Текст книги "Сыграем на любовь (СИ)"

Автор книги: Анастасия Дока

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Глава 13 – Стариковские разборки

Утро, не принёсшее облегчения, пахло крепким кофе и подгоревшей яичницей. Петя передвигался по квартире с трудом. Ноги не слушались, из рук всё валилось. Он чувствовал себя одновременно и тряпкой, и лужей, которую эта самая тряпка вытирала. В общем, ощущение было ужасное. Цифры на листе радости тоже не добавляли: они подчёркивали ничтожность финансов и убеждали в необходимости найти работу. Если у кого-то финансы пели романсы, то у Пети они издавали предсмертные хрипы. Но о борьбе за права и возвращение к прежнему работодателю больше не было и мысли.

Бросив сначала печальный взгляд на оставшуюся сумму, а затем и бросив подгоревшую яичницу в мусорное ведро, Петя откинулся на спинку стула и закрыл глаза с тяжёлым вздохом. Он бы хотел взять себя в руки и подумать о будущем, но не мог. Перед глазами закрытыми и открытыми стояла Лиля: её улыбка, глаза. Петя слышал Лилин смех и голос. Чувствовал запах волос и кожи. Они отличались. Волосы пахли сладким шампунем, а кожа чем-то едва уловимым и тонким.

Петя представил, что сейчас делает его девушка и тут же поправился. Сейчас он сомневался в том, что может называть её своей. Сомневался, но отчаянно того желал. Прошёлся по кухне, бездумно вертя в руке то кружку, то пивной стакан. Антоха как-то подарил набор: из этих стаканов они с другом пили по особым случаям. Одним из которых стало его удачное собеседование. Петя тогда так радовался, он был счастлив. Что скрывать, он скучал по работе. Он получил то, к чему стремился. То, о чём мечтал. Не пыльно, для него интересно. По духу. Хороший коллектив, удобный график и приличная зарплата.

Но, если бы кто-то мог повернуть время вспять и вернуть его в один из промежутков жизни, если бы выбор был узким и состоял из того собеседования и встречи с Лилей, он бы не раздумывал. Для Прокофьева выбор был очевиден. Он не смог бы объяснить, даже если бы захотел, что с ним произошло после знакомства с миллионершей. Просто что-то изменилось. Душа наполнилась чем-то светлым и тёплым, чем-то всеобъемлющим и бесспорным. Сердце теперь стучало иначе. Нет не стучало. Пело. Его ритм напоминал мелодию. Прекрасные ноты, зовущие в солнечный мир, где всё дышит счастьем. Где всё по-настоящему живёт.

Будь у Пети выбор: стать самым богатым человеком на свете или стереть грусть с лица Лили, он бы не раздумывал. Спроси кто угодно у него, что дороже собственная радость или улыбка Лили, и он бы ответил, не сомневаясь. Потому что Лиля стала для него радостью. Лиля стала его жизнью.

Петя никогда не замечал в себе живого, полуживого и даже умершего романтика, но сейчас верил во все романтичные бредни, какие доносили ТВ и Сеть. Сейчас он хотел бы посвятить Лиле песню, сочинить стих. Подарить ей нескончаемое счастье. Разделить все невзгоды.

Он решительно взял мобильник в руки, вбил в поисковик дом Карелиных, и сразу увидел всё зло, какое вылилось на Лилю и её отца. Уже через несколько минут, немытый, непричёсанный, одетый наспех и забывший о дезодоранте, Петя бежал к ждущему такси. Бежал спасать любимую от повсеместной травли. Даже, если он мало чем мог помочь.

Даже, если она того не желала.

Каким бы пьяным Фёдор Иванович не был вчера, сегодня, сейчас, проснувшись после холодного душа из графина, устроенного любимой дочкой, он смотрел на мир трезво и смело. В первую очередь, когда очередная вспышка ослепила глаза, заставив дочь зажмуриться, он обнял свою девочку и пообещал, что всё будет хорошо. Он не знал, как выполнить своё обещание, ведь всё было против них, и Шепелев продолжал вести войну, о чём свидетельствовали всё новые и новые ролики в Сети. Казалось, он решил разом выплеснуть всё чёрное, что скопилось за долгие годы. Казалось, он хотел растоптать имя Карелиных.

