Текст книги "Syberia 3 (СИ)"

Автор книги: Анатолий Слюсарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Я так и подумала, что вы где-то в тундре, когда услышала параллельно нам "четырнадцать часов в Краснояярске", – миссис Уолкер говорила это с нескрываемым ехидством и чувством превосходства – только что она раскусила сыщика, который вот уже несколько недель неустанно искал, вернее, в последние дни, занимался дешёвой имитацией поисков её дочери. Но Ник не спешил "колоться".

– Э-э... Дамочка, а знаете ли вы, что Красноярский край, вообще-то, огромен? И Красноярск – не единственный город. Много где есть радиоточки. Вы что, думаете, я где-то в Африке тусуюсь, где дальше какой-нибудь Кампалы цивилизация не заглядывала?

– Пусть будет так, – спокойно ответила миссис Уолкер. – Наверное, вы не будете возражать, если я пробью ваше местонахождение по сигналу от спутника и покажу вашим заказчикам из "Марсон и Лармонт"? Так, для проверки...

– Э-э-э! – Ник понял, что дальше отпираться бессмысленно. – Ну, да, я здесь. Видите ли, я живой человек и могу устать, заболеть... Вы это учитывали?

– Конечно, мистер Кантен. Моя дочь уже несколько месяцев как пропала, я не получаю ни весточки, а вы... – Нику пришлось "отнять" телефон от уха – от причитаний миссис Уолкер у него начала болеть голова и звенеть в ушах.

– Леди, вы можете не кричать так громко? Голова просто раскалывается от всего этого.

– А у меня каждую ночь сердце разрывается! – на миссис Уолкер безапелляционные заявления Кантена не действовали. – У меня единственная дочь пропала!

– Я понимаю вас, но...

– Да все вы из одного зоопарка! – услышал он сквозь всхлипы женщины. – Я все инстанции обзвонила и уже устала ждать! Толку с вас, как с козла молока!

Ник позволил женщине выговориться и, ведомый то ли угрызениями совести, то ли чем-то ещё, ответил:

– Слушайте, я знаю, где сейчас Кейт. Сейчас я её краном не вытащу отсюда – у неё есть цель и она ни за что не отступит от неё.

– Какая такая цель?! Вы хоть понимаете, что говорите, детектив?

– Да, понимаю. Если вам будет легче, давайте посмотрю, где она сейчас.

Ник открыл ноутбук и, загрузив программу, чуть не уронил телефон от шока: сигнал пропал. Впервые в жизни Нику стало по-настоящему страшно – может, Кейт уже нет в живых? Что, если она умерла от переохлаждения? Или упала с обрыва? А может, досталась на ужин полярным акулам или белым медведям? Нет, рано ещё паниковать. Если он скажет что-то из этого, миссис Уолкер может не выдержать. Да, придётся соврать.

– Вот, я чувствую сигнал. Есть кое-какие сбои, но, в целом, довольно ясный. Мисс Уолкер сейчас находится у северо-западной оконечности полуострова Таймыр, на берегу Моря Лаптевых. Здесь множество всяких островков. По моим сведениям, она ищет мифическую Сибирию.

– Что-что ищет?

– Ну, остров, где по легенде ещё обитают мамонты.

– Так идите скорее на этот проклятый остров! – вновь сорвалась на крик миссис Уолкер.

– Слушайте, леди, плод должен созреть. Когда плод созреет, я его сорву.

– Да пошёл ты со своими плодами знаешь куда?!

– Ладно, ладно, я выдвигаюсь! – теперь кричал уже Кантен. Невыносимо было выслушивать, в общем-то, справедливые упрёки в свой адрес от обезумевшей от отчаяния женщины. – Сегодня же вылетаю на Таймыр. Она не могла далеко уйти, она рядом, я знаю. Круг поиска теперь сузился. Так что я её найду, будьте уверены.

– Я уже ни во что не верю, – обречённо вздохнула миссис Уолкер.

– Так, пожалуйста, успокойтесь. Всё, конец связи.

От такой встряски Ник забыл обо всём и в следующую минуту начал судорожно собирать свои вещи и звонить в "Полярные авиалинии" – узнать за рейсы на Таймыр. Его заверили, что сегодня лётная погода и намечен рейс ближе к восьми. Времени на раздумья не было и Ник, даже не попрощавшись с персоналом гостиницы, бросил ключи на вахте и стремглав помчался к стоящему неподалёку от гостиницы такси. Водитель, сидя в салоне, от скуки переключал радиостанции. Когда Ник его поприветствовал, водитель с сахарной улыбкой пригласил его сесть в машину. Слегка содрать денег с интуриста у местных водителей было равносильно джекпоту.

