Текст книги "Путешествие Тимофея Авоськина за пределы Солнечной Системы"

Автор книги: Анатолий Шалин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– А я так еще под впечатлением от посещения Большой Новой тюрьмы, речей громдыхмейстера, – заметил Степан, – излишние эмоции только вредят нашему организму.

– Да, – подтвердил я, не желая отставать от товарищей, – обилие впечатлений иногда сильно расшатывает нашу нервную систему. Тут важно не перегнуть палку.

– Да, да, Тимофей, – оживился капитан, – ты прав, главное не перегнуть палку. Но времени у нас мало, перейдем к делу. Степан, ты, конечно, остаешься в саворбе?

– Да. Здесь от меня больше пользы будет.

– Отлично! А мы пересаживаемся в машину лейтенанта. Надеюсь, лейтенант, вы не возражаете?

Нет, лейтенант не возражал. По-моему, у него от наших речей и нахальства иссяк запас слов. Пус лишь слабо кивнул, не в силах оторвать взгляд от могучих волосатых рук капитана Прохора. В левой руке капитан держал бумаги, изъятые при обыске у лейтенанта, а в правой небрежно вертел лазерный пистолет.

– Р-р-ради всего с-святого, – прошептал лейтенант, – уберите оружие, у пистолета очень слабый спусковой крючок.

– А он заряжен? – удивился капитан. – Извините великодушно, не знал. Как же это вы, Пус, ночью, один и с заряженным пистолетом? Ай! Ай! Неосторожно. Пересаживайтесь в свою машину, только без глупостей.

– П-понимаю…

Мы залезли в машину лейтенанта. Вездеход, хотя и далеко не генеральский, выглядел вполне надежно. Григорий сел за руль, рядом с ним на переднее сиденье посадили Пуса. Прохор развязал руки лейтенанту, но предупредил, чтобы тот вел себя очень тихо и слушался старших.

Пус в ответ как-то весь нервно передернулся, что-то еле слышно прохрипел невразумительное и обмяк на сиденье. Он оказался достаточно сообразительным пареньком и всю дорогу был тих и застенчив.

Капитан мурлыкал одну из своих любимых песенок о героях-первопроходцах, поглаживал высунувшегося из комбинезона кота Василия и благодушно посматривал по сторонам.

Правда, рассмотреть что-либо вокруг было трудновато: все утопало в густой, маслянистой тьме, и даже кусок дороги, вырываемый у ночи фарами машины, казался призрачным и абсолютно черным.

Глава 17

Григорий выжимал из мотора все, что мог выжать из автомобиля в условиях горной дороги в ночное время. Мы торопились. Вездеход катил очень резво, порою мне казалось, еще секунда и на очередном крутом повороте машина перевернется и сорвется в пропасть, но штурман как-то ухитрялся вывернуться и проехать в таких местах, где обычный робот-водитель давно бы разбил и вездеход и пассажиров. Признаться, эта поездка в горах через какие-то ущелья и темноту свербской ночи запомнилась надолго и не раз потом снились мне обрывы, трещины, скалы и разломы горных пород. Капитан же внешне почти не волновался и, как я заметил, больше следил за физиономией Пуса, его руками. И лишь однажды, когда вездеход развернуло на крутом скользком склоне и машина чуть ли не зависла над пропастью, Булкин бросил быстрый взгляд во тьму за окошком и тихо сказал:

– Осторожней, Гриша… Подушек там на дне нам никто не приготовил, а этот тарантас, к сожалению, не умеет летать…

Мы ехали уже около двух часов, когда дорога стала ровнее и неожиданно в свете фар появилась небольшая каменная будка с одним крохотным оконцем, а на обочину перед вездеходом вылезла сгорбленная фигура с автоматом и замахала рукой.

– Что еще за привидение? – спросил Григорий у лейтенанта, нажимая на тормоза.

– Пост при въезде в охраняемую зону, – ответил Пус.

– Опять зона, – вздохнул капитан. – От кого ее охраняют?

– От штатских, от посторонних, от экстремистов.

– До звездолета отсюда далеко?

– Смотря до какого звездолета, – сказал Пус.

– До нашего звездолета, – уточнил капитан, – до «Звездного орла». Ты, парень, брось крутить!

