Текст книги "Reasons for drinking (СИ)"

Автор книги: Анастасия Пастухова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== 1. Happiness ==========

Иногда кажется, что самое сложное в этой жизни – молчать. С людьми случается столько всего хорошего, а положение в обществе, статус или просто-напросто контракт заставляют их скрывать радостные порывы вдохновленной души.

Если бы Том Холланд мог петь – он бы спел всему миру о том, как он счастлив. Если бы Том мог танцевать – он бы закружил в вальсе каждую девушку на этой планете. Но Том Холланд может только молчать – и он молчит. И улыбается.

Заходя в паб, он хотел подбежать к каждому, сидящему там, и сказать:

«Послушайте! Я только что получил роль Человека-Паука! Я только что прошел этот чертов кастинг! Роль моя!»

Господи, да кому нужны эти ограничения в словесном потоке, извергающемуся изо рта Тома, если он гребанный Человек-Паук, а знают об этом только режиссер, Дауни-младший и Тесса, которая уже свернула уши в трубочку после того, как любезный хозяин эти самые уши прожужжал?

В целом, Том Холланд позиционировал себя как самого счастливого человека на свете с отрезанным под корень языком. А потому шел глушить зудящую рану разнообразными алкогольными напитками, желательно покрепче и побольше.

Том упал на высокую табуретку и, бросив бармену двадцатку, произнес подрагивающим от искорок несдержимого счастья голосом:

– Виски, двойной…

– А восемнадцать вам есть, молодой человек? – молодой мужчина в черной рубашке с тщательно зализанными волосами и бейджиком «Оскар» подозрительно посмотрел на Тома, которого будто подключили к электросети, и теперь все его нейроны излучают свет не хуже, чем London Eye по праздникам.

Том не смутился и не обиделся, не покинул этот первый попавшийся по дороге домой бар, а просто ткнул в лицо парню, которому было явно не больше двадцати трех-двадцати четырех, свои водительские права, после чего получил свой вполне себе законный виски.

Он закинул ногу на ногу, радостно болтая ступней в воздухе, будто ему было пятнадцать лет, и недавно с ним случился его первый сексуальный опыт.

Паб был небольшой, обставленный под средневековье: стены отделаны панелями, повторяющими каменные стены рыцарского замка, столы массивные, выполненные из темного дуба, вместо стульев посетителям предлагаются довольно низкие тяжелые скамейки, на которых лежат покрывала с гербами феодалов. Помещение было чистым, в воздухе не пахло сыростью или скисшим пивом, пол был помыт и подметен, а от персонала разило вежливостью и учтивостью.

Довольно приятное место, чтобы помолчать о своем достижении, будто это вовсе не мечта всей жизни, а постыдный проступок, за который бьют ногами в подворотнях.

Том сидел, разглядывая посетителей и потягивая виски из стакана.

За дальним столиком в углу расположилась компания студентов из Кембриджа – на всех фирменные джемперы, они громко обсуждают какую-то научную работу, иногда прерывая спор на пару глотков пива, а потом вновь возвращаясь к теме дискуссии с еще большим жаром, чем прежде.

У окна сидят двое мужчин лет тридцати. На них деловые костюмы, хотя галстуки уже слегка отпущены, а воротники рубашек расстегнуты на две пуговицы вместо разрещенной приличиями одной. Все в них указывает на легкую стадию алкогольного опьянения, а полупустые стаканы со скотчем лишь подтвержадют эту теорию. Том улыбнулся, когда увидел, как мужчина, сидящий к нему спиной, накрыл рукой ладонь своего собутыльника, нежно поглаживая пальцы. Мистер Холланд был слишком счастлив и уже достаточно пьян, чтобы придавать значение таким пустякам, как двое людей нетрадиционной сексуальной ориентации в пабе, который он избрал для единоличного празднования своего триумфа.

За протвоположным концом барной стойки расположилась девушка. Ее темные волосы отдавали расплавленным золотом в приятном полумраке бара, разрываемым лишь тусклыми лампами на стенах, чей отблеск сейчас так чудесно играл на волосах незнакомки. Том прошелся взглядом по фигуре девушки, одетой в легкую джинсовую куртку и темные брюки, и нашел ее весьма неплохой для того, чтобы скоротать сегодняшний вечер. Перед ней стоял какой-то неначатый коктейль, а сама девушка создавала впечатление побитого жизнью ребенка, у которого не только конфету отобрали, но еще и пару раз хорошенько пнули.

