявола в Северной Америке, образовавшийся при падении большого метеорита.

– Отчего же образовались эти кратеры? Расположены они в долинах, а не в горной местности. Значит, версию об их вулканическом происхождении следует отбросить.

– Спросим потом у фаэтов. Вася, попробуй связаться с ними по радио.

– Охотно сделаю это. А то конфуз. Где это видано, чтобы хозяева так встречали гостей? Без оркестра, цветов…

Но радиосвязь с фаэтами установить не удалось.

– Молчат. Новая загадка! – покачал головой Хачатуров. – Уж не провокация ли это? Или они погибли?

– Не каркай раньше времени! Опять упадническое настроение, – нахмурился Дубравин.

– Ну, вот что, надевайте—ка лучше скафандры! – прервал их Медведев. – Будем выходить. Впрочем, Армен, ты останешься на корабле.

Хачатуров хотел было возразить, но лишь укоризненно посмотрел на Дубравина, будто тот повлиял на решение капитана.

Сначала наружу выставили метеохимразведчиков, но их показания не вызвали опасений. В чрезвычайно разряженной атмосфере отсутствовали ядовитые элементы и газы.

Тогда по выдвижной лесенке космонавты осторожно спустились вниз и вступили на чужую планету.

– Эге!.. – неожиданно вскрикнул Дубравин, подскочив вверх метров на пять. Опустившись на грунт, он смущенно добавил: – От радости забыл, что сила тяжести тут невелика… Будем прыгать здесь, как лягушки.

– Забавно!.. – рассмеялась Таня и, сделав неестественно большой шаг, чуть сама не последовала примеру Дубравина. – Ничего не поделаешь, придется еще раз учиться ходить.

Гордое чувство путешественника, достигнувшего заветной цели, мешалось у Даниловой с тревожным ожиданием чего—то необыкновенного. Но вид товарищей успокаивал.

Б это время в открывшемся люке второй ракеты показался в скафандре широкоплечий Бобров. Он приветственно махал им руками.

Хорошая встреча! Ведь друзья не виделись в пути более трех месяцев. Теперь—то они смогут крепко обнять друг друга, поздравить с первым успехом. Толстые скафандры не мешают, и разговаривай сколько угодно! Для этого у каждого есть портативная рация.

– Как чувствуешь себя, Женя? – обратилась Данилова к Яровой.

– Отлично, Танечка! – Ярова вплотную приблизилась к ней и сквозь зеленоватую пластмассу шлема было видно, как весело поблескивали ее глаза. – Соскучилась я по тебе.

– Я тоже.

В широких беловатых скафандрах космонавты своим видом напоминали неуклюжих полярных медведей. Соединенные в одно целое со скафандрами светлые и такие же прочные зеленоватые шлемы из пластмассы, защищая голову, открывали свободный обзор во все стороны. Утолщаясь в верхней части, шлемы превращались в каску. На касках, кроме электролампочек и торчавшей вверх невысокой антенны, была крупно начертана первая буква фамилии космонавта. Электросигнализация была простой. В случае какого—либо несчастья или при выходе из строя радио, на каске вместо зеленой автоматически зажигалась красная лампочка. Широкий у плеча рукав скафандра позволял космонавтам, вытаскивая руку, производить внутри нужные движения – достать воду, еду, записать несколько слов, поправить одежду. Больше ни о чем заботиться не требовалось. Полупроводниковые регуляторы поддерживали внутри нормальную температуру, очищали воздух для дыхания. Снаружи рукава скафандра оканчивались сильными механическими пальцами, напоминавшими не столько кисти рук, сколько сдвоенные клеши.

Побродив немного и размяв ноги, космонавты собрались около корабля. Нужно было что—то предпринимать. Все ждали, что скажет Медведев. Во время полета все убедились, что на этого человека можно положиться смело не подведет, найдет нужное решение.

