Текст книги "Живой (СИ)"
Автор книги: Анастасия Потемкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
“Was mich nicht umbringt, macht mich stärker.”
“То, что меня не убивает, делает меня сильнее.”
Фридрих Вильгельм Ницше
1.
***
– Положи руки так, чтобы мы их видели. – Из-за сильного толчка в спину дулом пистолета, я слегка пошатываюсь, выставляя руки перед собой ладонями вверх. Они прекрасно знают что я безоружен, но продолжают бояться меня. Единственный глок, которым я пытался расправиться со своим недругом, был у них в руках. Прямо сейчас из моих глаз текли слёзы. Отец говорил, что мужчины не плачут, но я не чувствовал себя мужчиной, я чувствовал себя сломанной игрушкой. Почему эта жизнь отнимает у меня всё? Кто-то больно выворачивает мне руки, цепляя на них металлические наручники…
Картинка резко меняется, и вот, мне снова восемнадцать. Я стою в бесконечной очереди в магазине, пряча свои руки в кармане толстовки. Моя мать в сотый раз поправляет длинную челку, которая небрежно скрывает половину моего лица. Её светло-карие глаза такие лучезарные, такие…живые. Я пытаюсь предупредить её, чтобы она убегала, что здесь не безопасно, но звуков нет. Мой рот словно заклеен скотчем. Её тело неестественно дёргается, и я, расширенными от ужаса глазами, смотрю, как из правого уголка её тонких губ вытекает бордовая струйка крови. Отрицательно качая головой, я упираю взгляд на её белоснежный джемпер, который молниеносно окрашивается в кроваво-красный цвет. Я снова плачу, закрыв уши руками в попытках избежать ужасных звуков выстрелов. Повсюду царит хаос, и запах крови, так хорошо ощущаемый где то глубоко в глотке. Я могу лишь смотреть на окровавленное тело моей матери. Её бледное лицо, и лужу крови. Она похожа на падшего ангела. Её золотистые кудри, с легким проблеском седины окружают лицо, подобно белым розам, которые она так сильно любила. Звуков больше нет, а дыра в душе становится настолько большой, что я задыхаюсь, хватаясь руками за грудную клетку пока до моего воспалённого мозга доходит мысль, что я сплю…
***
Я заставляю свои глаза открыться, что не так то и просто, учитывая, что они опухли от слез, которые я был не в состоянии остановить. Моё тело пропитано потом и волосы противно прилипают ко лбу. Откинув их в сторону, я стираю дорожки слез тыльной стороной ладони и откидываю одеяло. Больше я не смогу заснуть. После моей выписки из больницы прошло чуть больше года. Моё состояние ухудшалось. Сказать о новых приступах врачам – было бы самой большой глупостью. Я забивался снотворным под завязку, но это не помогало. Оказавшись по другую сторону больничных стен, я вспомнил всё. Эти страхи душили меня, не позволяя двигаться дальше. За свою жизнь я пережил чересчур много для обычного провинциального парня. В моей голове царило столько страхов, что я боялся однажды быть убитым ими.
Возможно, к новому рецидиву была причастна Анна. Отважная девочка, что умирала прямо на моих глазах. Я никогда не встречал таких людей ни до, ни после. Людей, которые любили столь отчаянно. Которые были преданы себе до последнего. В тот день я вновь вспомнил, какого это чувствовать себя беспомощным. Я не мог спасти её, точно так же как и не смог спасти своих родителей. Она снилась мне. Не так часто, как родители, но достаточно часто для того, чтобы не забывать, что она была огромным эпизодом в моей жизни.
Подняв свое тело с кровати, я заставил ватные ноги двигаться по направлению к ванной комнате. Мне был необходим холодный душ и кофе. Много крепкого кофе. Так я и жил. Несколько часов кошмаров, бодрящий душ и тонны кофеина. Стянув с себя плавки, я забрался в маленькую душевую кабинку, открыв кран с ледяной водой на максимум. Первые соприкосновения воды с разгоряченным телом всегда давались тяжело. Подобно первому прыжку с тарзанки.