Холланд сосредоточился на разглядывании лица незнакомки, решив остановить свои наблюдения за жизнью обитателей бара – все равно никого интереснее этой девушки поблизости не наблюдалось.

Отсутствие макияжа – либо нет денег, либо нет времени, либо нет парня. Брови тонкие, лоб высокий, глаза темные, рот маленький, губы поджаты, курносый нос слегка подрагивает, когда девушка вздыхает, будто она всеми силами старается не пустить слезу, уперевшись взглядом в кусочек лайма на бокале с коктейлем. Может она так тяжело переживает смерть этого несчастного фрукта, который сейчас насажен на край стекла?

Как бы то ни было, а счастьем надо делиться, а Том Холланд сейчас ощущает в себе столько лишней радости, что готов пригоршнями раздавать ее первым встречным.

Он уже обдумывал возможные пути захвата крепости с кодовым названием «Скорбящая по лайму», когда прямо за его спиной раздался высокий голос, доносящийся откуда-то из подсобки, где располагались помешения для персонала:

– Оскар! Тебя к телефону!

Бармен, протиравший маленькие стопки для шотов, вздрогнул от неожиданности, со вздохом отложил полотенце и скрылся за тяжелой дверью.

«Может угостить ее чем-то? Хотя нет, вон перед ней коктейль стоит, а она на него даже не реагирует никак. Может просто подойти и сказать что-то вроде «Привет, я Том, давай дружить?». Брат, я, конечно, все понимаю, недотрах и прочие прелести, но ты совсем уж не скатывайся… Судя по ее лицу, какая-то хрень в ее жизни случилась. А что если поиграть в прекрасного рыцаря и предложить ей свою помощь? На хамоватую стерву она не похожа, вряд ли откажет, а там уж я как-нибудь разберусь…»

Пока Томас думал, дверь в служебное помещение распахнулась, из нее на негнущихся ногах выбежал Оскар с неестественно белым лицом, огромными неморгающими глазами, застывшими в одном положении и кажущимися совсем неподвижными. В его взгляде мелькали лихорадочные блики, отдаленно напоминающие неосмысленный взор психологически нездорового человека. Бармен, не глядя ни на кого, выскочил из-за барной стойки и исчез в дверном проеме, ведущем на улицу.

Том проводил молодого человека сочувственным взглядом и вновь впился глазами в девушку в противоположном конце стола.

– Рокс? Прости, что отрываю, да, ты просила не беспокоить, да, выходной, но у нас тут жуткие неприятности… У Оскара что-то случилось с кем-то из семьи, только что звонили из больницы, и он убежал с таким лицом, будто ему прищемили яйца… Да, само собой, в двойном размере. Да, потом отгуляешь выходной… Ты же понимаешь, вечер пятницы, никак без бармена не обойтись, полнейший завал… Спасибо, выручила! – из двери вырулила невысокая полная женщина бальзаковского возраста, озадаченно огладелась по сторонам, убирая телефон в карман брюк, потом лучезарно улыбнулась Тому.

– Молодой человек, желаете что-то еще? – она забрала у него пустой стакан из-под виски.

– Двойной виски, – кивнул Том, не сводя взгляда с незнакомки.

Она вздохнула, слегка приподняв плечи и проведя ладонью по лицу.

Женщина проследила за его взглядом.

– О, интересуетесь судьбой Джаннет? – она доверительно опрелась руками о барную стойку и наклонилась ближе к Тому, обдав его запахом дешевых сладких духов.

«Джаннет… Красивое имя…»

– Совсем немного, – Том перевел взгляд на женщину. – Вам, как я понимаю, известно больше?

– Намного, – коварно улыбнулась она и громким шепотом начала свое повествование.

Лет Джаннет всего ничего – недавно исполнилось девятнадцать, живет она одна, нигде не учится, работать тоже не желает. Откуда у нее деньги на еду и выпивку?

