Текст книги "Друзья на море"

Автор книги: Анатолий Алексин

Соавторы: Сергей Михалков,Павел Пасек,Ян Пикса
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Вот и Артек – солнечная пионерская республика!

Шофер протяжно сигналит, дежурные по лагерю распахивают ворота и бегут встречать гостей.

Черноморская волна ударяет в артековский пляж. Потом она как бы облизывает гальку, то унося ее с собой, то вновь выкатывая на берег. От артековского причала только что отошел катер «Пионер». Команда катера – артековские ребята.

– Этот катер нам черноморские моряки подарили! – объясняет юным чехам, стоящим на палубе, капитан катера, паренек лет тринадцати, в морской фуражке, полосатой тельняшке и с красным галстуком на шее.

– У вас красный живот! – неожиданно говорит Лацо, с завистью поглядывая на штурвального, ведущего катер.

Штурвальный, веснушчатый паренек, изрядно загоревший на солнце, задирает тельняшку:

– У кого красный живот? У меня не красный!

Алена не может удержаться от смеха.

– Ты чего?.. – спрашивает ее штурвальный.

– «Красный живот» – это «красивая жизнь»! – сквозь смех отвечает Алена. – По-чешски! Понимаешь? Счастливая жизнь – красный живот!..

Штурвальный машет рукой.

– У меня уже все в голове перепуталось! Здесь у нас все языки сразу изучишь! Тут тебе и «бонжур», и «ол-райт», и «гутен морген». А теперь еще «красный живот» прибавился! «Мерси боку».

Все смеются.

– Да-а, у нас тут, рядом, международный пионерский лагерь, – солидно поясняет капитан. – Двадцать три национальности! Ничего?.. Сегодня у них будет костер дружбы. На самой вершине Медведь-горы. Во-он там!.. Видите?

– А мы тоже приглашены туда! – гордо заявляет Лацо.

– Счастливые!.. – вздыхает капитан. И грустно командует: – Самый малый!..

Катер подходит к группе скал, торчащих из воды.

– У нас в Чехословакии тоже красивые горы! – задумчиво произносит Петр. И смотрит в бинокль.

Татры. Пионерский лагерь в горах. В одной из палаток, возле радиоприемника, сидит Вашек. Он ловит какую-то ускользающую радиоволну. Рядом с ним его товарищ по лагерю – пионер Отто.

– Что ты ловишь? – спрашивает Отто.

– Одессу! – отвечает Вашек.

– Зачем тебе Одесса? – удивляется Отто.

– Просто так, – уклончиво отвечает Вашек.

Высоко над морем поднялась зеленая гора Аю-Даг, что в переводе значит «Медведь-гора». И в самом деле, гора похожа на гигантского сказочного медведя, который улегся на берегу, чтобы погреться на добром южном солнышке. Мордой медведь уткнулся в море, и волны щекочут нос спящему зверю.

Мы видим, как по горной тропке карабкаются вверх пионеры-артековцы. Мы видим и трех чешских друзей, и учительницу Мачкову, и старенькую артековскую библиотекаршу Анну Павловну с алым пионерским галстуком на груди. Все они не спеша поднимаются на вершину горы – туда, где вечером вспыхнет и запылает пионерский костер дружбы.

Алена и ее товарищи, с палками в руках и заплечными рюкзаками, останавливаются, чтобы немного передохнуть. Сверху им открывается живописная зеленая панорама черноморского побережья Крыма, а в центре ее почти неподвижная в этот час морская бирюза. Весь Артек как на ладони… День клонится к вечеру, и солнце печет теперь уже не так сильно.

– Вы не устали? – спрашивает Иржина Мачкова у Анны Павловны, которая остановилась немного передохнуть. – Может быть, вы напрасно пошли с нами?

– Что вы! – смеется библиотекарша. – Не было еще случая, чтобы я отказалась от такого удовольствия! Я уж про себя решила: как не смогу подняться на Аю-Даг, так, значит, пора на пенсию. Походы и костры – это моя слабость.

Внезапно в небе раздается гул мотора. Все поднимают головы. Над горой летит вертолет.

– Позор! Позор! – кричит Лацо и тычет пальцем в небо.

– Почему «позор»? Кому «позор»? – удивляется Анна Павловна.

