Текст книги "Бунт марионеток"

Автор книги: Анатолий Шалин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Глава 5. Лепал и его люди

Спустя восемнадцать дней после отъезда из лагеря Кальта отряд Лепала добрался до окрестностей Тассы. Еще десять дней ушло у начальника тайной гвардии на восстановление старых связей со своими агентами в армии Пирона. Сведения, полученные Лепалом от его людей в лагере Пирона, не оказались для старого хитреца чем-то неожиданным. Эти сведения лишь подтвердили правильность некоторых догадок и предопределили теперь дальнейшие действия самого Лепала и его слуг.

Своей базой Лепал выбрал ветхую, заброшенную охотничью хижину неподалеку от Тассы. Сюда его подручные приводили по одному тайных гвардейцев из лагеря Пирона, и здесь, у пылающего очага, укутавшись в меховой плащ и поеживаясь от порывов бешеного ветра, бушующего за стенами хижины, старый Лепал выслушивал донесения и давал инструкции.

И в этот холодный вечер у Лепала была важная встреча. Перед ним сидел лейтенант Фабор, один из ветеранов Пирона, опытный офицер, хорошо изучивший настроения рядовых легионеров, устремления офицеров армии и политику самого маршала.

Лепал помнил Фабора еще рядовым новобранцем, юным розовощеким оболтусом, отпрыском одного из обедневших древних родов Кароса. Когда-то Лепал покровительствовал Фабору, помогал деньгами, советами. В благодарность Фабор щедро делился с Лепалом сведениями о настроениях офицеров, о возможных заговорах гвардейцев против императора Фишу, подробно рассказывал о замыслах Пирона.

Сегодняшняя беседа не вносила новизны в их отношения.

– Так, говоришь, в легионах не очень довольны кампанией? – поеживался Лепал. – Однако зима и сюда, на юг, скоро придет. Экая непогода. Скоро завалит перевалы снегом в горах. И война с Харотией прекратится до весны.

Фабор усмехнулся, обнажив редкие кривые зубы. Багровая, обветренная и заросшая жесткой, черной щетиной физиономия Фабора выражала полнейшее добродушие и расположение к собеседнику. Плеснув себе в походный кубок из кувшина молодого вина и ослабив ремни на доспехах, Фабор расстегнул верхнюю пряжку панциря.

– Война с Харотией, мой господин, уже давно прервана. Военные действия не ведутся с середины лета. По правде говоря, в легионах поговаривают в последние дни, что маршал заключил тайное соглашение с царем Харотии.

– И люди довольны этим?

– Нет, конечно. Рушатся надежды многих на богатую добычу. А в последние два-три дня по войску ползут слухи о богатствах, захваченных Северной армией в царстве Вах. Многие, думаю, если не вслух, то про себя жалеют, что не служат победоносному Кальту. Поговаривают, и что в борьбе за власть в Каросе старому Пирону не одолеть молодого и храброго принца Клая.

– Это хорошо, – вздохнул Лепал. – Хорошо, что у легионеров появляются такие мысли. Кстати, полагаю, тебе, Фабор, полезно знать, что Кальт не только удачливый полководец, но и с недавнего времени законный наследник покойного Фишу. Месяц-другой – и он силой оружия северных легионов уничтожит узурпатора Корга и утвердит свою власть над Каросом. У маршала Пирона почти нет шансов одержать победу над Кальтом. Даже тайный союз с царем Буцей, боюсь, ему мало поможет. В этом-то, друг Фабор, ты мне можешь поверить, старый Лепал хотя уже и не тот, что прежде, нюх еще не потерял. Я знаю, на какую лошадку надо поставить в решающем заезде.

– Учитель… Я полностью доверяю вашей проницательности.

– Тогда возьми этот свиток! – Лепал извлек из складок плаща лист пергамента и протянул Фабору. – Здесь копия текста подлинного завещания императора Фишу и обращение Клая Кальта к солдатам Южной армии. Прочтешь потом. Постарайся ознакомить с этим самых надежных из твоих друзей. Император Кальт не желает ненужного кровопролития и убийств сограждан. Войска, перешедшие на сторону императора Кальта добровольно, будут осыпаны милостями. Их ожидают победы под его знаменами, богатая добыча и роскошная жизнь.

– Заманчиво! – улыбнулся Фабор. – Однако маршал Пирон еще достаточно силен и обладает кое-какими силами и авторитетом в армии, особенно среди офицеров из старой ронгской знати. Пока Пирон жив, ни о какой договоренности с Кальтом и речи быть не может.

– Думаешь, драки не избежать?

