Текст книги "Фига из кармана (СИ)"

Автор книги: Анатолий Рогаль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Мануальщик сделал паузу и обвел взглядом наши малочисленные ряды. Возражений не последовало и он, оставшись довольным, продолжил:

– Раньше конечно, когда я был помоложе, можно было бы потолковать и о женщинах, и о выпивке. Но теперь годы берут свое, да и сахарный диабет, „трясця йому в печінку”, нет-нет да и дает о себе знать. Но темы для разговоров все равно найдем. Например, о рыбалке или о политиках. Рыбалка у нас знатная. Коропа у нас, во!! – и Андрей Викторович так резко и так сильно развел руки, что я не на шутку испугалась, как бы те не повыскакивали из ключиц. – У меня кум на фермерских прудах сторожем работает. Да и сам фермер – мой должник. Так что, если есть желание, то рыбалку знатную, можно и с ночевкой, всегда организовать не проблема. С политиками дело у нас на Украине вестимо же похуже. Головы у них поболее конечно, чем у карпов, но глазами сильно похожи: отмороженные. А вот поведением да упитанностью больше свиньям годятся в сотоварищи. Да и ума, как у хрюшек.

– А среди вас случайно политиков нет? – войдя в раж, все же притормозил мануальщик.

– Нет-нет,– ответили мы хором, единодушно солидируя со словами Андрея Викторовича.

– Ведь то, что украинский народ своих политиков, да и всю власть, мягко говоря, просто презирает, ни для кого не секрет. С утра до вечера все и вся кроют их почем зря. А приходит вечер и никого от телевизора и силой не оттащишь, когда там теленовости или политток-шоу типа: «Я хороший – ты дурак».

Поэтому, включившись в процесс перемалывания косточек власть имущих, целитель не забыл продиагностировать и спину прежнего своего клиента Федора Ивановича Бугайла, да и на всякий случай моего жениха, но расслабленный разговорами, махнул рукой:

– Профилактических процедур по пять от радикулита вам конечно не помешает. Но не сейчас. Начнем дня через два-три. Сейчас главное Варю на ноги поставить.

Мужики есть мужики. Обрадовались как малые дети. Сегодня пронесло, а завтра видно будет. Зачем забегать наперед. Это мы, женщины, любим все заблаговременно просчитать, спланировать. А эти «вислоухие» знай талдычат: «Бог дал день– даст и пищу», – и все по барабану.

Санюха снова на руках, так он меня и разбалует, вынес меня из дома в тень под вишню и пересадил взъерошенную в инвалидную коляску. Чтобы как-то подбодрить, со словами:

– Ты у меня молодец! – наградил сладким и нежным поцелуем, но я его внимание от своих губ переключила на свои ноги:

– Смотри, Санечка, теперь явно видно, что шевелятся уже все пальцы,– и разревелась, как последняя дура.

– Варюша! Ты чего?! – заключил меня Санюха в свои трепетные объятия.

– Да это я от радости, от радости я, – успокоила я набежавших и встревожившихся не на шутку мужиков, и гордо показала обоими ногами «игру на клавишах».

– Ну и слава Богу, – стараясь не показывать вида, нарочито безразлично подытожил свой внимательный осмотр моих ног Андрей Викторович. – Хотел тебе до завтрашнего утра перерыв устроить. Да нельзя, дочка. Больно я знаю, но дальше полегче будет. Так что не обессудь, а в восемь вечера ко мне снова на процедуры.

– Эх, если бы вам Клавдию удалось уговорить! Жили бы рядом и в комфортных условиях,– после короткой паузы добавил он задумчиво.

– А кто такая эта Клавдия? – убоявшись было боли и на время покидавшая его харизма, снова возвернулась и Митрич бразды правления нашей небольшой гоп-компании, снова привычно взял на себя.

– Жена нашего сына,– вклинилась в разговор жена лекаря. – Это их новый дом напротив: куда во двор вы свои машины поставили.

– Мы же хорошо заплатим, – беззаветно веря в силу денег, профсоюзный босс не видел никаких проблем во временном превращении частного жилого владения в гостиничные номера.

