Текст книги "Зов застывшей звезды (СИ)"

Автор книги: Анастасия Лашко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Раздался визг сирены – скорее всего это Ян поднял шум, когда узнал, что Петя проигнорировал его слова, слегка задержавшись в здании. Время неумолимо сокращалось. У парня оставалось всего два пути: спасаться бегством, пока ещё было не поздно, или же остаться здесь, попытавшись дождаться завершения подсчёта – Пётр должен был знать, сколько времени предоставлял ему невидимый враг.

Совсем скоро в лабораторию влетели охранники. Схватив Петю, они стали тащить его прочь из помещения. Но парень не собирался сдаваться: упираясь ногами и руками, он никак не хотел покидать лабораторию.

– Чёртовы ублюдки, как же вы не поймёте? – выкрикивал разъярённый Пётр, вцепившись руками в форму охранников.– Мы все умрём! Сдохнем, и ничего не сможем с этим поделать!

– Попрошу без этого цирка! – раздался недовольный голос старика вперемешку с кашлем. – Что вы себе позволяете, вламываясь в мою лабораторию?!

– Я должен был знать наверняка!.. – продолжал на повышенных тонах отвечать Змеев.

– Знать, что вы правы? – брови Яна поползли вверх, гнев заискрился в зрачках. От былого старческого очарования не осталось и следа. – И что? Удовлетворили результаты? Вы сумасшедший! Вы не в себе! Прочь из этого места и никогда, слышите, никогда не околачивайтесь у стен научного центра! Ни-ког-да! – Пётр зашипел от обиды, промычав что-то невнятное и яростное в адрес старика, предприняв последнюю попытку вырваться. Не получилось. Обмякнув в руках охранников, Пётр позволил себя вынести. Оставив парня на улице, на ступеньках центра, один из мужчин пригрозил ему пальцем. Тот самый, что несколько часов назад следил за Змеевым в припадке.

– Для твоего же блага лучше здесь больше не появляться.

– Да понял я уже, – огрызнулся Петя, но уже без былой агрессии. – В который раз убеждаюсь: меня окружает непонимающее стадо, среди которых самые разумные оказываются теми ещё баранами, – охранник ничего не ответил, молча развернувшись и уйдя прочь. Пётр сплюнул, отвернулся и медленно побрёл в сторону своего дома. Его не поняли, снова. Посчитали умалишённым и с позором выгнали из научного центра. На душе гадко и противно, перебинтованные раны ныли, только ухудшая и без того отвратительное настроение. Развернувшись, Змеев задержал взгляд на окне, где предположительно должна была находиться лаборатория профессора. Сощурившись, Петя ещё раз сплюнул. Парень прекрасно знал, кому в этот момент было в разы хуже.

Ян Кривоухов, после того, как ему удалось избавиться от незапланированных гостей в своей лаборатории, присел напротив компьютера. Программа давно закончила все свои подсчёты. Ян не глядел на цифры – взгляд был уставлен в пол, на разбросанные Петей бумаги. На сердце учёного было тяжко. Не из-за того, что он выпнул парня из научного центра, а из-за того, что этот парень оказался прав. "Обречены? – задавался вопросом старик. – Не знаю... Теперь я понимаю, что ничего не знаю".

Глава IV. Чёрные дыры в сердце и за красной дверью

В данный момент Петя находился на больничном. Вечном больничном. Когда эта непонятная чертовщина только начиналась, парень решил, что попросту приболел. В каком-то плане он оказался прав: Змеев болен. Болен неизвестностью, на которой стали проявляться редкие светлые пятна. Словно звёздное небо. Только в этом случае отсутствовала вся красота – одно уродство и боль. Как только Пётр всё это выдерживал? Он бы и сам хотел это знать.

Если раньше Петя не знал причину своих страданий, то после инцидента в научном центре кое-что прояснилось: чёрные дыры. Застывшие звёзды звали его из глубин мироздания. Могло прозвучать глупо. Могло прозвучать абсурдно. Пете давно плевать на это. Он пытался докопаться до истины, и теперь его не волновало то, насколько нереальной она могла быть.

