Текст книги "Аскатон. Возвращение домой (СИ)"
Автор книги: Анастасия Тимощенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
Глава 13. Испорченный праздник
Вернувшись в дом Таидора, Ксенерва узнала, что вечером гномы будут отмечать праздник, устроенный королем гномов в честь дня рождения своего старшего сына.
– Там будет шумно, но очень весело. – Заверяла Дюсинда. – Уж мы гномы умеем веселиться. Советую и тебе пойти.
– Мне не хочется вас обижать, но думаю, что буду омрачать ваш праздник своим присутствием. – Сказала Ксенерва. – Уж слишком не подходящее у меня настроение для праздника.
– О, дорогая, я все понимаю, и понимаю, почему ты так печальна. Тебе стоит развеяться, и спешу тебя заверить, что праздник гномов никто не сможет испортить, а уж тем более мы будем рады видеть и тебя рядом с нами.
О, знала бы Дюсинда, как она ошибается.
Скоро к Ксенерве заглянул Лейкас, чем очень ее обрадовал. Она соскучилась по доброму и умному эльфу.
– Лейкас, рада тебя видеть. Где ты пропадал?
– Дела особой важности. Знаешь то там, то сям. – Весьма туманно поведал эльф. – Вижу, ты поудобнее расположилась в комнате Алииды. – Сказал эльф, поглядываю на новую кровать. – Почему к празднику не готовишься?
– О, да я ...
– Ты не должна пропустить такое событие! – Начал заверять ее Лейкас. – Вечеринка гномов – это нечто невероятное. Ты обязательно должна пойти.
– Ох, нелегко отказать тебе и Дюсинде. Поэтому загляну к вам ненадолго. – Сдалась Ксенерва.
Аймон с выбором гардероба не стал особо напрягаться: черная рубашка, заправленная в неизменные черные штаны и грубые кожаные ботинки с высокой голяшкой, чему Ксенерва даже была рада, так как сама одела свободную белую рубаху с широким ремнем кофейного цвета, узкие брюки в цвет ремню и легкие сапоги на низком ходу с широкой голяшкой.
«Хоть не одна буду выделяться», – подумала девушка.
Женщины на празднике все до одной были одеты в платья, но приглушенных цветов, поэтому Кеси не сильно выделялась на их фоне, хотя здесь всем было абсолютно все равно кто и во что одет. Праздник проходил на ярус ниже городского рынка. В просторный зал уводила широкая лестница с серыми каменными ступенями. Холодные каменные стены были задрапированы яркой алой тканью и цветочными гирляндами. Зал ярко освещали миллионы зажжённых свечей.
На удивление Ксенервы грубоватые приземистые бородачи оказались завидными музыкантами. Они виртуозно играли на скрипках, виолах, барабанах, арфах и флейтах. Музыка была восхитительно мелодичной, нежной, утонченной и навевала прекрасное настроение. Когда раздалась более ритмичная мелодия, никто из низкорослого народца не остался на своих местах. Гномы обладали горячими сердцами, были очень эмоциональными, веселыми, подвижными и полностью отдавали себя танцу. Они громко хлопали друг другу в ладоши и выкрикивали подбадривающие и заводящие фразы.
Пели гномы тоже восхитительно. Грубоватые и хриплые голоса мужчин разбавляли более нежные женские. Этническая гномская музыка была не похожа, ни на какую другую, что раньше слышала Ксенерва. В ней жила сама история гномов, сладкая и горькая правда минувших дней, которую девушка слушала с замиранием сердца.
Люди тоже были приглашены на праздник и веселились вместе с гномами.
Столы ломились от вкуснейшей закуски и выпивки. В перерывах между танцами и песнями раздавались громкие тосты и поздравления. Сам же именинник был в скверном настроении. Смотря на него, Ксенерву не оставляло ощущение того, что его тяготит сегодняшняя роль и ему претит вся эта суета. Она никогда не видела его смеющимся, он всегда был серьезным, но сегодня это казалось неуместным. Возможно у него на то свои причины, о которых ей ничего не известно.