– Да деньги здесь не причем,– перебил его Андрей Викторович, – у них в субботу новоселье. Приготовление идет полным ходом. Продукты почти все уже закуплены. Свинью послезавтра будут резать. Нет, здесь без вариантов. Поищите жилье в другом месте.

– Ну, если так,– сбавил гонор и обороты Митрич, но тут в разговор вмешался мой Александр-Великий:

– Вот и прекрасно! Я все выкуплю! И… сгуляем свадьбу!! Мы с Варенькой поженимся. Надеюсь у вас тут есть, где оформить брак? У нас с Варюшей, так уж получилось, родных и близких нет. Так что, все кто приглашен к вашим на новоселье, пусть приходят на нашу свадьбу.

– И церковь есть, и сельсовет,– снова вставила свое веское слово Екатерина Степановна, но снова усомнилась,– но как на все это посмотрит Клавдия?

– А что там Клавдия?! Ее я уговорю запросто, а вот Варю,– и неожиданно серьезно и без шутовства, мой Санька встал передо мною на колени и торжественно-тихим от волнения голосом спросил:

– Варенька, солнышко мое, ты согласна?

– Перед алтарем хотелось бы конечно стоять, а не сидеть в инвалидной коляске, но если ты так хочешь,– благодаря чудодейственному сеансу у целителя, я теперь была согласна на все.

– Торопиться, ясное дело, мы не будет,– что-то просчитывая в уме и как бы разговаривая сам с собой, задумчиво произнес Андрей Викторович,– но до субботы еще четыре дня. Думаю недолго, так, минут с пять, постоять самостоятельно ты уже сможешь. Так что, Санек, не подкачай. Иди и уговаривай Клавдию, а мы пока покурим да потолкуем о житье-бытье.

– Так чем там у них дело кончилось?– обратился он к Митричу, возвращаясь к первоначальному разговору. Наш профсоюзный босс, как потом оказалось, знал уйму курьезных, но в большинстве своем солдафонского пошиба, по крайней мере на мой женский взгляд, историй из жития пресловутых владных верхов и мог их рассказывать часами.

Но я закулисному действу «театра марионеток» предпочла откликнуться на предложение Екатерины Степановны. Как власть нас «доит», я знала не понаслышке и не раз за свой еще хотя и короткий век повидала воочию, но вот как доят обычных коров, видеть еще не приходилось. Да и корова у четы Макух оказалась, скажу я вам, не простая, а золотая, даже по моим скудным городским познаниям.

Хозяйка надоила, я просто глазам своим не поверила, полное – преполное ведро молока за одну только обеденную дойку. Да еще и с небольшим лишком: горнятко где-то чуть больше пол литра. Его, предварительно процедив через несколько слоев марли, и предложила мне Екатерина Степановна.

– Возьми, доченька, попей парного молока. В нем здоровье и сила наша женская,– и протянула мне тепленький глиняный сосуд.

Такого вкусного молока я еще никогда в жизни не пила и честно призналась хозяйке.

Та расцвела:

– Это все заслуга нашей Манечки,– и нежно похлопала по боку добродушное на вид животное.

В коровнике за нашими женскими пересудами нас и отыскал запыхавшийся мой Санечка.

– Все порядок! Договорился!! – и снова полез целоваться. Но мне перед Екатериной Степановной стало неловко и я его исподтишка приструнила.

– Может тоже молочка парного попьешь? – пожалела его все понимающая мудрая женщина.

– С удовольствием,– от еды Шурик никогда не отказывался. Ростом небольшой, а ест за трех...

– Ну рассказывай, не томи, как там дело было? – поторопила я его, смакующего коровий дар.

– Захожу во двор, а там внуки Екатерины Степановны, Костя с Викой в окна «Мерсов» заглядывают. Парень лет пятнадцати (шестнадцать,– вставила свое слово бабушка Катя), а девочке лет четырнадцать (двенадцать,– снова бабуля внесла правку). Ребятам, естественно, интересно. Сам еще не так давно мальцом был – помню. Я им свой «шестисотый» открыл и разрешил посидеть. Правда, ключи от греха подальше с собой забрал, чтобы они случайно Митрича служебное авто в зад не шмякнули.

