Текст книги "Неудачница: перезагрузка (СИ)"

Автор книги: Анастасия Медведева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 6. Пока она спала

Надо ли говорить, как быстро я оделась, умылась, ополоснулась, причесалась, накрасилась и… зависла над диваном. В смысле… зависла я не «быстро», просто, совершая все стандартные утренние процедуры, опомнилась только тогда, когда поймала себя на мысли: а где спал Макс? И зависла…

Ванная сразу отпадает, там не очень удобно.

На кухне пара табуреток – если их составить в ряд, то вполне войдут его ноги.

Может… на коврике под дверью? Боже, пожалуйста, пусть будет – на коврике под дверью.

– Макс, а где ты спал? – вхожу на кухню, и мне в руки тут же всовывают стакан с кофе.

– Это единственное, что тебя волнует? – вопросом на вопрос отвечает Макс.

Хитрый Макс.

– Пока я не фильтрую все свои мысли, этот вопрос выбрался в топ важных, но он там, конечно, ненадолго, – выпаливаю я, с ужасом соображая – меня несёт!

Похмельное утро. Поток сознания. На самом деле вопрос только один – как я сегодня буду работать?..

– Ты смешная, – как-то по-доброму усмехается Макс.

– А ты крадёшь мои фразы, – мгновенно выдаю я в ответ, вот-я-бестолочь!

Всё, замолкаю. Затыкаю поток чёрной жижей.

– Знаешь, туда можно было и две ложки кофе добавить, – замечаю вскользь, продолжая давиться этим тухленьким пойлом.

– Я вообще не понимаю, как ты пьёшь эту гадость, – честно замечает золотоволосый Бог в ответ.

– Я пью хороший кофе на работе, – оправдываюсь справедливости ради, – А домой ещё не успела купить нормальные зерна.

И кофемолку, и турку… М-да… Чего уж лукавить? Вряд ли я их куплю. Дорого. Но вообще без кофе мне нельзя, потому давлюсь растворимым.

– Вот по поводу этого «домой» – давай поподробнее, – цепляется к фразе мой спаситель; я снисходительно киваю – позволяю спрашивать, представляю волшебный напиток из кофе машины, пока глотаю из кружки, – Почему ты живешь здесь?

Удивленно отрываюсь от процесса.

– В смысле «здесь»? – тянусь за бутербродом на столе.

Какой он хозяйственный – аж плакать хочется.

– В смысле, в этой… халу… квартире, – исправляется Макс, и только я вижу, насколько тяжело ему далось это исправление…

– Это нормальная квартира за свою цену, – смотрю на него прямо, даже голова почти перестала кружиться. Я серьёзна, как никогда.

– И какая у неё цена? – внимательно и как-то… цепко – что ли? – гладя на меня, спрашивает Макс.

Называю цену.

– Это же треть твоей зарплаты. Ты можешь позволить себе и лучше, – хмурится блондин.

– Я не была уверена, что получу свою зарплату, – припоминая разговоры о декабрьской выплате, отвечаю ему, – К тому же эту квартиру мне снял папа, пока я была в отъезде.

– Глеб её видел? – прямо спрашивает Макс.

– Её никто не видел. Только ты. И на этом список приглашённых закончится, – сообщаю сухо, отпиваю ещё глоток, морщусь.

– Ладно, давай на чистоту, – блондин убирает руки в карманы и присаживается на подоконник, упираясь одной ногой в пол, – Я не особо задумывался над тем, как ты живёшь – ты была обута, одета, накормлена и имела место для ночлега. А у Глеба довольно неплохие апартаменты… Я не влезаю в ваши отношения, – он поднимает обе руки вверх, давая понять, что серьёзно – «не влезает», – но… так жить нельзя.

Концовке его монолога я удивилась. Это было довольно неожиданно. А потом… а потом на меня обрушиваются подробности наших вчерашних с Глебом «отношений»…

Воооот ччччёёёёёёёрттттт!!!!!!!!!!!!!!!!