Уперев руки в кафель, я опустил голову, позволяя воде, хотя бы частично забрать остатки моих кошмаров. Простояв так достаточно долгое время, пока мои мысли вновь не обретут разумный ход, я намылил голову шампунем, делая всё чисто механически.
Я начинал снова бояться себя. В больнице, всё казалось таким правильным. Моя теория, мои стремления жить. На практике, лишившись постоянного присмотра и того пузыря, в котором я существовал больше года, мне пришлось учиться жить заново. Не вздрагивать от громкого воя полицейских сирен. Но кого я пытаюсь обмануть? Я до сих пор боюсь их. Каждый раз замирая на месте, услышав их громкие звуки. Сжав челюсть с такой силой, что мне стало больно, я ударил кулаком о стену. Взрослый мужчина, но боюсь и трясусь, как пятилетняя девочка. Отец был бы в ярости. Бывший военный и мужчина с чёткими позициями, он не позволял мне биться в истериках и показывать свои слабости. Я сильный человек. Пойдя через всё то дерьмо, что со мной творилось, я ни разу не помышлял о самоубийстве, и ни разу не опустил руки. Я боец и буду бороться до последнего своего вздоха. Моя теория самая правдивая. Та, что позволяет мне держаться на плаву так долго.
Выключив кран, я остановился напротив умывальника, всматриваясь в своё отражение. Глубокие синяки под темно-карими глазами, трёхдневная щетина. Если с первым бороться бесполезно, то от щетины необходимо избавляться.
Спустя час, я мирно попивал кофе на маленькой кухне, которая прилегала к моей гостиной. Квартира, которую я купил на приобретенные от продажи загородного дома родителей деньги, располагалась в центре небольшого городка, в трёхстах километрах от ближайшего крупного региона. Здесь никто не знал моей истории. Я планировал начать жить с чистого листа, и у меня не так плохо это получалось. Я устроился на работу в одну из автомастерских. С юных лет моей дикой страстью были машины. Это единственное в чем я разбирался к своим годам в совершенстве. Без образования и со статусом душевнобольного человека, многие двери для меня были закрыты. Приходилось мириться со своим положением, и я не собирался жаловаться или сдаваться. Я люблю эту жизнь. Каждый день, каким бы он не был.
Мне даже нравится эта постоянная борьба. Она позволяет мне не забывать, что я всё ещё жив. Что моя душа не осталась в том супермаркете вместе с телами родителей, что я двигался вперед.
Экран моего мобильного телефона озарился ярко-голубым цветом. На дисплее высветилось имя – “Денис”. Единственный парень, с которым я подружился после своего освобождения. Мы вместе работали в салоне и неплохо подружились.
Из-за частой бессонницы я подрабатывал в ночные смены, а Дениса в народе называли “бесноватым”. Этот парень просто не знал что такое сон. Денис работал на износ, забирая себе все смены. Я не лез к нему в душу с расспросами о том, зачем этот парень так изнашивает себя. Взамен Денис никогда не спрашивал меня о моём прошлом. Так и сложилась наша дружба.
– На проводе. – Коротко бросил я, отпивая из кружки свой кофе.
– Я не прогадал с напарником. Ты единственный кто в зоне доступа в три часа ночи. – Тяжело опустив кружку на гладкую поверхность стола, я бросил взгляд на настенные часы, которые показывали половину третьего утра.
– Проблемы?
– Авария на Садовой. Десять машин всмятку. Мне нужна твоя помощь.
– Десять машин полностью разбиты. У меня нет волшебной палочки. – Я не очень то понимал смысл просьбы. После серьезных аварий люди не часто старались восстановить машину. Проще было купить новую, чем потратиться на ремонт старой.
– Мне не нужна помощь в ремонте авто. Здесь всё в утиль. Копы и скорая помощь опаздывают. Много раненых людей, им нужна помощь, ты ведь живёшь недалеко. – На ходу натягивая куртку, я подсчитывал в голове сколько времени уйдёт на то, чтобы добраться до улицы Садовая.
