Текст книги "Хороший вампир - мертвый вампир (СИ)"

Автор книги: Анастасия Крюкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

   Он замолчал, и я решила, что, наконец, имею право говорить.

   – Я помню, на уроке истории, мы что-то проходили по поводу этой войны, но насчет Верховного смотрителя в учебнике точно ничего не было написано. Даже Джер про это не рассказывал.

   – А он и не должен был. Об этом никто не знает, светлые альвы в том числе. Мы оставили это при себе, хотя я до сих пор не понимаю зачем.

   – Если никто не знает, почему ты рассказываешь мне?

   – Потому что ты попросила.

   – Так просто? – удивилась я.

   – Да, так просто, – Том помедлил и снова продолжил историю: – В нашей семье, через третье поколение по мужской линии у многих проявлялась сила, подобная моей, и нас выбирали этими смотрителями. Меня назначили, когда мне исполнилось восемнадцать, но тогда для меня это было слишком тяжело, ведь я был совсем еще юнцом. Мне хотелось гулять с друзьями, встречаться с девушками, ходить на вечеринки, а не заниматься столь ответственными вопросами. И я ушел из дома...

   – Ушел из дома? – опять перебила его я, смеясь.

   – Ты первый человек, так реагирующий на это.

   – Да тут ничего смешного нет, просто я в пятнадцать тоже хотела уйти из дома, но это была просто глупая идея, а ты в свои восемнадцать действительно ее осуществил. Как же мальчики все-таки отличаются от девочек. Прости, продолжай.

   – Да это уже конец: испугался, сбежал из дома, много где работал, а в итоге стал заниматься бизнесом. Эльфы и феи выбрали себе нового Верховного смотрителя, так что теперь я могу приезжать домой.

   – Нет, феи удивились, когда увидели тебя. По их реакции, я бы даже сказала, что они не знали о том, что ты жив.

   – Ну, то, что я ушел без причины, оставив пост, вышло бы моей семье боком и позором, так что мы не говорили, где я живу и чем занимаюсь. Но теперь это не важно, меня видели феи и они обязательно обо всем доложат. Теперь, если ты довольна моими объяснениями, может, перейдем к тебе?

   – Давай, хорошая мысль. И больше всего меня интересует, почему я светилась, как ты. Объяснишь?

   – Точного ответа у меня нет, только предположения.

   – Выкладывай, мне сойдет и оно. Потому что, сейчас я абсолютно ничего не понимаю. За исключением того, что ты мне уже рассказал. Хотя и это под вопросом.

   Понимающе улыбнувшись уголками губ, он сказал:

   – Эльфы и некоторые феи, используя магию, всегда сияют. Эмпатия, это не совсем магия, но, используя ее, я все равно свечусь. Твои способности так же нечто большое, чем простая эмпатия, хотя и действует по-другому. Видимо, когда наши силы ощутили друг друга, то, признав что-то родное, потянулись слиться в один поток. Ну, а когда связь произошла, и я засиял, то свет охватил и тебя, потому что ты тоже творила силу. Кажется, я где-то слышал, что при взаимодействии силы или магии других существ с эльфами, они могут начать светиться точь-в-точь, как мы.

   – Вполне разумно. Но я не светилась "точь-в-точь", как ты.

   – Хорошо, они могут светиться почти, как мы.

   – Как ты все время держал в себе такую мощь? Да еще так хорошо скрывал.

   – Скрывать то, что во мне имеется, я привык уже давно. Я стараюсь, очень редко использовать магию, только в экстренных случаях. Понимаешь, это такая сила, что после ее применения порой чувствуешь себя не совсем адекватно. Кажется, что ты можешь завладеть каждым, кем пожелаешь, заставить подчиняться своим желаниям и не только, словно можешь овладеть всем миром, стоит только отпустить силу, дать столько воли, сколько она пожелает, а еще...

   – Том, хватит, успокойся, – оборвала его я, потому что, лицо эльфа приобрело странное выражение, а глаза помутнели, будто он был далеко отсюда – замечтался немного.