– Сто долларов с вас, доедем до аэропорта с ветерком.

Кантен не стал торговаться и бросил купюру на "торпеду". Водитель явно был доволен тем, что пассажир так легко отдал эту немаленькую, по местным меркам, сумму и, заверив Кантена, что он знает короткую дорогу в аэропорт, завёл мотор и в скором времени автомобиль с шашечкой уносил водителя и пассажира на северо-запад – в сторону аэропорта.

==========

Глава 2. Ночь на ковчеге. ==========

По дороге Кантен решил перебрать свою ручную кладь – то, что у него лежало в карманах куртки. Так, сигареты на месте, зажигалка – тоже. Ну и, конечно же, самое главное – словарь и разговорник. Возможно, через месяц-другой они уже Нику не понадобятся, но пока что сыщик практически не расставался с ними.

– Самолёт заходит на посадку. Пристегнитесь, пожалуйста, – услышал Ник из динамиков.

Даже странно, что время в пути прошло так быстро и незаметно. Когда к самолёту подогнали трап, двери открылись и в салон ворвался морозный воздух, который, однако, проигрывал бортовым кондиционерам схватку. Но стоило Нику выйти из самолёта, как тотчас же он съёжился: он совсем забыл, что едет не в тёплый весенний Красноярск, а за полярный круг, где триста дней в году ветер и холод. В спешке застегнувшись и надев перчатки, Ник поспешил в здание аэропорта, где, получив свой багаж, коим был массивный рюкзак, напоминающий армейский вещмешок, сел на кресло в зале ожиданий и принялся размышлять над тем, что делать дальше. Судя по всему, полярная ночь здесь уже закончилась, но солнце вставало лишь на несколько часов. В любом случае, время уже позднее. Но ждать нельзя. Надо найти беглянку, пока не поздно. Сигнал пропал относительно недавно, значит, есть ещё шанс, что она жива, а не досталась на ужин белым медведям или каким-нибудь другим хищникам из местной фауны. А может, утонула в холодном море Лаптевых... Ник пытался отогнать от себя эти мысли, но они становилис всё более навязчивыми. Их не отогнать, они были подобны занозе в мозгу.

Выходить из тёплого терминала не хотелось, но пришлось. Сидя на одном месте он много не навоюет. Вооружившись биноклем и тепловизором, Ник вышел в заснеженный посёлок. Пурга стихла и теперь шаги было слышно за километр. Судя по карте, до моря ещё где-то час ходьбы. Но, учитывая, что вокруг несколько метров снега, поход может затянуться. Кантен включил тепловизор и практически сразу обнаружил сигнал откуда-то с юго-запада. Судя по всему, здесь целое скопление людей. Надо же, в этой глуши кто-то живёт! Кочевники, должно быть. Сердце Кантена учащённо забилось: они наверняка обратили внимание на слегка нетипичную компанию для здешних мест, а может, даже знают саму Кейт и куда она направилась. Всю усталость как рукой сняло. Пробивая шагами дорогу в метровых сугробах, он зашагал в сторону лагеря и уже через несколько минут показались нахохлившиеся верхушки юрт. Решив, что невежливо врываться в юрты без спросу, он решил окликнуть кочевников.

– Ау!

Нет ответа...

– Эй, кто-нибудь! – во второй раз позвал Ник.

– Кунак Маак, – раздался приветливый голос одного из обитателей лагеря, только что вышедшего из юрты.

Ник кивнул головой в знак приветствия и, сняв перчатки, полез во внутренний карман, где не без труда отыскал свой бумажник и , вытащив оттуда фото Кейт, показал его парню:

– Ты она видеть? – спросил он на ломаном русском, уповая на то, что вряд ли северяне-кочевники могут понимать по-английски.

На этом снимке Кейт всё ещё в деловом костюме, причёска у неё другая. Сейчас она наверняка изменилась, но чем чёрт не шутит.

– Видел, она была здесь несколько дней назад, – ответил карлик.

– Была?! – Ник встрепенулся. – Где она?

– Об этом вам лучше поговорить с нашим вождём, – улыбаясь ответил карлик.