Солнце Змеев упомянул неслучайно. Откуда-то он знал, что оно начало темнеть. "Чёрная дыра, да? – спрашивал сам себя парень, шагая домой. – Возможно, это и она. И тогда нам всем настанет конец. Но откуда мне это знать? Неужели голоса нашептали?" Очередной абсурд. Но ведь они что-то говорили? Возможно ли, чтобы Петя понимал их, не осознавая этого? "Шепчут прямо в сознание..." – каждая следующая догадка шокировала больше другой.

Змеев остановился, вздымая голову вверх.

Яркие солнечные лучи жгли глаза.

"Тебе недолго осталось".

Смешок.

Пете тоже.

Остаток дороги до дома Змеев крутил в голове следующую мысль: почему именно ему досталась подобная участь? Что он должен был сделать с вложенными в голову знаниями? Спасти этот мир? От одной только мысли об этом Петю распирало от нервического смеха. Если раньше участь героя ещё могла обрадовать его, то сейчас Петра откровенно тошнило от этой идеи. Он устал. Устал жить и бороться. Ни на что не осталось сил – каждый следующий шаг лишь тупое механическое действие. Голоса ошиблись, выбрав не того. А может это Петя ошибался. За него говорили усталость и боль. Сам же Змеев по-прежнему молчал.

Парень вернулся в общежитие. Ему давно удалось добиться комнаты без соседей – было сложно, но личное пространство хотелось иметь сильнее. К тому же, все нужные лица всегда встречались в коридоре или на общей кухне. Но в последнее время Петя редко стоял у плиты, да и вообще покидал комнату. Всему виной кошмары. Кошмары и отвратное настроение.

От чёрных дыр нельзя было спастись. Никакое чудо не в силах сохранить хрупкое тельце в чудовищной воронке. Ночной кошмар наяву – от одной только мысли Пётр тут же похолодел. Тело сковал страх – Змеев с трудом продолжал стоять на ногах. Хотелось рухнуть на пол и отключиться. Заснуть прямо здесь и сейчас.

Взгляд упёрся в пол – нет, это не выход.

Лёгкого пути не будет.

Жизнь та ещё садистка – лёгкая расправа приравнивалась к помилованию.

Человечество его не заслужило.

Медленно темнота начала заполнять скромную комнатку. Петя хотел лечь спать. Петя прекрасно знал, что заснуть у него не получится. В последний раз ему удалось проспать всего два часа, после чего слух потревожил знакомый шёпот и весь кошмар начался сначала. Парень подошёл к заваленному мусором столу – на нём валялся блистер с нетронутыми таблетками. Снотворное. Змеев не хотел опускаться так низко. Он всегда считал, что сможет справиться с собственным организмом. Но теперь видя, что это были непростые кошмары, вопрос вновь становился открытым: пить или не пить? Вселенная против фармацевтики. Неизведанное против науки. Змеева не волновал исход. Апатия и безразличие начали овладевать воспалённым сознанием – самое время решиться, пока не стало слишком поздно.

Пара таблеток оказалась на языке. Запив их минералкой, Петя прошёл к холодной постели. Скинув куртку, он прилёг, тут же зажмурив глаза. Снотворное не подействует сразу, и Пётр прекрасно понимал это. И всё же парень надеялся, что ему удастся быстро провалиться в сон. Очередную непроглядную тьму, но на этот раз не напоминающую бездонный колодец. Мягкое и тёплое "нечто" – Змеев не мог просить большего.

Кошмары дали знать о себе лишь под самое утро. Петя смог вырваться из пленительного сна – сердце не переставало бешено колотиться, узкие зрачки метались по комнате, в первые секунды не узнавая её. И шёпот. Он был совсем близко. Над самым ухом – на секунду Змееву почудилось, что он смог расслышать голос. Не бессвязное шипение, а настоящий голос. Но лишь на миг, и то он быстро растворился в полусонной реальности, постепенно отрезвлявшей рассудок. Рука неожиданно дёрнулась – её чуть не схватили. Но на этот раз новых отметин на теле удалось избежать. Это удивило – Петя и не знал, что достаточно всего лишь вовремя проснуться. Впрочем, именно в этом и заключалась вся сложность.

Змеев присел на кровать, протирая глаза. Он не знал, сколько проспал. На улице светало – неужели ему удалось пережить ночь? Парень делал успехи. Но это лишь сильнее пугало. За белой полосой следовала чёрная. Пётр уже знал, насколько глубокой может быть тьма. Вряд ли свет окажется таким же.