– Это вы напрасно их внутрь такого дорогого автомобиля пустили, а вдруг что-то сломают,– забеспокоилась Екатерина Степановна.

– Да ничего не сломают. Не беспокойтесь понапрасну. Ну, ребята конечно же обрадовались. И как знак благодарности сдали взамен мне своих родителей.

– Ты к матери лучше сейчас не суйся,– усаживаясь за руль «Мерседеса» посоветовал мне Костя. – Она сейчас сердитая до нельзя.

– Отец из запасов самогона, заготовленного на новоселье, пытался поллитровку отлить «на хозяйственные нужды»,– внесла свою лепту, проверяющая упругость задних сидений, не по годам смышленая Вика.

– Но я не стал отрабатывать задний ход, а пошел в лобовую атаку и..,

– И что «и»,– слегка подшучивая, поторопила я своего суженого, зная наперед его любовь к экстравагантным поступкам и дорогим подаркам. И не ошиблась.

– Ну предложил я Клавдии за месяц нашего проживания в их новом доме, как подарок на новоселье и как возмещение морального ущерба за отсроченное новоселье, самые большие, какие есть в их райцентровских магазинах, плазменный телевизор, холодильник и стиральную машину. Да еще забыл: напольные ковры во все комнаты, чтобы мы их ламинат не поцарапали. Вот и все. И напрасно вы меня все пугали Клавдией. Она женщина конечно строгая, но ведь профессия учителя обязывает. Представьте, ей идея со свадьбой очень понравилась. И она наотрез отказалась брать плату за купленные уже продукты. Да и свою хрюшку, почти в два центнера весом, они с мужем Сергеем нам с тобою, Варюша, презентовали в качестве свадебного подарка. Правда я молодец?

– Молодец – молодец, – согласилась я и пока что мысленно «укоризненно покачала головой». Я ведь еще невеста, а не жена.

А вот Екатерина Степановна, которой бы порадеть за свою деловую невестку, сделала это открыто.

– Да не парьтесь, вы, девочки! – охмелев и очумев от счастья, стараясь обнять нас обеих, начал оправдываться мой Санечка. – Я ведь сейчас человек не бедный. На одну только благотворительность в год на Украине миллион трачу. А Клавдия с Сергеем с раннего утра и до позднего вечера у фермера да со своим хозяйством и огородами каждый день и почти без выходных горбатятся. Да еще и детей примыкают.

– У нас все так живут,– без особого энтузиазма встала на защиту привычного сельского уклада, хозяйка.

– Вот и сделаем всем людям хоть раз в жизни настоящий праздник!

– Мы что же всем селом нашу свадьбу отмечать будем?! – ужаснулась я.

– Да какое там село – деревенька малая. Человек двести и то не наберется. Ведь центральная их усадьба в Большой Березовке. Оттуда Костя обещал своих друзей по их вокально-инструментальному ансамблю привести на наше бракосочетание.

– И что ты ему обещал взамен?– тихо покачиваясь на волнах будущей семейной идиллии, усмехнулась я, заново «перечитывая» знакомые с детства странички привычек и фантазий своего повелителя Александра, и вправду великого выдумщика.

– Одну из своих гитар,– сразу же раскололся Шурик. – Но при условит, что то, что они выдадут на гора, будет музыкой, а не катафонией.

….

На вечернее посещение лечебных процедур к Андрею Викторовичу в тот первый день нашего проживания в Малой Березовке мне все же пришлось отправиться одной. Так как Клавдия, прибывшая под вечер с моим Санькой из райцентра на большегрузном автомобиле, всех мужиков из нашей гоп-компании, своих детей и мужа, старших двух сестер, тоже вестимо с домочадцами, «построила» разгружать грузовик. Ибо мой будущий муженек может по забывчивости, а может и понарошку забыл сообщить мне о «подаренной» нами семье Клавдии еще и мебели.

Но я, увидев какую огромную и удобную кровать устанавливали в гостиную, которой с месяц придется послужить нам с Шуриком спальней, сразу же все ему простила. Ведь я же дала ему слово быть с ним и в радости, и в горе.