Наверное, моё лицо было красноречивым.

– Не злись на меня, прошу тебя, – как-то неверно понимает мою оценку Макс, – Ты съехала от него из-за того, что вы разорвали контракт, но зачем было переезжать сюда? И зачем было сбегать от него снова, когда ты всё-таки решила вернуться?

Так вот как он думает обо мне?

– Я не сбегала от него вчера, – качаю головой, пытаясь привести мысли в порядок и выстроить разрозненные предложения в связную речь, – точнее сбегала, но не потому что я – легкомысленная дура. И живу я здесь не потому что так хочу, и уж тем более не для того, чтобы позлить Глеба.

– Тогда я ничего не понимаю, – искренне признаётся Макс, – Ведь всё выглядит именно так. Особенно, учитывая твоё возвращение в фирму и вчерашний пьяный побег.

Господи, как он вообще решился помочь мне, учитывая его мнение о моей легкомысленной персоне?

– Макс, я сбежала вчера, потому что на пьяную голову совершила самую большую ошибку в своей жизни, – произношу четко и даже с какой-то злобой, затем поднимаю на него глаза.

– Ошибку…

– Ту самую, которую девушки совершают порой, – отрезаю сухо.

– В смысле… – медленно доходит до него.

– В смысле – впервые. И в смысле – случайно, – смотрю на него, жду реакции.

– Но…

– Я презираю себя, можешь не сомневаться.

– Подожди. Я думал, что вы с Глебом… – теряется золотоволосый Бог.

– Что мы реально встречаемся? Ты же знал про контракт! – изумляюсь я.

– Но… это же Бондарёв! – недоверчиво усмехается Макс, словно тот факт, что Бондарёв – это Бондарёв, всё объяснял.

– А это – я! – взмахиваю руками, разливаю кофе по стене, чертыхаюсь.

Начинаю процесс очистки старых обоев.

Последний аргумент, к слову, уже недействителен – это раньше я могла сказать: «Что? Глеб?! Да ни за что!»

А теперь, когда всё случилось…

Как я вообще буду разговаривать с ним сегодня?! Эта мысль заставляет меня замереть.

– Прости, Мила, я не знал… я думал, ты специально злишь его… – Макс совсем растерялся.

Слава Богу, хоть с этим разобрались. Теперь надо как-то разобраться со всей моей жизнью.

– Мила, – Макс берёт меня за руку, разворачивая к себе – должно быть, я надолго задумалась, – Что бы у вас там ни было с Глебом, ты не должна жить так.

Взгляд, которым он обвел мою кухоньку, был красноречив…

– Это всё, что я могу себе позволить, Макс, – отвечаю холодно, забираю у него свою руку.

Богатенькие! Им не понять проблем населения с доходом ниже среднего. А это самое «ниже среднего» грозит мне уже очень скоро – когда я уйду из компании Глеба. А я из неё, черт возьми, уйду!

Нельзя же вечно заниматься этим мазохизмом.

– В любом случае… – замираю в проёме двери, поднимаю взгляд на блондина, – спасибо тебе, что вчера отозвался. Это много значит для меня. Правда. Учитывая, что ты думал обо мне…

– Я ничего плохого и не думал, – мягко улыбается кареглазый, – Я просто полагал, что ты…

– Что я?.. – тороплю его.

– Что ты – такая же, как все, – заканчивает Макс, глядя мне в глаза; несколько секунд молчит, – и я рад, что ошибался.

Смотрю на него несколько секунд, затем киваю и выхожу в коридор. Учитывая моё вчерашнее фиаско, он совсем даже не ошибался на мой счёт. Но я не буду говорить ему об этом. Мне слишком противно от мысли о том, как низко я пала. И если Макс – единственный, кто не увидел трагедии в минувших событиях, то…

Останавливаюсь в коридоре, не успев застегнуть пальто.

