355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анастасия Зарецкая » До нескорого, она же (СИ) » Текст книги (страница 7)
До нескорого, она же (СИ)
  • Текст добавлен: 16 мая 2022, 13:30

Текст книги "До нескорого, она же (СИ)"


Автор книги: Анастасия Зарецкая



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Это тебе, – заметила тетя. – Протяни руку.

Тогда я и поняла, что это браслет.

Но руку протягивать отчего-то все равно не спешила.

– Зачем это? – уточнила я, с сомнением вглядываясь в это привлекательное, но совсем не простое украшение. Ясно, что тетя предлагала мне этот браслет не для того, чтобы сделать Яночку чуть более симпатичной. Даже не касаясь его, я слышала испускаемые им отголоски магии.

– Это мы сделали для тебя, – ответила тетя. – Он станет твоим защитником. Если Янтарная попытается выйти с тобой на связь – или хотя бы просто найти – он не даст ей этого сделать.

Я все ещё колебалась, и тогда она продолжила:

– Без него тебе опасно оставаться одной. Пока мы ехали, за тобой следила я… но стоит мне отвернуться, как она сможет прикоснуться к тебе.

– Эта Янтарная… – протянула я. – Она настолько сильна?

Тетя кивнула, не став ничего пояснять. И я все же протянула ей руку. Холодный металл коснулся кожи, щелкнул замочек, и мне показалось, будто на мгновение браслет вспыхнул и расползся стеной, окутавшей меня, точно кокон. Только показалось… На самом деле, мы не пользуемся такими спецэффектами. По части красивой картинки выступают белые.

– Иди, – сказала тетя. – Мы увидимся с тобой совсем скоро. Не забывай, – она позволила себе улыбнуться, – что теперь ты ещё и моя ученица.

– Тетя, – не выдержала я, – а зачем?

– Ты должна знать все, что знаю я, – отозвалась она расплывчато.

Я кивнула и пошла к подъездной двери. Набрала пинкод и оказалась внутри. Стены казались мне совсем неживыми, будто мой дом покинули все его обитатели, не оставив ничего, кроме надписей на стенах и пыли.

Раньше похожие мысли меня не посещали.

Быть может, я уже начала сходить с ума.

Или, что тоже вероятно, никогда им не пользовалась.

Лифт пришлось ждать долго. Я решила, что он ехал этажа с восьмого, чтобы потом ползти обратно, на седьмой, ко мне. Или к отцу. Или к нам с отцом. Хотя это вообще звучит дико. Мы с отцом. Мы с отцом. Мы с отцом… никуда не ходим. Он даже ни на одно мое первое сентября не пошел. И я не уверена, что пойдет на последний звонок и выпускной.

Если мы с отцом все же оказываемся в одной машине, это значит, что отец едет куда-то там и соглашается подкинуть меня.

Если мы с отцом живем в одной квартире, то либо поочередно – отец приходит, когда нет меня – либо в разных комнатах, почти не общаясь друг с другом.

Я готовлю себе сама.

Отец иногда помогает мне избавиться от слишком большого запаса еды.

И стираю я самостоятельно.

А отец оставляет в корзине грязные вещи.

Лифт распахнулся, и я оказалась на знакомой лестничной клетке, где провела всю свою жизнь, никого не любя, никем не любимая.

Янтарная была права.

Ошиблась лишь только в одном моменте: кровные связи не так сильны, как она считает. Если бы они вообще имели какую-то значимость, отец бы сейчас не сидел внутри квартиры, а стоял у подъезда, дожидаясь меня. И именно он должен был караулить меня в той машине, где была тетя. Или своей собственной, не так важно. Почему меня вообще ждала моя тетя, а не отец?

Или мне следует поблагодарить отца уже за то, что он не ушел на очередную встречу-ужин?

Когда до двери оставалась шага три, она вдруг резко распахнулась, и из-за нее выглянул отец.

На нем были простые домашние шорты, каких я не видела никогда в жизни, и темная футболка-поло, которую я пару раз замечала в шкафу.

Но не смена стиля так меня поразила.

На лице отца читались чувства. Я бы даже прокричала это слово, если бы у меня вдруг появились силы.

Отец смотрел на меня с беспокойством.

Смотрел и молчал.

Молчал и смотрел.