Фёдор Иванович хотел всё закончить. Он даже знал как. Но знал он к своему сожалению и другое. Слава, дурная слава, приобретённая сегодня, будет ещё долго преследовать его дочь. А она ещё молодая. У неё всё впереди. Это ранило сильнее мерзости в интернете, сильнее постоянных звонков. В конце концов он выключил звук на телефоне, но тот продолжал проникать в мозг и тревожить. Он пылью оседал на перепонках, будто угрожая: «Скоро пылью станете и вы. Скоро».

Казалось бы, в современном мире давно и легко решались любые проблемы, память у людей становилась всё короче, а интересы, даже желания притуплялись, видоизменялись, заменялись на другие, более важные и актуальные. Но проблема заключалась в том, что большинство людей буквально поселилось в гаджетах, в виртуальном мире и чужих сплетнях, а поэтому, как бы Фёдор Иванович того не желал, он знал, история, произошедшая сегодня будет жить ещё долго. К счастью, не вечно. К несчастью, это время ещё надо было пережить. Он смотрел на свою девочку хрупкую и взбалмошную и видел в ней жену. Они были так похожи. Карелин понимал, его Лиля сильная, она всё выдержит и не сломается, как это часто делает он, напиваясь, забываясь. Но гораздо легче ему было бы знать, что рядом с ней кто-то есть. Кто-то, кроме него. Как бы ни были плохи или хороши их с дочкой отношения, оставаясь малышкой для него, она давно уже выросла на самом деле и нуждалась в сильном мужчине. В своём мужчине.

Когда ненавистная вспышка выхватила её сжатые в кулак пальцы, он вспомнил о Петре Прокофьеве. А Лиля, словно, прочитав его мысли, произнесла:

– Мы совсем одни, папа. Но мы справимся.

В это самое время Шепелев радостно попивал вино. Ему нравилось смотреть на переливы красного в бокале. Но ещё больше ему нравилось просматривать новости и узнавать, как гремит имя Карелина. Гремит не по-детски и совсем не по-доброму. Он мелочно припоминал все обиды, все победы Карелина и свои поражения и улыбался всё шире, разбухал от ненависти, от радости. Наконец, справедливость торжествовала. Наконец, тот, кто всегда был лучше, оказался измазанным в грязи по самые уши.

Шепелев не один год собирал компромат на дочь Карелина, ведь собирался бить по самому больному, и, благодаря связям с журналистами, бомбил исковерканными фактами всё сильнее и жёстче.

Петя заплатил вдвойне, лишь бы таксист ехал быстрее. Он даже соврал, будто у него отец работает в ГИБДД, пообещал решить все возможные проблемы. Петя пошёл на сделку с собственной совестью и продолжал сыпать ложью, подгоняя водителя. Но уже на подъезде к посёлку с коттеджами все его увещевания потеряли смысл. Проехать дальше таксист бы не смог, даже будь он сам ГИБДД-шником. Машины расползлись змеёй: толстой и жадной. Они заполнили всю дорогу, сигналя фарами и хрипя криками своих хозяев.

Петя выскочил из машины, забыв поблагодарить таксиста, и бросился бежать. Он расталкивал локтями журналистов и зевак, он старался быть суперменом, героем. Он верил, что, как и в хорошем фильме, ему поможет сама тётушка Судьба, и люди расступятся, пропустят. А когда он назовёт имя Лили и скажет, она не виновата, ему поверят.

Но довольно скоро пришло разочарование. Его выкрик просто не был услышан, а толпа повалила героя на снег. Его бы наверно затоптали те самые акулы репортажей, не схвати, вдруг, его за руку какой-то мужчина. Кто-то потащил Петю в сторону, в незнакомый дом.

– Ты хочешь помочь Карелиным? – спросил незнакомец.

– А вы? – ответил он вопросом на вопрос.

– И я, – мужчина захлопнул дверь и представился. – Александр Ефремович. Некогда учил Лилю.

– Петя. Её парень. Наверное.

– В своих отношениях потом разберётесь. А сейчас нам надо закончить всю эту грязь.

Грязи оказалось достаточно. Её было даже больше, чем слишком. Враги Карелиных старались от души, превращая всё, что хоть как-то говорило о Лиле и её семье в мусор. Вонючий и отвратительный он сыпался сверху, грозя подгрести под себя остатки хорошего. Ещё оставались люди, пытавшиеся спорить с хейтерами в Сети, но с каждой минутой их становилось всё меньше. Петя и не подозревал, как легко ввести человека в заблуждение, как просто перевести его на свою сторону. Люди меняли свои взгляды не единицами – толпами.