   – Я же говорил, что после этого веду себя странно, хотя это еще цветочки. Со временем учишься контролировать это, но легким оно все равно не становится, так что, лучше не рисковать. Отдашься этой силе полностью, и она поглотит тебя, забрав рассудок, который уже будет не вернуть.

   – Да, я тоже почувствовала это.

   – Значит, должна понимать.

   Я кивнула и мы замолчали. В это время мой мозг тщательно обрабатывал полученную информацию, стараясь не упустить ни кусочка, и сделать выводы. Возник один вопрос, который я не решалась задать, но в итоге, не выдержав, спросила:

   – Ты хорошо знаешь этих фей?

   Взгляд Томаса погрустнел, плечи ссутулились – зря, я спросила.

   – Я знаю все троих с шестнадцати лет. Карригана самая мудрая, спокойная и расчетливая. Всегда делала то, что ей велели. С близнецами дела обстоят иначе: Аби вспыльчивая, любит поспорить, но порой она удивляла меня своей рассудительностью, а Абон... – Томас запнулся, – решительный, но чаще несерьезный, и он на самом деле не такой плохой, как тебе могло показаться, – тут я бы поспорила, но корректно решила промолчать, эльфу и так нелегко. – Просто им двоим, жилось нелегко, вот они и зачерствели, да и нынешняя предводительница фей, Крина, развратила клан. Абон бы тебя не убил, он отлично знал меру и остановился бы.

   – Знаешь, может, он и знал меру, но другую, не по понятиям людей.

   – Наверное, ты права, но это уже не имеет значения, – Том встал. – Я немного проведу тебя до ребят, а потом вернусь сюда, ждать Карригану.

   – Ого! Что тут случилось? – воскликнул знакомый голос. Я обернулась, предоставляя взору Грема Брайдена. – Так и знал, что не стоит оставлять вас одних.

   – Уведи отсюда Мелани, а она по дороге расскажет все в мельчайших подробностях.

   – Не-не, брат, подожди. Сначала расскажите, что тут произошло.

   – Я уже сказал, что Мел тебе все расскажет сама. Идите, – в голосе слышались жесткие ноты, требующие повиновения и никаких возражений, раньше их не было.

   Жутко хотелось убраться отсюда, чтобы больше не встретиться с феями, но я спросила:

   – Ты нормально себя чувствуешь? Может, не стоит оставлять тебя одного?

   – Я в порядке. Разговор помог придти в себя и отделаться от воздействия силы.

   – Вообще-то, я ведь не о силе говорила.

   Он замешкался с ответом:

   – Ээ... да, все в норме, – смягчившись, и уже без тех жестких нот, он добавил: – Иди, не стоит тебе встречаться с феями, особенно с Амбрианой, ей сейчас тяжелее всего.

   Я без лишних разговоров, направилась к Грему, но вслед, когда была рядом с ним, услышала:

   – Спасибо тебе.

   Я обернулась назад, на Томаса, стоящего в лучах солнечного света, отчего кожа его переливалась, а волосы пылали каштановым огнем. Но это была уже не магия, а естественная красота.

   – Не за что, – искренне улыбнулась я.

Глава 28

   Мы шли по усыпанной камушками тропинке, с двух сторон усаженной кустами и деревьями, листва которых застилала обзор по сторонам. Единственное, что было видно – это облачное небо и дорога впереди. А большего видеть и не нужно, только бы дойти до реки без новых происшествий. Шла я босиком, потому что обувь во всей этой суматохе, оставила там. Если Томас заметит ее и додумается подобрать, то я улучшу мнение о нем, еще на пару делений. Правда, насколько оно понизилось после сегодняшних событий и откровенного разговора, пока не решила. Камни покалывали ступни, но теперь это было не так приятно, как в начале, а скорее наоборот раздражающе – хотелось обуться. Мой спутник, как раз был в неплохих черных шлепанцах и то, что они мужские совсем не проблема. Да и кто меня тут может увидеть, главное – это комфорт.

   – Будь другом, одолжи мне свои шлепки, – попросила я.

   – А мне как прикажешь идти?

   – Босиком, конечно. На самом деле – это очень-очень полезно, я в умном журнале читала.

   – Ладно, и что мне за это будет? – ухмыльнулся Грем.

