Текст книги "Наследники отречения (СИ)"

Автор книги: Анастасия Шевцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

 Нахмурившись, Якир провел рукой по своим темно-пепельным волосам.

 -Кажется, понял, – он вздохнул и уронил голову на руки, ссутулившись, словно старик.

 Наклонившись, я поцеловала его в лоб.

 -Ты всегда все понимал. И никогда не упрекал за ошибки. Спасибо… – ласково сказала я. – Надеюсь, когда все это закончится, устроишь мне грандиозный прием в Замке, и я буду танцевать до полуночи и смеяться, пока не кончаться силы.

 Не поднимая головы, он задумчиво хмыкнул в ответ, а затем вновь тяжело вздохнул. Мне не хотелось прощаться, поэтому постояв немного, я развернулась и ровным шагом покинула старый Архив Ровмена.

 Пришлось немного побродить, прежде чем удалось найти свои комнаты. Стражник, который провожал меня утром, уже сменился, уступив место более многочисленному караулу, а лишний раз выказывать свою забывчивость, не хотелось.

 Быстро оглядевшись, я собрала все самое необходимое и свернула в тугой сверток, чтобы можно было спрятать под плащом. Потом, подойдя к столу, написала для Натана два письма. В одном из них, кратко изложив свои соображения, попросила отослать в Пат приказ соглашаться со всеми условиями и идти на любые компромиссы с городом, до моих личных распоряжений. Во втором, официально уполномочивала его сообщить в столицу, что я возвращаюсь в Замок – это было мой личный привет Ордену.

 «Поплавать в море, похоже, опять не судьба», – иронично заметила я себе, вспомнив теплые пляжи Большого мира, образ которых уже стирался в сознание.

 Через четверть часа, Ястреб вихрем мчался по брусчатке к обгоревшим воротам. Поскольку моросил дождь, плащ надежно скрывал мое лицо, избавляя от лишних встреч и объяснений. Впрочем, тайны из своего путешествия сделать все равно бы не удалось – нужно было только выиграть время.

 Как только древние стены остались позади, я решительно направила коня влево. Мой путь лежал вдали больших дорог, где ждали честь и слава после великих деяний и совершенных чудес. Я вновь собиралась поиграть в чехарду с ветром, совершить невозможное, обогнать время и опередить Земар-ар, не дав ему излить свой смертоносный яд. Мои сны не должны были сбыться – следовало повернуть против судьбы, используя ее же подсказки. Пока сердце билось в груди, пока разум оставался ясен, а в душе не было тьмы – я не могла допустить, чтобы древний род королей пал жертвой нашего исконного врага.

 «Не волнуйся, Карл», – мысленно сказала я в небо. – «Я не наломаю дров. Я аккуратно наколю их, сложу в поленницу и накрою сеном, чтобы они не промокли, пока ты не вернешься, чтобы совершить нашу победу!»

Глава 7

 Южные леса оказались настоящим раем для кровососущих насекомых: комаров было тысячи тысяч и все как на подбор голодные. То ли мы с Ястребом стали единственными за столетие, кто попался им на пути, то ли так действовало мое очарование, но через пару часов махания руками, я сдалась и повернула к опушке. Лорд Варута оказался прав, говоря, что юг это не север. Все тут было не знакомо, даже воздух казался другим – чересчур влажным и терпким…  Конечно, кое-что я знала об этих лесах. Вернее, знала когда-то, лет двадцать назад, когда Якир пытался вдолбить мне в голову названия южных трав и кореньев, пригодных в пищу… К сожалению именно в то время, места для этих знаний в моей голове были заняты самим лордом.

 Воспоминания юности приглушили голод и досаду на собственное бессилие. Немного сбавив темп, я с любопытством пригляделась к тому, что поедал конь, и разочарованно вздохнула. Когда-то у меня уже имелся печальный опыт цветочно-травяной диеты, и повторять его не хотелось. Можно было, конечно, поохотиться, но за день пути, нигде не мелькнуло ни зайца, ни крупной птицы.

