Текст книги "Академия четырех стихий. Волшебство на кончиках пальцев (СИ)"
Автор книги: Анастасия Княжева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Она очень красива…
Кассандра прищурилась, замерла. Слова Максимилиана ей не понравились. Не только вызвали типично женскую обиду, но и показались тревожными. Неужели её положению в Серпе угрожает какая-то малявка? Девушка отстранилась, грациозно обошла широкое кресло по кругу. Тряхнула вьющимися рубиновыми волосами, забралась на колени к любовнику и прошептала на ухо:
– Она ребёнок…
Максимилиан окинул её ироничным взглядом и покачал головой.
– Не ревнуй, дорогая, меня интересует типаж. – Девушка потёрлась носом о скулу. Призывно. Дразняще. Не поверила. – А насчёт магии ты заблуждаешься… Чары Миранды стабилизировали пламя Виктора. Прежде такого никому не удавалось.
– Совпадение, – отмахнулась Кассандра. – Он выложился на своих порталах, потому и переход закрыл без последствий. Но если ты считаешь иначе, я найду, чем её прижать.
– Пока что не стоит… Девчонка и так у меня в кулаке: она грезит карьерой оперативницы. Пока нет необходимости портить с ней отношения. – Лэр Максимилиан коснулся длинных рубиновых прядей, начал неспешно накручивать их на палец. – К тому же Викториан прислушивается к её мнению, что удивительно. А от лэри дей Соррен в последнее время совсем мало толку. Но не будем больше об этом. Как прошли пробные испытания?
Кассандра тяжело выдохнула:
– Неудачно. Я составила пары из магов воды и огня, сгруппировала партнёров по психотипам, но не появилось ни намёка на синхронизацию. Ты был прав: дело не только в уровне магии, но и в подстройке.
– Пробуй ещё. Кровь из носу – но мои люди должны овладеть этим заклятьем. Хотя бы на том уровне, что продемонстрировали в академии Викториан и Миранда.
Глава 12
Поезд неспешно замедлял ход, и всё отчётливей становились слышны призывные гудки. Я нетерпеливо ёрзала на сидении и с любопытством смотрела в окошко, стараясь разглядеть в толпе незнакомок и незнакомцев Анги и Фоя. Ребята пронюхали, что мы с Виктором и Марком планируем отжигать на концерте, и не смогли не присоединиться.
Взволнованная, взъерошенная, я выскочила из вагона, волоча за собой по воздуху чемодан на колёсиках. Придерживая рукой воротник шубы, начала озираться по сторонам в поисках задорных темных кудряшек и очков в роговой оправе. А потом увидела… Виктора. Он бежал по перрону, одетый в одну чёрную шелковую рубашку, и нетерпеливо заглядывал в окна отъезжавшего поезда.
А потом наши взгляды встретились.
– Виктор! – крикнула я, обезумев от радости. Окружающий мир словно исчез, и я понеслась в такие желанные объятия.
– Миранда… Моя золотая девочка, – прохрипел Виктор и подхватил меня на руки. Закружил, да так, что я заливисто расхохоталась, а потом жадно накрыл мои губы своими.
Поцелуй вышел страстным и в то же время удивительно нежным. Я задыхалась, рвано хватала губами воздух, цеплялась за его жёсткие волосы пальцами, и мне казалось, будто прошедшие дни я просидела в темнице и лишь сейчас в объятиях любимого вырвалась на свободу.
– Безумец… Что ты здесь делаешь? У тебя же вот-вот начнётся концерт.
– Не смог без тебя.
– Сумасшедший дракон… – прошептала я и рассмеялась… Счастливо. От души.
– Ещё какой! – весело заметила взявшаяся не пойми откуда Анги. – Мы с Фоем не смогли его остановить. Так что вы поскорее заканчивайте с лобызаниями и бежим к портоплите. Нам ещё Полию забирать.
– Полию? – удивилась я и отцепилась от огневика. – Она что, тоже здесь будет?