– До вашего километра два будет, но вокруг него тоже охрана.

– Ясно! – Прохор весь напрягся, точно перед прыжком, и, толкнув легонько пистолетом в спину лейтенанта, скомандовал Пусу: – Опусти стекло, высунь голову и успокой этого бедолагу. Соври часовому что-нибудь правдоподобное, но без шуток! Если потребует, предъявишь свой пропуск и документы, держи бумаги! А ты, Григорий, следи за будкой!

Пус поспешил выполнить указания капитана, он высунулся из окошка вездехода и крикнул подошедшему солдату:

– Я лейтенант Пус из Кротона. Вот мои документы. Пропустите машину! Я спешу!

Часовой вяло поднял кулак к носу, рявкнул: «Грызи!» – и, взяв у лейтенанта пропуск и другие бумаги, при свете фонарика стал медленно перелистывать. Сравнив фотографию на пропуске с физиономией Пуса, удовлетворенно хмыкнул и вернул всю пачку бумаг лейтенанту. – Эти с вами?

– Со мной, – подтвердил Пус с готовностью, – специалисты из столицы, из Научного Центра.

– А… Ездят тут всякие. Хорошо вам там, в столицах, – вино, женщины, развлечения. А здесь стой и мерзни на ветру, как какой-нибудь последний робот… Ладно, проезжайте, – часовой махнул рукой и, поеживаясь, направился к будке.

Григорий нажал на педали, и вездеход быстро покатил по дороге.

– Фу… – облегченно выдохнул я. – Признаться, думал, тут нас и повяжут…

– Да, – хмыкнул Григорий, – свербская бдительность оставляет желать лучшего. Впрочем, на планете они одни хозяева. Кого им тут особо опасаться? Каких-то загадочных экстремистов? Их, может, и в природе не существует. Очередное вранье громдыхмейстера…

– Нас, во всяком случае, в расчет не брали, это точно, – сказал капитан с заметным удовлетворением. – М-да, проскочили… А вот проскочит ли Степан на своем саворбе – это вопрос…

– Конечно, его они задержат или уничтожат вместе с саворбом, всполошился я, – что же делать, капитан?

– Действовать! – капитан горделиво поднял голову. – Будем действовать! Попытаемся вернуть себе звездолет, сейчас это главное! Степа достаточно умен и осторожен, чтобы как-нибудь обойти все эти заслоны со своими саворбами. А нам надо очистить «Звездный орел» от свербской гадости и после этого выручать Степана и саворбов.

– Куда теперь? – спросил Григорий у лейтенанта. – Показывай, где звездолет? Живо!

Пус кивнул в сторону поворота дороги:

– Это там, за поворотом есть сверток в ущелье. Проедете по нему километра два и увидите свой звездолет. Только я хотел бы выяснить, что вы собираетесь делать со мной?

– Посмотрим на твое поведение, – вроде бы с некоторым сожалением вздохнул Прохор. – Будешь слушаться и поможешь нам вернуть корабль, отпустим к папе с мамой.

Вездеход проехал мимо каких-то строений за сторожевой будкой, объехал нагромождение скал и свернул с широкой дороги в ущелье. Вскоре мы различили впереди в свете прожекторов знакомые очертания корпуса «Звездного орла»… Вездеходов и солдат рядом со звездолетом видно не было. Это нас немного успокоило.

– Надо бы, наверное, Степана дождаться, – сказал я. – Он со своими саворбами что-нибудь изобразил бы, помог.

– Нет! – отрезал Прохор. – Главное, внезапность. Времени терять не будем! Григорий, гони прямо к кораблю! Будем нахальными! Подготовься, Пус! Скажешь часовым, что приехал из столицы, и потребуешь начальника! Ясно?

– Да. Конечно. Я все сделаю, как вы хотите…

– Тимофей! Григорий! Не зевать! Усиленной охраны в звездолете не должно быть. Человек пять-шесть, не больше. Если будем действовать быстро и дружно, то справимся! Следите за лейтенантом, если появятся сомнения, не церемониться! Приготовить оружие!

Вездеход подкатил уже почти к звездолету – оставалось каких-то пятьдесят метров до входного люка. И тут на дороге перед машиной выросли фонтанчики грязи и где-то впереди загрохотало.