Пока Ник шёл в юрту вождя, ему предоставилась возможность хорошенько осмотреться в этом небольшом поселении. Это были юколы-кочевники. Люди здесь все небольшого роста, с раскосыми глазами. Все на одно лицо. И главное, внешне их было не отличить: все в шубах и капюшонах. Они очень походили на пингвинов.

Как только Ник вошёл в юрту вождя, тот поднялся с дивана и тепло поприветствовал чужестранца. То, что он хорошо понимал английскую речь, немало обрадовало Ника: он мог больше не извращаться в своих и так скудных познаниях русского языка. Вождь оказался довольно словоохотливым и поведал Нику, что Кейт недавно обнаружила мифический остров и уплыла на ковчеге.

– Как думаете, она всё ещё там? – спросил Ник.

– Наверняка, – ответил вождь.

Есть! Круг замкнулся.

– Спасибо. Сейчас темно, мне бы светлого времени дождаться... И это...

– Наш дом – твой дом, Ник, – ответил вождь. Будь нашим гостем и чувствуй себя, как дома.

После этого Ник ушёл в какую-то другую юрту, по-видимому, предназначавшуюся для гостей. Здесь было довольно уютно, хотя и тесно. Юколы были весьма разговорчивы и Нику не было скучно с ними. Тепло и уют опьянили Кантена и он на некоторое время заснул. Всё же спал он чутко и в какой-то момент, почувствовав, что светает, он вскочил и, забежав к вождю, попросил лодку или плот, на которых можно добраться до корабля и взобраться на палубу.

– Конечно, – ответил вождь. – У нас есть. Мы на таких рыбу ловим. Там, на пристани, ты найдёшь одну из них.

– Странно, я думал, по морю ещё можно пешком ходить. Вроде как оно ещё подо льдом...

– Нет, уже начался ледоход, хотя там, дальше, лёд до сих пор держится.

– Ладно, хорошо... Ну, будь, друг! Остался бы я у вас, но время дорого! – с этими словами Ник покинул юрту вождя и, надев ледоходы, двинулся к пристани. Там он отцепил одну из лодок, которая казалась ему наиболее крепкой и принялся усиленно грести. Но на деле всё оказалось гораздо сложнее – Ник практически утратил когда-то приобретённые навыки и от этого постоянно уставал. Он отплыл от берега всего на несколько миль и постоянно останавливался, чтобы перевести дух. В этот момент у него вновь зазвонил телефон. Ник даже не сомневался, кто его беспокоит.

– Вы очень не вовремя, мистер Марсон, – буквально выпалил Ник, едва на другом конце провода успели поприветствовать детектива.

– В чём дело, Кантен? – удивился Марсон.

– Да вот, я тут посреди моря... Ну... Плаваю, короче.

– Это ещё зачем?

– За тем же, за чем сюда полезла и мисс Уолкер. До того острова ещё грести и грести, но... Я у цели. Как найду её, позвоню сам, ладно? А то тут ветер такой... Холодно.

– Ладно, Кантен, держите меня в курсе. До связи.

Ник спрятал телефон за пазуху и в этот момент обнаружил, что потерял ориентиры в пространстве – дрейфующие айсберги создавали бесконечный лабиринт и Ник чувствовал, что потерял курс. "Вот же сукин сын, – думал он. – Позвонил, главное, в самый неудобный момент"! В это время ветер усилился и лодка начала слегка покачиваться из стороны в сторону. "ох, не доверяю я этому корыту", – думал Кантен. Он вскочил на льдину и посмотрел в бинокль. Казалось, ему ещё долго придётся петлять по морю среди льдин и островков, но фортуна в очередной раз улыбнулась детективу: вдалеке он заметил торчащую мачту. "Ну вот, приплыли, мисс Уолкер, – подумал Ник. – Во всех смыслах". Он стал грести с удвоенной силой и вскоре оказался у борта корабля. Взобравшись на него с помощью верёвки, Ник включил тепловизор и огляделся. И как он сразу не заметил острова? Его не было ни на одной географической карте, тем не менее, он довольно обширный – явно шире какой-нибудь Мальты, да и усеян остроконечными скалами, меж которых проходит хорошо утоптанная тропа. А на ней – следы. Оставили их явно не северные олени или кто-то из родственных им зверей – слишком крупные. Похоже на слона... Нет, слоны не живут в таких условиях. Это... Мамонты?! Быть того не может – они давно вымерли! "Чудеса в решете", – думал Кантен. – Вот вернусь домой, обязательно в "Нэшнл Джеографик" напишу заметку. Это будет просто бомба!"

