Текст книги "Ловец (СИ)"
Автор книги: Анастасия Медведева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
И вновь возобновляю шаг…
Даже представить не могу, как дорого обошлась ему эта победа.
Если бы не я, он бы никогда не оказался в таком положении…
Что за ерунда происходит с моей жизнью?!
Глава 4. Пробуждение
– Да все с ним будет в порядке, – голос Динь-динь по телефону звучит устало.
Она уже полтора часа меня успокаивает.
– Он так схватился за руку… – протягиваю, закрывая лицо рукой.
– Это естественно: он же с толпой бандитов дрался! – уже в сотый раз повторяет подруга, – Неужели ты думала, что он уйдет без синяков?!
– Это я во всем виновата! – вновь затягиваю пластинку.
– Слушай, если сейчас не прекратишь, я встану с дивана и приеду к тебе. Хочешь?! – предупреждение звучит грозно.
– Нет, пожалуйста, оставайся дома! – тут же беру себя в руки.
Если Динь-динь приедет, то спать я лягу во втором часу ночи и ни разу не высплюсь.
– То-то! – прям вижу, как она поднимает указательный палец вверх, – Тогда приходи в себя и успокаивайся. Своими переживаниями ты ему точно не поможешь.
– Ты права, – падаю на кровать и лежу неподвижно, удерживая телефон у уха, – но я не понимаю: зачем он это сделал? Зачем ответил на эту провокацию? Он же мог спокойно сбежать, когда понял, что я знакома с Лином, и что он меня не тронет!
– Этот Лин – тот еще козел! – тут же вставляет свои пять копеек Динь-динь, – Нет бы прощения попросить за действия своих телохранителей! Так он еще и ловушку устроил! Не, ну, как таких земля носит?!
– Я понятия не имею. Но сказать, что Лин упал в моих глазах – это ничего не сказать. Падать ниже просто некуда. Если раньше он был в конце моего рейтинга, то сейчас он вне какого-либо рейтинга в принципе.
– Боже, ты что, рассматривала его в качестве своего парня? – изумляется Динь-динь.
– Я – нет. А он себя рассматривал. Но теперь уже точно может ни на что не надеяться: я даже разговаривать с ним не буду, – произношу с холодом.
– А если он снова к тебе на работу придет? Что будешь делать? – задает ТОТ САМЫЙ вопрос Динь-динь, – Расскажешь господину Кану?
– Нет, этот вариант исключен, – отрезаю, глядя на потолок, – если он сделает это снова… придется что-нибудь придумывать. Но я это так просто не оставлю.
– Ты помнишь про пятницу? – осторожно напоминает подруга.
– Как можно забыть? – вздыхаю.
То, что мы обязательно пересечемся в ночном клубе – это факт: Лин все время там зависает на выходных.
А в этот раз я буду работать там и пятницу, и субботу…
– Блин, ну, ты и влипла, – протягивает Динь-динь.
– Сама в курсе, – еще тяжелее вздыхаю, затем смотрю на часы, – Ладно, мне пора ложиться – иначе не высплюсь. Спасибо, что поговорила со мной.
– О чем речь? Я же твоя подруга, – фыркает Динь-динь.
– Спасибо тебе, подруга, – улыбаюсь и сбрасываю вызов.
Некоторое время лежу на спине.
Хоть я и сказала, что собираюсь уснуть… было очевидно, что сделать это не получится: я слишком взволнована.
Хоть в аптеку за успокоительным иди…
Собственно, так я и поступлю: иначе и впрямь не смогу выспаться и завтра буду весь день клевать носом.
Встаю с кровати, натягиваю теплый свитер и выхожу из дома. Хорошо, что рядом есть круглосуточная аптека…
Когда вхожу в помещение, невольно останавливаюсь: у кассы стоит мой новый сосед по подъезду. Ничего себе! Как он, интересно, покупает что– либо, если даже языка не знает? Подхожу к нему и замечаю в окошке бумажку с названиями лекарств на русском.
– Здравствуйте, – здороваюсь с женщиной на кассе.
Та здоровается в ответ, а мой сосед оборачивается и смотрит на меня. И, если в первую секунду взгляд его был очень напряженным, то уже буквально в следующую – он смягчился и вновь стал привычно растерянным и обаятельным.