– Конечно! – хмыкнула Анги, а Фой энергично закивал. – Я с ней специально списалась, чтобы пригласить на наш дружный междусобойчик. Так что давай, Миранда, ноги – в руки, губы – в зубы и бежим.
– Полия! – радостно завизжала я, едва завидела на платформе свою розовласую подругу. В роскошном черном пальто с меховой оторочкой, серебряной тростью с головой льва, в чёрном цилиндре и в синих окулярах с двойными линзами она выглядела очень эффектно. Я даже боялась сильно к ней прижиматься, чтобы ничего не испортить. – Как же я рада, что ты здесь! Ты что, поедешь с нами в академию?
– Нет, – лукаво улыбнулась девчонка, а Фой досадливо выдохнул. – Мои документы на перевод ещё не готовы.
– Остальное обсудите по дороге, – бросил Виктор, глянув мельком на часы. – Анги, живо давай портал! Концерт через десять минут!
Пока подруга орудовала палочкой, мой взгляд скользил по шее Виктора, на которой появилась чёрная татуировка-печать в виде семи скрещённых мечей. Я ощутила укол вины. Ему заблокировали магию из-за меня. А Виктор, словно прочитав мои мысли, резко притянул к себе и озорно подмигнул:
– Скажи, мне идёт?
Я натянуто улыбнулась и вместо ответа нежно его поцеловала.
Портал выбросил нас в гримёрке, где Дик, Алекс и Вин нетерпеливо крутили в руках минералку, дожидаясь солиста. Стоило там оказаться, как Виктор подскочил к Марку, начал расспрашивать его о ходе подготовки к концерту. А когда удовлетворился услышанным, то передал меня в руки хорошенькой девушки-визажиста со словами:
– Пусть она оторвётся.
Я скинула шубку, открывая обзору свою любимую чёрную футболку с логотипом «Зова стихий», которую столько времени прятала ото всех. При виде этого зрелища у Виктора полыхнули глаза, а чёрная бровь поползла вверх. Я кокетливо улыбнулась, пожала плечами.
– Почему бы и нет.
Губы огневика начали кривиться то ли в восхищённой, то ли в сардонической улыбке. Но прежде, чем он успел изречь что-нибудь оскорбительное, Марк схватил, его за руку и потащил на сцену. А мы с девчонками занялись магическим аквагримом.
Мне сделали конский хвост, а на висках и правой скуле волшебным пером нарисовали огненные язычки, которые и вправду пылали. Анги – серебристые ветряные потоки, а Полии – молнии. Когда мы увидели себя в зеркалах, то несколько минут визжали от восторга, как новорождённые драконята. А потом сообразили, что лучше визжать на танцполе и перебрались туда.
Виктор, охваченный яростным пламенем, вышел на сцену, и толпа взорвалась бешеными аплодисментами. Мы с девчонками тоже захлопали в ладоши, захихикали. Огневик замер на миг, с удивлением и восхищением разглядывая меня в новом образе, дерзком и завораживающем. А затем взял микрофон, криво ухмыльнулся и запел. Зрители зашлись в приступе коллективной эйфории, и я вместе с ними.
– Уровень феромонов в зале просто зашкаливает! – прокричала мне на ухо Анги. – Вот сексуальный мерзавец! Так завести толпу! А эта его татуировка… Если бы не мой Том, я бы прямо сейчас выпрыгнула из одежды и полезла на сцену! – шокированная до глубины души я вытаращила на подругу глаза, а она лукаво мне подмигнула и заливисто расхохоталась.
Виктор спел «Танцуй!», «Любовь или игра» и многие другие хиты. А потом сделал в микрофон объявление:
– А сейчас я исполню новую песню про одно бедовое создание, которое из неприятностей не вылезает. И постоянно тащит за собой и меня… Ита-а-ак, представляю вам наш будущий хит – «Детка Тридцать три несчастья»!
Я перестала визжать и скакать. Оскорблённо посмотрела на своего бесстыжего парня. Полия недоумённо заморгала, а Анги заливисто расхохоталась и сочувственно постучала меня по плечу:
– Крепись. Это будет позорно!