– Буду через пять минут. – Не дожидаясь ответа, я натянул кроссовки и запихнул мобильный в передний карман темно-синих джинс. Я встречался со смертью и не один раз. Если у меня появился шанс спасти чью-то жизнь, то я должен хотя бы попытаться. Может быть этот факт, хоть частично притупит мои ночные кошмары.
Спустившись по лестнице настолько быстро, насколько позволяло моё тело, испытывающее сильнейшую потребность в нормальном сне, я снял с блокировки свою серебристую девятку и забрался в машину. Этот транспорт я приобрел на скопленные деньги. Мой первый взрослый поступок за всю жизнь. Заполнив автомобиль звуками радио, чтобы не чувствовать себя одиноко, я вырулил на дорогу, прикидывая в голове как можно добраться до Садовой улицы самым коротким путём. Городок был не большим, но даже любые дороги по закоулкам сэкономили бы мне время.
Мне пришлось бросить машину, немногим не доехав до места ДТП. Всё выглядело слишком ужасно. Несколько машин было придавлено мощным стволом дуба, обрушенным на дорогу, остальные же машины были впечатаны друг в друга, не сумев вовремя затормозить. Выскакивая на прохладный осенний воздух, я ломанулся в сторону Дениса, который помогал извлекать людей из-под обломков машин. Заметив меня, он отбросил кусок лопаты, который пытался выломать заблокированную дверь машины.
– У тебя всегда полный багажник инструментов, быстрее тащи его, нужна помощь. – Я перевёл взгляд на обломки машины, заметив маленькую девочку на заднем сидении. На вид ей не больше пяти лет. Хрупкое тело было намертво забито в самый угол сиденья.
– Сейчас принесу.
Даже страшно подумать, какого ей сейчас. То, что осталось от передней части машины, сложно было назвать чем то цельным. Весь удар мощного ствола дерева пришёлся именно на переднюю часть. После такого не выживают. Достав из багажника целый ящик инструментов, я быстро направился в обратную сторону. На улице было темно, из-за чего люди казались дезориентированными.
– Дверь заблокирована. – Ярко-голубые глаза Дениса зацепились за мой ящик с инструментами, словно за мешок с подарками.
– Значит, ломаем стекло. Проверь не вытекает ли топливо, здесь может стать жарко.
– Чёрт! – Парень резко подорвался, совершенно забыв о том, что после аварий из-за утечки топлива может произойти взрыв. Я достал их своего ящика небольшой лом. Ребенок сидел в другом конце длинного сидения. У меня должно получиться. Руки тряслись, но я не имею право на такую слабость – как страх. Размахнувшись инструментом, я точно ударил в верхний правый угол окна. Пришлось бить несколько раз, прежде чем я смог просунуть руку и открыть дверь. Она даже не плакала. На её лице застыла маска немого шока, которая была мне знакома. Я оказывался в подобной ситуации. Её большие зеленые глаза метались от моего лица к лому в моих руках.
– Пора выбираться отсюда. – Отбрасывая в сторону инструмент, я попытался аккуратно взять беднягу на руки, боясь, что у неё есть какие-либо повреждения. Девочка доверчиво прижалась ко мне и первый раз за всё время позволила себе тихо всхлипнуть.
– Где чёртовы врачи, спасатели? – Выкрикивая в сторону Дениса, я пытался быстро дойти до своей машины, чтобы оставить там девочку и двигаться дальше.
Усадив малютку на заднее сидение, я развернулся в сторону места ДТП, но внезапно одна из машин громко взорвалась, оглушая этим звуком всё вокруг. Пригнувшись на месте, я с ужасом наблюдал, как самая крайняя машина превращается в горящий огненный шар. У нас было слишком мало шансов помочь всем. Денис тем временем извлекал из-под обломков пожилую женщину, помогая той дойти до его машины. Рванув в сторону ближайшей иномарки, которая оказалась перевёрнутой, я попытался открыть дверь пассажирского сидения.