– «Позор» – это на чешском языке значит «внимание», – поясняет Мачкова.

– А-а-а! – улыбается Анна Павловна, поправляя на шее красный пионерский галстук. – А я удивляюсь: почему вдруг «позор»?! Это летит наш артековец Леня Пахомов. Бывший, конечно, артековец! – смеется она. – Он приглашен на костер дружбы и приземлится прямо там, на вершине горы. Не было у меня в библиотеке ни одной книжки про авиацию, которой бы он не прочитал!

Вертолет скрывается из вида.

Где-то в горах трубит пионерский горн. Тянется в гору цепочка пионеров.

На вершине горы, на небольшой полянке, идет репетиция одного из концертных номеров костра дружбы. Исполняется национальный танец. В центре зеленой площадки уже сложены сучья и ветки. Здесь хлопочут костровые.

В небе появляется снижающийся вертолет. Юные артисты, зрители и костровые с криком несутся к месту посадки вертолета…

У вертолета, приземлившегося здесь, столпились ребята. Летчик, бывший артековец, с пионерским галстуком на шее, держит в руках пухлый белый пакет, весь испещренный печатями, марками, штемпелями. Со всех сторон сыплются вопросы:

– А сколько километров в час он дает?

– А сколько человек поднимает?

– А он на корабль сесть может?

– А вы нас покатаете?

Летчик потрясает в воздухе белым пакетом.

– Вопросы потом! А сперва помогите мне найти (он смотрит на адрес)… Алену Граскую из Праги! Ей срочный пакет! Из Одессы!

– Это я! Это я!.. – раздается торжествующий мальчишеский крик. Лацо в своей широкой панаме, сползающей на глаза, отчаянно работая локтями, пробирается вперед, к летчику. Тот удивленно смотрит на него:

– Ты… Алена из Праги?

– Нет, я Лацо из Жилины.

– Для тебя я, к сожалению, ничего не привез!..

– Но мы же вместе… Вместе с Аленой… Мы чешские туристы! – Лацо оборачивается и кричит: – Алена! Алена! Скорей! Сюда!

Девочка, запыхавшись, раскрасневшись от волнения, тоже пробилась к вертолету, только с противоположной стороны.

– Я из Праги! Это мне…

– Документов не требую, – говорит летчик, протягивая Алене пакет, – хотя рискую головой! Один этот пакет везли на аэродром целых двадцать человек. И одна весьма серьезная гражданка, примерно вашего возраста, заявила: «Попробуйте только потерять! Здесь документ международного значения!» Просто запугала меня!..

– Ну да! Здесь ведь наша карточка! – говорит Алена, нетерпеливо разрывая пакет. – И вот еще… газеты! Смотрите: газеты!.. Целая пачка! Петр! Лацо!..

– Я вижу! Я здесь… – откликается Лацо, от волнения сдвигая панаму на самый затылок. – Дай их… Газеты будут храниться у меня!

Все жарче разгорается костер. Костровые подбрасывают сучья, на которые с жадностью набрасываются языки пламени.

Пионерка, ведущая концерт, объявляет:

– А сейчас пионеры второго отряда исполнят чешскую народную песню…

И вот юный голос запевает мелодичную песню, рожденную на чехословацкой земле. Песня растет, заучит все громче, все шире, все веселей. Вместе с русскими ребятами поют эту песню и Алена, и Лацо, и Петр…

У чешских ребят взволнованные, растроганные лица. В темной южной ночи, под звездным небом Крыма, над горами и над морем, над переливающимся огоньками берегом звучит их родная песня…

Жарко пылает пламя костра.

Чуть в стороне от костра библиотекарша Анна Павловна, с газетой в руках, летчик Пахомов и учительница Мачкова.

– Ребята никогда не увлекаются пустячными делами! – говорит Анна Павловна. – Уж поверьте мне: я тридцать лет с ребятами работаю…

– Конечно! – соглашается учительница Мачкова. – И я тоже считаю: это дело совсем не пустяковое.

– Дело-то благородное! – соглашается летчик. – Только вот не знаю, что из него получится… Бог его знает, где сейчас ваш бывший танкист! Советский Союз велик – где его искать? Как иголку в сене! Может, он сейчас где-нибудь в Антарктике… А вы давно из Праги?