 Еще одно неприятное обстоятельство стало заметно ближе к вечеру. Влажность или высокая температура, а может и то другое, но пауки на юге были просто огромны и, к моему ужасу, умели прыгать... Шестипалая мерзость, которую я боялась больше всего на свете, взяла нас Ястребом в круговую оборону.

 Стиснув зубы, я упрямо ехала по опушке между свисающих нитей грязной толстой паутины. Хватило меня не намного дольше, чем на комариную армию. Окончательно разочаровавшись в собственном хладнокровии, в сумерках я выехала на Тракт: юг меня победил.

 На небе уже появилась тоненькая полоска месяца. Новорожденная луна умывалась туманом, поднимающимся с земли, и кидала бесчисленные профили в дрожащую на кустах росу. Ветра почти не было, но воздух уже заметно остыл, и дышалось легко. Копыта коня глухо цокали по каменистой дороге, иногда сбивая ритм, когда попадали на островки пыли и песка. Мы ехали по бесконечному тоннелю со звездным потолком. Каждый звук отчетливо пронизывал ночную пустоту, эхом отражаясь то справа, то слева. По обочинам дороги, в зарослях высоких трав и раскидистых кустов, кипела жизнь. Временами Ястреб начинал тревожно втягивать носом воздух, чуя незнакомые запахи и тогда казалось, что из ночи на нас смотрят чьи-то враждебные глаза… Я старалась прогонять страх, памятуя о том, что ни одна обученная кошка никогда не осмелиться напасть на носителя Крови без приказа другого носителя, а дикие просто не выходили на дорогу.  Впрочем, и от них, и от более мелких тварей, я могла себя защитить.

 Где-то к середине ночи, стало клонить в сон. Ястреб брел все медленнее, то и дело, останавливаясь и встряхивая гривой. Пора было делать привал. Вглядевшись в перед, я тщетно пыталась уловить хотя бы отблеск огня… Но если поблизости и была деревня, все уже спали: даже собачьего лая не доносил ветер, хотя в ночном царстве любой звук слышался издали.

 Незаметно для себя я задремала и покачнулась в седле. Навык спать верхом, который так выручал в прошлом, никак не хотел восстанавливаться в памяти. Нужно было остановиться на ночлег. Похлопав Ястреба по холке, свернула к обочине. Кроме плаща, захватить с собой ничего не удалось, поэтому намотав поводья на руку, заставила коня лечь и села рядом. От его горячего бока пахло сеном и потом. Накинув на ноги край плаща, я глубоко вздохнула и закрыла глаза, продолжая чутко вслушиваться в ночные звуки. Впрочем, темнота надежно скрывала нас даже от освещенных факелами экипажей, ведь мы с Ястребом были чернее черного…

 По стеклу барабанил крупный дождь. Капли чертили по стеклу прозрачные дорожки, иногда сливаясь и быстро высыхая на холодном ветру. Небо было затянуто желто-белыми низкими облаками – они мчались над землей, перерезая полусферу купола с севера за юг. Понаблюдав какое-то время за игрой природы, я обернулась и оглядела комнату. После просторов Замка, помещение вызвало какое-то давящее чувство: четыре стены, низкий потолок, стол, стул и узкая кровать без спинки. Чисто, но никого уюта или даже намека на домашнюю атмосферу. Гостиница? Почему-то возникла уверенность, что нет…

 Заметив какое-то движение со стороны кровати, я осторожно подошла ближе. Закинув руки за голову, на постели лежал молодой человек лет двадцати. Он был смугл и черноволос, аккуратная борода сантиметра на три закрывала нижнюю часть его лица, немного скрадывая юность, а задумчивый взгляд был устремлен в потолок. Потом он вздохнул… И только тогда, по этому вздоху, моя память его узнала.

 Мой Поль… Что-то неуловимое легло на его лицо и воздвигло между нами преграду, за которую мои чувства были не в силах пробиться. Но это не вызывало протеста, нет… Только какое-то недоумение. Еще раз вздохнув, молодой человек встал и, пройдя мимо, подошел к столу.

 В дверь тихонько постучали.

 -Я уже проснулся, спасибо, – обернувшись, ответил сын. Бегло просмотрев несколько бумаг на столе, он опустился на колени, положив руки на подоконник, молитвенно преклонил голову.