– Скорее всего. Если, конечно, не случится чего-нибудь чрезвычайного…

– Маршал уже в годах. Слабое здоровье. Он может и не выдержать напряжения борьбы, тягот военной кампании, наконец, зимних холодов…

– Ну, здоровье-то у Пирона, положим, дай бог каждому… Впрочем, в наше время всякое случается. От превратностей судьбы никому не уйти… Солдаты армии озлоблены. Им не платили жалования уже пять месяцев. Казначеи надеялись на богатую добычу, а добычи пока нет. Пирон понимает, что если не с Харотией, то с Калией надо воевать. Ему необходимо наполнить казну армии, задобрить войска перед походом на Карос.

– Ты уверен, что он собирается идти на Карос через Калию?

– Скорее всего. Калия – лакомый кусочек. Одни сокровища калийских храмов чего стоят. А Клай Кальт – старый враг Пирона. Столкновения с ним Пирону не избежать, маршал понимает это. Два дня назад по калийской дороге были отправлены два разведывательных отряда. Не сегодня завтра вся армия двинется…

– Этого нельзя допустить! – сказал Лепал. – Калия входит в состав Империи. Ее жителям даровано ронгское гражданство еще указом императора Фишу. Постарайся, Фабор, убедить своих, что император и полководец Клай Кальт не простит разграбления своей вотчины. Успехи маршала Пирона могут быть только временными. Уже сейчас в направлении Калии с севера движется победоносная армия Клая Кальта. Остались считанные дни – и она войдет в Калийскую долину. Пирона надо остановить или хотя бы задержать на день, на два! Если бы ты смог раздобыть убедительные доказательства его сговора с царем Харотии… Тогда действия маршала можно было бы подвести под древний закон «Об измене делу Кароса». Это бы оттолкнуло от него многих… Даже его приверженцы из аристократов Кароса начали бы колебаться…

Фабор задумчиво отхлебнул из кубка:

– Если таких доказательств пока нет, их можно придумать. Но на это потребуется какое-то время и деньги…

Лепал извлек из заплечной сумы увесистый кошелек с монетами, подбросил его на ладони и протянул Фабору:

– Здесь две тысячи форов золотом. Не скупись, Фабор! В случае успеха тебя ожидают такие чины и почести, которые окупят все! Да и процветание Империи того стоит! О результатах будешь сообщать каждый день. Мои слуги тебя найдут. Обо всех затруднениях докладывай сразу. Если этих денег будет мало, получишь еще столько, сколько потребуется. Но маршала надо остановить! А теперь иди! Тебе ведь до смены часовых надо успеть в лагерь?

– Успею. Все будет исполнено, мой господин!

С этими словами Фабор осушил до дна кубок, тщательно затянул ремни на доспехах, надел шлем и, низко поклонившись Лепалу, вышел из хижины.

Через минуту по стуку копыт и хлюпанью грязи Лепал понял, что Фабор ускакал.

В хижину вошел Тикс – подручный Лепала. Поклонившись, он быстро сбросил промокший плащ и, подсев поближе к огню, потянулся к кувшину.

– Он ускакал, мой господин.

– Знаю.

– Люди отправлены в войска с вашими поручениями. Сегодня больше гостей не будет.

– Завтра подыщи другое место для ночлега. Эту хижину уже слишком многие знают – пора менять стоянку. Утром отправишь гонца с донесениями к Кальту. И еще одного отправишь в Бегос, в родовой замок нашего нового императора. Надо спешить. В здешний омут мы набросали достаточно камней. Вскоре воды будут взбаламучены, начнут бурлить – и полетят брызги крови… Подождем событий…

Глава 6. Поездка Джеби

Если Лепалу и его отряду Кальт поручил чисто разведывательные задачи и психологическую обработку армии Пирона, то другой посланец принца – его слуга и оруженосец Джеби – пробрался в расположение Южной армии с одной-единственной, вполне определенной целью. Эту цель Кальт не мог в силу некоторых причин поставить перед Лепалом, хотя о желательности достижения такой цели начальник тайных гвардейцев, конечно, догадывался.

Первое, что сделал Джеби, пробравшись в Тассу, постарался отыскать своего старого знакомца – Хони. По мнению Кальта, этот оборванец, используемый Пироном для некоторых грязных делишек, должен вертеться где-то поблизости от своего господина и вполне способен был, разумеется за определенную сумму, продать этого своего господина с потрохами. Однако отыскать Хони в относительно крупном портовом городе, среди пятидесяти тысяч солдат Южной армии и двадцати с лишним тысяч жителей Тассы, было совсем не просто. Задача осложнялась еще и тем, что Джеби, при всем его умении изменять внешность и маскироваться, могли опознать и схватить. Слуга же Кальта не собирался попадаться в лапы врагов, а потому действовал весьма осмотрительно. Днем Джеби обычно отсиживался в темных углах трактиров, по вечерам скитался в прибрежных кварталах, присматривался к обстановке в городе и прислушивался к разговорам солдат и жителей. Через знакомства в трактирах с пьянчужками, бродягами и различными весьма сомнительными личностями с уголовными наклонностями Джеби быстро напал на след Хони и вскоре их встреча состоялась.