Дети сироты отплясывали забавные ритмы наравне с детишками гномов. Их веселье было невероятно заразительным. И когда Титранди пригласил Ксенерву на танец, та не смогла отказать озорному мальчишке. Она быстро подхватила нужный ритм и даже разучила пару местных танцев. Лейкас весело подмигнул Ксенерве, когда проносился мимо в паре с Дюсиндой. Ксенерва давно так не улыбалась, не смеялась так искренне, не испытывала такого удовольствия от танцев и музыки. Но тяжелые печальные мысли застали ее и здесь. Ей показалось бессовестным то, что она так веселится, когда ее дочь так больна.
Решив, незаметно улизнуть, она отправилась в туалетную комнату ту, что находилась ближе к выходу. В зеркало на нее смотрела незнакомая девушка: ярко блестящие глаза, раскрасневшиеся щеки и растрепанные волосы. Она поплескала в лицо холодной водой и собрала волосы в высокий хвост.
В коридоре послышался тяжелый топот и странное гортанное рычанье. Ксенерва напряглась. Что бы это могло быть? Может это ее новый друг Ульв не усидел в пещере. В дверь начали царапаться, дверная ручка задергалась. Скорее всего – это не волк. Дурное предчувствие заставило Ксенерву спрятаться в одной из кабинок за стеклянной черной дверью. Кабинка оказалась кладовой, заставленной ведрами, швабрами и множеством шкафчиков. Снаружи стекло не позволяло видеть содержимое комнаты, но изнутри было хорошо видно то, что происходит снаружи. Раздался звук ломающегося замка, а за ним скрипы открывающейся двери. За дверью послышались визжание и истеричные детские крики, непонятное рычание и лязг металла. Ксенерва на всякий случай вооружилась шваброй – сомнительное оружие, но лучшей альтернативы все равно не было.
Звуки шагов приближались. И вот Ксенерва увидела за стеклом жуткие безумные глаза, заставившие ее отшатнуться назад и на секунду забыть о том, что снаружи стекло не позволяет ее увидеть. Перед ней стояло уродливое существо с лысым черепом, впавшими щеками, похожее на человека, но ужасно безобразное.
«Прямо секс-символ», – с отвращением подумала Ксенерва.
Из открытого рта свисала слюна.
«Голур», – догадалась девушка.
Существо положило руки на стеклянную дверь, и стало противно скрести по ней длинными когтями, вглядываясь в черное стекло. Голур будто знал, что внутри кто-то есть и просто испытывает ее терпение. Нервы Ксенервы были натянуты как струны. Неприятный холодок пробежал по спине. Все чувства обострились. Она слышала тяжелое хриплое дыхание существа, его сердцебиение. Мозг начал судорожно искать пути бегства. Но вот послышался свистящий звук, и в голове голура очутилась эльфийская стрела. Мгновение и он упал замертво. Ксенерва выдохнула, трясущимися руками открыла дверь и выглянула в комнату. В дверях стоял Лейкас и стрелял из лука в сторону зала.
– Лейкас, что происходит?
Лейкас не поворачивая головы крикнул что-то про нападение голуров.
«О, боже, Алиида совсем одна!», – ужаснулась Ксенерва.
Она выбежала из уборной, и ее потрясло то, что происходило в зале. Зал был битком набит голурами. Гномы – мужчины, и женщины, обнажив оружие, стеной стояли плечом к плечу, не давая тварям пробраться к детям, которые по веревочным лестницам пробирались в люк.
– Что там? – Кивнула Ксенерва в сторону люка, когда Лейкас посмотрел в ее сторону.
– Убежище. – Ответил Лейкас.
– Где Аймон?
– Он там... – махнул рукой Лейкас.
Там куда, указывал эльф, Ксенерва увидела не Аймона, а темного повелителя даймонов в своем истинном обличие. Яркие звериные глаза сильно контрастировали с черной угольной кожей. Огромные крылья были изборождены алыми трещинами, казалось, что по ним течет огонь. Острые шипы покрывали позвоночник и плечи даймона. Огромные белые клыки были запачканы кровью. Он налету выхватил из толпы голура, разорвал его на куски, и откинул прочь. Если бы она увидела его в своем мире, то умерла бы со страха, но сейчас его вид казался ей вполне естественным.
– Аймон! Аймон! – пыталась она перекричать шум побоища.
Аймон не сразу понял, что его зовут. Зверь бушевал внутри него и затуманивал его разум, притуплял все чувства, откидывал в сторону все лишние звуки. Глаза зажглись алым огнем. Зверь требовал крови и смертей.
