Текст книги "Ректор по семейным обстоятельствам"

Автор книги: Анастасия Никитина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

ГЛАВА 3
Аппетит проходит во время еды

Утро добрым не бывает. Эта мысль настойчиво вертелась в моей больной голове, пока я рылась на полке с зельями. Настой, избавляющий от последствий хорошей пирушки, именуемый среди наемников «похмелин», нашелся в самом дальнем углу. Впрочем, радостный возглас тут же сменился разочарованным стоном. Судя по дате на этикетке, он был давно и безнадежно просрочен.

Я швырнула бесполезный пузырек в ведро для отходов и, глухо ругаясь сквозь зубы, развернулась к длинному столу: придется заняться практическим зельеварением прямо сейчас. Ректор, распространяющий на десяток метров вокруг отвратительный запах перегара, станет слишком большим потрясением для Академии стихий.

На испещренную разноцветными пятнами и подпалинами столешницу спланировали корешки и несколько банок с порошками. Убедившись, что не ошиблась в выборе ингредиентов, я зажгла огонь под небольшим котелком.

Пятнадцать минут спустя, хорошенько перемешав бурлящее варево и уже предвкушая скорое избавление от признаков похмелья, я взялась за бутыль, украшенную кривым черепом. Нет, яда там, разумеется, не было. Ярко-синяя жидкость обладала очень сильным слабительным эффектом и это свойство сохраняла при любой обработке. Соответственно, передозировка могла оказаться чреватой. Наемник во время боя, резво уносящийся в кустики, – мертвый наемник. А мне нужна была всего одна капля. Конечно, лучше было бы воспользоваться пипеткой, но она куда-то запропастилась, и искать ее у меня не было ни времени, ни желания.

Высунув от усердия кончик языка, я накренила бутыль над варевом.

– А что это будет? – раздался звонкий голосок за моей спиной.

Охнув от неожиданности, я чуть не уронила бутыль. Естественно, слабительного в зелье попало куда больше положенного. Злобно смахнув испорченное варево в ведро для отходов вместе с котелком, я обернулась. В дверях стоял мелкий паренек в каких-то обносках.

– Ты кто? – тупо поинтересовалась я. – И как сюда попал?!

Вопрос мог бы показаться странным, но в данном случае вполне закономерным. Дело в том, что в моем доме нет живой прислуги. Вообще никого из живых нет, только духи, закольцованные лично на меня. Так делали все, кто желал иногда оставаться в одиночестве и при этом не заниматься бытовыми делами. Ну и количество покушений в собственном доме резко стремилось к нулю. Всем известно, что проще всего к жертве подобраться через прислугу, а духов не подкупить и не запугать. Так кого они могли пустить в мое логово?!

– Ну вот, – с заметной обидой нахмурился пацан. – Сами же звали, а теперь «ты кто?»

– Звала? – мозг заклинило окончательно.

– Вы весной через нашу деревню проезжали. Даже грамотку мне дали. Вот. Только ее Ваша нечисть забрала.

– Какая нечисть? Как тебя зовут хоть?!

– Оли я. Ладно, раз не ко двору пришлась, то пойду.

Девочка? Она развернулась на пятках, гордо вздернув веснушчатый нос.

– Да погоди ты, не петушись, – остановила я ее, начиная что-то смутно припоминать. – Ты из Серогорья?

– Ну да, – Оли кивнула и шмыгнула носом.

Тут до меня, наконец, дошло. Серые горы – бедная холмистая местность почти в центре Белого континента. Караваны туда не водят, да и монстры почти не встречаются. Боевому магу или наемнику делать там совершенно нечего. Тем более что местные жители магии побаиваются, а многие так и вовсе считают ее происками демонов и страшным грехом. А я весной перепутала дорогу на развилке, и мое высочество занесло в это самое Серогорье. И вот там-то мне и встретилась девчонка-оборвыш, со жгучим любопытством наблюдавшая за банальными фокусами вроде костра, пылающего без дров. И аура у нее полыхала посильнее моего костерка.

