Текст книги "Хозяин города (СИ)"
Автор книги: Анастасия Шерр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Хозяин города
Анастасия Шерр
Цикл: Власть имущие
ПРОЛОГ
Ледяной ветер бил по щекам наотмашь, а пальцы на ногах немели от дикого холода. Я упрямо шла вперёд, хоть и понимала, что до города не дойду, не хватит сил преодолеть ещё около двадцати километров. Но лучше уж погибнуть в попытке выбраться из этого кошмара, чем упасть и ждать пока тело закоченеет окончательно, и я превращусь в замороженную котлету для диких зверей. Правда, последние вряд ли высунутся из своих убежищ в такую вьюгу.
Вот так паршиво закончилась моя попытка выйти замуж. А ведь ещё вчера я была уверена, что стану самой счастливой девушкой в мире. Ведь у меня такой замечательный жених. Он так меня любит, так обожает. Он будет самым чудесным мужем. Горящие от морозного ветра губы скривились в горькой усмешке.
Этот ублюдок продал меня! Продал как вещь! Как ничтожную тряпку!
Я поняла, что что-то не так, ещё перед ЗАГСом. Правда, с предательством любимого это никак не связала. Решила, что он просто нервничает. Предсвадебная лихорадка. Он и нервничал. Только причиной тому было не предстоящее торжество, а страх, что всё сорвётся.
Когда Валерий завёл меня в помещение, чтобы показать свой сюрприз, я почувствовала, как внутри всё замирает от страха. Казалось, даже сердце перестало биться на несколько секунд.
Увидев несколько крепких парней, поняла… Я наступила на те же грабли, что и сотни, тысячи других дурочек до меня.
Нынче стало модно продавать людей. Особенно молодых девушек. Да что там… После войны даже детьми торгуют.
Женщины теперь в цене. И хоть их хватает в борделях и забегаловках, каждому мужчине хочется свою личную рабыню.
Да, весь этот беспредел очень удачно прикрывают красным словцом «патриархат», а на деле же это обычное рабство. Как было несколько веков назад. И плевать всем на законы.
Так было и в моём случае. Нищая дурочка попала в сказку: цветы, подарки, красивые ухаживания. А самое главное, он умел слушать и его интересовал мой внутренний мир. Как же! Размечталась, дура. Он просто хранил мою девственность, чтобы повыгоднее её продать. Только и всего.
Мне чудом удалось вырваться от бравых ребят. До сих не верю, что удалось. Хотя толку от этого не много. Мне пришлось бежать из города, в котором выросла и жила всю свою жизнь. Даже денег с собой нет…
Одна надежда осталась. Говорят, хорошо там, где нас нет. Однако, я не раз слышала, что в городе Бекета (одного из героев положивших конец
войне, а по-моему мнению такого же убийцы, как и все остальные) тишь да гладь. Там не убивают за кусок хлеба посреди бела дня, не принуждают юных девочек продавать себя и не избивают пожилых людей потому, что их дети воевали на стороне врага.
Да и некуда больше мне идти. Назад нельзя. А вперёд, похоже, не доползу.
Тонкие сапожки уже промёрзли насквозь, а лёгкая осенняя куртка, казалось, вообще не спасает. Свадебное платье превратилось в жалкую тряпку и ко всему прочему стесняло движения. Мои шаги становились всё медленнее, а дыхание всё прерывистей. Слёзы текли по щекам, и лицо жутко жгло от мороза и влаги. Я была уверена, что это конец, но оказалось, что лишь начало…
ГЛАВА 1
– Иван Андреевич, там девок привезли! – пробасил Тур, потирая руки в предвкушении праздника.
– Ладно, приведёшь их после минуты молчания. Парням пора развлечься, – Бекет ещё раз осмотрел зал, перевёл задумчивый взгляд на соседние пустующие кресла. Уже давно он сидит за своим столом один. Нет больше тех, кто стоял с ним плечом к плечу за родину. Грёбаная война забрала тех друзей.
– За вас, мужики. За всех тех, кто остался там.
Отсалютовал трём фотографиям, перевязанным чёрными лентами, и осушил стакан. За Иваном повторили все присутствующие, с грохотом поставили опустевшую тару.