– Здравствуйте, – здороваюсь и с ним, кивая головой.
Тот кивает в ответ и неловко переступает с ноги на ногу, подходя чуть ближе к окошку.
Женщина в этот момент как раз складывает в пакет бинт, лейкопластыри и что-то из обезболивающего. Так! А с ним-то что случилось? Присматриваюсь к той части лица, которую я могла увидеть со своей стороны, и замечаю наливающийся синяк на скуле.
– Боже, на вас кто-то напал? – сама не замечаю, как кладу руку ему на плечо.
Молодой человек поворачивает ко мне голову и смотрит полувопросительно-полу-растерянно.
– Кто это сделал? – указываю пальцем на его скулу.
– Да что, в нашем районе отморозков мало? – фыркает женщина на кассе, – Увидели, что по-русски ни «бэ», ни «мэ», вот и побили.
Поджимаю губы.
– Who did this? – вспомнив уроки английского, настойчиво спрашиваю молодого человека.
Если это были люди Лина… если после встречи с тем парнем в маске они вымещали свой гнев на первых встречных…
– О… – кажется, мой сосед понимает, о чем я спрашиваю, но его ответ мне не особо помогает: он неловко пожимает плечами.
Ну, конечно, он не знает – кто это был. И естественно он не сможет описать внешность нападающих – не при нашей языковой пропасти.
Черт.
– С него три тысячи двести рублей, – произносит женщина.
Молодой человек тут же достает свою карту и прикладывает к терминалу.
А я с подозрением смотрю на женщину. Это что надо было такое купить, чтобы три тысячи вышло?.. Но заглянуть в пакет, конечно, не позволяет воспитание.
Ладно, разберемся.
– Мне фитоседан: номер два, пожалуйста, – быстро произношу и достаю сотку из кармана.
Также быстро расплачиваюсь, забираю товар и выбегаю из аптеки вслед за соседом. Мы вместе идем к дому: он – впереди, и я – позади, отставая на пару шагов и все время поглядывая по сторонам. Мало ли из какого угла кто выпрыгнет? Уже довольно поздно… а район у нас и вправду не спокойный.
В дом заходим вместе, вместе выходим на внутреннюю территорию и в итоге вместе идем к своему подъезду.
– Мм… Чону? – зову молодого человека.
Не знаю, насколько это правильно с точки зрения норм общения его народа… но смысла скрывать, что я знаю его имя – нет. Я же сама проверяла его по паспорту.
Молодой человек останавливается и немного удивленно смотрит на меня.
– Может… эм… you need help? – немного помявшись на месте, негромко спрашиваю.
Выражение лица кареглазого сложно передать. Кажется, он вообще не ожидал ничего подобного… никогда в жизни.
Он переводит взгляд на свой пакет из аптеки, потом на меня, потом на дверь подъезда… открывает рот, чтобы что-то ответить… но через секунду его закрывает, вспомнив, что, что бы он ни ответил – я не пойму…
А затем вдруг кивает, опуская взгляд вниз.
И я не могу сказать точно – какая именно эмоция в этот момент отражается на его лице.
Я киваю в ответ и возобновляю шаг. Хоть так – но помогу. Пластырь приклеить для меня – не проблема. Как и обработать какую-нибудь царапину. Я росла без матери.
Проблема возникает в лифте, когда я тянусь к кнопке этажа…
– Ой… а мы к кому едем? К тебе или ко мне? – спрашиваю, резко разворачиваясь к кареглазому, но тут же машинально отстраняюсь: молодой человек стоит слишком близко…
Неловко поправляю свитер, не зная, что сказать… и как сказать… Блин, он сейчас подумает, что я – какая-то ненормальная. Он же просто рядом был! Даже не жался ко мне.
Черт.
Дверцы лифта закрываются, и мы стоим на месте. Вот ведь…
– Мы поедем ко мне. Хорошо? – спрашиваю, не глядя на него, и нажимаю кнопку своего этажа.
Заходить в его квартиру после того, как навязалась с помощью и устроила такой цирк в лифте – не самая лучшая идея.
Когда мы останавливаемся, я первая выхожу на этаж и иду к своей двери; стараюсь не смотреть на парня за своей спиной. И усердно стараюсь не думать о том, что он обо всем этом думает. Да я сама не знаю, что об этом думать! Я ж незнакомого человека в дом привела!