– Так ведь путана! – выпучила глаза Клэр, уже успевшая рассказать Томасу не только про Джаннет, но и про свое детство, юношество и шрам под левой лопаткой. – Каждый вечер сюда приходит, ловит себе какого-то лошка малолетнего, падкого на облезлых голубей, уводит его куда-то, а на следующий день снова появляется!

– А почему она молчит и вздыхает? – растерянно пробормотал Том, слегка офигевший от такого потока информации, при чем совсем ненужной.

– Так амплуа у нее такое, – Клэр подливала виски в стакан, и Томасу начало казаться, что мир у него перед глазами как-то странно плывет и волнуется, будто он вновь оказался на съёмках «В сердце моря». – К обиженной жизнью всегда кто-то подходит, помочь хочет, осчастливить, а ей только это и надо…

Раздался хлопок двери, и в расплывающийся мир Томаса ворвался запах улицы и мокрого асфальта – за окном начался дождь.

– О, Роксана! – воскликнула Клэр. – Ты быстро что-то!

– Сама удивилась, дороги почти пустые, будто все по домам сидят, а не бухают на улице, – отозвалась неизвестная Тому Роксана низким голосом, в котором чувствовалась какая-то прокуренность.

Том поднял голову, которую уже успел уронить на руки, растроганный заботой Клэр, а конкретно ее умением вливать в людей алкоголь литрами.

Роксана оказалась низкой худой девчонкой с выбеленными волосами, собранными на затылке в растрепавшийся пучок. По ее кругам под глазами можно сказать, что она пила весь предыдущий день и всю предыдущую жизнь. Нет, даже не так: не пила, а в черную бухала.

– Спасибо, что выручила, – Клэр оторвала свой необъятный бюст от барной стойки и прошествовала к двери в подсобку, по пути подмигнув Тому, расползающемуся по столу. – Оставляю этого красавчика под твоим чутким контролем. Много ему не наливай!

– Да куда уж больше, – проворчала Роксана себе под нос, снимая насквозь промокшую толстовку и кидая ее куда-то за дверь, по пути надевая поверх простой белой майки черную форменную рубашку.

– Да я почти не пил! – взбунтовался Томас.

– А я почти хотела вас всех сегодня видеть, – бросила через плечо девушка. – Если уж надрался, как свинья, то веди себя прилично.

В любой другой раз Томас Холланд бы взбунтовался, позвал администратора и закатил скандал, однако сегодня в его крови смешались счастье и виски, и ему было так глубоко все равно на оскорбление, что он расплылся в улыбке и, подперев кулаком щеку, произнес:

– Так у меня и повод бухать есть! Даже как свинья есть! – с такой гордостью он не говорил даже тогда, когда сообщал матери, что играет в «Билли Элиоте». – Я – Человек-Паук!

– А я по ночам обрастаю тентаклями и нападаю на бедных несчастных девственниц, – девушка приколола к отсутствующей груди бейджик с именем «Роксана». – Господи, Клэр, сколько ты ему налила?

– Честно же! – Том перегнулся через барную стойку, ловя Роксану за руку. – Меня сегодня утвердили на роль! – он перешел на шёпот. – Я буду играть с самим Робертом Дауни-младшим!

Роксана сжала его ладонь и наклонилась к его лицу, прикоснувшись губами к его лбу и оставив на нем отпечаток вишневой помады.

– Благословляю тебя, сын мой, на кодирование от алкоголизма и пиздабольства!

– Не веришь? – пьяно прищурился Том.

– Что ты, что ты, – замахала руками Роксана. – Как я могу тебе не верить?

– Ах не веришь! – Том улыбнулся. – Тогда смотри!

Он сунул ей под нос фотографию, которая была сделана сегодня.

Роберт обнимал Тома за плечи, улыбаясь в объектив, а Том настолько не верил в происходящее, что походил на испуганного кролика.

– И на кой мне эта пикча? – приподняла бровь Роксана, наливая какому-то бородачу пиво.

– Да посмотри же! – воскликнул Том. – Это же я и Роберт! Вместе! На одной фотографии!

– А у меня есть дома фотография с английской королевой, – она с чистой совестью похлопала Тома по плечу. – Школьный фотограф всему классу такую сделал.

