Текст книги "Путь к Истоку(СИ)"

Автор книги: Анастасия Штука

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 39 страниц)

–Будет лучше, если госпожа постарается не покидать дворец, – Яснине крайне не понравилось сообщение о том, что Азария находится сейчас за пределами защитного купола, к тому же в сопровождении тех, о ком ей ничего не известно, – или будет делать это лишь в сопровождении Лота. Он очень сильный маг, поэтому в его присутствии ей ничего не будет угрожать.

–Неужели ты считаешь, что Глава Ордена падет так низко, что попытается убить беззащитную девушку? – Удивленно спросила Велислава.

–Это уже произошло, – холодно ответила колдунья, стараясь не смотреть ей в глаза, – только до сих пор неизвестно, кто именно стоял за похищением княжны.

–Невероятно... Не могу поверить, что маги согласились на такое...

–Не все. Те, кто воспротивился решению Рогда, либо погибли, якобы при исполнении заданий Ордена, либо просто исчезли, словно растворившись в воздухе. Избежать плачевной участи удалось крайне немногим, а таких, как Лот, которым удалось благополучно выбраться из такой переделки, и вовсе остались единицы.

–Рогд и его подручные готовы заплатить любую цену, сколь бы высокой она не была, чтобы заполучить власть. Мне тяжело сознавать, что среди предателей так много тех, кого я много лет не просто знал, но и считал достойными своего призвания. Жаль, что лишь предательство порой способно открыть нам глаза на вещи, которые мы упорно стремились не замечать.

На это колдунье ответить было нечего. Она, как и старый маг, знала слишком многих из Ордена, чтобы равнодушно и безразлично воспринимать то, что сейчас происходило за надежно скрывающими все тайны стенами. Но она в отличие от него уже не жалела о случившемся. Каждый из заговорщиков сделал свой выбор. Сожаления в этом случае совершенно бесполезны и смешны. Она не станет жалеть о тех магах и чародейках, которые променяли мир на войну только из-за того, что хотели получить больше, чем у них уже было. Глубокое разочарование – вот что наполняло отравой ее душу. В тех, с кем все эти годы она не просто общалась, но и разделяла совместные приключения, выполняла задания, сидела за одним столом, в конце концов. Она никогда не могла даже представить, что маги, входящие в ее достаточно узкий круг общения, окажутся такими. Ведь у большинства из них было все, о чем можно мечтать. Но, видимо, всех этих земных благ и влияния было недостаточно, чтобы утолить дикую жажду, иссушающую их черную душу. Нет, она не станет испытывать жалость из-за того, что они сделали свой выбор, показав впервые свое истинное, отвратительное и отталкивающее лицо. У них была возможность избежать произошедшего, но не было желания делать для этого хотя бы что-нибудь. Если Лот не захотел мириться с текущим положением дел, он воспротивился. Пусть он не сможет больше вернуться к привычной жизни, но, по крайней мере, ни в чем и никогда не сможет себя упрекнуть.

–Как себя чувствует повелитель?

Она не хотела возвращаться к теме, которая не приносила с собой ничего, кроме раздражения и злости. Они могут обсуждать все это до бесконечности, но какой от этого прок, если все уже сделано. Маг, всегда чутко реагирующий на состояния других людей, едва заметно кивнул, принимая ее не произнесенную вслух просьбу. На его высоком лбу пролегли глубокие продольные морщины, так сильно он нахмурился.

–Ему не становится лучше. Мне удалось вывести яд этой твари из его организма, но он все еще слишком слаб. Большую часть времени он проводит в беспамятстве или страшном бреду.

–Почему ни вы, ни Лот не попытались достучаться до него?

–Они сделали все, что могли, – горячо и яростно пришел на выручку смутившемуся магу Рамир. – Владыка не слышит никого из нас.