В первое мгновение, узнав в рослом незнакомце слугу Кальта и, очевидно, вспомнив обстоятельства их первой встречи, Хони сжался от ужаса и растерялся. Однако Джеби быстро успокоил своего старого знакомого:

– Вспомнил меня? Вспомнил. Мы тогда пообещали тебя разыскать, когда понадобишься, это время пришло. Только не дрожи и не оглядывайся по сторонам. Выдавать меня стражникам совсем не в твоих интересах. Мы тебе добра желаем. Новости последние ты знаешь: победы моего господина на севере быстры и значительны. Завтра мой хозяин станет хозяином всей Империи, а старичок маршал, которому ты служишь, теряет свое влияние на армию с каждым днем. Вот и прикинь: что тебе выгоднее?

Хони затравленно оглянулся, узенький переулок, в котором он повстречал слугу Кальта, был пуст, близились вечерние сумерки:

– Что вам от меня надо?

– Присядем на эту скамеечку у каменной стены, здесь нас никто не подслушает и никто не побеспокоит. Разговор будет, возможно, долгий.

– Хорошо, – недовольно проворчал Хони, подходя вместе со своим спутником к грубой деревянной скамье, расположенной в тени высокой каменной стены одного из домов, выходящих в переулок. – Я слушаю.

– У меня к тебе, мой друг, деловое предложение, – тихо сказал Джеби, вытаскивая из кармана кошелек, туго набитый монетами. – В этом мешочке пять сотен серебром, Эта сумма приблизительно в три раза превышает твое годовое жалованье… Или я ошибаюсь, и маршал тебя засыпал золотом? Ты ведь, кажется, служишь конюхом?

Глаза Хони алчно заблестели.

– Годовое жалованье… Я его уже три года не получал.

– Что же тебя удерживает на службе? Страх перед маршалом? Палки, которыми он так часто награждает своих слуг? Переходи на службу к моему господину. Клай Кальт, как ты, наверное, помнишь, добрее, всегда оплачивает счета вовремя. У него каждый получает по заслугам. Твои услуги мы можем оценить очень высоко. – Джеби небрежно уронил тяжелый кошелек на колени Хони.

Хони не колебался и секунды. Быстро раскрыв кошелек и убедившись, что серебро настоящее, он мгновенно спрятал деньги в складках одежды.

– Я слушаю вас, мой господин.

– Это только задаток. Если выполнишь свою работу точно и все задуманное удастся, получишь еще тысячу монет, а со временем, возможно, тебе присвоят чин офицера, титул и наградят земельными владениями. А в случае неудачи, обмана или предательства, что будет, сам знаешь…

– Я все исполню точно, мой господин. Готов служить верой и правдой. Я давно мечтал о таком добром и богатом господине, как великий принц.

– Замечательно. Значит, мы сработаемся. Задача у тебя не такая уж и сложная. Стало известно, что маршал Пирон предал интересы Империи, вступил в тайный сговор с царем Харотии. Ты и сам знаешь, солдаты давно уже начинают выражать недовольство бездеятельностью маршала. А теперь эта передислокация войска в Калию… Маршал явно готовит нападение на вотчину моего хозяина, мы этого не должны допустить. Маршал приговорен и должен умереть в ближайшие два-три дня. Ясно?

– Ясно-то ясно, – прошептал побледневший Хони, – но что же я могу сделать? Вокруг старика все время вертится охрана, его верные адъютанты, телохранители. Организовать покушение на Пирона немыслимо. Он сам в лучшие годы готовил столько разных покушений и так хорошо знает всю эту кухню, что поймать самого старика на какой-то оплошности очень трудно.

– Если бы убрать маршала было легко, мы бы не обратились к тебе, дурачок. Стрелять в маршала из лука или колоть его кинжалом просто глупо. Не вздумай идти по этой наезженной дорожке. Нам не нужен лишний шум. Маршал, запомни это хорошенько, олицетворяет старинную ронгскую знать, открыто с ним расправляться нельзя, на такое даже сам император Фишу не решился в свое время и вынужден был терпеть происки Пирона долгие годы. Мой хозяин терпеть козни старика не намерен, времена уже другие наступают. Поэтому лучше всего, если маршал умрет как бы сам, так сказать, без явно выраженного кровопролития. Я понятно говорю?