Благодаря Александру Ефремовичу Петя узнал о целом сайте, где собирались поклонники Карелиных. Оказывается, семья была достаточно знаменитой и популярной. Когда-то.

Старший Карелин неоднократно участвовал в благотворительных акциях, помог открыть больницу для тяжелых больных. Дочь ему помогала. На том же сайте делились слухами о том, что больницу мечтала открыть мать Лили. Мечтала, но не успела.

Когда удивлённый Петя собрался задать вопрос, откуда у простых, хотя и богатых людей поклонники, Александр Ефремович вбил новый адрес, и на экране возникла другая семья. Незнакомцы демонстрировали одинаковые улыбки и сияли одинаково дорогими украшениями. Даже отец семейства. Петя немного почитал и о них. Сквалюжины не отличались особой любовью к человечеству, никому не помогали и больниц не строили. Но тоже прославились. Своим умением делать деньги. Каждый член семьи дополнял свои богатства доступным ему способом. Мать собирала сплетни о мастерах маникюра и создавала рейтинг лучших, рекламируя их клиентам, за что и получала деньги. Отец делал тоже с алкогольными заведениями, используя не только сплетни, но и знаменитых блогеров, с которыми общалась дочь. Та, в свою очередь, обогащалась, выступая моделью знаменитых дизайнеров. Она появлялась у раскрученных блогеров, тем самым рекламируя обе стороны. И себя, конечно. Самую стильную девушку 21 века. Иными словами, Сквалюжины умели делать деньги, а те умели создавать проблемы. В этом-то и убедился Александр Ефремович, когда стал выяснять причину всего этого рычания на свою бывшую ученицу.

– Лилечка и дурная, и плохо воспитанная, и капризная до невозможности, – вздохнул он, глядя на Петю, – но она хорошая, а в том, какой стала, мне кажется, не виновата. Если бы её мама только была жива…

– Да, я тоже так считаю, – в комнату вошла женщина. Она несла на руках вырывающуюся кошку. – Матильда совсем разбушевалась, – посетовала она, стараясь приласкать питомца.

– Переживает, – снова вздохнул Александр Ефремович. – Лиля обожает кошек и нашу Матильду тоже. И Матильда, похоже, тоже Лилю любит. Раньше я в этом сомневался.

– Почему? – глупо спросил Петя.

– Понимаете, Пётр, Лиля, хоть девушка и взрослая, но ведёт себя, как ребёнок-несмышлёныш. От любви она Матильду за хвост таскает, в коробку прячет, а это не каждому понравится.

– Она по-другому и не умеет.

– Рая права. Лиля она такая. Но какой бы она ни была, происходящее жестоко. Карелины не заслужили подобного. Я давно их знаю. И Сквалюжиных давно знаю. И ещё кое-кого. – Загадочно замолчал.

Кошка всё-таки вырвалась из рук хозяйки и умостилась на диване рядом с Петей. Прижалась.

– Вы посторонний, а ей понравились, – заметила Рая.

Муж поддакнул:

– Чувствует хорошего человека. Она и к Лиле нет, да нет, а прильнёт. В основном прячется, конечно, но бывает и рядом окажется. Позволит на колени посадить. Лиля-то, когда грустная, спокойнее становится. Её общество уже не так пугает. Но лучше бы Лиля поменьше грустила. Она из-за матери грустит, вы, Пётр, наверное, об этом знаете. Вида старается не подавать, но старики всё замечают.

– Это ты себя стариком назвал, Саш? Лучше про Сквалюжиных расскажи и про Шепелева.

– Расскажу. И покажу.

Заинтригованный Петя гладил кошку и следил за тем, как Лилин педагог перебирает старые фотоальбомы. Эта суета выглядела по-родному. По-настоящему. Петя сразу подумал о родителях. Вспомнил, как мама тщательно протирала пыль с кармашков в то время, как отец сортировал фотографии по годам. Подписывали вместе. Имена, год и само событие. Даже самое незначительное, вроде первой весенней прогулки маленького Пети без шапки. Это был первый тёплый день весны. Мама очень следила за тем, как он одевался. Тепло считала едва не панацеей от гриппа и простуды. Петя противился, как и дворовые мальчишки, и украдкой снимал шапку, если мама не смотрела. Но в тот день он мог с честной совестью ходить без шапки.