–Он не может не слышать магический зов, – холодно отрезала Яснина, прищуренными глазами изучая выступившего вперед военачальника, который решительно отошел от стены, подходя ближе к ней. Он словно пытался защитить мага от обвинений с ее стороны, но колдунья и не думала никого винить. Она просто не понимала, как такое вообще возможно. Призыв мага слышали даже в самом глубоком беспамятстве. И чем сильнее был маг, тем быстрее у него получалось достучаться до человека. Даже безумцев зачастую спасали с помощью магического призыва.

–Он его слышит, – маг горько усмехнулся, – вот только не реагирует на него. И Лот и я перепробовали все возможные способы, привлекая самых дорогих ему людей, но сознание князя остается безучастным.

–Обычно на зов не откликаются только те, кто сильно устал от жизни и не хочет продолжать бессмысленное с их точки зрения, существование. Разве у вашего повелителя были такие мысли?

–Дело здесь совершенно в другом, – как-то очень устало произнес маг, тяжело опираясь на посох, словно не был уверен, что сможет и дальше твердо стоять на ногах, – князь не видел, в кого превратилась напавшая на него женщина. Он решил, что предательский удар нанесли вы. Камлен видел лишь вас...

Даже если бы колдунья захотела что-то сказать, то не решилась бы. Она не была уверена, что голос послушается ее и не задрожит, предательски выдавая охватившее ее волнение. Она отвела взгляд в сторону, чтобы избежать изумленного и потрясенного взгляда Велиславы, которая широко распахнутыми глазами смотрела на нее. Видимо, никто не рассказал ей о странном увлечении князя чужеземной колдуньей. Она отчаялась получить ответ на свой безмолвный вопрос, поэтому посмотрела на Рамира, призывая хотя бы его не молчать и объяснить ей, что происходит.

–Отведите меня к нему...

Маг вскинул на нее внимательный взгляд, в котором лишь на долю секунды мелькнуло удивление. Он так изумлен тем, что колдунья хочет оказать свою помощь? Но ведь она и до этого выступала в этой роли в Моравве, поэтому не должна никого удивлять актами своей безвозмездной доброты. Это в Талвинии сильно бы удивились тому, как часто она делает что-то для других, здесь же ее знали совсем с другой стороны. Лишь через какое-то время, пока длилось напряженное молчание, она поняла, что причиной стало вовсе не это, а ее голос. Вернее то, как надломлено он прозвучал. Что ж, менять что-либо уже слишком поздно, поэтому она просто выжидательно смотрела на мага, который отвел взгляд и устремился к выходу из комнаты, на ходу призывая ее следовать за ним. Они не успели выйти, как Велислава решительно направилась к невесело улыбнувшемуся военачальнику, чтобы, видимо, потребовать ответы на возникшие вопросы.

После короткого перехода по галереям дворца, они вышли к высоким арочным дверям, чья деревянная поверхность полностью скрывалась под золотым массивным узором, изображающим раскидистое, пышно цветущее дерево, названия которого она не знала. Заметив, как она слегка нахмурила брови, маг с тяжелым вздохом пояснил.

–Древо Рода. Согласно древней легенде, дошедшей до нас из далекого прошлого, его могучие ветви укрывали княжеский род от бурь и невзгод, а цветы, что с каждым годом расцветали все чаще, означали, что он не зачахнет никогда.

По обе стороны от дверей в безмолвии застыли высокие, могучие фигуры, укутанные в длинные черные накидки, закрывающие их с головы до ног, оставляя на виду только кисти рук, сжимающие кривые мечи и глаза, изучающие приближающихся к покоям внимательным взглядом. Когда они подошли ближе, стражи склонились в глубоком и уважительном поклоне. Двое из них шагнули вперед, широко распахивая перед ними двери. Первое, что почувствовала Яснина, едва шагнув за порог, был запах – удушающий, сильный, резкий, пряный и сладковатый аромат трав и лекарственных растений, заполонивший все пространство, пропитавший собой полностью все огромное помещение, разделенное фигурными перегородками на отдельные просторные комнаты. Он, казалось, глубоко проникал в легкие, мешая свободно дышать. Она заставила себя перевести дыхание, которое неосознанно затаила. Маг тяжелым шагом прошел вперед, сильно опираясь на крепко стиснутый в зажатом кулаке посох, поэтому ей оставалось лишь последовать за ним.

