Текст книги "Луна (СИ)"

Автор книги: Анастасия Романчик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Вы еще не выбрали себе наряд для фестиваля? – поинтересовался он, не отвечая на ее вопрос.

– А зачем вам... знать о моем... наряде? Разве это не мое личное дело? – опустила взгляд ученица.

– Я знаю, что у вас нет отца, и ваша мать практически не работает, а бабушка умерла месяц назад. И я хотел бы сделать вам скромный подарок, надеюсь, вы согласитесь его принять. Мне будет приятно, если вы на фестиваль наденете мой подарок, – он протянул ей белую коробочку.

– шо леа Мерилин, а зачем вы делаете мне подарки? – нахмурилась подозрительно Греса, не принимая подарка и глядя на него, словно ей протягивали бомбу замедленного действия. – Я вам не родственница, зачем?

– Просто, я хочу сделать вам приятное. Разве я не могу сделать подарок своей ученице? Разве в этом есть нечто предосудительное?

– Мне, кажется, вы оказываете мне знаки внимания, а об это будут говорить.

– Греса, даже если бы это было так, вы уже не маленькая девочка. Но поверьте мне, в этом подарке нет никакого намека на то, в чем вы меня подозреваете. Сделайте мне приятное, и примите подарок, я этого очень хочу.

Греса со вздохом приняла коробочку, но пока не вскрывала ее.

– Спасибо, – проговорила она сухо.

– Увидимся завтра на фестивале, – улыбнулся Мерилин загадочно.

– Да, – произнесла девушка и, развернувшись, направилась вслед за ушедшими подругами.

Серые глаза молодого учителя на миг стали оранжевые. В душе мужчина торжествовал. Его маленький обман прошел удачно, а все благодаря празднику и нежеланию девушки выслушивать насмешки одноклассников. Целый месяц Дэрк терпеливо ожидал и любовался неприступной Гресой. Как же ему хотелось обнять ее и поцеловать, попробовать вкус карминовых губ. Девушка тревожила его, и он не мог ничего с собой поделать. Тянулся к ней как мотылек к огню. Дэрк не забыл о табу, но не хотел о нем вспоминать прямо сейчас. Он хотел испытывать эти щемящие и прекрасные чувства.

Часы до фестиваля казались ему бесконечными и, когда долгожданный день наступил, Дэрк был одним из первых кто пришел в школу. Разукрашенные и разодетые школьники, ларьки со сладостями и сувенирами его мало волновали. За тысячу лет жизни бог войны видел тысячи праздников множества поколений людей. Добрую половину он не помнил, да и не старался запоминать, хотя устраивались праздники и в честь бога войны. Смертные для Дэрка были игрушками, недолговечными и похожими друг на друга. Реакция девушек и женщин (а сменил он их немало) для бога войны была предсказуема. Вначале приходил страх от внимания самого жестокого бога в пантеоне, покорность, затем безумная страсть, ревность и... смерть. Да, бывшие любовницы, не хотевшие понимать, что для бессмертного они всего лишь маленькая страница из жизни, зачастую погибали в огне ярости Дэрка либо кончали жизнь самоубийством из-за его невнимания и холодности. Женщины быстро надоедали богу войны.

Но сейчас все было по-другому. Смелость, с которой говорила Греса о боге войны, будоражили кровь Дэрку. Любой другой смертный давно бы лишился жизни за дерзость, но не Греса. Она не боялась погибнуть от руки бога война, не тряслась от страха при упоминании его имени и... презирала его.

Сердце Дэрка забилось быстрее, когда она все-таки пришла в белоснежном платье из тонкой нежной ткани достойной богини. Одноклассницы завистливо смотрели ей вслед, а бог войны "пожирал" ее взглядом. Как же она прекрасна!

– Вы все-таки пришли, Греса, – подошел он к ней.

– Да, но скоро уйду, я не люблю фестивали, – улыбнулась она.