«Аймон!», – снова услышал он.
Зверь недовольно зарычал, не желая заканчивать кровавый пир. Аймон с трудом справился с собой, загоняя кровожадного демона глубоко в себя. Огонь потух в его глазах, и он встретился взглядом с Ксенервой. До этого момента, она лишь мельком видела его в истинном облике, когда они были в Эленберге. Аймон подлетел к девушке и опустился на пол. Ее глаза были наполнены страхом и отчаянием.
«Это не из-за меня. Алиида!» –
Догадался Аймон
.
– Они могут пробраться в дом Таидора? – Дрожащим голосом спросила Ксенерва.
Но Аймон не успел ответить. Два голура бросились на него со спины и впились в него когтями. Глаза даймона вновь вспыхнули огнем. Он яростно зарычал и был вынужден вернуться к бою.
Полагаться оставалось только на себя. Ксенерва бросилась к выходу. За пару минут она добежала до дома Таидора. У двери обернулась и увидела трех голуров, гнавшихся за ней. Она забежала в дом и заперла дверь.
«Эту дверь этим тварям не сломать», – подумала Ксенерва.
Подымаясь по лестнице, Ксенерва услышала приказ Аймона: «Жди меня в доме!»
Ксенерва запыхавшись, забежала в комнату дочери и подхватила девочку на руки. Выйдя в коридор, она поняла, что в доме они уже не одни. Дверь не могла подвести.
«Окно!», – догадалась девушка.
Должно быть, Дюсинда оставила кухонное окно открытым. Ксенерва развернулась и побежала в конец коридора. Там была еще одна лестница, которая привела ее к запасному выходу. Оказавшись вне дома Ксенерва растерялась. Бежать некуда. Голуры уже спускались по лестнице. На улице девушку ожидала еще одна группа тварей. Она оказалась в кольце. Монстры вперили в них кровожадные взгляды. Ксенерва уже отчаялась, когда увидела Ульфа. Он со спины кинулся на голуров, и спустя мгновенья расчистил девушке путь. Ксенерва кинулась бежать к выходу из подземелья. Оставалось надеяться лишь на чудо. Если проход будет, закрыт, то они окажутся в ловушке.
Ксенерва мысленно обратилась к Аймону: «Мы уходим, Аймон».
Через секунду она услышала раздраженный голос: «Куда? Я сказал ждать меня в доме!»
«В доме тоже голуры. Мы уходим из подземелья», – ответила Ксенерва.
«Проход закрыт. Вам не выбраться. Ты слишком слаба и не сможешь защитить Алииду» – возразил Аймон.
– У меня нет выбора... – Прошептала Ксенерва и ускорила бег.
Она больше не слушала Аймона и сосредоточилась лишь на том, как выбраться из подземелья. Она словно стеной отгородилась от даймона. Она и сама не поняла, как это получилось. Как Аймон не пытался докричаться, но до девушки ему так и не удалось пробиться. В ответ он слышал только тишину. Мысли Ксенервы оказались для него недоступными. Она словно исчезла, будто ее и не было в этом мире.
От этого он рассвирепел еще больше и с особым яростным стремленьем разрывал голуров на куски. Как она смогла блокироваться от него. А что, если ее уже убили? Впервые его посетило чувство близкое к отчаянью. Голуров было слишком много, улететь на поиски Ксенервы и покинуть поле боя он не мог. Бросить гномов в такой момент – значит обречь их всех на смерть. Здесь Ксенерве и Алииде тоже оставаться опасно. Неизвестно сколько в Гротсберге этих тварей и как сильно они расползлись по подземным коридорам. Может Ксенерва права и им действительно безопаснее сейчас на поверхности. Только бы они остались живыми.
Ксенерва, и не помнила, как миновала лестницу, ведущую к выходу из Гротсберга. Огромный камень закрывал проход. Она в отчаянии опустилась на колени и крепче прижала к себе дочь. Ульфа с ними не было, возможно его уже вообще не было в живых. Голуры скоро нагонят их.
«Нам конец, – пронеслось у нее в голове, – как же голуры оказались в Гротсберге, если проход закрыт, – не понимала девушка, – я не должна сдаваться, я должна спасти дочь. Я не позволю этим тварям разорвать мою малышку».