Бекет выдохнул, направился к выходу из зала.
– Отдыхайте, парни!
– А вы, Иван Андреевич? – Тур поспешил за ним, на ходу махнув охранникам, чтобы открыли дверь.
Внутрь сразу же влетела стайка шлюх. Хохоча и поправляя причёски и декольте на коротких платьицах, они сходу попали в руки голодных бойцов. Одних потащили за столы, других сразу в тёмные углы.
– Я не хочу. Пойду к себе. Ты отдыхай, Миша. Расслабься. Сегодня можно, – остановился в дверях, когда навстречу ему вошёл один из охранников с девицей на руках.
– Здравствуйте, Иван Андреевич. А тут вот… – вытянул руки, демонстрируя свою ношу, укутанную в плед.
Девка уже была в отрубе, похоже, успела накидаться ещё по дороге.
– Этой денег не давайте, – хотел было уже выйти, но внимание привлекло длинное белое платье, выглядывающее из-под пледа. – А это что?
– Да вот… Нашли на дороге не доезжая до заставы. В снегу лежала. Кажись, кранты девахе. Жалко, красивая.
Бекет мазнул взглядом по точёному лицу с худыми, выпирающими скулами и дрожащими ресницами, которые на фоне бледной кожи казались слишком чёрными.
– Отнеси в изолятор и позови кого-нибудь из врачей.
Только этой головной боли ему и не хватало. Бекетов не любил брать на себя ответственность за тех, кого даже не знает. Как показывает практика, чревато. Да и время не то, чтобы доверять всем подряд. Пусть даже речь идёт о мелкой бабёнке.
А она вдруг застонала, открыла глаза и с интересом уставилась на него.
* * *
Он был очень высоким, широкоплечим. Мощная шея, тёмные волосы и густая борода. И цвет глаз… Невероятно насыщенный синий… И ледяной такой, что дрожь пробирает. Будто в прорубь окунаешься.
Меня трясло. Нет, колотило. В помещении было очень жарко, но я никак не могла согреться. Судя по всему, я уже в городе, что радует, но вот вся эта ситуация…
С трудом оторвала взгляд от мужчины, который властным тоном приказал позвать врача, и посмотрела на того, который меня держал.
Он удивлённо вскинул брови, подмигнул мне.
– Смотрите, очухалась. Иван Андреевич, а можно я её себе возьму? Хоть на пару часов, а?
В момент, когда суть его слов дошла до сознания, мои глаза, должно быть, вылезли из орбит. Сама не знаю почему, повернулась к этому Ивану Андреевичу и поймала на себе его изучающий взгляд.
– Я сказал: в изолятор её, – говорил он спокойно, но у озабоченного гадёныша, что всё также держал меня, ощутимо дрогнули руки.
– Отпустите! – я упёрлась в грудь своего, так называемого, спасителя и он разжал руки. – Спасибо, – наградила засранца злым взглядом и, встав на ноги, повернулась к Ивану Андреевичу. – Простите и благодарю вас, но мне не нужны врачи… Скажите, где я нахожусь? Мне очень нужно встретиться с одним человеком. Только, к сожалению, я не знаю его имени.
Покачнулась, схватилась за дверь и тут же стряхнула с себя нахальные ручищи моего нового ухажера. Чтоб ему пусто было.
– А как же ты его найдёшь, если имени не знаешь? – тот, который Иван, сунул руки в карманы, склонил голову набок, рассматривая меня довольно придирчиво. Мне так показалось во всяком случае.
– Я фамилию знаю. Бекетов… Его ещё Бекетом называют. Тот, что город этот держит.
Иван удивился. Видимо, знал, о ком говорю.
– Считай, ты его нашла. Дальше что?
Я обалдело обернулась на ухажера, а тот в ответ ухмыльнулся. Из-за столов в полумраке послышались женские стоны, и я густо покраснела, сразу же поняв, чем там занимаются.
– Я хочу попросить у вас разрешения поселиться в вашем городе. Пожалуйста… – Думаете, я не подготовилась? Да я всю дорогу только то и делала, что повторяла свою вступительную речь. Я собиралась поведать Бекету о своих многообещающих планах, умолять с жалостливой мордашкой и даже сплясать, если понадобится. На худой конец, присягнуть на верность, если это посулит мне доступ к мирной жизни…
Но стоило увидеть его вживую, все слова исчезли, и я что-то невнятно замычала. А ещё, сбивали с толку трахающиеся на диванчиках. Вот прям до жути. И в животе от запаха еды всё свернулось в узелок. Эх… Провалила я, похоже, своё задание.
– В мой город путь тем, кто не смог выжить там, закрыт. Я не принимаю беженцев, гонимых и нищих. Ни женщин, ни детей. Хотя, нет. Женщин принимаю. Моим бойцам нужны женщины. Для удовлетворения мужских потребностей. Ты работала раньше в этой сфере? Станешь обслуживать солдат и охрану?
Плохо дело. Вот как знала, что надо было идти в шлюхи. Да не могу я без любви… Глупо, знаю. Особенно в наше время. Теперь уж точно придётся, когда меня вытурят из города надежд, а потом выловят те, кто заплатил моему жениху.
Наверное, всё это отразилось на моём лице, потому что Бекет вздохнул, кивнул парню, что стоял позади меня.
– Отведи её в изолятор и сделай, что я говорил, – и как только я открыла рот, чтобы возразить, он перевёл взгляд на меня. – А ты делай, что говорю. Иначе, вылетишь из моего города прямо сейчас.
* * *
Что за взгляд у неё странный, у этой малявки? Аж внутри всё перевернулось. Так когда-то смотрела на него умирающая девочка. Она лежала на асфальте, истекая кровью, а Бекет стоял над ней с автоматом наперевес, не зная, чем помочь. Спасти её не представлялось возможным, а добить рука не поднялась. Ей было лет четырнадцать, не больше. Просто попала под перекрестный огонь. Не повезло, как и многим другим. Но именно эту девочку он видит во снах. Почти каждую ночь. Она уже стала его другом.
Девчонку увели, а он ещё долго смотрел ей в след. Мелкая, худощавая. На стрекозу похожа. Но красивая. Бойцы от такой не отказались бы. Но ему почему-то не хотелось её отдавать голодным солдатам. Наверное, всё дело в том взгляде.
Позади вскрикнула одна из шлюх, и Иван вдруг очнулся. Закрыв дверь, направился к себе. Просто устал. Просто нужно отдохнуть.
Уже в корпусе встретил Риту. Та выпорхнула из своей комнаты, будто знала, что он будет проходить по коридору.
– Привет! А я вот в честь праздника приготовила пирог. Будешь? – и в глаза преданной собачонкой заглядывает.
– Нет, я домой поеду. Ты бы сегодня не выходила из своей комнаты, парни будут пьяные бродить. Нарвёшься.
Взгляд её потух, уголки губ опустились вниз.
– А я думала, ты зайдёшь… Мы могли бы отметить День Победы вместе.
– Не зайду, – отодвинув её в сторону, пошёл дальше.
– Иван!
Стиснув зубы, вышел на улицу, вдыхая морозный воздух. Рита, откровенно говоря, уже достала. Говорят, секс – не повод для знакомства? Чушь. Для женщины секс – гарантия замужества. И попробуй объясни ей, что он хотел всего лишь потрахаться. Он хочет, она доступна – это нормально. Даже более чем.
Уже дома снял куртку, бесшумно прошёл в детскую.
– Привет, воин, – усмехнулся, разглядывая разрисованную под камуфляж мордашку дочери. Она тихо посапывала, посасывая при этом палец, а рядом лежал деревянный автомат, выстроганный для малышки кем-то из охранников.
– Простите, она не захотела умываться. Сказала, что сначала должна показаться папе, а потом уже… – нянька сидела в полумраке с большой книгой сказок в руке.
– Хорошо. Можете идти спать, Нина.
Сам же устроился в кресле рядом. Ночь – единственное время, когда он мог посидеть с ней и просто полюбоваться на подрастающую дочку. Днём постоянно не хватало времени. А ему бы куда-нибудь на острова. Как было ещё до войны. Научить мелкую плавать. Да просто забыть об оружии, защите города, постоянных разборках со слетевшими с катушек людьми. Немного тишины и покоя.
– Папочка, пр-ривет, – сонно закартавила малышка и потянула к нему руки. – Я тебя ждала.
– Ну привет, разрисованная моська. Опять не слушаешься няню?
Маринка усмехнулась беззубой улыбкой, и внутри разлилось тепло.
– А тепер-рь ты р-разр-решишь мне охр-ранять гор-род, – выговаривала проклятое «р» изо всех сил, показывая, что она уже выросла.
– Нет. Не разрешу. Никогда не разрешу. Ты моя принцесса, а принцессы не охраняют города. Принцесс охраняют. Ладно, раз ты не спишь, пойдём умоемся.
Маринка задорно захохотала, когда он подхватил её на руки и подбросил к потолку.
* * *
Лёжа на узкой койке в изоляторе, я дрожала всем телом и безуспешно пыталась согреться под тонким одеялом. Градусник на стене показывал двадцать семь градусов, но меня так знобило, словно я до сих пор на улице.
Кто-то склонился надо мной, провёл рукой по лицу.
– Она горит. Приготовь угол. Побыстрее! – мужчина в белом халате, заглянул мне в лицо, приподнял пальцем веко. – Ты меня слышишь? Как ты себя чувствуешь?
– Х-х-холодно, – мои зубы стучали в прямом смысле этого слова.
– Ничего. Потерпи. Принеси ей ещё одно одеяло, – снова кому-то отдал распоряжение и исчез, а я провалилась в беспокойный сон.
Не знаю, сколько прошло времени, но когда открыла глаза, за небольшим окошком с решёткой вовсю светило солнышко.
Сначала я даже не поняла, где нахожусь. Огляделась по сторонам, отметила серые стены и ещё одну койку. Она, правда, пустовала. Две тумбочки, небольшой шкаф и столик с двумя стульями.
Когда память вернулась, застонала, закрывая лицо руками. Как же я могла забыть о своём вынужденном «свадебном» путешествии?
Поднялась с кровати, превозмогая боль в затёкших конечностях, подошла к двери. Заперто.
И что, спрашивается, дальше?
Меня не выкинули умирать на улицу и не выдворили из города – это уже хорошо. Мне тут явно не рады и держат взаперти – это плохо.
За дверью послышались быстрые шаги, и я отпрянула назад.
* * *
– О, да ты уже пришла в себя? Молодец, – невысокий лысенький доктор, осмотрел меня беглым взглядом, дал дорогу санитарке, что несла поднос с едой. – Повезло тебе, красавица. Всего за три дня очухалась. Но больше не советую так переохлаждаться. Может закончиться плачевно. Сейчас тебе градусник дадут, померяй температуру, поешь и отправляйся с Таисией к шефу. Он с утра тебя ожидает.
– Аа… – я не успела сказать и слова, как врач сбежал, захлопнув за собой дверь. – Здравствуйте, это вы Таисия? – повернулась к санитарке, а та смерила меня недовольным взглядом.
– Я. Садись, ешь. Позже зайду, – ткнув мне в руки градусник, тоже пошла к выходу.
– Простите…
Но дверь уже захлопнулась, и послышался щелчок. Вот и поговорили.
Измерив температуру, села за стол и с наслаждением втянула в себя запах горячего супчика. Вот чего мне не хватало… Сколько там доктор сказал? Три дня?! Я была в отрубе три дня! А что было бы, если бы Бекет вышвырнул меня из своей резиденции и оставил на улице? Да я бы погибла.
Нужно его как-нибудь поблагодарить. Осталось только надеяться, что он пожелал меня видеть не для того, чтобы выгнать. Мне назад никак нельзя.
Суп оказался и на вкус умопомрачительным, до дрожи в коленках. Отодвинув тарелку, которую я опустошила всего за пару минут, откинулась на спинку стула, закрыла глаза. Но переварить еду мне времени не дали. Дверь резко распахнулась, и перед моим взором возникла всё та же неприветливая Таисия.
– Пошли! – бросила мне грубо и развернулась. Пришлось поспешить за ней, чтобы не заблудиться в этом лабиринте бесконечных коридоров и дверей.
До кабинета Бекета шли долго. Я даже не знала, что бывают такие большие постройки. Целое селение в одном здании. Да-а… Знатно Бекет окопался. Интересно было бы посмотреть на его город.
Он сидел за большим дубовым столом, с явным наслаждением потягивал кофе. Ещё бы ноги на стол закинул – и вылитый конгрессмен.
Когда дверь позади меня закрылась, он поднял взгляд.
– Здравствуйте, Иван… Э-э-э…
– Андреевич, – мрачно так, угнетающе. У меня тут же перегорел весь настрой.
– Андреевич… Я хочу извиниться за доставленные неудобства и попросить вас…
– Позже просить будешь, – прервал довольно грубо, поставил чашку на блюдце. – А сейчас расскажи мне лучше, откуда ты взялась такая вежливая? Мм?
Я пожала плечами, вздохнула. Невыносимо ныли ноги, хотелось присесть. Но меня никто не приглашал, а нарываться сейчас не хотелось.
– Из-под венца сбежала…
– Поподробней. От кого сбежала? Почему сбежала?
Его взгляд пронзительный и недобрый сканировал меня, будто рентген. От этого становилось не по себе.
– От жениха. Вернее, я думала, что жениха. Он меня обманул и продал. В день свадьбы хотел провернуть сделку. А я сбежала.
Честно говоря, рассусоливать на эту тему совершенно не хотелось. Меня всё ещё душила злая обида на ублюдка Валерика… Но и молчать не могла. Иначе, Бекет меня просто выкинул бы.
– Что ж, Милана, спасибо за честность. Проходи, присаживайся, – кивнул на стул напротив, и я шагнула впёред, но тут же остановилась.
– Что-то я не припоминаю, чтобы говорила вам своё имя…
– Потому что ты его не говорила. Сядь, сказал. Будешь просить оставить тебя в городе?
Именно в этот момент я поняла, что Бекет совсем не прост. Нет, я и раньше это понимала, ибо не сможет держать огромный город какой-нибудь лошок. Но вот сейчас осознала особенно чётко, что с ним шутить не стоит.
* * *
Желудок, гад, активно переваривал еду и, надо признаться, очень шумно. То ворчал, то бурчал. А Бекет всё ждал. Ждал и смотрел на меня, как на провинившегося ребёнка. Ждал, что я припаду к его ногам и начну слёзно молить о милости… А я не падала. Сидела на стульчике и ковыряла мягкий ковёр носком старого тапка (выданного мне, как и заношенный халат, видимо, той же злобной Таисией).
Мозг не хотел работать. Меня всё ещё штормило и хотелось спать.
– Я… Э-э-э… Если вы меня выгоните, то меня найдут те сволочи, что заплатили за меня, и я попаду в рабство, – аргумент, конечно, хороший. Для суда или полиции, если бы власти не были продажными… А вот для Бекета – едва ли.
И он поспешил подтвердить мои догадки:
– А почему меня это должно волновать? В ваших краях ежедневно кого-то продают, кого-то покупают. Даже в моём городе подобное иногда случается. Разумеется, всё это происходит как можно дальше от меня и моей
резиденции, но полностью торговлю людьми искоренить пока невозможно. Скажем так, это займёт годы. Долгие годы. Десятилетия. Итак, повторюсь: почему я должен защищать тебя? Что в тебе есть, чего нет в других? И почему ты решила, что у меня тебе будет хорошо? Может, я сам тебя продам? Или возьму себе в качестве рабыни, м?
Дааа… А перспективка-то вырисовывалась не ахти… А и правда, чего я ожидала? Думала, меня тут с распростёртыми объятиями встретят?
Да ничего я не думала… Я спасала свою шкурку, пока её не попортили. Вполне ожидаемо, разве нет?
– У меня, знаете ли, как-то не было времени на «поразмыслить». Нужно было делать ноги. Я и сделала. А вы… Если продадите меня, то какой вам толк от этого? Вы же вроде не бедствуете, да и на мне много не заработаешь, учитывая нынешнее состояние и вид товара.
