Текст книги "Путь к Истоку(СИ)"

Автор книги: Анастасия Штука

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 39 страниц)

Горячие губы накрыли ее, обжигая жадным и страстным поцелуем. Яснина скользнула ладонью по его щеке к затылку, зарываясь пальцами в шелковистых волосах, притягивая его голову еще ближе к себе. Чувство, которое она испытывала, когда он целовал ее, вселяло в ее тело какие-то странные сильные импульсы. Они волнами жара растекались под кожей, проникая в кровь, заставляя ее бежать быстрее по венам. Колдунья так долго была лишена этого, что даже представить себе не могла, насколько это чувство удивительно и прекрасно.

Яснина проснулась от того, что что-то теплое и шелковистое касалось ее скулы, медленно спускаясь к шее. Сильные пальцы нежно и осторожно отвели с ее лица сбившиеся во сне волнистые пряди волос. Колдунья скорее догадалась, чем почувствовала, что Камлен целует ее волосы, удерживая несколько прядей в своих пальцах. Она лежала к нему спиной, но тесно прижималась всем телом, поэтому не стала открывать глаз, чтобы заранее не сообщать о том, что проснулась. Чувствуя, как по коже бегут мурашки от его трепетных прикосновений, Яснина пришла к выводу, что такой вид пробуждений по утрам безумно ей понравился и мог легко войти в привычку. Она слишком глубоко погрузилась в свои мысли, отдаваясь испытываемым чувствам, поэтому не услышала шума открываемой входной двери. И едва не подпрыгнула на месте от неожиданности, когда немного в стороне раздался радостный, восторженный и совершенно счастливый вскрик, который мог принадлежать только сестре князя.

–Камлен!!! Ты пришел в себя! Ой!

–Тише, – в голосе мужчины не было недовольства или раздражения. Яснина не видела его лица, но могла представить, что он мягко улыбается. – Ты разбудишь ее...

–Ой! – Еще раз, только значительно тише, сдавленным и смущенным шепотом пропищала девушка. – Прости, я не знала... Уже исчезаю!

Судя по звуку, раздавшемуся после ее слов, Азария действительно поспешила сбежать от представшей ее глазам картины как можно быстрее. Колдунья слегка улыбнулась, хотя и сама испытывала чувство неловкости. Укутанная по подбородок заботливыми руками, так, что над покрывалом была видна только ее голова и рассыпавшиеся по подушкам волосы, она, должно быть, представляла занимательное зрелище. Вот только смущаться ей было нечего, потому что спала она в своей одежде. Они большую часть ночи спорили, переубеждая друг друга, но так ничего и не добились. Принесенный служанкой ужин оказался как нельзя кстати. Яснина позволила удобно устроившемуся на подушках князю, для которого это было привычным и обыденным, притянуть себя на колени. Стараясь сгладить неловкость от довольно резких слов, произнесенных в пылу спора, она насмешливо поинтересовалась, каким образом князь собирается платить за нее выкуп. Не донеся кусочек лепешки, смазанный медом, до рта, мужчина удивленно скосил на нее глаза и передернул плечами.

–Драгоценными камнями, – как само собой разумеющееся произнес он.

–Какими? – Яснина продолжала расспрос из чистого любопытства, а он, похоже, воспринимал ее вопросы очень серьезно.

–Любыми, на твой выбор...

–Хм. Даже Хрустальной Слезой? – Задумчиво поинтересовалась она, разглядывая большой кристально чистый бриллиант в его перстне. Эти редкие камни добывались только на одном из остовов, поэтому стоили баснословных денег.

–Если ты захочешь, да...

Колдунья готовилась задать очередной ехидный вопрос, чтобы он наконец-то понял, что она говорит не серьезно, но после сказанного им передумала. Протянув руку, она отобрала у не сопротивляющегося Камлена лепешку. Откусив кусочек, она задумчиво оглядела весь стол заинтересованным взглядом. Мужчина слегка приподнял брови, наблюдая за тем, как она набирает золотой ложечкой политые шоколадным соусом молотые орехи.