Будто я вдруг стала другой, не-его дочкой, или, напротив, будто он только сейчас осознал, что я его…

Я приблизилась к двери, и отец отошел на шаг назад. Тогда я вошла в квартиру и скинула туфли. Подошла к зеркалу-стенке шкафа и посмотрела на себя.

Ну и вид.

Надеюсь, никто, кого я сегодня повстречала, не придется везти в психиатрическую больницу – лечиться.

– Как ты, Яна? – спросил отец.

– По внешнему виду может показаться, что не очень, – заметила я, поворачиваясь к нему, – но на самом деле со мной все в относительном порядке.

– В относительном? – уточнил он.

– Ну… – я взмахнула руками. – Например, оказалось, что у моей матери есть сестра и что она знает обо мне много всего интересного, а я о ней услышала впервые.

Я посмотрела на отца с вызовом.

Если бы он опустил глаза, смутившись, я бы расплакалась, но отец выдержал мой взгляд.

– Это мой промах, – согласился он.

– Разве у тебя бывают промахи?..

Я вдруг всхлипнула и покачнулась. Отец успел подхватить меня, иначе я бы оказалась на полу. Он взял меня на руки, будто я весила шесть килограмм, а не в десять раз больше, и отнес в мою комнату, положил на заправленную кровать.

Я расслышала скрежетание хомяка в углу коридора и спросила:

– Ты менял корм Хомячидзе?

Едва смогла выговорить кличку – язык начал заплетаться.

Надо было назвать его попроще. Но что уж теперь…

– Менял.

Я кивнула и пробормотала:

– Спасибо.

– Поспи, – отозвался отец.

Я верила, что никто не сможет на меня воздействовать – магические вещи, к которым имела причастность моя тетя, всегда работали безотказно.

Но, тем не менее, я его послушалась.

Прикрыла глаза и погрузилась в сон, уже полноценный. Или нет… Не могу утверждать с точностью. Потому что в какой-то момент мне почудилось, будто чьи-то руки накрывают меня моим же покрывалом и ласково, с любовью, поправляют растрепанные волосы.

***

Тем днем я больше никого не увидела.

Подозреваю, этому поспособствовал отец, решивший сохранить хрупенькую Яночку от чьего-либо воздействия. Я проснулась через пару часов, чрезвычайно добрая. Посидела с Хомячидзе, передала приветствие домовому – он махал лапкой как никогда радостно. Приняла ванную, где целый час пыталась смыть с себя все плохое. И сделала маску для волос, подвергшихся таким испытаниям.

Этим вечером было так тихо и спокойно, и даже отец сидел у себя в комнате, не произнеся ни слова, что я поверила – все так, как было раньше. Мне семнадцать лет, я учусь в одиннадцатом классе и немного занимаюсь магией.

Но браслет с бирюзой постоянно притягивал взгляд и напоминал, как сильно я ошибаюсь, считая, что не поменялось ничего.

На следующий день, с утра, пришел Влад. Подозреваю, этому поспособствовал отец – он покинул квартиру минуты за три до того, как Влад появился. Видимо, отец считал, что за мной нужен постоянный присмотр. Так как самой мне он не доверял, то обратился к своему лучшему ученику.

А я теперь тоже буду ученицей.

Ученицей моей тети, одной из самых могущественных ведьм нашего века – а это что-то да значит.

Проводив отца, я успела только вернуться в комнату и схватить книгу по черной магии – мне вдруг захотелось полистать ее вместо истории России, по которой завтра стоял зачет. Но в дверь постучали, и мне пришлось возвращаться.

Увидев Влада через дверной глазок, я молча распахнула дверь.

Влад стоял по ту сторону двери и будто бы ждал разрешение пойти внутрь. И я дала ему это разрешение – сказала:

– Проходи.

– Привет, – сказал он, переступив порог.

– Привет, – отозвалась я. И заметила: – Если честно, я не ожидала тебя увидеть.

Влад был… в какой-то мере даже непривычным. Я будто впервые увидела его прическу, не такую идеальную, как обычно, а с растрепанной челкой. Его беспокойные темно-серые глаза, которые многие принимают за карие, но я-то различила их истинный цвет. Его тонкие губы, резко очерченные. Узкий подбородок. Высокие скулы. И шею, выглядывающую из-под ворота черной куртки, больше похожей на плащ.

И точно только сейчас осознала все его благородство и заботу, внимательность и неравнодушие.