Еще раз окинув взглядом темную бескрайнюю даль, в которой нигде не было никаких признаков жизни, Медведев начал излагать план действий.

– Неизвестность – хуже всего. Здесь – тем более. Поэтому нет смысла сидеть сложа руки и ждать, что называется, у моря погоды. Мы с вами, друзья, во что бы то ни стало должны раскрыть тайну Цереры, узнать, кто посылал бедственные сигналы по радио. Понимаете? И чем скорее мы сделаем это, тем лучше. Но учтите, – капитан сейчас скорее просил, чем требовал, – будьте очень осторожны. Кто знает, может, каждый наш шаг сопряжен с огромным риском. Далеко от корабля не уходите. Обследуем сначала ближайшую местность. Ориентируйтесь радиополукомпасом. Попробуйте пользоваться и обыкновенными компасами. Магнитная стрелка здесь, как и на Земле, устойчиво держится в одном направлении. Мне кажется, целесообразно разбиться на группы, по два человека в каждой. А двоих оставим на корабле.

– Правильно! – одобрил это предложение Бобров. – Только вот что, товарищ капитан. Не лучше ли в корабле оставить Кулько и Ярову? Кулько займется ремонтом танкетки, а Женя будет поддерживать с нами радиосвязь. А Хачатуров пусть идет вместе с нами.

– Хорошо, – согласился капитан. – Дубравин и Хачатуров направятся к руинам и там поищут следов фаэтов. Вы с Запорожцем пойдете по долине условно на север, а мы с Даниловой на юг. Напоминаю еще раз – осторожность и осмотрительность прежде всего. День на Церере короткий. Поэтому сбор у корабля в, семнадцать ноль—ноль.

– По московскому? – словно для уточнения спросил Дубравин.

– Да, по московскому, Василий! – не без улыбки ответил Медведев.

Космонавты разошлись.

Медведев шел рядом с Таней, и ему было как—то легко и радостно от этого. Они – вместе, вдвоем. А разве могло статься по—другому? Нет, Медведев уже давно решил: за Танину судьбу он в ответе. Не доверит же он другому заботиться о безопасности девушки, которую любит горячо, всей силой своих чувств?

Таня тоже думала о Медведеве. Она чувствовала, как он шагает позади, следя за каждым ее движением, готовый в любой момент оказать ей помощь. Таня была благодарна ему за постоянное внимание, заботу. Благодарна – пожалуй, это не то слово. Ну конечно, не то! Если бы они находились сейчас не на опустошенной местности, а на зеленом лугу, – их так много под Верхневолжском! – она бы собрала большой букет пахучих ярких цветов для Виктора. Но…

Таня обернулась и, потеряв равновесие, чуть не упала.

– Ты что? – тут же услышала она по радио встревоженный голос Медведева.

– Ничего, Виктор. Я так. Оступилась. Не обращай внимания…

Тем временем Дубравин и Хачатуров держали путь к руинам, видневшимся вдали. Через четверть часа они вышли к небольшим курганам. Поднялись на один из них,

– Смотри—ка! Что это? – вдруг крикнул Хачатуров.

Впереди лежали развалины каких—то сооружений. Едва приподнимаясь над поверхностью, торчали остатки каменных столбов, напоминая пни горелого леса. Космонавты в недоумении остановились.

– Уж не город ли здесь был! Но все так разрушено, что даже невозможно представить архитектуру зданий и как город выглядел.

– Похоже, что ты прав.

– Однако! – Дубравин развел руками. – Не могу взять в толк, что же здесь произошло? Землетрясение, огненный смерч? Думай, что хочешь. И ни одного живого существа. А ну—ка, пойдем туда.

– Ты забываешь о предосторожности.

– Ничего, Армен! По всему видно – мы здесь одни.

Космонавты направились к развалинам. Лавируя, они осторожно ходили между обломками камней и каких—то металлических конструкций.