Артефакт, проявляющий Дар, валялся на дне сумки. Любой магик-наемник таскает такой с собой, потому что поиск Одаренных – непременное условие получения лицензии. Многие даже специализируются на таких поисках. Приют Обретенных платит за найденышей с сильным Даром неплохую премию. Разумеется, мне зарабатывать подобным образом не было никакой нужды, и камень болтался бесполезным грузом многие годы. До того вечера. В руках у безродной девчонки он свое существование и закончил, банально сгорев от мощного потока Силы.

По закону я должна была доставить такой самородок в Приют, но не сделала этого. Во-первых, меня ждали на тракте, и на эту встречу мое, страдающее географическим кретинизмом высочество и так уже опаздывало сверх всякой меры. А во-вторых… Я прекрасно знала, какая судьба ждет приютских магиков: двенадцать лет казарменного режима с жестким обучением и служба в войске Белого континента. Выбора нет, исключений – тоже. Поэтому я оставила девчонке свиток, дающий доступ в мой дом в Питруге. Мол, захочет – придет, а нет – станет деревенской ведьмой в родных краях, так как дар такой силы все равно проявится, даже без всякого обучения.

И вот она стоит на пороге моей лаборатории и шмыгает носом, обиженно поглядывая на задумавшуюся хозяйку из-под насупленных бровей. А я совершенно не представляю, что с ней теперь делать.

– Родственники отпустили? – спросила я, чтобы хоть как-то нарушить затянувшееся молчание.

– Так нет у меня родичей, говорила уж, – отозвалась Оли, ковыряя порог босой ногой.

– А, ну да, помню. Сколько тебе?

– Десятое лето проводила.

– А поточнее?

– Не знаю, – девчонка пожала плечами. – У нас не записывают. Батя не помнил, а мать я и не видела, она родами померла.

Я совершенно не аристократично потянулась к затылку. Пальцы наткнулись на еще менее аристократичный колтун. Машинально взглянула на свое отражение в оконном стекле. М-да… Всклокоченные волосы, из которых торчит какая-то ветка, заляпанная неизвестно чем одежда, обалдело-тупое выражение на физиономии и, в довершение образа, убойный запах перегара. Видел бы Па сейчас свою дочурку, поганой метлой бы из ректоров погнал. Может, попробовать? Хотя нет, это будет перебор. В таком виде он меня не только из ректоров, из дочерей выгонит, еще и плюнет вслед.

– А у вас дом красивый, – нарушила мои размышления нежданная гостья. – И работа сама делается. Я все думала, куда мусор девается. Даже на нечисть Вашу грешила. А он, оказывается, просто сгорает. Весело.

– Сгорает? Нет. Его духи выбрасывают… – невнимательно отозвалась я.

– А это что тогда? – спросила Оли, пальцем показав куда-то мне за спину.

А там веселым костерком всеми цветами радуги пылала урна! Правильно! Туда же улетел раскаленный котел! С руганью я бросилась тушить разноцветный пожар, лихорадочно вспоминая, не кидала ли в последние пару месяцев в ведро для отходов что-нибудь взрывоопасное. В лаборатории-то духи не убирают!

Слава Создателям, таки ничего не взорвалось. Только весь первый этаж провонял тухлыми яйцами, да девчонка обзавелась боевой раскраской дикарей из мазков цветной сажи. Впрочем, повеселилась она на славу. Хотя в этом безобразии проявился и положительный нюанс: дым, похоже, оказался лечебным, и от моего похмелья не осталось и следа.

Приказав духам проветрить комнаты, я повела девчонку наверх, в библиотеку.

– Ух ты, – разинула рот Оли, едва переступив порог. – Сколько книжек!