– Да я же Человек-Паук! – не сдавался Том.

– Да хоть Локи из Асгарда! – Роксана на секунду задержала взгляд на Томе, принимая заказ у какой-то девушки в облегающем платье. – Тебе чего налить?

– Виски ещё, – на автомате сказал Том. – Хочешь, докажу, что я знаком с Р-Ди-Джеем?

– Свидание с ним устроишь?

Томас икнул.

– У меня дома постер с надписью «Будущему Человеку-Пауку от Тони Старка»! И подпись Роберта!

– Интересный способ предложить переспать, – Роксана щедро плеснула виски в стакан, налив вместо положенных сорока миллилитров все шестьдесят.

– Нужна ты мне, – отмахнулся Том. – Я Человек-Паук! Любая девушка этой планеты готова запрыгнуть на меня по первому зову!

– Мне жаль любую девушку этой планеты, – улыбнулась Роксана.

– Да какая мне разница! – Том ударил ладонью по столу. – Я – Человек-Паук!

– С детства мечтал это сказать, парень? – скептически сухо отозвалась Роксана.

Томас был все ещё счастлив до зелёных кроликов, поэтому резво опрокинул в себя остатки виски и с наслаждением улыбнулся, будто придумал какую-то проказу, которая была ещё известна только ему, но уже даже мысленно приносила невозможно удовлетворение.

– Предлагаю пари! – с энтузиазмом воскликнул он.

– Предлагаю тебе заткнуться! – не менее радостно откликнулась Роксана.

– Иди к черту, – ввернул Том и тут же продолжил, – если я действительно Человек-Паук и лично знаком с Дауни-младшим, то в этом баре мне наливают на халяву.

– А не хухры ли мухры? – Роксана налила двум хихикающим девчонкам с боевой раскраской шампанского и вновь повернулась к Тому, складывая руки на груди. – Ничего не треснет?

– Согласна?

– Нет, мистер… э-э-э… – она сделала вид, что думает.

– Холланд, – любезно подсказал Том.

Слева раздался дружный вздох:

– Так это правда вы?

Одна из девушек отлепилась от стула и нетвердой походкой подошла к Тому, кривя губы в соблазнительной, как ей казалось, улыбке.

– Вы Том Холланд? Актёр?

– Я, – расслабленно улыбнулся Том.

– Ой! – взвизгнула другая девчонка, сползая под барную стойку. – Настоящий Том Холланд! Мамочка моя…

– Я Синди, а это – Хейли, – продолжала кривиться первая девушка.

Потом помолчала, подумала, видимо, перекатывая шарики шампанского в голове.

– Мы ваши фанатки! – раздалось с пола.

Роксана посмотрела под стойку с таким видом, будто ей только что сообщили, что там кого-то вырвало, а она должна это убрать.

– Хейли! – укоризненно покачала пальцем первая девушка. – Ну не прям же так!

Из-под стола раздалось сдавленное булькание. Роксана с явной опаской прислушалась к этим звукам.

– Вы так потрясающе сыграли в «Сердце моря», я просто поражена была! – закатила глаза девушка.

– И в том фильме про войну, с девушкой очень симпатичной, – пискнули из-под стола.

Роксана издала смешок, похожий на звук от вылетающей из бутылки пробки.

– О… – Том усиленно подбирал слова, однако его сознание уверенно подкидывало ему только что-то вроде «Я Человек-Паук!» или «Я Человек-Паук!». – Это очень… мило.

– А можно с вами фотографию сделать? – сложила брови домиком та, что стояла рядом.

– Конечно! – ослепительно улыбнулся Том.

Роксана ткнула пальцем себе в рот, дескать, тошнит аж.

Том усмехнулся.

Фанатки, получившие свою фотографию, отползли в сторону, но продолжали глазами пожирать Тома.

– Теперь веришь? – он кивком указал в сторону девушек.

– Что ты актёр? – пожала плечами Роксана. – Да мне фиолетово. Хоть король Артур, лишь бы деньги платил.

– Тогда я плачу тебе сто фунтов, а ты внимательно слушаешь меня и наливаешь ещё виски! – Том подпер голову рукой.

Роксана подошла ближе и протянула бледную ладонь с чёрными ногтями.