 Ястреб поднялся на ноги и тихо заржал. От неожиданности, с которой оборвался сон, я не сразу вспомнила, где нахожусь. Понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в чувство. Не обращая на меня внимания, конь встряхнул головой и решительно направился к островкам травы. Я еле успела размотать поводья – за ночь, от кожаной полосы, на руке отпечатался резкий след, все тело затекло.

 Покончив со сбруей и приведя себя в порядок, я снова вскочила в седло и, проигнорировав недовольство полуголодного коня, выехала на дорогу. Его желание плотно позавтракать и мое благое намерение в тишине прочесть утренние молитвы, развеялись по ветру от звука приближающегося каравана. Следовало убраться подальше – ненужные встречи мне сейчас были ни к чему.

 Судя по солнцу, утро только началось, однако через пару часов нас уже ждало настоящее пекло. Хотя ветви деревьев почти везде нависали над дорогой, тень от них была слабой защитой. И все же, в обманчивую прохладу леса не тянуло – уж лучше был сжариться заживо. Ястреб, впрочем, не разделял моих убеждений, но пока вел себя смирно и с удовольствием несся по дороге, рассекая утренний воздух. Хотя он не обладал таким же интеллектом, как Снежок, и немного проигрывал ему в скорости, его выносливость сейчас значила больше, чем все это вместе взятое.

 Я не зря отправилась в обратный путь одна – несмотря на видимый абсурд такого шага, это экономило время, которое играло против нас. И потом, можно было надеяться, что Земар-ар не сразу прознает, что именно я задумала. Именно поэтому не следовало попадаться на глаза случайным прохожим и сворачивать в города и деревни. Только в одно место я могла без опаски поддаться – Шаом, в котором не было алтаря и никто из оставшихся приверженцев Ордена, не мог сразу обо мне сообщить. А в лесах даже шпионам Ордена было не просто меня выследить. Если бы только удалось обойти Горгот с запада, тогда путь до Пата сокращался вдвое – мы с Кристианом могли прибыть почти одновременно.

 Считая и пересчитывая маршрут, я забыла на время не только о палящем солнце, но и караване, который все еще плелся позади, отставая на несколько километров… Только о голоде, почему то забыть не удавалось и, в конце-концов, желание жить пересилило – пришлось свернуть в лес.

 Почувствовав прохладу, Ястреб сразу же встряхнулся и пошел бодрее, петляя между деревьями и свисающими к земле огромными вьюнами. Солнечные пятна на земле, кое-где все же пробивающиеся сквозь густые кроны, были не жгуче-желтого, а нежно-салатового цвета и напоминали рассыпанные стекла от калейдоскопа. С полчаса я напряженно озиралась, ища глазами следы вчерашних кошмаров, но редкие нити паутины на ветвях, были пусты и безжизненно болтались, чуть покачиваясь от легкого ветерка.

 Осмелев, я направила коня вглубь. Судя по карте, впереди вскоре должен был появиться Артелен – довольно большой северо-западный город. Хотелось обойти его, не возвращаясь на тракт. До вечера оставалось далеко, шлось нам легко и я не без повода надеялась успеть сделать крюк за световой день.

 Километра через три лес несколько изменился: деревья взмыли ввысь, а довольно густой подлесок исчез, оставив только траву и сухие листья. Дав Ястребу немного подкрепится и, допив из своей фляги остатки воды, я пустила его галопом. Вокруг была неземная красота – иногда казалось, что мы плывем в каком-то сказочном древесном храме с бесчисленными, уходящими в небо колоннами и зеленым куполом. То и дело мимо пролетали целые стаи разноцветных бабочек и если бы не они, да еще не пение невидимых птиц, можно было подумать, что мы с конем единственные живые существа в этом мире.

 Из головы никак не шел утренний сон… За двадцать лет, что я жила в Малом мире, сны стали неотъемлемой частью моей жизни. Не всегда они были обыкновенными, иногда душа явственно различала вражью руку… Однако порой, в них давались ответы на вопросы, которые меня волновали.