–Что?

Вместо ответа он все так же удивленно наблюдал за ее действиями, затем весело рассмеялся, откидывая назад голову. Колдунья философски пожала плечами, придвигая к себе вазочку с пирожными.

–Тебе следует последовать совету моей сестры и подложить под одежду камни, – сквозь смех произнес он срывающимся голосом, поправляя сбившиеся пряди, упавшие на лицо. Яснина ослепительно улыбнулась ему.

–А это действительно прекрасная идея.

–Я и не подозревал, что ты так сильно любишь драгоценности...

–Хрустальные Слезы – не просто дорогие ювелирные камни, но еще и самый мощный проводник, который когда-либо создавала природа. Любой эксперимент нуждается в нем, но их цена непомерно высока, поэтому чаще всего приходиться довольствоваться алмазной пылью. Но это совсем другое, – неохотно пояснила Яснина, отставляя сладости в сторону.

–После того, как ты станешь моей княгиней, ты будешь иметь все права на то, что есть у меня. В том числе, в первый же день тебе на официальной церемонии преподнесут ключи, как символ того, что теперь ты – хозяйка, в том числе и сокровищницы. Сможешь пойти туда и забрать все эти алмазы, раз они так важны для тебя. Если сможешь, конечно...

–Все-все? – Недоверчиво переспросила Яснина, уже представляя груды сверкающих камней, благодаря которым с мертвой точки могут сдвинуться многие из заброшенных ранее экспериментов.

–Верно. А если согласишься выйти за меня утром, то получишь ключ уже в полдень...

–Я согласна! – Торопливо заверила его колдунья, выпрямляясь и предпринимая попытку освободиться от обнимающих ее рук. Затем замерла, оглядываясь на него. На чувственных губах змеилась коварная и хитрая улыбка, придающая ему зловещий вид, а в потемневших глазах лихо плясали искорки смеха.

–Заметь, ты сама дала добровольное согласие.

–Что? Я ни на что не соглашалась... – Яснина недоверчиво прищурилась, – ты только что обманом хотел выманить у меня обещание...

–И заметь, не безуспешно.... – Князь с довольным видом наклонился и легко поцеловал рассерженную колдунью в кончик носа, переключая свое внимание на тарелку с ломтиками мяса, щедро приправленными специями и травами, словно не замечая ее гневного и яростного взгляда.

–Надеюсь, я имею хотя бы косвенное отношение к твоей улыбке?

Яснина с легким вздохом перевернулась на спину, чтобы взглянуть на князя, удобно устроившегося рядом с ней. Она позволила себе расслабиться, раз он без труда застал ее врасплох. Колдунья сама не знала, почему так постоянно происходит, но рядом с ним она переставала контролировать свои поступки и мысли. Но сама себе не могла объяснить, из-за чего так безоговорочно доверяет мужчине, который сейчас так внимательно и выжидающе смотрит на нее. Камлен лежал на боку, подпирая голову рукой. Сбившиеся пряди светлых волос, озорной блеск ярких глаза и задорная улыбка придавали ему мальчишеский вид.

–Я просто пытаюсь понять, каким образом ты так влияешь на меня, что я становлюсь лучше?

–Как бы мне не льстили сказанные тобой слова, в этом нет моей заслуги. Ты изначально была прекрасным человеком, но не хотела показывать этого окружающим, словно считала слабостью простую демонстрацию чувств. Меня в тебе это удивило с самого начала. Ты спасла от страшной участи и смерти мою сестру, но не просто не потребовала ничего взамен, но в и смущении отказалась принимать мою благодарность. Ты столько всего делаешь, но продолжаешь считать, что в твоих поступках нет ничего особенного, что так и должно быть. И это бесконечно поражает меня...

–Я не настолько бескорыстна, как ты считаешь...

–Если тебе нравится думать о себе плохо, я не стану переубеждать тебя. Думаю, с таким упрямством не справиться даже мне... Но ничто на свете не заставит меня думать плохо о тебе. Ничто и никогда...