– Деньги вперёд, алкоголик, – ухмыльнулась она.

Том достал из кармана банкноту и шлепнул ее в холодную руку барменши.

Время близилось к двенадцати, и Том начал свой рассказ с пирога с патокой, который он съел в тот день, когда пошёл на первые пробы на роль Питера Паркера.

Роксана стояла напротив, переодически отходя налить что-то кому-то, а потом возвращалась и смотрела на Тома взглядом, в котором явно читалось «Ну да, конечно».

Когда Том дошёл до стадии «В комнату заявился Дауни-младший и сказал, что я идеальный Человек-Паук», Роксана издала сдавленный смешок и отодвинула от него подальше стакан с остатками виски.

– Либо ты решительно пьян, либо у тебя прекрасная фантазия, либо…

Томас перебил ее:

– Либо я говорю правду.

Она вздохнула, покачала головой и подала какому-то здоровяку бутылку пива, потом заглянула за тяжелую дверь.

– Клэр! Замени меня на пять минут!

– А не пойти бы тебе, мисс…

– Ты чудо! – крик Роксаны перекрыл ответ Клэр, а сама она схватила толстовку и направилась к чёрному входу.

Внезапно она остановилась и оглянулась.

– Ты со мной, Паркер? – она помахала ему пачкой сигарет.

Том не курил, но на воздух вышел, потому что в голове начинали стучать отбойные молоточки.

– Твоя история настолько же правдоподобна, как судьба Золушки, – хмыкнула Роксана, затягиваясь и через некоторое время выпуская тонкую струйку дыма между вишневых губ.

– Через год сказка станет явью, – пожал плечами Том. – Начнут снимать третью часть «Первого мстителя»…

– Ты только что слил мне появление Человека-Паука в «Гражданке»? – подняла бровь Роксана.

Внутри Тома виски застыл в один большой ледяной комок.

– Нет, – просипел он, разом потеряв голос, работу и способность думать.

– Ой, да успокойся ты, – рассмеялась Роксана низким рокочущим смехом человека, который курит по пачке в день как минимум года три. – Нужны мне твои секреты.

– Не говори никому, – Том сложил руки в молитвенном жесте, – прошу!..

– Да брось, Холланд, – Роксана снова затянулась. – Мне плевать на тебя, – потом помолчала и добавила. – Считай, что я уже забыла.

Том почувствовал, как внутренняя температура повысилась, растапливая комок льда внутри.

– Спасибо, – выдохнул он, порывисто обнимая Роксану.

Она усмехнулась и похлопала того ладонью по спине, дескать, все хорошо, мальчик.

– Ну… – Том замялся и отступил на шаг от неё, – тогда ты мне расскажи о себе.

– И чего тебе рассказать?

– Кто ты? Откуда? Как докатилась до такого?

– Знаешь, Холланд, «докатилась» в моем случае самый правильный глагол.

– Я весь внимание, – Том сел на скамейку.

– Так уж и быть, пьянчуга, – Роксана выкинула окурок и достала новую сигарету. – Только не говори никому, – она вынула из кармана зажигалку и повертела ее в руках, при этом смотря на Тома с некоторой иронией во взгляде. – Зовут меня Роксаной, матушка посмеялась, решила, что такое имя обещает ее дочери счастливую и праздную судьбу.

Через пару месяцев Роксане исполнялось девятнадцать, а работает в этом пабе она уже третий год. Вот как сбежала из дома в семнадцать, так и работает. Хозяин бара оказалась понимающим мужиком и, намного помухлевав с документами, поставил ее на должность бармена.

Работа Роксане нравилась, хоть платили и не слишком много.

Она сказала это таким тоном, что Том понял: ничего ей не нравится, просто у неё выбора нет.

– А зачем ты сбежала? Разногласия с родителями? – Том всматривался в ее худое бледное лицо, на котором не проглядывало ни одной мысли, и пытался понять, какого черта она так спокойно об этом говорит?

– О да, – усмехнулась она, – разногласия…

Поняв, что эту тему развивать не стоит, Том быстро переключился на образование, друзей, интересы, но Роксана отвечала скупо и безэмоционально, будто это был на разговор, а допрос.

– Сколько времени? – внезапно спросила она.