«Ну да, – в очередной раз с запозданием дошло до меня, – Свиток – пропуск в дом, и не более. Духи предоставили гостье постель и стол. В другие помещения у нее доступа не было…»

Большие часы на каминной полке напомнили мне, что утро не резиновое. Проснулась я, конечно, отвратительно рано, но и студиозов поднимают ни свет ни заря. Мало ли, какое событие может потребовать внимания свежеиспеченного ректора. А если его, то есть меня, на месте не окажется, Карна не замедлит донести об этом дядюшке, а тот сообщит Царственному братцу. И если Па решит, что дочурка банально смылась…

На этой печальной ноте я поежилась и отогнала неприятные мысли. Не размышлять надо, а действовать! Во-первых, срочно отправить девчонку в Приют Обретенных. Нет. Стоп! Сначала привести себя в порядок… Опять не так. Найденыша должна доставить Рагетта, а не дочь правителя. Иначе шума и сплетен не оберешься. Вот ведь свалилось ифитово отродье на мою голову. И как не вовремя…

Пытаясь решить, как поступить, я расхаживала взад-вперед между стеллажами, не обращая никакого внимания на предмет моих размышлений. А зря…

– Ух ты! Так вы дочка королевская! А так сразу и не скажешь!..

– Что?! – я развернулась как ужаленная. – Откуда ты…

Впрочем, вопрос был излишним. Пока мое тупоголовое высочество размышляло о судьбах мира в лице одной мелкой нахальной девчонки, эта самая девчонка заинтересовалась единственной доступной книгой – «Родословом». Этот толстенный фолиант, подаренный непутевой дочурке правителем на пятидесятилетие, лежал на специальной подставке, потому что не влез ни на одну полку Мало того, он был открыт на той самой странице, где красовался мой портрет и присутствовал перечень всех титулов и регалий!

– Уйди оттуда! – рявкнула я. – Нечего хватать все подряд!

– Я и не хватала, – обиженно буркнула она. – Книжка так и лежала открытая. Просто посмотрела.

– И смотреть все подряд тоже нечего! Сядь вот в кресло и не шевелись!

Оли надулась, но послушалась. А я заметалась по комнате с удвоенной скоростью. Вот и какой ифит толкнул меня под локоть, когда я вздумала пригласить девчонку сюда?! Это же катастрофа! Если ее отвести в Приют Обретенных, все моментально узнают, кто такая на самом деле магичка Рагетта. И все, прощай тракт, здравствуй ректорское кресло, на веки вечные! А то и замужество. Такой скандал Па мне не простит. Попытаюсь брыкаться, может и вовсе из Рода исключить, бывали прецеденты.

«Прибить ее по-тихому, что ли? – подумала я, с сомнением посмотрев на свернувшуюся на кожаных подушках оборванку. И тут же сама себя одернула, неприятно удивившись гадкому направлению собственных мыслей. – Совсем с катушек слетела с этим ректорством».

Оли сидела, поджав под себя босые ноги, и с непонятной смесью надежды и обиды смотрела на меня. Под этим взглядом я невольно поежилась. До чего докатилась: пусть не всерьез, но задумалась об убийстве ни в чем не повинного ребенка.

Так. Подумаем еще раз. В Приют ей теперь нельзя. Да и вообще никуда нельзя, если на то пошло. Мало ли, кому она попадется и кто услышит нелицеприятную для королевского рода правду. Может быть, через годик-другой, когда она повзрослеет и поймет, что не всякую правду стоит озвучивать вслух, а кое-какую, так вообще надо сразу забыть. Но что с ней делать этот годик-другой?!

– Оли, а ты вообще кем хочешь стать, когда вырастешь?

– Магичкой! Как вы! – с готовностью откликнулась приблуда, будто только и ждала этого вопроса. – Вы же мне говорили, что я могу выучиться, стать сильной колдуньей, и никто мне будет не указ!

Оп-па… Похоже, я была пьяна гораздо сильнее, чем мне казалось, когда несла подобный бред. Впрочем, сильной магичкой, при наличии учителей, она станет без сомнения. Но вот как я умудрилась ляпнуть, что над ней не будет начальников?! Свободолюбие в Приюте Обретенных выбивают в первую очередь!

«А ты сама-то как свою свободу отстаиваешь? – ехидно вклинился в мои мысли внутренний голос. – ну правильно, это же твоя свобода. Что тебе до свободы какой-то оборванки…»

– Заткнись, – буркнула я.

– Так я ничего и не говорю, – тут же откликнулась девчонка.

– Я не тебе.

Она демонстративно огляделась, но ничего не сказала. Впрочем, взгляд оказался красноречивее слов. Ага. Раздвоение личности во всей красе.

Я снова взглянула на часы и мысленно выругалась – до подъема в академии оставалось полчаса.

– В общем, так, найденыш, – она навострила уши, с некоторой опаской глядя на меня. Браво, Аленна, запугала ребенка. – Пока поживешь у меня. Позже решим, что с тобой делать.

– А когда? – Оли тут же потребовала конкретики.

– Как только освобожусь, так сразу, – невольно усмехнулась я.

– А можно мне пока книжку какую-нибудь почитать? – видимо, улыбка ободрила найденыша сверх всякой меры. – А то скучно целый день сидеть. Я бы по дому что-то поделала. Так нечего же. Ваша нечисть все делает раньше, чем я взяться успеваю.

– Книжку? Книжку можно, – отозвалась я, лихорадочно соображая, есть ли в моем обширном собрании нечто, что можно дать ребенку с такой силищей и не обнаружить потом на месте собственного дома груду развалин. – Только если ты пообещаешь ничего не пробовать на практике.

– Обещаю, – радостно закивала она. – А как это «на пратике»?

– На практике, – машинально поправила я, пробегая взглядом по корешкам книг. – То есть, не пробуй колдовать. Договорились? Тогда я тебе вечером книжку со сказками принесу.

– Хорошо.

Наконец, мне удалось найти то, что вряд ли могло содержать инструкцию к разрушению города: «Букварь юного зельевара».

– В лабораторию ни шагу, – на всякий случай предупредила я, вручая девчонке залапанную книжку.

– Не буду, – согласилась Оли.

– Отлично. Теперь я уйду по делам, а ты веди себя хорошо, и… – Создатели, что я несу?! – В общем, сделай так, чтобы к моему возвращению от дома хоть что-нибудь осталось.

– Угу, – мелкая уже вовсю читала, водя грязноватым пальцем по строчкам и смешно шевеля губами.

«Надо бы ее еще вымыть, – запоздало подумала я, но, в очередной раз взглянув на часы, плюнула на гигиену. – Потом! Все потом! Меня ждет чертова Академия!»

* * *

Академия действительно ждала меня с нетерпением. Кто-то самым плебейским способом колотил в дверь кулаками. Я деактивировала портал, села за стол, разложив перед собой несколько свитков, и только тогда щелкнула пальцами, снимая запирающее плетение.

Профессор Карна буквально ввалилась в кабинет. Ну правильно. Кому еще может с самого утра потребоваться ректор?!

– Профессор Аленна! – выдохнула она, с трудом восстановив равновесие. – Я трижды посылала к вам духа и уже пять минут стою под дверью! Где вы были?!

– Я обязана давать вам отчет? – я приподняла брови, всем своим видом демонстрируя презрение.

– Нет, но через пятнадцать минут начнется совещание преподавателей, и вы должны там присутствовать!

– Кто придумал устраивать совещания в такую рань? Очередная традиция?

– Скорее необходимость, – огрызнулась она. – Позже лекции у студиозов.

– Угу, а после лекций господа профессора предпочитают отдыхать?

– Посмотрим, что предпочтете вы, когда начнутся ваши лекции, – с едва заметным ехидством парировала Карна.

– Посмотрим, – кивнула я, взяв себя в руки. Мне было не до пикировки с этой защитницей традиций. – У меня намечено очень много дел, лэрра. Вам, как и прочим преподавателям, стоит заняться собственными студиозами, а не пустой говорильней по утрам, которая, разумеется, с этого дня отменяется. Потому что я собираюсь поприсутствовать в рабочих кабинетах и оценить то, что там происходит. По итогам этой проверки будет принято решение о целесообразности нахождения в этих стенах того или иного профессора. Вас, профессор Карна, это касается в первую очередь – именно с ваших лекций я намерена начать.

Кто бы знал, как я в этот момент была благодарна учителю дипломатии. Именно он научил меня исключительно любезно говорить гадости и запугивать, не угрожая впрямую. В свое время я отбрыкивалась от этих уроков, как ифит от помывки. Кто ж знал, что бесполезные на первый взгляд навыки мне так пригодятся?!

– Ваше высочество, – она резко побледнела. Лер дипломат мог бы гордиться своей ученицей. – Вы можете прийти на любую лекцию, можете даже уволить меня, если вам захочется. Но это не отменяет тот факт, что вы теперь ректор Академии стихий и несете ответственность за все, что здесь происходит. И если вам не угодно узнавать об этом на совещании, можете опрашивать каждого преподавателя лично!

Карна развернулась на каблуках и выскочила за дверь.

Вот как она умудряется это делать?! Казалось бы, я поставила ее на место, напугала увольнением, и все равно сижу тут дура дурой!

И что эта ведьма, кстати, говорила о моих лекциях? За водопадом событий последних дней я совершенно упустила из виду, что тоже должна преподавать.

Вовремя я об этом вспомнила. Завтра мне придется провести три часа с боевиками выпускного потока. Захотелось завыть. Кому, как не мне, знать, как боевики «любят» то, что не относится к убойной мощи. Пальма первенства по ненависти принадлежит, разумеется, бытовой магии, но зельеварение прочно занимает вторую позицию, слегка опередив целительство. Умение оперативно подлатать собственную шкурку боевики все же немного ценят.

Вот, и как мне заставить два десятка великовозрастных оболтусов учить то, что я сама ненавидела всю свою сознательную жизнь?!

Замечательно начинается осень. Я прикована к Академии, должна заниматься ненавистным зельеварением и бумажной волокитой, а дома у меня сидит необученная девчонка с огромной силой, которую нельзя никому показывать!

Помянув поименно всех демонов Бездны, я слегка успокоилась и крепко задумалась. По большому счету, у меня две проблемы: Академия и Оли.

Оли… Я-то, когда дала ей свиток-приглашение, думала отвести ее в Приют Обретенных, если она появится. Но теперь, благодаря неуемному любопытству мелкой или собственному разгильдяйству, кто меня просил оставлять «Родослов» на самом видном месте, поступить так было невозможно. Значит, девчонку надо оставить у себя, как-то позаботиться о ней, что ли. В конце концов, ее появление в Питруге – моя заслуга.

Только вот заботиться о ком-то, как выяснилось по зрелому размышлению, я не умела от слова «совсем». У меня даже котенка никогда не было. Потому как мое ветреное высочество редко задерживалось на одном месте дольше недели. Чем же занимаются дети в возрасте десяти лет?

Я припомнила, чем занималась сама, и улыбнулась. А секунду спустя содрогнулась… Чесоточный порошок в дядюшкином кресле на ежегодном Большом приеме. Обвалившаяся угловая башня дворца. Кролик-зомби… Если найденыш окажется хотя бы на одну десятую такой же пакостницей, как я в ее возрасте, мне не поздоровится. Как там говорил мой гувернер? Чем меньше у детей свободного времени, тем меньше глупостей они совершают. Этим и будем руководствоваться! И для начала надо найти девчонке надежного воспитателя. Еще бы выяснить, где такие водятся…

– Профессор Аленна!

Догадайтесь, кто нарушил мои размышления, вломившись в кабинет, как пьяный мастодонт? Правильно! Профессор Карна, кто же еще?

– Профессор Аленна! – она на минуту умолкла, пытаясь отдышаться. – Ваше присутствие срочно необходимо в лаборатории!

– И что там приключилось? – поинтересовалась я, выбираясь из-за стола – не отстанет же.

– Боевики там приключились! – взвизгнула она. – Они подвесили вашего ассистента под потолком…

– У меня есть ассистент? – брови сами поползли вверх: какие, однако, новости я узнаю мимоходом. В голове тут же замелькали планы, как избавиться от нудных лекций.

– Если бы вы не отменили еженедельные совещания, то знали бы об этом, – огрызнулась Карна. Она уже успела отдышаться, оправила мантию и снова стала похожа на себя саму: сушеную воблу.

– И в чем проблема? Академия набита преподавателями, и никто не может спустить на пол одного ассистента? Кстати, почему он сам не может этого сделать?

– Преподаватели на лекциях. Лоен – зельевар, а не боевик. А у меня, как вы, возможно, знаете, несколько иной профиль.

– Ну что ж, пойдемте, посмотрим, – кивнула я.

– А вы не хотите надеть свои ректорские регалии? – вздернула брови профессор Карна.

– Не хочу, – буркнула я, машинально взглянув на эти самые регалии.

Толстенная золотая цепь и разлапистый амулет с грубо обработанным алмазом в центре. Па вручил мне их в тот день, когда отправил сюда. Разумеется, мне и в голову не пришло нацепить это варварское украшение. Зато василиск, чьи рога сейчас украшал килограмм золота, просто преобразился.

– Как хотите, – буркнула Карна. – Пойдемте скорее. Бедный ребенок там с ума сойдет!

– У меня в ассистентах числится ребенок? – опешила я, сбившись с шага.

– Да при чем тут ваш ассистент?! – взорвалась магичка. – Эти негодяи украли из музейного крыла котел! Посадили туда первокурсника-чернака. А теперь пляшут вокруг!

Я расхохоталась, представив себе эту картину.

– Вам смешно, профессор Аленна?! – взвизгнула Карна. – Это вопиющее нарушение статута о равных возможностях! Нарушение дисциплины!

Она продолжала кричать, но я ее уже не слышала, хохоча во все горло. В тот год, когда в Академии училась я сама, мы тоже с вожделением поглядывали на огромный музейный котел. И даже как-то загнали в него завхоза-ябеду. Вот только до того, чтоб утащить чугунину, да еще посадить внутрь чернака, все-таки не додумались.

– Об этом немедленно узнает ваш дядюшка!.. – продолжала разоряться профессор. – Я доведу до сведения самого правителя!..

Упоминание Па слегка привело меня в чувство. Не совсем, но хохот мне таки удалось подавить. Не то чтобы я так уж испугалась гнева царственного родителя, однако и злить его по пустякам не хотела. Усмехаясь, я последовала за злобно сопящей Карной.

Отголоски веселья мы услышали еще на лестнице. Гогот и невнятные выкрики неслись из-за высокой двустворчатой двери. Недолго думая, я толкнула толстую створку и вошла в лабораторию. Впрочем, о том, что помещение когда-то было лабораторией, напоминали разве что сдвинутые к стенам столы, кривая пирамида учебных котлов да весы, неопрятной кучей сваленные в углу. В остальном же студиозы потрудились на славу, превратив комнату в мрачное логово сказочного колдуна. Клубы разноцветного пара, чучело медведки в полный рост, какие-то дикие пентаграммы на стенах. Довершал картину, судя по всему, мой горе-ассистент, со скорбным выражением на смазливой мордашке парящий под потолком, среди пучков сена и иллюзорных летучих мышей.

На мое появление никто не обратил внимания. Студиозы продолжали с гиканьем скакать вокруг огромного котла, до краев наполненного радужной жидкостью, из которой торчала лохматая голова. Еще один, облаченный в черный балахон, взгромоздился на стол и дирижировал этой какофонией, иногда подбрасывая в котел какую-нибудь гадость вроде дохлой крысы.

– Леры студиозы! – кашлянула я, привлекая внимание. – Повеселились, и хватит!

Ага. Святая простота. Так они меня и послушались.

– А тебе-то что? – вздернул брови заводила. – Не нравится, иди себе мимо.

На минуту прервавшаяся пляска продолжилась как ни в чем не бывало. Оторопев, я обернулась к профессору Карне и обнаружила, что подлая ворона осталась в коридоре. «Оставила меня выкручиваться самостоятельно? – обозлившись, сообразила я. – Вот стерва!»

Злость помогла мне прогнать с лица неуместную ухмылку, и я щелкнула пальцами, стряхивая сразу несколько искорок:

– Я сказала «хватит»!

На этот раз мой голос громыхнул так, что уши заложило даже у меня. Очередная дохлая крыса вспыхнула прямо в руках у разговорчивого нахала, а сам он грохнулся на пол со внезапно взбрыкнувшего стола. Хоровод остановился.

– О… Да это преподша, – проворчал кто-то.

Я приоткрыла дверь:

– Профессор Карна, присоединитесь к нам, пожалуйста.

Разумеется, старая кошелка была там и, злобно глянув в мою сторону, ужом скользнула к своему обожаемому чернаку. Даже непонятно, чего ей хотелось больше, спасти его от рук разгулявшихся боевиков или посмотреть, как я сяду в калошу.

Но тут ее поджидал сюрприз. Как, впрочем, и меня. Чернак вовсе не горел желанием быть спасенным. Когда Карна попыталась извлечь идиота из котла, тот начал брыкаться и визжать. Кое-как общими усилиями нам удалось добиться внятного объяснения, и мне пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы снова не расхохотаться.

Оказалось, первокурсник-чернак залез в котел совершенно добровольно, даже с радостью. Заводила развеселой компании боевиков, сейчас независимо поглядывающий в мою сторону, убедил дурака, что таким образом разбудит его «спящие магические силы».

Еще одна пикантная особенность выяснилась чуть позже. Жидкость, которой поганец наполнил украденный в музее котел, раскрасила глупого чернака во все цвета радуги, и краска эта не поддавалась никаким чистящим плетениям.

Наконец, Карна увела рыдающего разноцветного чернака в корпус целителей, а я снова повернулась к студиозам.

– Ничего умнее не придумали?

– Эмм… – раздался сверху голос моего всеми забытого ассистента. – Не будет ли высокочтимая профессор любезна помочь мне спуститься вниз? У меня несколько иная квалификация, и я что-то никак не могу опознать, что меня здесь держит…

По губам главаря этой банды скользнула предвкушающая улыбка. Очередной сюрприз? Я подняла взгляд, в истинном зрении просматривая нити плетения, приковавшего любителя этикета к потолку. Как мило. Мое же собственное изобретение. Не далее как вчера я точно так же загнала под балки Круппа. Деактивирующая искорка соскользнула с ногтя сама собой, и мой ассистент шлепнулся вниз…

Прямо в ифитов котел он шлепнулся! Я едва успела выставить первый попавшийся щит, иначе меня бы окатило радужным зельем с ног до головы! Но как так?! Котел же стоял дальше!

Самодовольная улыбочка на наглой физиономии свалившегося со стола студиоза мигом подсказала мне, кто позаботился о мягкой посадке для моего ассистента. Отомстил, поганец!

Легкое удовлетворение я испытала сразу же, глядя, как довольное выражение сменяется разочарованным: меня-то щит от покраски спас.

– Благодарю за помощь, – склонился в поклоне в очередной раз всеми позабытый ассистент. – Лер Кирри Лоен, к вашим услугам, профессор…

– Аленна, – подсказала я, с мстительным удовольствием наблюдая, как по физиономии разозлившего меня студиоза пробегает облачко беспокойства.

– Лерра ректор, – еще ниже склонился Кирри. – Мне неприятно представляться в таких условиях. Я ваш ассистент. А это, – он обвел разноцветной рукой сбившихся в кучу студиозов, – выпускной курс, поток Боевая магия.

– Я догадалась.

– Если вы позволите, я бы пошел к целителям. Мой внешний вид…

– Да, разумеется.

– Благодарю вас, профессор Аленна. Очень любезно с вашей стороны пойти мне навстречу и заняться этими бездельниками.

«Эй, стой! – чуть не завопила я, глядя, как он уходит. – Мы так не договаривались!»

Разумеется, мой мысленный вопль никак не отразился на лице. Этим паршивцам только покажи свою слабость: сожрут и не облизнутся. Мне ли этого не знать – сама была такой же. Поэтому, когда мое высочество снова повернулось к студиозам, ничего, кроме равнодушия, они не увидели.

– Ну что ж, – я искоркой очистила небольшой клочок пространства на профессорской кафедре, – будем считать, нового ректора Академии стихий и вашего преподавателя зельеварения вам представили. Забавное приветственное представление я оценила. Поэтому наказывать никого не буду. Но имейте в виду, это первый и последний раз. На будущее моя лояльность не распространяется.

– И что будет? – ехидно уточнил кто-то у меня за спиной, пользуясь тем, что мое внимание было отвлечено поисками чистого стула. Готова поклясться, что догадалась, кто там такой смелый.