Он думал, что я сплю с Глебом, и при этом продолжал со мной мило общаться. Он приехал мне на помощь, уверенный, что, скорее всего, я надумала себе проблему, чтобы позлить Бондарёва. Что он вообще за человек?

Моя рука повисла в воздухе, не застегнув одну пуговицу. Я с вопросом в глазах смотрю на золотоволосого Бога.

Я вообще его знаю?..

– Почему ты так хорошо ко мне относишься? – удивленно спрашиваю у него.

Я ему ничего не должна. Да и от общения со мной ему – никакой выгоды.

Макс усмехнулся, показывая ямочки на щеках. У него есть ямочки на щеках…

– Странно слышать такой вопрос от девушки, – замечает он и натягивает на меня шапку.

– Наверное, я просто привыкла, что всем от меня чего-то надо, – хмурясь, сознаюсь я; выхожу из квартиры.

– Мне от тебя ничего не надо, расслабься, – ещё шире улыбается Макс, выходит вслед за мной, – Разве что слышать твой голос хотя бы раз в сутки, – он щёлкает меня по носу, и я невольно смущаюсь, – Но, если честно, мне интересно другое: я ведь не первый, кому ты позвонила…

– Да, ты был вторым, – вновь сознаюсь, пока закрываю дверь на ключ, – первой была фея Лина, но её телефон оказался недоступен.

– Фея Лина? – Макс вдруг смеётся от души; быстро спускается по ступеням, открывает передо мной дверь подъезда, – Так вот как ты зовёшь её? – я киваю, не очень разделяя его веселье, – Боже, Лина – та ещё стерва! Но ты ей действительно нравишься, потому к тебе она относится хорошо.

– Ты так говоришь, потому что… – я останавливаюсь, давая шанс ему закончить.

Я помню, что в тот день в клубе мы оказались вчетвером. И помню, что Макс был с Линой.

Золотоволосый Бог открывает передо мной дверцу иномарки.

– Нет, между нами ничего не было. Мы просто все… приглядываем друг за другом. Все вместе. Так было всегда, – усаживаясь на водительское место, говорит он, – Но ты должна понимать: среди тех, кто работает на Бондарёвых, нет ни фей, ни волшебников, ни прочих «добрых людей». Бизнес – та ещё мясорубка. И в ней выживают сильнейшие, – он заводит машину и бросает на меня взгляд, – Так что всегда будь на чеку.

– А ты? С тобой мне тоже нужно быть на чеку? – подняв брови, уточняю у него.

– Со мной – тем более, – усмехается он, и мы трогаемся с места.

Краем сознания я понимаю, что золотоволосый Бог целенаправленно отвлекает меня от мыслей о Глебе, заговаривая зубы. Но мне всё равно почему-то становится приятно.

И вообще, это так здорово – просто поговорить с кем-то, зная, что все твои карты открыты. Что у тебя нет никаких секретов. Это было в новинку для меня…

к зданию компании я подъехала в хорошем настроении, и в этом же хорошем настроении поднялась на сороковой этаж, распрощавшись с Максом на четырнадцатом.

Однако, это настроение быстро испарилось, стоило мне подойти к приёмной… Чёрт, и что я сейчас должна говорить? Что делать? Заварить ему кофейку и сказать: «Доброе утро, шеф! Вот твой кофе! Кстати, вчерашний секс мне плохо запомнился, но, кажется, он всё-таки был. Давай сделаем вид, что не было?..»

Закрываю лицо руками, медленно выдыхаю. Если бы мозги умели ходить, то мои бы хромали на обе ноги…

Захожу в приёмную, снимаю полушубок, только кладу сумку на стол, готовая занять своё рабочее место, как дверь в кабинет Глеба открывается, а сам Бондарёв застывает в проёме, глядя на меня очень странным взглядом.

– Ты вообще в телефон заглядывала? – спрашивает спокойным голосом.