Глава 8.

Яснина медленно спускалась вниз по каменной лестнице, уходящей глубоко в подземелье, которое кто-то всего несколько лет назад вырыл под стенами дворца, чтобы разместить в нем неприступную темницу. Колдунья с любопытством осматривалась по сторонам, пытаясь найти хотя бы одно слабое место в этих стенах, выложенных отшлифованным камнем и кажущихся монолитными. Широкие квадратные плиты закрывали залитый каким-то веществом пол под ногами. У попавших в это место пленников был только один выход – через широкие, окованные толстыми железными листами двери, на которых было изображено Древо Рода, правящего в стране. Вот только вели они в темницу, а не из нее, как рассказывал ей Лот, вызвавшийся проводить ее. Колдуну стало любопытно, правду ли рассказывают о том, что из темницы в Даншере еще никто не сбежал. У местных жителей даже бытовала поговорка, желающая недругу оказаться в этом подземелье. Оказалось, что еще ни одному преступнику не удалось живым покинуть негостеприимные стены темницы, возведенной сразу после восстания. Яснина была вынуждена признать, что даже для мага эта задача могла оказаться не под силу. Здесь не было стен, построенных на фундаменте, которые можно было бы сместить, лишь слегка применив силу. Пол под ногами уводил под землю, на еще большую глубину, а с двух сторон темницу окружали небольшие, искусственно сделанные водоемы, поэтому рыть подкоп было совершенно бессмысленно. Конечно, оставался шанс выбить двери, перебить многочисленную, прекрасно вооруженную охрану и уйти через главный вход, но это представлялось маловероятным. Каждую камеру запирали тяжелые, каменные двери, которые вставали на место, плавно сливаясь со стеной, не оставляя не малейшего зазора, а сверху ложилась кованая решетка, которая не оставляла пленнику шансов на побег. Лот заключил с Лиамом спор, что ему удастся освободиться, и проиграл его, несмотря на то, что сила была при нем, ничем не сдерживаемая. Колдун философски пожал плечами, не испытывая ни малейшей досады по поводу своего проигрыша, только порадовался, что в Талвинии нет таких темниц, ведь в противном случае его самого сейчас бы здесь не было.

Яснина остановилась у тяжелой решетки, под которой скрывалась незаметная невооруженному взгляду дверь, охраняемая двумя стражниками. Склонив головы в знак почтения, они отошли в сторону, позволяя главному стражу темницы, сопровождающему колдунью от самого входа, подойти ближе. Сняв с пояса тяжелую, глухо позвякивающую связку ключей, он достал один, вставляя его в замочную скважину. Приглушенно щелкнул запирающий механизм, и решетка медленно сдвинулась в сторону. Стражники отвели ее дальше, освобождая дверной проем. Еще один щелчок – и прямоугольный литой камень медленно поехал вперед, а затем с тихим шорохом начал отъезжать в сторону.

–Мы будем у двери, госпожа.

Яснина кивнула, рассматривая открывающийся вид камеры. Когда дверь полностью освободила проход, она шагнула вперед. Неяркое пламя факела, закрепленного у входа под решеткой, тускло освещало небольшую квадратную комнату с каменными стенами и монолитным полом. Но его хватало, чтобы рассмотреть скудное убранство темницы, состоящее из письменного стола с приставленным к нему стулом, ширмы, отгораживающей угол, где, видимо, находились удобства, и узкой кровати, приделанной к стене. И все же их вид заставил колдунью слегка приподнять брови от удивления, ведь обычно пленников, особенно совершивших такое черное преступление, содержали куда в более ужасных и невыносимых условиях. Она отвела глаза от разорванной в клочья книги, грудой истерзанных острыми когтями клочков, валяющейся на столе, когда со стороны кровати раздался неясный звук, похожий на шипение.