   – Дашь обувь, и я тебе все расскажу, а нет – ничего не узнаешь.

   Он остановился, снял шлепки и ногой, пододвинул ко мне. Я, не раздумывая, влезла в них, перед этим по очереди потерев ступни одной ноги, об икры другой – чтобы отцепить камушки и песок. Обувь была велика, но это лучшее, что в данный момент можно себе позволить.

   – Ну, давай рассказывай.

   Ненавижу выступать в роли рассказчика, больше предпочитаю, молча слушать. Тяжело вздохнув, я сказала:

   – Началось все с голубого кота... – внезапно, я остановилась.

   – Что опять не так?

   – Черт, этот дурацкий кот! Я же опять про него забыла, а он смылся.

   – Да что за кот? Извини, но ты несешь околесицу.

   Вкратце, я изложила ему всю ситуацию, опустив нашу связь с Томасом и говорящее животное – не хотелось, чтобы новый знакомый счел меня сумасшедшей.

   – Надо же, а я и не знал, что в этом лесу водятся феи.

   – И это все, что тебя беспокоит? Да я чуть не померла там!

   – Но ты жива. Так что не паникуй. Я до сих пор не очень понял, что за голубой кот?

   – А разве я сказала голубой? Значит, оговорилась – он был темно-серый в полоску.

   – Получается, ты влезла в ту заварушку из-за какого-то кота? – полуудивляясь – полуусмехаясь, спросил Грем.

   – Получается, да. Но это было абсолютно не намеренно и так же неожиданно для меня самой.

   – Знаешь, ты ужасно странная.

   – По-твоему, это хорошо или плохо?

   Я споткнулась и чуть не упала лицом в землю, но Грем вовремя подхватил меня за талию.

   – И ко всему прочему растяпа.

   -Так это хорошо или плохо? – повторила вопрос я.

   – Посмотрим. Но твоя главная проблема в другом.

   Голос Брайдена, стал серьезным, а мой повеселел:

   – И в чем же?

   – Неправильное отношение к парням. Скажи, ты всегда бьешь кулаком в челюсть тех, кто тебя целует?

   А, вот в чем дело.

   – Нет, только тех, кто делает это в наглую, и не имея на это права.

   – И как его получить?

   – Кого?

   – Ну, право, конечно. Что же еще? – он хитро улыбнулся. – Чтобы, если в следующий раз надумаю лезть целоваться, ты, как будто случайно, не сломала мне нос.

   Я весело рассмеялась. Очень забавным и необычным парнем оказался Грем.

   – Спроси у Томаса.

   – Так вы с ним вместе? – из серьезного голос стал немного недовольным.

   – Вроде нет, но ему то, что ты хочешь знать, известно.

   Уже было слышно журчание реки и после одного поворота, ее стало видно. Это была прозрачная, чистая горная река, воды которой бушевали бурным потоком и бились о берег. Течение неслось с бешеной скоростью, унося все на своем пути. В голову пришла мысль: безопасно ли тут будет купаться? Но эта мысль быстро покинула разум, когда я увидела Менди и моих друзей, сидящих на траве на постеленном махровом пледе. Сестра, заметив меня, встала и подбежала к нам с Гремом.

   – Мел, где ты пропадаешь? Мы уже начали волноваться, – она взяла меня за руку и потащила к пледу и ребятам.

   – Что за глупости ты говоришь? С чего это вам нужно волноваться?

   Мы уселись на покрывало, и Грем устроился напротив меня, давая увидеть свой недоверчивый взгляд и вопросительно вскинутые брови. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но я поспешила опередить его:

   – Мы ведь на новом месте, где никто нас не знает. Какие тут могут быть проблемы? – пожала плечами я. – Давайте, просто расслабимся, ребята, – договорив фразу, я многозначно посмотрела на Грема. Поняв намек, он склонил голову набок и сузил глаза, вперив в меня взгляд, но в итоге слабо кивнул.

   – Ты абсолютно права, Мелани, – сказал Джереми, – Тоже самое я говорил девочкам. Но они ведь самые умные и никого слушать не желают.