Словно в подтверждение её слов, огневик мне многозначительно подмигнул и запел:
Я молчу, ты говоришь.
Я бегу, а ты стоишь.
Вдруг увидела драконов, полетела их кормить.
А они в тебя огнём,
Бьют когтями и хвостом.
Ставлю щит, тебя спасаю, а ты лезешь на рожон!
– Что! – завопила я. – Нет! Не такое уж я безголовое создание, как он придумал!
– Такое-такое! Не спорь! – хмыкнула Анги. – Но мы тебя всё равно любим!
Виктор между тем подобрался к припеву:
Ой, е-эй, я бегу за тобой,
Поднимаю, отрясаю, детка Тридцать три несчастья.
Ой, е-эй, я с тобою сам не свой.
Поседею, побледнею, детка Тридцать три несчастья.
С ужасом поняла, что мотивчик запоминающийся, а значит, скоро вот это вот будет звучать из каждого утюга. А если коллективное безумие невозможно остановить, то ему стоит поддаться. Что я и сделала.
– Ой, е-эй, я бегу за тобой! Поднимаю, отрясаю, детка Тридцать три несчастья…
Полия с Анги, заметив мою реакцию, расхохотались и слаженно завизжали:
– Ой, е-эй, я с тобою сам не свой! Поседею, побледнею, детка Тридцать три несчастья!
Я метнула в них озорной взгляд, рассмеялась, и мы, обняв друг друга за плечи, принялись во всю силу наших голосовых складок горланить будущий хит. Впрочем, как и бесчисленное количество зрителей за нашими спинами.
А дальше были «Я влюблён в твою магию», «Чароплёт-недоучка» и прочее, прочее, прочее. А когда дело дошло до «Симфонии», зрители вскинули вверх палочки, выпустили из них голубые искры и принялись раскачиваться в такт мелодии. А я сгорала от переизбытка эмоций, и мне казалось, что быть счастливее, чем сейчас, попросту невозможно.
– Ты и Виктор Штельм, – покачала головой Полия. – Не представляю, как вы умудрились сойтись.
– Я тоже.
– Полия, не слушай её, – встряла Анги. – Насколько я знаю, это была очень опасная и не совсем приличная история, которую Миранда нам до сих пор стыдится рассказывать. Но мы с тобой её обязательно разговорим!
После концерта наша дружная компания собралась в гримерке. Вин, Алекс и Дин забрали свои инструменты и вместе с менеджером и подружками отчалили в другой город, где у них намечалась разгульная вечеринка в элитном ночном клубе.
Анги и Фой отправились в свой отель за вещами, а я с Виктором и Марком – в их. После чего мы встретились на вокзале около зарезервированной за «Зовом» портоплиты. Однако стоило нашей шумной ораве к ней подойти, как охранники сообщили, что на линии опять начались помехи и перенестись в Норленд уже не судьба.
– Ну, что будем делать? – произнёс Марк, косясь на Виктора. – Звоним в отель и узнаём, свободны ли ещё наши номера?
– Бесполезно, – мотнул головой огневик. – Они уже заняты. Причем, нашими же фанатами. В городе сегодня наплыв иностранцев. Думаю, свободных номеров уже нигде не осталось. – Тогда едем в клуб, снимаем вип-комнату и там сидим до утра?
– Сдурели совсем?! – взвилась Анги и подскочила со своего чемодана. – Завтра день Изначальных, забыли? Представляете, в каком виде мы заявимся в академию после такой-то ночки?! Вот у ректора будут глаза!
– Мы не будем втягивать тебя в приключения, Анги, – обнадёжил её Марк. – А весь удар возьмём на себя.
Я сдавленно хмыкнула и уткнулась носом в шею Виктора. Он чмокнул меня в макушку.
– Зашибись, нашёл выход. А ничего что моя одежда пропахнет всякой дымящейся дрянью?! А под глазами будут чёрные синяки? Нет, так не пойдет! Виктор, может, ты всё-таки немножечко надломишь печать и осторожненько нас перекинешь?.. – умоляюще протянула она. – Обещаю, мы никому ничего не расскажем.