Княжеские покои были обставлены роскошной мебелью, сделанной из темного, гладко отполированного дерева, покрытого изящной и красивой резьбой и оббитой бархатом светло-коричневого цвета. Высокий потолок был покрыт фресками, стены с арочными нишами украшали мозаичные панно, а пол устилали пышные, расшитые ковры, небрежно брошенные поверх мраморных плит. И хотя обстановка поражала роскошью и великолепием, чувствовалось, что в этих комнатах живет мужчина, чье сильное присутствие неясно доминировало, брало верх. Яснина слегка замешкалась, заметив стоящий в одной из глубоких ниш письменный стол, заваленный свитками и пергаментами. Она краем глаза заметила, как маг немного обернулся, с недоумением поглядывая назад, словно не понимая, почему она не идет за ним. Проследив за ее взглядом, он неожиданно тепло улыбнулся и сразу деликатно отвернулся, ничего не сказав. Раздосадованная тем, как часто Лим подлавливает ее на таких неловких и смущающих моментах, она торопливо отвела взгляд, и уже не оглядывалась по сторонам, хотя ей очень этого хотелось. Старый маг остановился, а затем шагнул в сторону, освобождая место ей, уже не закрывая своей тучной фигурой обзор. Яснина с трудом удержала спокойное, ничего не показывающее выражение лица, но дыхание предательски оборвалось, болезненно сжав грудь. На квадратном постаменте возвышалось огромное ложе с отделанным золотом высоким изголовьем. Над ним на однотонной стене расцветало диковинными цветами из драгоценных камней большое золотое дерево, широко простирая ветки с густой листвой – изумрудами.

Яснина видела князя только в общественных местах, где он не позволял себе ни расслабления, ни минутной слабости, даже если таковая и имела место быть. Поэтому его неподвижный вид произвел на нее неизгладимое впечатление своей отрешенностью и не свойственным ему спокойствием, которое вместе с мертвенной бледностью разливалось по его, словно окаменевшему, лицу. Глаза мужчины были закрыты, но с того места, где она стояла, колдунья не заметила даже легкого трепетания ресниц. Она смотрела на него, пытаясь заметить хотя бы какое-то проявление эмоций, но на его лице не мелькало никаких отражений, переживаемых им во сне чувств. Словно в своем неестественном забытье он не видел даже сновидений.

–Так не должно быть, – тихо произнесла она, невольно понижая голос. Она знала, что князь не может услышать ее, настолько сильно и глубоко сознание погружалось в это странное и неестественное состояние. Но не могла иначе, словно сама атмосфера покоев, тяжело давящая на нее, не позволила заговорить нормально.

–Я знаю, – маг на мгновение прикрыл глаза, словно боялся не справиться с охватившей его слабостью. Он спокойно воспринял сказанную ею общеизвестную всем чародеям истину, не стремясь отвечать, что это и так очевидно. – Но бессилен что-то изменить. Камлен не живет и не умирает, не борется и не поддается напасти, пожирающей его изнутри. Словно сам не может решить, что для него лучше.

–Князь – воин. Он не может просто отступить, тем более прекрасно понимая, как много от него зависит.

–Камлен множество раз встречал на своем жизненном пути обман, подчас очень жестокий, ложь, коварство и предательство, даже от близких людей, но никогда я не видел, чтобы он показал хотя бы кому-то, что чувствует из-за этого. Я с ним с самого первого дня его рождения, но даже при мне он никогда не позволяет слабости взять над ним верх. Мне страшно представить, как больно ему было осознавать, что ты его предала...

–Разве в его жизни не было других женщин?