– Аня? – В шоке прошептал я, уставившись на лицо девушки.
Девушка в сознании, но глаза прикрыты. Она была безумно похожа на несчастную Анну, с которой я познакомился в стенах больницы чуть больше года назад. Протиснув туловище в салон, я отстегнул её ремень безопасности и аккуратно поймал, когда тело девушки покачнулось в мою сторону. Она что-то мычала, отворачивая голову в сторону парня на водительском сидении. Он был весь в крови. Его правая рука неестественно вывернута в обратную сторону, представляя собой обломок кости и мяса.
– Помоги ему. – Цепляясь за мою футболку, прошептала девушка.
– Ты бы о себе позаботилась, красавица. – Я не был уверен в том, что парень жив. За моей спиной раздались громкие звуки сирены, заставляя меня замереть на месте. Я слишком хорошо помнил этот звук. Казалось, что вой сирены никогда не уходил из моей головы. Собравшись с силами, я собирался встать на ноги, как до меня донёсся тихий стон со стороны парня. Он был всё ещё жив и нуждался в помощи! Поднявшись вместе с девушкой на своих руках, я был тут же перехвачен сотрудниками МЧС.
– Там парень в плачевном состоянии, ему нужна немедленная помощь. – Укладывая девушку на носилки, я кивнул по направлению машины в которой остался раненый мужчина.
– Есть ещё раненные? – Спросил меня высокий дядечка в рабочей форме.
– Девочка в моей машине и несколько человек в машине Дениса. – Вспомнив о друге, я повернул голову в сторону машины с которой возился Денис.
– Спасибо за помощь, ребят.
– Вытащите парня из красной машины, он ещё жив. – Я помнил что стало с Аней, когда она потеряла возлюбленного в автокатастрофе. Я не хотел бы повторения истории для этой девочки. Денис тем временем был оттиснут на второй план сотрудниками МЧС. Передав всех пострадавших, что отсиживались в его машине, парень подошел ко мне, опустив руку на плечо.
– Выглядишь паршиво.
– Чувствую себя так же. – Наблюдая за суетой людей в форме, которые пытались спасти людей, я молился только о том, чтобы никому из них сегодня не пришлось услышать слов соболезнования.
– А вот и журналисты. Не знаю как тебе, а мне слава в одно место уперлась. Я сваливаю. Как на счёт пропустить парочку стаканчиков горячительного в ближайшем баре? – Я заметил маленький белый фургончик не многим позднее Дениса. Журналисты запоздали, впрочем, как и МЧС.
– Нам на работу через три часа.
– Зануда. – Ударив меня в плечо кулаком, Денис гордо направился к своей машине, держа в руке мой чемодан с инструментами. В одном друг был прав – нам пора уходить. Лишний славы никто из нас не хотел.
2.
***
– Ты знаешь кто я? – Я не понимал от чего меня трясло больше. То ли гнев, то ли страх. Внутри меня всё смешалось. Я не отрицал своего безумия. И я сходил с ума. У меня не осталось ни одной ниточки, за которую я мог бы цепляться. И тот, кто заставил меня пройти через ад, прямо сейчас стоял передо мной.
– Убери оружие псих, я первый раз вижу тебя! – Я хотел мести. Мои пальцы легко нажали на курок, чувствуя его натяжение. Выстрел казался мне таким же громким, как и в прошлый раз. В тот раз, когда я потерял всех кого любил. И он должен ответить за это.
Моя мама была глубоко верующим человеком. Они часто учила меня не хранить в своем сердце обиды. Когда я спрашивал её о том, как же поступать с теми людьми, которые совершили плохие поступки, она отвечала, что Бог сам накажет их. Но мамочка сильно ошибалась. Бог давно забыл про нас. Никто из них не понёс наказания. Они жили в своё удовольствие, пока я корчился от боли потерь. Я был обязан стать их палачом. Я должен отомстить за смерть родителей.