– Вполне. Значит, яд? Но старик хитер и очень подозрителен. Все кушанья, перед тем как подать на стол маршала, пробуют сами повара и адъютанты. Каждая амфора с вином проверяется на рабах и слугах.

– И что, нет никакой возможности? А если действовать через личных лекарей маршала. Пирон уже в годах, наверняка здоровье его оставляет желать лучшего. Какие-нибудь снадобья, мази для него готовят.

– Придворные доктора отвечают головой за здоровье маршала. Ни один из них ни за какие блага не рискнет отравить старика.

– Лекарям об отраве сообщать не обязательно. У них есть слуги, помощники, с которыми ты можешь завести знакомство, проникнуть таким образом в дома к этим лекарям и… Вот тебе пакетик. В нем сухой серый порошок. Хорошо растворяется в воде, в вине, можно подмешать к любому кушанью. Порошок без вкуса и без запаха. Признаки отравления почти неотличимы от обычных заболеваний лихорадкой, появляются через сутки после приема отравы. Так что удрать ты успеешь.

– Да, но вы мне даете всего три дня. Если я не успею?

– Захочешь жить – успеешь! – невозмутимо процедил Джеби. – Кстати, ты же служишь в конюшне маршала. Значит, у тебя есть еще один путь к цели. Есть такой старинный способ взбесить лошадь – под попону или под седло подкладывают несколько шипов… Здесь вокруг, вдоль морского берега среди кустарников, я замечал заросли харотской колючки… Так вот в былые годы Пирон, как я помню, любил кататься верхом.

– Он и сейчас любит покрасоваться перед армией на своем буланом жеребце.

– Вот видишь. А когда пожилой, толстый маршал вылетит из седла на всем скаку, последствия могут быть самыми плачевными… Я полагаю, друг Хони, мы обо всем договорились?

– Да, мой господин.

– Тогда иди в свою сторону, а я пойду в свою. Через три дня я найду тебя даже под землей, чтобы или наградить, или примерно наказать… Ну-ну, успокойся, я пошутил, все должно быть отлично.

– Слушаюсь, мой господин.

* * *

Вскоре после этого разговора маршал Пирон – некогда один из лучших наездников Кароса – во время утренней прогулки упал с внезапно взбесившейся лошади, сломал левую руку и сильно расшибся. Лекари маршала сделали все возможное, но к вечеру у больного началась лихорадка, и к утру великий маршал скончался, не приходя в сознание. В армии был объявлен траур. В легионах начались волнения среди рядовых солдат… Откуда-то появился один из царедворцев покойного императора Фишу – начальник тайной гвардии Лепал. Были зачитаны послания победителя Вахского царства принца Клая и копии завещания самого Фишу. Возникла смута. Одни офицеры поднимали свои легионы и присягали Кальту, группируясь вокруг Лепала и его людей, другие кричали, что им не нужен император-калиец и надо поддерживать Корга. Однако сторонников Кальта оказалось больше, основная масса легионеров пошла за удачливым полководцем. И вскоре немногие, их оказалось около двух тысяч, сторонники Корга и старой ронгской аристократии вынуждены были бежать из Тассы. И тогда Лепал принял командование Южной армией и отправил за ними погоню – три тысячи всадников. В Тассе был оставлен гарнизон – два легиона под командованием Фабора, ставшего наместником Тассы и полномочным представителем императора Кальта. Основное же войско Лепал повел через горную долину, ведущую к Южной крепости в Калию.

Вперед были отправлены посланцы с радостными вестями, они должны были сообщить в Бегос родственникам нового императора об устранении Пирона и счастливом исходе событий в Тассе. С этими же вестями посланцы были отправлены и к самому Кальту.

Пока же эти гонцы скакали со столь радостными для Калии вестями, основные контингенты Южной армии маршировали по выжженной зноем каменистой долине к Южной, пограничной крепости Калии. Небо над идущим войском было безоблачно…

* * *

Впереди, к полудню, уже стали видны зеленые склоны гор Калийских. Уже можно было различить в знойном мареве зубцы стен и башни приграничной крепости. Уже видна была цепочка калийских солдат на стенах! И вдруг небо над Калией с гулом раскололось. Откуда-то из-за гор, из района Бегоса, сверкающими молниями вылетели две огненных птицы и, оставляя за собой белый облачный след, изрыгая огонь и грохот, прочертили небо над головами потрясенных вояк и устремились в зенит, к великому, ослепительному Тиусу…

Дружный вопль ужаса вырвался одновременно из тысяч солдатских глоток. Однако невиданное знамение вскоре исчезло и порядок в легионах был восстановлен…

Глава 7. В Черной башне

Челард вбежал в башню, проскочил шлюзовую камеру и по гулу, грохоту наверху, по дрожанию стен и лестницы понял, что опоздал.