– Должно быть, эти фаэты вовсе неглупы. Наличие железа в строениях свидетельствует о развитии культуры, техники, – продолжал делиться своими впечатлениями Дубравин.

– Давай займемся раскопками, – предложил Хачатуров.

– Нет. Лучше для начала побродим.

Вскоре космонавты наткнулись на остатки разрушенной башни с обломком лестницы. Дубравин поднялся по ней на несколько ступенек. По величине ступеней можно судить, что фаэты не великаны, но и не пигмеи. Скорее их рост приближается к росту невысоких людей.

– Уж не скажешь ли, что и передвигались они на двух ногах?

– Все возможно. Не будь скептиком, Армен.

Дубравин начал подниматься по ступенькам выше.

– Остановись! – предостерегающе крикнул Хачатуров. Но было поздно. Лестница обрушилась, увлекая за собой Дубравина.

Армен поспешил на помощь другу и помог ему встать. Все обошлось благополучно. Дубравин остался цел и невредим. Он только недовольно ворчал, стряхивая со скафандра черноватую пыль.

Походив еще немного по развалинам, космонавты вышли к сухому руслу реки. От реки в долину тянулись широкие канавы с остатками разорванных труб. Их было много. Канавы уходили к скважине, напоминающей гигантскую воронку. Кругом чернели глыбы уродливо сплавившегося металла.

Молча осмотрев всю эту площадь, космонавты еще раз обошли полузасыпанную воронку. Они терялись в догадках, что за сооружение могло стоять здесь.

– Не шахта ли? – неуверенно произнес Хачатуров. – Шахта – котел! – воскликнул он тут же, осененный мелькнувшей у него мыслью.

– Откровенно говоря, никогда не слышал про подобные шахты.

– Такие сооружения могут служить для использования внутрипланетного тепла. Строится глубокая шахта. На дно ее опускаются котлы, змеевики, в которых вода превращается в пар высокого давления. Его можно употребить для отопления городов или для переработки в электроэнергию.

– Вряд ли это возможно, – возразил с сомнением Дубравин.

– Не веришь? – загорячился Хачатуров, отстаивая свою гипотезу. – Чему не веришь? Что здесь могла быть подобная шахта—котел? Что жители использовали тепло горячего ядра своей планеты? А вспомни, какое огромное количество горячей воды и пара выбрасывают у нас на Земле гейзеры. Разве мы используем их тепло? О, просто мы слишком богаты пока поверхностным теплом. Нет, уж тут извини! По виду каналов, идущих от реки к воронке, обилию глыб металла, отсутствию вокруг выброшенной породы я уверен, что тут была энергетическая база в виде шахты – котла. Еще таких две—три находки, и можно будет утверждать, что жители Цереры достигли—таки внушительных успехов в развитии техники.

– Делать выводы еще рано. А сейчас нам надо возвращаться. Опаздывать мы не можем. Еще неизвестно, что несет здесь с собой космическая ночь.

Нагруженные образцами минералов местных пород, которые Дубравин собирал по пути, космонавты добрались до корабля перед наступлением темноты.

– Всю свою силу потерял за один день, – жаловался Хачатуров, с трудом стаскивая с себя скафандр.

– А я, думаешь, нет? Устал, еще и как. Просто—напросто за время перелета мы отвыкли от физической работы, – объяснил Дубравин.

– Уж если говорить, кто больше работал, так это я, – вступила в разговор Ярова. – Целый день пыталась связаться с фаэтами. Перепробовала все волны и диапазоны, но тщетно.

Аварийный лаз был открыт, и теперь космонавты могли перебираться из одной ракеты в другую.

– А я, пока вас не было, возился с танкеткой, – сказал Кулько.

Остававшиеся на корабле как бы отчитывались перед товарищами в сделанном ими за день.

– Отремонтировать ее можно, но на это уйдет не один день.

– Придется, Армен, нам гулять на своих двоих. Надежнейший транспорт! – Дубравин похлопал себя по ногам. – Завтра направимся в горы, а потом и к пропастям, в обрывах которых, кажется, открываются оголенные недра планеты.