Улыбнулся.

Отчего-то зимняя стужа за окном лишь больше напомнила о том дне.

«Любовь пробуждает в сердце весну», – романтично говорила мама.

Петя представил лицо Лили.

– Нашёл, – победно сообщил Александр Ефремович и протянул альбом с открытой страницей.

На Петю смотрела девушка, похожая на Лилю. По обе стороны от неё улыбались парни. Они держали студенческие дипломы.

– Слева Карелин, справа Шепелев, а девушка – это…

– Лилина мама.

– Они похожи, правда?

Петя кивнул.

– Карелин с Шепелевым были друзьями, а Катя…

– Была их любовью, – вставил Петя, сразу догадавшись. Иногда он смотрел с мамой русские мелодрамы.

– Не угадал. Катя любила только Федю. А с Шепелевым хотел сродниться её отец.

– Интрига. Выходит, – вновь перебил Петя, – образовался любовный треугольник, и теперь Шепелев мстит Лилиному отцу?

– Какой быстрый, – усмехнулась Рая, – но снова мимо. Я всё-таки поставлю чай. – И покинула комнату.

Александр Ефремович открыл другое фото. Снова Лилина мама, Шепелев, Карелин и ещё какая-то девушка.

– А это, – указал учитель на незнакомку, – лучшая подруга Лилиной мамы, Сквалюжина.

– Сквалюжина? Ого!

– Время не красит.

– Подождите. Получается, Сквалюжина влюбилась в Карелина, но назло вышла замуж за Шепелева, а теперь… теперь…

Глядя на лицо Александра Ефремовича, Пётр понял, что переиграл в детектива. И виновата в этом была не только мама. Мыльные оперы обожала и Ксюха. Петя частенько вынужденно составлял бывшей компанию, а потом выслушивал её причитания.

– Что теперь я не знаю, но у меня есть подозрения, – продолжил учитель. – Сквалюжина влюбилась в Шепелева, а не в Карелина, как ты подумал, но его родители оказались против. Не нравилась им Сквалюжина. Однако, это неважно. Не ломай голову. Главное то, что Сквалюжина винила во всём Катю, а Шепелев завидовал Карелину. Он этого не видел, а я видел. В общем… – развёл руками Александр Ефремович, – не мелодрама, а сплошная неразбериха.

– Подождите! Вы сказали, что догадываетесь, почему всё это происходит.

– Догадываюсь, – вздохнул. – Думаю, Шепелев объединился со Сквалюжиной. Любовь у них там или нет, сказать не берусь. А происходящее похоже на месть.

– Но откуда вы всё это знаете?

Александр Ефремович улыбнулся:

– А ты думаешь, Лилю мог учить кто-то, не знакомый с её отцом?

Петя раздумывал.

– Знал я Карелина, мы учились в соседних классах. Друзьями не были. Я так сказать… птица не его полёта, неровня. Скорее знакомыми, иногда пересекались, иногда общались. В институте он всё с Шепелевым был, а если тот болел, тогда со мной.

– Нехорошо как-то.

– Все мы бываем не правы. Не судите его, Пётр. Люди меняются, взрослеют.

– Катю вы тоже знали?

– Знал. Хорошая была девушка.

– А Шепелев, хороший?

– А что Шепелев? Подлый он и поступает неправильно. Но к чему я тебе всё это рассказал… Если войну ведут двое, тогда мне одному не справиться.

– От меня что требуется? – Петя был готов ко всему.

– Самая малость. Снять видео. Будем побеждать их же способом. Спасти от сплетен Карелиных мы не сможем, но остановить эту грязь попытаемся.

Пете такая идея понравилась.

***

Пока Фёдор Иванович думал, как и куда лучше отправить дочь, вспоминая все свои связи и названия курортов, где можно было бы спрятаться да так, чтобы не пронюхали журналисты и Шепелев, Александр Ефремович набирал этого самого Шепелева, а Петя набирался сил перед выполнением своей роли оператора, наслаждаясь угощением из чая и безумно вкусного печенья.