– Только посмей – и будешь искать себе другую подружку! – скороговоркой бросила я и для надёжности вцепилась пальцами в огневика. – Анги, на что ты его толкаешь?
– Ай, Мири, брось, – отмахнулась эта нахалка. – Один ма-а-аленький портальчик, максимум пять – и мы дома. Ну так что Виктор, ты согласен?
– Боюсь, дорогуша, в этой авантюре я тебе не помощник, – без тени огорчения ответил Виктор. – Мой грозный кербер связал меня по рукам и ногам.
– Тогда остаётся поезд, – меланхолично заявил Фой. – Но мы всё равно опоздаем в академию. Дня на два.
– Зато по уважительной причине! – хихикнула Анги. – Только… у нас с Фоем в карманах ветер гуляет… потому что кое-кто спустил все наши деньги на ингредиенты для своих экспериментов! – шикнула она, зыркнув на братца, а потом покосилась в сторону Марка с Виктором. – Так что если мы всё-таки едем на поезде, то вам, парни, – небрежный вызов-кивок, – придётся недурственно раскошелиться.
– Знаете, у меня есть другое решение, – неожиданно встряла Полия. – В моём доме установлена личная портоплита. Причём, с непременно стабильным запуском.
Мы уставились на неё с обожанием.
– Но откуда? – выдала я.
Полия усмехнулась, пожала плечами.
– Мой дед их изобрёл.
– Точно! – Марк энергично хлопнул себя по лбу, и мы с ребятами заговорщически переглянулись, а Фой мечтательно произнёс:
– Неужели я всё-таки окажусь в доме самого Гордона Вермера?.. Ребята, чего же мы ждём?! Живо встаём!
Когда мы микропорталами добрались до фамильного особняка тех самых Вермеров, стояла уже глубокая ночь. Родители Полии и прислуга уже спали, и мы на цыпочках в полумраке пробирались в элитный подвал (я отвечаю, как спец по подвалам, он был великолепен), где, собственно говоря, и находилась портоплита.
Фой чуть ли не подпрыгивал от восторга и с широко распахнутыми глазами рассматривал каждый предмет обстановки дома его кумира – винтажные часы с рубинами, механическую сову – дозатор для зелий, робота-дворецкого, который стоял возле стола, заваленного пробирками, склянками и исчёрканными листами.
– Лучше бы он так на Полию глазел, – коротко шепнула мне на ухо Анги. – Проку было бы больше.
Я усмехнулась и тут же сделала лицо кирпичом.
–…В этом месте он совершил своё гениальное открытие… Изначальные, здесь даже пыль особенная! – с восхищением выдохнул Фой, и Полия покосилась на него, как на шизика.
– Вообще-тo у нас нет пыли.
Мы с Анги хмыкнули, а Марк её приобнял за плечи и философски изрёк:
– У каждого свои недостатки, милая. У нашего Фоя – твой дед.
– Да уж… – моргнула она и вывернулась из объятий. Подбежала к белоснежному постаменту в виде трёх грузных плит, лежавших конусом друг на друге. – Идите все сюда! Я сейчас её активирую.
Полия вытащила из кармана палочку, сделала пару отточенных взмахов и что-то произнесла полушёпотом на своём родном языке – а в следующий миг воздух перед ней заискрил, засветился.
– Готово!
Мы быстренько встали в центр портоплиты, схватились за ручки своих чемоданов и прежде, чем раствориться в портале, я весело крикнула:
– До встречи в академии, Полия! Там будет круто!
Глава 13
– Только не говори, что собираешься в таком виде отправиться в зал для собраний, – претенциозно бросила Сэлл, заметив, как я натягивала белый свитер Виктора с огненной вязью поверх чёрных джинсов.
– Да, – улыбнулась, беспечно пожала плечами. – А в чём проблема?
– В чём проблема?! – фыркнула соседка. – Сегодня же день Изначальных! Вот в чём!