«Эх, проклятье! Не мог этот страдалец подождать еще несколько мгновений! Не могли посланцы Лепала прискакать со своими новостями раньше! Конечно, Маренти выпустил наших драконов! Южная армия! Южная армия! Пятьдесят тысяч солдат. Они бы еще могли послужить императору Клаю!» Челард облокотился на перила винтовой лестницы и отдышался. Гул и дрожание стихли. Можно было подниматься в рубку.

«А ведь как не хотел выпускать драконов, упрямец… Эх, Маренти… Прав мой многомудрый братец, одно из любимых изречений которого гласит: „Когда решается вопрос о спасении собственной шкуры, о принципах вспоминать не стоит“.»

Послышались торопливые шаги. Челард увидел спускающуюся по лестнице Ласси. Лицо ее при рассеянном свете ламп выглядело бледным и растерянным. Чувствовалось, принцесса чем-то сильно взволнована.

– Челард! Скорее наверх! Там… Этот Маренти…

– В чем дело, принцесса? – Челард уже оправился. – Почему вы одна? Где наш пленник?

Быстро поднявшись по ступенькам, Челард взял Ласси под руку. Ему показалось, что дочери императора становится дурно.

– Он там… – тихо повторила Ласси, кивая в сторону рубки.

Челард и сам догадывался, что Маренти там… Решительно распахнув округлую дверцу рубки, он остановился озадаченный. В кресле перед пультом, безжизненно свесив голову набок, лежал Маренти. В лице у него не было ни кровинки, а застывшие глаза подернулись сероватой пеленой, но еще несли в себе невыносимую муку и отчаянье.

– O, боги! – Челард тихо выругался. – Ласси, ты наблюдала за ним, что произошло?

Ласси обиженно поджала губы:

– Я не мужчина. Я плохой сторож. Клянусь тебе, сама не понимаю, что случилось с этим чудакам. Но я… Я его пальцем не тронула. – Ласси кивнула. на оставленный на столике, в углу заряженный арбалет. – Маренти сам… Кажется, он умер. Когда подошло время выпускать ваших драконов, он так побледнел. По-моему, он не знал, что ему делать. Последнее, что он прохрипел, начав колдовать перед светящимся окном, было: «Не могу!» Потом упал в кресло…

– Не могу… – Челард фыркнул. – Чего же он не мог? Он же выполнил нашу просьбу-приказ?

– Нет, Челард, по-моему, он как раз приказ не исполнил. Что-то ему помешало. Не мог он его исполнить, или я не дочь моего отца и ничего не понимаю в людях. Он мучился… Он желал помочь всем нам… Хотел помочь Калии и не мог. Это его и убило.

– Ладно, – вздохнул Челард, – не будем гадать. Через полчаса нам доложат, что произошло перед Южной крепостью, и все прояснится. А этого парня надо вытащить из башни.

Поднатужившись, Челард взвалил тело Маренти на спину и сделал Ласси знак идти вперед.

– Идем, моя принцесса, оставим здешних демонов в одиночестве. Им не до нас, нам не до них… Если не удастся привести его в чувство, то надо будет хотя бы похоронить этого чужеземца достойно…

* * *

В тихом, заросшем кустарниками и полевыми цветами, тенистом саду Цитадели Кальтов с раскидистых старых яблонь падали в траву переспелые яблоки.

Старый Эхолк грелся на скамеечке в осенних лучах ослепительного Тиуса. Казалось, старец все понял. Он ни о чем не спросил ни Челарда, ни Ласси, осторожно опустивших тело Маренти на жесткую, огрубевшую за лето и уже начавшую желтеть траву. Взгляд старика скользнул по лицу умершего, на мгновение задержался на обнаженном запястье правой руки, где поблескивал металлический браслет с невзрачным плоским камнем, странного сероватого цвета. Однако внимание старика тут же было отвлечено крупным спелым яблоком, свалившимся с дерева в траву к его ногам.

* * *

Спустя час о странной гибели чудаковатого чужеземца забыли уже почти все обитатели Цитадели. Бегос встречал передовые отряды дружественной Южной армии. Спасенная Калия ликовала. Ожидалось прибытие в Цитадель Лепала и высших офицеров. Начальник тайных гвардейцев спешил выразить вечную преданность супруге и родственникам своего нового, обожаемого императора.