Отыскав пульт, Петя включил телевизор. Старенькая коробка, доставшаяся от бывших студентов – роскошь. Но Змеева не сильно радовало его наличие. Лишь новости, и очень редко фильмы – больше пользоваться телевизором не было смысла.

Первые же слова диктора одной новостной программы зародили нехорошее предчувствие: "... ожидается похолодание во всех районах города..." Петя тут же выключил телевизор, поднимаясь с кровати и разминая затёкшую спину. "А вот и первая весточка. И как назло нет зимней куртки!" Утреннюю прогулку, ставшей повседневным ритуалом, прервал неожиданный звонок. Сотовый давно не трезвонил так рано – Змеев удивился, поначалу долго вглядываясь в дисплей. Номер незнакомый. Брать трубку не хотелось. Разговаривать с кем-то в последнее также время не было никакого желания. И после очередного ножа в спину от общества, это желание не появилось.

Телефон продолжал раздираться, требуя ответить на звонок.

Петя тоже разрывался: от боли, отравляющей несправедливости...

От желания всё бросить.

Да, такой исход радовал и манил.

Вот только Пете нечего бросать и некуда идти.

Может поэтому он и взял трубку?

– Алло? – голос на том конце провода показался незнакомым. Змеев не сразу узнал в нём Романа Лопатина – лаборанта первой лаборатории. И откуда он только?..

– Алло, Пётр, это вы? – бодрый голос не позволил парню закончить мысль. Почесав подбородок и взяв ключ от комнаты, он вышел в коридор, предварительно захватив с собой куртку. Диалог, тем временем, продолжался:

– Да, это я. Что-то стряслось? Неужели Кривоухову что-то понадобилось?

– Увы, этого я не могу знать, да и звоню, честно сказать, по иной причине, – признался Роман. С каждым последующим словом он всё сильнее и сильнее удивлял Петра.

– Я слушаю.

– По поводу вчерашнего инцидента... Как только я про это узнал, тут же вспомнил одного моего знакомого, который также пророчил гибель всей Земли. Я решил, что вам будет интересно встретиться, поговорить...

– Спасибо, но с поехавшими дел не имею, – поспешил отказаться Змеев. Но одна мысль быстро сменилась другой.

Петю также приписывали к умалишённым.

Это не так – парень готов на всё, чтобы опровергнуть грязную ложь.

В последнее время уверенность начала слабеть.

Лопатин предлагал выход – взглянуть на того, кто действительно потерян для современного мира.

Самоутверждаться за счёт других как-то не хотелось. Но у Петра не оставалось иного выбора. День предполагал быть длинным и безынтересным – его вполне можно было скрасить походом к сумасшедшему.

Спустя десять минут парни встретились у перекрёстка. Роман, облачившись в лёгкую демисезонную тёмную курточку, завидев сгорбленную фигуру Пети, начал махать руками. Змеев только кивнул – вытащить руки из карманов он так и не решился. По дороге к дому, который оказался не так далеко от оживлённой улицы, Лопатину пришлось ответить на несколько вопросов, так сильно волновавших Петра.

– Откуда у меня твой номер? – Роман слегка смутился, тут же отводя взгляд. – Ну, пока ты отсыпался, я решил взять его. Так, на всякий случай. И, как видишь, не прогадал!

– Это мы ещё посмотрим, – такой ответ откровенно не порадовал Петю. Но что-либо изменить было уже нельзя.

– Прости, – виновато понурив голову, продолжал лепетать Роман. Пётр только фыркнул в ответ.

– Сдалось мне твоё "прости"... Ответь мне тогда, зачем ты вздумал помогать мне?

– Банальный интерес! – тут же выдал Лопатин. Змеев схватился за голову. "Эти учёные неисправимы!" Пете удалось не стать подопытной свинкой старика Яна, взамен перейдя в неопытные руки лаборанта-кофемана

Поднявшись на второй этаж типичной пятиэтажки, Роман остановился у красной двери. Постучавшись в неё, проигнорировав звонок, Лопатин отпрянул на несколько шагов. Петя держался поодаль изначально – ему не нравилась эта идея с момента её рождения.