Над нашими головами, почти над самой крышей кабины, засвистели трассирующие пули.

Мы инстинктивно втянули головы в плечи и пригнулись.

Григорий резко затормозил.

Раскаты автоматных очередей смолкли. Из какой-то ямы перед самым звездолетом высунулась голова очень грязного и порядком помятого робота, и металлический голос проскрипел:

– Не двигаться! Кто такие?

Пус, получив ощутимый тычок в спину пистолетом – Прохор и в самом деле не церемонился, – опустил стекло дверцы и отбарабанил положенное:

– Прекратить огонь! Я лейтенант Пус из Кротона! Срочное дело! Вызови командира!

– А ты не покрикивай! Не покрикивай! Не в столице! Раскомандовался тут, – недовольно прорычал робот. – Командира ему. Быстро из машины! Оружия не брать! Руки за спину и вперед по лестнице на смотровую площадку и в шлюзовую камеру. Там вас встретят! Быстро! Быстро!

– Кажется, опять попались, – прошептал я, в бессилии опуская руки, – и крепко, а так все хорошо начиналось…

– Да, – покачал головой Григорий, – выходя из машины и закладывая руки за спину. – Это вам не солдатик у входа в охраняемую зону. Киберы с автоматами шуток не понимают. Это судьба.

– Что ж, надо подчиняться, – сказал Прохор. – Вылезайте, лейтенант, а то как бы они нас не ухлопали.

Стоит ли говорить, как неохотно и с какими чувствами мы подходили к родному звездолету… Если бы какой-либо из свербских придворных живописцев задумал создать аллегорическую картину на тему «Приговоренные к смерти», полагаю, лучшей натуры, чем наша группа, ему было не найти. Вид у нас был еще тот, как выразился капитан. Даже лейтенант Пус почему-то не радовался, что возвращается к своим.

Когда мы в сопровождении двух роботов-автоматчиков прошли шлюзовую камеру и очутились внутри жилых помещений корабля, первое, на что я обратил внимание, это следы пуль на пластиковой обшивке стен и потолков.

В трех местах коридора герметичные перегородки были смяты и изрезаны лазерными лучами. На площадке перед рубкой лежали в углу три сильно изувеченных взрывами и лазерными лучами робота, тут же валялись чьи-то оплавленные кибернетические потроха…

В наше отсутствие на звездолете явно происходило побоище. И, видимо, если судить по следам пуль и оплавленной пластмассе, сосульками свисавшей с потолка, схватка была жаркой, и потери с обеих сторон ощутимыми.

– Такое впечатление, – пробормотал Григорий, – что «Звездный орел» в эти дни побывал в битве и участвовал в абордажных боях. Что бы все это значило?

Прохор недовольно морщился, с болью душевной созерцая результаты погрома на его родном «Звездном орле», и молчал.

Нас выстроили вдоль стены.

Дверь в рубку растворилась. И на пороге возникла фигура робота, с ног до головы увешанного базуками, автоматами, лучевыми пистолетами и сумками, из которых торчали пулеметные ленты и ручки противотанковых гранат. На голове робота был укреплен шлем, снабженный прибором ночного виденья и миниатюрной рентгеновской установкой, позволяющей смотреть сквозь стены и в почву на глубину до десяти метров.

Признаться, когда я в нескольких шагах перед собой увидел это кибернетическое страшилище, последние силы оставили мой организм и, если бы не Григорий, подхвативший меня за руку, я бы свалился.

– Что еще за лейтенант Пус из Кротона? – проскрипел вышедший из рубки робот удивительно знакомым голосом.

Я еще не успел сообразить, чей же это голос, как из капитанского комбинезона высунул морду кот Василий и оглушительно мяукнул.

Робот-страшилище сразу потерял всю свою важность, сдернул с головы шлем с рентгеновской установкой и прибором ночного виденья и, с явным облегчением передав сей предмет роботу-адъютанту, вытянулся перед нами по стойке смирно.

– Филимон! – в один голос воскликнули капитан и Григорий. – Что тут происходит? Как тебе удалось?