Он громко закричал, хватаясь обеими руками за бедро. В своей голове я слишком часто прокручивал этот день. Никогда не планировал убить его быстро. Он будет страдать точно так же, как и я. Облокотившись спиной о стену, парень медленно сполз на бетонный пол. Я рисковал, не надев глушитель, но звуки выстрела и его крики стали своего рода отдушиной. Будто бы именно они должны были вытеснить мои кошмары.
– Кто ты такой? – Сузив свои грязно-серые глаза, мужчина жадно хватал ртом воздух.
– Ты отобрал жизнь у тех, кого я любил, а я отберу жизнь у тебя. Есть в этом своя справедливость, не находишь? – Я хотел бы подойти, ударить его. Он не был для меня человеком. Я отчетливо понимал, что ему больно, но все мои инстинкты хотели сделать ему ещё больнее. Казалось что всё, чтобы я не сделал, будет не достаточно соизмеримо с тем, что чувствовал я.
– Я не хотел. – После минутного молчания прошептал он.
-Тсс, – Приложив указательный палец к своим губам, я отрицательно покачал головой. – это уже не столь важно.
Я заставил свои ноги двигаться по направлению к нему. Тогда, в супермаркете, я боялся его. До сих пор помнил это ощущение страха и паники. Всё это я читал прямо сейчас в его глазах. Мы поменялась ролями. Теперь его тело тряслось от неизвестности.
Когда я поравнялся с ним, за моей спиной раздались громкие звуки сирены. А я продолжал смотреть в его лицо, наставив дуло пистолет прямо в его лоб. Один выстрел, и моя миссия бы закончилась. Боль бы перестала преследовать меня. Я смог бы двигаться дальше!
– Это ничего не исправит. – Вдруг раздался тихий голос в моей голове. – Убери оружие, Виталь, это нас не вернёт.
Голос моей матери был таким тихим, но таким знакомым. Я отказывался верить. Она не может быть на стороне этого подонка. Он не достоин жизни.
– Мы всегда будем рядом. Ты же не убийца, сынок. – Я мучительно прикрыл глаза, ощущая навалившуюся тяжесть всем своим телом.
– Обещаешь? – Тихо прошептал я, медленно опуская вытянутую руку.
– Обещаю. Я люблю тебя.
***
Резко распахнув глаза, я выпрямился в кресле, в котором заснул несколько минут назад.
– Ты безумно громко храпишь. – Вылезая из-под капота, пробубнил Денис, вытирая руки.
– Я не храплю. – Потирая лицо ладонями, и прогоняя остатки сна, я глубоко вдохнул и поднялся со своего места.
– Откуда тебя знать? Никто не может контролировать себя во сне, и уж тем более знать, что он делал. – Денис подошел к невысокому холодильнику, который мы притащили из его старой квартиры, где теперь благополучно хранили еду и напитки. Достав банку пива, он жестом головы предложил мне выпить, на что я отказался.
– Мне в пять часов нужно быть в другом месте. Свежим и трезвым.
– Ты каждую среду убегаешь от меня, как Золушка. Мне стоит ревновать? – Отпивая напиток из банки, Денис широко улыбнулся.
– Ты бы сам уже завел себе Золушку. Двадцать пять лет, а пассии нет.
– Вчера в клубе, я встретил девушку своей мечты. У неё была отменная задница и грудь, которая вряд ли поместилась бы в моей ладони.
– Так в чем проблема? – Расстёгивая свой рабочий комбинезон на полпути к раздевалке, спросил я.
– У меня нет тысячи долларов за ночь с этой нимфой. – Крикнул он мне вдогонку, заставив губы расползтись в ухмылке.
– Представляю, во сколько бы тебе обошлась долгая и счастливая жизнь с твоей нимфой. – Включив свет в нашей тесной раздевалке, я подошел к своему ящику, со всей дури ударяя в него ребром ладони. Только такой подход срабатывал, чтобы противная дверца открылась. Переодевшись в джинсы, я уже натягивал майку, как в проёме появился Денис, держа в руках свою бутылку пива. Его вечно растрёпанные в разные стороны волосы выглядели прямо сейчас безумно нуждающимися в расчёске.