Дверь открылась, и на пороге показался мужчина – настоящий обитатель комнат с мягкими стенами, по одному только виду и поведению. Редкие рыжие волосы выбивались из-под зелёной банданы, на которой узнавался силуэт Будды, всё лицо испещрено шрамами и морщинами. Один уцелевший глаз (второй отсутствовал) не мог сфокусироваться ни на одной из точек. Посеревшая рубашка и брюки, натянутые по самую грудь, не сползали лишь благодаря широким подтяжкам – на ногах домашние тапочки, без одного помпона (противоположный глазу). Волосатые тонкие руки тряслись – они также были покрыты шрамами и ранами разной свежести. В одной из рук проблеснул микроскоп с небрежно приклеенной к нему лупой – странное и непонятное изобретение. Он что-то бормотал себе под нос, совершенно не замечая пришедших гостей. Змеев постоял с минуту, понаблюдав за столь странным явлением, после чего не выдержал и развернулся

– Это всё "мило", но мне пора. – Лопатин хотел было броситься останавливать Петю, но в этом не оказалось необходимости. Парень сам остановился, услышав следующие слова, сорвавшиеся с покусанных губ хозяина квартиры:

– Х-холодает – им нравится х-холод. В космосе туго с теплом – С-солнце стало их домом именно по этой причине. Да-да... Я чувствую, как они нашёптывают мне... эти рифмы. М! В-всё громче и чётче, с каждым г-годом!

– Так, это уже не смешно! – Пётр тут же набросился на Романа. – Это ты ему всё рассказал, а? Признавайся!

– Клянусь, я и словом не обмолвился! – Лопатин тут же отшатнулся от разозлённого Змеева. Парень перевёл взгляд с испуганного лаборанта на мужчину. Он по-прежнему продолжал что-то бормотать себе под нос. Слова не доходили до ушей – шёпот рассеивался в царящем шуме на лестничной площадке. Взгляд устремлён в некуда – Пётр боялся предположить, с кем именно ему удалось наладить связь.

Возможно, слова сумасшедшего и не лишены смысла.

Возможно, Рома верно сделал, что привёл Петю сюда.

Он не один.

Шепчущее проклятье поразило ещё одну жертву.

Змеев не знал, хорошая это новость, или плохая.

Дыхание перехватило – Пётр обернулся назад, на выход из этого дома. Он всегда мог повернуть назад. Но парень продолжал двигаться лишь вперёд – бегство приравнивалось к поражению.

"Даже перед лицом Армагеддона я не отступлю".

Петя чувствовал его приближение, почему и продолжал уверенно стоять на ногах.

– Хорошо, я переговорю с ним! – улыбка тут же обезобразила лицо мужчины.

Путь назад?

Его нет. И не было никогда.

Глава V. Объятые ужасом звёзды

Мужчина отступил, пуская гостей внутрь. Петя, с недоверием поглядывая на него, прошёл в маленькую, словно в коробку из-под холодильника, прихожую. Дальше без Романа парень не решился идти. А Лопатин, чувствуя себя здесь, как дома, сразу прошёл в единственную комнату. Мужчина поворотил за ним, жестами приглашая Змеева идти следом Пётр откровенно не хотел пробираться глубже. Его одолевали не самые приятные ощущения. Но худшее поджидало впереди.

Гостиная была наполнена ароматом самых разных благовоний, от которых выворачивало наизнанку. Минимум нужной мебели и максимум бесполезного барахла. Первым делом Петя обратил внимание на склянки, издалека напоминавшие обычные банки для засола огурцов. Расположившись на подоконнике, они вбирали в себя редкие солнечные лучи, которые с трудом пробивались через плотные, но изъеденные молью шторы. Однако вместо солений в них плавали человеческие останки. В одной из банок Пете даже удалось разглядеть глазное яблоко в сетке сосудов. Мужчина, заметив, что к его экспонатам проявили неподдельный интерес, тут же подошёл к окну.

– Это м-мой глаз, – пояснил он, указывая на то, что осталось у него под веком. – Прямо ложкой! И с-сам. – Змеев с неким ужасом и брезгливостью посмотрел на мужчину, увлечённо продолжающего рассказ. – Д-да... тогда мне показалось, что голоса пробрались в мою голову. Пытался добраться, – голос притих. – К-кстати, моё имя Олег. Олег Ипатов, – неожиданно представился мужчина. Пётр ограничился одним именем.