Ник осмотрел местность. Ещё сохранились следу, ведущие к какому-то причудливому сооружению. Прежде, чем идти по этим указателям, Ник решил получше исследовать столь важные улики. Рулетки с собой у него не было, поэтому пришлось действовать по старинке: мерить локтями, да и сравнивать со своими ботинками.

– Так-так... Следы от зимних сапог. Размер приблизительно тридцать девятый... Так, а это что? – Кантен обратил внимание на извивающуюся ленту следов, которые оставили большие когтистые лапы.

– А это ещё что за медведь-недоросток? – с недоумением думал Ник. – Стоп, а может, он и сожрал Кейт? – Да уж, ситуация становилась всё сложнее. Час от часу не легче... Хотя следов крови поблизости нет, да и ворота от куртки с запёкшимися красными пятнами – тоже. У гигантской трубы следы обрывались и шли уже обратно к ковчегу. Ничего не оставалось, как исследовать корабль.

"Вот и всё, – думал Ник, вглядываясь в экран тепловизора. – Осталось лишь ждать, впрочем, недолго. Если Кейт где-то на этом острове, она по-любому вернётся на ковчег". И вдруг... Сигнал? Точно!

– Мисс Уолкер! – позвал Ник, спускаясь вниз.

Никто не ответил.

– Эй, Катя, хватит уже в кошки-мышки играть! – Ник чувствовал нарастающее раздражение. – Я знаю, ты тут!

Он ожидал услышать вожделенное "Кто здесь", но вместо этого он услышал лёгкий топот. Навстречу ему выбежал причудливый зверёк, напоминающий гибрид белого медведя и тюленя.

– Ты ещё что за тварюшка? – удивился Ник.

Зверёк в ответ заскулил и принялся ластиться к гостю.

– А... Собака-мутант, стало быть? Ты хозяйку свою не видел, а? Ты ведь с ней был, верно?

В ответ всё тот же скулёж.

– Ладно, хрен с тобой. Сиди уж здесь, – с горечью вздохнул Кантен. Он понимал, что здесь кроме зверька никого нет. Похоже, Кейт снова опередила его на шаг. Возможно, она где-то на острове. Может, за мамонтами ушла? Всё может быть. Ник не нашёл ничего лучше, кроме как исследовать ковчег. В самом трюме корабля остались довольно явные следы недавнего пребывания: вот бумажные листы валяются, вот стоит пара коек. А вот и несколько металлических конструкций. Всё, что осталось от автоматона. Это был тот самый машинист, с которым Кейт путешествовала. Некоторые пружины и шестерёнки всё же стались нетронутыми, но ни головы, ни ног, ни "внутренностей" у машиниста не осталось. Кантен в свою очередь собрал листы и от скуки принялся их читать. Вот заметка о юки, том самом зверьке, что остался на ковчеге. "Так вот, как этого мутанта звать", – подумал Ник. Дальше шли какие-то непонятные схемы, комбинации и личные заметки Кейт. Последняя была сделат==на, судя по всему, дня три назад, судя по метке. Здесь Кейт набросала, что они, наконец, исполнили мечту Ганса – он нашёл так восхищавших его мамонтов. Теперь, похоже, она не знала, что ей делать дальше. Вернуться домой? Или собрать заново Оскара и двинуться обратно в Валадилену, откуда и начались её приключения?

Ник так увлёкся чтением, что не заметил, как к нему подбежал юки с рыбиной в зубах.

– Это мне? Спасибо, конечно... Хоть я и не ем сырой рыбы, – Кантен ласково почесал зверьку за ушком. – А знаешь, друг, я вот думал, что здорово, наверно, иметь собаку-гиганта.

Кантен вытащил из вещмешка "горючку" и стал искать, чем бы разжиться для костра. Долго искать не пришлось и в скором времени в кирпичной заслонке, видимо, для сжигания мусора или подогрева пищи, загорелось яркое пламя костра, на котором Кантен поджаривал себе рыбу. Какое-то время он находился в гордом одиночестве, пока вновь не появился юки.

– А, снова ты? – Кантен охотно разговаривал со зверьком, будто надеясь, что он его понимает. – Вот сижу я здесь всё, сижу... Опять я на шаг отстал.

