Текст книги "Молитва Идиотов (СИ)"

Автор книги: Анатолий Рогаль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

А у меня, несмотря на то, что я был личным водителем своей королевы, да еще и вдобавок ночным сторожем ее загородного поместья (Нина сама предложила мне эту должность с правом поселиться в гостевом домике, побывав как-то раз на «экскурсии» в моей берлоге, где я, о миг счастья, не выпускал ее холодной ладони из своей горячей «лапы», осторожно переводя через различные искусственные и естественные приветствия. И зачем только я эти кучи мусора со двора повывозил?!), просто не было на все это ни времени, ни возможности.

После моей смерти, Нина сосредоточила все руководство делами компании в своих руках и теперь была нарасхват.

Моя жена была юрист и, хотя и была «белой вороной» в стае, питающихся падалью собратьев, она прекрасно понимала, что разделение прав ведет к неизбежному дележу, а то и грабежу прибыли.

Из-за нашего несовершенного законодательства, которое каждый клан писал под себя, любого даже самого «крутого» бизнесмена можно при желании и при возможности вышибить из седла, если тот будет зевать и никому не давать. И даже, если кому-то вдруг просто покажется, что ему дали мало, то на самом успешном и легальном бизнесе можно смело ставить крест.

Еще находясь в прежнем своем теле, я не стал сбрасывать со счетов и такого поворота событий. И, на всякий случай, береженного и бог бережет, уложил часть свободных средств в конвертируемой валюте в одну государственную монополию под не очень большой, но всегда гарантированный процент.

Так что, при любом раскладе, Нина и, пока еще маленькая наша, Кристина по одному миллиону гривен своей ежегодной ренты получат всегда. Это конечно, не бог весь что, но на хлеб и масло всегда хватит, если конечно, не дай бог, не придут снова к власти те, у которых до сих пор слюнки текут от воспоминания о «золотых» для них днях: о купонах и гиперинфляции.

Это кощунственно по отношению к себе и к делу, которое ты создал, но, если бы Нина сейчас спросила у меня совета и послушалась его, я бы предложил все наши акции продать Карлу и Элизе, а самим вложить деньги в украинские ценные государственные бумаги (есть у меня на этот счет одна хорошая идея) и дальше пожить, просто пожить для себя и Кристины.

Но, увы, с Ниной я вижусь все реже и реже.

Отвезу на работу, привезу с работы. Перекинемся парой слов при посадке и высадке (во время поездки мне строжайше запрещено вести «светские» беседы), и все.

Благо хоть с дочкой Кристиной нет никаких ограничений. Трехлетняя моя красавица с плеч моих не слазит. Живой «конь» ей лучше этих «мерседесов» и «вольв».

А сколько километров фото и видеопленок мы с ней перевели?! Просто жуть!

У Нины глаза просто светятся, когда она отснятые мною снимки и видео кадры рассматривает.

Говорит, что я прирожденный фотограф.

– А может отец? – неизменно и постоянно спрашиваю я с надеждой, но она лишь грустно улыбается, не произнося вслух ни да, ни нет.

Ох, укатали мою Журавушку крутые бизнессовские горки! Привожу ее вечером всю разбитую, измочаленную. О какой тут любви речь вести!

Ну, я все равно принюхиваюсь (у меня нюх собачий, как у нашего далматинца), присматриваюсь. Честно вам скажу, не нравятся мне эти мужики, которые к чужим бабам пристают, хотя бы и не замужним.

Но, пока, слава богу, любовью и не пахнет.

До чего мою женушку довели эти деньги клятые!

Стирать, варить и то перестала.

Все легло на мои плечи. И варю, и стираю, и на рынок за продуктами езжу.

Кристину в садик: это, само собой разумеется, а если приболеет, с ней дома опять же мне сидеть.

Все как у людей, только сплю в гостевом домике.

И так крутится карусель изо дня в день: все одно и то же.

Привезу Нину домой, мое горе луковое, помою, покормлю, отогрею.