Помимо банок внимание привлекли разноцветные платки, повешенные на стены вместо обоев, низкий столик, скорее журнальный, но явно не используемый в нужных целях и одинокий матрас где-то в углу. Лопатин, отыскав стул и присев на него, хлопнул в ладоши.

– Ну-с, начнём!

Действительно. Нечего тянуть.

Олег тут же засуетился. Он хотел принести ещё один стул для гостя, но Петя остановил его. "Ничего. Я постою", – парень не собирался здесь задерживаться. От благовоний раскалывалась голова, и клонило в сон. А окна, заклеенные малярной лентой, не открывались месяцами.

– Д-да, вы пришли сюда неслучайно, верно? – Ипатов взглянул уцелевшим глазом на Петю. Он, откашлявшись, начал диалог. "Надо поскорее с этим покончить", – думал Змеев, чувствуя себя неудобно в этом месте.

– Конечно. Я хотел бы спросить, как давно вас тревожат эти голоса?

– Эй, Р-рома, ты опять привёл ко м-мне врача?! – испуганно озираясь на Змеева, заговорил Олег. Лопатин отрицательно помотал головой.

– Нет-нет! Пётр далеко не врач. И скорее ты поможешь ему, нежели он тебе. – Петя фыркнул. Ему слабо верилось в то, что Ипатов мог чем-то помочь ему.

Успокоившись, Олег всё же отошёл от парня на несколько шагов, только после чего раскрыл рот:

– Г-голоса... Опрометчиво их так называть, ой как опрометчиво.

– А что же тогда? – Петя почувствовал, как холод своими склизкими щупальцами стал медленно пробираться к сердцу. И откуда только ему взяться в душной комнате?

– Мы слышим, да-да, отрицать это глупо, но и называть это простыми "голосами"... Очевидно, что это нечто большее. Необъятное. Далёкое. И холодное.

– Сама вселенная, – вырвалось у Змеева. Глаз Олега тут же заблестел, а руки только сильнее затряслись.

– Вселенная! Вселенная! Вы тоже слышите её зов? – Пётр не хотел признаваться, но по-другому разговор быстро зайдёт в тупик. Парень кивнул, на что Ипатов расплылся в дёрганной улыбке.

– Вселенной одиноко. И тем, с кем она говорит – тоже. Но теперь я в-вижу: я не один. – Слезинка скатилась по грубой щеке. Петя поморщился. "Растрогал очередного старика. Как мило".

– Это всё понятно, но давайте вернёмся к голосам. Может, не только они вас тревожат? Не знаю, шрамы, взявшиеся откуда ни возьмись, нечто пострашнее... – Змеев запнулся. На лице мужчины начала прослеживаться быстро нарастающая паника. Свалившись на пол и схватившись руками за бандану, он, раскачивая головой, начал причитать:

– Б-больно... Больно-о-о!.. Живот крутит, будто кто-то размешивает органы ложкой. И каждый раз воронка всё больше и больше-е-е, – голос срывался на рёв. Лопатин, заметив, что ситуация начала выходить из-под контроля, кинулся к хозяину квартиры.

– Олег, с вами всё в порядке? – обеспокоенным голосом спрашивал Роман, пытаясь освободить Ипатова. Но тот уже перешёл на крик, наровясь приложиться головой к полу.

– Петя, чего стоишь? Помоги мне успокоить его! – но Змеев не мог.

Парень стоял на подрагивающих ногах, глядя на человека в истерике.

Глаз, плавающий в банке, уставился на него.

Он наблюдал. Через него наблюдали. И эта воронка...

Змеев прекрасно понял, о чём с таким страхом говорил Олег – эта воронка затягивала его каждую ночь.

"Моя чёрная дыра".

Всё это время она была прямо под сердцем.

Пётр отступил назад, припадая спиной к старому пыльному шкафу. Он сполз вниз и, подогнув под себя ноги, обхватил их руками. Петю всего колотило. Дрожь измывалась над измученным телом. Из-под спадающих на глаза волос Змеев наблюдал за бесплотными попытками Лопатина успокоить Олега. Мужчина, несмотря на приступ, глядел на него в ответ.