– Недавно… Так вы считаете наши поиски безнадежными?

Летчик пожимает плечами:

– Как вам сказать… Хотел бы я, конечно, вам помочь, да не знаю, как! – продолжает Пахомов. – Впрочем, есть у меня один приятель, артист. Он, пожалуй, мог бы вам быть полезен…

– Артист? – удивляется библиотекарша. – А при чем тут артист?

– Артист Вартан Маргелян! – подтверждает летчик. – Сейчас он артист, но на войне он был танкистом и тоже участвовал в освобождении Праги. Хотя, честно говоря, и он может ничего не знать об этом неизвестном солдате…

– А где он сейчас? – интересуется Мачкова.

– Он выступает в цирке. У него оригинальный номер: «Мотогонки по вертикальной стене». Я, право, не знаю, где он сейчас может быть. Вообще-то он родом из Еревана, живет в Москве, а летом гастролирует по городам Союза. Одним словом, артист!

– Жалко! – вздыхает Мачкова.

– Да-а-а… Вот мечтаю побывать в вашей стране! И пиво ваше люблю. Пльзенское! – шутит летчик.

– Этим исчерпываются все ваши знания о Чехословакии? – смеется Мачкова.

– Нет! – не раздумывая, отвечает Пахомов. – Люблю «Проданную невесту» Сметаны, люблю «Черта и Качу» Дворжака, люблю…

Пионерский лагерь в Татрах. Сейчас здесь идет жаркая волейбольная игра. Болельщики окружили площадку.

Судья то и дело свистит, объявляя подачи мяча.

В одной из команд играет Вашек Калабис. Надо сказать, что играет он отлично. Его подачи, пасовки, резкие и сильные удары по мячу вызывают восторг болельщиков.

Вашек – сегодня герой спортивного дня.

Внезапно появляется пионерка. По нарукавной повязке в ней можно узнать дежурную по лагерю. В руках у нее большой конверт.

Дежурная ищет глазами Вашека и, найдя его, подходит к краю площадки так, чтобы Вашек мог увидеть и услышать ее.

Вашек становится на подачу.

– Вашек! – тихо произносит девочка. – Тебе пакет из Одессы!

Вашек вздрагивает. Судья уже дважды дал свисток, но Вашек медлит с подачей. Болельщики удивлены: решается судьба игры!

– Откуда пакет? – переспрашивает Вашек.

– Из Одессы! – повторяет дежурная и показывает на советские марки в углу пакета.

– Хорошо! Потом! – стараясь сохранить спокойствие, говорит Вашек и посылает мяч в аут.

Болельщики возмущены: что случилось с Вашеком? Он же «король резаной подачи»! Но «король» через минуту пропускает два верных мяча. Игра закончена. Свист болельщиков и полное возмущение друзей Вашека.

Вашеку не терпится прочитать письмо из Советского Союза. Вот оно у него в руках. Он вскрывает конверт и достает из него газету. Со страницы ее смотрит знакомая фотография.

Ребята окружают Вашека. Оки с любопытством заглядывают ему через плечо. Некоторые даже вскочили для этого на скамейку…

Палуба теплохода. Он идет курсом на Сухуми. Ялта осталась позади, видны ее последние домики на склонах гор.

Один из чехословацких туристов обращается к другому:

– Итак, подвожу итоги: в домике Чехова мы были, в Никитском ботаническом саду – тоже, на винном комбинате были и даже ознакомились с его продукцией…

– У меня до сих пор шумит в голове… – мечтательно вздыхает кто-то из туристов.

– Но мы не побывали в Артеке! – горестно восклицает одна из туристок. – Это ужасно!..

– Зато там побывали наши дети! – иронически замечает полная туристка. – Легкомыслие их руководительницы граничит с безумием. Отстать от теплохода! Невероятно! Из-за них содругу Туричеку пришлось остаться в Ялте. Они доведут его до сердечного припадка…

– Я слышал, что они выполняют какое-то важное поручение.

– Какое? Кто вам сказал? – живо заинтересовался журналист.

– Туричек.

– Сам Туричек?..