Конечно, в такого легко влюбиться.

И если бы я в самом деле любила его, а Вика стояла на моем пути, не давая приблизиться к Владу, кто знает, на что бы решилась я?

– Почему не ожидала? – поинтересовался Влад.

Внимательный, проникновенный голос. И взгляд, пытающийся заглянуть в душу.

Я покачала головой и спросила, теперь уже не таясь:

– Так зачем ты пришел? Нет, ну ты, конечно, разувайся и все такое…

– Ты говоришь так, будто я никогда не прихожу, – заметил Влад. А потом скинул ботинки и прислонился к стене.

Замечание было справедливым, но я не стала никак на него реагировать. Вместо этого вспомнила:

– Кстати, спасибо тебе за помощь. Той ведьмой оказалась именно Янтарная, ты был совершенно прав. И ладно тетя и отец, – я сделала пару шагов по прихожей, – но ты-то почему о ней знал?

– О ней когда-то все знали, – отозвался Влад.

– Я младше тебя всего на полтора года, – напомнила я. – Так почему я о ней ничего не слышала?

Влад вздохнул.

Ещё раз посмотрел на меня.

И признался вдруг:

– Я понимал, что это будет плохой идеей.

– Это – это что? Прийти ко мне, или молчать, или ответить на мой вопрос тогда, когда я пыталась с тобой связаться? – я замерла, но не дождалась ответа. – Куртку тоже снимай, с отоплением все в порядке. А вообще у нас есть два вида развлечений: учить историю или пить чай. Только, прошу тебя, выбери не историю…

Влад кивнул и стянул куртку, оставшись в серой водолазке, обтягивающей стройное тело. Вот ее я-то уж точно заметила впервые… Развернулась, чтобы пойти на кухню, и заметила будто мимоходом:

– Классная водолазка.

– Благодарю, – отозвался Влад. И вдруг одним шагом оказался передо мной. Терпеть не могу такие резкие перемещения! А Вика, бедняжка!.. Представляю, как несладко ей приходится общаться с Владом – Вика сантиметров на пятнадцать ниже меня. И шаги у нее меньше. От такого точно не сбежит.

– Ага, – заметила я. И подняла голову. Не могла же я разговаривать с ногами Влада? А каблуки вернулись в шкаф, и я не уверена, что в ближайший год захочу ими воспользоваться.

Вика, если не ошибаюсь, страдает близорукостью и обычно носит линзы. На встречи с Владом ей прийти без линз тоже не получится. Она попросту не разглядит его лицо.

Я вдруг представила Вику на своем месте и поежилась.

А Влад, будто не замечая этого, произнес:

– Мы так давно виделись.

– Не слишком давно, – заметила я справедливости ради. – Около недели…

– Почти две, – поправил меня Влад.

– Может быть… – я пожала плечами. – У меня плохо с ориентацией во времени. Вот я пробыла в том замке двое суток, так? А кажется, будто неделю. Бессонную. Хотя спала, как хомяк. Нет, Хомячидзе спит меньше…

– Ты расскажешь, что там было?

Я согласилась, но с поправкой:

– За чаем. Все лучше, чем домашка. А ты слышал, кстати, что я теперь тетина ученица?

– Рад за тебя, – отозвался он равнодушно.

– Ладно, сделаем вид, что я тебе поверила. – И не выдержала: – Слушай, а у тебя в приятелях есть черный колдун Кирилл?

Теперь эмоций на его лице проявилось значительно больше, и Влад уточнил:

– Какой Кирилл?

Но по его глазам я увидела, что все-таки есть.

Интересно. Очень интересно.

– Никакой, – заметила я с легкостью. – Так, слышала… мимоходом. – Я плавно обошла его и уже из кухни крикнула: – Тебе какой чай? Черный или… жасминовый, вроде бы, он ещё нормальный…

Так мы и оказались на кухне.

В самом деле, не могла же я его прогнать. Хотя бы потому, что я гостеприимная хозяйка. Это у нас семейное. Стоит только вспомнить Янтарную, мою новую тетю…

Почти как название для нового сериала: «Моя тетя – ведьма».

Или, в моем случае, с моей-то ненормальной жизнью, «Две мои тети – ведьмы, и я тоже, а отец и парень, которому я неравнодушна, колдуны, и ещё типа дружу с белым магом и домовым». Если когда-нибудь я разберусь со всеми проблемами и полностью познаю секреты черной магии, то стану режиссером. И даже отведу для Яра с домовым главные роли.