Она аккуратно положила дочь на каменный пол, обернулась к закрытому проходу и двумя руками обхватила огромный камень. Но как она не пыталась сдвинуть его в сторону – ее усилия оставались тщетными. Каменная глыба оказалась не подъемной. Ксенерва в отчаянии зло заколотила кулаками по камню, разбивая руки в кровь. Не замечая боли, она злилась на себя, на Аймона и на весь гребанный мир. В ней закипал безудержный гнев, огонь разжигался в груди. Глаза девушки почернели.
– Вы не получите мою дочь! – Яростно прорычала Ксенерва.
Она с остервенением вцепилась в камень. В какой-то момент он показался Ксенерве не тяжелее пушинки, и она с легкостью откатила его в сторону, освобождая проход. Отблески заходившего солнца на секунду ослепили глаза. Ксенерва взяла дочь на руки и прислушалась. По лестнице кто-то подымался.
– Ульф! – Радостно воскликнула Ксенерва, завидя волка.
Его шерсть была перепачкана кровью, по всему телу виднелись рваные раны. Волк прихрамывал на правую переднюю лапу. Ксенерва ласково погладила зверя и благодарно прошептала:
– Спасибо, малыш. Ты спас нас.
В ответ волк лизнул Ксенерве руку.
Ксенерва настороженно прислушалась. Из пещеры доносился шум. Ульф тоже навострил уши и заскулил. Голуры преследовали их. Ксенерва понимала, что травмированная лапа волка не позволит им далеко уйти. Нужно было срочно найти укрытие. До ближайшей заброшенной деревни было довольно далеко, но делать было больше нечего. В чистом поле им не выжить.
– Нужно уходить, дружок. Потерпи, ничего не поделаешь. – Обратилась Ксенерва к волку и зашагала в ту, сторону где видела заброшенное селение, когда они летели с Аймоном. Волк, поскуливал, когда наступал на больную лапу, но ни на шаг не отставал от девушки. Видя, что животное справляется, Ксенерва побежала, волк тоже перешел на бег.
Спустя примерно час волк стал отставать, и Ксенерве приходилось останавливаться, чтобы он смог их догнать. Сама она не чувствовала усталости. Казалось, каждая клетка ее организма была наполнена силой и энергией.
Ближе к полуночи они оказались на краю заброшенной деревни. Ксенерва планировала укрыться в каменной башне, но Ульф был слишком слаб, чтобы продолжить путь и Ксенерва завернула к первому встретившемуся дому с заколоченными окнами. Оказавшись внутри, Ксенерва заперла дверь на защелку и подперла ее тяжёлой тумбой.
Внутри царил беспорядок, будто хозяева в спешке покидали жилище, выбирая самое ценное и необходимое из нажитого добра. На полу валялись одежда и детские игрушки. В одной из комнат Ксенерва нашла двуспальную кровать, на которую и положила Алииду, укрыв пледом, что нашла тут же. На пол девушка положила одеяло для Ульфа. В шкафу нашлась простыня, пригодившиеся для того, чтобы перевязать раны волка. Он потерял много крови. Ксенерва с удивлением заметила, что на ее некогда разбитых о камень кулаках не осталось и царапины.
Число голуров, казалось, нисколько не уменьшилось, не смотря на то, что весь пол был устлан их трупами. Измотанные гномы уже теряли надежду выйти из этого боя живыми, когда на помощь пришел Маргдан со своим отрядом.
Даже для Аймона их появление пришлось весьма кстати.
– Приятный сюрприз, Маргдан. Я уж думал, ты не придешь. – Сказал Аймон.
– Я не мог пропустить такую вечеринку. – Ощерился помощник велординга.
Лейкас не прекращал стрелять из лука, и, не поворачивая головы в сторону прибывшего отряда, прокричал:
– Думаю веселья хватит на всех, не стесняйтесь друзья, прошу к столу!
Четыре пары янтарных глаз хищно впились в потенциальных жертв.
– Да будет битва, братья мои! Во имя огня! – Выкрикнул Аймон.
– Во имя огня! – Вторил Аймону его отряд, бросаясь в гущу сражения.