Внимание туристов привлекает летящий над морем вертолет. Он быстро приближается. Все пассажиры с интересом наблюдают за ним. Вот он уже повисает над теплоходом… Матросы тоже наблюдают за вертолетом, который, конечно же, не зря появился здесь и, кажется, не торопится дальше.

Вертолет снижается и летит рядом с теплоходом, настолько низко, что можно хорошо разглядеть лица его пассажиров: трех ребят, их учительницу и… Туричека!

Все пятеро улыбаются пассажирам теплохода. Делают знаки.

Пассажиры-туристы указывают друг другу на вертолет.

– Господи! – восклицает полная туристка. – Они перетянули нашего Туричека на свою сторону!

– Это нечестно! – произносит, смеясь, один из туристов. – Я бы тоже не имел ничего против прогулки на вертолете! А главное, они будут в Сухуми раньше нас…

Вертолет набирает высоту и берет курс на Сухуми.

Все туристы, в том числе и полная туристка, машут руками ему вслед…

Одесса. В кабинете редактора газеты звонит телефон. Редактор снимает трубку.

Будка телефона-автомата. В будке, прижавшись друг к другу, стоят четверо ребят. Возле будки толпятся другие ребята.

– Александр Петрович! – говорит Марина. – Это опять я! Вы уж нас извините! Ну как? Не нашелся?

– Пока нет, – отвечает редактор.

К телефону-автомату подходит гражданин в шляпе. Он, по всей видимости, хочет куда-то позвонить. Увидев скопление ребят возле телефона, он спрашивает:

– Все сюда?

– Все! – раздается в ответ.

Гражданин, покачав головой, уходит…

Кабинет редактора газеты. Звонит телефон. Редактор снимает трубку:

– У телефона…

Телефон-автомат в подъезде дома. Гражданин в шляпе говорит с редакцией газеты:

– Товарищ редактор! В вашей газете была опубликована фотография бывшего танкиста с ребенком на руках. Я знаю этого человека. Вернее, я знаю его жену…

Сухуми…

По залитой солнцем улице, мимо пальм, приветливо машущих своими широкими зелеными ветвями, словно гигантскими веерами, идет группа чехословацких туристов.

Петр, как всегда, что-то фотографирует.

Туристы проходят мимо большого рекламного щита. На нем изображен мотоциклист, застывший в головокружительном вираже. Надпись гласит:

«Гонка на мотоцикле по вертикальной стене. Вартан Маргелян».

Никто не обращает внимания на цирковой плакат.

– Куда мы сейчас идем? – спрашивает Лацо у Алены.

– В гости к нашим предкам! – отвечает та.

– К кому?! – удивлен Лацо.

…С ветки на ветку прыгает обезьяна. Это Сухумский обезьяний питомник. Его обычно посещают все туристские экскурсии, и наши туристы, разумеется, тоже заглянули сюда.

Возле одной из клеток, где обитает семья человекоподобных обезьян, стоят Алена и Петр. Петру приходит в голову гениальная идея – сфотографировать «предков» в непосредственной близости.

– Я хочу, чтобы не было видно решетки! – говорит он.

– Пусть все думают, что ты зашел прямо к ним в клетку! Да? – улыбается Алена.

Петр, не долго думая, просовывает свой фотоаппарат между прутьями клетки и хочет щелкнуть затвором. Но не тут-то было! Не успел Петр оглянуться, как его замечательный, единственный в своем роде фотоаппарат очутился в руках у одной из обезьян и был утащен на дерево.

Обезьяна обнюхивает аппарат и вдруг, подражая Петру и другим фотографам, которые, видно, часто надоедают ей, приставляет аппарат к глазам, будто готовясь снимать экскурсантов…

Как ни трагичен этот случай, все, кроме пострадавшего, не могут удержаться от смеха. Лацо даже плачет от смеха…

К клетке с обезьянами подходит служитель в белом халате и начинает открывать дверь клетки, строго поглядывая на ребят.

Уставшие туристы возвращаются из питомника в гостиницу. Опять тот же рекламный щит с афишей о выступлении Вартана Маргеляна.

Взрослые равнодушно проходят мимо цирковой рекламы, однако дети задерживаются.

– Хорошо бы пойти сегодня в цирк! – мечтательно говорит Лацо. – Смотрите, как интересно!

– Можно попросить Иржину! – говорит Алена.

Ребята догоняют Мачкову.