–Он правитель, поэтому у него должны быть фаворитки, до тех пор, пока он не вступит в брак, это негласное правило, принятое практически при каждом дворе. С помощью этих женщин повелители показывают свое богатство и власть остальным. У него с четырнадцати лет были любовницы, но не любимые.

–Мои методы не отличаются мягкостью и заботой.

–Велислава любит повторять, что в жизни для тебя важнее всего – результат. Ты вольна делать все, что считаешь нужным, только вытащи его из этой тьмы, что медленно забирает его...

Маг бросил на неподвижную фигуру, укрытую тонким покрывалом, быстрый взгляд и торопливо, словно боясь передумать, пошел прочь. Яснина слегка повернула голову, чтобы видеть, как он тяжело уходит, стараясь идти как можно быстрее, но Лим так и не обернулся назад, чтобы хотя бы еще раз посмотреть на князя. Колдунью поражала эта слепая вера, которой ее удостоили при этом дворе. Стоило их правителю проявить к ней интерес, как она тут же была безоговорочно принята всеми, без исключений, словно их владыка просто не мог ошибаться, выбрав не ту женщину.

Глухой стук закрытых дверей сообщил ей о том, что маг вышел, оставив их наедине. Колдунья неспешно обошла ложе, приближаясь к тому краю, с которого лежал князь. Его руки были опущены по обе стороны от тела поверх покрывала, но они не казались безвольными или слабыми. Широкая грудь, обтянутая тонкой тканью рубашки, едва приподнималась в такт тихому и размеренному дыханию. Казалось, он просто спал, а не находился в приграничном состоянии. Его бред действительно был каким-то неправильным, словно он контролировал его, но не позволял своему сознанию одержать верх и просто проснуться. Она опустилась на одно колено рядом с ним, протягивая руку над его лицом раскрытой ладонью вниз, и привычно закрыла глаза. Ее пальцы начали медленно светиться, затем темный туман стал распространяться от ее руки, медленно окутывая всю фигуру мужчины плотной пеленой, скрывая лицо. Она выдохнула, стараясь изгнать из своей головы все одолевающие ее мысли, чтобы яснее чувствовать его. Не было слабости, одолевающей его, или агонизирующего страдания. Но было что-то другое, что-то, что не желало выпускать его из цепких и острых когтей. Какой-то неприятный сюрприз оставила после себя напавшая на него полукровка, но она никак не могла уловить, что он из себя представлял. Осознавая, что идет на риск, Яснина позволила своей темной сущности частично выйти наружу, чувствуя, как жар заполоняет тело, а зрачок меняет форму. Она слегка откинула назад голову, опуская руку ему на лицо. И практически сразу услышала злобный, яростный, наполненный ненависти шепот, выговаривающий раз за разом древнее и очень могущественное проклятие, повторяющий его, словно молитву. Именно оно не позволяло князю прийти в себя, хотя маг и спас его от раны и яда. Лим оказался слишком могущественным целителем, поэтому у проклинающего не хватило сил, чтобы удержать мужчину в бреду, заставляя его ослабнуть настолько, чтобы можно было нанести решающий удар. Но, ни старый маг, ни Лот никогда не сталкивались с этим черным проклятием, в этом она была полностью уверена. Она сама узнала о нем из дневника своего учителя, который, в свою очередь, похоже, прознал о нем от нагов. Им всем повезло, что вместе с описанием проклятия было подробное перечисление заклятий, способных справиться с ним. Губы колдуньи сжались в суровую и презрительную линию. Вот что значит проявить слабость и оставить врага в живых. Не важно, какой облик у него, лучший враг – это мертвый враг.