А в день моего рождения, даже имел честь отнести на руках ее немножечко хмельную в постель и баиньки уложить.

– Только без рук! – строго предупредила моя матушка. – Стога мать, строга!

Я слово сдержал: без рук целовал. Поцелуй без ответа, что письмо без привета. Молчаливые слезы – не любовные грезы.

От такой жизни я иногда сатанел, но ничего изменить не мог.

Шел я тогда в свой гостевой домик и чтобы не выть от одиночества садился у окна и смотрел на звезды, и пил молодое французское вино: многолетняя привычка коротать остаток ночи после любовных утех.

Но крепился я и надежды не терял.

И теперь уж каждый вечер «ритуально» ношу мою драгоценную на руках на вверх в спальню.

Когда по целуй заслужу, когда лишь губами повожу.

А о постели вообще речь мне вести запрещено: нет мне пока там места.

И плетусь я тогда бездомным собакой в свой гостевой домик, и тоска меня одолевает неописуемая.

Но в жизни иногда бывают и праздники.

Празднование 10-летия от провозглашения независимости принесло сразу аж четыре выходных.

Мы с Ниной и Кристиной, несмотря на уговоры именитых соседей, чье служебное положение обязывало их присутствовать в Лесногорске, в город не поехали, а остались праздновать в своей «деревне».

Купались,загорали,трапезничали.

Нина, наконец-то, выспалась, отдохнула и на второй день праздника даже сама ужин приготовила.

Соскучился я по ее стряпне, ох, как соскучился, но аппетита в тот вечер почему-то у меня не было.

Кристина в тот день, наигравшись до упаду, улеглась спать рано.

Мы тоже.

Оставшиеся два дня пролетели, как один миг. Мало все-таки у нас пока на Украине праздников!

И все возвратилось на круги своя.

Иногда, неся на руках в нашу спальню свою обессиленную любушку, я буйствовал и грозился все взорвать к едренной фене! (Дела – делами: это можно было еще терпеть. Но эти нескончаемые заседания, согласования: «раскачка» ленивых, «накачка» нерадивых. Тех всех, которые все никак не могли отвыкнуть от «совкового» отношения к делу и из-за дружеских, кумовских и земляческих отношений, стыдно было как-то выбросить их на у лицу. И приходилось, платя им не малые деньги, с ними цацкаться, а они, почувствовав твою слабинку, вообще обнаглели: и теперь мотали тебе нервы и портили тебе кровь.)

И таких захребетников в подчинении Нины было не мало.

А тут еще мой брат Илья решил все-таки баллотироваться в народные избранники.

Я еще тогда, в той жизни, отговаривал его не делать этого.

Но он, заручившись финансовой поддержкой моей Нины, меня не послушал.

А как я уговаривал жену не выбрасывать деньги на ветер, на эту борьбу с ветряными мельницами, на это скопище политических марионеток и вечно воющих между собой детей лейтенанта Шмидта, которым прозревшие простые украинцы давно показали кукиш и если бы не гнилая избирательная система: свято место было бы пусто.

Но жена тоже меня не послушала и, теперь, весь наш город обклеенный агитками с программой и фотографией моего братца.

Избирательный марафон подходил к концу и Илья, оставивши родной город, «на закуску» появился наконец-то и в Лесногорске.

Я брату сначала обрадовался, как брату, но затем мои отношения кардинально изменились, ибо в Илье я неожиданно увидел не брата, а соперника.

Внешнее его поразительное сходство с моим прежним телом сослужило плохую мне службу.

Увидев напористо-обворожительного и галантно-манящего Илью, Нина снова потеряла покой.

В нем она увидела меня прежнего, и прошлое снова постучало в ее дверь.

Я все дела бросил и теперь ни на шаг не отходил от своей лебедушки, которая не пропускала ни одной встречи Ильи с избирателями.

И мне волей неволей пришлось прослушать курс «лекций о новом обустройстве мира» из уст молодого политика новой генерации коим являлся мой брат Илья.