А Вику сделаю злодейкой.

И ладно бы Вика, с ней все понятно. А вот Яр… Как он? Что с ним? Очутился на том же месте, где я, и тоже без ключей? Или он носит ключи в кармане? С другой стороны, он даже рубашку не носит, что уж о ключах говорить?

Я замерла, склонившись над чаем, и Влад вывел меня из задумчивости:

– О чем думаешь?

Я недоуменно на него посмотрела и напомнила:

– Пей чай. – Влад кивнул, и тогда я продолжила: – Тебе нужен честный ответ или обнадеживающий?

Лицо Влада стало напряженным, но все же он ответил:

– Честный.

– Ладно, – легко согласилась я. – Ты ведь знаешь, что со мной был Ярослав. Тот, из деревни, – я фыркнула. И я, и Яр всю жизнь провели в городе. – Так вот, интересно, что с ним стало и попал ли он домой – ключи Янтарная нам не вернула. И телефоны. А у меня он был только что купленный. И что-то мне подсказывает, что новым я обзаведусь нескоро.

– С белым все в порядке, – ответил Влад, пропустив слова про телефон.

– Да? – удивилась я. Меня в самом деле удивляло, что Яр умудрился спокойно вернуться и никуда не вляпаться. – А ты откуда знаешь?

– Он оказался на территории особняка, как раз когда там был я, – Влад позвонил себе улыбнуться. – Моя очередь. И ключи у него с собой.

То есть, мне Янтарная предпочла подбросить туфли, чтобы я красиво уходила, а Яру – ключи, чтобы он смог войти. Очень интересно, даже слишком.

Лицо Влада вдруг стало серьезным:

– Зачем ты вообще связалась с ним… тем вечером?

– Мне меньше всего хотелось с ним связываться, – призналась я. – Но мы столкнулись, когда я шла на шабаш, и он как-то проследил, где мы собираемся. А потом заявился.

– Интересуется, – бросил Влад.

Как будто это я была виновата в том, что Яру не сиделось ровно.

– А ты знаешь, что Вика вернулась? – отхлебнув чая, я решила перевести тему.

Влад кивнул.

– А ты знаешь, что это она активировала портал? – не унималась я.

Данный факт Влад, видимо, обошел, и он взглянул на меня недоверчиво:

– Ты уверена?

– Вика сама мне в этом призналась, – сдала ее с потрохами я. – Когда вляпалась в тот портал вместе со мной и не смогла выбраться.

Влад посмотрел в окно.

Возможно, я не знала многого, и их с Викой связывает большее, чем бросаемые моей одноклассницей взгляды. Может, у них есть общие тайны, о которых я и понятия не имею. И эти слова ранят Влада. Всегда больно разочаровываться в человеке, который хоть что-то для тебя значит. Уж это я точно знаю.

– Думаю, у нее были на то причины, – наконец заметил Влад.

Я внимательно посмотрела на него:

– Только одна.

Влад не стал ничего выпытывать.

В полной тишине мы допили чай, а потом я не выдержала и ушла учить историю – слишком угнетала создавшаяся атмосфера. Через пару минут Влад пришел в мою комнату, и оставшуюся часть нашей встречи я занималась наукой, а Влад – социальными сетями.

Идеальная тишина, порожденная гордостью.

И да, я могу сколь угодно долго говорить о пустяках, но в те мгновения мне этого не хотелось.

Отец вернулся совсем скоро, и почти тогда же ушел Влад, обменявшись со своим учителем парой реплик и даже не попрощавшись со мной.

Быть может, я разочаровывала его своим упрямством и непринятием.

Как Вика – или даже сильней.

Чем больше значит для тебя человек, тем больше боли он тебе приносит.

***

Ничто так не укрепляет сон, как пара ночей в гостях у своей любимой (впервые увиденной) тети и браслет, подаренный ещё одной. Уже вторую ночь я спала, как младенец, ни о чем не беспокоясь и искреннее отдыхая.

Вести себя так было опрометчиво, но у Яны имелось оправдание – она устала.

Однако мир оказался слишком жестоким и несправедливым, и поэтому уже в половину седьмого утра понедельника прозвенел будильник, так напоминающий мелодию звонка на моем новом телефоне…

Я распахнула глаза и резко села.