 Сегодняшнее видение о Поле, о котором я не переставала думать с того самого дня, как он покинул Королевство, нес в себе именно ответ, но понять его пока не удавалось. Впрочем, я была рада уже тому, что с сыном все в порядке и он жив-здоров. Предположения Якира относительно планов Ордена несколько выбили из равновесия. Я не думала о подобном варианте и это пугало, потому что незнание всегда подразумевало бездействие. В любом случае, было хорошо, что сейчас первенец находился далеко от глаза Земар-ар. Кстати, из своего скудного списка Лорд Варута упустил еще одно подходящее лицо – моего мужа. То ли из деликатности, то ли посчитал этот вариант совсем уж нелепым.

 Марк являлся вполне подходящей фигурой для моего свержения с престола: он мог стать регентом при младшем сыне, и такой вариант многих бы устроил. Конечно, при условии, что сам герцог Белого замка, при этом, признал бы над собой власть Ордена, что было в принципе невозможно. Я знала мужа достаточно хорошо, и могла утверждать, что он скорее умрет, нежели предаст свою веру и меня. Может быть, у нас и не было к друг другу пламенной страсти – неожиданный брак с самого начала скорее походил на ровное пламя свечи, а не яркий костер, но мы любили друг друга так, что могли смело доверять и жизнь и даже душу. Это было то самое редкое совпадение, когда люди подходили друг другу идеально, не оставляя ни трещинки, ни зазора, когда мысли понимались без слов, а выражать чувства не возникало надобности, потому что души улавливали их на более тонком уровне. Очень многие, кто не был вхож в нашу семью, считали, что нас связывают исключительно рабочие отношения, основывающиеся на взаимоуважении и заботе о благе Королевства. Я не стремилась всем и каждому доказывать обратное – мне это было не нужно, потому что настоящую правду мало кто смог бы вместить или понять.

 Конечно, семья у нас была не совсем обычная, что естественно накладывало отпечаток на взаимоотношения всех ее членов… Мне выпало родиться королевой, и не просто королевой, а той, на которой сходились тысячелетние пути истории. Я шла по углям пророчеств, и жребий этот был одинок и не терпел ничьего вмешательства. Марк любил меня, а потому тихо отступал там, где наши дороги расходились. Не только любовь, сокрушающая всякий личный эгоизм, требовалась, чтобы сохранить семью. Мужу не легко было каждый раз отходить в сторону и закрыть уста, когда я шла прямиком к смерти… А от него судьба требовала именно этого, причем требовала постоянно. Он не имел права вставать между мной и моим путем, ведь его долг понуждал думать, прежде всего, о благе народа, а потом уже о своих желаниях. Взяв меня в жены, Марк добровольно согласился разделить ту боль, которую с самого моего рождения нес один лишь Карл. И вполне с нею справлялся. Не все понимали, но те, кто был близок к нам и кому мы могли доверять, безмерно уважали моего мужа… Якир был в их числе.

 Лорд Варута обладал редким благородством, поэтому несмотря на то, что нас с ним связывали чувства куда более прочные, чем того требовали родственные отношения, он никогда не позволял себе всерьез переступать дозволенной грани: любя меня преданно, но издали. Могло ли мое сердце оставаться глухо к силе подобных чувств? Конечно, нет. Но то была другая любовь, совсем не такая, что я испытывала к мужу или братьям: любовь в ответ на любовь, точнее определить ее было не возможно, да и не хотелось. Якир являлся частью моей жизни, и это была данность, к которой все давно привыкли. Все… Кроме него самого, наверное, но в том была не моя вина.

 Остановившись, словно перед невидимой линией, Ястреб тревожно заржал и попятился назад. Оборвав мысли, я перехватила поводья в левую руку и осторожно обнажила меч. Если что-то напугало коня, мне тоже следовало бояться.

 Но секунды шли, а ничего не происходило. Пространство впереди просматривалось метров на пятьдесят, и, кроме деревьев, ничего подозрительного я не замечала. Осадив Ястреба, который упрямо мотая головой, попытался встать на дыбы, слегка ударила каблуками по его бокам... Конь с неохотой подчинился. Что ж, в конце концов, всегда оставался выход повернуть обратно к тракту.