И действительно, праздник, который с размахом должна была отмечать вся академия, считался одним из ключевых в магическом мире. В этот день было принято возносить хвалу древним, как само мироздание, силам, которые незримо присутствуют среди людей, направляют, указывают путь или сталкивают, лишая всего, – Либидии и Танатосу.
Традиционно Либидия отождествлялась с энергией созидания, энергией жизни. А Танатос – с энергией смерти и разрушения. В связи с чем было принято одеваться в черно-белой гамме и пускать по водам памяти магически созданные кораблики – сгустки силы с зажжёнными свечами. Обычно парни наряжались в чёрные костюмы с белыми рубашками. А девушки – в белоснежные платья и добавляли к ним какие-нибудь чёрные детали: ленточки, серьги, заколки…
Однако в умах большинства людей Танатос ассоциировался с первозданным злом, покровителем тёмных магов. А Либидия – с силой добра. В связи с чем многие маги, чтобы обозначить, свою жизненную позицию, одевались в цвета лишь одного из божеств и мечтали, что именно оно однажды возьмет верх над другим.
Мне же казалось важным соблюсти баланс между этими силами. Ведь пока не познаешь зло, не оценишь добро, а жизнь без смерти неполноценна.
Помню, как пару лет назад дедушка рассказывал, что те, кто считает, что в этой извечной борьбе должен остаться лишь один победитель, глупцы. Если верх одержит Либидия, то долго торжествовать люди не будут. Потому что Танатос, подкопив сил и обретя сторонников, ударит в разы сильнее. И начнутся воины и катаклизмы. Равновесие лучше. Нужно уметь ценить то, что есть.
Вот я и ценила. Поэтому именно так и нарядилась.
– По-моему всё замечательно. Дресс-кода ведь нет. Как и занятий. А традиция соблюдена, – мурлыкнула я, осматривая свой наряд, и, пока Сэлл не расфыркалась, выбежала из комнаты.
Спустилась по лестнице вниз и замерла, недоверчиво озираясь по сторонам. Ибо академия преобразилась самым волнующим образом. Дело было не только в порхавших, словно кентианские бабочки, разряженных адептках и их статных кавалерах. А в обстановке торжественности и благоговейного трепета, царившей вокруг. Привычное яркое освещение сегодня было приглушённым, а в лёгком полумраке коридоров растворялась белёсая, словно туман пелена.
– Привет, – услышала я за спиной такой любимый бархатистый голос с едва заметной хрипотцой. – А я как раз тебя искал.
Резко обернулась и встретилась взглядом с голубыми глазами Виктора, которые при этом странном освещении отливали бирюзой.
– Привет, – улыбнулась в ответ.
– Не стала одеваться в наряд дебютантки? – хмыкнул Виктор, оценив мой внешний вид.
– Нет, конечно. Ведь праздник Либидии и Танатоса, – сделала акцент на «и». – Никогда не понимала, как можно отдавать предпочтение кому-то одному. Люди – это просто люди. Со своими недостатками и достоинствами. В немагическом сообществе с этим проще, а маги любят мудрить.
– Лисенок, дело не в разделении, а в том, каких принципов придерживается человек. Что для себя выбирает.
– Вот ты стоишь в чёрных брюках и черной рубашке. Из белого – только зубы, – хмыкнула я, не сдержавшись, а Виктор закатил глаза, демонстрируя, что думает о моём чувстве юмора. – Разве это означает, что ты выбираешь сторону зла?
– Нет. Мне просто идёт этот цвет, – покачал головой маг, и мне показалось, что в голубых глазах мелькнуло… сожаление? Затаённая грусть?
Я прищурилась и внимательно посмотрела на парня. Догадка ошеломила.
– Виктор, ты что, считаешь себя… плохим? – спросила чуть слышно и ощутила, что он напрягся на миг. Хотя выражения лица и не изменил.
А мне вдруг вспомнились слова Кассандры: «Викториан Штельм – огненный демон, который не в состоянии себя контролировать».
Согласно легенде, чтобы уничтожить последователей Либидии, Танатос создал доминионов огня и ветра. Они должны были вызывать извержения вулканов, пожары, торнадо. В противовес им Либидия сотворила доминионов воды и земли.