На комоде в самом деле лежал мой телефон.

И мне правда кто-то звонил.

Глава 8. Мой зайчик

Я наблюдала за сияющим экраном и никак не могла понять, почему он сияет. И это я сейчас намекаю не на то, что я – доисторический монстр и не разбираюсь в современных технологиях. Экран сиял потому, что кто-то звонил.

Но почему телефон вообще был здесь?

Да ещё и заряженный. Он же у меня сдох почти сразу.

Я перевела взгляд влево и увидела свою любимую фиолетовую сумку.

Очень интересно.

Судя по всему, пропажа вернулась. Но кто поспособствовал ее возвращению? Отец? Или Янтарная? Почувствовавшая мои возмущения, ага. Если это Янтарная, то в своих перемещениях она была как никогда точна. Пусть я обычно и не складываю сумки на комод…

Телефон все ещё разносил встроенную мелодию, которую я так и не поменяла, и я осторожно взяла его в руки.

Номер неизвестный.

Ни мне, ни телефону.

И по ту сторону космического спутника может находиться кто угодно. Начиная от Янтарной и заканчивая президентом. Чьим-нибудь. Или английской королевой. Хотя номер очень похож на российский.

С другой стороны, никто мне отвечать на звонки не запрещал. Быть может, ещё и потому, что до этого утра телефона у меня не было.

Я приняла вызов – рисковая же! – и прислонила телефон к уху.

И принялась молчать.

Если кому-то очень надо, пусть сам говорит.

Через пару секунд по ту сторону раздалось покашливание, и мужской – или, точнее, юношеский – голос произнес:

– Доброе утро. Это… Яна Заболоцкая?

Я голос узнала, и мне захотелось завопить от радости. Странная реакция, согласна. Особенно для уставшей.

Но звонил мне не кто иной, как Ярослав, о котором я так вчера беспокоилась. Причем как раз в тот момент, когда я о нем беспокоилась, он мне не позвонил. Может, и вправду хороший?

Хотя он разбудил меня сегодняшним утром, а совы прощают такое безобразие только своему будильнику.

Я все еще молчала, широко улыбаясь, и Ярик не выдержал:

– Ведьма, это ты?

– Нет, – все-таки ответила я. – Это черт с рогами. А ты чего кашляешь, белый? Меньше надо без рубашек гулять.

– Я уже испугался, что с тобой что-то случилось, но, как оказалось, ты в полном порядке, – заметил Ярослав. – Для тебя самой, естественно.

– Я проснулась не за тем, чтобы выслушивать твои оскорбления, Ярик. Да-да, – заявила я.

– А я не оскорбляю. Нет-нет. И почему ты до сих пор спишь? Тебе не надо на учебу?

– Мне к девяти, лопух, – сказала я. Руки чесались наградить его каким-нибудь прозвищем. – И встаю я обычно на час позже.

– Везет… Нет, слушай, я правда не хотел тебя будить, – оправдался Ярослав. – Просто мне надо было с тобой связаться. Я вновь пытался написать тебе «ВКонтакте», Яна Заболоцкая, но ты так и не открыла личку.

– Тебя нет в друзьях и друзьях друзей, – напомнила я довольно. – И я все равно туда не заходила уже неделю. Не то чтобы я не вижу смысла в этом пустом времяпровождении, но мне то некогда, то никак…

– И тогда я написал твоему черному другу, – продолжил Яр. – Нашел его через твою страницу. И у него личка оказалась открытой.

– Он собирает послания от поклонниц, – опять влезла я. – У него много поклонниц.

– А ты не собираешь? – поинтересовался он, наконец-то отреагировав на мои слова.

– От поклонниц? – уточнила я невинно. – Мои поклонницы обычно обитают среди друзей друзей. Так что я не удивлена, что тут ты промахнулся. С кем не бывает.

Ярослав вздохнул.

Моя бестактность, судя по всему, очень его нервировала.

Но вот что интересно – разговаривая с ним, я чувствовала себя легко и непринужденно, как оторвавшийся от дерева листок. Я парила, поддаваясь воздушным потокам, и не переживала о том, что рано или поздно достигну сырой земли, где чей-нибудь ботинок сломает меня пополам.

Я была самой собой. Не племянницей, не дочерью, не соперницей, не возлюбленной. Собой.