– Моя сестра приглашает тебя к нам на ужин. – Я даже не собирался удивляться. Лиза была милой девчонкой. Очаровательной, скромной, но ещё слишком наивной. Мы оба понимали, что она влюблена в меня, и, к моему сожалению – безответно. Я не мог впустить в свою жизнь кого то постороннего. Позволить другому столкнуться с моим безумием. Я только учился жить. Лиза слишком мала и невинна для такого человека, как я. И Денис должен был бы это понимать, однако, он никогда не вставал на чью то сторону.
– Передай огромное спасибо за приглашение, но я не смогу. – Натянув кожаную куртку, я взял в руки ключи от машины, захлопывая свой ящик.
– Вит, просто ответь мне на один вопрос. Что не так с моей сестрой? – Я вопросительно приподнял бровь, не понимая, к чему он клонит.
– Она же носиться за тобой, как влюбленная дура. И Лиззи симпатичная. Почему бы вам не попробовать? – Как я объяснить своему напарнику, что моя расшатанная психика – это не то, что необходимо его младшей сестренке?
– Ден, Лиззи добрая и красивая девушка, и дело вовсе не в ней. Я не хочу этих отношений. Она слишком…идеальная для меня. – Бросив взгляд на свои наручные часы, я нахмурился, отмечая, что мой приём у психолога должен состояться через тридцать минут.
– То есть вы не можете быть вместе, потому что моя сестра чёртов ангел во плоти?
– Ден, мне правда пора идти. Как бы я не хотел, но у нас с Лизой ничего не выйдет. Она сама скоро поймёт это. До завтра. – Проскальзывая мимо друга, я выбрался на свежий воздух, вдыхая запах мокрого асфальта.
Те недолгие сеансы с психологами, которые я был обязан проходить в качестве реабилитации, служили глотком свежего воздуха. Игнат Витальевич был человеком способным внушать доверие. Ему хотелось рассказывать свои тайны, совершенно не опасаясь, что тебя осудят. Благодаря ему, мои сны не заглатывали меня. Я мог различать реальное и далеко забытое. Достав из кармана пачку “Винстон”, я извлёк оттуда сигарету и ярко-красную зажигалку. Курение – та самая пагубная привычка, которую я приобрел после своего возвращения. Сигареты успокаивали меня, заставляя мысли прятаться по норкам. Мне не доводилось курить много, лишь когда нужно было расслабиться.
Забравшись в машину, я приоткрыл окно, стряхивая пепел. О многом я боялся рассказывать. Игнат знает, откуда я вернулся. Он считает, что я сильный. На самом же деле, я никогда не был психом. Я никогда не совершал преступления в состоянии аффекта.
***
Сынок, что же ты натворил. – Армейский друг моего отца продолжал ходить из стороны в сторону, меряя шагами маленькое помещение. Здесь было тускло и пахло как то по-особенному. Я никогда не смогу выразить словами, но у каждого места есть свой “запах”. Так же как и люди, помещения бывают разнообразными. Эта маленькая комнатка, заставленная пыльными шкафами и доской с пометкой “РОЗЫСК”, кричала о своей опасности и независимости. Она как будто говорила мне: “Я видела слишком много. Каждая из этих историй останется тайной, как и твоя.”
Дядя Валера был генералом, человеком чести, и лучшим другом моего отца. Он переживал утрату товарища, почти так же, как я утрату отца. Меньше всего на свете, он желал бы мне тюрьмы.
– Я хотел отомстить. – Глухо прошептал я, всматриваясь в свои руки, закованные в наручники. Тогда, я даже не осознавал, что мне светит решётка. Мне ведь всего девятнадцать.
– Глупый мальчишка, глупый мальчишка. – Устало присаживаясь на деревянный стул, он смирил меня взглядом кристально-голубых глаз. Его седые волосы и усы придавали дяде Валере особый, солидный вид.