С моей головой точно что-то не так…
– Разувайся и проходи, – указываю на пластмассовую полку для обуви и иду на кухню.
Ставлю чайник. Слышу, как мой сосед моет руки…
А он быстро осваивается на незнакомой местности! Хотя… тут скорее дело в том, что планировки наших квартир похожи. Мы встречаемся на кухне и пару секунд стоим, глядя друг на друга.
– Присаживайся, – указываю ему на стул, а сама осторожно разглядываю гостя.
Он выглядит слишком хорошо: легкие полуспортивные штаны, белоснежные носки и свитер сливочного цвета; все идеально сочетается и заставляет думать о том, что парень хорошо зарабатывает. Кто же он такой?..
Мою руки, сушу полотенцем и подхожу к нему.
– Позволишь? – осторожно касаюсь его лица, поворачивая его к свету и разглядывая скулу.
У него такая теплая кожа…
Так! О чем я думаю?!
Поджимаю губы и сосредоточиваюсь на проблеме. Удивительно, что кареглазый сосед позволяет мне творить с ним весь этот произвол
– покорно поворачивая голову то так, то эдак, и при этом глядя мне в глаза.
Стараюсь не думать о том, что чувствую по этому поводу. Продолжаю осмотр; помимо синяка, у него оказалась разбита губа, а еще краснела ссадина на подбородке.
– Покажи, что ты взял для этого? – указываю рукой на его пакет, а потом на его лицо.
Чону достает лейкопластырь, перекись водорода, ватные диски и гель с бадягой. Так, пока нареканий нет. Интересно, что же он такое купил, что сумма его чека перевалила за три тысячи?..
О, остановись, Стася! Это вообще не твое дело.
С молчаливого одобрения Чону, обрабатываю синяк, а затем ссадину на подбородке. Когда дело доходит до последнего пункта в списке, я почему– то впадаю в ступор.
Смотрю на запекшуюся кровь на идеальной верхней губе красивого бледно розового цвета; анализирую, какой она. наверняка, будет мягкой на ощупь
– эта губа… и не могу сдвинуться с места.
Как это вообще произошло?.. Как так получилось, что на моей кухне сидит незнакомый красивый молодой человек с нереально глубокими карими глазами и такими красивыми губами, – и покорно ждет, когда я помогу ему обработать его раны?..
Чону произносит что-то на корейском (если я правильно рассмотрела место рождения в его паспорте), заглядывая мне в глаза. Слова звучат так же мягко, как мягко выглядят его губы.
Поднимаю глаза, смотрю на него и… ничего не отвечаю.
Беру ватный диск… и опускаю руку.
– Может, с этим ты справишься сам? – указав пальцем себе не губу, спрашиваю у него.
После чего на меня устремляется такой мило-растерянный и полный ожидания, взгляд, что я не выдерживаю и громко вздыхаю.
Да, я понимаю, что ты очень хочешь понять меня – но ничего не могу поделать. Я даже на русском не смогу объяснить, что сейчас со мной происходит.
– Я… просто губы… это же очень болезненно… наверно, это лучше самому,
– начинаю лепетать, отводя взгляд.
А затем застываю, потому что Чону неожиданно берет меня за руку.
Потом осторожно забирает ватный диск из моих пальцев и смачивает его перекисью.
Я отхожу от него, кусая ногти. Не обиделся?.. Или обиделся?.. Может, чаю ему предложить?..
Блин, какой чай, когда у него губа разбита?!
– М!
Оборачиваюсь и смотрю на молодого человека: он сидит, протягивая мне антибактериальный порошок.
Осторожно беру упаковку, а сама незаметно рассматриваю его губы… вроде сам управился. Ну, слава Богу…
А затем до меня доходит, что мне предлагают сделать. Ох ты ж…
Неуверенно подхожу, рукой поднимаю его лицо, встречаясь с глазами цвета шоколада… затем опускаю взгляд на его губы… и осторожно посыпаю ранку препаратом…
Этого здесь не должно быть – его губы слишком идеальные… Они должны быть целыми и невредимыми – это же губы для поцелуев… наверно, для самых мягких поцелуев… Он весь такой… приятный на ощупь: его кожа, его губы, его волосы, даже материал его свитера – все такое мягкое… его хочется трогать… Невольно провожу большим пальцем по нежной коже, распределяя порошок и убирая остатки… Перевожу взгляд на шоколадные глаза…
Ма-ма… я что тут творю?..