   На земле стояла вода, и я, взяв бутылку в руки, начала жадно пить. После всех сегодняшних воплей, что вырывались из моего горла, во рту ужасно пересохло. Но голос был в норме, поэтому друзья ничего заметить не могли. Ну, только то, как я без остановки осушаю бутылку.

   – Да-а, – протянул Джер, – Жара дает о себе знать.

   – Кстати, ты не почувствовала землетрясения? – спросила Энни.

   Я подавилась водой и зашлась в кашле, одновременно закрывая бутылку крышкой. Сидящая рядом сестра ладонью стукнула меня по спине, но от этого стало только хуже, и я подняла руку, жестом останавливая ее. Наконец, откашлявшись, и прочистив горло, я переспросила:

   – Землетрясение? Я правильно тебя поняла?

   – Не то чтобы землетрясение, скорее легкие толчки. Мы все их прочувствовали.

   Я не хотела говорить им о случившемся, но раз они почувствовали землетрясение, то вполне могли ощутить магию. Правда, пока про нее никто не заикнулся, надеюсь, что так будет и дальше.

   – Толчки? – я сделала вид, что задумалась. – Нет, я такого не заметила.

   – А кто-нибудь уже купался? – поспешил сменить тему Грем, за что я была очень признательна и постаралась вложить это во взгляд, которым его одарила. Видимо это вышло, потому что он в ответ послал мне улыбку, выглядевшую очень искренней и... милой, какой я никак от него не ожидала.

   – Нет, вода слишком холодная и мы только ножки помочили, но я собираюсь полностью окунуться, – гордо заявила Менди.

   Только сейчас я заметила, что на ней с Эн были купальники: раздельный розовый и совместный черный. А Джер надел шорты чуть выше колена, сшитые из легкой ткани.

   – Там такое течение... не думаю, что это разумно. Упадешь, ударишься головой о камни, тебя унесет куда-нибудь, а мы тебя потом ищи.

   – Ой, ну не заводи эту песню, пожалуйста. Сама сказала, что мы на отдыхе и начинаешь портить всю картину.

   – Хорошо, буду молчать, но если тебя унесет течением, то я и пальцем не пошевелю. Договорились?

   – Да как хочешь, – нагло ответила сестра и поднялась, направляясь к реке.

   Дойдя до края берега, она нерешительно опустила ногу в воду, следом за которой последовала другая. Вот Менди уже покалено стоит в воде и оборачивается назад, дабы убедится, что я смотрю, и ничего не пропустила. Теперь волны реки омывают ее тело чуть ниже бедер, и сестра мелко вздрагивает. Если вода действительно холодна, то перешагнуть барьер и погрузиться в воду выше бедер, для меня всегда было тяжело, потому что там много нежных местечек. Но Менди – не я, и резко опустившись вниз, она с головой погрузилась в воду. Браво, аплодисменты в студии! Вынырнув, сестренка победоносно посмотрела на меня, а я безразлично отвернулась к друзьям, которые до того, тоже за ней наблюдали.

   – Ладно, я пойду. А то, еще в кое-какое место забежать надо, – и кивнув в мою сторону, Грем спросил: – Не проведешь меня до поворота?

   Я бы сказала "нет", но выражение его лица, явно не принимавшее возражений, остановило меня. Грем подал руку и, приняв ее, я поднялась на ноги. К повороту мы шли молча, и было не понятно, зачем он попросил проводить его. Дойдя до указанного места, я хотела остановиться, но Грем, взяв меня за руку, потянул вперед. Не знаю, почему вместо того, чтобы препираться, а такое желание было, я покорно шла рядом. Мы скрылись за поворотом от глаз Джера с Энн и только тогда, он отпустил мою руку, со словами:

   – Почему ты ничего не рассказала им?

   – Это не проблема дня и им не обязательно волноваться из-за нее. Надеюсь, не придется жалеть, что я тебе доверилась, правда?

   Можно было видеть, как у него в голове прокручивались мысли, и я надеялась, что крутятся они в мою пользу. Он просто смотрел на меня, а я ожидала ответа и поняла, что действительно надеюсь не жалеть доверившись ему.