В любом случае, она разберется с этой тварью позже, сейчас у нее были дела поважнее. Выбрав самое действенное, колдунья протянула и вторую руку к лицу князя, обхватывая ладонями его ладонями, чувствуя пальцами холод гладкой кожи. Тьму прогоняет свет, так было написано в записях учителя, поэтому она просто позволила своей силе вырваться из-под строгого контроля. Ослепительная вспышка залила комнату, ярким светом освещая каждый предмет, который отбрасывал причудливые тени. И в тоже мгновение раздался душераздирающий, полный дикой боли вопль, который услышала только она. Свет становился все ярче, затем, достигнув пика, на секунду превратившись в безупречно-белое сияние, затопившее покои, резко схлынул, тонкими струйками сбегая с постели вниз, прокладывая себе путь по плитам пола и стремительно вытекая через распахнутые настежь окна. Кожа мужчины под ее руками стала немного теплее. Колдунья ясно слышала глубокое, ровное дыхание, к которому теперь не требовалось прислушиваться. Она отняла руки от его лица, после короткого перерыва открывая неприятно ноющие глаза, перестроившиеся обратно. В висках начинала собираться боль, покалывая колючими и острыми иголочками. Поколебавшись, Яснина осталась сидеть на постели, рядом с князем, который теперь просто спал глубоким сном. Конечно, разумнее всего было бы отправиться в темницу и убить без промедления тварь, заточенную там, но колдунья не знала, какой силой и могуществом та обладала. На это могло уйти много времени, не говоря уже о том, что пока она бродит по дворцу, полукровка может повторить свою попытку и наслать на него новое проклятие. Раз она получила доступ к его сознанию, то не успокоится до тех пор, пока не осуществит задуманное. Можно было бы отправить туда Лота, но делать этого колдунья не хотела по нескольким причинам. Маг всегда принципиально относился к тому, с кем сражался, ни разу не поднимая руки на женщину, поэтому она не хотела ставить его в подобные условия, во-вторых, и это было самым важным, она хотела сама взглянуть на ту, которая с такой легкостью позаимствовала ее личину. Она могла ответить на многие вопросы, а уж разговорить Яснина могла даже мертвых.

Спустя довольно долгое время до нее донесся тихий звук открывающихся дверей. Она неохотно поднялась с постели, отбрасывая подушку, которую подложила себе под спину. Тело требовало отдыха, но колдунья старалась не думать о том, что ноющую скованность в мышцах лучше всего излечила бы горячая ванна и мягкая постель. Видимо, маг не смог уснуть, тревожась за князя, и теперь решил проверить, как он себя чувствует. Она могла только удивляться тому, с какой любовью и глубокой преданностью относились к своему правителю окружающие его люди.

–Госпожа...

Робкий голос, раздавшийся за ее спиной, явно принадлежащий женщине, заставил ее резко обернуться. Молодая девушка в нежно-фиолетовом откровенном наряде под ее удивленным взглядом присела в глубоком реверансе, уважительно склоняя голову. В руках она держала золотой поднос, заставленный изящными блюдами, накрытыми филигранными крышечками. Яснина нахмурилась, отчего между бровями залегла глубокая складка. Зачем они носят ужин князю, который лежит в своих покоях без сознания? Очередная странная традиция? Ответ удивил ее еще больше, чем собственные догадки.

–Мы не знали, что вы любите, поэтому повара приготовили традиционные блюда талвийской кухни. Надеемся, вам они понравятся.

Яснина удивленно поморгала, осознавая смысл сказанных слов. Она не привыкла к тому, что о ней может заботиться кто-то, кроме Велиславы, Сиары или Врана, поэтому почувствовала легкое смущение, но постаралась его скрыть.

–Спасибо, – она заставила себя промолчать, и не отказаться. О ней можно сказать, впервые кто-то беспокоился, помимо людей, о которых она недавно подумала, поэтому не стоило отплачивать черной неблагодарностью на чужую доброту.