Делаю быстрый шаг назад и отставляю порошок на стол.
– На этом все, – произношу неожиданно высоким голосом, – надеюсь, у тебя все быстро заживет!
Чону, кажется, тоже выныривает из каких-то своих мыслей и поспешно поднимается со стула, после чего низко кланяется.
– Чаю не предлагаю: мы же только что рану обработали, так что в следующий раз, – несу уже совсем какую-то околесицу, затем стремительно иду к порогу.
Слышу, как молодой человек следует за мной, шурша пакетом из аптеки, но повернуться не осмеливаюсь. Неловко-то как!
Когда замечаю краем глаза, что он обулся, наконец, позволяю себе поднять взгляд на его лицо и растягиваю на губах подобие улыбки.
– Пока! – взмахом руки показываю, что пора прощаться.
Кареглазый сосед кивает и открывает дверь. Я уже иду, чтобы закрыть за ним, но замираю, когда тот внезапно появляется в проходе прямо передо мной.
– Что?.. – вырывается из моего рта раньше, чем я успеваю подумать.
– Чону, – произносит молодой человек, кладя руку себе на грудь; при этом он возвышается надо мной и совсем не стесняется того небольшого расстояния, что едва сохранилось между нами.
– Да, я знаю, – киваю, глядя ему в глаза; а сама впитываю аромат его одежды. Невероятно приятный запах.
– You? – негромко спрашивает он, указывая на меня.
– Ой… Стася, – с улыбкой отвечаю, вдруг осознав, что я и впрямь ни разу не называла своего имени.
– Стася, – повторяет Чону практически без акцента, удивляя меня до глубины души.
– Да, – вновь киваю, глядя в его лицо.
– Good night, Стася, – произносит Чону с легкой улыбкой и выходит из моей квартиры.
Быстро закрываю за ним и некоторое время стою у двери, держась за ручку.
Что это сейчас было?.. Почему… почему я так нервничаю?..
– Ты чего это, мать? – спрашиваю у себя, направляясь в ванную; там умываю лицо и еще с минуту стою, глядя на свое отражение.
Что бы со мной ни творилось… это немного пугает меня.
***
Чону заходит в свою квартиру, закрывает за собой дверь, разувается, а затем идет в ванную и подходит к зеркалу: ссадины на лице аккуратно обработаны, со скулы уже спадает покраснение.
Молодой человек усмехается своему отражению, после чего задирает свой свитер и смотрит на огромное красно-фиолетовое пятно под ребрами…
Затем осторожно снимает свитер и разглядывает внушительный синяк на предплечье и еще один – на боку.
Хорошо, что Она не стала осматривать его костяшки: хоть он и дрался в перчатках, опытный человек обязательно бы заметил характерные покраснения – но Чону натянул на кисти рукава свитера, чтобы это не бросалось девушке в глаза.
Выпив антибиотик (а те ублюдки били по почкам, и рисковать здесь не следовало), и обработав все травмы обезболивающим, Чону ложится на кровать и втыкает наушник в ухо… через пару секунд в нем раздается знакомый голос:
– Чего так долго?
– Так получилось, – коротко отвечает кареглазый, – они узнали о том, что мы здесь.
– Ты уверен? – напряженно переспрашивает голос.
– Я не вижу другой причины для того, чтобы нанимать в личную охрану членов бандитской группировки. Им не нужен закон – в этом случае. Это домашние разборки.
– Но они не могут знать, что приехал именно ты, – замечает голос через некоторое время.
– Верно. Я думаю, у них есть свой человек в полиции. Этот человек и рассказал им об утечке информации в прошлом месяце, поэтому Лин набрал себе телохранителей, а господин Кан вызвал к себе Стаею, чтобы расспросить о защитнике в маске… – протягивает Чону, глядя в потолок.
– Я могу понять, что нашу атаку на серверы засекли… это возможно. Как и то, что господин Кан догадался, на что была направлена атака… но я не могу понять, с чего господин Кан вообще заботился о дочери убийцы твоего брата?.. Ведь я правильно понял, что Лин обещал ей неприкосновенность во время вашей стычки?