5 глава

К алтарю, млея от счастья, я пошла «своим ходом». Правда ноги слегка подгибались и жених крепко – прикрепко поддерживал меня за локоток. Да и святой отец, уразумев мое положение, был максимально краток.

Но вот потом, в сельском совете, я официоз бракосочетания провела сидя. А дальше вообще необходимость, вновь возвращающиеся ко мне на службу, ножки трудить, отпала сама собой. Ибо все три дня свадьбы Санечка носил меня на руках, лаская и балуя. А хмельными ночами, я ему отвечала тем же.

Три недели нашего пребывания в Малой Березовке, две недели нашего семейного счастья и первую совместную утреннюю пробежку всей компанией вдоль улицы, где проживал целитель, вернувший всем нам здоровье, а значит и вкус к жизни, решили отметить вылазкой на природу.

– Викторович, ты помнится обещал организовать рыбалку, – на традиционном «перекуре», после утренней порции массажа, вспомнил Митрич.

– Хоть сейчас! – сразу же загорелся целитель. – Но на ваших иномарках до бывшего нашего колхозного пруда мы навряд ли доберемся. Да не беда. Я по родственниках и соседях велосипеды в момент всем соберу. Правда Варе на велосипед садиться еще рановато,– констатировал он с явным сожалением.

Сказать, что после того, как я, плача от радости, сделала самостоятельно первые пару шагов, а затем все смелее и увереннее пошла-пошла, да и побежала, сказать, что я Андрея Викторовича просто боготворю, значит ничего не сказать.

Да и наши нынешние друзья-соседи, уже забывшие про постоянные боли в спинах, прониклись искренней благодарностью к целителю. Поэтому, чтобы не сорвать организовываемую нашим спасителем рыбалку, они, мои галантные мужчины, готовы были нести меня на руках.

Но я, пока они с умным видом, пыхтели своими сигаретами и напрягали свои извилины, всех их опередила.

– Если мне нельзя на велосипеде, то я поеду на скутере! Санечка, ты же подаришь мне скутер?! – воскликнула я и враз прикусила язык, увидев, как загорелись глаза у моего муженька: явный признак того, что мой Шурик опять начнет шиковать и транжирить деньги направо и налево.

Все подмечающий Федор Иванович, это усек и обратился к Митричу и Леше-журналисту:

– Пора и нам внести свою лепту. Давайте втроем вскладчину купим всем скутеры, чтобы ездить на рыбалку, а затем, когда будет уезжать домой, в счет оплаты за лечение, подарим их внукам Андрея Викторовича. Сколько их у вас? – поинтересовался он у хозяйки, которая с интересом вслушивалась в наш разговор.

– Семеро,– расплылась в улыбке счастливая бабушка. – Но не надо всего этого. Вы покупками Клавдии десять раз уже за лечение рассчитались..,

– Значит вместо нужных нам шести, купим семь,– не дослушав доводы смущенной Екатерины Степановны, мягко перебил ее Митрич, привычно взяв командование на себе. – Я оплачу стоимость пяти, а ты, Иваныч, с Лехой по одному,– таким образом давая зеленый свет инициативе своего подчиненного.

Мой Санечка хотел было что-то возразить или дополнить, но я «суровым» взглядом взяла его «под каблучок» и он, улыбнувшись блаженной улыбкой мне в ответ, промолчал. Вот и умница!

Андрей Викторович во время этого нашего небольшого финансово-торгового диспута не проронил ни слова. Но по тому, как заблестели его глаза, было видно, что идея «околесить» скутерами всех его внуков, пришлась ему по душе.

– Костя! – позвала я внука хозяйке, который в это время пришел к бабушке «разжиться кислячком» да творогом для пирогов, которыми в тот день решил всех нас побаловать мой муженек, который добровольно водрузил на себя обязанности повара.

– Мадам, чем могу услужить? – дразня моего ревнивого Шурика, Костя, дурачась, играл роль моего пажа.

– Поедешь со мной покупать скутеры?

– Скутеры? А кому?

– Всем вам, внукам. Это вам от бабушки с дедушкой подарок.