Девушка расцвела в приятной улыбке, торопливо опуская поднос на ближайший низкий столик. Она ловко и сноровисто расставляла блюда, наполняя высокие хрустальные бокалы из разных кувшинов, затем принесла несколько мягких подушек, бросая их перед столиком. Яснина все это время наблюдала за ней, поражаясь тому, насколько грациозно у нее все получалось. Слегка поклонившись, девушка попятилась, придерживая длинные полы свободной туники, отступая спиной к двери. Она даже не попыталась бросить хотя бы один любопытный взгляд в сторону лежащего на постели повелителя, чем безмерно удивила колдунью. Видимо, уважение слуг было так велико, что они не считали вежливым и правильным смотреть на своего князя, когда тот находился в таком состоянии.

Есть не хотелось, а вот подогретое вино, смешанное с апельсином и специями Яснина пила с удовольствием, наслаждаясь его приятным вкусом и божественным ароматом. Она бесцельно бродила по огромным покоям, неторопливо отпивая горячий напиток, когда услышала легкий звук, раздавшийся со стороны ложа. Торопливо отставив бокал, она поднялась на возвышение. Мужчина немного сдвинулся в сторону, слегка поворачиваясь на правый бок. Яснина улыбнулась: он действительно просто спал, а теперь пытался занять более удобное и привычное для него положение. Колдунья присела на край постели, осторожно касаясь кончиками пальцев его щеки, обводя высокую линию скулы и скользя к глубокому уголку рта. Поддавшись порыву, она наклонилась, накрывая легким и нежным поцелуем его прохладные губы. Испугавшись сама своего глупого и нелепого желания, неожиданно оказавшегося сильнее, чем хладнокровный голос разума, Яснина торопливо отпрянула. Вернее, попыталась. Широкая ладонь легла ей на затылок, притягивая назад, а губы попали в плен жаркого, жадного, отнюдь не целомудренного и скромного поцелуя, опалившего жаром все нервные окончания в ее теле. Ее ошеломленный и перепуганный взгляд окунулся в бездонную глубину глаз странного фиалкового цвета, в которых таилась легкая насмешка, но не было даже тени сна. Она была слишком растеряна, чтобы остановить его в первое мгновение, но затем уперлась ладонями в широкую грудь, пытаясь вырваться. Почему-то ей и в голову не пришла здравая мысль о том, что она с легкостью может освободиться от него с помощью магии. Вместо того чтобы отпустить ее, он перевернулся, подминая ее под себя, страстно и глубоко целуя, словно пробуя на вкус. Мысли смешались, а разгоряченная кровь гулкими толчками билась в висках. Странное чувство наполняло все тело, отнимая возможность мыслить здраво. Она не ошиблась ранее, когда размышляла о том, как должно быть приятно чувствовать на себе эти руки. Это было намного больше, чем просто приятно. Его сильные пальцы нежно обхватили ее лицо, слегка запрокидывая голову назад, чтобы он мог беспрепятственно целовать ее покрасневшие губы. Не отдавая себе отчет, она обхватила руками плечи мужчины, впиваясь длинными ногтями в тонкую ткань, сминая ее. Легкий стон сорвался с ее губ, когда он опустил голову, лаская губами и языком линию ее шеи. И именно он привел ее в себя, словно выводя из сладостного забытья, подействовав не хуже ведра ледяной воды. Она никогда не испытывала ничего похожего на то, что дарили его ласки и поцелуи. И это безумное наслаждение и удовольствие на мгновение затуманили ей разум. Она помнила, что то, что они делают – неправильно, вот только не могла сказать – почему... Словно почувствовав охватившее ее сомнение, князь медленно поднял на нее глаза, в которых пылало жаркое и голодное пламя, заставившее ее невольно сглотнуть.

–Я... Я... Вы неправильно поняли, это было необходимо...

–Для того чтобы вылечить меня? – В голосе мужчины звучали какие-то странные нотки, которые она никак не могла опознать.

–Да! – Слишком поспешно ответила Яснина, заставив его насмешливо выгнуть брови.

–Хорошо, что Лим и Лот применяли другие методы. По крайней мере, я очень на это надеюсь...