– Все верно. И та поездка в офис господина Кана… думаю, девушку не запугивали. Наоборот – скорее, справлялись о том случае, когда на нее было совершено нападение. Стася знакома с Лином. Лично. Она даже пыталась защитить меня от него – то есть они не в дружеских отношениях.
– Ничего не понимаю, – хмурится человек на другом конце провода.
– Я тоже не понимал, пока не осознал одну вещь: господин Кан намеренно скрыл от нас всю информацию. Его опека над дочерью убийцы и неожиданное пополнение штата охраны за счет тех ублюдков с улиц после хакерской атаки на сервер – все это говорит о том, что господин Кан обо всем знал. Он знал имя убийцы Кима. Он знал, где все это время брат был захоронен… Он сказал нашей матери, что он не в курсе того, что с ним случилось – и три года мы все блуждали во тьме, не зная, где искать… Он ответит за это.
– Подожди, не горячись. Да, мы смогли найти те файлы трехгодичной давности и опознать твоего брата. Но это не значит, что господин Кан имеет к этому отношение: он же давний друг вашей семьи!
– Я не вею в дружбу, когда дело касается больших денег, – холодно произносит молодой человек; затем произносит, – я свяжусь с тобой завтра, – и вытаскивает наушник из уха.
Что бы там ни произошло – он разберется. И виновные будут наказаны.
Он не имеет права вернуться на родину с пустыми руками. Нет. Он вернется с головой убийцы в мешке. И с прахом брата, место которого в Колумбарии, а не в безымянной могиле в холодной земле чужой страны.
***
Вот уже три года все его мысли вертелись вокруг одного вопроса: что случилось с Кимом? Внезапное исчезновение старшего брата во время его поездки в Россию стало большим ударом для всей семьи. Никто не мог ответить на вопрос: где он? Никто не мог сказать – жив ли он вообще?.. То, что стало с их матерью, то, как быстро постарел отец…
Он никогда не забудет этого. Он раскопает всю правду и накажет всех виновных. Даже если для этого придется преступить закон, – для него это было не в первой.
***
Неожиданно мысли сбиваются, и перед глазами появляется квартира той девушки…
Как небогато она живет… даже не просто "небогато"… едва ли у нее есть все необходимое! Но она так просто приводит незнакомого человека в свой дом, помогает обработать его раны… Задержись он чуть подольше, и, Чону был уверен, она бы однозначно накормила его своей едой!
Правда, также он был уверен, что на такой кухне кулинарные навыки особо не развить…
– Она добрая. Почему она такая добрая? – прикрыв лицо правой рукой, устало спрашивает молодой человек.
Ему никто не отвечает. В квартире он один.
Молодой человек гасит свет и закрывает глаза.
***
Она так долго смотрела на его губы… Что такого интересного она в них нашла? И то, как мило она застеснялась, когда, задумавшись, невольно провела по ним своим пальцем…
Да после этого она буквально выставила его за дверь!
Чону неожиданно для себя улыбается. А затем произносит вслух имя. Ее имя.
***
Она так долго смотрела на его губы… Что такого интересного она в них нашла? И то, как мило она застеснялась, когда, задумавшись, невольно провела по ним своим пальцем…
Да, после этого она буквально выставила его за дверь!
Чону неожиданно для себя улыбается.
А затем произносит вслух имя. Ее имя.
Глава 5. Первые шаги
– Я сломалась.
Рита поворачивается ко мне, осматривает с ног до головы и снова отворачивается.
– В каком месте? – ровно уточняет она.
– В голове, – отвечаю, создавая шедевр под названием «Кофе-Латте– Банана-Крим».
Блин, ну, надо же было такое название придумать… мне аж стыдно готовить.
Черт, о чем я вообще думаю?..
– Не знаю, как насчет головы, но лицо у тебя помятое. Спала плохо? – спрашивает коллега.
– Заснула в три утра… при том, что выпила успокоительное, – протягиваю и подаю кофе.
– Хорошо тебя Карина вчера вымотала, – приподняв бровь ровно на сантиметр, замечает Рита.
Присматриваюсь к ней. А затем и вовсе отставляю все, что было в руках, и внимательно смотрю.
Это ведь тоже способ защиты от окружающего мира? Такое ее поведение?..
– Чего? – сухо спрашивает коллега, бросив на меня взгляд.
– Лучше бы я не просыпалась, – протягиваю и принимаю новый заказ.
У меня все такой же дефицит времени – и в ближайшие лет пять этот дефицит никуда не денется… но теперь я словно больше вижу. Или больше замечаю.
Блин, кому за это спасибо сказать?!
Аййй! Я прекрасно знаю – кому именно…
– Ты странно себя ведешь сегодня, – замечает Рита.
– Вчера я привела незнакомого парня к себе в дом, – произношу негромко, когда посетитель отходит от кассы.
– И зачем ты мне об этом рассказываешь? – прямо спрашивает Рита. Перевожу на нее взгляд.
– Не знаю. Почему-то просто захотелось, – отвечаю ей.
– Мне это неинтересно, – бросает девушка и отходит в уборную.
Провожаю ее глазами…
Вообще, для меня такой ее ответ – не неожиданность. Мы никогда раньше не делились какими-либо новостями. Особенно – новостями из личной жизни.
***
Опускаю голову и плотно закрываю глаза.
***
Да что со мной?! Я что сейчас, переживаю из-за того, что Рита не хочет идти на контакт?.. Я же только вчера радовалась тому, что сегодня будет молчаливая смена!
И почему мне так хочется поделиться хоть с кем-нибудь тем, что произошло прошлым вечером?.. С кем-нибудь, кроме Динь-динь: если вывалить на нее все подробности, она скорее съест меня за то, что я чужого человека в дом завела…
Оххх… действительно, мой мозг сломан…
– Выходи.
Поднимаю голову и смотрю на Лина, стоящего перед стойкой.
Когда он успел подойти?..
Когда он вообще успел в кафе зайти?..
– Что? – не сразу понимаю, что происходит, и чего от меня хотят.
– Выходи оттуда. Нужно поговорить, – отрывисто произносит сын господина Кана и для ясности ударяет рукой по столешнице.
– Не советую так делать: сломаете – и ремонт обойдется в копеечку, – сухо замечает Рита, появляясь из служебной двери и вставая рядом со мной.
– А ты кто такая? – Лин обдает Риту холодом, а затем переводит взгляд на меня, – Если не хочешь, чтобы я тебе здесь проблемы устроил, выходи.
Сжимаю челюсть. Он мне угрожает? Вот так – открыто?..
– Ты один? – стою на месте, смотрю ему прямо в глаза, – А где же твоя банда? Ты их в больницу отправил – здоровье поправлять?
– Ты что-то попутала, девочка? – Лин подходит вплотную и налегает на стойку, – Хочешь, чтобы я тебя манерам поучил?
– Не хочу. Вряд ли ты чему-то хорошему научишь, – спокойно отвечаю.
– Реально страх потеряла, – даже как-то удивленно произносит Лин, – наверное, я слишком хорошо к тебе относился. Часто выделял. Так эта спокойная жизнь очень скоро может закончиться…
– Если это была такая угроза, то я, пожалуй, вызову полицию, – отвечаю ровно, – не хочу, знаешь ли, чтобы моя спокойная жизнь заканчивалась.
– Где он? Ответь мне – где он, и я пропущу это мимо ушей! – лицо Лина заметно напрягается.
Я четко вижу, что контроль над собой дается ему непросто.
Да что с ним не так? Почему ему так взъелось найти того парня в маске?! Это что, ущемленная мужская гордость?!
– Я понятия не имею, где он. Мы номерами не обменивались – некогда было, – отвечаю ровно, не отводя от него взгляда.
– Ты врешь. Он всегда там, где ты, – сквозь зубы произносит Лин.
– У меня нет времени на ваши разборки, Лин! Я работаю, – произношу четко.
– И тем не менее, ты – часть этих разборок, хочешь ты того или нет, – отрезает сын господина Кана, – Не знаю, отдаешь ли ты себе отчет, куда влезла, но лучше бы тебе быть послушной и пойти мне навстречу: покровительство моего отца имеет свои границы.
– Ты говоришь от его имени? – сухо уточняю, опуская взгляд.
– Ты встала на сторону того, кто бросил мне вызов, – холодно произносит Лин.
– Я встала на сторону того, кто уже трижды защитил меня от твоей шпаны, – не менее холодно отвечаю, все также глядя на столешницу; затем поднимаю взгляд на его лицо, – и он не бросал тебе вызов. Это ты бросил ему вызов за то, что он не дал меня в обиду. Так что, прошу, не путай понятия.
– Зря ты так, – опустив голову, произносит Лин.
А затем медленно отходит от стойки, разворачивается и идет на выход. По ходу движения отшвыривает стул, разбивая шкаф с продукцией на продажу, и отпинывает стол, опрокидывая его и заставляя посетителей испуганно вскочить со своих мест.
– Это… очень плохо, – резюмирует Рита, стоя на месте без движения.
– Это не плохо. Это катастрофа, – произношу ровно, глядя в спину уходящему Лину.
Тридцать минут спустя…
– Вы же понимаете, что это катастрофа? – Олег стоит перед нами, скрестив руки на груди.
За нашей спиной ребята-официанты убирают осколки стекла с пола, а вызванный работник пытается починить шкаф. На двери в кафе висит табличка «закрыто».
– И почему я не удивлен, что это происходит в вашу смену? – Олег переводит взгляд с меня на Риту и обратно; затем опускает голову и проводит языком по губам… плохой знак… – Стоимость ремонта шкафа и всей испорченной продукции будет вычтена из ваших зарплат. За простой помещения взять с вас плату я не могу… значит, урежу премию. Стася, – он поворачивает ко мне голову, – этот молодой человек приходил к тебе. И, судя по описанию, он же приходил вчера и вел себя очень грубо по отношению к посетителям… Так что это ты привела его… Мы не можем позволить себе держать такого сотрудника в штате. Дорабатываешь месяц, и мы с тобой прощаемся.
Мужчина разворачивается и идет в свой кабинет.
– Олег.
– Тебе что-то непонятно? – оборачиваясь, уточняет он.
– Вернись, пожалуйста.
Вижу боковым зрением, как Рита поворачивает ко мне голову.
Слышу, как затихают ребята за спиной…
– Что? – недоверчиво переспрашивает мужчина.
– Ты отчитывал нас. Ты выслушал всех очевидцев, ты даже позвонил Карине – которой сегодня не было, – произношу спокойно, – но ты не выслушал нас.
– Мне не за чем вас слушать – картина ясна. Так что помогайте ребятам убирать грязь и побыстрее открывайте кафе, – бросает мужчина и вновь отворачивается.
– Вернись и выслушай нас, – повторяю громко и четко.
В этот раз затихают все.
– У тебя какое-то помутнение? – с искренним удивлением интересуется Олег, – переработала немного?
– То есть, выслушивать нас ты не будешь? – уточняю, глядя ему в глаза.
– Я тебе повторяю во второй раз: нет! – смерив меня презрительным взглядом, отвечает тот.
– Хорошо, – произношу ровно и отхожу к столикам в зале; сажусь в кресло.
Некоторое время смотрю вперед, ничего не видя… Затем достаю телефон.
Вижу, как Рита озабоченно смотрит на меня. Ну, да, она пошла послушно исполнять приказ начальника – а у Олега здесь был авторитет: он исполнял сразу несколько обязанностей, объединяя несколько должностей (в том числе, и должность управляющего) и был одним из немногих, кто состоял в штате сотрудников официально.
Смотрю на экран сотового. Поджимаю губы и набираю номер.
Час спустя…
– Ты рехнулся, мальчик? – пожилой мужчина пятидесяти пяти лет смотрит на Олега внимательным взглядом.
Мы с Ритой сидим за столом в кабинете управляющего в то время, как сам управляющий стоит перед Геннадием Юрьевичем и выглядит слегка растерянно.
– Я повторяю свой вопрос: ты рехнулся? – Геннадий Юрьевич переводит взгляд на меня, а затем вновь – на Олега, – может, ты не в курсе своих обязанностей?
– Я оперативно отреагировал на ситуацию. Мы закрыли кафе только на сорок минут, – отвечает Олег, опустив взгляд.
– Вы закрыли бы его на все полтора часа, если бы я не вмешался. И из-за чего? Ты что, не мог быстро пол подмести? Как разбитый шкаф помешает посетителям брать кофе на вынос? – Геннадий Юрьевич сводит брови к переносице.