По-моему, если роботы способны испытывать смущение, Филька был смущен. Его большие электронные глаза смотрели на капитана виновато и жалостливо.

– Разрешите доложить! – отчеканил Филимон. – Звездолет «Звездный орел» очищен от посторонних кибернетических предметов и контролируется силами двадцати восьми земных роботов-повстанцев под моим непосредственным руководством. Командование звездолетом и его кибернетическими силами я принял на себя ввиду отсутствия капитана и членов экипажа. В процессе боев внутри звездолета нам, в результате успешно проведенных операций, удалось вывести из строя четырнадцать киберов-автоматчиков противника, пятеро из них сильно покорежены и приведены в полную негодность, девять роботов демонтировано. Захвачено также в качестве заложников и военнопленных семеро солдат и офицеров враждебной звездолету армии. Наши потери: восемь роботов полностью выведены из строя, тринадцать киберов получили серьезные пробоины и повреждения и нуждаются в капитальном ремонте и восстановлении. Остальные имеют отдельные пулевые и лучевые повреждения и годны к эксплуатации в условиях жилых помещений и температурного режима звездолета. В ходе операций было захвачено много вражеского обмундирования, оружия и боеприпасов. Доклад окончен. Передаю командование звездолетом капитану и экипажу.

– Командир роботов-повстанцев… Гм! Это нечто новое. Я и не предполагал, что у тебя, помимо прочих достоинств, есть еще и задатки полководца, – сказал Прохор, заметно оживляясь и извлекая из-за пазухи рвущегося к родным запахам звездолета кота Василия. – И все же кое-что из твоего доклада мне понять трудно. После захвата корабля свербитами, насколько я понимаю, вся наша кибернетика была отключена. Каким образом ты вновь оказался в активном состоянии?

– Меня включил микроробот.

– Какой еще микроробот? – удивился Прохор. – Не было у нас никаких микророботов.

– Микроробот в виде куклы-игрушки. Он прятался в каюте пассажира Тимофея. Этот микроробот и помог отбить звездолет у врагов.

– Это талисман! – воскликнул я. – Какое счастье, что Терзалия подарила мне эту игрушку!

Прохор хмыкнул и повернулся ко мне:

– Микроробот – не игрушка! Привыкай называть вещи своими именами. Интересно, как эта кибернетика попала к твоей даме? Сейчас же отыщи этого робота, Тимофей. Твой талисман, возможно, еще нам понадобится.

– Микроробот в данный момент находится в каюте Тимофея, – услужливо подсказал Филимон, с благоговением поглядывая на своего дружка кота Василия, трущегося о его ноги и что-то самозабвенно мурлыкающего.

– Ладно, – сказал Прохор. – С этим ясно. В каком состоянии звездолет? Надеюсь, своей стрельбой вы не продырявили его окончательно?

– Шестнадцать повреждений, – сознался Филимон, – но крупных поломок и пробоин нет. Приборы и двигатели не пострадали. Ремонтные работы ведутся. Взлетать с планеты можем уже сейчас.

– В самом деле? – расцвел Григорий. – Это меняет дело! Я готов…

– Погоди! – остановил его Прохор. – Горючее? Запасы? Что с этим?

– Горючим свербиты заполнили резервуары. Продукты и снаряжение на складе сохранились. Даже появились свежие припасы…

– Вот как! Значит, готовились к полетам. Ай, ай! Какие прыткие эти свербиты! – Прохор довольно улыбнулся. – Мы тоже проявим известную шустроту. Да, самое главное, как отреагировали свербские власти на твою операцию, Филимон?

– Информация о действиях свербских властей на звездолет не поступала, – отчеканил Филька. – Возможно, свербиты все еще уверены, что «Звездный орел» в активе их армии. На запросы н шифровки свербского командования мы посылаем в эфир соответствующие ответы, чтобы не возбуждать никаких подозрений. При необходимости имитируем голоса наших пленных в радиопереговорах.

– Сколько же дней вы так водите за нос этих громдыхмейстеров? поразился Григорий.

– Тридцать два часа и двадцать минут.

– Всего?