Прислонившись спиной к стене, на ней сидела высокая, худощавая женщина, которую можно было бы даже назвать красивой, если бы не уродливая гримаса ненависти, исказившая правильные, плавные черты. Ею были полны большие темные глаза, окруженные длинными ресницами, именно она безобразно искажала яростно искривленные чувственные губы и с легкостью угадывалась в каждом изгибе бледного, словно обескровленного лица.

–Ты. Снова ты...

Хотя колдунья была до глубины души поражена неожиданной встречей, она не позволила ни одному из испытываемых чувств оказаться на поверхности, оставаясь внешне совершенно безучастной. Она без труда узнала прикованную длинными цепями к стене колдунью, хоть давно и не видела ее. Лейсана принадлежала к тому типу магов, которых сложно было забыть из-за того, что они обладают редким умением превращать жизнь не пришедшихся им по вкусу людей в настоящий ад. К тому же она являлась приближенным и доверенным лицом Рогда все те годы, что он занимал должность Главы Ордена. Хотя о ней и было известно лишь очень узкому кругу магов. И была нагиней, судя по могуществу и силе, плескающейся в ее крови, чистокровной к тому же.

–Ожидала увидеть кого-то другого? Ниара, например, или дражайшего Главу, пришедших тебе на помощь? Жаль разочаровывать тебя, дорогая, но никто из них не спешит спасать тебя.

–Не смей так говорить о Господине, – зло прошипела женщина, предпринимая отчаянную попытку вырваться, но была лишь отброшена назад, к стене. Чем эти цепи были замечательны, так это не только своей способностью полностью поглощать магию, даже самую могущественную, но и возможностью ограничивать передвижения закованного в них пленника, если его намерения не были безгрешными.

–Похоже, твой хозяин решил принести тебя в жертву своим планам, – Яснина даже бровью не повела при попытке пленницы броситься на нее. Лишь слегка усмехнулась, когда женщина резким движением отбросила сбившиеся волосы, скользнувшие на лицо, яростно прожигая ее ненавидящим взглядом.

–Вот только и тебе осталось недолго этому радоваться, – голос Лейсаны сочился ядом, – он не пощадит тебя, когда узнает, что ты променяла Его не просто на другого мужчину, а на мораввского князя. Знаешь, я даже понимаю тебя, ведь он так юн, красив, баснословно богат и могущественен. Народ боготворит его, поэтому безропотно примет любое его решение, а это позволит тебе занять место рядом с ним. И, как я погляжу, ты в этом уже преуспела. Такой прелестный наряд и сказочные украшения, которые, должно быть, стоят столько, что на них можно купить половину нашей столицы.

Слова колдуньи достигли цели, но Яснина не собиралась доставлять ей такого удовольствия, показывая это. Хотя ей больше всего хотелось сорвать с шеи подаренное Камленом колье, которое он сам надел на нее после долгих отговорок с ее стороны. Еще утром она переоделась в наряд, более подходящий для дворца, до поры, до времени откладывая свое любимое платье. Алый шелк безумно шел ей, оттеняя золотисто-каштановые волосы с медными искрами, пляшущими по всей длине. Многочисленные украшения, особенно высокая диадема, усыпанная рубинами, смущали ее, но она не стала снимать их. Особенно после фразы, сказанной князем ей на ухо. Он посоветовал ей привыкать, потому что в Моравве, особенно при дворе, так было принято. И вот кто бы сказал ей, почему она прислушалась к этому совету?

–И он так трепетно любит тебя и безгранично доверяет. Я все время пыталась понять, что же Господин нашел в тебе такого, чего нет в остальных женщинах. Чем ты заслужила такую огромную и безусловную любовь с его стороны? А теперь увидела этот же взгляд у князя. Он видел во мне тебя, и смотрел точно так же, как это делал Господин... Какую магию ты применила, чтобы покорить их?

–Вынуждена тебя огорчить – никакой. Я никогда не уподоблюсь тебе и таким, как ты, кто ни во что не ставит жизни других, позволяя себе играть ими так, как им вздумается. Это твоя прерогатива – подчинять и покорять, а не моя...