Голос-то спокоен, а вот глаза наполнены таким спектром эмоций, что мне становится как-то не по себе.

Он что, переживал за меня?..

Приглядываюсь к лицу – так и есть. Следы недосыпа скрыты чем-то или (вернее сказать) кем-то, но они есть. И вообще… его глаза сегодня какие-то странные. Цепкие. Ждущие.

– Я была не в том состоянии, чтобы проверять телефон, – отвечаю ему, хочу обойти стол и сесть на своё рабочее место, но на моём пути всё ещё стоит босс. Босс, с которым я вчера переспала…

Боже, Мила, до чего ты докатилась?

– Ты ничего не хочешь обсудить со мной? – через небольшую паузу спрашивает Глеб.

Он действительно предлагает мне начать этот разговор?..

Или он хочет, чтобы я обозначила свою позицию?..

– Нет, – начинаю перебирать бумаги на столе, создавая вид бурной деятельности. Ага, такой бурной, что аж самой неловко.

И вновь молчание.

Может, мне к Соне спуститься? У неё сегодня и поработаю… весь день… и пообедаю там же…

– Мила, мы должны это обсудить, – ровным голосом произносит Глеб, и я чувствую – эта «ровность» даётся ему нелегко.

– Я не вижу тем для обсуждения, – поднимаю взгляд на него, – у меня много работы, Глеб, прости, я должна…

– Я переживал за тебя, – перебивает меня Глеб, – вчера. Когда ты убежала сразу после того…

– Сразу после того, как отдалась тебе?.. Как просто всё получилось: четыре бокала, отсутствие контракта, и я всё-таки совершила эту глупость – тебе даже стараться не пришлось.

Когда я замолкаю, хочу ударить себя по голове. Каблуком. Своим же.

Боже, кто-нибудь, остановите этот поток!..

– Так вот как ты думаешь… что это была глупость, – Глеб опускает голову, усмехается совсем без веселья в глазах и голосе.

– Я не буду тебя ни в чём обвинять, Глеб, успокойся, – говорю негромко, но чётко; понимаю, что нужно объяснить… это, – и рефлексировать по поводу этого события тоже не буду – по крайней мере до конца своего срока в твоей фирме. Я знала, кто ты. Я сама напилась. И я сама ответила, когда ты начал. С моей памятью всё в порядке… Но ты также знал, кто я. Ты знал, что при других обстоятельствах ты не мог ни на что рассчитывать: да, я говорю тебе это прямо. И ты знал, что я была расстроена после разговора с Бесовым… Так что… – поднимаю на него глаза, – Мы сами сделали свой выбор вчера, и я вновь делаю его сегодня.

– И каков же он, твой выбор? – сквозь зубы цедит Бондарёв.

– Доработать остаток срока и покинуть это здание. На этот раз – навсегда.

А заодно покинуть мир большого бизнеса и твой личный мир, Глеб Бондарёв. Но я не произношу этого вслух; вместо этого произношу другое.

– Так что, если ты надеешься на повторение – его не будет.

Странно, но эти слова даются мне удивительно легко – словно мне было необходимо избавиться от них внутри себя.

Словно я хотела их произнести, чтобы снять с себя какой-то груз… какую-то непонятную мне тяжесть на душе…

– Тебе не понравилось? – глядя на мой стол, спрашивает Глеб.

– Я… я не очень помню… – замялась в ответе.

А у самой в памяти всплыл его тихий голос: "ну, вот и всё…"

Его осторожные движения…

Его мягкий поцелуй после того, как он вытер мой живот…

– Ты сказала, что с твоей памятью всё в порядке, – чуть жестче напоминает Глеб.

– Я…

Медленно выдыхаю, глядя куда угодно, но только не на него.

Понравилось ли мне?..

Зачем вообще задавать этот вопрос?..