– Тогда подарите мне танец, раз надолго не задержитесь на фестивале. Надеюсь танец не вызовет у вас подозрений? А то, я буду единственным учителем, который еще не танцевал, – мужчина кивнул на приплясывающих учительниц в паре со старшеклассниками.

Греса хихикнула, протягивая ему руку.

– Не думала, что у вас есть недостаток в желающих потанцевать с вами.

– Увы, в нашем мире мужчины приглашают дам, а не дамы кавалеров. И свой первый танец на фестивале я хотел подарить вам.

Он осторожно взял ее за руки и повел в танце. Изредка мужчина чувствовал запах волос Гресы, кожи. Дэрк мог разглядывать ее бесконечно. Но, как и все приятно танец быстро закончился и бог войны с трудом разжал руку, чтобы выпустить ладонь Гресы.

– Спасибо за танец, шо леа Мерилин, вы хороший танцор, – улыбнулась напоследок девушка. – Мне пора, желаю приятно провести время и повеселиться. Да пребудет с вами благословление Шиодака в этот светлый день.

Дэрк искривился, провожая ее удаляющуюся фигуру взглядом. Шиодак последний, от кого бы хотел получить благословление Дэрк. Верховный бог Шиодак и сын Ареска недолюбливали друг друга. У Шиодака был отвратительный нрав, его капризная и "сладковатая" натура бесила воинственного бога. В то время, как Дэрк на поле брани ощущал все прелести войны: убойный запах немытых солдатских тел, вкус песка и крови во рту, боль от колотых и резаных ран, Шиодак почивал на лаврах. Ведь больше всего ему молились горожане и преподносили дары, когда на улицах царил голод. И изнеженное, развращенное доступными удовольствиями и постоянным пьянством существо таким, каким был Шиодак, вызывало в боге войны жгучую ненависть.

Воспользовавшись моментом, когда в небе появились первые запущенные шары, Дэрк покинул фестиваль вслед за Гресой. Он видел ее следы, как если бы на землю разлили яркую краску. Ее путь лежал в парк. Еще раньше Дэрк заметил, что девушка не любила возвращаться домой. Она не могла долго находиться в пустом доме. Девушка взяла за привычку навещать места, куда посетители парка не заходят, предпочитая ухоженные каменные дорожки.

Греса вышла на большую поляну, окруженную как древними стражами деревьями, пустившими нежные молодые листочки. Вся поляна была усеяна весенними мелкими цветами желтого, красного и даже синего цвета. Аромат стоял изумительный, такой, что хотелось остаться в парке надолго. Деревья обвивали лианы с бутонами цветка Мерилин. Всего несколько дней до лета и тогда распуститься Мерилин.

Дэрк скрылся на дереве, сидя на ветке. Оранжевые глаза внимательно наблюдали за каждым движением девушки. Даже отсюда он ощущал ее запах. Он дурманил и манил. Искушение сильно как никогда, но бог войны всеми силами боролся с ним, напоминая себе каждую минуту о табу, наложенное его отцом на отношения со смертными. Можно предаваться страсти, но не любить смертного. А Дэрк отчетливо понимал, что именно в сетях любви он и оказался. Коварное чувство, оно настигло и его. Сколько женщин он поменял, прежде чем встретил Гресу? Много, слишком много для смертного и немного для бессмертного.

Девушка, несмотря на холод, что тянул от земли, легла на травяной "ковер". Запах весенние цветы имели немного резковатый, но в то же время приятный и тягучий. Мерилин, конечно, пахнут намного лучше, но до их цветения еще ждать конца весны. И только тогда они порадуют горожан нежными бутонами и восхитительным ароматам. Греса улыбнулась. Мерилин. Не зря же ее любимый цветок называют точно так же как его. Мужчина, заставивший ее сердце биться быстрее и гнать по венам горячую кровь. Она прикрыла глаза, приложив руку к сердцу, вспоминала его облик. Возможно, что между ними могла вспыхнуть любовь?