Юки расположился где-то в углу, а Ник принялся за рыбу. Сейчас он впервые в жизни чувствовал полную растерянность. Он пытался подавить чувство паники, но сдерживать себя было довольно-таки трудно. Была бы возможность, он бы снова залил свои эмоции алкоголем, но где ж его здесь достать? Сигареты тоже не особо помогали. В такие моменты у Ника в памяти всплывали не самые приятные воспоминания из его жизни. В это же время в спине начало "стрелять". Должно быть, продуло её. Это было одно из тех ощущений, что возвращало Ника в те самые дни, которые он был бы и рад забыть, но как? Очертания интерьера буквально "поплыли" перед его глазами, он видел свои дрожащие руки и звенья крепкой цепи, которой был прикован к водосточной трубе, а по телу будто снова пробежала нестерпимая боль, вызванная ломотой суставов. Собственные истошные крики были лишь в его воображении, но он снова и снова переживал те долгие и мучительные дни которые неизменно возвращались к нему в виде флэшбэка.

==========

Глава 3. На краю пропасти. ==========

Осень 1995.

Выстрел, ещё выстрел... Агент Ледли Фитцджеральд прибавил ходу и приготовил пистолет. Этим вечером он и его напарник Ник Кантен случайно обнаружили рецидивиста Джека Хенесси, подозреваемого в распространении наркотиков и ряде других преступлений. Ник не любил приготовлений, поэтому настоял на том, что Хенесси надо брать безотлагательно.

– Не гони коней, Ник, – развёл руками Ледли. – Надо вызвать подкрепления.

– Нет, – отрезал Кантен. – Знаешь, стадо быков наделает меньше шума, чем наши доблестные копы.

Кантен никогда за словом в карман не лез, чем и вызывал расположение коллег и начальства. В последнее время, правда, его поведение разительно изменилось: он стал раздражительным, агрессивным, часто конфликтовал с коллегами. Казалось, он прямо напрашивался на взыскание, а то и отстранение от службы, но до сих пор начальство на выходки лейтенанта Кантена смотрело сквозь пальцы. Сам Ледли, который стал напарником Ника около пяти лет назад, считал, что просто застал Кантена не в самый лучший период его жизни. Да, ему было от чего сорваться – служба в ФБР оказалась тяжёлым и неблагодарным делом. Начальство то и дело пилит мозг, выходные и покой ему только снились. Похоже, чрезвычайная увлечённость Ника работой не слишком нравилась его жене и на этой почве у них частенько случались конфликты. Итог был вполне предсказуемым: скандал и развод. С того момента прошло уже несколько месяцев и Кантен стал буквально хиреть на глазах. В самом отделении ещё годом ранее кто-то пустил слух, что Ник подсел на наркотики, но шеф заявлял, что не позволит сплетням подрывать репутацию отделения. В свою очередь, Ледли был убеждён в обратном: он давно подозревал, что Кантен на чём-то "сидит". Иных объснений его часто неадекватному поведению у Фитцджеральда не было.

Когда Ледли, наконец, достиг того места, откуда звучали выстрелы, он обнаружил своего напарника. Кантен как-то отрешённо смотрел прямо перед собой. Казалось, он не замечает ни трупа Хенесси, ни своего напарника.

– Готов, сукин сын, – процедил сквозь зубы Ник.

– Ты убил его?

– А что было с ним делать? Он прямо на меня кинулся.

– Но... Разве мы не собирались взять его живым?

– Да что с тобой, Ледли?! – Ник, казалось, вспылил без особой на то причины. – В штаны наложил? Давай уже звони куда надо! Пора.

Ник выглядел чересчур суетливым, казалось, он не может адекватно реагировать на происходящее. А когда уже прибыла полиция, напарники, дав показания, собирались уже уезжать. Нику будто не терпелось. При этом всё его тело будто сотрясал электрический разряд и он всё время сопел.

– Ник, может, лучше я поведу, а?

В ответ Кантен молча сел за руль и завёл двигатель. Первые несколько минут поездки прошли спокойно, но уже на выезде из квартала, Нику стало плохо. Он отпустил рулевое колесо и ухватился за поясницу. При этом его нога непроизвольно выжала газ. Ледли даже не успел опомниться, когда машина на полной скорости влетела в стену дома. Ледли отделался довольно легко – со всего размаху ударился о переднюю панель, из-а чего он ненадолго потерял сознание и со всех сил попытался выбраться из машины. Руки его едва слушались, а от сильной головной боли он едва воспринимал окружающий мир.