– Иржина! Давайте сходим сегодня вечером в цирк! – просит Лацо.

– Сегодня вечер у нас занят, – отвечает Мачкова.

– А может быть, все-таки мы пойдем в цирк? – умоляющим голосом говорит Лацо. – Сегодня там выступает артист Маргелян. На мотоцикле!

– Кто выступает? – настороженно переспрашивает Мачкова. – Как ты сказал?

– Артист Маргелян. Гонки на мотоцикле!

– Хорошо! – неожиданно соглашается Мачкова. – Я думаю, что мне удастся уговорить Туричека и он отпустит в цирк. А откуда ты узнал, что сегодня выступает артист Маргелян?

– А там написано, на большом щите! – показывает Лацо.

…Гремит бравурный марш.

У входа в цирк трое ребят: двое мальчишек и девочка.

Пионерка возмущается:

– Я говорила, что надо отдать ей билет, и пусть приходит сама!.. Всегда опаздывает!.. Осталось семь минут… А первый номер самый интересный!

– Сказала тоже: самый интересный! – усмехается один из мальчишек. – Дрессированные собачки!.. Самый интересный номер – гонки по вертикальной стене!

– А я очень люблю собак! – не сдается девочка.

– Вот дождемся еще одного автобуса и пойдем, – неторопливо, баском говорит второй пионер. – А билет ей оставим на контроле.

– Автобус! Автобус! – провозглашает второй пионер.

И в самом деле, к цирку подкатывает автобус.

– Служебный… Интуристов возит! – разочарованно говорит девочка.

Из автобуса выпрыгивают Алена, Петр, Лацо и учительница Мачкова.

Автобус отъезжает.

Мачкова обращается к пионерам, стоящим у цирка:

– Скажите, пожалуйста, где здесь продаются билеты?

– Билеты? А вы кто? Иностранцы?

– Мы из Чехословакии…

Пионерка восторженно обращается к своим приятелям:

– Слышали? Из Чехословакии! – И потом к туристам: – Я вас провожу… Я вам покажу…

Касса цирка закрыта. Висит аншлаг: «Все билеты проданы».

– Да-а… Нам не повезло! – солидно и тяжело вздыхает Петр. И сочувственно смотрит на Алену, которая тоже помрачнела.

– Ничего, ничего! – успокаивает ребят пионерка. – Все будет в порядке! Идемте за мной!..

И снова у входа в цирк.

– Давайте сюда билеты! – приказывает девочка-пионерка своим друзьям. – Мы сегодня не пойдем… Мы эту программу уже видели…

– Как это видели?! – удивляется один из пареньков.

– Очень просто! Неужели ты забыл? – невозмутимо говорит девочка, забирая у ребят билеты и передавая их чехам.

– Вот, возьмите, пожалуйста!..

– Это правда? – недоверчиво спрашивает Мачкова.

– Правда! Правда! Мы эту программу уже видели! – спешат подтвердить и оба пионера.

В это время из подошедшего автобуса выпархивает цветущая толстушка в пионерском галстуке. На ходу кокетливо приводя в порядок свой наряд, она бежит к ребятам. Подруга делает ей издали уморительные знаки: «Не подходи, не подходи к нам! Стой на месте!..»

Девочка в полном недоумении останавливается и растерянно оглядывает себя.

– Сколько мы вам должны? – спрашивает Мачкова.

– Нисколько! Нам дали билеты бесплатно – в городском пионерском лагере!

– И это правда?

– Ну, конечно, правда!

Лацо хватает билеты:

– Они будут храниться у меня! Вы потеряете…

– Идите скорей! Уже начало! – торопит пионерка, одновременно знаками удерживая на месте свою подругу.

– Спасибо! Большое спасибо!

Алена и Мачкова благодарят сухумских пионеров. И все четверо спешат в цирк.

Тогда пионерка милостиво разрешает подруге подойти. Та подбегает.

– В чем дело? Мы же опаздываем! – растерянно спрашивает девочка.

– Сегодня мы в цирк не идем! – отвечает решительная пионерка.

Девочка смотрит на красочный щит, на котором изображен мотоциклист, исполняющий номер на вертикальной стене.

Надпись на щите гласит:

«Сегодня и ежедневно

Вартан Маргелян».