   – Ладно, – меня отпустило, но после продолжения фразы, напряжение вернулось, – Я ничего не скажу, если ты кое-что сделаешь.

   – Что, например? – осторожно спросила я. Ой, как мне не нравилось, какие обороты принял этот разговор.

   Улыбнувшись своей обычной ухмылкой, которую я столь часто за такое короткое время видела на его лице, он спросил:

   – Как насчет секса? – после моего недружелюбного взгляда, так и говорившего – «Ты идиот и спать с тобой я ни за что не буду», он весело рассмеялся и сказал: – Видела бы ты свое лицо! Я же пошутил.

   – Пошутил насчет секса или насчет того, что нужно для тебя что-то сделать?

   – Насчет первого. А второе скажу потом, – внезапно улыбка исчезла с его лица, и оно наполнилось серьезностью, как бокал, в который наливают любимое вино теплым вечером. – Я пойду посмотрю, что там с твоим Томом, а ты ни в коем случае не ходи туда и не оставайся одна, потому что фея может начать тебя искать.

   – Какая же я везучая! Только приехала и уже завела новые знакомства, когда со старыми еще не разобралась, – тяжело выдохнула я. – Кажется, неудачи следуют за мной по пятам.

   Грем взял меня за подбородок, принуждая смотреть на себя, и хотел что-то сказать, но слова остались не сказанными, когда он увидел мое лицо.

   – Боже мой, да у тебя слезы на глазах!

   Он схватил меня за плечи и прижал к груди, что было большой неожиданностью. Сначала я напряглась, даже попыталась вырваться, но Грем держал крепко, в итоге я расслабилась в кольце его рук и первая слезинка появилась на моей щеке, стекая к подбородку. За ней появилась и вторая, третья, четвертая, а потом я зарыдала в голос, выпуская напряжение, до сих пор не отпускавшее меня. Плотнее прижавшись к Грему, я вцепилась руками в его футболку, как делала в детстве – давно никто так не утешал меня, но сейчас я в этом безумно нуждалась, словно от этого зависело мое дальнейшее эмоциональное состояние. Хватка его рук из крепкого заточения, не дававшего отодвинутся, превратилась в более нежную, а ладонь правой руки переместилась мне на голову и стала мягко гладить по волосам. Владелец этих заботливых рук, не переставая, шептал: «Все будет хорошо, все образуется». Я знала, что это всего лишь слова, но как пугливый ребенок поверила, всегда все знающему взрослому. Где-то на задворках разума, я продолжала понимать, что просто так проблемы не решаются, а от слов ничего не зависит, но сейчас мой разум отключился, и остались только эмоции и доверчивая душа ребенка. Люди практически всегда верят только в то, во что хотят верить: горькая правда никому не нужна – лучше сладкая, успокаивающая ложь.

   Когда я успокоилась и отодвинулась от Грема, то почувствовала ужасную неловкость. Вытирая лицо ладонями, я пролепетала:

   – Извини, я...

   – Извини? За что ты извиняешься? – перебивая меня, удивился Грем.

   – Не важно, просто ненавижу плакать, – я покачала головой. – Как сходишь к Тому, вернешься сюда?

   – Нет, мне действительно кое-куда нужно зайти, – он немного побледнел, но потом продолжил: – А ты не оставайся одна, поняла?

   – Поняла, мистер "Я Тут Главный".

   Он только улыбнулся, качая головой и развернувшись, пошел прочь. Я немного постояла одна, успокаиваясь и приведя себя в порядок, вернулась к ребятам. Энни и Джер весело плескались в воде, точнее Джереми плескался, а Эн безуспешно пыталась убежать. Менди, немного подрагивая, сидела на пледе, плотно укутанная в полотенце. Я завалилась рядом с ней, насмешливо спрашивая:

   – Ну, как водичка? Теплая?

   – Да, можно сказать горячая, – стуча зубами, ответила она. – Кипяток.

   Джер нагнал Энни и завалил в воду, этот участок особенно глубоким не был, так что беспокоиться не о чем. Вынырнув, она, не думая, накинулась на эльфа, проделывая то же самое, что и он с ней. Но Джереми успел увернуться, отчего Эн снова упала в воду, вызвав смех нашего друга и мой.