– Боже мой... Это... Это хуже похмелья... – едва перебирал слова Ледли.

В это время подъехал экипаж "скорой". Кантен к тому времени пришёл в себя и всячески отнекивался от госпитализации. Неадекватность его поведения была видна невооружённым глазом, кроме того, у него расширились зрачки, а лицо стало белее бумаги. О нет, похоже, у Кантена началась ломка. Поняли это и врачи, поэтому немедленно, по прибытию в приёмную, вкололи Нику что-то и отправили на капельницу. Ледли же отделался перевязкой и обезболивающим уколом, после чего он, отказавшись от госпитализации, покинул больницу. Сейчас в машине Кантена найдут наркотики и после этого он вылетит из ФБР с "волчьим билетом" со страхом думал Ледли.

Действительно, так и случилось. Сам Кантен, к тому времени настоявший на выписке из больницы, вернулся на службу и утверждал, что не знает, как героиновые чеки оказались в салоне, но было заметно, что ему едва верят. Спустя два дня, Ника вызвал к себе начальник отдела и попросил рассказать обстоятельства дела об убийстве при задержании Джека Хенесси. Кантен был немало удивлён, поосольку к тому моменту он думал, что дело закрыто, а его действия признаны правомерными.

– Ну как, я пытался его задержать, а он драпать от меня. Ну я кричу ему "стой, стрелять буду", а он ни в какую. Ну я делаю предупредительный в воздух, потом пришлось в него стрельнуть. Он тут как попёр на меня... Точно бы ушатал. Пришлось стрелять снова.

В это время шеф молча положил перед Кантеном протокол с показаниями Ледли Фитцджеральда.

– Ну, Кантен, как ты вот это объяснишь? Фитцджеральд утверждает, что слышал лишь два выстрела. Причём характер ранений говорит о том, что Хенесси после первого попадания не смог бы даже нормально пошевелиться, кроме того, стреляли спереди. Что на это скажешь? Молчишь? Молчи, молчи...

– Позвольте, но ведь Хенесси пытался меня убить!

– Да? Слушай, Ник, за год это уже восьмой такой случай! Тебя постоянно ловили на должностных преступлениях! Я на многое смотрел сквозь пальцы, но ты перегнул! Вот что, я тебя временно отстраняю от дел. Пусть твоей судьбой занимается спецкомиссия. На стол оружие и удостоверение!

Ник молча положил всё перечисленное и, даже не попрощавшись, вышел из кабинета. На душе было гадко и всё, что ему сейчас хотелось, это забыть всё и вся. Весь день он провёл, катаясь без особой цели по линиям метро и когда уже стемнело, он собрался было идти домой, но вдруг увидел у какого-то кафетерия своего отца. Он бы и не обратил внимания, учитывая, что с ним отношения переживали далеко не самый лучший период, но с ним рядом шёл не кто иной, как начальник отдела, где служил Ник. Сердце Кантена учащённо забилось, он решил подслушать их разговор. Сквозь открытое окно он мог различить, что они говорят.

– Мистер Кантен, при всём уважении... Я не могу закрыть на это глаза. За год было минимум восемь случаев злоупотребления должностными полномочиями со стороны вашего сына. Кроме того, недавно в его машине был обнаружен героин. Вы ведь понимаете, о чём я?

– Прекрасно понимаю, сэр, – обречённо вздохнул Кантен-старший. – Понимаете, я ни коим образом не оправдываю Ника... У вас ведь есть свои дети?

– По-моему, это не имеет особого значения. Знаете, из песни слов не выкинешь, а фактов из биографии – и подавно.

Кантен-старший на какое-то время задумался. Ситуация была, мягко говоря, удручающей. Всё, что он мог сейчас сделать – это попытаться минимизировать последствия для Ника.

– Я вас прекрасно понимаю. Ник не подарок, но он – мой сын. Я всегда ценил людей принципиальных и упорных. Тех, кто был уверен, что цель оправдывает средства... – мистер Кантен внезапно перевёл стрелки, что заставило начальника отдела насторожиться.

– Вы что, пытаетесь меня купить?