– Ура!!! – несказанно обрадовался Костя и вместо ритуального поцелуя ручки, хотел было сорвать «под шумок» поцелуй и в щечку. Смышленый растет паренек: далеко пойдет, если его не успеешь вовремя остановить. Но мой муженек успел. Хотя я, в принципе, была не против. Но категорически против был мой Санечка, мой падишах.

Он бесцеремонно, «по братски», сгреб в охапку моего малолетнего ухажера и встал между нами непреодолимой преградой:

– Кышь, малолетка! Заведи себе подружку и лезь к ней со своими телячьими нежностями.

– У меня есть. Но твоя слаще…

– Костя! – пристыдила внука бабушка.

– Скутеры покупаем Вам, но пока мы здесь будем лечиться, то они будут в нашем временном распоряжении,– немного остудила я парня.

– Дед, побыстрее их вылечивай! – взмолился внук, «славный» представитель современной золотой молодежи, которой палец в рот не клади, ибо отхватят и всю руку.

Что было немедленно и подтверждено.

– Раз скутеры нам в подарок, то каждый сам себе и выбирать будет, – и мой паж «смиренно» протянул руку, «клянча» у меня мобильник.

– Варя, не давай. Пусть по своему звонит,– обратилась ко мне Екатерина Степановна.

– У меня аккумулятор сел.

– Не ври!

– Ну, у меня деньги закончились, – выдавил Костя из себя признание.

– Ты же у меня только вчера брал 25 гривен на пополнение счета?

– Залез в Интернет игру скачать и облапошили, как последнего лоха. Там оказывается за одно соединение 15 гривен дерут,– сказав «а», сказал и «б», не привыкший врать бабушке, внук.

– Я тебе сейчас деньжат на счет подкину,– пожалела я своего верного пажа и пятьдесят гривен с моего счета перекочевали на его. – Только чур, назад я сама свой, пока мой, скутер перегонять буду.

– Само-собой разумеется, – успокоил меня Костя. – Я же буду за рулем «Запорожца». Дед, ты не возражаешь, если мы на время твой «Запорожец» экспроприируем?

– Ладно берите. Только права не забудь, а то вдруг милиция остановит.

– Права правами, а ты, Варя, на всякий случай сотню гривен лишних денег захвати.

– Зачем? – вмешался наш «законник» – профсоюзный босс.

– Потому что нас в «Запорожце» вместо четверых восемь будет.

– Да как вы там поместитесь? – усомнилась бабушка Катя.

– Варенька щупленькая, а остальные детвора, – вмешался всезнающий журналист. – Мы, когда в студотряде работали, то ездили к девчатам в соседнее село, так умудрялись в «горбатого» человек с пятнадцать втиснуться.

– Во мужикам приспичило! – сделал неожиданный вывод, не по годам, смышленый Костик.

Парень и вправду был ловок и смышлен не по возрасту, и это беспокоило прижимистого в делах денежных лидера профсоюза.

– Скутера покупайте бэушные,– дал он нам ценные указания.

– Ну, ясное дело, – мы с Костей так сильно губы и не раскатывали.

– И сколько это примерно будет стоить? – и дальше «доколупывал» нас «папа» горняков.

– Я себе присмотрел за пятьсот «баксов», но детворе купим конечно же подешевле. Рано этим малявкам на навороченных скутерах форсить.

И враз Митрич проникся к парню симпатией.

– Я тебе выдам три с половиной тысячи долларов. Купите семь штук. Что сэкономишь, твое. Купишь или запчасти, или цацки какие для того, чтобы девчат приманивать. Сам решай,– похлопал он Костю по плечу и они вместе отправились получать деньги «из кассы профсоюза».

Мой же муженек, чмокнув меня в щечку, и захватив в помощники Лешу, весело что-то напевая себе под нос, направился заготавливать еду и напитки для вылазки.

А деды Андрей и Федор выволокли из чулана припыленные рыбацкие снасти и стали их проверять на профпригодность с видом матерых знатоков и искорками азарта в глазах.

Я же уселась в тенечке в кресло-качалку и решила вздремнуть, пока сбежится макухинская детвора на «протрубленный» Костей всеобщий сбор.