–Ты всегда казалась такой правильной, – она зло усмехнулась, – даже немного жаль, что на самом деле оказалась всего лишь корыстной. И знаешь, что самое забавное? Ты отвергла Господина, чтобы получить власть, но именно у Него скоро, очень скоро, ее будет столько, что с лихвой хватит на то, чтобы уничтожить не только тебя, но и всех, кто не считался с Ним. Он захватит Моравву и Иллирию, сотрет с лица земли всех, кто не пожелает покориться Ему и будет править новой Талвинией, у которой уже никогда не будет врагов. Представляю, что Он сделает с тобой, когда ты окажешься в Его руках.

–Жаль, ты этого не увидишь.

–Все получилось бы, если бы ни этот проклятый маг, еще в столице успевший намозолить мне глаза. Сукин сын не только выжил, сбежав от нас, так еще и превратился в предателя, подавшись на службу к князю. Не помешай он нам, от великого владыки, так чтимого в своей стране, мало что осталось бы. А жестокое убийство списали бы на тебя...

–Ты так сильно переживаешь собственный провал, что мне даже захотелось извиниться перед тобой за собственную бестактность, – Яснина покачала головой, делая вид, что на самом деле искренне сожалеет о том, что вмешалась и не позволила ей убить князя.

–Как ты думаешь, как владыка отнесется к твоему маленькому секрету, а, Яснина? Неужели ты действительно считаешь, что я не поняла, кто вчера спас его от заклятья? Вот только обычному магу, каким бы могущественным он не был, не под силу справиться с нагиней. Еще раньше я подозревала тебя, но всегда думала, что ты – полукровка, которая старательно скрывает свою вторую сущность. Я и представить не могла, что все это время рядом жила фейхара... Вижу по твоему взгляду, что ему это не понравится. Но у тебя есть прекрасная возможность все утаить – просто убей меня сейчас, и твоя тайна, так долго и тщательно скрываемая, не выйдет за пределы этой камеры и уйдет вместе со мной в могилу...

Предлагаемая сделка была крайне заманчивой, ведь меньше всего колдунье хотелось, чтобы кто-то узнал о тщательно скрываемой и оберегаемой ею тайне. Так просто – убить пленницу и выдать случившееся за убийство, совершенное в ярости. Ей даже не потребуется много сил и времени, чтобы убедить окружающих в том, что нагиня спровоцировала ее, унижая и оскорбляя тех, кто был ей дорог. Ее словам поверят, если она объяснит смерть пленницы очередной попыткой добраться до князя, окончившейся фатальной неудачей. Никто, кроме нее, не знает о нагах достаточно много, чтобы усомниться в правдивости ее слов. Умрет Лейсана, а вместе с ее последним вздохом в этих каменных стенах растворится и тайна, которая в последнее время все чаще грозилась выплыть наружу.

Яснина с непроницаемым лицом смотрела на женщину, открыто улыбающуюся ей. Она широко развела руки, с тяжелыми браслетами позвякивающих цепей на тонких запястьях, иронично выгибая изящные брови. Еще несколько дней назад она, ни на мгновение не задумываясь, убила бы ее всего лишь за один прозрачный намек на то, что ей стало что-то известно, чтобы сокрыть правду и позволить жизни идти своим чередом. И придумала убедительную ложь, щедро приправленную и долей истины, которая позволила бы ей выйти сухой из воды. Всего несколько дней назад она не раздумывала бы над тем, чтобы отнять у этой пленницы жизнь. До сегодняшнего утра... Она помнила слова, сказанные Камленом так ясно, словно он только что произнес их.

"-Если тебе нравится думать о себе плохо, я не стану переубеждать тебя. Думаю, с таким упрямством не справиться даже мне... Но ничто на свете не заставит меня думать плохо о тебе. Ничто и никогда..."

В ее жизни было так мало людей, которые действительно верили в нее, и князь принадлежал к их числу, испытывая по отношению к ней безграничное доверие. Вот только колдунье прекрасно было известно, насколько хрупко и эфемерно это понятие, и как просто и легко можно его уничтожить, навсегда отняв веру человека в себя. И почему-то она совершенно не хотела терять то, что он безвозмездно ей дарил, не требуя того же взамен. К тому же, если правда раскроется, все встанет на свои места: Камлен наконец-то поймет ее нежелание принимать его предложение и невозможность такого союза.