Как бывший деловой человек, я все оценивал и мерил одним мерилом: раньше долларом, а теперь гривной. И никогда особо не интересовался парламентской крысиной возней этих гомико – подобных и вечно целующихся между собой мужиков (а может я ошибаюсь: ведь такой ритуал приветствия кроме голубых практикуется еще и у мафиози).

Но из того, что мимо моей воли мне довелось посмотреть и послушать я, как простой обиженный и обворованный до последней нитки избиратель, то есть законопослушный, а не зажравшийся гражданин, которого некоторые журналисты, возомнившие себя пророками и судьями, презрительно вальяжно прозвали обывателем (какое точное определение: человек, постоянно обивающий пороги различных учреждений и мешающий чиновничьему жулью вольготно жить) вынес одно:

Илья среди этой своры словесных шулеров и финансовых аферистов сегодня вне конкуренции.

Несмотря на молодость и малозвучность фамилии, он и у старых, и у молодых (я это видел сам, наблюдая изнутри зала за реакцией слушателей) вызывает доверие и симпатию.

Посудите сами:

Внешне Илья выглядит как настоящий мужик (в первородном значении этого слова), мужественное лицо, умные, а не отмороженные глаза, которые незачем прятать за фотохромными стеклами. Грудь колесом, а тазобедренные кости с кулачок, а плечи с косой сажень. (Как он за несколько месяцев успел убрать вечно бурчащее и требующее жратвы брюхо, просто ума не приложу.) Но живота нет и в помине – это факт.

Но это мое личное мнение и мое личное восприятие жизни. Возможно, другие избиратели не такие и верят и толстопузым, и толстомордым.

А как он говорит?! Я не говорю о дикции: добрая половина наших политиков постоянно что-то во рту держит: то ли кашу, то ли еще что-нибудь. Я имею в виду сам способ подачи своих идей слушателям.

Ведь не все рядовые граждане доктора экономических наук и академики, хотя есть среди них смекалистые, наделенные природным умом, мужики и дамы, имеющие за плечами такой жизненный практический опыт, что если сравнивать их знания с парламентскими самозваными засранцами, пришлось бы ввести новое научное звание: генералиссимусов экономических наук.

Но все же основная масса избирателей многих научных «слов ей» и не ведает, но вот конкретикой владеет.

Илья аудиторией овладевал, как жених невестой в первую брачную ночь: сначала потихоньку, медленно, с краю с первых рядов, а затем все глубже и глубже в зал до упора в галерку, где до поры до времени затаилось возбуждение необузданной молодежи.

Брат говорил о таких серьезных и занудных вещах, как необходимость учитывать конкретные экономические интересы не только всего общества в целом, но и каждого конкретного гражданина в отдельности. И при этом большинство не должно игнорировать волю меньшинства. А сформировавшееся официально в оппозицию меньшинство должно полностью перебрать на себе функции контроля. И чтобы демократические права и свободы не попирались, надо на должность Генерального прокурора и министра внутренних дел тоже чтобы назначались лица только с подачи меньшинства. Еще он, обосновываясь на принципах экономической целесообразности, ратовал за передачу части управленческих функций экономикой банкам и многое другое.

И все это он иллюстрировал такими простыми житейскими примерами, при этом говорил, искренне сопереживая и твердо веря в неизбежность перемен к лучшему, что у многих людей теплело на душе и загоралась в глазах искорка надежды.

Из-за молодости и соблазна говорить красиво Илья иногда перебарщивал, но наш народ поднаторевшийся на заграничных любовных и комедийных сериалах этого не замечал или резонно считал, что шутками и сексом любви не испортишь.

Да и анекдоты порой с намеками на нелитературную лексику публика, хотя среди ее и было большинство дам и чопорных матрон, встречала одобрительно и частенько дружным хором досказывала стыдливо пропущенные оратором слова.

В общем, экономический ликбез слушатели усваивали поголовно, несмотря на различный уровень образования.