Греса нахмурилась, когда до нее донесся знакомый запах. Она подскочила, быстро раскрыв глаза. Вперемешку с весенними цветами поляну покрывали Мерилин. Изумлению нет предела. Зеленые бутоны никак не могли так скоро раскрыться.

– Могут, если того хочет божество, – услышала голос девушка.

Греса повернулась и встретилась взглядом с апельсиновыми глазами. Он выглядел точно так же как при первой их встрече.

– Божеством? О чем вы, шо леа Мерилин?

– Я сын Ареска и смертной женщины, Греса, – маленькая ложь, для достижения цели. – Отступник, полукровка.

Она долго смотрела на него, медленно осознавая сказанное им. Даже в то, что он полукровка и сын верховного бога с трудом верилось. Слишком редкое явление, чтобы быть правдой.

– Греса, – приблизился к ней слишком быстро для смертного и, взяв руку, поцеловал ее пальчики. Девушка растерянно отстранилась. – Едва я тебя увидел, как потерял покой и разум. Я грежу только тобой. Я не могу спокойно жить, зная, что мы не вместе. Греса, я люблю тебя.

Вокруг их фигур закружили лепестки Мерилин. И запах цветов дурманил разум. Девушка изумленно смотрела, как мир кружиться вокруг нее, а она вертится в безумной хороводе вместе с ним.

– Так нельзя, – произнесла девушка беспомощно, – мы не можем.

– Я просто люблю тебя и мне все равно.

Прежде чем девушка сумела отказать, он поцеловал ее.

– Мерилин, моя луна, – прошептала Греса, обняв его и прижимаясь всем телом к нему. Что толку скрывать, она тоже любила его. – Моя луна.

– Я всегда буду с тобой, твоей луной, только твоим, всегда...

 ***

Мир заиграл другими красками. Все стало таким необычно ярким, а в душе порхали бабочки. Почему именно бабочки Греса не знала, но так казалось.

Она так и не сомкнула глаз, после вчерашнего безумства. Иначе не назовешь. Он был нежен и прекрасен, в тот момент ей не хотелось думать о правилах и обществе, что могло их осудить. Они любили друг друга и кто им судья, кто вправе им мешать?..

Подружки налетели на нее как гарпии на добычу и стали осыпать вопросами.

– Он тебя пригласил на свидание? – вопрошала одна.

– Нет, мы просто танцевали.

– И что не предложил проводить до дома? – интересовалась вторая.

– Девочки, отстаньте! – воскликнула Греса, пытаясь вырваться из капкана. Да куда там, две сплетницы не желали отпускать свою жертву.

– Вся школа только о вас двоих говорят! – вещала Люсинда. – Это ж надо учитель и его ученица!

Обе подружки Гресы могли сойти за близняшек. Лохматые прически, веснушки на лице, глаза, правда, разного цвета. Люсинда на полсантиметра выше и полнее настолько же. В школьной форме они смотрелись забавно и еще больше походили на сплетниц.

– Между нами ничего нет, – поправила сумочку Греса, скрывая краску смущения.

– Так уж и нет? – лица подружек лучились любопытством. – Мы же видели, как он на тебя смотрит. Как кошка на мышку. Казалось бы, съел бы тебя, если б кто позволил.

– Не говорите глупости, между ученицей и ее учителем не может быть отношений.

Но подружки считали иначе. Они продолжали терроризировать ее вопросами до самого класса, пока не прозвенел звонок и не вошел преподаватель.

В то же время Дэрк стоял возле окна и смотрел на школьный двор. В руке он держал кружку с крепким кофе и задумчиво помешивал маленькой ложечкой напиток. Кроме него в учительской никого не было. Парень внимательно прислушивался к себе. Определенно ему мало вчерашнего дня и хотелось еще и еще. Ему хотелось зарычать от всех условностей, что их ограничивали. Но одного он точно добился, теперь она целиком принадлежала ему.