От его слов у колдуньи запылали щеки. Она ничего не могла поделать, чувствуя, как жар смущения опаляет все лицо, медленно сползая на шею. Она уже и не помнила, когда краснела в последний раз, особенно от того, что глупо попалась. Яснина попыталась оттолкнуть удерживающие ее руки, чтобы освободиться из жарких объятий мужчины, но Камлен лишь сильнее сжал и без того крепкий захват, не позволяя ей этого.

–Я могу попросить об одолжении?

–Одолжении? – Непонимающе переспросила колдунья, пытаясь выдержать внимательный, пристальный и проницательный взгляд, которым он смотрел ей прямо в глаза. Она всегда была чувствительна к посторонним взглядам, легко распознавая и понимая, когда смотрят на нее, даже если взгляд был направлен ей в спину. Но ни один из них не вызывал в ее душе таких смешанных и двойственных чувств. Почему-то ей было крайне сложно смотреть в глаза именно ему, словно она обманывала того, кто этого совсем не заслуживал. Впрочем, так и было. Она сама поцеловала его, и вовсе не из необходимости, а потому что так желало ее сердце, которому он был совсем не безразличен, скорее наоборот. Но она не могла признаться в этой слабости ему, как не желала быть честной с самой собой.

–Хотя бы сейчас сделай вид, что вернулась назад не из чувства долга...

–Камлен...

Имя князя вырвалось неожиданно легко и вопреки ее воле. Она не собиралась произносить его, но горечь, с которой прозвучали слова, заставила его сорваться с ее губ быстрее, чем она осмыслила это и успела остановиться. Яснина болезненно сглотнула, поднимая на него глаза. Ее длинные ресницы часто подрагивали от одолевающего ее волнения. Ей не хотелось врать ему в очередной раз. Такая малость, и как же сложно это сделать!

–Для этого мне не нужно притворяться... Но это неправильно...

–Почему? Только из-за того, что ты – колдунья, а я – человек?

–Ты – князь великой страны, народ которой боготворит тебя и превозносит до небес, а я – ведьма, с недавних пор изгнанная из своей, где никогда не была ни любима, ни уважаема, ни почитаема.

–Но что, если я боготворю и превозношу до небес тебя? Если я так любим и признан людьми, которыми управляю, они должны принять мой выбор. К тому же в нашей стране каждый, даже самый простой и малообразованный житель, питает уважение и почтение к тем, кто обладает силой. Ведь среди коренных мораввцев этот дар встречается крайне редко....

–Разве ты не видел, как я убиваю?

–Во время восстания, в результате которого я вынужденно взошел на престол, мне пришлось собственноручно убить стольких, что я сбился со счета. И большинство из них не были такими мерзавцами как те, кого убила ты. Чаще всего от моего меча падали замертво люди обманутые и преданные. Те, кому обещали все блага и богатства, а превращали в живых мишеней. Но по-другому было нельзя, потому что никто из них не желал отступать со своего пути. Ты спасла мою сестру и юную колдунью от страшной участи... И это для меня гораздо важнее, чем смерть тех, кто был готов на все ради власти и денег. Я вижу тебя такой, какая ты есть. И не стремлюсь обелить в своих глазах или начать воспринимать иначе... Для меня не имеет значения, какого цвета твоя аура. Мне важно, чтобы ты была со мной...

–Я не принесу тебе ничего, кроме горя. Так было всегда...

–Может, тогда мне нужно дать тебе то, чего ты все эти годы была лишена, чтобы место разочарования и тоски в твоей душе заняло счастье?

–Я никогда не изменюсь.

–Меньше всего на свете я хочу этого. Ты – такая, какая есть, и я не представляю тебя другой. Впервые я встретил женщину, обладающую такой силой воли и несгибаемым духом. Только безумец может желать, чтобы все это ушло. А я не отношусь к их числу...

–Со мной ты не познаешь ни покоя, ни умиротворения. Если я останусь, тишины под сводами этого дворца уже не будет. Я всю свою жизнь изучала всевозможные виды магических сущностей, и я не откажусь от этого занятия. Не говоря уже о том, что в результате моих экспериментов от дома очень часто оставались только стены.