   – Я хотела поговорить с тобой, но не знаю, как лучше начать, – нерешительно сказала Менди. – Мысль есть, а в правильные слова оформить не получатся.

   – Если в правильные не получается, оформляй в какие можешь.

   – Ладно, скажу напрямую. Это о том, что случилось напротив закусочной, перед тем, как мы попали сюда.

   – А, тогда ясно. Меня тоже беспокоит один или несколько вопросов.

   – Значит, ты понимаешь, о чем я.

   – Да скажи это вслух, Менди, – больше я не смотрела на плескающих ребят – только на нее. Но по крикам обоих было понятно, что веселье продолжается.

   – О смерти бабушки, – тихо проговорила сестра, опустив голову.

   – Нет, Мен, тогда я не подумала об этом. Не подумала просто потому, что не было времени задуматься. Я даже сейчас стараюсь не размышлять на эту тему.

   – Прости... – я оборвала ее.

   – Не за что просить прощения, ты пришла к правильным выводам, думая, что это может тревожить меня.

   Менди подняла голову и начала внимательно всматриваться в мое лицо, ожидая, наверно, найти на нем признаки слез. Пять лет прошло с похорон бабули, а она до сих пор не может понять, почему я никогда не плакала по этому поводу. Да и как можно объяснить, что после увиденного мной в детстве, это горе не вызывает слез только потому, что берет гораздо глубже, бьет в самую душу, а места для рыданий у человека не остается. Мы обе замолчали, не желая продолжать разговор, и я погрузилась в воспоминания.

   Двенадцатилетней девчонкой, в коротеньких шортах и светлой футболочке, я возвращаюсь от своей подруги. Нет, скорее просто знакомой. Кенди всего на год старше, а воображает из себя всезнайку. Честно, мне она не очень нравится, но в районе, где жила бабуля, к которой нас с сестрой часто отправляли, детей постарше больше не было. Только взрослые мальчишки со своими глупыми подружками, а те еще хуже Кен. Вот Менди везет: сидит сейчас дома за компьютером или смотрит кабельное, а у бабушки ни того, ни другого нет. И почему в этот раз меня отправили одну? Лучше бы бабуля приехала к нам, дома у меня много друзей и живут совсем близко. Жалко только, что среди них, дом Энни расположен дальше всех. Вот исполнится двадцать один год, чтобы не зависеть от родителей, и буду ездить куда угодно. Причем ездить на собственной машине ярко-желтого или зеленого цвета. На улице уже начало темнеть и я прибавила шагу, потому что знала, стоит придти на несколько минут позже установленного времени и бабушка найдет в этом причину для долгой лекции о жизни. Мне уже двенадцать лет, а ей кажется, что до сих пор семь или шесть, когда надо мной нужно трястись, как над одуванчиком. Уверена, все бабушки такие, а не только моя. Но я и сестра не любим ее от этого меньше, ведь понимаем, что все запреты – проявление заботы о двух внучках. Я уже стояла на пороге, но перед тем как зайти, посмотрела время на смешных наручных часах " Mickey Mouse": восемнадцать пятьдесят пять. Блин, опоздала! Достав из кармана связку ключей, я открываю входную дверь и как могу, стараюсь не шуметь, в надежде пройти в свою комнату незамеченной. Но нет, вместо того, чтобы подняться к себе, я иду на кухню, где должна быть бабушка – не скажу, что пришла сейчас, потом будет хуже.

   На столешнице лежала дощечка с недорезанными овощами, холодильник открыт, а бабушки не было. Странно, на нее не похоже вот так оставлять кухню. Я обошла столешницу, чтобы закрыть холодильник, но остановилась как вкопанная. На полу, словно выкрашенном в красный цвет, лежал разодранный кусок плоти, размером с человека. Из распоротого живота виднелись внутренние органы, а кишки толстыми веревками свисали на пол, в луже крови, растекающихся по паркету. Одно из предплечий, оторванным валялось рядом с телом, в том месте, где оно должно было соединяться с рукой – торчали сломанные кости. Тоненький голосок в моей голове настойчиво вопил, убираться отсюда пока я не увидела всю картину. И я бы с радостью послушалась, но не могла даже двинуться с места. Подняв взгляд выше, я увидела женское лицо – лицо моей бабушки. Рот застыл в беззвучном крике, а один единственный глаз смотрел в потолок. Я, заливаясь диким криком, наконец, способная двигаться, начала медленно отступать назад. Перед глазами все поплыло, а из-за мерзкого трупного запаха, к горлу подступила рвота. Я упала на колени, и меня стошнило.