– Викторович, ты говорил, что этот пруд, на который мы сейчас собираемся, когда-то был общего пользования. Зачем же вы его в частные руки отдали? – тихо, чтобы мне не мешать, спросил Иваныч.

– Да это председатель сельского совета отдал в долгосрочную аренду.

– А вы, громада, куда смотрели?

– А кто нас спрашивал? Все возмущаются себе в кулачок, да и молчок.

– Ладно, я с Митричем переговорю. У него в верхах огромные связи. Может можно помочь вам пруд возвернуть.

– Да этот наш пруд фермеру практически и не нужен. Для рыбы у него рядом целый каскад прудов. А этот он держит для рыбалки начальства и для купания домочадцев. Чтобы в зарыбленных промысловой рыбой водоемах, вредного шума не создавать.

– Вот, курва! – тихо, почти шепотом, чтобы я не услышала, выругался Федор Иванович. – Своей семье сплошные привилегии, а все село по боку. Нет, мы этого бизнесмена хренового обязательно прищучим. Привыкли, понимаешь, за годы смуты простых людей скотом считать. Распоясались, парни, распоясались. Пора их ставить на место: в один с нами ряд.

глава

Лежа на блаженно-теплом песке на пустынном пляже у дивного по своей красоте пруда, мы, разморенные едой и самую малость легкой (правда легкой, ибо кроме пива, мы на вылазку ничего не брали из горячительного) выпивкой, умиротворенно наблюдали, как солнце степенно и важно садится за вековой сосновый бор по ту сторону водяной глади.

Вот именно тогда, в тот вечер, мы себя впервые ощутили не просто скопищем случайно собравшихся вместе людей. А единой большой семьей, но не с родственными узами, а родовой близостью дедовской нашей земли украинской.

Душа моего мужа: тонкая музыкальная натура первой ощутила этот природный магнетизм общности рода человеческого, и Санька «выляпал» все и о себе, и обо мне, и о том, как его пытались убить.

– Нас тоже пытались грохнуть, – вяло и угрюмо вдруг нарушил установившуюся было тишину после Шуриковой исповеди, Митрич.– Конечно прямых улик у нас нет – одни косвенные доказательства. Но посудите сами. Намедни мне звонят. Ты, мол, лидер независимого профсоюза и к тебе люди прислушиваются. А нам, чтобы, нас не обошли в первом же туре президентских выборов, позарез нужен технический кандидат. Так что выдвигай со своих рядов какого-нибудь авторитетного представителя, чтобы он у наших конкурентов хотя бы пару процентов голосов отобрал. Сам не выдвигайся. Твоя, говорят, рожа, и это обо мне, на телевидении так примелькалась, что народ на нее вряд ли клюнет. Обычно я человек рассудительный и хорошо понимаю, что плетью обуха не перешибешь, но тут меня как будто кто-то за язык дернул. Спрашиваю: «А деньги?» «А на что тебе профсоюзная касса?! – мне в ответ и не стали дальше слушать: отключились господа-товарищи. Я вскипел, набрал номер, сказал: «Нет», – и тоже сразу же положил трубку. В тот день – тишина. Но на следующее утро меня лично посылают проверить состояние техники безопасности на одной из «копанок», дескать, поступил сигнал..,

– Копанками у нас называю криницы, вырытые на грунтовых водах, если те находятся близко от поверхности,– не понимая о чем речь, рассуждая вслух, произнес Андрей Викторович.

– А у нас, у горняков, частные копальни угля в тех местах, где его пласты залегают на малых глубинах,– пояснил «дед» Федор деду Андрею.