–В подвалах дворца, даже этого, не говоря уже о столичном, столько места, что он может вместить весь твой... хм... питомник. Если в моей кровати не окажется суккуба, а в столовой в камине не будут греться саламандры, думаю, я даже не замечу присутствия нечисти в своем доме. Что же до разрушений, могу тебя уверить, их и без магии довольно просто и быстро можно устранить.

–Почему-то мне кажется, что ни твоя семья, ни служащие при дворе вельможи не придут в восторг, если ты представишь им в качестве своей спутницы простолюдинку.

–С моей семьей ты знакома. Родители пять лет назад погибли во время восстания. Отца убили в сражении, предательски напав на спящего в своей постели. А маму отравил ее сводный брат, который вступил в сговор с заговорщиками. После той страшной ночи из нашей многочисленной родни в живых остались только наша тетка, которая ненавидит дворец, предпочитая жить в своем поместье в тишине и уединении, так как до сих пор полностью не оправилась после убийства своей сестры. И дальняя родня по отцовской линии, не испытывающая по отношению ко мне ничего, кроме уважения и почтения. Единственные близкие мне люди – Азария, Лим и Рамир приняли тебя безоговорочно. Моя сестра обожает тебя, Лим испытывает к тебе безоговорочное уважение. Ну а мой верный военачальник будет слушаться любого твоего приказа, ведь стоит остаться тебе, как твоему примеру сразу же последует спасенная девушка, к которой он проникся теплыми и нежными чувствами.

–А твой брат? – Яснина не знала, что сказать в ответ на его неожиданное признание и правдивый рассказ о том, как он потерял самых близких и дорогих ему людей. Она не умела говорить правильные и нужные в такие моменты слова, потому что так и не научилась утешать тех, кому это действительно было необходимо. Но колдунья понимала, что князь не нуждается ни в сочувствии, ни в утешении, ни в жалости. То, о чем он говорил, уже не обладало над ним никакой властью, и было не способно его сломить или уничтожить. Почему-то Яснина не сомневалась, что свое горе он пережил сам, глубоко в себе, никому и ни при каких обстоятельствах, не показывая, как ему мучительно больно жить с этой невосполнимой потерей. С другой стороны – у него хотя бы была семья и любящие родители, а она лишилась даже этого...

–Его слово больше ничего не значит для меня. Ховар часто переходил границы дозволенного, и все это время я списывал это на его врожденную слабость и беспечность. Но сейчас он переступил ту опасную черту, из-за которой уже нет возвращения назад. В нашей семье не было никого, кто подобным образом позорил бы свой род. Он больше не вернется ко двору, поэтому одобрит он тебя или нет, уже не имеет значения. Что касается моих сановников, то им не останется ничего другого, кроме как принять мой выбор, к тому же я с самого начала собираюсь представить двору свою жену. Не спутницу...

–Жену? – Яснина с силой обхватила ладонями полное мрачной решимости лицо мужчины, заставляя его смотреть себе в глаза. – Это – полное безумие.

–Возможно. Но мне в нем очень комфортно и приятно, особенно если ты в нем рядом со мной...

Она не успела ничего ответить, хотя и хотела попытаться его образумить. Они могли бы стать любовниками, это никого не удивило бы, да и не вызвало лишних пересудов. Кому какое дело до того, кто живет во дворце князя, ведь, как и говорил Лим, у правителей всегда были фаворитки. И это давало ей превосходный шанс прийти в полную гармонию с собой. Она жаждет его, что уж скрывать этот очевидный факт, тем более от себя самой. Но не готова пожертвовать своей личной свободой, чтобы осуществить свое первое желание. А роль любовницы манила именно этим – он принадлежал бы ей без лишних и ненужных обязательств. Но, похоже, этот вариант князем даже не рассматривался.