У Ильи был редкий дар постоянно генерировать новые идеи, проверять их на аудитории и все ненужное наносное отбрасывать, оставляя лишь золотые крупицы истины.

Илья верил в себя, но еще больше он верил в силу и мудрость своего народа и, так работая плечом к плечу, они совместно разработали стратегические основы для качественно нового подхода к решению экономических задач.

И уже не брат мой, а народ с Ильей – пророком протаптывали тропу в «народный» парламент.

Но агитки тех, чьими портретами лучше б было украшать свиную тушенку, были ярче и нахрапистей, и имели значительный, как количественный, так и административный ресурс.

Наши, так званные друзья, узнав, что на предвыборную компанию моего брата Нина безвозмездно пожертвовала и бескорыстно (но кто в это поверит) отдала триста тысяч гривен, доверительно сообщили ей, с неописуемой радостью в голосе, что, дескать, плакали ее денежки, так как соперник Ильи по выборам занял под проценты (где ж теперь найдешь второй такой банк как «Украина») аж пять сот тысяч долларов: обещая допустить к своей будущей кормушке и кредиторов.

Но братовый рейтинг рос не по дням, а по часам, несмотря на пессимистические прогнозы «наших доброжелателей». и «рефери» дрогнув и поняв, что ни гол с апсайда (с положения вне игры), ни рукой подправленный в избирательную урну «завалявшийся» бюллетень при таком раскладе погоды не сделают, дружно переметнулись в стан потенциального победителя. Победителей не судят – даже подкупленные судьи!

Последняя перед выборами встреча с избирателями была назначена у Ильи в Доме культуры железнодорожников.

У меня почему-то вдруг стало тревожно на душе, и я уговаривал Нину не ехать, но она была непреклонной.

То ли ей вправду сильно нравился Илья, то ли ей нравилось мучить меня ревностью.

Кристина признала меня отцом окончательно, а моя нерешительная все чего-то выжидала.

Я ведь сам себя прежнего еще не похоронил в себе до конца, а Нина, тая в моих объятиях от ласк моих, по ночам все же плакала, но все реже и реже и то во сне.

Время лекарь и я не спешил делать из него костолома. (Их и без меня продажные мединституты выпускают предостаточно.)

Я был молод и счастлив почти, если бы не постоянное предчувствие грозы.

Все и произошло внезапно, как удар молнии.

Но на этот раз я предупрежденный заранее своим ангелом хранителем сумел все же опередить судьбу на несколько мгновений.

Мы втроем: Нина, я и Илья вышли из Дома Культуры через черный ход и направились было к своим автомобилям. Но тут, темный БМВ вынырнул из-за угла и остановился почти рядом с нами, перегородив нам дорогу.

Дуло автомата еще и не показалось в узкой щели приспущенного тонированного стекла, как я, ясно увидев как в кино, что сейчас произойдет, мгновенно подставил подножку все еще двигавшейся по инерции моей единственной и она, как подкошенная, повалилась на асфальт.

«Надеюсь их в юракадемии, хоть падать правильно научили», – мелькнуло у меня в голове и, не имея возможности проделать такой же трюк с Ильей, ибо тот от неожиданности стал, как вкопанный, я прикрыл брата своим телом. Да не герой я, не герой, а просто брат я ... брат ...

Автоматная очередь была болезненно долгой и разбросала нас с Ильей в разные стороны.

На Илье был бронежилет (значит в неназойливой и неприметной охране брата не все были дураками, но поголовно все ротозеи), но он умер первым, не выдержав болевой шок.

Корчась от боли, я тоже не долго продержался и, смалодушничав, бросил свое окровавленное тело.

И наши души встретились.

– Илья не сдавайся!!! Ведь твое тело цело! Вернись, тебя же любит Нина и ты нужен им, – закричал я, обращаясь к братовому мужеству.

– Нет пророка в своем отечестве! – с горечью ответил мне Илья.

– Я видно просто рано родился. А ты возвращайся. Тебе, я вижу, это делать не впервой. А Нина?! Она всегда твоей была Ниной, – и умчался прочь, как ветром сдуло, и даже, гад, не попрощался.