– Ну, позвал я к себе Федора Ивановича, – продолжил прерванный свой рассказ Митрич, – техника безопасности – это его парафия и Леху, чтобы при надобности осветить все в прессе. Подъехали к «копанке». Поговорили с ребятами. Те диву даются. Дескать, не может этого быть. У нас «копанка» одна из лучших не только в районе, но наверняка и в области. Да и как такой наезд «крыша» могла позволить?! Решили спуститься вниз и все осмотреть. Ствол с сильным уклоном, но пешком идти можно. А у них там еще наверху мощная лебедка установлена. И «на гора» вагонетки с угольком вытаскивает по добротной, между прочим, узкоколейке. Все путем. Свод тоже раскреплн грамотно. Идем, удивляемся. Не иначе конкуренты «телегу» написали из зависти. Не успели отойти от входа метров пятьдесят, оно и рвануло. Взрыв был такой силы, что вагонетку с углем подкинуло вверх, как консервную банку и грохнуло о рельсы вверх тормашками. Вся бригада шахтеров – пять человек, я и Леха оказались за завалом внутри «копанки», размазанные взрывом по стенам и без сознания. Снаружи один Федор Иванович. У него, на наше счастье, шнурок на туфлях развязался и он поотстал. Федор Иванович есть Федор Иванович! Ему не впервой людей из-под завала выкапывать да вытаскивать. Выволок он и нас. Помощь оказал первую необходимую, скорую вызвал. Милицию, естественно, не вызывал. Жить-то хочется. Я быстренько смекнул, что к чему и номер набрал, и сказал: «Да». А мне в ответ смех: «молодец, дескать, уразумел».

– И что теперь? – спросила я, ошеломленная такой обыденностью восприятия произошедшего самим рассказчиком и циничности тех, кто всегда оставался за кадром в тени беззакония.

– Что делать, сам ума не приложу. Срок подачи на регистрацию претендента в президенты поджимает, а я все никак подходящей кандидатуры не подберу, – как ни в чем не бывало, ответил мне босс профсоюза.

– А может пришла пора нам наконец-то достать кукиш из кармана? – сердясь на всех и вся, взорвалась я.

– Что ты имеешь в виду? – удивился Митрич.

– Нужно вместо технического кандидата выдвинуть настоящего! Вот что я имею в виду,– закусила я удила.

– Варенька, наивное ты дитя! Я подходящей кандидатуры для технического претендента найти не могу, а ты о настоящем толкуешь..,

– Технического может и нет. Кому в это дерьмо свое имя марать захочется. А вот настоящего и искать не надо – он рядом с вами.

– Не себя ли ты, Варенька, имеешь в виду? – окончательно скинув с себя сети дремы, попытался подначить меня Леха.

– Могла бы и я. Ведь я говорила, что я девочка без комплексов и заниженной самооценки. Но я пока слишком молода и мне еще для себя пожить хочется. Да и есть люди подостойнее.

– Например? – тоже оживился и вклинился в нашу дружескую перепалку мой муженек.

– Ну взять хотя бы и Федора Ивановича. Настоящий богатырь и герой! – все враз посерьезнели и заинтересовано повернули ко мне лица. – Силушкой духа да и физической его Бог не обидел – это раз! Людей в беде не бросил и, как вы сами говорите не один раз, – это два! Мужик рассудительный и положительный – это три! Чем вам не кандидат в президенты?

– А ты, Варечка, права. Как я сам до этого не додумался?! Федор Иванович, выручай! На тебя только одна и надежда. Ибо я в дерьме по самые уши.

Неожиданно установилась тишина. Даже было слышно, как назойливо жужжат комары у пруда. Федор Иванович молча задумался. А мы, как удавы на кролика, все вперились в него своими взглядами.

– Техтическим категорически нет,– не приняв шутовского подхода к столь серьезному делу, наконец-то «разродился» коротким резюме Федор Иванович Бугайло. – А вот об альтернативе беззаконию и беспределу, да жизни нищенской надо подумать: крепко подумать. Негоже людей смешить. А главное незажившую еще рану теребить не реальными надеждами.

– Почему сразу не реальными?! – выдала я остаток пары и умолкла, не получив поддержки «народа».

Этим и воспользовался Митрич, профессионально-чутко чувствующий настроение членостроеных:

– Я сам не против, как сказала Варя, показать этой своре засранцев-политиков фигу. Но пойми меня, Иваныч, правильно. Не сможем мы тебя за два месяца раскрутить должным образом, чтобы одержать победу. Христом Богом клянусь, не сможем!