Девочка тяжело вздыхает…

И вдруг плакат словно ожил: мы видим работающего на вертикальной стене мотоциклиста. Он исполняет головокружительные номера, заставляя весь зрительный зал, затаив дыхание, следить за каждым его движением.

В первых рядах зрителей наши друзья – чехословацкие туристы.

Но вот номер окончен. Ребята аплодируют ему. Лацо шепчет что-то на ухо Петру. Тот кивает головой в знак согласия.

Мачкова, чуть наклонившись к Алене, говорит:

– Идем!..

Все четверо поднимаются и, чуть пригнувшись, чтобы не мешать остальным, идут между рядами.

На сцену в это время выбегают два клоуна. Идет потешная интермедия, во время которой один из клоунов берет у зрителей разные вещи: часы, шляпы, носовые платки. Все это клоун обещает вернуть в целости и сохранности их владельцам. Зрители охотно идут ему навстречу.

Вот клоун замечает Лацо, идущего к выходу, и хватает его за рукав. Артиста привлекла широкая белая панама. Он протягивает к ней руку…

Но Лацо не дает.

– Нет, нет… Я не могу… Это подарок! Из Артека…

– Мы видим человека! Откуда? Из Артека! – тут же в рифму импровизирует клоун. Все аплодируют.

– Дай панаму… Отдай… Это же некрасиво… – шепчет Алена.

Лацо неуверенно протягивает клоуну свою панаму. Панама попадает в руки клоуна, и – о, ужас! – во что она превращается на глазах у публики: в нее льют воду, разбивают яйца, сыплют муку и опилки…

Лацо вне себя. В довершение всего публика умирает от хохота. Алена, Мачкова и даже солидный Петр чуть не падают от смеха на пол. Но еще громче смеются они, когда, получив свою панаму обратно в целости и сохранности, Лацо испуганно, словно все еще не веря клоуну, заглядывает в нее… И потом, убедившись, что все в порядке, сам громко смеется.

И вот наши герои уже за кулисами цирка. Ребята идут мимо клеток с животными – львами, собаками, кроликами; они видят жонглеров и акробатов, репетирующих свои номера.

– Куда мы идем? – интересуется Алена.

– Терпение, терпение! – отвечает Мачкова. – Не только вам иметь от меня тайны… Сейчас вы все узнаете!..

Вартан Маргелян принимает гостей во внутреннем дворе передвижного цирка. Он отдыхает здесь после трудного номера. Мы узнаем в нем командира танка, который 9 мая 1945 года остановился в предместье Праги, возле дома Вашека. Да, это тот самый танкист, что помогал перевязывать своего раненого товарища.

Артист Маргелян приветливо поднимается навстречу приближающимся к нему Мачковой и детям.

– Здравствуйте!

– Слушаю вас, товарищи!

– Мы из Чехословакии… – тихо говорит Мачкова. – Помните Прагу?..

Лицо Маргеляна становится серьезным.

На миг водворяется молчание… Но вот Иржина продолжает:

– Нам очень понравился ваш номер!

– Очень понравился! – добавляет Алена.

– Но у нас есть к вам одно дело, – продолжает Иржина. – Вы не могли бы с нами поговорить?

– С удовольствием! – говорит Маргелян. – Я к вашим услугам.

– Мы слышали, что вы участвовали в освобождении Праги…

– Было такое дело! – серьезно отвечает Маргелян.

– Вы были танкистом? Правда?

– Да.

– Скажите, – продолжает Мачкова. – Вы случайно не знали этого человека? – С этими словами Иржина протягивает Вартану Маргеляну известную фотографию.

Артист долго и внимательно смотрит на карточку.

Ребята с недоумением переглядываются.

– Да, это танкист Никитин. Степан Андреевич Никитин… Я провел с ним всю войну, с ним и до вашей Праги дошел… И карточку эту знаю: он не расставался с ней никогда…

Немного помолчав, как бы вспоминая что-то далекое и тяжелое, Маргелян добавляет:

– Прекрасный был человек!

– Почему «был»? – с тревогой спрашивает Мачкова.

И вот перед нашими глазами возникает то, о чем рассказывает Маргелян.