   Громкий смех Энни вырвал меня из жутких воспоминаний. Она смогла завалить Джереми в воду и радовалась от всей души.

   – Пойду, пройдусь, – сказала я, встав, и не дожидаясь ответа ушла.

   На другой стороне берега валялось много бревен, веток и поваленных деревьев. Я же пошла вверх и влево, к самой мелководной части реки и там, где течение было небольшим, зашла в воду. Она доставала мне по голень и приятно морозила ноги, но после нескольких минут ходьбы ступни начали краснеть. И как ребята могли купаться тут, если я даже идти не могу? В воде было много больших камней, нагретых солнышком, и я старалась идти только по ним. Выбрав самый большой валун, я села на него и закрыла глаза, предоставляя лицо легкому ветру.

   После этого кошмара родители водили меня к психотерапевту и со временем, я с этим справилась, но заслуга в этом больше не его, а, наверное, времени. Я пережила это, заново научилась радоваться, и просто-напросто жить, но эти жуткие сцены и мерзкий трупный запах, навсегда останутся кровью выжженными в моей памяти и ничто этого не изменит. Виновных ублюдков поймали и за столь зверское убийство приговорили к смертной казни. Будучи тогда совсем ребенком, я многое не понимала, но знала, что те оборотни заслуживали этого. Так же помню, как долгое время ненавидела и винила себя за то, что ушла к той девчонке. Мне казалось, не уйди я, этого не случилось бы. Но только, когда подросла, поняла, что на самом деле ничем не смогла бы помочь бабушке.

   Я возвращалась назад, к ребятам, когда путь преградила женская фигура. Преградила – сильно сказано, скорее попыталась преградить. Амбриана, тяжело взмахивая крыльями, нависала надо мной с грозным видом. И получалось отнюдь неплохо, больше она не казалась такой маленькой и любой умный человек, воспринял бы это существо за возможную угрозу. Как бы мнительно это не звучало, но иногда я относила себя к таковым. Поэтому, осторожно наклонившись, подняла самую ближайшую и толстую ветку.

   – Увижу, что ты пытаешься вызвать магию и снесу тебе башку.

   Фея громко рассмеялась, отчего на секунду выражение лица смягчилось. Видимо, не поверила.

   – Чем? Этой Палкой? Да ты оказывается еще и юмористка.

   – Может и да, но если не брать в расчет магию, то силенок у меня побольше, чем у тебя.

   – Я не драться с тобой пришла, – надменно сказала Амбриана.

   – Да? И с чего же так поменялись твои желания? – мой голос пропитала недоверчивость. – Помнится, не так давно ты хотела меня убить.

   Черт, и зачем я добровольно напоминаю ей об этом?! Такие слова, явно не в мою пользу.

   – Я и сейчас не против, но Томас строго-настрого запретил причинять тебе вред.

   – Тогда зачем ты здесь? И с чего так покорно слушаешь Тома, если у вас теперь новый смотритель?

   – Я пришла просто поговорить. А Томас, как ты могла заметить, слишком силен, чтобы его не слушаться, к тому же он дорог мне, – договорив, она отвернулась.

   – А что, если я не хочу разговаривать.

   Она снова развернулась, злобно сузив глаза и сжав губы в тонкую линию.

   – А придется, потому что у меня заготовлено много интересной информации, о твоем любимчике, – если, я говорила недоверчиво, то фея ревниво.

   Неужели он ей нравится? Но то, что она действительно может рассказать что-то еще, меня заинтересовало. Слишком заинтересовало. Но показывать этого не стоит, по крайней мере, не так сразу.