– Я слышал, вы завели интрижку с ученицей. Гресой, верно? – послышался голос вместе со скрипом закрывающейся двери.

Дэрк холодно развернулся к говорившему и выпил из чашки кофе, чтобы скрыть раздражение и гнев. Он успел невзлюбить учителя, стоявшего перед ним. Противный и скользкий тип, а еще Дэрк определенно знал, что он педафил. Маленькие девочки посещали его дом чаще, чем взрослые женщины.

– Я не знаю, кто распускает эти слухи, но между мной и ученицей ничего нет, – произнес с нотками металла бог войны.

Сальные глазки учителя прищурились. Учитель физкультуры в меру подтянутый мужчина среднего возраста. Он умел скрывать скелеты в шкафу, поэтому еще никто не догадался о его пристрастии к молодым телам. Все, кроме Дэрка. Бог войны видел человека насквозь и все его грязное белье, не являлось тайной.

– Да ладно, бросьте, от меня вы можете не таиться. Девчонка действительно ничего, аппетитная.

– Мне не нравится этот разговор, – Дэрк развернулся обратно к окну, стараясь скрыть внезапно вспыхнувшие оранжевым цветом глаза. Признак ярости. Дэрк едва себя контролировал. Кровожадное нутро требовало крови наглеца.

– Ну почему? – глумливо оскалился физкультурник. – Я прекрасно вас понимаю, Мерилин. Такая шаловливая сучка не может не привлекать. Я думаю, скоро все равно красавицу кто-нибудь оседлает...

Он не успел договорить, как захрипел, захлебываясь собственной кровью. Мужчина с изумлением смотрел на оскал юноши с занесенной окровавленной рукой.

– Никто... не смеет... называть ее шаловливой сучкой! Тем более такой кусок мяса, как ты! – разъяренно прошипел Дэрк, прежде чем учитель физкультуры скончался прямо на полу с выпученными глазами.

Снова не сдержался. Придется раскопать скелетов физрука, чтобы как говорит отец, прикрыть голый зад.

Когда вошли другие учителя, пришлось изображать из себя перепуганного человека, поскуливающего и с ужасом смотрящего на труп в учительской. Лишь одна директриса поняла, что произошло на самом деле, но она благоразумно промолчала.

Учеников в связи с убийством выдворили на улицу и отменили уроки. Греса стояла в толпе и смотрела, как отпаивали успокоительным Мерилина. Подружки, когда к ней вернулись, успели вынюхать самые пикантные подробности.

– Опять Дэрк шалит, – произнесла Нааса. – на теле ожоги и разорванное горло, да и знак, висящий на стене, тоже доказывает, что именно Дэрк нашего физкультурника отправил на тот свет. Единственный кто его видел – это шо леа Мерилин.

– Он его видел, и Дэрк его не убил? – изумилась Греса и одновременно ужаснулась. Сегодня она могла лишиться возлюбленного.

– А ты думаешь, – фыркнула Люсенда. – Не убил, как видишь.

– А за что он убил нашего учителя?

Люсенда наклонилась над ее ухом.

– Он был педафилом, Дэрк его за это на тот свет отправил. Мать какая-то за изнасилованную дочку попросила у бога войны. Он откликнулся.

– Думаю, Дэрку теперь многие молятся, чтобы он покарал преступников, ушедших от обвинений, – покачала головой Нааса. – Все в ужасе, даже преступлений стало меньше. Все бояться того, что Дэрк придет и по их душонки. Ничего нельзя скрыть от божества, тем более, от бога войны.

– Теперь его еще прозовут богом мести, – произнесла Греса, удерживая себя на месте, чтобы не броситься на шею к возлюбленному.