Наглой девчонкой с безнадежными мечтами.

– Буквально десять минут назад Влад дал мне твой номер, – произнес наконец Ярослав. – Скрипя своей черной душой, но все-таки дал. И поэтому я тебе звоню.

– Потому, что Влад дал тебе мой номер? – уточнила я.

– Потому что мне нужно было знать, как ты, выбралась ли из той ловушки. Но теперь я понимаю, что выбралась.

– Да, – согласилась, – выбралась. Через пару часов после тебя. И добралась до дома. А ещё этой ночью кто-то вернул мне мои вещи… Те, что остались у Янтарной. Надо будет спросить у отца. Мне кажется, это он. А ты сам как? – встрепенулась я. – Влад говорит, что встретил тебя.

– Встретил, – Ярослав хмыкнул. – Я еле успел спастись.

– Влад добрый, – вступилась за него я.

– Все бы были такими добрыми… Кстати, в сообщении он намекнул, что ты спрашивала обо мне прежде. И именно поэтому он все же дал мне твой номер.

– Ну да, – не стала отрицать. – Спрашивала. Беспокоилась. Ведь ты, как самый умный, опять куда-то влип по моей вине. Как я могла не беспокоиться? Я и за Вику переживала.

– А, – пробормотал он. – Та ещё истеричка ваша Вика. И что с ней?

– Все нормально, – ответила я. – Но после возвращения я с ней не виделась. И не хочу.

– Я тебя понимаю.

Пару мгновений Ярослав молчал, потом предложил вдруг:

– Слушай, может, встретимся сегодня?

– Зачем? – уточнила я скептично.

– Повторить, – Яр фыркнул. Издевается!.. – Ладно. У меня есть некоторые догадки и вопросы… И обсуждать их по телефону – мне кажется, не самое гениальное решение. Вечером я буду свободен. И ты, мне кажется, тоже.

– Я никогда не буду свободна, – призналась я.

Но на прогулку все-таки согласилась, и ровно в шесть мы с Ярославом договорились встретиться на том самом месте, где столкнулись лбами перед шабашем. Яр говорил, что в моем районе знает только его, потому что сам живет на другом конце города. А к тому пешеходному привели его, понимаете, дела.

И я уже почти собралась отключиться, как всегда, не прощаясь, но в самом конце разговора белый ляпнул:

– Лучше оскорбляй меня, сколько душе угодно. Но не будь больше такой равнодушной.

И отключился. Гад такой.

До ужаса не люблю людей, что пудрят другим мозги: говорят загадками и оставляют их без пояснений. А ты ходи потом, страдай…

Ходи и страдай.

Я поднялась с кровати и пошла собираться. Школу никто не отменял, хотя отменить ее было бы справедливо. Но попробуй скажи это моему отцу! На смех поднимет. Перетрудилась доченька, ага. Бедняжка.

У него свои методы воспитания, и жалость к ним не относится.

– Ведь так, Хомячидзе, мой зайчик? – спросила я, садясь к клетке.

Хомячидзе выполз из пластмассового домика и посмотрел на меня глазками – черными жемчугами.

Ведь так.

***

Осень – это нечто большее, чем просто красное, желтое и черное.

Это ещё серая дымка, коралловый закат и темно-зеленая листва, которая никак не хочет увянуть; это тепло, которое не обжигает, а прощается, и осторожный холод, пока что не осмеливающийся коснуться души.

И это конец, но в то же время начало.

Вся моя жизнь – и начало, и конец.

Школьный день прошел насыщенно. Я не была в школе всего лишь два дня, но на уроках мне казалось, будто я прогуляла, по меньшей мере, месяц. Учительница истории напрочь завалила меня на зачете, а на физкультуре я сама завалила кросс, прибежав предпоследней. Биологичка очень возмущалась тем, что я пропустила консультацию. Классная руководительница, она же величайший математик всех времен и народов, весь день ходила за мной по пятам и требовала заявление от родителей до тех пор, пока я, спрятавшись в туалете, не сотворила ей это заявление и подписала вместо отца. За годы обучения я мастерски научилась изменять подчерк и подделывать подпись. И это я сейчас не намекаю на то, что часто прогуливаю. Судьба такая…

Вика, к слову, в школу не пришла.

И я даже догадываюсь, почему.

Так вот, я была даже рада, когда смогла оторваться от домашки, которая уже звенела в голове, и отправиться на встречу с Яром.