 Легко спрыгнув на землю и привязав животное к ближайшему дереву, я медленно пошла вперед: любопытство иногда брало верх над разумом, но, как показал опыт, приносило более ощутимые плоды. По мягкой траве не трудно было передвигаться бесшумно, поэтому первое, что сразу насторожило – это полнейшее безмолвие. Казалось, все живое постаралось убраться подальше отсюда – обстоятельство более тревожное, чем необъяснимое упрямство Ястреба.

 -Эн сатим лет корвет! – на всякий случай громко произнесла я, но ни ответа, ни движения в ответ на форулу не последовало.

 В душу стал заползать предательский холодок. То, что находилось впереди, источало до боли знакомое чувство осязаемого ужаса. Стараясь дышать ровно и глубоко, я достала нательный крест и перекрестилась. Никогда еще, с того времени, как Миэль держал меня в плену, не доводилось оставаться один на один с тьмой. Не скажу, что я была спокойна и уверена… И все же, упрямо сжав губы, пошла вперед.

 Где-то метров через двести, деревья, доселе прямые, словно колонны, изогнулись в причудливые спирали и начали расти плотнее. Вскоре, путь мне преградила живая стена высотой примерно с пятиэтажный дом. Я растерянно остановилась – насколько хватало зрения, ни искусственной двери, ни природной бреши видно не было. Однако и в ограде Замка не все двери открывались ключами. Отойдя на расстояние трех шагов, я подняла руку и громко произнесла на Древнем:

 -Та параммо эванор! – что буквально означало: «двери, отворитесь!»

 В лицо дыхнул прохладный ветер, но более ничего не произошло. Нахмурившись, я мысленно пролистнула архив памяти… Если интуиция и внешние признаки верно подсказывали природу сил, скрывающихся за древесной стеной, был еще один способ…

 Обхватив Молнию у конца лезвия, я с силой сжала ладонь. Кровь горячими струйками потекла по запястью, впитываясь в рукав камзола – красным на черное. Вытерев клинок, подошла к деревьям и провела окровавленной кистью по серо-коричневой коре.

 -Летэ антор корвэт Тар Валлор ти Армтей – эванор!

 Со скрежетом, напоминающим скольжение мела по грифельной доске, в стене на которой застыла алым росчерком моя кровь появилась расселина… Не дав себе испугаться еще больше, я быстро наклонилась и шагнула внутрь.

 Вопреки опасениям, дверь за спиной не исчезла, продолжая неровным прямоугольником пропускать солнечный свет в царство полумрака. Передо мной лежала огромная круглая арена, посреди которой находилась жертвенная плита. Совладав с собой, я подошла ближе. По краю жертвенника, как и в Шаоме, шла витиеватая надпись на Древнем, причем некоторые слова оказались совершенно не знакомы.

 Отбросив прочь брезгливость, я достала из кармана кусочек бумаги и карандаш, которые всегда носила с собой, и прищурилась, поскольку света едва хватало, чтобы разглядеть полустертую вязь. Судя по общему смыслу, речь шла о Таре и неком Тарине – это имя, конечно, оно было именем, я уже однажды слышала из уст Миэля. В любом случае, история могла потом сказать спасибо.

 Увлекшись копированием, требующим не малого искусства, ибо надпись была объемна, а запас бумаги – ничтожен, я совсем забыла о времени. И только когда глаза перестали различать каменные прорези, пришлось поднять голову и взглянуть на кусочек неба в вышине.

 Смеркалось… Свернув листочки, я убрала их в боковой карман брюк. До конца текста оставалось еще несколько предложений, но я не была кошкой и не могла видеть в темноте. Протянув руку, попыталась на ощупь прочесть недостающие слова. К счастью, они оказались понятны и абсолютно бессодержательны: «Да будет так до конца времен, пока дуют ветра, и дана мне власть над этой землей» – обычное, разве что слегка измененное окончание большинства сказок Ордена.