Вечером они встретились на той же поляне что и пару дней назад после фестиваля. Она лежала на его красном плаще, подставив лучам солнца прекрасное лицо, прикрыв веками глаза от удовольствия. Он проводил по ее обнаженной коже бутоном цветка Мерилин. На лице мужчины играла улыбка. Дэрк явно не мог до конца насладиться обликом возлюбленной.

– Мерилин, я все думаю, почему Дэрк не тронул тебя? – нарушила молчание девушка. – Раньше он раньше не убивал свидетелей?

– Я не хочу говорить на эту тему, – отвернулся бог войны.

– А все же? – она заставила его посмотреть себе в глаза.

– Может потому что я его брат, – сделал якобы предположение.

Греса перестала задавать вопросы и лишь произнесла:

– Сегодня мне стало страшно, потому что я могла потерять тебя навсегда.

Он насмешливо хмыкнул и коснулся губами ее маленького носика.

– Не надо бояться, – произнес Дэрк, – я же обещал тебе, что буду всегда с тобой, до самого последнего твоего вздоха.

– Но я хочу, чтобы мы были вместе и после смерти, – надула карминовые губки Греса.

Дэрк предпочел не отвечать.

Глава 4

Будь осторожен в желаниях, никогда неизвестно кто начнет их исполнять

Настоящее время...

Греса стояла возле небольшого озера на цветочной поляне в парке. Дэрк наблюдал за ней, сидя на камне. Он пытался понять, как смог не заметить беременности девушки. Просто нереально, но это действительно так. Ребенок оказался невидимым для его всепроникающего взгляда. А раз так, то его не увидит и Ареска.

– Греса, – позвал Дэрк.

Девушка обтряхнула руки подошла к нему и села рядом, позволяя поправлять себе волосы и гладить по лицу.

– Как давно ты беременна?

– Три месяца, – сказала она, опустив взгляд. – Я боялась, что ты не примешь его, но я рада, что все обошлось. Я хочу мальчика, и чтобы он был похож на тебя.

У бога война в глазах зарябило. Три месяца! Как же так? Три месяца не с куста же взялись! Каждый день возлюбленная проводила время с ним. Не верилось, но, правда, такова, что ребенок длительное время оставался незаметен.

– Кто знает о твоей беременности? – поинтересовался он.

– Мама и школьная медсестра,– наивно хлопала глазками Греса. – Медсестра сама догадалась и сообщила только матери, а так никто не знает. А что?

– Ничего, все нормально.

Девушка не подозревала, что своим ответом подписала сразу двум людям смертный приговор. Дэрк не желал рисковать и если надо он убьет даже собственную тещу...

 ***

Свести вместе маму Гресы и школьную медсестру не составило труда. Их воля оказалась податлива как пластилин. Они не заподозрили, что ими манипулировали. Герда сама назначила встречу в одном из ресторанов, где часто проводила время после работы.

Дорогой ресторан "Лунная ветвь Сатанхи" с красивой яркой обстановкой, приятным музыкальным сопровождением привлекал взгляды простого люда, и являлась лакомым кусочком в сфере бизнеса. Сюда приходили не только отобедать или поужинать в романтичной компании либо в полном одиночестве, но и заключить важную сделку, провести переговоры. В ресторан заходили сливки общества. Конфиденциальность гарантировалась. Столики отгорожены непрозрачными стеклянными барьерами. Внутри могла быть любая картинка, вплоть до берега моря или диких лесов западного континента. Желание клиента закон.

Медсестра пришла. Разведенная женщина лет сорока около десяти лет проработала в школе. И прекрасно понимала, что может испытывать мать несовершеннолетней девушки, узнав о ее беременности. Поэтому она быстро согласилась встретиться с Гердой.

– шо дуа Герда, вы давно меня ждете? – спросила медсестра, скромно оглядывая помещение. Она была пухлой и на фоне красивой Герды смотрелась простушкой. Мать Гресы умела производить впечатление на собеседников. В черном платье и сигаретой в руках, с завитыми аккуратно уложенными белокурыми волосами, она смотрелась шикарно.