Этот ужас в глазе – его собственное искажённое отражение.

"Неужели и я стану таким?"

В двери квартиры кто-то неожиданно стал орудовать ключом. Услышав это, Ипатов пополз в коридор. Роман, тяжело вздохнув, поднялся с пола. «А вот и она». Подойдя к зажавшемуся Петру, парнишка протянул ему руку.

– Кто "она"? – спросил Змеев, прежде чем подняться. Лопатин недвусмысленно улыбнулся.

– Она, – только и раздалось в ответ, после чего в комнату вошли.

Сначала Змеев увидел отвратительно зелёное пальто, из-под которого выглядывало кричащее красное платье. Только потом взгляд поднялся на недовольное лицо девушки. Брови сдвинуты к переносице, на лоб спадали русые пряди, выбившиеся из причёски, а рот представлял собой кровавую ломанную линию. Лишь чисто голубые глаза могли вызвать симпатию. Но в этот раз и они были холодны, складывая не самое приятное впечатление о вошедшей. Встав посредине комнаты, поглаживая Олега, прицепившегося к её талии, девушка грозно произнесла:

– Кто посмел обидеть его? Прекрасно же знаете, что Олежу трудно успокоить! – Лопатин, заметив девушку, тут же обратился к ней, поправляя воротник.

– Катенька, мы не специально. Просто мой знакомый затронул весьма деликатную тему. Кто ж знал, что она вызовет такую реакцию? – Катя перевела недовольный взгляд на Петю. Тот только пробурчал себе под нос неразборчивое приветствие и поднял ладонь. Мягче взгляд не стал.

– Выметайтесь отсюда, – ответила девушка, кидая сумку на матрас. – И без вас проблем хватает. – Змеев не стал спорить. Одним из первых он оказался на лестничной площадке. Пытаясь унять дрожь, которая по-прежнему трясла руки, парень дожидался, пока из-за красной двери покажется Лопатин. Спустя шесть минут лаборант закурил рядом с Петром.

– Немного неприятно вышло, – протянул Рома, смотря на потрескавшийся потолок. Змеев, предпочитая наблюдать за мигающей лампочкой, спросил:

– Сколько ты знаком с Олегом? – Лопатин прикрыл глаза, поднося сигарету к губам и наполняя лёгкие едким дымом.

– Недолго, – послышалось на выдохе. – Я знаю Катю. Через неё уже и с мужем познакомился.

– И как долго ты с ней спишь? – Лопатин скривился, бросая окурок прямо на лестничную площадку. Раздавив его носком ботинка и спрятав руки в карманы, Роман ответил: "Достаточно".

Парни покинули старую многоэтажку. Бесцельно бродить по улицам не было никакого смысла, к тому же и появившийся прохладный ветер всё гнал в более тёплое место. Роман и Пётр забрели в супермаркет, который встретили по пути. Расхаживая между полок с едой, каждый думал о своём. Петя не знал, какие именно мысли осаждали голову Лопатина, зато прекрасно знал свои. Парень сделал бы всё, что угодно, чтобы и они оставались для него загадкой.

Встреча с Олегом не принесла своих плодов. Да, теперь Петя знал, что не один мог слышать таинственные голоса и страдать от ночных побоев, но легче от этого знания не стало. "Я не особенный", – поселилась мысль в голове. А хотел ли Змеев быть особенным? Тем, на кого у вселенной были свои планы? Парень готов проклясть это чёрное небо над головой, усыпанное многовековыми звёздами – отличаться так ему расхотелось после первой бессонной ночи. Но теперь от своего проклятья не скрыться. Куда бы и как быстро Змеев не бежал, его всегда настигнет леденящий само существо шёпот. И это чувство, которое скручивало все внутренние органы – в душе Петя лез на стенку, не зная, куда себя деть.

Раз за разом.

Одно и то же.

Спасения нет. Выхода, как выяснилось, тоже.

Что же делать?

"Спасите!"

Немой крик о помощи давно застрял в горле, душа посильнее наворачивающихся от обиды слёз.

– Как там солнце? – неожиданно решил поинтересоваться Пётр. Самобичевание до добра не доведёт. Поэтому, чтобы не позволить отчаянию вновь зажать в своих крепких объятьях, Змеев разрушил нависшую тишину. Лопатин, вздрогнув от неожиданности, не сразу понял, о чём его спрашивали.