– Главное – надо искать фаэтов, – напомнил Хачатуров.

– Вот чудной! Для этого и пойдем в горы. А остальные товарищи вернулись? – поинтересовался Дубравин у Яровой.

– Здесь уже. Отдыхают. Но они не обнаружили ничего примечательного. Вы удачливее, – Ярова, метнула быстрый взгляд на Дубравина.

– Очень лестная характеристика. Как, Армен?

– Поблагодарим на добром слове да пойдем на покой. Завтра рано вставать. День здесь маленький, а ночь совсем короткая. Каких—то пять—шесть часов. Не успеешь лечь, как придется подниматься, – устало ответил Хачатуров, вспомнив, что сутки на Церере вдвое короче земных.

– Будем привыкать к новым суткам. Жить станем энергичней – за один день дважды пообедаем и дважды поработаем.

– Дельная мысль! Возражений не будет.

Небольшой диск розоватого солнца уже скрылся за горизонтом. Сумерки оказались короткими. Темно—синее небо над Церерой сразу почернело. Семидесятиградусный мороз, пришедший вместе с мраком. Сковал и без того безжизненную поверхность планеты.

На черном небосклоне, далеко, как двойная звезда, виднелась Земля, а на другой стороне ярче всех звезд сиял холодным светом Юпитер, окруженный роем своих спутников.

В эту первую ночь на Церере лишь один дежурный боролся со сном. Все остальные космонавты спали как убитые.

У Боброва слипались глаза. Прилечь бы, закутаться мягким одеялом. Но нельзя. Сейчас ты на чужой планете, – как солдат на посту. Сейчас ты за товарищей в ответе охраняя их короткий покой. Отдыхайте, друзья, завтра опять за нелегкую работу.

Следи за космосом! Берегись окружающего мрака! – Бобров посмотрел на экран локатора, который, посылая во все стороны короткие импульсы, как бы прощупывал пространство вокруг корабля.

Вязкая тишина. Космонавт, упрямо, отражая усталость, изредка прохаживался по рубке. Нужно крепиться. Кто знает, что может произойти в ночи, не по—земному необычной.

Бобров бросил взгляд на экран телевизора. Там ничего – мрак, плотно спеленавший мертвенную равнину. Хоть бы один огонек! Ему, светлячку, теплящемуся в деревенском окошке, всегда радуется заблудший путник, утомленный длинной дорогой. То на Земле, а здесь…

Бобров вздрогнул, напряг слух. Тягучий, заунывный звук, похожий на стон. Или это так, галлюцинация? Он резко встряхнул головой и вновь прислушался. Тихо. «Почудилось, верно…» И опять смежаются веки, и снова космонавт, взбадривая себя, зашагал по рубке.

Бледное утро наступило внезапно, без рассвета. Скользнув по замерзшей поверхности, слабые солнечные лучи робко ударили в иллюминаторы корабля.

Чем выше поднималось солнце, тем явственнее равнина, на которой одиноко высился «К. Э. Циолковский», приобретала вид черной и мрачной пустыни.

Легкая физическая зарядка и завтрак заняли немного времени. Космонавты спешили отправиться на поиски фаэтов и обследование планеты. Данилова первой облачилась в скафандр.

– Приятно ощущать небольшое притяжение Цереры, – сказала она. – Парадоксально, но факт: тяжесть бодрит и заставляет работать наши обленившиеся мускулы.

– Проклятый «бродяга»! Лишил нас танкеток, – проворчал Хачатуров, вспомнив про столкновение корабля с метеоритом. – Пешком много не находишь.

– Прояви изобретательность, Армен. Вчера мы начали ходить трехметровыми шагами, а затем и шестиметровыми. Вернейший способ ускорить передвижение, это – еще удвоить шаги, – посоветовал Медведев. Он был бодр и энергичен, как всегда.