 С трудом поднявшись, я обернулась к выходу и в ужасе застыла… Подойдя к стене, коснулась ее рукой и ощупала шершавую поверхность. Я и не заметила, когда закрылся проход… Мягкий свет, исходящий от серебряного крестика на моей груди, не давал ужасу проникнуть в душу. Внезапно, сзади сзади послышался скрежет.

 Быстро убрав крестик под камзол, я плотнее запахнув плащ и надвинула на голову черный капюшон. Укрыться на абсолютно ровном пространстве было негде, оставалось надеяться только на темноту. Закусив губу, нерешительно взглянула на жертвенник: в отличие от переносных алтарей, он лежал не на земле, а был поставлен на четыре низких толстых столба – точно так же как на горе Дракона. Мелькнувшая мысль казалась безумной, но у меня было лишь несколько мгновений и всего одна жизнь.

 Подбежав к плите, я упала на землю и заползла в узкий зазор. Пахнуло сыростью и какой-то тухлятиной… Подавив тошноту, глубоко вздохнула, чтобы выровнять дыхание. Спустя минут пять, земля в метре от меня озарилась красноватым светом. Судя по количеству ног, вошедших было шестеро.

 -Встаньте полукругом! – приказал глубокий голос, остановив поднявшийся было шепот. – И преклоните колена. Быстрее, у нас мало времени.

 Двенадцать пар ног, словно по команде подогнулись, и упавшие на землю плащи, скрыли от меня свет. Сердце билось так быстро и громко, что я боялась быть услышанной.

 -Готова ли ты, избранная Десятью родами, принести жертву, дабы соединиться со своим господином и повелителем?

 Ответа не последовало, очевидно, вопрошаемая просто кивнула.

 -Готова ли ты, избранная Десятью родами, отдать ему свою душу и тело?

 Последовала короткая пауза.

 -Готова ли ты доказать добровольный выбор и пролить на алтарь кровь невинного, в чьих жилах течет кровь Проклятого рода и твоя?

 -Да, – глухо прозвучал низкий женский голос, и по моей коже пробежала волна липкого холода… Согласие было дано решительно и без колебаний. Даже я не всегда могла похвастаться подобной уверенностью.

 В наступившей зловещей тишине слабо заплакал младенец. Зажав рот ладонью, чтобы тоже не закричать, я уткнулась лицом в сырую в землю.

 «Господи», – взмолилась я, ненавидя себя за трусость, – «не дай ему почувствовать мой страх, узнать мое дыхание, услышать мысли!»

 Земля подо мной мелко завибрировала.

 -С-славно… – раздалось отдаленное шипение. – Дитя Крови, чистое семя проклятого Тара… Молодец, Фирсар, я доволен тобой!

 -Для меня это честь, господин.

 -А ты, дочь? Со времен Тарина никто еще не приносил более приятной жертвы. Я вознагражу тебя великой славой! Славой, которая сотрет со страниц истории имя Валлора и перепишет мои алтари!

 -Благодарю, владыка.

 Со стороны освещенного края каменной плиты, на землю тоненькой струйкой стекала кровь…

 -Фирс-с-сар… – Земар-ар слегка изменил интонацию. – Мой глаз не видит ее следов… Нашел ли ты, ту, что я велел?

 -Нет, господин, но это вопрос времени. Она не могла далеко уйти от города.

 -Не стоит недооценивать врагов, не повторяй ошибок Тарэма! Она вовсе не та, кем кажетс-с-ся И помни: я жажду!

 -Я помню, повелитель.

 -Тогда с-ступайте. Меня ждут в Горготе. Не лишай мою добычу жизни: путь кровь Тара напитает жертвенник…

 Шестеро вновь встали на ноги и, один за другим, стали исчезать из поля зрения. Опустилась тьма, и спустя некоторое время, скрежет коры о кору возвестил о моем одиночестве. Помедлив еще минуту, я осторожно высунула голову наружу. В вышине, в полукруглом окошке из ветвей, сияли звезды.