Глава 14. Первый бой
Измотанный сражением и путешествием Ульф, быстро погрузился в сон. Сама Ксенерва легла поближе к дочери, пытаясь согреть ее своим теплом на отсыревшей постели, и уставилась в потолок. Сон никак не шел. Да и как спать, когда нет уверенности в том, что утром проснешься. Тревожили и мысли о тех, кто остался в подземелье. Что сейчас с ними, когда она сама хотя бы в относительной безопасности. Смогут ли гномы отразить нападение? Что будет, с Титранди, Элизой, и другими детьми, если бой будет проигран? Она успела привязаться ко всем жителям подземелья. А новые друзья ей стали, как родные. Дюсинда, Таидор, Лейкас… Единственным, за кого Ксенерва особо не переживала – был Аймон. Он просто не мог погибнуть.
Ее внимание привлекли странные шорохи снаружи дома. Кто-то бродил вокруг него и царапал стены, будто ища способ пробраться внутрь. Ульф проснулся и навострил уши. Его губы поползи вверх, оголяя клыки.
Сомнений не осталось – голуры нашли их. У Ксенервы на мгновенье все похолодело внутри.
Волк глухо зарычал и попытался встать, но бессильно рухнул на пол.
Ксенерва с тоской посмотрела на дочь, будто прощаясь, погладила по бледной щечке, поцеловала в лобик и встала. Ульф, заскулил и поднялся. Он стоял не твердо, лапы дрожали от изнеможения. Его перевязи насквозь были пропитаны кровью. Ксенерва понимала, что сражаться он сейчас не мог.
– Ты останешься здесь. – Приказала Ксенерва. – Охраняй Алииду.
Ульф, из последних сил добрался до кровати и улегся рядом, давая понять, что понял поставленную задачу. В окно забитое досками начали скрестись, затем раздались глухие удары.
Ксенерва закрыла дверь спальни и пододвинула к ней шкаф. Сомнительная преграда, но хоть какой-то способ на некоторое время обезопасить свою дочь. Она не знала, что будет делать на улице и что с ней вообще будет, но она должна была отвлечь внимание на себя.
Сидеть и ждать, когда изголодавшиеся твари разобьют в щепки забитые окна и хлипкие двери, не имело смысла. Когда они войдут внутрь их спасет только чудо, а на чудеса Ксенера никогда особо не полагалась.
Ночь была темной, но глаза постепенно к этому привыкли. Ксенерва спустилась с крыльца, постоянно оглядываясь по сторонам. Стало очень тихо, вокруг не раздавалось ни звука. Если в темноте кто и был, то затаился и выжидал удобного момента. Ксенерва стараясь ступать очень тихо, обошла дом вокруг, так никого и, не встретив.
Она уже решила, что ей почудились все эти шорохи, расслабила напряженные плечи и хотела вернуться в дом, когда откуда сверху на нее прыгнули и зубами впились в шею. Девушка вскрикнула от неожиданной боли и упала на четвереньки. Локтем ей удалось довольно сильно ударить нападавшего, от чего тот отскочил. Когда Ксенерва подняла голову, то увидела, что на нее надвигается ощерившийся голур. Она рукой зажала рану на шее, поднялась и начала пятиться в противоположную сторону от дома. Ее противник не спешил ее догонять, будто знал, что ей никуда от него не деться. Девушка споткнулась об бордюр, не удержалась на ногах и упала.
«Неуклюжая курица!», – выругалась сама на себя девушка.
Все еще лежа на спине Ксенерва, закрыла глаза и мысленно позвала: «Аймон, Аймон!». Но ответа не последовало. «Ты слишком слаба, и не сможешь защитить Алииду», – вспомнила она его слова. «Слаба, слаба, слаба …,» – это слово словно застряло в ее голове.
«Ты идиотка, какого хрена ты решила, что будет лучше уйти из Гротсберга, – злилась она на себя, – Вставай и борись».
Она почувствовала, как огонь приятно побежал по телу, он больше не причинял боль, он дарил силу и мощь. Русые волосы приобрели оливково-черный оттенок, а кожа на против стала мертвенно-бледной. Из пальцев выдвинулись когти, острые как бритва.