– Я знаю. – Уперев локти в колени, я опустил голову в свои раскрытые ладони, массируя кожу головы. – Мне кажется, что я схожу с ума. Они постоянно преследуют меня. Во снах, в мыслях. – Меня мелко потряхивало, а на глазах снова наворачивались слёзы.
– Тихо, отставить истерику. – Присев рядом со мной, дядя Валера тяжело положил свою большую ладонь на моё плечо.
– Что мне делать? Мне светит срок. Я умру на зоне, или же эти придурки просто убьют меня. – Когда меня задержали, вместе со мной схватили одного из тройки безбашенных ублюдков, которому я прострелил ногу. Мои родители были не единственными, кто пострадал от его рук. Однако, это не отменяет того факта, что я сам чуть не встал с ним на одну ступень. Я почти смог замарать свои руки в крови.
– Мы обязательно что-нибудь придумаем. Тебя просто нужно спрятать пока это дело не замнут.
***
– Расскажи мне, как прошла твоя неделя? – Я свободно сидел на мягком кожаном кресле, устремив свой взгляд в белоснежный глянцевый натяжной потолок. В кабинете Игната Витальевича было тихо и пахло жасмином. Я хорошо помнил этот запах. Моя мать любила ароматизированные свечи и пену для ванны с этим ароматом. Может быть, именно поэтому, я любил приходить сюда. В полумраке, вдыхая запах деревянной мебели и жасмина, я успокаивался душевно.
– Мне нужен новый рецепт снотворного. Мои таблетки заканчиваются. – Сложив руки в замок, я продолжал вглядываться в ровную поверхность потолка.
– Как часто тебе снятся кошмары?
– Каждый раз когда я закрываю глаза. – Облизав пересохшие губы, я попытался собраться с мыслями, чтобы не сболтнуть лишнего.
– Что тебе снится чаще всего? – Игнату Витальевичу было немногим за тридцать. Его спокойный тембр голоса и добрые светло-серые глаза умело расставляли ловушки, в которые попадались многие заблудшие души.
– Иногда мне снится, что я оказываюсь в том супермаркете, не способный спасти своих родителей. Я переживаю их смерть раз за разом. Редко, но мне удается убедить себя, что это сон. Иногда мне снится, что я стою в той подворотне, с вытянутым пистолетом. Я проживаю эти дни множество раз. А иногда мне снится она…
Я слышу, как шуршит шариковая ручка по толстому листу блокнота. Он не перебивает меня, даёт высказаться, но я не уверен, что готов поведать ему историю Ани. Я никогда и ни с кем не говорил о ней. Не говорил о том, насколько сильно меня потрясла эта маленькая девочка так отчаянно сражающаяся за свою жизнь.
– Кто она, Виталий?
– Она спасла мою жизнь, когда я был в стенах больницы. Уверен, вы слышали о трагедии в год моего выхода. – Он посмотрел на меня поверх своих тонких очков, слегка сощурив глаза.
– Я не слышал о том, что ты причастен к этой катастрофе.
– Мы пытались остановить Юлию от самоубийства. Она была не в себе. Мне снится этот день. Там было столько крови, осколков. Она лежала на плитке вся в крови и я не мог спасти её. – Глубоко вздохнув, я с силой сжал челюсть, чувствуя, как на глазах наворачиваются слёзы. Мне было тяжело говорить о ней в прошедшем времени.
– Она шептала мне что сожалеет о том, что у неё было так мало времени. – Обидно что Анна умерла, когда только почувствовала вкус радости жизни. И эти мысли, они не укладываются в моей голове. Почему у нас так мало времени? Ни мои родители, не тем более Анна не заслуживали такого конца.
– Как часто тебе снится эта девушка?
– Редко. Когда я вижу её, то она улыбается. Даже лёжа в крови, понимая, что это конец, она улыбалась. – Мне было физически тяжело рассказывать о ней. Я думал, что слёз больше не осталось, но они не просыхали.
– Ты винишь себя в том, что с ней произошло? – С моих губ почти сорвался положительный ответ. Если бы она не отвлеклась на меня, мы смогли бы побороть Юлю. Мы бы были живы…
– Я понимаю, что не убивал Аню.