А в это время, черный БМВ сначала было рванул с места, но вдруг остановился и его ... рвануло и, прежде чем я упал (забывши кто теперь я есть) на попытавшуюся вскочить в этот момент Нину, чтобы прикрыть ее своим телом, я вспомнил кому принадлежал разлетавшийся в разные стороны рванными кусками и сгорая в адском пламени бывший черный БМВ. (Соперник моего брата по выборам, спасаясь от неумолимых кредиторов, отправился теперь в тартарары, прихватив за компанию и более удачливого конкурента.)

... В больничной палате было темно и сумрачно, когда я пришел первый раз в сознание.

«Что это предрассветная мгла или впереди еще кошмарная ночь?!"» – подумал я, с трудом расплющивши глаза, и пристально всматриваясь в женский силуэт, склонившейся в тревожном забытьи у края моей постели.

«И в каком я теле и кто я сейчас, а главное, кто она моя полуночница?» – сам задал я себе вопрос, и не нашел на него ответа. «Жди рассвета и спи,» – вяло отозвалось во мне мое занудство, и я уснул ...

7 глава

Ночные призраки.

И проснулся я от громкой музыки. Это Нина включила безотказно действующий на меня «будильник».

Из кухни неслись вкусные запахи готовящегося завтрака, но я промчался мимо прямиком, не заскочив даже в туалет, в ванную комнату.

– Артем, что с тобой?! – заглянула встревоженная моя женушка.

– Да какая-то чертовщина плелась всю ночь, – задумчиво поморщил, я вспотевшее чело. – Но вот вспомнить не могу.

– Утренние сны не сбываются, успокоила меня моя всезнающая и предупредила:

– Я уезжаю, и сама сегодня Кристину в садик завезу. А ты тоже не задерживайся. Сегодня у нас встреча с крупным заказчиком, а тебе еще после обеда Илью с киевского поезда встречать. Не забыл?!

Завтрак на столе. И не рыскай по холодильниках: там пирожные. Я их специально для Ильи приготовила, сунешь нос в них: ты меня знаешь: неделю в женихах ходить будешь, – улыбнулась моя целомудренная, подставляя для по целуя щечку.

Сны снами, а меня что-то приспичило и я быстренько вернулся в проигнорированное ранее помещение.

А затем, уже облегченно вздохнув и не торопясь (все равно уже утреннюю «разминку» Нина проведет и без меня) помылся, побрился, оделся подобающе сегодняшнему дню и с предвкушением, не спеша, направился в ... это у вас кухня, а в лучшем случае столовая, а у меня трапезная.

Но Нина меня сегодня огорчила, подсунув, вместо изысканных кушаний, обыденный, как в какой-то захудалой столовой, дежурный завтрак: яичница с беконом, кофе со сливками и всего-навсего четвертушечку вчерашнего торта.

Яичница с беконом, правда было много, но не настолько, чтобы утолить истощенный ночными кошмарами мой молодой, а значит требующий много пищи организм. И я, поковырявшись В не запретном холодильнике в «колбасных обрезках», отверг солями и сервелат (понюхал было приготовленную моей хлопотушкой буженину, но мясной аппетит я, кажется, слава богу, уже утолил) и решил, так ради любопытства, заглянуть и в запретный холодильник.

Гора нежных, покрытых различными помадками и кремами, пирожных на огромном блюде, накрытого прозрачной сферической стеклянной крышкой, вызвали голодный спазм в моем полупустом, ну почти полупустом, желудке.

И я, обречено вздохнув, ну и достанется мне от Нины на орехи, достал вожделенные пирожные с твердой себе клятвой, съесть лишь пару штук, но я не виноват, ибо пирожные были аж шести разновидностей.

Да еще они просто таяли во рту и, от блаженного наслаждения, я даже глаза прикрыл. А когда возрил снова, то на блюде пирожных осталось штуки три.

Что сделано, то сделано, и я прикончил И их.