Правда, в этот раз я была в кроссовках, а не в туфлях, но вышла с запасом, и поэтому уже в семнадцать сорок шесть стояла возле пешеходного и смотрела вокруг.

Светофор подмигивал мне то красным, то зеленым.

Люди смотрели недоуменно. Чего, мол, стоишь? Но это вообще-то было мое дело, стоять или нет. И всех неравнодушных я награждала высокомерным взглядом. Хотя сегодня, да, у меня не было стрелок на глазах, выразительных бровей, ярких губ и скул, и особо выразительно я не смотрелась. Однако ещё утром я замазала круги под глазами, и поэтому не должна была выглядеть пугалом.

Яр – он не Влад.

Влад бы заявился сюда ещё в половину шестого и ждал бы меня, чтобы, не дай Всевышняя, я не стала ждать его. Влад очень не любит, когда его ждут. А вот Яр, видимо, относится к этому спокойно. Белый, что с него взять…

Когда часы на телефоне показали ужасающие три минуты седьмого, у меня зазвонил телефон.

Говорил маг.

В этот раз я ответила первой:

– Только не говори, что ты заблудился.

– Я заблудился, – сказал Яр. Мне показалось, что он разговаривает на ходу. – Нет, правда. Ты уже там?

– Я тут уже пятнадцать минут, – призналась я. – То есть шестнадцать. Ой, семнадцать…

– Виноват, – отозвался он. – Но все же подскажи. Вот я вышел на остановке, и…

Я терпеливо объяснила Ярославу, как ему подойти ко мне, и уже через пару минут увидела, как он заворачивает за угол.

Честно говоря, я думала, что это будет сложнее.

Но Ярик оказался молодец. Ещё не потерян для этого города.

Он тоже меня увидел. Махнул рукой. Я величественно кивнула в ответ. Ещё бы я махала каким-то там белым…

Яр был как тогда, несколько дней назад, перед шабашем. Красивый, если смотреть объективно. В своем ненаглядном пальто и темных джинсах. С открытой головой.

А на мне была короткая зеленая куртка и леггинсы. Ну, ещё и кроссовки. И лохматый хвост, скатившийся с макушки куда-то к затылку. Встретились два слоя общества: Яна из среднячков и аристократ-Ярослав. Угадайте, над кем будут больше смеяться? А кого пожалеют?..

Яр почти приблизился ко мне, и я соизволила сделать пару шагов к нему навстречу.

Когда между нами оставалось чуть больше метра, он остановился, и я тоже замерла, поругав себя, что чуть не приблизилась к нему вплотную.

– Ну привет, – пробормотала я. – Вы же, белые, любите приветствия.

– Ну привет, – отозвался он. И заметил: – Я спокойно живу и без них.

Я чуть склонила голову, рассматривая его, и не выдержала:

– А ты чего такой красивый?

– Я таким родился, – заметил Ярослав с гордостью. И перевел стрелки на меня: – А ты чего?

– Чего я чего? – поинтересовалась я. Собрались высококультурные люди и давай чегокать, как гопники на лавочке.

– Чего такая красивая, – пояснил Яр.

– Это ты так пытаешься заявить, что я не соответствую твоим внешним идеалам красоты и смотрюсь рядом по-нищенски? – уточнила на всякий случай.

– Нет, – он помотал головой. – Это я делаю тебе комплимент.

Я неловко рассмеялась.

И стала вспоминать, когда меня в последний раз называли красивой. Даже если и в ответ.

Зря вспоминала! Потому что в голове почти сразу всплыло письмо, накатанное Владом в конце летней охоты на нечисть. Оно у меня до сих пор на старом телефоне хранится. Смелости удалить не хватило.

Вот там да. Там Влад называл меня красивой.

Но его можно понять и простить. Голову мальчика задурманили гормоны, он придумал себе, что влюбился, и объектом его влюбленности стала я. Быть может, и потому, что в момент активации гормонов находилась рядом. И он придумал себе мою красоту.

А вот что ударило Яра, я не знала.

И чтобы не драться в ответ, предложила ему пройтись вдоль улицы.

Ярослав на предложение никак не ответил, о чем-то серьезно задумавшись, и я, не дожидаясь соглашения, пошла сама.

А Яр побрел следом, по непонятным причинам не слишком довольный моим решением.