Она чувствовала, что голур уже стоит на дней, и из его пасти ей на лоб капала слюна. Она открыла аспидные глаза и резко бросилась вперед, полоснув острыми когтями по шее голура. Из открывшейся раны фонтаном брызнула бардовая кровь и оросила лицо Ксенервы. Она вспомнила, что убить голура можно проткнув голову. Еще лежа на земле она приметила кусок, арматуры, который немедля вогнала в голову противника. За спиной послышались приближающиеся шаги. Ксенерва по топоту поняла, что приближается не одна особь. И обернувшись поняла, что не ошиблась. Глубоко внутри себя, там, откуда не выбраться звуку, она услышала рокочущее нетерпеливое рычание. Она не сразу поняла, что это ее собственное рычание, а когда поняла – позволила ему вырваться наружу.
Когда голуры бросились к Ксенерве, она смело шагнула им навстречу. Она двигалась легко и стремительно, скользя словно тень, точная зная, когда уклониться от удара, когда подставить противнику ногу, когда посильнее вонзить когти во вражеское тело, нанеся решающий удар. Черепа голуров лопались как арбузные корки в девичьих руках. Инстинкт убийцы будто с рождения дремал в ее крови, а сейчас будил в ней чувство, схожее с тем возбуждением, которое испытывают хищники во время охоты. Она не знала сколько тварей лишила жизни, действуя на автомате. Силы уже начали покидать ее, когда к ней подступал последний противник. Одним движением она свернула ему шею, двумя руками обхватила голову и, приложив последние усилия, дернула на себя, обезглавив противника. Уже занималась заря. Ксенерва обессиленно опустилась на землю, которая отчего-то была усеяна песком, и отключилась.
Когда девушка очнулась, то не спешила открывать глаза. Омерзительный зловонный запах раздражал обоняние, вызывая рвотные позывы. Вокруг что-то жужжало. Этот звук был очень знаком Ксенерве, словно дежа вю. Она открыла глаза, заранее зная, что увидит. Вокруг нее стелился туман, а песок вокруг был устлан обезображенными трупами, разорванными на куски. Тело не желало слушаться, дрожа Ксенерва поднялась на колени, все еще плоха понимая где оказалась и, пытаясь вспомнить события на кануне. Она огляделась – это была детская площадка, засыпанная песком.
«Алиида, сейчас придет Алиида, – испугалась девушка. – она не должна это увидеть!»
Ксенерва была в ужасе, понимая, что это все сделала она. Но мысли и события перемешались в ее больном сознании. Она не помнила, что Алиида больна и не сможет прийти, она не помнила кем стала и где находится. Окружающая ее картина – приводила ее в ужас. По обезображенным телам ползали мухи, она сама вся была запачкана кровью – и некогда белая рубашка, ноги и руки, даже под ногтями была запеченная кровь. Девушка в истерии начала хватать куски тел и закапывать их в песок.
– Простите, простите, – бормотала она, – я не хотела, это не я! Я не могла это сделать.
В таком состоянии ее и застала Лаурелия.
– Ксенерва, Ксенерва оставь это! – Пыталась успокоить она девушку.
Она опустилась рядом с Ксенервой на колени, и взяла ее лицо в свои ладони.
– Это я, Лаурелия … Все хорошо, успокойся …
Ксенерва смотрела на Лаурелию не узнающим взглядом. Она помнила это лицо, но могла понять где его встречала.
– Я сестра Лейкаса из Эленберга. Помнишь?
«Ах, да … Лейкас, Аймон, Аскатон … Царство лесных эльфов … Гротсберг, нападение, голуры. Голуры!», – начала вспоминать Ксенерва.
– Что с моей дочерью! – Вскочила Ксенерва, и побежала в сторону дома, в котором оставила дочь.
– С ней все в порядке, Кеси! – Кричала ей вдогонку Лаурелия.
Ксенерва вихрем пронеслась по дому и вбежала в открытые двери спальни с бешено бьющимся сердцем. Алиида все также лежала на кровати, рядом лежал Ульф.
Ксенерва села на край кровати и заплакала из-за пережитого напряжения, из-за тяжелых событий накануне. Хотелось прикоснуться к дочери, но руки были испачканы засохшей кровью.
Лаурелия, вбежала следом, села рядом и обняла рыдающую девушку.
– Тише, тише …
Спустя пару минут, Ксенерва перестала всхлипывать, отстранилась и заглянула в лицо Лаурелии.