Раиса Дмитриевна давно перешла рубеж возраста, когда сладкое вредит и портит фигуру. Теперь она наслаждалась каждым днём в полной мере и сейчас активно внедряла в мозг гостя этот свой правильный образ жизни.

Петя отнекивался. Он не переживал из-за лишнего веса. Просто любил сладости, как все мужчины. Как женщины, он их не боготворил.

– Готово. Клюнул, – учитель отложил телефон. – Шепелев не против встречи. Я пообещал отдать ему давнишний долг.

– Какой такой долг? – упёрла в бока руки Рая.

– Не волнуюсь, милая. Не денежный. Я обещал, что однажды он в нос получит. Но ему об этом знать не обязательно.

– Ты приличный человек, а не преступник какой-нибудь. Я против драк.

– Я сам ему дам в нос, если он Лилю не оставит, – встрял в разговор Петя.

– Выход, – согласился учитель. – К тому же я не говорил, что в нос дам я. Я говорил, что однажды он в нос получит.

Жена успокоилась.

– Встречаемся через два часа у «Вишни».

– У торгового центра, – пояснила Раиса Дмитриевна, видя недоумение Пети. – Там лучшая кофейня. После наших, конечно. Но к нашим не пробраться через всё это… – скривила рот, – мракобесие.

– А Шепелев здесь вообще появляться не любит, – добавил Александр Ефремович. – Не хочет случайно столкнуться с Карелиным. Он сам сказал.

– Так он почти признался! – ужаснулся Петя.

– Почти не считается. С тебя телефон. Боевой настрой. И очки от солнца. Есть?

– Дома.

– Дам свои.

– Зачем?

– Для конспирации.

Раиса Дмитриевна усмехнулась:

– Саша фильмов насмотрелся.

– Поедем на моей машине. На подземной парковке разойдёмся. Я пойду первым, ты следом. Сделаем вид, будто не знакомы. Ко мне не подходи, вертись где-нибудь поблизости. Когда мы с Шепелевым встретимся, я дам тебе знак, и ты начнёшь снимать.

– Какой знак?

– Рай, какой знак?

– Схватись за спину, будто прихватило.

Александр Ефремович взглянул на жену с беспокойством.

– А что? – ничуть не смутилась Рая. – Очень правдоподобно. У тебя же часто такое бывает. Заодно повод присесть, а не ходить по центру. Тебе же больно ходить. А Пете будет удобнее снимать вас без движения.

Александр Ефремович не хотел прослыть ходячей, то есть сидячей болячкой, но в целом идея супруги его устраивала. К тому же он припомнил, сколько важности в походке Шепелева, как тот любит гордо рассекать шагами пол, и согласился.

В скором времени из дома бывшего учителя вышли трое. Александр Ефремович с пакетом бутербродов – Рая побеспокоилась, Петя с вечно спадающими очками от солнца и сама Раиса Дмитриевна. Она провожала их, едва ли не плача, будто на войну. Матильда, сидя на пороге, мяукала, желая удачи.

Выезжали окольными путями, но не минуя журналистов. Потратив на дорогу больше времени, чем предполагалось. Александр Ефремович испугался, что Шепелев может уехать, не дождавшись. Позвонил, извинился. Шепелев согласился подождать.

Смутные сомнения, фамилия-то знакомая, терзали Петю всю дорогу, а когда, следуя плану, они с Александром Ефремовичем дошли до пункта «Радикулит», всё встало на свои места. Если раньше Пётр Прокофьев не верил в судьбу, то теперь он в неё очень даже верил. С Лилиным учителем встречался не просто мерзкий человек. Тот, кто его уволил.

Петя резко припомнил незаслуженные увольнения коллег, а ведь многие платили ипотеку, и забыл о конспирации. Оставив без внимания слетевшие на пол очки и, вооружившись телефоном, он начал съёмку, приближаясь к обидчику, рисуя в уме разбитый нос врага. Спасло Петю от разоблачения, а Шепелева от удара вмешательство Александра Ефремовича, тот вовремя отвлёк приятеля объятьями.

– Сколько лет! – произнёс учитель.

Петя опомнился.

– Встретиться рад, но давай сразу к делу, – перешёл Шепелев на официальный тон. – Ты мне решил вручить деньги лично, молодец, хвалю. В принципе мог перевести и на карточку, но мы же за добрые отношения, – хитро улыбнулся. – За принятые традиции. – Протянул руку, улыбнувшись ещё шире.