– Ну зачем же так грубо? Если пресса узнает, что один из лучших ваших сотрудников попался на употреблении наркотиков, это ведь будет скандал... Неужели вам не дорога репутация отдела? – в ответ последовало молчание. – Сколько будет стоить моё спокойствие?

– Ну, если подумать... О чести службы надо бы позаботиться... Злоупотребление полномочиями, приём наркотиков... Это же гарантировано "волчий билет". Таким не место в ФБР.

– Не спорю, – ответил мистер Кантен. – Пятьдесят тысяч. Согласны?

– Хмм... Всё, что я могу сейчас сделать – это минимизировать последствия увольнения для Ника. Вот только как? Столько свидетелей...

– Семьдесят пять! – Кантен-старший быстро уловил нить разговора и сейчас он надеялся быстрее сторговаться.

– Вообще, когда речь идёт о чести мундира, я считаю, что торг в принципе не уместен. Но так уж и быть, исключительно из уважения к вам и былым заслугам Ника, я готов "подчистить" ему биографию. Всё будет выглядеть, как добровольная отставка... – в этот момент мистер Кантен приоткрыл кейс с деньгами и с сомнением посмотрел на собеседника. – Хорошо, мистер Кантен, согласен на сто тысяч!

– Что?

– Да-да, сто тысяч. Согласны?

– По рукам! – ответил Кантен-старший. – Всегда знал, что на вас можно положиться.

Собеседники пожали друг другу руки и когда мистер Кантен собрался уже уходить, его окликнули:

– Постойте, так а что вы будете делать с Ником потом?

– Это уже моё личное дело, – сухо ответил Кантен-старший и поспешно вышел.

Ник хотел тихо уйти, но отец его приметил и подозвал к себе. Внутри у Ника всё похолодело, но он не посмел ослушаться и спокойно сел в машину. Отец делал вид, что ничего не замечает, но едва они отъехали за угол, Кантен-старший быстро сунул под нос сыну платок с хлороформом. Ник даже не успел понять, что произошло, как вдруг обмяк на сидении и заснул.

Очнулся он уже в каком-то тёмном и сыром помещении. Под потолком висела лампочка, слабо освещавшая всё внутреннее пространство. Ник подумал было, что спит, но голос отца вернул его в реальный мир.

– Прости, Ник, я не могу позволить тебе продолжать.

– Что? Где я?

– В надёжном месте. Я позабочусь о тебе, не бойся.

Тут только ник обнаружил, что у него на руках цепи. Длинные довольно-таки – как раз такие, чтобы он мог дойти до раковины или туалета, но выйти отсюда – никак. На вид они очень крепкие – не разбить.

– Стой! – кричал Ник вслед уходящему отцу. – Не уходи, нет! Я...

Ник в бессилии рухнул на землю, осознав всю безнадёгу ситуации. Отец решил его радикальным способом отучить от наркотиков и теперь долго будет здесь держать. Пару недель – точно.

Эта неделя показалась Нику адом. Его суставы скручивала невыносимая боль, он чувствовал себя так, будто его кости попали в шредер. Всё это время он истошно кричал и вертелся, как уж на сковородке. Кроме того, его донимала изнурительная тошнота, он не мог ничего есть и казалось, уже лез на стену от невыносимой ломоты в пояснице. Казалось, его истошные крики слышала вся округа, но сколько ни показывался отец, не было заметно у него никаких эмоций. Похоже, он был доволен текущим положением вещей, считая, что ломка – это хороший урок его сыну.

Наконец, ломка начала спадать. Ника впервые освободили от цепей. Когда кандалы разомкнулись, Ник отполз в сторону и, поджав колени, оперся о стену спиной, чуть съехав вниз.

– Ну что, очнулся? – спросил отец.

В ответ Ник лишь равнодушно кивнул. Он выглядел опустошённым. Лицо стало каким-то бледно-серым. Он очень походил на зомби. Его руки всё время дрожали, он не мог твёрдо стоять, поскольку уже несколько дней ничего не ел. Взгляд его был пуст и не выражал ровным счётом ничего. В таком состоянии он был похож, скорее, на мороженную рыбу, чем на человека. С трудом верилось, что ещё несколько недель назад он был преуспевающим агентом ФБР.

– Поесть не хочешь?

– Не хочется мне ничего, – томным голосом ответил Ник.