«Куплю в «Обжоре» у Доры ее фирменный торт «Пальчики оближешь», который, несмотря на цену двадцать «баксов», всегда шел нарасхват, но лично для меня там всегда придерживали один.

От хорошего завтрака я повеселел и, выгнав из гаража свою «Вольво», поехал на работу с хорошим настроением.

Но его мне чуть было не испортили два местных шалопая, взявшие моду устраивать на моей бетонке авторалли. «Ну, все, достали!» – и я решил их наконец-то проучить.

На этот раз я не уступил им дорогу, как обычно, а наоборот, добавив скорость, направил свою «Вольво» в самый центр этого несущегося мне на встречу авто спарринга.

В бритоголовых у первых не выдержали нервы и они, прихватывая обочину и чуть было не угодивши в кюветы, разлетелись по сторонам.

А я, все также наращивая скорость, помчался вперед, только вперед, оставив их далеко позади в прошлом.

Свою последнюю пресс – конференцию, само голосование и ожидание результатов второго тура президентских выборов мой брат Илья, прозванный журналистами (за очень частые и очень эмоциональные встречи с избирателями) то ли в шутку, то ли всерьез «Народным претендентом», решил провести в родном Лесногорске.

В час дня я встретил Илью с киевского поезда (как депутат парламента брат теперь проживал в столице) и мы сразу же поехали в ДК железнодорожников на встречу с прессой.

Обилие фото и видеокамер и тихий, не в пример нашим, говор иностранных журналистов меня немного смутили, но Илья, попривыкший уже к такому пристальному вниманию к себе со стороны массмедия, чувствовал себя, как рыба в воде.

Зал был полон, но по гулу чувствовалось, что пришли не только друзья.

Встреча началась. И Илья сразу же взял быка за рога:

– Моя предвыборная программа, я надеюсь, вам всем уже хорошо знакома. Поэтому сегодняшнюю встречу давайте полностью посвятим ответам на вопросы.

Право первого вопроса, конечно же, надо бы отдать иностранным гостям, но наши корреспонденты оказались порасторопнее.

Первой взяла слово молоденькая девушка с ангельской внешностью и с детской наивностью ( если судить о ней по том, что она спросила) в душе:

– Как вы намерены в случае избрания вас президентом Украины бороться с коррупцией в высших эшалонах власти? (Из-за плохой акустики зала, если говорящий находился в зале, а не на сцене, я с трудом разбирал суть вопроса, а представительство и принадлежность задающего вопросы вообще пропускал мимо ушей).

Илья улыбнулся своей всепонимающей, немного грустной и немного усталой улыбкой:

– Всякая борьба – это напрасная трата сил.

– Надо смотреть в корень проблемы и устранять причину. Из чего кормится государственный чиновник? Не думаете же вы всерьез, что он может прожить за такую «мизерную» зарплату?! (Смех в зале) Правильно: чиновник кормится из кормушки, которая формируется в основном из двух главнейших источников: не бескорыстное визирование всех аспектов экономической деятельности всех субъектов хозяйствования и распределение бюджетных средств.

Вот поэтому и надо передать функции управления экономикой в руки региональных народных банков реконструкции и развития с законодательным закреплением юридического права пожизненного владения каждым гражданином своей частью общенародной собственности, как зоной жизненно-важных его интересов.

И восстановить действительный и неумолимый контроль за использованием бюджетных средств, передав парламентской оппозиции функции контроля.

Конечно же, и зарплата госслужащих должна быть дифференцированная с учетом эффективности их работы. Бесплатный только сыр в мышеловке. А бескорыстный слуга народа – это миф. (Снова смех в зале.)

– А что, по-вашему, надо сделать для расширения демократических свобод? – последовал следующий вопрос.

– Каждый набравший на президентских выборах второе количество голосов должен автоматически, то есть конституционно становиться вице-президентом. А посты Генерального прокурора и министра внутренних дел назначаться и освобождаться только с подачи оппозиции. Вот, на мой взгляд, наиэффективнейший метод борьбы со злоупотреблением властью.