Петя напрягся: события развивались слишком уж стремительно. Они с Александром Ефремовичем не успевали снять видео, а ведь за этим сюда и пришли. Надо было что-то делать. Учитель тоже понимал неудобную для них скорость Шепелева и смекнул, как надо действовать.

– В юности мы часто с тобой мечтали о богатстве. Нам всегда было мало имевшегося, хотя деньги были. Не из бедных семей.

– Это ты про себя? – удивился Шепелев. – Это у нас с Федькой деньги были, а ты там, где-то волочился, позади нашей системы.

– Грубо. Но правда. Спорить не стану. Вы с Федей хотели утроить богатство и всё получилось.

– Нет. Он утроил, а я удесятерил. – Гордо вскинул подбородок Шепелев.

– А я слышал, у него денег больше.

– Что за чушь ты мелешь? Пошли-ка присядем, – опустил руку, пошёл в сторону кофейни. – С твоей спиной похоже дела совсем плохи.

Александр Ефремович в подтверждение заохал.

Петя медленно двинулся следом.

Сели за столик, и Шепелев начал демонстрировать своё положение.

– Меня здесь все знают, – начал он, – так что можешь заказывать что угодно. Даже, если этого нет в меню. Хозяин мой хороший знакомый.

– Спасибо.

– А у твоего Федьки есть такие связи, а? Нет. Он только в своей фирме сидит, да за дочкой следит. Только ни то, ни другое особо не получается, – ухмыльнулся. – Слышал я какая его Лиля выросла. По Сети ползают слухи.

Петя прятался за пальмой. Искусственной. За неимением ёлки или из-за бедности городского бюджета, что вероятнее всего, её вместо ели нарядили к Новому году. Петя звякнул синим шаром, чуть не разбив, в попытке спрятаться получше и занять позицию поудобнее, наконец пристроился и увеличил изображение. Продолжил съёмку, проклиная Шепелева.

«Слухи. Нет никаких слухов! Только ложь!»

– Слухи? – отлично сыграл удивление Александр Ефремович. – А я в интернете почти не бываю. Рая не любит компьютеры.

И это была чистая правда. Его супруга считала современные технологии в большинстве своём вредными для здоровья и воспитания. По её мнению, компьютеры и мобильные портили даже изначально хорошего человека. Она с ностальгией вспоминала времена, когда набирала номер подруг на стационарном телефоне, растягивая спираль провода и закручивая его на палец. Говорить могли часами. Теперь до подруг было не дозвониться, хотя те имели смартфоны.

– Твоя стара как мир, видать, – хмыкнул Шепелев. – Сеть – это богатство. Без неё не озолотишься. Она продвигает бизнес, уж я-то знаю. А Федька знает? Или всё за старое держится? Наверняка, так и есть. Он всегда таким был.

– Не знаю, – солгал Александр Ефремович. – Я с ним не приятельствую.

– Вы и в детстве не ладили, помню. Он тобой пользовался. А я тобой пользовался?

– Нет, – ответил учитель, а про себя добавил: – «Ты просто обходил меня стороной».

– Вот именно! Твой Федька разве дружить умеет? Нет. А я умею.

– Хорошо же ты его знаешь, – фальшиво восхитился Александр Ефремович.

– Ещё бы! – сам собой и по-настоящему восхитился Шепелев, – я людей чую. А разве Федька так может? Нет. А я могу.

Потом припомнили уже институт, и каждый раз враг Карелиных восклицал: «А Федька так мог? А сейчас может?» И сам себе отвечал: – А я могу!

Петя чуть не заснул, слушая хвалебные речи Шепелева, а учитель радовался этим самым речам. Шепелев совершенно не изменился и всё так же завидовал Карелину, хотел его переплюнуть, желал доказать, что он богаче, представительнее, сильнее. В общем, по-прежнему был мальчишкой, который мерился с Федей не только размером машинок, но даже ростом.

«Я за лето вырос на 1,5 см».

«Ну и что! Я, Федька, вырос на целых два!»

«К тебе, Федька, кого пригласили на день рождения?»

«Фокусника. Приходи. Будет весело».

«Ага. А у меня будет фокусник, жонглёр и клоун».

«Федька, ты когда в последний раз в ресторане завтракал?»

«Мы дома завтракаем. По-семейному».