Первое утро мира в Праге… Но мирная жизнь еще только вступает на улицы города. Вчерашние баррикады, словно плотины, перегородили окраинные переулки и улицы. Одноэтажными красными домиками застыли в пути трамваи. Из мрачно насупившегося дома, сложенного из темно-серых гранитных глыб, советские бойцы и горожане бережно, поддерживая за руки, выводят ослабевших и измученных людей. Здесь было гестапо. Глаза заключенных отвыкли от солнца…

А сколько его сегодня в городе, щедро украшенном всеми дарами весны!

На улицах еще не видно троллейбусов и автомобилей, по городу еще разъезжают танки, но курсируют они не спеша, с каким-то негромким, умиротворенным рокотом, словно прогуливаясь, словно отдыхая после тяжкой боевой работы.

Мы узнаем одну из машин. И как же не узнать: на бронированной груди ее бело-розовый букет сирени. Да, это тот самый танк, что прижался на несколько минут к обочине дороги возле дома Вашека.

Машина сворачивает в переулок. Навстречу ей из двора высокого старинного дома, украшенного мирными витиеватыми башенками и балкончиками, бегут дети, женщины… И вдруг откуда-то сверху торопливая пулеметная очередь. Падает женщина. Мальчик схватился за ее руку. И так дико, так невероятно, что в это солнечное утро – утро мира! – еще погибают люди.

Танк дернулся, словно от неожиданного удара, остановился. На мостовую выпрыгнули два танкиста – капитан Маргелян и танкист с перевязанным плечом – Степан Никитин… Пригнувшись, они бросаются в парадное высокого старинного дома.

Навстречу им по лестнице бегут трое мальчишек. Они не знают, что произошло на улице, и очень радуются, увидев советских солдат: хватают их за руки и тянут в квартиру, дверь которой открыта.

– Потом! Потом!.. Где у вас ход на чердак? Покажите! Только быстрее, быстрее!

Танкисты, следуя за ребятами, вбегают в квартиру. За столом, щедро уставленным едой, сидят три советских солдата и обедают. Хозяйка радостно приветствует появившихся двух танкистов.

– На чердак! – командует Маргелян, обращаясь к солдатам, сидящим за столом. – Скорей!

Солдаты бросают ложки и, схватив автоматы, устремляются за танкистами. Мальчишки бесстрашно показывают путь на чердак.

И вот чердак старинного дома. Низкие, угрюмые своды…

Белеет на веревке белье. Старые ящики, бочка…

Возле окна судорожно и озлобленно припали к пулемету три фашиста. Они не успели удрать и теперь оказались в ловушке.

Происходит молниеносная схватка. Маргелян успевает очередью из автомата уложить одного из врагов. Двое советских солдат падают, раненные выстрелами фашистов. Степан Никитин, зайдя со стороны, бросается в рукопашную схватку с одним из пулеметчиков. Но раненое плечо мешает ему осилить врага, и когда Маргелян приходит ему на помощь, Никитин уже недвижим.

Маргелян склоняется над телом убитого товарища.

А на улице люди все еще с опаской прислушиваются к тому, что происходит на чердаке дома. Чердак молчит. Люди смелеют, выходят из подъездов, окружают советский танк.

Снова причал Одесского порта. Ясное летнее утро. Здесь собралось много людей, встречающих теплоход. Но не меньше людей столпилось на палубе судна. И те, что в порту, и те, что на теплоходе, приветственно машут друг другу руками, платками, шляпами…

Судно медленно приближается к причалу.

Матрос Костя ловко забрасывает чалку, и ее подхватывает на причале другой, такой же ловкий и молодой матрос.

Среди встречающих мы видим сотрудников редакции газеты и наших неутомимых одесских следопытов. Здесь и Марина, и решительный Вовка, и любознательный Сашка с хохолком на макушке, и серьезная, задумчивая Соня в очках, и Борька, и даже Катя со своим маленьким Женькой… Братишка упорно тянет Катю за рукав.

– Ну, во-от еще! – зло шепчет ему сестра. – Всегда тебе нужно… В самые ответственные минуты. Ничего! Подождешь!

В руках у них цветы. Но ребята не одни: рядом с ними стоит немолодая женщина, в руках у которой тоже букет цветов. Пионеры напряженно вглядываются в лица пассажиров теплохода. Они еще не увидели тех, ради кого пришли сюда, кому принесли газеты и цветы.