– Не очень. Садитесь, – Герда указала длинным красным ногтем на место напротив себя.

– Спасибо.

Неуклюже женщина села на стул под внимательный взгляд Герды, пристально изучающей ее. Казалось, что они находятся не в ресторане, а в мегаполисе на крыше самого высокого здания. На горизонте виднелся вечный закат с красными полосками на небе. Луна так и не появилась. Последнее время Герда почему-то не любила луну и предпочитала забывать о ее существовании.

– Я вот, что хотела вас спросить, – начала Герда, спустя минуту напряженного молчания. – Вы не знаете, кто может быть отцом ребенка моей дочери?

– Вообще-то я не интересуюсь личной жизнью учеников нашей школы, – пожала пухлыми плечами женщина. – Ее подозревали в связи с нашим преподавателем по истории, но ничего не подтвердилось. Они если и встречаются, то только на уроках.

– Какой у нее срок?

– По моим подсчетам месяца три-четыре, точно может сказать только врач.

– Никаких врачей, – фыркнула Герда, – от них одни неприятности. Значит, аборт нельзя сделать.

– Что вы! – изумилась холодности матери медсестра, – Нет, конечно, срок слишком большой! Ей однозначно нельзя делать прерывание беременности только рожать!

– Спасибо, что согласились со мной встретиться, я сама выбью из своей чертовки всю дурь и выясню имя того подонка, обрюхатившего ее.

Школьная медсестра находилась, мягко говоря, в шоке после "милой" беседы с матерью ученицы. Теперь она не удивлялась, почему Греса так рано бросилась в объятия мужчины. С такой мамой как Герда ничему нельзя удивляться.

Они вышли вместе, хотя и шли порознь...Женщины погибли быстро, они не успели понять, что произошло. У обеих дымились дырки от пуль во лбах.

Дэрк светиться не желал, он вложил только что убитому мужчине пистолет в руку. Он поймал обычного отморозка для этого дела и, не задумываясь, когда закончил, пустил ему пулю в висок. Все сделано, словно убийца вначале застрелил женщин, а потом себя.

Бог войны знал, как расстроиться девушка, когда узнает о смерти матери, но иначе не мог. Чем меньше языков, тем лучше. А скоро он и вовсе увезет девушку из городка, подальше от чужих глаз. Их ребенок родится тайно.

 ***

– шо дуа Герса, так как ваша мать, шо дуа Герда погибла, и вы остались сиротой, то государства возьмет опеку над вашим будущим, – вещал член опекунского совета.

Греса сидела на диване с каменным лицом. Криво и ехидно улыбалась. Конечно, они не упомянули ее отца, никто не знал кто отец Гресы, иначе бы у нее другая была бы приставка к имени. Именно поэтому ее сделали круглой сиротой.

Работник еще что-то говорил, но потом собрал папку с бумагами и ушел, сопровождаемый директором школы. Гости давно разошлись, посочувствовав и передав свои самые наилучшие пожелания пережить потерю.

Директриса вернулась и присела рядом с застывшей фарфоровой куклой Гресе.

– Если понадобиться моя помощь, обращайся, школа на твоей стороне, – произнесла женщина, неловко взяв девушку за руку.

– Спасибо, шо геа Зер, но мне ничего не надо, – холодно сказала Греса, даже не глядя на женщину.

Крякнув, директриса беспомощно развела руками и встала, чтобы выйти из дома.

– Греса, прошу тебя только об одном. Не делай глупостей, это того не стоит, – напоследок бросила женщина и вышла.