«А мы ходим в семейный ресторан. Ты ел когда-нибудь торт из марципана?»

«Нет. А я ел! Два!»

– Кстати, как там у Федьки в личной жизни? Глухо? Так и не оправился?

Александр Ефремович вернулся из воспоминаний – он часто подслушивал чужие разговоры в школе, особенно своего приятеля Карелина, почувствовал стыд, порадовался, что вырос. На вопрос не ответил. Вместо этого поинтересовался:

– А у тебя как?

– Отлично. Я счастлив.

– Действительно отлично. Значит, старую любовь забыл.

– Старую?

– Люську Сквалюжину. – И поспешно продолжил: – И правильно: не по зубам она тебе.

– Что?! Мне? Не по зубам! Это она твоему Федьке не по зубам!

Петя затаил дыхание. Александр Ефремович, забыв о спине, резко выпрямился, ожидая продолжения, и то не заставило себя ждать, являя миру всю правду о происходящем.

– Да она не то, что мне по зубам, она – моя женщина. Она такая же, как я!

– Крикливая? – уточнил учитель, припоминая характер Сквалюжиной.

– Хитрая, как и я! А для бизнеса это необходимо! Для успешного бизнеса. А Федька не хитрый, поэтому у него дела идут не в гору, а под неё! А ещё она умная.

– Умная.

– Умная!

Александр Ефремович красноречиво замолчал.

– Ты сомневаешься?

– Нет, что ты. Умная-умная. Но Федя умнее вас.

– Умнее? А что же он тогда не понял, кто за сплетнями стоит? Кто его дочку с детства знает? Ты тоже не понял?

Петя едва сдерживался, чтобы не набить морду Шепелеву. Александр Ефремович держал себя в руках.

– Ты о чём? – спросил невинно. – Что я должен был понять?

– Да то, что это мы со Сквалюжиной ад Карелину устроили! За детство, юность, за всё расплатились!

– Правда? – изображал полное недоумение учитель. – Вот этот бардак ваших рук дело? Какие же у тебя огромные связи. Столько журналистов подключить, не ожидал.

– Ха! Видишь, я оказался намного хитрее Федьки. Утёр ему нос.

– И Сквалюжина молодец, – похвалил Александр Ефремович. – Я думал, она простая, а она…

– Да это её был план, – расплылся в улыбке Шепелев, – она придумала, как уничтожить Федьку. Она – моя богиня.

Петя, сжимая свободную ладонь в кулак, продолжал записывать, а Шепелев, довольный произведённым эффектом, продолжал хвалить себя и любимую. Когда эпопея под названием «Месть, как она есть» в красках и подробностях подошла к концу, Александр Ефремович задал всего один вопрос:

– Скажи, Артур, тебе легче стало?

– Конечно, стало! – заявил тот, не раздумывая. – Я же так напакостил Федьке. Век теперь меня не забудет.

– А на душе как, спокойно? Ты подумай, не торопись. Прислушайся к сердцу.

Уставший тон собеседника, не окрашенный эмоцией восхищения, удивления или хотя бы злости, всё-таки Саша с Федей когда-то были товарищами, заставил Шепелева задуматься. Он поискал ответ внутри, а затем тихо произнёс:

– Неспокойно, Саш. Но где сейчас спокойно? В мире? В бизнесе? А что сейчас творится с ценами на нефть, недвижимость? С прислугой что? Так что душа – это последнее место, которое меня волнует. Я хотел мести, и я отомстил. Правда, ещё не до конца. Загружу в Сеть парочку фотографий из детства его дочки и тогда… Эй! Ты куда поднялся?

– Жаль мне тебя, жаль.

– Зачем мне твоя жалость? Подожди! А долг? Ты же так и не вернул!

– Точно. Долг. – Александр Ефремович вздохнул.

А в лицо Шепелева уже летел Петин кулак. На этот раз учитель не стал останавливать парня, и кулак настиг цель. Завязалась бы драка, не подоспей вовремя охранник. Пришлось усмирить пыл. Охранник вывел троицу на морозный воздух, а учитель бизнесмена на серьёзный разговор.