– А может быть… – заявил он спустя секунд тридцать молчаливой прогулки. – Мы куда-нибудь зайдем?

Я покосилась Яра – он шел справа, со стороны дороги, и будто даже загораживал меня от шума проносящихся машин, хотя метра девяносто в нем явно не было.

Мы остановились возле пешеходного, но не того, возле которого собирались встретиться, а у его соседа.

– Я не хочу никуда заходить, – призналась я. – Только что вышла из дома. Меня там заданиями завалили… Слушай, а как твоя учеба? – осенило меня. – Так ли тяжела жизнь будущего медика, как ее малюют? Хотя я слышала, что вам там спать некогда, а ты ещё умудряешься гулять… и прогуливать.

– Терпимо, – отозвался Яр. – Справляюсь. Может быть, через несколько дней это поменяется, с ног на голову и едва-едва в то же время, ну а пока…

– Почему?

Не слишком мне вдохновили Яриковы намеки.

Но он не успел ответить – светофор загорелся зеленым, и мы поспешили перейти через дорогу. Мне вообще нравятся пешеходные в больших городах: красный горит полторы минуты, а зеленый пятнадцать секунд, и за это время тебе нужно пролететь двадцать метров и остаться в живых.

Тут в голове одна только мысль остается: как бы, черт возьми, успеть.

И сама я еле успеваю. Что уж о людях пожилого возраста говорить?..

Когда мы оказались на той стороне, на телефон пришло оповещение, и мне стало интересно, что же это такое. Ничего интересного не было – по Яночке вновь очень соскучился мобильный оператор, но Яр неожиданно заинтересовался этим событием.

Пару секунд он задумчиво глядел на телефон, а потом спросил:

– А магпочтой ты пользуешься? Понимаю, это изобретение белых, но я слышал, что и у черных оно есть.

– Пользуюсь, – отозвалась я.

Глаза Яра загорелись, и он миролюбиво попросил:

– Не подскажешь название почты?

Адресом для писем в самом деле служило название почтового ящика, и обычно маги ставили в качестве названия свое ФИО, только если не пытались скрыться от товарищей.

А я не пыталась.

Пожала плечами:

– Заболоцкая Яна Алексеевна. Без пробелов. Оригинально, не правда ли?.. А у тебя, Ярослав Владимирович?

Яр фыркнул и заметил:

– Я рад, что ты помнишь мое отчество. Но у меня название куда оригинальнее. Белый Олень. Без пробелов.

– Белый Олень? – переспросила я и рассмеялась. – Серьезно?

Он согласно покачал головой.

Я пару секунд смотрела на него, а потом заметила:

– В принципе, тебе идет. Но почему именно олень? А не осел, например, или буйвол… – я оглянулась вокруг и заметила женщину, выгуливающую собаку на той стороне дороге, – или мопс?

– Когда-то я был маленьким, – начал Яр. – И у меня тогда волосы ещё не успели потемнеть…

– У тебя они и сейчас светлые, – встряла я.

– Не настолько, – он покосился на меня. – Когда-то были совсем… ну, золотыми, наверное, не знаю. А глаза большими и серыми. Да, они у меня сейчас большие и серые.

– Серо-голубые, – поправила я. – В данный момент больше голубые.

– Какая ты внимательная, – Ярослав качнул головой. – Но я не про то. Не совсем про то. Меня так называла мама, с самого детства – Олененок – и когда пришло время мне обзавестись своей магпочтой, я и оставил этого Олененка. Ярослав казался мне слишком скучным. А прозвище, данное мне мамой, хотелось увековечить. Она как раз ушла незадолго до этого.

Он отвернулся.

И мне стало за себя стыдно.

Почему не мопс, ага. Идиотка. Ясно, конечно, что все черные бестактны, но ляпнуть то, что ляпнула я – это уже верх бестактности. Даже отцу было бы за меня стыдно, если бы он услышал, что я тут молочу своим языком.

– Десять лет, – вдруг произнес он. – Десять лет прошло с тех пор, как она умерла. А я прожил на свете восемнадцать. Понимаешь? – Яр покосился на меня. – Без нее уже больше, чем с ней. Но до сих пор вспоминаю о маме хоть раз в день. Вроде бы и отпустил, но не до конца. Вроде и не должно быть так… больно, но даже спустя десять лет боль окончательно не ушла.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю