Текст книги "Хозяин города (СИ)"
Автор книги: Анастасия Шерр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Ой, не беспокойтесь, – я отмахнулась и, провожаемая пристальным взглядом девушки-сплетницы, прошла к небольшому обеденному столу. – Я у вас позавтракаю.
Люда фыркнула и отвернулась к нам задницей. Да, похоже, и с этой дружбы не получится.
– Конечно, конечно, – Галя засуетилась, открыла холодильник и принялась метать на стол тарелки. – Присаживайтесь. Сейчас нарезочку достану, мяско…
– А с чего это ей нарезочку да мяско? Пусть как все ест – яичницу! – Люда снова не удержала гнев в своих штанах, а я стиснула зубы, чтобы ни послать стерву куда подальше.
– Замолчи, говорю тебе, – зашипела на неё повариха, а я миролюбиво улыбнулась.
– Спасибо, Галя, но Людмила права. Яичницы будет достаточно.
Аппетит пропал бесследно. Как и хорошее настроение, подогретое отказом завтракать с Бекетом за одним столом.
ГЛАВА 6
Лёжа на животе и уткнувшись лицом в диван, Иван думал о Милане. О её красивых, стройных ножках, которыми она будет обхватывать его тело. О том, как она будет стонать и выгибаться под ним.
Медленно выдохнул. Остро как-то всё. Каждая мысль о ней оставляет в голове свой отпечаток.
– Так хорошо? – женские пальцы пробежались по плечам, смяли его мышцы чуть сильнее.
– Нормально.
– А так? – девушка легла сверху, царапая кожу его спины острыми сосками.
И так неплохо. Особенно если представить вместо неё Милану.
Усмехнулся. Дикость какая-то. Либо это кризис среднего возраста, либо последняя контузия не прошла даром. Никогда не мечтал о бабах. Какая под руку попалась, ту и брал. А с появлением этой непослушной девчонки, будто тронулся.
– Напомни, как тебя зовут? – приподнявшись, опрокинул девушку на спину, навис сверху.
– Яна, – захлопав глазками, раздвинула ноги шире.
– Что с тобой сделать, Яна? Мм? – провёл ладонью по её бедру, второй рукой ущипнул за сосок, при этом не прерывая зрительный контакт. Может, хоть так получится переключиться.
– Трахни, – прошептала ему в губы, приоткрывая свои.
– Попроси.
– Пожалуйста… Я так хочу… – с придыханием, обнимая его и потираясь о возбуждённый член влажной промежностью, уже перемазанной его спермой и смазкой.
– Ещё проси.
– Умоляю! Ванечка, пожалуйста! – жалобно заскулила, беспокойно заёрзала. А Иван поморщился от её «Ванечки» и рывком насадил на себя податливое тело.
Трахал быстро, долго и почти ничего не чувствовал. Пресытился. Уже часа три девчонку мучил. Первый оргазм получился каким-то механическим, а второй никак не накрывал. Как робот.
Разозлился и, перевернув её на живот, вошёл сзади. Закрыл глаза, представляя лицо Миланы и её зад в бежевых трусиках и, наконец, почувствовал, как яйца наливаются желанием. Яна вскрикнула от сильного толчка, выгнула спину и приподняла попу, впуская его глубже.
– Да, Ванечка, да! Как хорошо, Ванечка!
Сжав челюсти, закрыл ей рот рукой. Хотелось слышать другой голос. И чтобы не идиотское «Ванечка», а скромное «Иван». И чтобы члену было тесно в маленькой, девственной дырочке…
– Иван Андреевич, добрый вечер! Я хотела… – Милана застыла у двери, ошалело уставилась на два обнажённых тела. – Ни фига себе…
* * *
Если скажу, что мои глаза полезли на лоб – ничего не скажу. И дело не в том, что я никогда не видела, как занимаются сексом, а в том, как они это делали… Бекет буквально расплющивал бедную девушку. Как озверелый вбивался в неё сзади, при этом зажимая ей рот своей рукой, и это выглядело как изнасилование. Правда, я не заметила, чтобы девушка сопротивлялась. Наоборот, ей даже нравилось, судя по тому, как закатывались её глаза, и приподнималась попа.
А я, пострадавшая за свою невоспитанность, всё стояла и смотрела. Даже когда Бекет остановился и вышел из неё, поворачиваясь ко мне со своим причандалом. Челюсть медленно съехала вниз, и я жалко пропищала:
– Извините! – выскочив из кабинета, налетела на Маринку, что с любопытством разглядывала моё лицо. На нём, наверное, много было написано. От простого шока до абсолютного охреневания.
– Ты позвала папу на ужин? – мелкая требовательно постучала ножкой по паркету, а я по-идиотски заухмылялась.
– Ааа… Папа занят, Мариш. Пойдём, не будем ему мешать, – мысленно выдохнула. Хорошо хоть не потащила ребёнка за собой. Да какого хрена я вообще влетела туда, не постучав?! А Иван Андреевич, падишах местный, мог бы и запереть дверцу-то!
Какой кошмар… Сотрите мне кто-нибудь память. Хотя бы тот кадр, где он встаёт передо мной в полной боевой готовности. Этот ужас будет преследовать меня каждую ночь.
– Я сама позову, – рвётся в бой Маринка, а я успеваю её перехватить, схватив за капюшон.
– Так, стоять! Нельзя к папе, говорю же. Пойдём лучше прогуляемся, пока не стемнело. А папа сам к ужину придёт.
Хотя лучше бы не приходил. Я же не смогу смотреть ему в глаза. И на кой хрен я согласилась на это перемирие? Решила подразнить курицу Людочку, показав ей, что сама выбираю в этом доме, где и чем мне питаться? Как же по-детски глупо. Маринка, кажется, и та разумнее меня.
С чего, спрашивается, я поддалась на детские уговоры и попёрлась к нему в кабинет? Причём в главное здание резиденции, где можно было ещё и не то увидеть. Ну, дура…
– Бред, – качнула головой, застегнула куртку и прислонилась к качелям, наблюдая за Маринкой, карабкающейся на горку.
– Бред? – послышалось за спиной, и я подпрыгнула от неожиданности.
Костик. Тьфу ты!
– Чего подкрадываешься? – буркнула зло, а он привалился рядом, улыбнулся, показывая ослепляюще белые зубы.
– А что, испугалась? Не боись, пока я на страже, тебе ничего не грозит. Я защищаю тебя своим могучим телом.
Закатила глаза от такого неотёсанного подката, но промолчала.
– Я видел, ты от Андреевича выбежала? Тоже отругал? – заглянул в лицо с сочувствием. – Не обращай внимания, он такой по жизни. Строгий. Скоро притрётесь. Мне вон чуть по шее не дал. Сказал, ещё раз буду по ночам тебя на улицу тащить – кастрирует. Ревнует. В принципе, его понять можно. Ты вон какая кукла, у мужиков аж крышу сносит. Я бы тоже ревновал.
– Иван Андреевич не имеет права меня ревновать. Потому что я не его жена, не его девушка и даже не его любовница. А теперь давай закроем эту тему и закончим. Мне пора уводить Маринку домой, – направилась к горке, где мелкая уже с радостным визгом неслась вниз, но Костя схватил меня за руку, дернул на себя. – Эй, ты чего? Ну-ка, отпусти! Отпусти, а то я сейчас закричу!
– Да тихо ты, – зашипел на меня с ухмылочкой, наклонился, видимо, чтобы расслышать его могла я одна. – Не кипишуй, приставать не буду. Я не идиот.
– Тогда отпусти! – дернула рукой, и он разжал пальцы.
– Ладно, ладно. Я просто хотел кое-что сказать… Ну, раз у вас с Андреевичем нет никаких отношений, и ты просто нянька, тогда, может, мы попробуем?
– Чего попробуем? – выгнула бровь, на самом деле, конечно, догадываясь, чего хочет попробовать этот засранец.
– Ну… Замутим?
Прыснула от смеха. Ох, уж эти ухажеры. Куда деваться только от них.
– Извини, Кость. Ты парень, может, и хороший, но мне неинтересно. Ни ты неинтересен, ни твой шеф. Вообще никто. Я лесбиянка, – повернулась к Маринке. – Пойдём домой, Мариш?
– А я всё равно не отстану, поняла? Моей будешь! – донеслось вслед, на что я усмехнулась.
– Удачи, Костик!
На ужин Иван Андреевич так и не явился, чему я несказанно обрадовалась. В ином случае я просто не смогла бы есть. Перед глазами до сих пор маячил здоровенный член и то, как он поршнем входит в лоно девушки. И взгляд Бекетовский… Аж до костей прожигающий.
Мне теперь ещё и влетит от него, что без стука вошла. Ох, бедная моя, глупая головушка.
– А ты пррочитаешь мне сказку? – отодвинув пустую тарелку, Маринка потёрла кулачками глаза, зевнула.
– Обязательно. Пойдём, уложу тебя.
Девочка уснула довольно быстро, а я ещё долго сидела с книжкой в руках, не осмеливаясь выйти из детской. Почему-то мне казалось, что Бекет уже пришёл домой и непременно захочет выписать мне втык. За дело, конечно… Но я заработала моральную травму – это же должно учитываться, да?
Тихонько выглянула в коридор, прислушалась. Тишина. Но не обычная тишина, а какая-то пугающая, настораживающая.
– Вот дура мнительная, – упрекнула себя в трусости и поспешила в комнату. Глупости какие. Даже если он дома, уже и думать обо мне забыл. Мужик явно не из стеснительных, переживать от того, что я увидела его член, не станет.
И всё же жаль, что в моей спальне не предусмотрен замок. Ну так, на всякий случай.
Пытаясь отвлечься от воспоминаний, вызывающих мандраж по телу и суеверный страх, щёлкнула пультом. Пропустив пару каналов, попала на передачу для взрослых и, увидев на экране два сплетённых тела, почувствовала, как к щекам приливает жар. Проносится по груди, животу и опускается вниз.
Мужик жёстко сношал пышную брюнетку, а та, тихо постанывая, подмахивала ему в такт. В моём сознании снова возник образ Бекета, который то же самое делал со своей подружкой, и мне стало душно. Сердце забилось чаще, в горле пересохло, а в трусиках стало мокро. Какой ужас… Не хотите же вы мне сказать, что я возбуждалась на Бекета?!
Нет. Нет. Просто секс на экране действительно завораживает. В конце концов, я взрослая, вполне нормальная девушка. И то, что физиология берёт своё – абсолютно нормально.
Сунув руку под футболку, провела по груди – ноет… Опустила ниже – живот прострелило желанием. И пальцы сами опустились вниз, скользнули по складочкам, размазывая влагу. Поясницу прострелило от резко накатившего возбуждения, и я, закрыв глаза, выгнулась. Чуть надавила на клитор, застонала.
С ума сойти, как хорошо! Почему я не занималась этим раньше? Это же… Так классно.
Бурная фантазия тут же нарисовала мне картинку, где Иван берёт девушку за бёдра и с силой насаживает на себя. А потом девушка поворачивает лицо, и я вижу… Себя.
– Так вот как ты себя успокаиваешь? Смотришь порнушку? – мне послышался голос Бекета, и я испуганно распахнула глаза. И застыла парализованная, осознав, что не послышалось…
* * *
Иван сначала даже глазам своим не поверил. Думал, галлюцинации начались. Включила порнушку и, откинув одеяло, сунула руку в трусики. В те самые, чтоб их, в бежевые. До чего же охренительный вид. Он бы и сам кончил, просто глядя на неё.
Тихо застонала и, раздвинув ноги чуть шире, запрокинула голову. Маленькая негодяйка. Приоткрыла рот и, облизнув сочные губы, судорожно вздохнула. Вот это видок открылся…
Не желая дрочить в тёмном углу, как какой-нибудь конченый вуайерист, обнаружил своё присутствие, а девчонка испуганно распахнула глаза и уставилась на него, как на привидение. Спалилась малышка.
– Продолжай, – сухо, ощущая, как пульсирует по венам разгорячённая кровь.
Она резко отдёрнула руку, схватила одеяло.
– Андрей Иванович? То есть… Иван Андреевич? – густо покраснела до корней волос, отчего перед взором Бекета всплыла новая фантазия. Как она будет брать в рот и так же краснеть. Только смотреть будет по-другому. Обязательно с желанием. Чтобы сама захотела. – Что вы здесь делаете?
– Зашёл пожелать спокойной ночи. Убери одеяло.
Она вцепилась в края своего хлипкого укрытия ещё сильнее, мотнула головой.
– Нет, – с дрожью в голосе. Боится. Думает, набросится на неё. Он бы не против, конечно, но не силой же её брать.
– Я ничего не сделаю против твоей воли. Обещаю.
– Нет, Иван Андреевич. Я прошу вас, уходите. Я не хочу так… Не буду с вами…
Уйти было бы правильно, тут он согласен, но ноги почему-то не шли. Присел рядом, потянул одеяло на себя.
– Не бойся, Милана. Не обижу. Веришь мне?
Она шумно сглотнула, мотнула головой. Ну детский сад, честное слово. Запустив руку под одеяло, усмехнулся. Девчонка запищала, вылезла аж на изголовье.
– Ты же сама хотела. Да? Хотела ведь? Тебе понравилось то, что ты увидела сегодня?
– Простите… Я должна была постучаться. Я больше не буду, – вздрогнула, когда его рука легла на её коленку, поползла выше.
– Но тебе же понравилось увиденное? Хотела бы попробовать? – пальцами нащупал влажные трусики, но нырнуть под резинку не успел.
– Нет. Не хотела бы, – сжала бёдра, вцепилась в его кисть. – Уходите, Иван Андреевич.
* * *
Поиграв желваками, убрал руку. Наконец, смогла вдохнуть. Бекет резко встал, а я обалдело уставилась на его стояк, что в серых домашних штанах угадывался очень чётко. И торс обнажённый. В шрамах, больших и маленьких.
– Спокойной ночи, Милана, – его голос осипший, немного раздражённый. Плевать. Пусть хоть на дерьмо изойдет, я не позволю ему коснуться себя.
Открыв дверь он вдруг остановился, и я с ужасом подумала, что передумал… Сейчас вернётся?
– Малыш, ты что опять бродишь? – он присел, и я заметила, как маленькие ручки обвивают его шею. Маринка… Фууух!
– Папочка, мне стлашно, – захныкала девочка, и моё сердце тут же судорожно сжалось. Она даже о своей коронной «р» позабыла.
Схватив халат, быстро накинула на себя и, затянув пояс потуже, осторожно подошла к ним.
– Что-то случилось?
– Мама! – девочка вдруг отпустила отца и бросилась ко мне. А Бекет слегка охренел. Повернулся к нам, нахмурился. Вот так вот, Иван Андреевич. Не один вы здесь в авторитете.
Я заметила растерянность на его лице, но в глаза по-прежнему смотреть не могла. Сначала я его поймала за непотребством, потом он меня… Что-то странное происходило, вам не кажется?
– Ну что ты, Мариш? Опять приснился страшный сон? – опустилась на корточки перед девочкой, пытаясь скрыть своё смущение.
– Да! Можно я буду спать с вами с папой? – маленькая лиса невинно захлопала глазками, а я открыла рот, чтобы объяснить, что подобное невозможно, но не успела издать и звука.
– Можно.
Впившись очумелым взглядом в Бекета, уловила чуть заметную ухмылку. Ах, ты ж, гад! Да он пользовался ребёнком, чтобы… А чтобы что, кстати? Он же не станет приставать при Маринке? Совершенно точно нет. Не посмеет. Но что тогда он задумал? Змей-искуситель, блин, хренов.
Несмотря на то, что подобный расклад мне ни фига не нравился, противиться не стала. Незачем расстраивать ребёнка. А Иван Андреевич пусть не радуется раньше времени. Любишь соблазнять честных, невинных девушек, люби и обломаться.
– Ладно, – я подхватила малышку на руки и пошла к кровати. – Ложись. Вот так, – уложила её на середину постели и быстро заняла своё место сбоку. Бекетову же осталось место с другой стороны.
Обняв девочку, я с колотящимся сердцем слушала, как он шагает к нам. Кровать прогнулась – лёг, значит.
– Спокойной ночи, мама, – прошептала кроха. – Спокойной ночи, папа.
Мы с Бекетом ответили ей одновременно и тут же замолчали. Я от смущения, а он просто задрых. Судя по размеренному сопению, они уснули оба мгновенно.
А мне вот не спалось. Даже глаз сомкнуть не могла. От одной мысли, что Бекет лежит рядом, пусть между нами и есть маленький живой барьер, мне было неспокойно и волнительно. Запах его туалетной воды забивался в ноздри, и раз за разом в сознание врывалась картинка, где он лезет своей рукой под моё одеяло, гладит ногу и подбирается к трусикам.
Ох… Похоже, я заработала себе тахикардию.
Устав ворочаться и переворачиваться с боку на бок, вскочила с кровати и на цыпочках побежала в ванную комнату. Мне нужна передышка.
Не забыв запереть дверь, прислонилась спиной к кафелю, закрыла глаза. Надо бы прекращать так реагировать на него. Подумаешь, член увидела. Что ж теперь, до припадка себя довести?
– Успокойся, дура, – зло зашипела, шлёпнула себя ладонью по лбу и, оттолкнувшись от стены, бросилась к раковине.
Умыться и забыть. Выкинуть все глупости из головы и не думать. Плевать на всё. И на мощный торс Бекета, и на его мощные запястья, и на то, что пониже – тоже, в принципе, не слабенькое такое…
Плеснув водой в лицо, немного пришла в себя. Низ живота неприятно тянуло от неудовлетворённого желания, но и удовлетворять его больше никакого настроения не было. Я и так опозорилась… Щёки снова вспыхнули от воспоминаний. Нет, мне определённо нужно показаться доктору. Такие психологические травмы не проходят бесследно. Ещё немного и при каждом взгляде на Ивана Андреевича меня будет триггерить.
– Всё нормально, – натянуто улыбнулась своему отражению в зеркале, поправила растрепавшиеся волосы. – Это пройдёт. Не может же меня его член вечно преследовать, – нервно хохотнула. – Всё, Милка. Сейчас ты успокоишься, расслабишься и пойдёшь досыпать.
Промокнув капли влаги на щеках полотенцем, клацнула защёлкой на двери и с разбегу врезалась в грудь Бекета.
– Успокоилась? Милка…
Да твою ж налево!
* * *
Подхватив девчонку за талию, вошёл вместе с ней обратно в ванную и плотно прикрыл дверь за спиной. Она вцепилась в его плечи, обжигая холодом своих рук. Строптивая ледяная девочка.
– Вам не надоело? – вспыхнув, вперилась в него злым взглядом. До усрачки забавная. – Не спится, Иван Андреевич? Бродите в темноте как маньяк и подслушиваете? Так даже Маринка не делает.
Заржал от того, как строго прозвучала её нотация, и внутри вспыхнуло что-то, чего уже лет двадцать пять не чувствовал – желание пошалить. Дурдом.
– А может, я и есть маньяк? Мм? Не боишься, что укушу? – и впился губами в её тонкую шею, чуть прихватывая зубами.
Милана взвизгнула, замолотила его по спине и задёргала ногами.
– Отпустите! Иван Андреевич, я вас предупреждаю, я закричу!
Оторвавшись от вкусно пахнущей шеи, переместился на губы, смял их своими, и девушка неожиданно притихла, лишь было слышно, как сильно колотится её сердце. Маленькая, испуганная птичка.
А через мгновение она ответила, застонала ему в рот и, как только Бекет расслабился, цапнула за язык острыми зубками.
Зашипев, отстранился, с улыбкой посмотрел в её глаза.
– Не сдашься, да?
– Нет! – с вызовом, задрав маленький нос.
Бекет отпустил её, приоткрыл дверь.
– Тогда идём спать.
– Спать? – сузила глаза, взирая на него с недоверием.
– Именно. Спать. Отдыхать. Не бойся, между нами Маринка.
Милана осторожно обошла его и быстро юркнула в комнату. Иван прошёл к раковине, открыл холодную воду. Плеснув в лицо, выдохнул с закрытыми глазами, мысленно застонал. Нелегко с ней будет. С этой маленькой, упрямой заразой. Но как заводит. Он уже и забыл, каково это, чувствовать, как в крови начинает закипать огонь. Проснулся охотничий инстинкт, и теперь Бекет не сможет успокоиться, пока не заполучит неприступную Милку в свою постель.
* * *
– Прривет, – открыв глаза, увидела перед собой ухмыляющуюся мордашку. До опупения милую и такую жизнерадостную, что самой захотелось смеяться.
– Привет, бельчонок, – потрепала мелочь за щеку, а та отодвинулась в сторону, и моему взору предстал Иван Андреевич.
Таааак! Мне мало было его ночью, так теперь дяденька Бекет ещё и по утрам меня преследует?
– Доброе утро, – усмехнулся одними глазами, мазнул взглядом по моему лицу и ниже, к груди. Ха, Иван Андреевич! Ещё ночью я надела наглухо закрытую пижаму. Заколебетесь сканировать своим рентгеном.
– Здрасьте, – буркнула, поднимаясь с кровати и увлекая за собой Маринку. – Умываться пойдём?
– А мы с папой уже умылись и почистили зубы, вот, ыыыы, – малышка продемонстрировала мне белые молочные зубки, а я поджала губы, отчего-то испытывая ревность. Захотелось по-детски обидеться и убежать, хлопнув дверью. Глупо, знаю. Иван Андреевич Маринкин отец, и она имеет полное право чистить с ним зубы. Но я за эти пару дней так прикипела к крохе, что даже слышать не хотела о других, с кем она будет умываться. Да и вообще, это меня она мамой называет. Ну так, если что…
– Ладно. Тогда я одна пойду, – опустила кроху на постель и, не глядя на валяющегося на кровати Бекета (опять полуголого, кстати говоря), пошла в ванную.
Надев модные рваные джинсы и простую футболку с длинным рукавом и принтом смешного кота, спустилась к завтраку, где за большим столом уже собрались все два члена немногочисленной семейки. Маринка с удовольствием уплетала кашу, а Бекет, потягивал кофе, бесстыдно меня рассматривая.
– Эта одежда не подойдёт, – заявил с серьёзным видом, на что я вопросительно вздёрнула брови. Уж не намекал ли он на наряд нянечки из магазина для взрослых?
– А что не так с моей одеждой?
Он многозначительно посмотрел на Маринку, и маленькая лиса кивнула:
– Папа прав.
– Так, что здесь происходит? Что вы задумали?
– Мы едем по магазинам, – скучающе протянул Иван Андреевич, а Маринка радостно закивала болванчиком и хитро сверкнула своими умными глазками. – Но сначала поешь, потом переоденешься.
Пожав плечами, я прошла мимо заговорщиков, открыла дверь, ведущую на кухню.
– Вернись, Милана. И сядь за стол, – послышалось строгое Бекетовское и я, честно говоря, этому очень обрадовалась. Мне совершенно не хотелось есть в присутствии стервы Людочки, а сесть за хозяйский стол после того, как сама же приняла решение завтракать отдельно, не позволяла гордость.
Но раз уж позвали…
Вернулась к Бекету и Маринке, отодвинула стул рядом с девочкой.
– Сюда, – приказным тоном скоординировал Иван Андреевич, отодвинул стул рядом с собой.
От закатывания глаз я всё-таки удержалась, но усмехнулась. Присела, куда сказали.
– Приятного аппетита, – он снял крышку с блюда, которое, видимо, дожидалось меня одну, и я чуть не заурчала, увидев жареный бекон. Нет, питаться за хозяйским столом явно лучше. Главное, чтобы с меня за это не потребовали плату.
* * *
Подняв голову вверх, я поражённо рассматривала огромный торговый центр, что занимал как минимум целую улицу.
– Нравится? – прозвучало над головой.
– Ага…
Даже не верилось, что всё это принадлежит ему. Тому, с кем я сплю в одной постели… Звучит неоднозначно, да? Но круто же! Казалось бы, где я и где хозяин целого города. Нет, что ни говорите, а это всё-таки круто. На территории резиденции я как-то об этом не задумывалась. Ну, главный комендант, командир, деловой дядька, все дела. Это понятно. Однако, осознание, насколько Бекет значимая персона, пришло именно сейчас. Когда я осматривала центр удивительного города, которому удалось не только восстановиться из руин после войны, но и шагнуть далеко вперёд. В моём родном Мухосранске такой цивилизации днём с огнём не сыскать.