Однако хитрый Танатос вложил в них часть своей разрушительной мощи, которая провоцировала цунами, землетрясения. Либидия же повлияла на доминионов огня и ветра: заставила первого дарить тепло людям, а второго – прохладу в знойный день. Однако из-за того, что каждый из доминионов сочетал в себе силы обоих божеств, они сделались слишком вспыльчивыми, неустойчивыми. И самым опасным из них считался повелитель огня.
Неужели Виктор всерьез верил в эту легенду и, как и Кассандра, считал себя монстром?
– Не придумывай, Миранда, – нарочито небрежно отозвался он и щёлкнул меня по носу. Куда мне до одного бессовестного Лисёнка, который любит запихивать в человека то, что он терпеть не может?
– Чепуха! Тебе просто нужно подобрать подходящую сладость! – фыркнула я, решив подыграть, а огневик ухмыльнулся.
– Ты – единственная сладость, что мне по нраву, – произнёс он, понизив голос до будоражащей хрипотцы, и я, чтобы окончательно избавить его от хандры, кокетливо бросила:
– Звучит, как название песни…
– Я напишу её для тебя, – пообещал Виктор и притянул меня к себе.
Внешне он снова казался расслабленным, умиротворённым. Но я не имела понятия, что творилось в его душе. Поэтому на всякий случай тихо произнесла:
– Виктор Штельм, ты самый лучший. А если кто-то скажет иначе, не верь. Я никогда не встречала таких, как ты.
Почувствовала, как его губы расплылись в довольной улыбке, а потом нежно коснулись моего виска. И было в этом поцелуе столько тепла, ласки и благодарности, что сердце щемило.
– Мне переодеться? – игриво шепнул Виктор мне на ушко.
– Не надо, – тихонько засмеялась я. – Буду твоим светом. – Прозвучало странно, поэтому решила внести пояснения: – В смысле, у меня свитер белый. Буду твоим белым пятном…
– Я понял, – хмыкнул Виктор.
Так мы и стояли в обнимку, смеясь от шуток, понятных лишь нам, как я увидела Селесту дей Соррен.
Гордая и прекрасная, она неспешно спускалась по лестнице с какой-то царственной грацией. Белоснежное видение в шелках и кружевах, с длинными нитями жемчуга, струящимися по воздушному платью, и копной пепельных волос, уложенных в замысловатую причёску, одним своим появлением заставило всех присутствующих в холле замереть от восхищения.
Я и сама застыла и как заворожённая смотрела на девушку с чёрной свечой в руках, не в силах оторваться. Тёмные тени, щедро нанесённые кисточкой вокруг глаз, подчёркивали их голубизну, и эта мелкая деталь превращала её в потустороннее существо.
Виктор, ощутив перемену в моём настрое, разомкнул объятия. Лениво обернулся, посмотрел туда же, куда и я. В этот момент Селеста остановилась на последней ступеньке и выстрелила в него взглядом. Острым, интимным, прямым. Взглядом, предназначенным для двоих, будто окружающих людей не существовало. И было в нём столько невысказанных эмоций, что стало неловко.
Этот немой диалог длился лишь миг, а потом девушку окружили подружки и кавалеры, и они все вместе пошли в сторону зала собраний. А Виктор, будто ничего не произошло, обратился ко мне:
– Ну что, Лисёнок, идём пускать кораблики?
Я кивнула, стараясь не думать о том напряжении, что ощущалось между ним и Селестой, и привычно переплела кончики своих пальцев с его.
– Ректор заколдовал освещение? – тихонько спросила спустя пару минут. Говорить в полный голос боялась, чтобы не разрушить атмосферу таинственности. – Весь этот полумрак и туман…
– Нет, Миранда, – ласково отозвался Виктор. – Это знаки того, что Либидия и Танатос находятся среди нас. Такое бывает, когда много людей в ограниченном пространстве о них думают. Что-то вроде непроизвольной коллективной магии, на которую отзываются Изначальные.
– Здорово, – протянула я, окончательно проникшись моментом.