Когда последний человек покинул окончательно опустевший дом, из глаз девушки брызнули слезы и она вначале едва слышно, а потом громко завыла. Ей хотелось рвать и метать, разнести все в доме, и здание по камушкам разобрать. Руки, казалось, сами собой смыкались на горле убийцы. Как он посмел убить, как посмел забрать ее жизнь? Вначале бабушка, а теперь мать. Сколько раз судьба будет с корнем вырывать самое дорогое в ее жизни? А последнее, что помнила Греса это сору с матерью. Она так и не успела сказать Герде, как сильно любила ее. Теперь никогда не скажет, Герда мертва. Пути дороги назад не существует. Даже весь пантеон богов не сможет вернуть ей маму...

– Дэ-э-эрк! – закричала Греса на весь дом. – Ты слышишь меня, Бог войны?!! Услышь мою молитву!! Убей их, убей их всех!!! Таким как они нельзя жить, нельзя чтобы они безнаказанно убивали!! Ты бог войны и я объявляю им войну!! Убей!! Убей их всех!!

Обычный всплеск эмоций. Но девушка и подумать не могла, что ее крик услышит адресат и уж, тем более, что страшную просьбу выполнят...

Дэрк стоял возле стены и слышал ее мольбу. Что ж, ради любимой он готов и сотни выкосить, лишь бы она была счастлива.

– Мерилин, – охрипшим голосом позвала Греса.

– Я здесь, – отозвался он и, приблизившись, обнял хныкающую возлюбленную.

– Мне так больно.

– Я знаю.

– Почему самый дорогие мне люди уходят? – не дождавшись ответа, она коснулась лбом его лба. – Я не хочу потерять нашего малыша и тебя, моя луна. Это будет слишком жестоко. Я не вынесу этого.

– Я с тобой, моя маленькая девочка. Я увезу тебя отсюда, там не будет боли, там мы сможем быть счастливы.

– Когда?

– Скоро, – поцеловал ее в губы и поднял на руки, чтобы отнести наверх...

 ***

Ночь. Заключенные давно спали, даже охранники и те зевали в кулак. Тишину нарушало лишь редко похрапывание, капли воды, да скрежет старой двери, что не закрывалась, и ее беспокоил разыгравшийся ветер. Тихая ночь. На небо вылезла луна тут же окрасившаяся в красный цвет. Кто-то из надзирателей как раз выглянул в окно и едва удержался, чтобы не сделать рукой защитный знак.

– Не иначе как Сатанхи гневается, – произнес он, налив себе крепкого спиртного и одним залпом опрокинул его в рот.

Он не заметил, как замок двери тихо щелкнул. Его закрыли.

Тот, кого мучила бессонница, мог видеть, как по коридору шел прекрасный пепельноволосый юноша с горящими оранжевыми глазами. Красный костюм сочетался с алыми губами парня. Его облик навевал ужас и страх. Люди, увидевшие его, попытались спрятаться под одеялом или под кроватью, молясь, чтобы беда прошла стороной.

По коридору как раз проходил надсмотрщик. Он не сразу увидел юношу. Первое что он узрел – красные ботинки, оставляющие за собой огненный след. Мужчина с небольшим животиком нервно сглотнул и поднял взгляд. Юноша стоял и изучал его. У законника задергалось веко, затряслись руки вместе с ногами. Он боялся пошевелиться.

– Брысь, и чтобы носа не показывал! – прошипел пепельноволосый парень.

– Так точно, да здравствует вечно бог войны Дэрк! – трясущимися губами пропищал мужчина.

– Брысь! Хватит кудахтать! – с раздражением бросило божество, едва сдерживая себя от расправы.

Трижды повторять не пришлось. Надсмотрщик дал деру со стремительности ракеты, спотыкаясь и бесконечно оглядываясь. Когда он скрылся из виду, Дэрк повернулся к первой камере, из другой клетки за ним наблюдали испуганные глаза.

– Плакальщик, ты слышишь меня?

Заключенный резко проснулся и с удивлением увидел пепельноволосого юношу. Хрупкого на вид, но с очень жестоким и страшным взглядом. В оранжевых глазах плескалось пламя. В них Плакальщик увидел свой приговор. Бежать некуда, кругом только стены камеры.