– Откуда ты здесь? – Удивленно спросила она. Оглядывая девушку-эльфа. Она выглядела иначе, чем в Эленберге. Воздушные платья сменили грубые облегающие штаны из кожи, удлиненный черный кафтан с зеленной каймой, волосы были заплетены в тугую косу. За спиной колчан со стрелами, на плече небольшой рюкзак, на поясе из-под рубахи выглядывал кинжал, а в руках покоился лук.
– О, это долгая история. Если коротко, то я ослушалась брата и отправилась в Гротсберг. Когда я была уже на подходе, то увидела тебя с ребенком на руках, а рядом твоего волка. Я поняла, что что-то случилось и, хотела было вас догнать, но увидела, что вслед за вами из пещеры появились голуры. Поэтому я и задержалась. С холма было удобно стрелять и мне удалось убрать тех, кто вас преследовал. А твой волк сильно кровоточил в пути, поэтому я без труда отыскала к вам дорогу.
– Дверь в комнату была открыта. – Сказала Ксенерва.
– Я сначала зашла в дом. В комнате тебя не оказалось, с девочкой было все в порядке, и тогда отправилась искать тебя. Ты прошла превращение?
– Я не знаю Лаурелия, ничего не могу сказать. В какой-то момент я почувствовала небывалый прилив энергии, а потом жуткую слабость. – Ответила Ксенерва. – Думаю, что это еще не конец.
– Человеку не справиться с таким количеством голуров. – Заметила Лаурелия. – Ты перевоплощалась в даймона?
Ксенерва отрицательно покачала головой.
– Нет. У меня появились когти, но кожа не стала черной, я не увеличилась в размерах, в общем ничего такого. В любом случае, мы бы не спаслись, если бы не Ульф. Да, малыш. – Обратилась к волку девушка, перегибаясь через край кровати.
Но волк не отозвался. Ксенерва опустилась на пол рядом с волком и потормошила его. Ни звука. Волк не реагировал. Лаурелия села рядом на корточки:
– Когда я пришла, он был в таком же состоянии. Мы уже не можем ему ничем помочь. Он потерял слишком много крови.
– Но он еще жив?! – Толи спросила, толи утверждала Ксенерва.
– Жив … – Согласилась Лаурелия. – Можно сказать, на грани жизни и смерти.
– Он спас мне жизнь, я должна что-то сделать! – Воскликнула девушка.
– Есть один способ … – Неуверенно начала Лаурелия.
– Что за способ? – Ксенерва нетереливо заламывала руки. – Не томи, Лаурелия!
– Я не уверенна, что получится. Ты что-нибудь слышала про кодехо?
Ксенерва, быстро закивала головой.
– Аймон говорил.
– Ты можешь вернуть ему жизнь и до самой смерти привязать его к себе, если это действительно твое животное, но … – Замолкла девушка.
– НО? – Подталкивала Ксенерва к продолжению.
– Но ты еще не завершила превращение. Я не уверена, что все получится. Ты должна быть даймоном, чтобы ритуал прошел удачно.
– Мы должны попробовать. Если это единственное, что я могу сделать для него – я это сделаю. – Твердо сказала Ксенерва. – С чего начинать?
– Ты должна наладить с ним эмоциональную связь, как у Аймона и Деркуса, нужно проникнуть в его сознание, чтобы сделать это будет лучше, если в нем будет твоя кровь. И если это получится, то …
– Продолжай. – Потребовала Ксенерва.
– То ты должна отдать ему часть своей души. – Закончила Лаурелия.
– Это еще как? – Спросила обескураженная Ксенерва.
– Ну, этого я сказать не могу. На это способны только даймоны. Так, что тебе видней. Это у тебя в крови.
– О! Ну, я то особенно даймон, часов так несколько, и то скорее всего наполовину. – Растерянно пробурчала Ксенерва.
– Дерзай! А пойду, проверю окрестности. – Сообщила Лаурелия. – Не стоит расслабляться.
Лаурелия вышла, а Ксенерва осталась наедине со своей проблемой. Она сосредоточилась на самой себе, разбираясь в своих чувствах, изменениях в себе. То, что с ней происходило – происходило бесконтрольно, нужно было научиться управлять огненной стихией внутри себя. Но призвать огненного демона никак не получалось. Когда это происходило с ней – это всегда случалось тогда, когда она злилась, когда адреналин гулял в крови. Что теперь каждый раз злится на кого-то или костерить себя на чем свет стоит. Так скоро и ругательства закончатся.