– Рискните, и увидите, – обтекаемо отозвалась я. Не забыть бы уточнить, какие в Академии предусмотрены наказания, а то за давностью лет в памяти остались только отработки под надзором наказавшего препода, что меня совершенно не устраивало. – Декорации замечательные, а теперь вы дружно приведете кабинет в первозданный вид. Без духов. Своими руками. А я посмотрю. Можете начинать, леры студиозы.

Приличный стул мне найти так и не удалось, поэтому я прохаживалась по разгромленной лаборатории, глядя, как студиозы, тихо переругиваясь, наводят порядок.

– А я думал, вы нас зельеварению учить будете, – донесся откуда-то из-за пирамиды котлов уже знакомый голос. – А оказывается – уборке.

– Так баба же, – фыркнул кто-то гораздо тише, но вполне различимо. – Что умеет. Чему она тебя еще научить может? Детей рожать?

Я стиснула зубы, сделав вид, что не слышу наглеца. Не говорить же им, что я понятия не имею, что они сейчас проходят.

– А я бы не отказался поучиться тому, что она еще может уметь, – хохотнул осмелевший остряк. – Давно не встречал такую симпатичную ква… Ква… Ква!

Он схватился за горло.

– Учись, – равнодушно проговорила я, едва взглянув, как он осыпает себя искорками, пытаясь вернуть нормальную речь. Безо всякого, впрочем, эффекта: шутливых плетений я в свою бытность студиозой придумала множество, и далеко не обо всех рассказала сокурсникам.

Удар гонга, обозначавший завершение лекции, все встретили с облегчением. И я радовалась не меньше разукрашенных разноцветными пятнами студиозов. За ничтожные два часа, пока длилась уборка, мое обозленное высочество трижды пытались проклясть и несчетное число раз разными способами вымазать радужным зельем. Зелье, автора которого мне так и не удалось вывести на чистую воду, я уничтожила лично. Последнюю склянку с ним посчастливилось отобрать у квакающего остряка уже после гонга. И разочарованное выражение на перепачканной физиономии подсказало мне, что она была действительно последней.

Добравшись до собственного кабинета, я рухнула в кресло, чувствуя себя едва ли не хуже, чем после схватки с василиском-мутантом. А он, так, для сравнения, чуть не оторвал мне голову.

– Нет. Преподавание явно не моя стезя. Поубивать бы к ифитам этих студиозов, – пробормотала я, разглядывая на свет радужный трофей. – И где они только достали эту мерзость?

Я сунула склянку в шкаф. Позже придется разобраться, какую дрянь туда намешали: что-то мне подсказывает, что целители вряд ли сумеют вернуть нормальный цвет дураку-чернаку. А сейчас надо все-таки выяснить, чему учат нынешних студиозов, и, в частности, что я сама должна буду показывать им не далее как завтра. И, кстати, в какие дни у них лекции? Да и с ассистентом вопрос открыт: можно ли на него перевесить хоть что-нибудь. И куча корреспонденции, доставленная духами в мое отсутствие, жаждет внимания. И, кажется, еще что-то было запланировано. Вспомнить бы, что именно.

Теперь-то я поняла, почему дурацкие совещания назначали на утро. Пока разберешься со всеми обязанностями, наступит вечер. Только и останется времени, что закатиться в таверну и пропустить кружку-другую винца для успокоения расшатанных студиозами нервов.

Возникшая перед мысленным взором щербатая глиняная кружка вызвала мечтательную улыбку. Я потрясла головой, отгоняя заманчивые видения: сопьюсь нафиг с такой работой. Хотя сегодня… Вечерком… Хорошее молодое вино, а не это буйство цвета. Я снова недовольно посмотрела на полку, где переливалось радужное зелье. Просто преследует меня сегодня радуга. Прямо рок. Утром Оли вся изукрасилась, теперь студиозы…

«Оли! – вспомнила я, сообразив, что такое постоянно вертелось на задворках сознания, не давая мне окончательно размечтаться о посиделках в таверне. – Надо купить ей книжку сказок и поискать гувернера».