– Да. Подготовка к операции захвата звездолета потребовала нескольких недель, изучения привычек и принципов поведения врагов, их замыслов. Конечно, помогло то, что контейнеры с кибернетическими крысами солдаты громдыхмейстера куда-то вывезли с корабля. Мы выбрали наиболее благоприятный момент и скрутили агрессоров.

– Где пленные?

– В гимнастической комнате.

– Угу… – удовлетворенно пробормотал Григорий, – все меняется, давно ли мы там сидели. Пусть теперь поскучают.

– Фнлимон, отведи к пленным этого типа, – кивнул Прохор в сторону лейтенанта. – Пусть составит им компанию. Григорий, надо проверить двигатели, систему ориентации и готовиться к взлету. Дождемся Степана, погрузим его саворба и стартуем.

– Капитан! Вспомните пост перед въездом в зону. Сегодняшняя стрельба могла их всполошить, – сказал я. – Надо бы помочь Степану прорваться к нам.

– Свербиты, как я заметил, любят стрелять и поднимать шум, – Прохор почесал бороду и с удовлетворением посмотрел на меня. – Возможно, обойдется… Впрочем, Тимофей, мысль у тебя правильная. Надо помочь. Филя, десяток роботов с автоматами. Сделаете вылазку. Лишнего шума не поднимать, но при необходимости подстрахуете Степана. Выполняйте приказ!

– Погодите! – взмолился Пус. – Что вы собираетесь с нами делать?

– Как что? – изумился Прохор. – Уж не воображаешь ли ты, что мы потащим всю вашу шайку с собой на Арис? У нас каждый килограмм массы на счету! Не волнуйся, под местным наркозом четвертовать вас в любом случае не собираемся. Перед стартом отпустим на все четыре стороны. Пусть громдыхмейстер с вами нянчится. Но только перед самым стартом отпустим, иначе вы мне такой шум поднимете, я вас, мерзавцев, знаю, наслушался на Свербе ваших речей!

– Капитан, умоляю, будьте милосердны, – прошептал Пус, падая на колени перед Прохором, – не губите, я так молод, не оставляйте меня на Свербе! Заберите с собой! Я вам пригожусь! Вы же добрые!

– Это еще что за шутки? Лейтенант, а как же ваш свербский патриотизм? Стремление отдать жизнь, свою и встречного, за идеалы Свербы?

– Не отдавайте меня свербитам! Когда мои начальники узнают, что я помог вам проникнуть в зону и попасть на звездолет, они меня в порошок! Замучат пытками! Четвертуют… Я буду вам полезен. Я уже сейчас могу вам рассказать кое-что важное, если вы пообещаете выполнить мою просьбу.

– Что? – возмутился Григорий. – Он еще торговаться будет! Вот я тебе сейчас…

– Стоп! Отставить, штурман! – сказал Прохор. Я вас слушаю, Пус, выкладывайте свои тайны, если они того стоят, мы доставим вас на Арис. И поднимитесь с колен, вы все же солдат, а не клоун, нечего тут кривляться.

– О! Благодарю! Благодарю! Ни о чем другом я и не мечтаю. Все расскажу! Все! Да, вы и сами уже знаете, что я ехал к генералу Нивсу, чтобы увезти вас в форт Хох…

– Это-то мы уже выяснили из твоих бумаг, – сказал Григорий.

– Да, но вы не знаете, почему такой приказ был отдан.

– А ты знаешь?

– Да. Наши агенты схватили в Кротоне женщину, которая призналась, что прилетела с Арис.

– А мы при чем? – удивился капитан.

– В ходе допросов выяснилось, что ей известно о том, что вы и ваш звездолет захвачены свербитами. Естественно, громдыхмейстер опасается разглашения тайны, возникновения межпланетного скандала и различных ответных акций со стороны земного космофлота. Ему важно выяснить, с кем вы еще встречались на Арис и кто еще может догадываться о судьбе «Звездного орла» и его экипажа.

Я похолодел:

– Это Терзалия! Капитан, Григорий, это Терзалия! Ее схватили! Мерзавцы! Негодяи! Надо ее спасать!

– Стой! – Григорий попытался удержать меня за руку, но я вырвался и бросился бежать по коридору. – Погоди! Куда ты, Тимофей?

– К вездеходу!