– А как вы намерены бороться с бюрократией? – не сдавались наши корреспонденты.

– Все управленческие структуры, включая сюда и администрацию президента и самого президента – это слуги народа! И я, конечно же, не ратую, чтобы о них «вытирали ноги», но они добровольно избрали свою стезю, а слуга народа – это все же рангом пониже, чем сам народ. И с нынешней практикой «титулованных» особ надо кончать и принять наконец-то «Кодекс чести госслужащих». И наказывать, и наказывать гривной.

– А как вы намерены бороться с повсеместным воровством? Ведь воруют все, кому не лень: и свои и чужие! – стараясь говорить громко, крикливо задал свой вопрос представитель явно левой прессы.

– В чем, в чем, а в «лентяйстве» наш народ не обвинишь! (Смех в зале.) А если серьезно, то к каждому человеку по милиционеру не приставишь, а нужно создать такие экономические условия, чтобы каждый имел возможность работать высокоэффективно и зарабатывать достойно. То есть, надо кардинально, у моей предвыборной программе это все расписано конкретно, изменить правила игры: сделавши так что, воровать будет не только очень опасно, но и экономически просто не выгодно. А сейчас, я с вами вполне солидарен, на Украине воруют все: начиная с дворника и кончая президентом!

– Факты!!! – оживленно «заревел» зал, почувствовав запах жаренного.

– Пожалуйста! Президент, как и почти все представители высших эшалонов власти ездит на служебных автомобилях иностранного производства. А это прямой грабеж рабочих мест своих сограждан.

Оживление в миг спало.

Наконец-то очередь дошла и до иностранных журналистов.

– Как вы оцениваете сепаратизм и международный терроризм?

– Пока в мире будет существовать рабство, даже в таком завуалированном, пусть уже и косвенном, виде, пока будет существовать такая вопиющая диспропорция в экономическом и духовном развитии, пока лидеры мирового научно– технического прогресса не начнут полноценно платить по векселям ( за утечку «МОЗГОВ», за дешевый рынок сырья и рабочей силы), пока будет существовать валютная экспансия через «карманные» финансовые, так званные, международные институции – таких катаклизмов не избежать.

И применением силы этих проблем не решить. Ведь любое применение силы, даже в самых благородных целях, всегда вызывает возмущение, и решать, праведный или не праведный этот гнев не нам, ибо мы не боги, а люди.

Такие ошибки прошлого, увы, быстро не исправишь и нужны четкие и не двухзначные международные нормы, регулирующие эти весьма болезненные процессы.

И до полного «совершеннолетия» зарождающихся молодых цивилизаций потакать «игре со спичками» – это международное преступление.

Вопросов было много, и у Ильи не всегда на них находилась «домашняя заготовка» ответа, но он силой своего интеллекта щелкал все эти иногда прикольные, а иногда и подкольные, вопросы, как орешки, раскладывая ядра истины по полочкам памяти своих слушателей.

Через три часа, когда пресс-конференция наконец-то закончилась, мы втроем: Нина, я и Илья, без охраны, вышли через запасной выход из Дома Культуры и направились к моей «Вольве».

И в этот миг из-за угла ... легкий порыв ветра бросил нам под ноги целый ворох багряных листьев.

Золотая нынешняя осень, принесши, наконец-то, долгожданный и приемлемый уже достаток и стабильность, если верить прогнозам политических синоптиков, минуя зиму, перейдет непременно к весеннему расцвету и благоденствию.

И нынешние президентские выборы здесь не при чем. Ибо, каким ни будет следующий президент, народ с выбранной дороги уже не свернет.

И дело здесь не в «пастухах», а в самом народе, который, наконец-то, перестал быть стадом баранов.

12.09.2001

Анатолий Рогаль

[1] «Ругается, как сапожник» – утверждение народной молвы ставшее афоризмом.

[2] У горбатящего всю жизнь народа и автомобиль «горбатый».