   – А я смотрю, вас с Томасом что-то связывает, – я нахмурилась. – А нет, постой или это только тебя с ним что-то связывает?

   Было заметно, как сильно задел ее мой комментарий, но, попытавшись скрыть это, она спряталась за маску злобы, что тоже не лучший вариант – мне только на руку, сейчас все и выложит.

   – Так самонадеянна, что думаешь, будто он действительно к тебе неровно дышит? – фея нервно засмеялась, и казалось, сказано это скорее, чтобы убедить себя. – Том очень одаренный, у него есть некий дар, позволяющий чувствовать большие выбросы силы или даже ее зарождение. Так, он почувствовал силу твоей младшей сестренки. Ну что за выражение на лице? Не стоит так удивляться, Томас уже все рассказал нам. Именно поэтому ты сейчас жива, иначе я бы уже воспользовалась магией.

   Мы с Амбрианой поменялись местами: я, пыталась придать лицу ничего не выражающее выражение, безнадежно провалившись в этой попытке, а она, не скрывая своих чувств, победоносна улыбалась.

   – Только поэтому он и водится с тобой: хочет получше сестренку узнать, а ты, дорогуша, ему до лампочки.

   Для Амбрианы, как я успела понять, темный эльф – больная тема. А мне-то, с чего беситься? Говорят, людей больше всего раздражает правда. Значит, я и сама так считаю?

   – Ему хотя бы что-то от меня нужно, а ты получается, абсолютно ничего не способна дать. Жаль, правда? – мой голос стал спокойным, я просто констатировала факт.

   Именно это окончательно и вывело ее из себя, шипящим от злобы голосом, она сказала:

   – Знаешь, а ведь Том говорил не убивать тебя, а про то, чтобы немного помучить, не нанося серьезных повреждений, нет.

   Золотокожая фея выставила вперед ручки, в ладонях которых начал зарождаться мягкий, синий огонек. Меня отхватил ужас, представив, что снова испробую на себе вкус магии, после того, что сделал ее брат – не выдержит либо разум, либо тело. Не став бездейственно стоять и ждать, пока она полностью войдет в силу, я рванула вперед, замахиваясь веткой для удара. Амбриана успела увернуться, взлетая вверх. Не доведя до конца маховое движение, я направила палку следом, вверх, пытаясь ударить ее, пока могла, но из-за резкого перемещения силы, и в частности кочки, споткнулась, упав на землю. Фея была уже слишком высоко, чтобы можно было дотянуться, и в отчаянии, я запустила в нее веткой. Но та снова увернулась, ветка задела ее тело совсем чуть-чуть, отчего она пошатнулась, да и только. В маленьких ладонях ярко горел шар силы, разрастаясь и освещая его обладательницу неестественным светом. Можно было попытаться встать, убежать, но я знала, что это бесполезно, ибо эта магия в любом случае настигнет свою жертву и, сжав кулаки, зажмурилась, готовясь к новой боли. Что-то мокрое и холодное ударилось в меня, пытаясь тонкими лианами оплести тело, расползаясь в стороны, но встретило сопротивление. Невидимый и достаточно плотный щит, чтобы его чувствовать, загородил мое тело от воздействия магии. Сила ударилась об него, как о пружину, и бумерангом полетела назад, к владельцу. Амбриана расширила глаза и пыталась руками, остановить силу, но безуспешно – собственная магия поглотила ее, распространяясь по телу и крыльям слоем воды, становившимся тяжелее и толще. Лишившись возможности взмахивать крыльями, фея упала на землю. Через несколько секунд, она все еще обездвиженная, открыла рот, куда медленно, и нехотя передвигаясь, начала стекаться магическая вода. Дюйм за дюймом крошечное тельце освобождалось от силы, которую заглатывала Амбриана. Когда от магии не осталась и следа, она, тяжело откашлявшись, прохрипела:

   – Ч-что ты сделала?

   Я сама не знала, и не была уверена, кто все-таки виновник этих событий. Посмотрев по сторонам, я никого не увидела и снова обернулась к лежащей на земле Амбриане. Она закрыла глаза и глубоко дышала, ничего больше не говоря. Казалось, фея уснула и со спокойной душой я ушла.