– Отставить! – рявкнул Прохор. – Тимофей, вернитесь! Вы что, совсем сдурели? Мы еще сами спастись должны, прежде чем кого-либо спасать!

– Капитан, – я вновь подошел к Прохору. – Там женщина! Она в опасности. Мы должны помочь!

– А мы и поможем, – невозмутимо произнес Прохор. – Поможем, но сначала надо помогать Степану. Гм! Терзалия… Это та девица, за которой вы волочились на Арис? И которая подарила куклу-микроробота?

– Да… Я люблю ее!

– Кого «ее», куклу?

– Терзалию, капитан.

– В самом деле? И давно это у вас?

– С первого взгляда.

– А… Это меняет дело. Девушке, конечно, надо помочь! Но сначала Степан. Идите, Тимофей, и помогайте Григорию. И поспешите, Степа вот-вот появится. Мы со своей помощью можем и опоздать. Филимон сколько тебе повторять, уведи пленника. Всем заниматься делом.

Глава 18

Участие в кибернетической атаке – давно ли у меня о таких экзотических акциях и мысли не возникало. Но, как говорит капитан Булкин, судьба играет… Известие о пленении свербитами Терзалии меня разъярило, и я уговорил капитана дозволить мне участвовать в операции «Прорыв». Булкин, правда, помялся для приличия, с большим сомнением поглаживая бороду, оглядел со всех сторон мою фигуру, вздохнул, точно навек прощался, и сказал:

– Будем надеяться, что ничего летального во время этой маленькой вылазки не случится. Пойдешь с Григорием на правом фланге. Филимону старайтесь не мешать, у него уже есть кое-какой опыт партизанской войны. Зря не высовывайтесь и под пули не лезьте!

– Все будет в лучшем виде, – заверил я капитана, – мы им покажем!

Близился рассвет. Уже вершины гор начинали выступать из тьмы. Из ущелий тянуло холодом, и легкий горный ветер ощутимо будоражил наши, натянутые до предела, нервы. Вскоре должен был появиться Степан на своем саворбе – приходилось спешить.

Филимон сделал смотр нашему войску и, обратив мое внимание на то, что пистолеты перед боевой операцией полезно бывает зарядить хотя бы усыпляющими пулями, приказал выступать.

Роботы выстроились цепью и короткими перебежками, а порою и ползком, по-пластунски, – тяжела служба солдатская, – устремились к заветной цели. Мы за ними с Григорием едва поспевали.

По дороге я где-то обронил свой карабин, но Григорий сказал, что возвращаться за ним не будем – примета плохая.

Вскоре мы вышли, как говорится, на заранее подготовленные позиции (не знаю, кто их для нас подготовил, но выбраны они были Филимоном вполне удачно). Мы залегли за большими валунами, среди скал у поворота дороги, приблизительно в пятидесяти метрах от сторожевого поста. Часовые наших передвижений, к счастью, не заметили.

– Чего ждем? – тихо спросил я Григория. – Главное, внезапность! Пора в штыковую!

– Спокойно, – осадил меня штурман. – Есть указание капитана, нападать только в крайнем случае. Шум нам ни к чему. Потерпи чуток. Подождем Степу.

Как пишут в страшных исторических романах, минуты сочились медленно, точно капли крови из остывающей раны убитого наповал гренадера. Вот уже совсем рассвело, а нашего товарища все не было.

Григорий нервничал:

– Где Степку черти носят? Еще час назад должен был подъехать. Что его задержало?

Я сосредоточенно помалкивал, мысленно проигрывая все свои действия по сигналу «К атаке!». Главное, не забыть снять пистолеты с предохранителей, вспоминал я последние наставления капитана.

И вот нам передали по цепи:

– Внимание. Готовность ноль целых пять десятых.

Рентгеновская установка на шлеме Филимона засекла появление саворба у выезда из ущелья, в двух километрах от сторожевого поста.

Наступил, как опять же пишут в романах, решающий час…

Саворб медленно приближался к въезду в охраняемую зону. Сердце мое колотилось, как будильник древней, но надежной конструкции. По спине ползали мурашки, ноги немного онемели. Казалось, сама смерть прикоснулась к нам своим изрядно проржавевшим, но безотказным инструментом… Сморкалось. Кажется, я подхватил насморк…

Часовой возле будки заметил движение на дороге и стал всматриваться в серую мглу.