 На каменной плите, почти на середине, в лужице крови лежал новорожденный младенец. Это была девочка. Я беззвучно заплакала, когда, наклонившись над ней, поняла, что она все еще жива. Крови было потеряно много, и надежды на то, что малышка выживет, не оставалось, но бросать ее в этом гиблом месте было преступлением. Оторвав от плаща лоскут, я разрезала его на полосы и перевязала глубокие порезы. Затем, достав драгоценный пузырек с Агиасмой , вылила немного на ладонь и прямо на жертвеннике произнесла формулу Крещения, дав девочке то же имя, что носила сама. Ребенок даже не шелохнулся…

 -Господи, – прошептала я, взяв невесомое тельце на руки, – Ты все можешь, прошу Тебя, исцели ее, дай ей жизнь, вырви из лап мрака, совершившего это кощунство! Я не смогла противостать им, покрой мое малодушие Своею милостью…

 Ребенок дернулся и слабо запищал… Омочив руку в крови, разлитой на жертвеннике, я бросилась к стене.

 -Кроно эо Арматей! Кроно эо Валлор! Кор вэт эванор! – отчаянно крикнула я в темноту, начертав на коре алую линию.

 ***

 Мы мчались сквозь ночь в холодном безветрии. Это была гонка со смертью – я чувствовала за своей спиной: она тянула белые пальцы, пытаясь оторвать улизнувшую из ее объятий жертву. Ястреб летел так, будто действительно родился птицей, а не конем: не обращая внимания на царапающие ветви, все дальше и дальше, к спасительному свету Ателена…

 Время потеряло значение, осталось только слабое дыхание хрупкой жизни на моих руках. Дитя, в чьих жилах текла кровь Валлора, кровь моего рода, моя кровь… Душа была полна слез от пережитого и осознанного. Я понимала одно: отныне не существовало ничего, что помешало бы мне уничтожить Земар-ар. Даже ночь в страхе отступала перед копытами жеребца, несущего на себе Жертву и Гнев, ее обнимающий.

 Наконец, огни превратились в окна, а безмолвие наполнилось звуками. Ворота города были полузакрыты – небольшой зазор, для ночных путников, охраняли два офицера в форме Пафорского гарнизона. Увидев во весь опор несущегося на них всадника, они предупреждающе вскинули копья и подняли факелы.

 -Королевский гонец! К губернатору! Прочь с дороги! – обнажив, на всякий случай меч, крикнула я издали на Древнем языке.

 Ястреб вихрем пролетел мимо, чуть не задев ворота могучими боками. За пять минут, промелькнув тенью по пустым улицам, он домчался до площади, где находился дом правящего лорда-губернатора.

 -Прочь, прочь с дороги! – кричала я, бегущей ко мне охране. – Послание от королевы! Немедленно призовите лорда!

 Не добежав до меня, солдаты повернули обратно, началась паника. Осадив коня, я спрыгнула на ступени и запахнула плащ, чтобы не быть узнанной.

 -Я ранен, – хрипло пробасила я, войдя в освященный вестибюль. – Приведите лекаря.

 Через пару мгновений на верху парадной лестницы показался заспанный мужчина лет сорока пяти... Лицо его было мне смутно знакомо, но от волнения имени вспомнить не получалось.

 -Послание от королевы! Срочное, милорд! – в ответ на его хмурый взгляд, сообщила я, шагнув навстречу.

 -Следуйте за мной, – кивнул мужчина и сделал знак охране.

 Перепрыгивая через три ступеньки, я взлетела по лестнице.

 -Оружие, господин? – холодно напомнил офицер, стоящий у высоких позолоченных дверей.

 Не имея возможности отстегнуть перевязь, я вытащила Молнию и протянула, надеясь, что клинка он не узнает.

 -Можете открыть ваше лицо и отдать мне послание Ее величества, – спокойно заметил лорд, когда двери за нами закрылись.

 Скинув плащ и, не обращая внимания на удивленный возглас, сорвавшийся с его уст, я подошла к столу и, сметя на пол все бумаги, аккуратно положила ребенка. Девочка была в глубоком обмороке, но еще дышала.

 -На вашей земле, лорд Эстин, совершено чудовищное преступление! – наконец вспомнив его имя, прошептала я.

 -Этого не может быть, Ваше величество, я готов ручаться – доступ к жертвенникам под надзором!