– А-а, солнце, – протянул лаборант, почёсывая подбородок. – Честно: я понятия не имею. Работаю в другой области, а после того инцидента Ян Владимирович перестал со мной общаться, – тут Лопатин взглянул на часы. Схватившись за голову, он поторопился к выходу из супермаркета. "Ой, совсем забыл, мне же пора!" – пожав руку Пете и попросив не отчаиваться, Роман скрылся в толпе покупателей с тележками. Змеев с лёгкостью отпустил его. От Романа, как и от всех в этой ситуации, не оказалось никакого толка.

Ещё немного побродив по магазину, у Пети скрутило желудок. На этот раз от голода. Взяв палку колбасы, хлеб и две бутылки пива, он направился к кассе. Алкоголь Змеев считал одним из лучших среди снотворного, к тому же в какой-то степени ещё и приятным. Но раскалывающаяся по утру голова совсем не привлекала, почему и было решено отскочить пивом.

В комнате, приготовив себе скудный обед, Змеев включил телевизор, прилипнув к экрану. Проблемы с интернетом давали о себе знать, из-за чего приходилось терпеть постоянную рябь. В основном все новости были о неожиданном похолодании, обрушившемся на город. Синоптикам оставалось лишь разводить руками – они не могли объяснить столь странное явление. А Петя мог. Мог, но не хотел признавать собственные догадки. Это страшно. Это невыносимо. Но сейчас, уплетая наскоро приготовленный бутерброд, всё это воспринималось не так остро, как раньше. Паника постепенно уступала. Жаль только, что этот шаг совершался перед очередным нападением.

Послышался грохот. Сначала парень не понял, откуда он доносился. Он жил в одной единственной комнате. Если бы что-то произошло, то Змеев заметил бы. Но на вид никаких изменений. А грохот был. И парень готов поспорить, что слышал его у самого уха.

Колбаса застряла в горле, а сердце ушло в пятки. Выключив телевизор и прислушавшись, Петя осторожно поднялся на ноги, обходя скудные метры. Ничего. Всё на своих местах. Где-то промелькнула тень – Пётр развернулся, но никого не обнаружил. "Наверняка это из-за рассказов того психа", – решил Петя, подходя к кровати. Кусок больше не лез в горло, да и лишние минуты сна таковыми не будут. Недовольно взглянув на снотворное и запив его алкоголем, Петя лёг в прохладную постель. "Плевать, что будет и не будет! Меня это не касается. Не сегодня", – с этими мыслями парень зажмурил глаза, про себя молясь всем известным Богам, прося, чтобы сон поскорее овладел его воспалённым сознанием. Ещё одна минута в реальности и он не выдержит.

Космос.

Шёпот.

Чёрные дыры, которые, казалось, поселились в нём самом.

И тот сумасшедший, как предупреждение.

Нет. Петя ещё не слетел с катушек. Не сдался, хоть и весьма близок к этому.

"Кто, если не я?" – крутилось в голове.

Он не знал, откуда такие мысли, но знал наверняка, что они неспроста.

Спустя полчаса Петру всё же удалось заснуть. Раздался очередной грохот. Но Змеев его уже не услышал.

Глава VI. Единственный спаситель на всю вселенную

Впервые за долгое время Пете снился сон. Впервые за долгое время он не хотел видеть все те образы, которые решило сгенерировать его воспаленное сознание. В этот раз Змеев обошёлся без типичной психоделики или чёрного экрана. Страх. Животное чувство, разрывающее его нутро. Парень наблюдал за собственной исхудалой фигурой со стороны. Она в панике бежала куда-то в темноту, спотыкаясь. Всё дальше, глубже, не щадя собственных пяток. Угрозы не было видно. Змеев просто бежал, спасаясь от невидимой опасности. Затем кадр резко сменился. Перед Петей предстало его собственное лицо: впалые щёки, красные глаза с лопнувшими сосудами, грязная чёлка, свисающая до бровей. Один глаз начал дёргаться, затем дрожь напала на всё тело. Голова Петра затряслась, затем руки, начавшие ползать по лицу. Где-то в темноте сверкнула ручка ложки – темнота. И вновь картинка – Петя поднёс ложку к глазу. Мгновенье и снова всё потухло. Лишь нечеловеческий крик разлился по округе. Лицо всплыло из тьмы в третий раз – искажённое яростью и болью, с окровавленным месивом вместо правого глаза. Змеев тяжело дышал, сжимая в одной руке своё импровизированное оружие, а в другой – вырванный с корнем глаз. Рука медленно поднялась вверх, к лицу. Направив залитый кровью зрачок вперёд, сухие губы прошептали: «Они смотрят». Из черноты показались руки – они впились в бледную кожу, утаскивая Петю к себе, в саму пучину отчаяния.