– Попробуем! – Дубравин сделал несколько больших прыжков. – Ну, как? – спросил он у Медведева, закончив эксперимент.

– Преотлично! Правда, забавно смотреть на тебя – толстого, неуклюжего.

– Зато скачет он с легкостью, которой могут позавидовать даже блохи, – вставил не без иронии Хачатуров.

– Два—ноль в твою пользу! – Дубравин сделал перед Хачатуровым легкий поклон. – Шутки – шутками, а пора и в путь. Разрешите, капитан!

Длинными прыжками, точнее, гигантскими шагами, будто они были сказочными скороходами, Дубравин и Хачатуров направились в сторону гор. Вскоре, они достигли предгорья. Там им пришлось укоротить свои шаги и внимательно смотреть под ноги. Среди скал, отливавших синевой оплавленных пород, продвигаться было трудно.

Космонавты вскарабкались на одну из высот. Перед ними во всей неприглядности открылась картина беспорядочного нагромождения скал, местами прорезанных зияющими провалами.

– Какой дикий хаос! – сокрушенно произнес Дубравин. – Нечего и думать, чтобы встретить здесь фаэтов.

– Забираться дальше нет смысла. Понимаешь? Лучше спустимся на равнину и пойдем вдоль гор, – словно угадывая намерения друга, предложил Хачатуров.

Но тут произошел случай, который мог бы стоить жизни обоим космонавтам.

Не рассчитав при спуске прыжка, Дубравин оказался на краю обрыва. Он попытался отступить назад, но камни под ним начали осыпаться. Рискуя тоже свалиться в пропасть, Хачатуров бросился к Дубравину и едва успел задержать его падение. Космонавты осторожно отползли назад и благополучно выбрались из обвала.

– Благодарю, Армен. Не подоспей ты вовремя, свернул бы я себе шею. В дальнейшем будем более осторожны. Беспечность никогда к добру не приводит.

– Вспомни, душа моя, что говорят альпинисты. Спускаться всегда труднее, чем подниматься.

Спустившись с гор, космонавты пошли по равнине и к полудню, по местному времени, добрались до огромной впадины.

– Море!!! – воскликнул Хачатуров, обманувшийся видом синей глазури, покрывавшей дно впадины.

– Бывшее море, – разочарованно поправил его Дубравин.

С минуту оба космонавта молча стояли у края впадины и искренне недоумевали. Куда делась вода? Испарилась? Ушла в почву? Не могла же она сгореть. И опять никаких надежд на встречу с живыми существами. Нигде не видно следов, нет ни намека, чтобы кто—нибудь мог обитать здесь, среди бесплодной темно—синей глади.

– Эх, не везет! – вздох огорчения вырвался у Хачатурова. – Куда теперь?..

– Подожди! – Дубравин даже изменился в лице. До его слуха долетело несколько слабых звуков, похожих на комариный писк. Космонавт стоял как вкопанный, но сколько ни напрягался, кроме фона приводной радиостанции корабля, ничего не слышал.

– Ты ничего не слышал по радио? – спросил Дубравин друга.

– Нет.

– Мне послышались странные звуки.

– Это у тебя от возбуждения нервов. Взгляни на индикатор. Он показывает колебания до двадцати рентген—единиц. На дне впадины, – очевидно, имеются радиоактивные минералы.

– Это, Армен, надо обязательно учесть.

По дороге к кораблю Дубравин не переставал думать о странных радиозвуках. Были ли они лишь игрой воображения или их вызывали залежи радиоактивных минералов, выходивших на поверхность? А что, если…

Вечером к Медведеву пришел Бобров, чтобы обсудить план дальнейших действий.

– За два дня мы не обнаружили признаков существования фаэтов. Это удручает. Следует активизировать поиски, а для этого нужно срочно отремонтировать танкетку, – басил Бобров, выкладывая капитану свои соображения.