 -Молчите! Девочку мне передал на тракте неизвестный, – солгала я. – По его словам, она найдена в древнем капище, что граничит с северной границей Артелена.

 Подойдя ближе, мужчина бегло оглядел ребенка.

 -Вы правы, Ваше величество, похоже на ритуальные порезы… Но клянусь, мне было доложено, что в городе больше не осталось жрецов, способный совершать такие обряды. И потом, не припомню случая, чтобы в Артелене приносились человеческие жертвы. Это что-то из ряда вон.

 Я кивнула.

 -Вы наполовину принадлежите к Крови, Эстин. Поэтому должны знать, что Орден начал охоту на Детей нашего рода. Будьте осторожны. Насколько я знаю, ваша жена тоже на три четверти Валлор?

 -Да, я восстановил свою линию.

 -Тогда будьте не просто осторожны – молитесь, чтобы мне удалось помешать Земар-ар осуществить задуманное!

 -Вы же знаете, как и мой брат Фаэл, я на вашей стороне…

 -Я ничего не знаю, милорд. И еще – позаботьтесь, чтобы никто не проведал о моем визите.

 -Конечно, Ваше величество, не беспокойтесь.

 В дверь постучали и, не дожидаясь приглашения, в комнату вошел невысокий полный старик. Его бело-желтый лекарский плащ был измазан грязью, а лицо раскраснелось… Было видно, что он очень спешил. Увидев меня, лекарь вздрогнул, а затем склонился в глубоком поклоне.

 -Оставьте, – нетерпеливо произнесла я. – Тут вопрос жизни и смерти, но не моей.

 Не разгибая спины, мужчина поспешил к столу.

 -Ребенок потерял много крови… – наконец раздался низкий хрипловатый голос. – но вы вовремя остановили кровотечение. Хорошее питание и обильное питье... Думаю, у нее есть шанс, небольшой, но есть.

 -У меня сыну четыре месяца, – перебил Эстин. – Жена кормит сама, я прикажу отнести к ней девочку.

 -Хорошо, – устало опустившись в кресло, я без сил уронила голову на ладони. – Никто не должен знать… Останусь до рассвета…

 Они еще говорили о чем-то, но слов я уже различить не могла. Мысли, образы, звуки – все смешалось в бессмысленную кучу. Усталость давила на плечи, ноги налились свинцом… Стекая по окровавленным рукавам, слезы капали на пол из закрытых глаз. Бог услышал меня, уже в который раз...

 «Вряд ли, когда-нибудь удастся забыть эту ночь…» – мелькнула в сознании угасающая мысль.

Глава 8.

 Солнечный луч лег на лицо теплой дорожкой. Зажмурившись, я выпрямилась и, скривившись от боли, попыталась восстановить кровообращение в занемевшей руке. За окном уже рассвело, но солнце, поднявшееся над горизонтом сравнительно недавно, все еще отбрасывало на облака алые всполохи.

 Поискав взглядом колокольчик, я коротко позвонила. Спустя минут пять за дверью послышались торопливые шаги и на пороге возник лорд Эстин. Судя по его осунувшемуся лицу, выспаться губернатору Артелена так и не удалось.

 -Предполагал, что вы проснетесь рано, – сдержанно улыбнувшись, он кивнул на кресло, в котором мне пришлось провести ночь. – Мы не решились вас тревожить.

 Я вздохнула.

 -Как ребенок?

 -Всю ночь по капли вливали в нее молоко. Сейчас уже значительно лучше, пробует сосать сама, но почти сразу засыпает.

 -Я бы хотела взглянуть на нее перед отъездом.

 -Разумеется.

 От кабинета по широкому коридору, мы прошли всего метров двадцать. Охраны нигде не было видно, очевидно, лорд позаботился, чтобы весть о высочайшем визите не вышла за пределы кабинета, и выполнял функцию стражи лично.

 Отворив узкую дверь, мужчина пропустил меня вперед. В небольшой спальне царил полумрак, хотя тяжелые портьеры были открыты. На широкой кровати, возле которой стояла деревянная люлька, лежала женщина средних лет. Рядом с ней, завернутый в белые пеленки, спал младенец.