– Ты – умелый любовник, Глеб. И всегда думаешь о последствиях. Ты это хотел услышать?.. – поджав губы, спрашиваю у него.

– Нет, – произносит он, буквально вынуждая меня поднять на него взгляд.

Я не знаю, сколько мы простояли так, глядя друг на друга – кажется, я зависла, погруженная в транс его зелёными глазами.

Мир теперь воспринимался иначе. Я словно… я словно встала с ним вровень: перестала бояться, перестала ждать наказания…

Теперь я могла говорить с ним честно. Я была готова на диалог.

Интересно, это произошло из-за нашей вчерашней близости? Или из-за того, что я почувствовала во время нашей близости?..

– Я искал тебя ночью, – произносит Глеб.

– Зачем? – спрашиваю у него; почему-то хочу услышать ответ.

Глеб смотрит на меня долго: словно размышляя – стоит ли отвечать…

– Потому что хотел вернуть тебя в постель, – наконец, сухо улыбается он, – Мне не хватило, – затем продолжает беззаботным голосом, – к тому же ты была так пьяна, что просто обязана была вляпаться в какие-нибудь неприятности. Так, как ты говоришь, ты попала домой?..

– На такси, – почему-то вру я, глядя на него и не мигая.

ЭТО ЧТО ТАКОЕ СЕЙЧАС БЫЛО?!

– На такси, – кивает Глеб, принимая эту информацию, – Ладно, не буду тебя отвлекать. Приступай к работе – у тебя её сегодня много, – и с этими словами он уходит в свой кабинет и закрывает дверь.

Сжимаю руки в кулаки.

Ощущение такое, будто меня помакали головой во что-то очень неприятное.

Эта резкая смена Глеба… он снял маску? Или надел её?

И почему, черт возьми, стало так гадко на душе?..

Сажусь за свой стол включаю компьютер, а пока он грузится – достаю телефон из сумки, чтобы проверить звонки, и застываю, глядя на экран. Пятнадцать пропущенных от Глеба. Десять – от Бесова… и ещё пять сообщений от него же, последнее из которых пришло под утро.

Бесов тоже искал меня?..

Нажимаю на смс, чувствуя что-то странное – я не заходила в нашу переписку с тех пор, как…

Я же сказала ему, что поменяла симку!

Сердце начинает стучать быстрее.

Так он знал, что я его обманула?.. Те сообщения, что приходили после моего побега, я удаляла, не читая. А все его звонки – я их просто игнорировала… точнее, начала игнорировать в тот момент, когда включила свой сотовый – во время своей поездки я решила обойтись без телефона и всех драм, с ним связанных. И теперь я впервые за три недели прочитаю от него сообщение…

«Где ты?»

Чёрт, даже интонацию его услышала… Ладно, не такое сообщение я хотела прочитать, но разве от Бесова когда-то приходили любовные послания?..

Следующим было:

«Всё, что я сказал – правда»

Господи Боже, ну, почему он… такой? Я в курсе, что это правда, зачем доносить это до меня ещё и в виде смс, ввергая меня в пучины самоедства?.. Я не поверила ему. Я решила, что он издевается. И он понял это.

Если бы он догнал меня и попытался объяснить… но в коридоре была его группа, впереди ждало выступление.

И Глеб его опередил.

Чёрт, я спала с Глебом!..

Не то, чтобы мне было неприятно… Я думаю, что таких ощущений, возможно, больше не испытаю никогда: и дело не в том, какой Глеб любовник, а в том, насколько сам этот факт – что мы занимались сексом – был… противоестественным. Ладно, не то слово подобрала.

Он был неправильным.

Это как запретный плод, на который я сама повесила табличку «ни за что в жизни».

Рассматривала ли я Глеба, как человека, с которым в перспективе смогу проснуться ранним утром?

Нет.

Вызывал ли он у меня какие-то чувства?

Определённо.