– Вопрос заключался в другом, но я вижу насколько для тебя тяжела эта тема. Расскажи мне о своих снах с родителями. Ты пытаешься что-то изменить в ходе событий или проживаешь этот день одинаково?
– Я пытаюсь предупредить свою мать, чтобы она убегала, но мой рот будто бы чем то заклеен. Всё что я могу – это наблюдать. – Размяв шею, я попытался выпрямить плечи, которые начинали болеть от неудобной позы.
– Тебя что-то беспокоит? – Заметив мои ёрзанья, спросил доктор.
– Мышцы ноют. Из-за бессонных ночей мне приходится развлекать себя отжиманиями. Это убивает время быстрее бесполезного телевиденья.
– Сколько ты спишь в день? – Вопрос был до больного легким. Случалось чудо и мне удавалось выспаться три, а то и четыре часа. Но всё чаще это были коротки промежутки в пятнадцать-двадцать минут на работе или в квартире.
– Часа четыре. – Решаюсь соврать я. Мне нужно больше таблеток, чтобы перестать чувствовать себя окончательно срехнувшимся.
– Я не выпишу тебе таблетки, Виталий. – Откладывая блокнот в сторону, Игнат Витальевич смирил меня строгим взглядом.
– Ты не болен, и преувеличиваешь свою потребность в лекарствах. Я понимаю, тебе спокойнее, когда ты выпиваешь их, но ведь они тебе не помогают. Всё что тебе нужно – это отдых. Ты забыл, что не страхи владеют тобой. Когда ты приехал у тебя были позиции, желания. С каждой нашей новой встречей ты угасаешь всё сильнее и сильнее. Тебе нужно встряхнуться. – Поднявшись со своего места, доктор присел за свой письменный стол и принялся что то усердно вычитывать в своём ноутбуке.
– Я не привык жить без лекарств. На протяжении полутора лет мне давали снотворное, и я прекрасно спал. Мне вообще не снились сны. Возможно, есть лекарство мощнее. Стоит узнать что мне давали в больнице…
– Я узнавал. Виталий, я повторю тебе это ещё раз. Ты не болен. Тебе не всегда давали снотворное. Лишь первый год, чтобы притупить твои кошмары. Ты сам создаешь панику вокруг себя. Тебе страшно оказаться вне стен больницы, и ты не одинок в этом страхе. Нужно понимать, что ты молодой человек, прошедший через много испытаний в своей жизни. Ты имеешь право быть напуганным, но не позволяй страхам тобой руководить. – Отвернувшись к окну, я нахмурил брови, обдумывая слова в своей голове.
– Моя младшая дочь увлекается конным спортом. Я приглашаю тебя на турбазу вместе с нами в эту субботу. Природа, животные, тебе должно пойти на пользу. – Бросив взгляд на часы, я понялся со своего места, поправляя джинсы.
– Спасибо за приглашение, но у меня в субботу ночная смена. – Развернувшись по направлению к двери, я обернулся, ещё раз посмотрев на доктора. – Ещё раз спасибо за приглашение. – Больше не оборачиваясь, я вышел из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь.
3.
Сидя за барной стойкой одного из местных баров, я медленно вдыхал запах никотина под громкий микс из популярных песен. По кой черт я согласился на приглашение Дениса пойти сегодня в эту обитель разврата? Повсюду были разгорячённые молодые тела, двигающиеся в такт песням. Я понимал, насколько сильно отстал в этой жизни. Выпив залпом рюмку водки, которая, вот уже десять минут стояла напротив меня не тронутой, я затушил окурок о ближайшую пепельницу.
– Скучаешь? – Особь женского пола присела рядом со мной на соседний стул, облокотившись локтём о стойку бара. Если бы у меня в голове была шкала в десять баллов, я оценил бы её на девятку. Она выделялась из толпы. Наверное тем, что длина её юбки прикрывала интимные места, а вырез на груди до пупка отсутствовал.