– Убийства, изнасилование, взрыв торгового центра, не хочешь ничего сказать напоследок?

– Я не виновен! – воскликнул заключенный.

Дэрк глумливо улыбнулся.

– Но мне-то ты можешь не лгать. О твоих кровавых делишках я знаю все.

– Пощади.

Оранжевые очи сузились. Страшный крик полный боли разбудил всех, завыла сирена, призывая законников. Но законники не придут, их надежно заперли в коморках, и сколько не бились люди, выбраться так и не смогли.

От всего, что находилось в камере, осталась кучка пепла. Кто-то из заключенных истерично заверещал...

От запаха гари становилось невыносимо. Остался последний человек, запертый в камере. Тридцатилетний мужчина судорожно сжимал в руках фотографию жены и маленькой дочери. Он прощался с ними и по щекам катились слезы. Только их имена повторял как молитвы, только о них вспоминал в последние минуту жизни.

Заключенный скорее почувствовал, чем увидел или услышал, что бог войны стоял напротив его камеры. Он ощущал на себе нехороший внимательный взгляд. Мужчина боялся смотреть на божество, лучше не видеть палача.

Громка звякнула решетка.

– Выходи, – услышал властный приказ.

Мужчина поднял испуганные глаза на Дэрка. Он не мог поверить, что один из самых жестоких богов выпускал его на свободу.

– Ты не будешь убивать меня? – спросил заключенный, вставая и бочком выходя из камеры.

– Ты не виновен, тебя ждет семья, – был ответ.

Уже в спину спасенному человеку донеслось:

– А те, что тебя подставили, не доживут до утра.

Страшная ночь, кровавая ночь...

 ***

Едва Дэрк объявился в своей серебряной обители, как нечто сильно ударило его в челюсть. Обычно он не чувствовал боли, но не на этот раз. Боль пронзила все существо, трудно пошевелиться. Его подняли за шкирку, словно котенка и потащили, оставляя в траве крупную борозду. Переход через портал и перед ним светлый огненный зал с троном на коем восседал его отец Ареск. Неизвестный бросил бога войны в ноги верховному божеству. Трон Ареска окружали другие боги.

Дэрк, наконец, увидел того кто его притащил. Здоровый черный мужик без лица и отличительных признаков. Машина, раб и слуга. Ареск специально его берег, чтобы усмирять неудержимо кровожадных и мстительных родственничков.

– Дэрк, скажи мне, ты особенный? – услышал голос отца Дэрк.

Сын зарычал и не ответил.

– Законы создаются нами для смертных, а табу для нас. Табу нарушать нельзя, за это последует жестокая кара, и ты это знал.

– Табу создано тобой! – закричал Дэрк, разворачиваясь. – Сам ты творишь, что хочешь! А мы лишь подчиняемся тебе!

Ареск встал с насиженного места и взял младшего сына за подбородок.

– Стоять, Зенс! – рявкнул Ареск в сторону габаритной фигуры возле трона и заглянул Дэрку в глаза. – Я убил бы тебя, если бы Сатанхи могла родить еще парочку недоумков, но нет, приходиться терпеть недоносков. Любить он вздумал! Сегодня же она умрет!

– Отец, дай год, – тяжело задышал бог войны, взяв Ареска за руку.

– С какой стати? – нахмурился верховный бог.

– Я сам... убью... ее... дай год.

Ареск усмехнулся.

– Думаешь, я дурак? Но так и быть, я дам тебе время, но всего полгода и не смей от меня убегать, у тебя ничего не получиться. Я найду тебя даже под землей, и твоя сучка умрет у тебя прямо на глазах, но перед этим...

Дэрку не понравилась его улыбка. Ареск специально не закончил.

– Я не обману... отец. Я принесу тебе ее мертвое тело.

Его отпустили. Боль внутри груди захлестывала. Что он наделал?