Том взглянул на запястье.

– Почти два, – он спокойно улыбнулся.

– Черт! – ругнулась Роксана. – Клэр меня убьёт, я ушла сорок минут назад.

– Да ладно, ничего страшного, – отмахнулся Том, который и в трезвом состоянии ответственностью не отличался, а уж пьяный и вовсе превращался в раздолбая.

– Конечно, Холланд, у тебя то нет проблем с работой, – ядовито процедила она. – А меня Клэр на барной стойке прирежет, если я сейчас вернусь.

Внезапно брови ее подлетели, по губам скользнула коварная усмешка, а руки она сложила на груди, посмотрев на Тома взглядом подростка, но никак не взрослого человека.

– Паркер, скажи мне… – тихо и торжественно начала она. – А ты когда-нибудь сбегал из бара, не заплатив?

Том усиленно замотал головой – совсем не в его вкусе создавать кому-то проблемы.

– Самое время начинать! – заключила она, поднимаясь со скамейки и хватая Тома за руку.

– Нет, стой… я… – Том попробовал сопротивляться, но алкоголь в его крови толкал его задницу к новым приключениям.

– Холланд, если я вернусь сейчас, то не сносить мне головы, а утром Клэр немного отойдёт и простит меня, – Роксана тянула Тома за собой, игнорируя его попытки вырваться. – Такой уж она человек…

– Да погоди… я… – Том уже бежал, ведомый Роксаной, но какая-то часть его сознания все равно хотела вернуться и заплатить.

Роксана резко остановилась.

– Ты звал меня к себе домой? – горячо проговорила она, а в глазах ее плясали веселые бесенята.

Том усиленно пытался вспомнить, когда такое было, но, как ни старался, не смог – все же он был очень сильно пьян, чтобы помнить такие мелочи. Однако воспитание не позволяло ему сказать «нет», и он кивнул.

– Тогда запрыгивай! – Роксана подошла к мотоциклу, стоящему в паре около выезда из тупика.

– Ты поведёшь? – изумился Том

– Ну не ты же, алкоголик! – Роксана перекинула ногу через сиденье, одновременно вставляя ключ и заводя мотоцикл. – Запрыгивай, кому говорят!

И Том покорно уселся сзади девушки, обхватил ее за талию и помчался навстречу приключениям, обдуваемый ветром и запахами сигарет, дождя и ночного города весной.

***

Дорога до дома заняла у них чуть больше двадцати минут.

Остановив мотоцикл и ловко спрыгнув на землю, Роксана вновь вцепилась в руку Тома, стаскивая его с мотоцикла.

В его крови сейчас бушевала какая-то дикая смесь страха от быстрой езды, штормящего возбуждения и алкоголя. В крови Роксаны, видимо, тоже хватало всякой ерунды, потому что она, находясь в полнейшем восторге от своей выходки, закинула руки Тому на шею и поцеловала.

Том было попробовал охренеть от такого, но быстро сдал позиции, углубляя поцелуй. Обхватив ладонями лицо Роксаны, он раскачивался из стороны в сторону, иногда проводя пальцем по выпирающей скуле.

Внезапно Роксана оторвалась от него и, вновь схватив за запястье, потащила в сторону дома, не забывая при этом заливаться своим прокуренным смехом.

Томас с четвёртой попытки вогнал ключ в скважину, пока Роксана присосалась губами к его шее и, запустив руки под его футболку, водила пальцами по рёбрам.

Наконец дверь соизволила открыться, и Том втолкнул Роксану в темноту коридора.

Они неслышно поднялись по лестнице на второй этаж, целуясь на каждой ступеньке, по пути растеряв половину своего гардероба, так что в комнату Тома они ввалились лишь в джинсах и нижнем белье, а их футболки и верхняя одежда живописно украшали перила и пол.

Том сразу толкнул Роксану на кровать, расстегивая ремень на джинсах. Она, извиваясь бёдрами, стащила с себя штаны и откинула их далеко в сторону.

Том подошёл к кровати и перехватил ее ноги под коленями, закинув их себе на бёдра, а Роксана схватилась руками за его плечи и, подтянувшись, прижалась к его рту влажным поцелуем, размазывая свою помаду по его лицу.