Мужчина откинулся своим мощным телом назад, аж скрипнуло несчастное кресло. Улыбнулся, но прищур не исчез. Сканирует, изучает.
– Не глупа. Это радует и огорчает одновременно, – проговорил задумчиво, а я зависла на этих словах. Почему огорчает? Дурочек любит, что ли? Так я могу прикинуться тупицей, для меня это вообще раз плюнуть. Лишь бы на мороз с голой задницей не выкинули. – Ну и какой мне толк от тебя, девочка? Постель мне согреешь?
Во рту резко пересохло, и я с тихой грустью взглянула на графин с водичкой. Просить попить стеснялась.
– Ааа… Других вакансий нет? Я как-то это… Не профи в этом деле.
Бекет улыбнулся, и на левой щеке проступила ямочка. Такая милая, уютная… Совсем не сочетающаяся с его грозным видом. Эдакий убийца-милашка.
– Других нет. Повара у меня есть, уборщики есть, охранники. Есть те, кто собирает мебель и чистит камины. Есть прачки и даже кальянщики с официантами. А вот женщины в постели – нет.
Да, многообещающе, ничего не скажешь. Не хотите ли вы, уважаемая беженка, быть моей личной дыркой? Прям безумно хочу! Ночами не спала, о Бекетовском члене во мне мечтала!
И призадумалась, представив эту картину маслом. Я голая, вся такая томная и стонущая, лежу на белых шелковых простынях… И он на мне. Трахает моё связанное тело и… Так, не туда меня понесло. Вот вообще не туда!
А Бекет воспринял моё молчание по-своему. Ухмыльнулся так нагло, окинул меня оценивающим взглядом, будто уже был уверен, что я сейчас полезу под стол, чтобы сделать ему минет.
Запахнув старенький халатик, гордо вздёрнула подбородок. Как там говорится? «Я не такая»? Так вот – я не такая! Я, между прочим, девственница! А в наше время это очень большая редкость.
– А что же у вас, такого видного мужчины, нет грелки? Неужели не нашлось среди официанток и прачек ни одной достойной? – Сейчас, наверное, не самое лучшее время для подколок и насмешек над тем, от кого зависела моя судьба. Но я, как глубоко оскорблённая таким унизительным предложением личность (попросту говоря, не хочу я давать всяким там чужим мужикам), не удержалась.
– Я просто очень избирательный. Разумеется, я могу взять себе любую девушку или женщину из всех вышеперечисленных, но пока такую не встретил, – он, казалось, совсем не обиделся на мой выпад.
– А я, значит, подхожу?
– Пока не уверен, но даже одна ночь со мной сулит безбедную жизнь в моём городе.
Ах, ты ж, шантажист… Моя меркантильная половина даже представила эту безбедную жизнь. Круто, наверное, быть любовницей такого мужика. И снова жадная до материальных благ «Я» подала голосок: «А я б дала!»
– Понимаете, в чём дело… Я так не могу… Ну, не могу я спать без любви! – почти выкрикнула ему в лицо, но оно не изменилось. Ни единой эмоции там. Вот как понять, о чём он сейчас думает? – Нет у вас там какой-нибудь чёрной работёнки? Ну там, разгружать вагоны с углём, чистить унитазы? Я на всё согласна.
Бекет оттолкнулся от спинки кресла, сцепил руки в замок. А я залипла на его запястья… Такие по-мужски красивые, идеальные даже. Под смуглой кожей проступают жилы и бугрятся вены. Одной рукой он может мне свернуть шею и, казалось бы, что там красивого… Но я пропала. Удивительно, что не потекли слюни.
Не знаю, сколько так пялилась на его руки, но когда подняла глаза, почувствовала, что от стыда начинает полыхать кожа лица. Вот же ж… Он, наверное, подумал, что я пялилась на его дорогие часы. И докажи теперь, что не жадная до денег шлюшка.
– Знаешь, есть у меня одно место. Но пока я не проверю тебя более тщательно, посидишь в изоляторе. Заодно поправишь здоровье, – заключил строго и, как только я хотела рассыпаться перед ним в благодарностях, нажал на кнопку коммутатора. – Уведите!