***

Лиля успела разувериться в людях, в победе добра над злом, как всегда, случалось в сказках и всплакнуть от обиды за себя и за отца. Несправедливо вышло: накосячила она, и по глупости, а получил бедный папа и по-полной. Что теперь будут думать его партнёры? А конкуренты? Сеть – зло, и оно распространяется неумолимыми темпами, превращая всё хорошее в плохое, а байки в правду. Так что же будет дальше? Что станет с папиным бизнесом? Как им жить в мире, где все и всё настроено против них? И ни одного друга.

Горькие мысли вызывали слёзы, но Лиля старалась не падать духом, хотя этот самый дух уже давно упал, не спрашивая мнения хозяйки.

Мелькание фотовспышек и шум за окнами вдруг стал уменьшаться. Словно, страшный сон оставлял уставшую Лилю. Словно, разрешал вернуться в реальность. Девушка протёрла глаза, ожидая увидеть себя в постели, но ничего не изменилось. Сосредоточенный отец сидел всё так же на полу, буравя взглядом дорогой ковёр. Карелина осмелилась подняться и отдёрнуть занавески. Толпа снаружи редела, не быстро, но всё же.

– Папа? – обернулась она к нему, не веря счастью, – кажется, нас решили оставить в покое. А потом, не веря глазам, Лиля наблюдала, как, протискиваясь через остатки вражеского частокола, к двери пробирается Петя. Не раздумывая, она рванула к двери, распахнула её и втащила парня.

– Ты… Ты что? Ты как? – слова потерялись. На глаза отчего-то навернулись слёзы.

– Из-за тебя, – сказал Петя и крепко обнял её. – Теперь всё будет хорошо. Я рядом, слышишь?

Она молча уткнулась ему в плечо и расплакалась как маленькая девочка.

– Не знаю, что произошло, но я благодарен, – произнёс Карелин старший, врываясь в столь романтичный миг влюблённых. Нахмурился, сам выглянул в окно и спросил: – И всё-таки что произошло?

– А это вам расскажет он, – ответил Петя, кивая в сторону улицы, где, грозно махая кулаком на оставшихся глупцов и вместе с тем интеллигентно неся себя по двору, к коттеджу приближался бывший учитель Лили по рисованию.

– Сашка? – удивился Фёдор Иванович. Он категорически ничего не понимал.

***

За столом, ломившимся от угощений – прислуга радовалась новым людям в доме, принёсшим спокойствие хозяевам, впрочем, те были не против – Петя и Александр Ефремович рассказали, как встретились с Шепелевым, и как тот во всём признался.

– У нас и доказательство есть, – заметил довольный парень, не сводя влюблённого взгляда с дорогой ему Лили.

– Вы на самом деле его снимали? – Фёдор Иванович снова хмурился. – Саша, это ведь шантаж. Выходит, вы одержали победу, действуя также нечестно, как он.

– Федь, Артур как был пугливым, так и остался. А ещё хвастуном, болтуном и тупицей.

– У этого тупицы огромные связи.

– Верно. Только он трус, каких поискать. Он не станет больше ничего делать, зная, что мы можем обнародовать его признание.

– Ты на это способен? Это же подлость.

– Федь, перестань его жалеть, как в детстве. Виноват настоящий отец в том, что своим побегом сделал из него такого человека или нет, неважно. Шепелева надо было поставить на место. К тому же, я всего лишь взял его на испуг.

– Так ты не собираешься использовать запись?

– Я её сохраню, – неоднозначно ответил учитель.

– Ну, Сашка. Ну… И всё ради нас. Хотя… я так с тобой поступал. А ты в итоге…

– Не твори из меня героя, Федь. Я ничего особенного не сделал. Да и настоящий герой этот парень, – кивнул на Петю.

– Что? – заинтересовалась Лиля. – Ты что-то сделал? Ой, что я говорю… Ты так много для меня сделал. Но всё-таки о чём говорит Александр Ефремович?

– Да ерунда, – отмахнулся Прокофьев.

– Он защитил честь твоей семьи, – произнёс учитель, интригуя и без того заинтригованных собравшихся.

– Признавайся! – велела Лиля, но быстро себя же осадила. – Расскажи, пожалуйста.

Но Петя не считал себя героем и перевёл тему:

– Кстати, Сквалюжиной тоже проблемы не нужны, а если её муж узнает о Шепелеве, заголовки взорвутся сенсациями.

– Правильно. Они этого не переживут, – усмехнулась Лиля. – Имидж для Сквалюжиных – всё.