Том завёл свои руки ей за спину и дернул застежку лифчика, аккуратно снимая его и бросая на пол.

Роксана прижалась голым животом к груди Тома, садясь на его бёдра и запуская пальцы в уложенные гелем волосы, нещадно портя прическу и спутывая пряди на затылке.

Том одним движением перевернул Роксану на спину и придавил своим телом.

Пока она кусала его за ухо, он потянул трусики вниз, проведя пальцами по тощим ляжкам.

Роксана, здорово обслюнявив его ухо, подцепила пальцами резинку его трусов и спустила их на бёдра.

Том был фанатом долгого нежного секса, когда у него была куча возможностей показать свои чувства партнёрше, но сейчас он был полностью и катастрофически пьян, а Роксана явно предпочитала все делать быстро, поддавшись минутному порыву, а у Тома не было никакого желания сопротивляться вообще чему бы то ни было.

Секс вышел быстрым и смазанным, Том ничего конкретно не помнил, кроме ног Роксану у себя на плечах и ее вишневой помады, которой была покрыта вся его шея и грудь.

***

С утра Том встал рано, разбуженный громким голосом Падди.

– Мамочка, смотри, тут футболка Тома! – кричал младший брат с первого этажа. – А это майка… У Тома нет такой майки…

Пока мамочка там не успела на что-либо посмотреть, Том подскочил с кровати, попутно запутавшись руками в белых волосах Роксаны и пребольно дёрнув ее за патлы, отчего та, не глядя, пнула Тома коленкой.

Томас отыскал свои джинсы, надев их прямо на голове тело и сбежал по ступенькам, игнорируя головную боль и рвотные порывы.

Он собрал все вещи, разбросанные на лестнице, потрепал волосы Падди, наблюдающего за ним с открытым ртом, и вновь умчался к себе в комнату, не забыв запереть дверь на замок.

Роксана продолжала спать, обхватив руками подушку, одеяло сползло, укрывая ее лишь на половину, поэтому Том отчётливо видел ее лопатки и выступающий позвоночник, а ещё большую татуировку на левом боку.

Сплетение каких-то линий выглядело весьма устрашающе, начинаясь у нижних рёбер и уходя куда-то на живот Роксаны.

Странно, что вчера Том этой татуировки не заметил.

На телефоне висело непрочитанное сообщение от Роберта, в котором тот приглашал прийти Тома в студию у 10 утра.

На часах было девять тридцать.

Томас зашипел от недовольства и быстро начал собираться.

Он в принципе плохо помнил вчерашнюю ночь, а про девушку, лежавшую на его подушке, и вовсе ничего не знал, поэтому решил просто написать ей записку.

Быстро черкнув на бумажке пару слов, Томас на секунду задумался, и вывел ее имя.

***

Роксана проснулась поздно, когда солнце заливало всю комнату.

Ее вещи были аккуратно сложены на стуле около шкафа, кеды стояли рядом с кроватью. На джинсах лежала записка.

Роксана встала с кровати и голой прошествовала к своей одежде.

Я подумал, что ты, наверное, будешь голодна, поэтому на столе стоит поднос с едой. Можешь оставаться в моем доме столько, сколько сочтешь нужным. Спасибо за ночь, Розанна.

Искренне твой,

Том

Роксана отложила листок и усмехнулась. На столе в действительности стоял белый поднос с омлетом, клубникой и стаканом апельсинового сока.

К еде она не притронулась. Быстро одевшись, достала из кармана толстовки вишневую помаду и, открыв тюбик, написала прямо на зеркале в ванной комнате:

«Я Роксана, придурок».

После чего надела кеды, легко сбежала по лестнице и запрыгнула на мотоцикл, стоящий рядом с подъездной дорожкой.

И поминай как звали.

Комментарий к 1. Happiness

Под Властелина Колец пишется так себе.

========== 2. Pain ==========

Том просто ввалился в паб. Его голова не то чтобы раскалывалась, но в ней явно ощущались рвотные порывы и какая-то тупая мешающая боль, которой еще ни разу не было после полу литра виски, даже если потом Томас запивал их парой литров отличного крафтового пива. Значит, причина этого гвоздя в его виске, а по совместительству и в сознании, была не в алкоголе.