Вот только… скорее это были чувства, носящие негативный окрас. Да, чаще всего так и было. Но я не могла не признать, что мне нравилось выбираться из-под его гнёта.

И всё же…

Я не страдала амнезией и помнила, что испугало меня до глубины души и, в итоге, оттолкнуло меня от Бондарёва – его жажда разрушения. Его всепоглощающее желание мстить. И мстить до конца.

Он несколько лет вынашивал свой план – несколько лет! Это ведь даже представить сложно. Вот ты учишься, живёшь, устраиваешься на работу, занимаешься своим развитием, а кто-то всё это время медленно осуществляет план мести своему отцу и семье девушки, с которой его по несчастью хотели свести…

– Ужас какой, – вырывается из меня; я встряхиваю головой.

Нет, думать о Глебе – это пропитываться самим духом разрушения.

На данный момент я не могу позволить себе такой роскоши, как потерянный день. А, начни я рефлексировать, – и день будет потерян.

Опускаю взгляд на телефон.

«Мы сейчас начнём играть. Где ты?..»

Губы поджались непроизвольно. Он хотел, чтобы я услышала…

Лёша… Я услышала, но было уже слишком поздно…

Сердце начинает стучать так, словно ему жизненно необходимо напугать меня инфарктом. Чёртово сердце.

Он играл для меня. Он ждал меня. Возможно даже, искал меня в толпе, вызывая восторг у тех счастливиц, что ловили на себе его взгляд.

А я в это время предавалась любовным утехам с его врагом.

Падаю головой на стол. Это просто невозможно.

Поворачиваю лицо и смотрю на последнее сообщение:

«Тебя не было на нашем выступлении. И в зале тебя нет. Ты ушла? Бондарёв всё ещё здесь, но, кажется, он тоже кого-то потерял… Нам нужно поговорить. Ещё раз. Прошу тебя»

Откидываюсь на спинку кресла, смотрю в потолок.

За что мне это? Я ведь ничего такого не сделала: старалась не обижать людей, старалась не напрягать отца своим существованием, не делала подлостей и пыталась быть честной. Так за что мне это испытание? За что мне внимание этих двух мужчин? Ведь даже если Леша просто хочет объясниться, а Глеб – просто получить удовольствие от очередной девушки в постели… то я-то живая! Я всё чувствую! И всё воспринимаю близко к сердцу! Неужели они не понимают, через что заставляют меня проходить?! Ведь они оба – и Глеб, и Лёша, никогда не сделают такую, как я, своей девушкой! Это же очевидно! Мы из разных миров! Так к чему все это?!

Вздыхаю глубоко, пытаюсь успокоиться. Это нечестно с их стороны. Хоть я и зареклась использовать сказочную тематику в отношении себя даже в своих собственных мыслях, но… где это видано, чтобы принц женился на своей горничной?.. Или нет, даже не так: где видано, чтобы принц выбирал в спутницы жизни уборщицу своего замка? К сожалению, в те, «сказочные времена», не существовало женщин-советниц короля и вообще… профессий для женщин в управлении замком-городом-государством. Так что, моя функция в той сказке была бы равна функции служанки. Может, поварихи… но уж точно не придворной дамы. А без феи-крестной у меня и вовсе не было бы шансов… факт…

Помимо прочего я практически ничего не умею, хочу помогать людям и не хочу жить на маленькую зарплату.

К слову, последний пункт точно вычёркивает меня из списка потенциальных золушек.

Всё, хватит хандрить! Пора дело делать! Начну прямо сейчас, только дочитаю последнее сообщение Бесова.

«Мила»

Роняю лицо в ладони.

Немногословно.

И почему я словно слышу его голос наяву?.. Его интонацию, его тембр, его…

– Мила.

Поднимаю голову и смотрю на Бесова.

Да что же это?.. Неужели и в жизни так бывает?!. Предательская жизнь!

– Здравствуй, Лёша, – произношу негромко, откладываю телефон в сторону.