– Я заботился об имидже заведения, – произносит Олег уверенным голосом.
– Ты заботился о чем угодно, но только не об имидже заведения. Потому что закрытые двери посреди рабочего дня портят имидж намного больше, чем один буйный посетитель, – отрезает владелец кафе.
– Он пришел к ней, – Олег указывает на меня рукой.
– Он пришел из-за нее, не спорю. Но ты вообще знаешь, кто этот человек?
– прищурив глаза, спрашивает Геннадий Юрьевич.
Олег молчит.
– Считай, это наш вип-клиент, и ему разрешено портить мебель в моем заведении.
– Но почему…
– Потому что на деньги его отца это кафе открывалось, идиот! – повышает голос Геннадий Юрьевич.
А Рита переводит на меня изумленный взгляд.
– И то, что он не стал крушить здесь все вокруг – заслуга Стаей, потому что его отец заботится о ней с восемнадцати лет! – продолжает повышать голос Геннадий Юрьевич.
А у Риты увеличиваются глаза.
– Я… не знал об этом… – бледнея на глазах, произносит Олег.
– Возвращаясь к твоим обязанностям, – моментально успокаиваясь, продолжает Геннадий Юрьевич, проводя рукой по своему гладко выбритому подбородку, – ты хотел уволить Стаею. Позволь уточнить – по какой причине? Насколько я помню, Станислава у нас трудоустроена официально, и просто так ее уволить нельзя – только если она нарушила правила внутреннего распорядка.
– Я… – Олег пытается, но ничего не может из себя выдавить.
– Я тебя слушаю, – холодно напоминает о необходимости говорить владелец кафе.
– С ней одни проблемы! – сквозь зубы произносит управляющий, – Она совершенно не умеет общаться с клиентами. На нее уже несколько жалоб…
– Простите меня, – подает голос Рита, перебивая Олега и удивляя тем самым нас с Геннадием Юрьевичем, – но это не правда. На Стаею не было ни одной жалобы, к ее работе нет никаких нареканий. Она работает больше всех и лучше всех. У нее здесь даже есть свои постоянные клиенты, которые приходят именно к ней за кофе. На кого и копятся жалобы, так это на протеже Олега – Карину. Вот эта девушка вообще не умеет вести себя с клиентами. Но уж никак не Стася.
– Жаловаться у подружки научилась? – негромко цедит Олег, не глядя на Риту.
– Не выношу лжецов, – повернувшись к нему, прямо отвечает девушка.
– Слову Риты я верю. Она никогда не говорит лишнего: всегда по делу, – замечает Геннадий Юрьевич.
А Олег закрывает рот.
– Я был не прав, когда решил объединить несколько должностей в одну, – протягивает владелец кафе через пару секунд молчания, – хотел сэкономить. Мой недочет. И давать много власти в руки одному человеку… это, конечно, было ошибкой. Олег, меня устраивают твои навыки управляющего. Но к качеству обслуживания у нас, как выяснилось, есть претензии. И это твоя вина, ты же это понимаешь?
– Да, – без эмоций отвечает Олег.
– Твоя протеже остается на испытательном сроке. И если я еще раз услышу, что ты злоупотребляешь своей властью, неважно от кого – от уборщицы, от официантки или от бариста… я найду нового управляющего. Свободен.
После этих слов Олег кивает и молча выходит из своего кабинета. Рита тоже поднимается и, вежливо попрощавшись, покидает помещение, и с Геннадием Юрьевичем мы остаемся наедине.
– Стасенька! – по-доброму улыбается друг отца и раскрывает объятия.
Я встаю и обнимаю дядю Гену.
– Ты почему все время отмалчиваешься? Я же был уверен, что у тебя все хорошо, а тут такое творится! – дядя Гена погладил меня по голове и отстранил, заглянув в глаза, – Ты прости, я не могу так просто уволить Олега – он хороший работник и дело свое знает.
– Я не прошу его увольнять и никогда не просила. Он действительно хороший сотрудник, – отвечаю ровно, а про себя добавляю, что испортился он с появлением в его жизни Карины…
– Но почему ты раньше не звонила и не рассказывала, что у вас с Олежей конфликт? – задает вполне себе логичный вопрос дядя Гена.