Два матроса, и среди них Костя, спускают трап. По нему начинают сходить на берег чехословацкие туристы.

Юные чехи подходят к Косте, и каждый пожимает ему руку. Петр дарит на прощание значок. Костя прикалывает его к тельняшке.

Ребята начинают спускаться по трапу. И вдруг они сверху видят, как навстречу, пробиваясь сквозь толпу встречающих, бегут одесские пионеры, а вслед за ними еле поспевает немолодая женщина с букетом цветов.

Алена улыбается, а голос ее за экраном звучит тихо и грустно:

– Сколько у нас появилось новых друзей!.. И вот они бегут нам навстречу… И смеются… Они ведь еще не знают, что Никитин погиб и что карточку теперь некому будет передать. Я очень хотела выполнить поручение Вашека… Я так хотела! Но я не смогла…

Ребята бросаются навстречу Алене, Петру и Лацо, дарят цветы.

– Вы получили газету? Получили? – спрашивает Марина у Алены.

Алена ничего не отвечает, опускает голову…

В это время подбегает и немолодая женщина с букетом цветов. Она обнимает Алену и целует ее.

Алена смущена и растерянна: она ничего еще не понимает.

– Это же Нина Петровна, жена вашего танкиста! – торопится объяснить Марина. – Она нашлась по фотографии! Понимаешь?

Чешские ребята начинают кое-что понимать.

– Это мой муж! – взволнованно говорит женщина, указывая на снимок в газете. – Эта фотография сделана накануне войны… Спасибо! Спасибо вам, дорогие!..

– А ваша дочка? – осторожно интересуется Алена.

– Дочка?

– Ну да! Девочка!

– У меня нет дочки… У меня сын!

– А чья же это девочка на фотографии? – удивленно спрашивает Мачкова.

Женщина улыбается…

По трапу спускается матрос Костя. Он подходит к пожилой женщине и неожиданно для ребят нежно целует ее в щеку.

– Здравствуй, мама!

– Вот она, моя девочка! – говорит Нина Петровна и шутливо треплет сына за вихор. – Да, да! Не обижайся, пожалуйста: в детстве ты был очень похож на девчонку!

Наши герои потрясены…

Марина протягивает Косте номер газеты.

Костя смотрит на фотографию, читает заметку…

– Костя знает эту карточку, – тихо говорит Нина Петровна. – Она висит над его кроватью…

Группу ребят, Мачкову, Никитину и ее сына окружили чехословацкие туристы.

– Но почему же они все держали в секрете? Мы бы все… все бы им помогали!.. – перебивая друг друга, взволнованно говорят туристы.

– Они хотели сами, без помощи взрослых! – объясняет Туричек. – И правильно! Я сам был таким в их годы!..

Алена бережно вынимает из кармана карточку и протягивает ее Нине Петровне.

– Вот видите… Здесь, сбоку… следы крови…

Нина Петровна берет карточку, тихо опускает голову. Матрос Костя обнимает мать.

– Приезжайте! Приезжайте к нам в Прагу! – словно стараясь ободрить их, горячо говорит Алена. – Я познакомлю вас с Вашеком, который хранил эту фотографию двенадцать с половиной лет… Приезжайте!..

– Мы приедем… – тихо отвечает Никитина. – Мы приедем к вам… к тебе, к Вашеку… и к нему!..

Она смотрит на фотографию мужа.

Прага. Город празднует день Освобождения. Уже смеркается. Вашек и Алена идут по вечернему городу, то сворачивая в узкие переулки, то пересекая площади, то проходя по улицам под высокими каштанами. В свете витрин и реклам Вацлавского Наместе блестят дождевые плащи – серый и голубой. Ребята идут не спеша, молча, иногда улыбаясь друг другу…

Они останавливаются возле закрытого уже в этот поздний час большого кафе-автомата.

Взглянув через витрину внутрь кафе, Алена улыбнулась и посмотрела на Вашека. Тот кивнул головой и засмеялся.

Видно, что оба они подумали об одном и том же…

И мы слышим голос Алены:

– Это было давно… Нет, не очень давно… В общем, даже совсем недавно – в прошлом году, в конце мая…