Зал для собраний сегодня преобразился самым кардинальным образом. Без магии расширения пространства дело точно не обошлось. Стулья, как и во время бала, были убраны, сцена уменьшилась и сдвинулась вперёд, поближе к зрителям. Зато на ней виднелись очертания невысокой каменной кладки, окаймлявшей искусственное озерцо с тёмной водой. Вокруг него клубился туман. Из-за чего не было видно границ водной глади.
Тёплый мягкий свет, создаваемый, казалось, тысячью горящих под потолком свечей, рассеивался и приглушался по мере приближения к этой таинственной пелене. Зато лица зрителей были видны отлично.
К нашему появлению здесь, наверное, уже собрались почти все обитатели академии. Они стояли рядками, торжественно держа в руках высокие толстые свечи. Чёрные и белые.
– Ого, градус пафоса здесь просто зашкаливает, – вырвалось само собой, когда я оглядела одетых, словно на бал, адептов. Самое странное, что по отдельности они выглядели просто празднично. Но, собравшись все вместе, производили ошеломляющее впечатление. Вспомнилось предупреждение Сэлл, и я пожалела о том, что его не дослушала. Ведь если Виктор выглядел более-менее сносно, то я будто из другой реальности выползла.
– Кажется, я ошиблась мероприятием. Почему всё настолько официально?
– Сегодня будут жрецы и отец с мамой… Уилла, – пояснил Виктор, а я невольно взвизгнула:
– Что? Я думала, только ректор. А про жрецов и речи никто не вёл. Может, пойти переодеться во что-то другое пока не поздно? – испуганно пролепетала я.
– Не паникуй, – усмехнулся Виктор и крепче стиснул мою ладонь. Никакого дресс-кода нет. Считай, что адепты проявили инициативу. Давай пройдем вперед. Скоро всё начнётся.
– М-м-м… А может, где-нибудь здесь постоим? Затеряемся, чтобы в глаза не бросаться? – предложила я, закусив губу и глядя на своего парня с мольбой.
Огневик взъерошил жесткие чёрные волосы, явно обдумывая что-то своё, а потом весело хмыкнул:
– Почему бы и нет? Я тоже выгляжу недостаточно пафосно для первых рядов.
После этих слов он отвёл меня в сторонку. Пока мы шли, я крутила головой в поисках знакомых лиц. Уилл с Хеленой обнаружились около самой сцены. Они разговаривали с какой-то очаровательной брюнеткой средних лет. Анги с Томом крутились неподалёку от них. Подруга что-то шептала на ухо своему братцу и выглядела при этом донельзя довольной. Соседок с их кавалерами пока не было видно.
Виктор, остановившись, взмахнул палочкой – и на его ладони появилась белая свеча.
– Тебе наколдовать? – тихо спросил он, привлекая моё внимание.
– Не надо. У меня всё есть, – отозвалась я и повторила его манипуляции. А спустя миг уже сжимала пальцами одну толстенную свечу, слитую из двух: чёрной и белой.
– Смотрю, ты подготовилась, – хмыкнул Виктор, с интересом разглядывая это сооружение.
– Ночью соединяла, – живо пояснила я. – Мы с родными всегда так делаем. А твои разве нет?
– Нет. Зато теперь я знаю, в кого ты такая выдумщица.
Пока мы перешёптывались, на сцену вышел ректор и произнёс короткую, но прочувствованную речь. А затем уступил место королевской чете. На сцену под аплодисменты присутствующих поднялись родители Уилла.
Пока лэр Адриан поздравлял обитателей академии с этим замечательным праздником, я с интересом рассматривала его супругу, стоявшую немного позади мужа. Ей оказалась та самая женщина с длинными волосами цвета воронова крыла, которая разговаривала с Уиллом.
– Это лэрис Кристабелла – рубин в короне дей Штеллемов, – тихонько сказал Виктор.
Я улыбнулась, продолжая с любопытством смотреть на будущую норталианскую королеву. В белоснежном длинном платье и с чёрными серьгами, она выглядела удивительно женственной и обаятельной. Огромные живые глаза, в которых плескались тепло и любовь, блуждали по залу, словно кого-то выискивая.