«Как же это делают другие даймоны? – Гадала Ксенерва. – Почему я раньше не спросила у Аймона! Теперь вот попробуй, разберись»
Она поудобнее уселась в позе лотоса и закрыла глаза. Сначала девушка просто представила костер, как пламя обхватывает и разжигает сухие дрова, превращая их в золу. Затем представила огонь внутри себя, как он разгорается и заполняет все тело. И она почувствовала, что каждая клеточка в ней наполняется знакомой энергией. Похоже, сработало. Она открыла глаза и с удивлением отметила, что сменился цвет ее волос.
«Ночью такого не было, – подумала Ксенерва, – или я просто не заметила».
Она резко разжала кулаки и из пальцев выскочили невероятно острые когти. Ксенерва разыскала зеркало и отшатнулась, когда увидела свое отражение. На нее смотрела незнакомка. Темные глаза как два черных сапфира выделялись на бледном лице, обрамленным чернявыми как смоль волосами.
«Что ж это лучше, чем негритянский загар, – подумала Ксенерва, – хоть бы так и осталось»
Она вернулась к Ульфу и поднесла к его пасти левую руку, на правой руке блеснули когти, которыми она аккуратно полоснула по левой руке. Алая кровь закапала волку в рот. Ксенерва на всякий случай сняла повязку и оросила своей кровью рану волка.
«Чтоб наверняка, – решила Ксенерва, – а то, кто знает, как там правильно»
В комнату ворвалась Лаурелия.
– Нужно бежать! – Запыхавшись прокричала она. – Голуры, их очень много. Нужно найти укрытие понадежней.
– Я видела здесь каменную башню. – Ксенерва встала и растерянно посмотрела на волка.
– Я тоже про нее подумала. Волка придется оставить. – Сказала Лаурелия. – Вернемся за ним позже.
– Здесь слишком много крови. – Возразила Ксенерва. – Они найдут его.
– Но...
– Возмешь Алииду, а я Ульфа. – Перебила Лаурелию Ксенерва, голосом, не терпящим возражений. – Мы справимся.
Лаурелия послушно взяла девочку на руки и поспешно выскользнула на улицу. Ксенерва обернула Ульфа в покрывало, чтобы за ними не оставалось кровавого следа, и вышла вслед за Лаурелией с волком на руках, который по весу казался ей маленьким щенком.
Быстрым шагом они добрались до башни. Двери оказались заперты.
– Что у тебя с крыльями? – Спросила Лаурелия.
Ксенерва повела плечами:
– Узнаю, когда они появятся.
– Понятно. – Вздохнула Лаурелия. – Мне кажется двери закрыты изнутри. Если попробовать залезть на крышу, то через …
Лаурелия не успела договорить, потому что Ксенерва подошла к запертой двери и дернула ее на себя. Дверь издав протяжный скрип, легко отворилась.
– Ну, можно и так … – Пролепетала Лаурелия.
Ксенерва шагнула внутрь. Там пахло сыростью и тленом. Поднявшись по винтовой лестнице на самый верх, они столкнулись с местным жителем, который видимо тоже, когда-то искал здесь укрытия. Да только так и умер прямо здесь. Толи смелости не хватило выйти, толи момента не дождался. Он сидел за столом, покрытым двухэтажным слоем пыли.
– Радует то, что до него не добрались голуры. – Сказала Ксенерва. – Значит здесь мы в безопасности, если решим проблему с дверью.
– Если не решим, можно запереть, хотя бы эту. – Кивнула Лаурелия в сторону двери, закрывающей проход на второй этаж.
Ксенерва положила полумертвого Ульфа на пол и приняла Алииду у Лаурелии. Та сняла свой кафтан и расстелила его поверх матраса, лежащего на полу. Ксенерва бережно переложила на него дочь и аккуратно завернула ее.
Затем Ксенерва подошла к несчастному усопшему.
– Извини друг, но такие соседи нам не нужны. – Сказала она и брезгливо вытащила мертвеца из-за стола. Лаурелия молча, наблюдала, как Ксенерва выкидывает труп в окно.