Стоит ли говорить, что сейчас у него практически все мысли были о наркотике? Они были очень навязчивы и даже несмотря на то, что ломка прошла, ему постоянно снилось, что он загоняет очередную дозу, что ловит от этого кайф. Шприц будто заменил ему мозг. Даже ломка не смогла перебороть тягу к наркотику.

– Что ж, Ник, это не дело. Пора тебе просыпаться, – с этими словами мистер Кантен ловким движением приподнял сына и нацепил ему шипастый ошейник. Едва Ник успел понять, что же на его шее, по телу пробежал мощный электрический разряд. Казалось, одного удара током достаточно, чтобы он пришёл в себя, но мистер Кантен считал иначе. Он постоянно переключал на пульте мощности, чтобы хорошенько взбодрить сына. Ник уже умолял прекратить подобные пытки, но мистер Кантен лишь тогда снял ошейник, когда решил, что уже хватит. Ник же некоторое время не мог уснуть из-за ожогов на шее, которые постоянно зудели и горели. Мало того, теперь у него там остался шрам, скрыть который было весьма проблематично.

Подходил к концу второй месяц заточения Ника. Он будто смирился со своей судьбой, хотя у него улучшился аппетит и он всё активнее интересовался новостями с поверхности. Так Ник узнал, что уже наступил новый, девяносто шестой год. А именно, сейчас уже январь, пятое число. Сегодня его отец, обычно человек холодный и скупой на эмоции, вёл себя не так, как раньше. Казалось, он испытывал острое сочувствие к своему сыну.

– Как ты себя чувствуешь, Ник? – спросил он.

– Нормально всё, – со вздохом ответил тот.

– Вот что, Ник, вопрос у меня: ты хочешь вылечиться от наркотиков?

– Да, – всё так же безучастно ответил Ник.

– Отлично. Значит, будем смотреть, есть ли там места...

– Где?

– В реабилитационном центре. Там тебе помогут. Всё, можешь выходить, – Кантен-старший внезапно решил прервать заточение сына в подвале и не препятствовал его выходу на поверхность. Уже на улице Ник чуть не ослеп от яркого солнечного света, который бил в глаза. Он привык к темноте и теперь всё яркое могло его ослепить. Тем не менее, для Ника это был свет надежды, что он, наконец, выбрался из той могилы, куда сам же и залез. Всё это время, пока он чах в наркотическом дурмане, он будто ждал, пока его могилу засыплет землёй. Что с ним будет после курса, он не представлял.

Кантен открыл глаза и понял, что по-прежнему находится внутри ковчега. Тихой была эта ночь. Странно тихой. Слышно лишь было, как поодаль посапывал юки.

– Эх, отец... – тяжко вздохнул Кантен, шарясь у себя за пазухой в поисках пачки сигарет. Этой ночью ему уже точно не уснуть – даже сейчас, по прошествии времени, он панически боялся того, что ему может присниться при таких воспоминаниях.

"Поутру вернусь к юколам", – решил для себя Ник и начал неспешно грузить свой скарб обратно в вещмешок.

==========

Глава 4. Дитя улиц. ==========

26 ноября 1987.

– Кейт, Кейт! – послышался чей-то до боли знакомый и нудный голос. – Я сколько раз говорил не спать на моих уроках?

– Ой, простите, мистер Колинз, – виновато отозвалась ученица в чёрном. В последнее время рокерский прикид стал её фишкой, чего, конечно, не одобряла её мать, считающая, что её дочери всегда надо выглядеть образцово и не дай бог кто-то подумает, что младшая из семейства Уолкер ведёт себя неподобающе... Поэтому в последнее время Кейт старалась как можно реже бывать дома. Наставления матери просто выводили её из себя, а от гостей она и вовсе старалась держаться подальше. Мама считала себя светской особой и старалась во всём соответствовать высшим слоям среднего класса и считала своим долгом воспитать в том же духе и Кейт, чему последняя яростно противилась, часами шатаясь среди детей окраин и в скором времени втянулась в их увлечения, в том числе и игры на стройках. Кейт было лет восемь, когда она впервые начала лазать по стройкам. Первое время она много раз падала с узких балок и не рисковала забираться высоко, но постепенно втянулась по самую макушку и теперь охотно лезла на большие высоты и балансировала на узких балках, оставляя под собой метра четыре до земли. Упадёт – мало не покажется. Но у подростков инстинкт самосохранения отсутствует напрочь и Кейт не пугала перспектива что-то себе сломать – она просто не думала об этом.