Яснина улыбнулась женщине, которая изучала ее пристальным и тяжелым взглядом, словно была удивлена ее долгим молчанием и абсолютным бездействием. Улыбка колдуньи поражала искренностью и пониманием.

–Не знаю, что ты задумала, Лейсана и на что все еще надеешься, ведь твои сторонники от тебя отвернулись, стоило тебе потерпеть поражение. Но на меня можешь не рассчитывать. Ты и так обречена на смерть, но она настигнет тебя только тогда, когда решит князь...

–Лот отследил группу нагов, готовившихся к проведению какого-то ритуала. Видимо, именно для этого нашей пленницы потребовалась такая услуга с твоей стороны. Наги убиты, их колдовство разрушено, но я не хочу рисковать напрасно, поэтому ей придется подождать своей участи еще несколько дней.

Яснина резко обернулась, услышав знакомый голос, доносившийся от дверей камеры. Князь, облаченный в придворные белоснежные одежды, расшитые золотом, с широким обручем, венчающим голову, спокойно стоял у входа, с легкой насмешкой глядя на обреченно замершую пленницу, на бледном лице которой застыла маска боли, отчаяния и бесконечного горя. Он не смотрел в сторону колдуньи, но отчего – то ей стало не по себе. Что-то чужое и холодное было в его облике, давая понять, что их разговор он слышал с самого начала. Она должна была предугадать подобный вариант развития событий, ведь он с самого начала не хотел отпускать ее одну. Яснина выбрала для визита в тюрьму самое неудобное для него время намеренно, ведь именно в эти часы проходило заседание местного Совета, а затем он довольно долгое время проводил слушания и разбирал дела местных жителей, которые обращались к своему правителю с жалобами, решить которые не смогли на других разбирательствах члены Совета. Лот, рассматривающий дюжину людей, собравшихся у тронного зала, с улыбкой сообщил ей, что все эти дела займут уйму времени. Потому что большинство из жалобщиков, судя по одежде, торговцы, а их права сильно ущемили власти Талвинии, не знающие с какой стороны подобраться к князю, и стремящиеся доставить ему как можно больше неприятностей. Она отправилась в темницу в полной уверенности, что Камлен об этом визите даже не узнает, но, видимо, недооценила ни его, ни многочисленных слуг, которые видели ее. И хотя колдунья сама хотела, чтобы все закончилось именно так, сердце внезапно сдавила острая, дикая боль, мешающая дышать. Стараясь справиться с внезапной слабостью, она отвела от него взгляд, глядя на женщину, словно впавшую после слов князя в странный ступор. Только глаза выдавали ее состояние – зрачки потемнели и расширились, став просто огромными. Больно было невыносимо. Яснина торопливо опустила глаза, чтобы не встречаться с ней взглядом, ведь во взгляде плененной колдуньи она видела отражение своего.

Камлен повернулся к ней, легким движением руки указывая вперед и предлагая ей выйти из камеры. Колдунья без колебания последовала молчаливому предложению, сдержав желание обернуться. Не стоило сомневаться, что больше она никогда не увидит Лейсану, по крайней мере, по эту сторону. Князь шагнул следом, и тяжелая дверь с легким шелестом встала на место, повинуясь слаженным движениям главного стража темницы, который встретил своего повелителя глубоким поклоном, отступив в сторону, пропуская их. Они поднялись лишь на один лестничный пролет, когда хрипловатый голос мужчины, неожиданно глухо прозвучавший за спиной, заставил ее резко остановиться.

–Из-за этого ты не хотела, чтобы я присутствовал при вашей встрече?

–Нет. Я не знала, что Лейсана узнала правду обо мне...

–Ты знаешь ее?