На этом моменте, в холодном поту в собственной кровати, Змеев и проснулся. Его всего колотило, голова раскалывалась, словно после хорошей пьянки. Но если похмелье ещё может пройти, изрядно помучив организм перед тем, как захлопнув за собой дверь, то вот от ужаса, пустившего корни в сердце и обвив ими сознание, так просто не избавиться. Это паразит, вредитель, который раскинул свои хорошо подготовленные сети по всему телу жертвы. Петя прочно впутался в эту паутину, не в силах выпутаться и дать достойный отпор. Да и как ты можешь противостоять, если толком не знаешь, кто твой враг?

Тело продолжало дрожать от холода. "Неужели страх настолько силён?" – удивлялся парень, кутаясь в одеяло. Тут взгляд упал на окно – оно было приоткрыто. Именно из небольшой щели в комнату поступал холодный воздух. Змеев, обматерив себя, быстро соскочил с кровати и побежал к окну. У этого окна он и застыл.

Весна.

Природа пробуждалась ото сна.

На улице тонким слоем лежал снег.

Белоснежным одеялом он укрыл машины и деревья. Петя во все глаза смотрел на белоснежную пелену. «Снег? Весной? Да вы издеваетесь?!» Пётр вернулся на кровать. Порывшись в простыне, он достал телефон. Нужно было выяснить, что творилось с внешним миром. Но СМИ молчали – никто не мог толком объяснить выпавший посреди весны снег. Синоптики также разводили руками – Змеев давно потерял веру в этих шарлатанов.

– Всё это бесполезно! – со злостью швырнув телефон на пол, парень схватился за голову. Петю не столько расстраивало само наличие снега, как то, что это происходило быстро и с ним. Мир менялся. И скорость этих изменений росла не по дням, а по часам. Пётр просто не успевал за таким ритмом. Он терялся, всё больше запутываясь: "Кто я?", "Что происходит?" И этот чёртов холод... "Окно!" – Змеев нехотя встал, подходя к подоконнику. Рука упала на форточку, с шумом захлопывая её. Взгляд тусклых глаз пробежался по округе – снег. Этим парня уже не удивишь, а скорее только расстроишь. Но что-то всё же заставило черты лица Пети оживиться – солнце. Карликовый гигант, греющий "живую" планету, начал чернеть. И до этого момента в научном центре Петя заметил странные тёмные завихрения. Но сейчас картина несколько изменилась: казалось, что солнце уменьшилось в своих габаритах. Темнота расползлась дальше одной жалкой точки, заполнив собой добрую половину светила. От этого на улицах и царствовал свирепый ветер вперемешку со снегом. Солнце затухало. Постепенно и жизнь на Земле затухнет. Петя не хотел затухать вместе с ней.

Голова стала набухать от голосов. Шёпот звенел в ушах, проникая в каждую клеточку мозга. Казалось, что этот шёпот везде – циркулировал вместе с кровью по всему телу. Змеев помотал головой, пытаясь избавиться от навязчивых голосов. Ему сейчас было не до этого. Следовало что-то делать, а не загибаться в углу собственной комнаты, вслушиваясь в навязчивый шёпот.

Змеев побежал к двери. По дороге парень поскользнулся, проехавшись носом по полу. Поднявшись и чертыхнувшись, он обернулся. На полу виднелась размазанная лужица крови, с отпечатком ноги. Перепугавшись, парень начал осматривать себя. Повреждение обнаружилось сразу: на левой лодыжке зияла кровавая рана. Петя удивился – он не чувствовал боли. Совсем. Выступающее наружу мясо и залитая кровью нога вводили в страх, но не причиняли никакого дискомфорта.