– Это смотря с чем к народу выйти,– снова взяла я на себя инициативу. – Если с писаными Лехой обещаниями-однодневками да такими же песнями моего муженька, то вестимо дело пропащее. А если с правдой, без обмана и делом настоящим..,

– Что мы толкового можем предложить?! На них целые институты работают, огромнейший штат политтехнологов иностранных да российских задействован. И то в результате одни мыльные пузыри,– профсоюзный босс явно не привык, чтобы его «строили».

– Я где-то читал, что семь из десяти фундаментальных открытий в науке делают не сотрудники НИИ, а фанаты-одиночки,– подставил мне свое плечо мой муженек и я взглянула на него благодарно и любяще.

– Вот такого фаната в области Долгосрочной Стратегии экономических реформ нам и надо отыскать, – додала я силы подаче мужа.

– Резонно,– наконец-то и у Леши-журналиста проснулся то ли гражданский, то ли профессиональный интерес. – Результаты социологических опросов за последние несколько лет выявили некую стабильную тенденцию. Почти семьдесят процентов избирателей готовы проголосовать за того кандидата, который предложит реальные и кардинальные меры в социально-экономической сфере.

– Да где ж мы такого специалиста отыщем?! – встал в защитную стойку профсоюзный лидер, явно не ожидавший такого дружного натиска со всех сторон. – Поймите меня правильно. Все, что вы сейчас тут гутарите – это хмельная буза! Судите сами. За каждым из четырех кандидатов в президенты стоят мощные партии..,

– Кланы, – уточнил журналист-острослов.

– Пусть и олигархические кланы. Но это ничего не меняет. У них по всей стране развернуты и работают низовые партийные организации. Не один, между прочим, год работают. А перед каждыми выборами даже в самом захудалом «уездном» городке все они открывают общественные приемные.

– Ну и что? –поторопила я профсоюзного бонзу, не понимая к чему это он клонит.

– А то, что, если бы и была такая светлая голова на Украине, пусть и фанат-одиночка, «не ужившийся в обойме». Или даже по природе, или по обстоятельствам отшельник-проффи. Он бы куда-нибудь да обратился.

– Не обязательно,– не желала я сдаваться без боя.

– Нет, Варенька, здесь Митрич прав, – еще и муженек бризнул колодезной воды на мою разгоряченную головушку, – если человек настоящий мастер своего дела, то он не будет дельные предложения где-то в ящике стола держать, а попытается их застолбить. Это за границей таланты лелеют, начиная почти с ясельного возраста. А у нас, если сам себе зубами дорогу не выгрызешь, то никто и пальцем не пошевелит тебе помочь..,

Я приуныла, но тут мне на помощь неожиданно пришел журналист Лешенька Дозоров.

Извините меня, но все эти доводы Митрича и пана композитора – это сплошная «академтеория»! На деле же – это пустопорожняя говорильня, ничего общего с реальной жизнью не имеющая.

– Доказательства!! – яростно взревели задетые за живое «политоппоненты»».

– Вот вам и доказательства, – «восставши» из песка и «оседлав белого коня», начало громить словесных шулеров золотое перо Украины, – я сам и не единожды участвовал в выборных компаниях, как с одной, так и с другой стороны. Работать приходилось и в штабах, и в ваших пресловутых общественных приемных. И не зависимо от цвета олигархического или идеологического флага, у всех штабистов цель одна: побольше срубить «бабла». И ни на какое изучение самых гениальных идей, но не дающих моментального доступа к «капусте», они свои мозги парить не будут. Это так дела в штабах обстоят. А в общественные приемные в девяносто девяти целых и девяносто девяти сотых процентов идут с самой заурядной «бытовухой». Да еще стабильно-постоянная горстка людей с проблемами психики. Вот и вест контингент, посещающий эти приемные.

– А кому это ты нишу в одну сотую процента оставил или стопроцентную гарантию непреложной истины может дать один лишь только Бог? – нюхом почувствовала я, что журналист чего-то не договаривает.

– Это, Варенька, для тех толковых людей, из которых за границей Нобелевские лауреаты вырастают. А у нас они пару раз сунутся со своими общественно-значимыми идеями, обожгутся о чиновничье равнодушие и спрячут свои идеи в сундук до лучших времен. Или иммигрируют за границу, где талант востребован и почитаем.