А ещё, нас постоянно снимали на телефоны. Иван Андреевич этого, казалось, не замечал, а я то и дело шарахалась от доморощенных папарацци. Это выглядело странно… Как и то, что к нам время от времени подбегали детишки и их мамы, чтобы сфотографироваться или о чём-нибудь попросить главу города. Охранники ловко всех расталкивали, а любопытную малышню просто разгоняли.
В один из таких моментов я взглянула на Маринку и не узнала её. Девочка побледнела, впилась пальчиками в плечи отца, а потом и вовсе обхватила ручками его шею, словно умоляя о помощи. Всё выглядело так, будто она боялась чужих людей. Даже детей, немногим её старше.
Впрочем, страх прошёл довольно быстро. Стоило нам зайти в здание торгово-развлекательного центра, малышку уже было не остановить. Она бегала из отдела в отдел, рассматривала игрушки, трогала их, тащила за собой. А Иван Андреевич скупал это всё неизмеримыми кучами. Словно перед концом света… Он явно баловал малышку, и это бросалось в глаза.
Со временем мне даже удалось расслабиться и начать получать удовольствие от шопинга. Мы с Маринкой выбирали красивые альбомы для рисования, фломастеры и прочую творческую лабуду. Смысл был даже не в том, что именно мы покупаем, а в том, насколько это нравится девочке. Мне же нравилась её улыбка и радостный блеск глаз. Нравилось, как она тащила меня за руку к очередной полке, чтобы я достала ей какую-нибудь блестящую безделушку. И чего уж там… Мне нравилась улыбка Бекета. Он сейчас был другим. Хоть и пытался держать лицо, но нет-нет, да проскакивал мальчишеский задор.
Мы шли мимо очередного отдела, которым оказался местный ломбард, и я остановилась у витрины, почувствовав вдруг, как застыло всё тело. На серебряной подставке красовался браслет, точь-в-точь мамин. Тот самый, который с её руки снял один из проклятых убийц и неспешной походкой пошёл дальше, бросив тело изувеченной женщины у кровати, под которой пряталась её маленькая дочь.
Все воспоминания нахлынули разом и затопили меня волной вновь ожившего горя. Кислород застрял в лёгких, а глаза мгновенно ослепли от выступивших слёз.
– Хочешь его? – вдруг прозвучало рядом, и я часто заморгала, отлипнув от витрины.
Бекет нахмурился, взял меня за подбородок, и моя слеза, сорвавшаяся с ресниц, капнула ему на ладонь.
– Я просто… Показалось. Не важно, – мотнула головой, смахнула непрошенные слёзы.
Рядом остановилась Маринка, испуганно притихла.
– Говори, – произнёс с нажимом, не отпуская моё лицо. – Я жду.
– Браслет… Точно такой был у мамы. Она всегда говорила, что во всём мире такой только один. Он был сделан на заказ… Там ещё гравировка была внутри: «Любимой Оленьке». Папа заказывал.
Больше говорить не смогла. Ком в горле разросся до невероятных размеров, и стало нечем дышать.
А Ивана Андреевича уже рядом не было. Через минуту браслет лежал на моей ладони, и я не могла найти в себе силы осмотреть внутреннюю сторону.
– Смотри, – приказал Бекет, и я кивнула.
– Милой Оленьке… – прошептала, увидев витиеватую надпись, которую узнала бы из миллиона. – Это он… Это мамин браслет!
* * *
Прогулка по городу пошла на пользу только Маринке. Я же так вымоталась, что к концу нашего турне просто растеклась на заднем сидении машины безвольной лужицей. Насколько я поняла, покупки нам не были важны. Просто Иван Андреевич хотел провести день с дочерью. Похвально, конечно. Но лучше бы эти тараканьи бега по бутикам устраивались без меня. Взяли бы свою строгую нянечку, которая, к слову, и сегодня почему-то не вышла на работу. Весьма странно…
Хотя чего лукавить. Врушка я бессовестная. Мне наш шоппинг пришёлся очень даже по вкусу. Если бы не несколько «но». Во-первых, теперь я начала воспринимать Бекета по-другому. Его шаловливая ухмылка, с которой он целовал меня ночью, как-то не вязалась с этим взрослым, влиятельным человеком, что сидел рядом. Вот вообще никак. А во-вторых… Мамин браслет всё ещё был зажат в моей руке, и я не находила в себе силы снова взглянуть на него.