Том всячески пытался заставить себя не думать об этом. Просто напиться. Забыть, чтобы ничего не напоминало о случившемся.

Том ногой подвинул к себе высокий барный стул и со второй попытки залез на него. Ноги отказывались его слушаться полностью и чуть больше. Он облокотился на стойку и невидящим взглядом уставился куда-то в каменную стену, где рядами расположились полки с бутылками разнообразного пойла.

– Да не бывает же так… – просипел Томас самому себе, вцепляясь дрожащими пальцами в растрепанные волосы.

– Jim Beam полупустой стоит? – ворвался в его замкнутый проспиртованный пузырь низкий голос. – Согласна, не бывало такого, чтобы всю бутылку допивали, обязательно остатки портятся.

Том медленно передвинул свои красные глаза в то положение, при котором мог видеть говорящего.

Какая-то белая девушка. Хотя нет, черная. Да хер с ней, то ли метис неудавшийся, то ли пингвин.

Девушка подошла ближе, также оперлась локтями о барную стойку и слегка улыбнулась уголками губ.

– Привет, – коротко бросила она, не переставая протирать стопки.

Том задержал взгляд на ее движущихся губах, пытаясь сконцентрироваться на том, что эти губы говорят. Не получилось.

– Да пошло все к черту! – вскинулся он, вскакивая на ноги и пиная стул. – Пошло… – он смел со стола какой-то элемент декора, который упал на пол и разбился с громким треском, который отозвался грохотом в голове Томаса. – Все… – на пол полетел поднос, на который девушка-пингвин уже поставила несколько полных пивных кружек. – К черту!..

Бармен взвизгнула и отпрыгнула к стене, уронив крохотные стопки, которые держала в руках, отчего те рассыпались миллионом осколков у нее под ногами.

– Пошли вы все к черту! – Томас хрипло и пьяно рассмеялся, подбегая к ближайшему столику и скидывая одним движением руки с него все, до чего мог дотянуться.

– И ты иди! – крикнул он в лицо ошалевшей от такого женщине лет тридцати, которая потягивала красное вино из бокала, который теперь непривлекательно растекался лужей под ногами. – И ты! – он обдал своим дыханием старика, мирно наслаждающегося вечерним элем из запотевшей стеклянной бутылки. – И ты…

Он вновь бросился к барной стойке, намереваясь перемахнуть через нее и добраться до алкоголя, но его поддатый организм к таким физическим нагрузкам не был готов, и Том упал на пол, споткнувшись об свою собственную ногу, пребольно ударившись головой об стойку.

В его голове зазвучали гимны всех стран одновременно, очень громко и противно, с четко прослушивающейся партией ударных. Томас гулко застонал себе в колени, лежа на полу первого попавшегося бара на пути домой. К боли сжимающегося от страха и неверия в происходящее желудка добавилась вполне ощутимая головная, и Том боялся пошевелиться, просто отказываясь верить в то, что все это дерьмо происходит с ним.

Том прикрыл глаза.

Очнулся он уже на скамейке в парке, оттого, что ему на голову лилась вода. Том закашлялся, упал на землю и попытался ударить того, кто устроил ему внеплановое пробуждение.

– Э, не, Паркер, придержи ноги при себе, – заговорил добрый садовник, продолжая поливать Томаса из бутылки.

– Отвали, – прошептал Том, стараясь звучать грозно и хоть чуть-чуть убедительно, но получилось какое-то шипение, едва различимое в ночном шуме спального района Лондона.

– Вставай, недоумок, – продолжил кто-то.

Том приоткрыл глаза. Над ним нависла та самая барменша, криво улыбаясь своими вишневыми губами.

– Чего тебе надо? – простонал в землю Томас.

– Чек за ущерб, – спокойно ответила девушка. – Ты половину бара разнес в пьяном угаре.

Том свел брови, вспоминая, что произошло полчаса назад, отматывая какие-то обрывки произошедшего. Бокал вина, эль, паб, виски, еще виски, много виски, какая-то разбитая дорога, утопленный в луже телефон, сообщение…

– Черт… – тихо выругался себе под нос Том, разом вспомнив все, что было перед тем сообщением.