– У Уилла очень красивая мама, – шепнула Виктору на ухо.
– Я ему передам, – хмыкнул огневик в ответ и тут же пригнулся. – Давай отойдём немного назад.
Когда праздничная речь была окончена, королевская чета, взявшись за руки, неспешно прошествовала к водам памяти – тому самому таинственному озеру, вокруг которого стояло несколько жрецов. Только сейчас их заметила. Бритоголовые, в длинных чёрных балахонах и с татуировками на лице, они вызывали самые разные эмоции: от испуга до благоговения. Но первого было больше, ибо у жрецов напрочь отсутствовали рты.
– Не пугайся, это иллюзия, – пояснил огневик. – Большинству из них запрещено говорить с мирскими. Но оно, пожалуй, и к лучшему. – Я вопросительно вскинула брови, и Виктор продолжил: – От них редко можно услышать что-то приятное. Чета дей Штеллемов пригласила их в академию, чтобы открыть портал к водам памяти в Храме.
– Шутишь? – выдохнула я с удивлением. – Хочешь сказать, что это и есть Мементо Мориум? Легендарное озеро Памяти?
– Верно, – улыбнулся Виктор, а я с резко возросшим интересом, хотя, казалось, расти ему было некуда, посмотрела вперёд.
В этот момент родители Уилла синхронно вытащили палочки и, произнеся слова заклятья, создали в воздухе два крохотных призрачных кораблика. Поставили на них свои свечи и, сделав очередные взмахи, спустили их на воду. Туман заклубился сильнее, принимая подношение, и они, снова взявшись за руки, улыбнулись друг другу и отошли в сторону. А я подумала, что Уиллу крупно повезло родиться в семье, где в отношениях между родителями, несмотря на годы брака, было столько тепла, любви и взаимного уважения. Наверное, потому он и вырос таким хорошим.
Церемония открытия дня Изначальных была официально завершена, и теперь все желающие могли подойти к водам памяти. Я снова покосилась на лэрис Кристабеллу. Она о чём-то говорила с мужем, при этом блуждая по залу взглядом и хмурясь.
– Как думаешь, кого она ищёт? – тихонько спросила Виктора.
– Понятия не имею, – бросил поспешно он и потащил меня к противоположной стене. – Миранда, давай быстрее. Иначе мы с тобой окажемся возле озера только к вечеру.
Я ускорила шаг, лавируя среди толпы адептов со свечами, но на одном из поворотов ощутила на нашей парочке тяжёлый взгляд мамы Уилла. Показалось, что она готова была взорваться в любую минуту. Но лэр Адриан что-то ей весело прошептал на ухо и споро потащил к выходу. Я с недоумением посмотрела на своего парня, но вместо ответа натолкнулась на его довольную ухмылку.
– Гляди, освободился проход. Идём!
А десять минут спустя я, усевшись на каменную кладку и вспоминая родителей, уже ставила свою огромную свечу на белёсый полупрозрачный кораблик, качавшийся на тёмной воде. Можно было это сделать и с помощью магии, но мне хотелось поработать руками. Так оно получается искренней, от души. Виктор склонился надо мной и с улыбкой на лице наблюдал за этими нехитрыми действиями.
– Ты веришь, что если сейчас загадать желание, то Изначальные его исполнят? – шепотом спросила его.
– Могут, – задумчиво произнёс огневик. – Если захотят. Но лучше лишний раз их ни о чём не просить: никогда нельзя знать, во что выльется эта милость. У Изначальных свой план на наши судьбы.
– Я и не прошу. Просто благодарю за то, что есть, – улыбнулась, слезая с кладки.
И уже, направляясь к выходу, заметила на другой стороне озера Селесту. Она, как и я до этого, сидела на каменном ограждении, оправив полы своего роскошного платья, крепко сжимала свечу и смотрела на водную гладь. И её острый, как лезвие кинжала, фанатичный взгляд меня испугал.
Что за история была у неё с Виктором? И почему они разошлись?