–Да. Она долгое время была приближенной к Главе Ордена колдуньей, которая по негласному приказу убирала неугодных ему людей и магов. Но о том, что она – нагиня, мне ничего не было известно.

–Как она смогла узнать, кто ты?

–Ты умирал вовсе не от яда, который, как считали Лим и Лот, остался в твоем теле. Она не только ранила тебя при нападении, но и подвергла проклятию, широко известному только среди нагов. Я узнала о нем из дневников своего учителя, и только это знание помогло мне спасти тебя.

–Но у тебя могло не получиться снять проклятие.

–В этом случае ты умер бы в страшном и мучительном, истязающем как тело, так и дух, сне, не приходя более в себя.

–Но ты не стала так рисковать...

–Да, не стала, – Яснина резко обернулась к застывшему за ее спиной мужчине, не понимая, к чему он клонит. Она видела, как внизу, у подножия лестницы останавливается стражник. Заметив их, он знаком велел другим не подходить, и сам отошел назад, выходя из поля ее зрения. Она повернула голову в сторону князя, встречая его потемневший взгляд, в котором не было ни страха, ни обвинения. Она не была удивлена отсутствию первого чувства, потому что всегда знала, что даже будучи простым человеком, лишенным любой магической силы, он нисколько и никогда не боялся ее. А вот то, что он ни в чем не обвинял ее, поражало.

–Она узнала о том, что ты – фейхара из-за того, что ты сняла ее проклятие?

–Разрушила, не сняла. Но в целом, да. Я не учла, что простому магу это не под силу, поэтому не подумала о том, что это могут заметить.

–В скором времени она умрет, унося эту тайну с собой. Я запрещу стражникам входить в камеру. Именно для таких случаев среди них служит глухонемой слуга, который позаботится, чтобы у пленницы было все необходимое, но не сможет вступить с ней в разговор. А без магии она лишена возможности рассказать хотя бы что-то...

–Ты беспокоишься о том, что она способна открыть правду обо мне остальным? Разве тебя не должно волновать другое?

–Что же, например? – В голосе мужчины зазвучала сталь, выдавая, насколько сильно он напряжен.

–Рядом с тобой стоит фейхара. Ты же знаешь, кто это, не так ли?

–Этим утром эта самая фейхара проснулась в моих объятиях. Так что, да, Яснина, я знаю, что собой представляет маг, черпающий силы из другого, Темного Истока.

–Разве для тебя не имеет значения, кто я на самом деле?

–Значение имеет только то, кем ты была все это время. Ты всегда была ею, но скрывала это от всех. Что изменилось сейчас? Лишь то, что я теперь тоже посвящен в твою тайну, не так ли? Но сама ты из-за этого ничуть не изменилась. Думаю, нам лучше продолжить этот разговор в другом месте...

Яснина заставила себя отвернуться, чтобы продолжить подъем по лестнице, круто уходящей вверх. Она с такой силой сжимала тонкий шелк платья, приподнимая его над полом, что ясно слышала легкий треск материи, которая грозилась порваться от ее хватки. Она была сбита с толку и растеряна. И это злило ее, выводя из себя. Почему ему с такой легкостью каждый раз удается перевернуть все с ног на голову, ставя ее в тупик своими выводами? Она не могла не согласиться с тем, что его доводы просты, логичны и разумны: она действительно все это время была фейхарой, темной колдуньей, разница была лишь в том, что знала об этом только она сама. Он все понял верно, вот только принял слишком спокойно, что не переставало удивлять ее. Она с трудом сдерживала желание остановиться, повернуться лицом к мужчине, который спокойно шел позади нее и потребовать ответы на свои вопросы. Колдунья искренне не понимала, каким образом он все делает так, что именно она остается в полном неведении относительно происходящего, даже если оно напрямую касается ее, как сейчас.