– Сейчас начнется, – прошептал Григорий. – Рискует Степан, рискует. Видит же свет прожектора. Мог бы направить саворба через лощину, там, между камней, в него попасть труднее. Так нет, катит вперед по дороге, точно к бабушке в гости. Филимон!

В это мгновение часовой из автомата выпустил предупредительную очередь вверх.

Саворб замер, выбросил из себя на дорогу с десяток золотисто-оранжевых упаковочных ящиков и, быстро пятясь, скрылся за скалами поворота дороги.

Кажется, появление саворба и все эти манипуляции с ящиками порядком озадачили часового. Бедняга даже присел на камень и, положив на колени автомат, лихорадочно начал шарить по карманам шинели, надо полагать, в поисках курева или другого какого успокоительного средства.

Из будки на выстрелы вылезло еще пять сонных, встревоженных охранников и робот с лазерным карабином.

Один из охранников, рослый усатый детина, по виду начальник, сразу направился к часовому:

– В чем дело? Почему шум? – рявкнул он так, что соседние скалы отозвались эхом и с ближайшего горного склона сорвалось несколько камней. – Я же предупреждал, чтобы не беспокоили по пустякам! Я кому говорил?

Солдатик на посту занервничал, вскочил с камня, поправил ремень, выпрямился и, взяв автомат на плечо, доложил:

– Капрал! Тут какая-то ерунда по дороге ползла, вроде огромной черепахи. Пугнул я ее. А она вон те ящики бросила и скрылась.

– Я тебе покажу ерунду! – прогромыхал капрал, размахивая кулачищем перед носом присмиревшего часового. – Совсем сдурели! В карцер захотелось. Какие еще черепахи? Какие ящики? Приснились они тебе, что ли?

– Да вон лежат на дороге, – слабо оправдывался солдат. – Сами смотрите…

Какое-то время длилось безмолвное созерцание ящиков, но вот капрал опомнился:

– Вы двое и робот, посмотрите, что там навалено, быстро!

Прошло еще несколько минут, пока свербиты и робот добрались до ящиков и вскрыли упаковки. Наконец один из свербских храбрецов радостно завопил:

– В ящиках спиртное. Бутылки с коньячными этикетками и вина!

– У! – дружно вырвалось у собравшихся вокруг часового охранников, и в следующую секунду все побежали к ящикам.

Григорий облегченно хмыкнул:

– На этот раз, кажется, обойдемся без душегубства. Молодец Степан, подкинул им то, что требовалось. Филимону можно трубить отбой. Через час, уверен, среди этих тореадоров не найдешь ни одного трезвого. И по дороге не только саворбу, а тысячному стаду быков можно пройти через пост незамеченным.

Так оно и оказалось.

Вскоре один из свербских удальцов под бодрящие возгласы приятелей сорвал зубами пробку с первой коньячной бутылки, принюхался к содержимому и, видимо, удовлетворенный качеством аромата, запрокинул голову, и в три приема ополовинил бутылку, крякнул, занюхал проглоченное кулаком, и, пробормотав что-то отдаленно напоминающее: «Эх, хорошо!», передал сосуд ближайшему соседу.

Вскоре каждый из свербитов, в том числе и часовой, прихватив по ящику, скрылись за дверью будки. Вслед за ними, аккуратно связав попарно оставшиеся четыре ящика и взвалив их на плечи, ушел в будку и военный робот. Воцарилась непродолжительная тишина.

Мы ожидали возвращения на пост кого-либо из охранников. Однако никто не выходил. А из будки послышалась хриплая разноголосица, удары чем-то тяжелым о что-то жесткое, и пьяные голоса затянули свербский национальный гимн.

На дороге опять возник саворб и спокойно прополз в сторону «Звездного орла», где Степана поджидал капитан.

Филимон скомандовал «возвращение», и мы, так и не сделав ни единого выстрела, направились к кораблю. Надо ли говорить, что во мне все пело. Первое боевое крещение прошло, можно сказать, успешно. Главное, никто не пострадал. А в этом, по-моему, и состоит глубинный смысл любой, успешно проведенной, боевой операции.