Она с трудом дождалась того момента, когда они подошли к его покоям. Слуги, неподвижно стоящие по обе стороны дверей до этого момента, склонились в глубоких поклонах, открывая их перед ними. Едва переступив порог и сделав несколько шагов вглубь комнат, она резко обернулась, вскидывая голову. Ее карие глаза потемнели от ярости, хотя сама Яснина не могла объяснить, почему испытывает именно это чувство. Скорее всего, из-за того, что опять была обманута в своих ожиданиях. Она ждала от него чего угодно, любых обвинений, но не этого ледяного спокойствия и непробиваемой уверенности. Камлен стоял немного в стороне, сложив руки за спиной, и с каким-то непонятным интересом смотрел на нее. В уголках его губ затаилась легкая улыбка, которая и стала последней каплей, истощившей терпение колдуньи. Она на мгновение закрыла глаза, позволяя силе вырваться наружу, окутывая ее темным, туманным и непроницаемым облаком. Когда густая извилистая тьма сошла вниз, расстилаясь легкой дымкой у ее ног, вместо колдуньи стояла фейхара в своем истинном облике. Яснина склонила голову на бок, позволяя усмешке скользнуть по губам. Она чувствовала неприятное головокружение и тянущую боль в теле, как бывало всегда после превращения, но не собиралась показывать этого.

–Почему-то мне кажется, что ты не знал, что представляют собой фейхары. Я права, не так ли?

Она думала, что он отшатнется в отвращении, ведь и сама она ненавидела свое отражение, но он смотрел на нее с совершенно непроницаемым выражением на лице, даже его глаза оставались безучастными, не выдавая ни малейших чувств или эмоций, что еще больше злило колдунью. Она просто ждала, что он наконец-то прозреет, увидит, демоны его раздери, кто на самом деле стоит перед ним. А он просто смотрел на нее, изучая ее долгим взглядом, никак не выказывая своих мыслей по поводу ее превращения.

–Почему твои глаза изменились?

Что? Она отказывалась верить своим ушам. Только что на его глазах она превратилась в легендарного монстра, которым пугали непослушных детей, а все, что его интересовало, это почему ее глаза стали другими?

–Фейхары – охотники по своей сути, – слова давались ей с большим трудом, потому что в истинном облике ей не требовалась речь, чтобы общаться с себе подобными. Они зачастую обходились мыслями, напрямую передавая их собеседнику. Тирон не любил разговаривать, предпочитая телепатическое общение, но уступал ее желанию обмениваться фразами вслух. Яснина всегда отшучивалась, скрывая от него простую правду – она боялась, что забудет речь, которой ее научил наставник, – наше зрение подстраивается под окружающую нас обстановку. Оно позволяет видеть даже в кромешной тьме или, наоборот, под ослепительным светом. Фейхара невозможно ослепить, когда он находится в своем истинном облике и тем самым сбить со следа.

–Разумно. А для чего тогда нужен этот наряд? – Он движением руки указал на ее грудь, едва прикрытую полоской черной кожи, которую удерживали толстые золотые цепочки.

Яснина растерялась от его слов, теряя концентрацию. Ее глаза стремительно темнели, а зрачки втянулись обратно, превращаясь в обычные человеческие.

–Причем здесь это? – В ее голосе звучало неприкрытое изумление.

–Ты превосходно контролируешь себя, – он задумчиво хмыкнул, – чего же ты хотела добиться своим неожиданным превращением?

–Любой нормальный человек испытает какие-то чувства, если рядом с ним окажется фейхар. Я не понимаю, как ты можешь так спокойно и равнодушно воспринимать происходящее.

–Я далеко не так спокоен и равнодушен, Яснина, как тебе кажется. Но не понимаю, чего ты ждала. Что я с криками и воплями кинусь за стражей, чтобы они защитили меня от тебя? К тому же, я знал, что ты это сделаешь. Ты ведь именно этого и добивалась, чтобы я увидел в тебе какого-то несуществующего монстра?

–Несуществующего? – Яснина в полном изумлении смотрела на него. Только сейчас на его лице стали проявляться признаки одолевающей его злости. Он с силой стиснул зубы, словно хотел сдержать ненужные слова, которые грозились вырваться наружу. А его глаза все больше и больше темнели под влиянием ярости.