Текст книги "8осемь"
Автор книги: Анастасия Карменова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
Пока этот "недостойныйназыватьсяпоимени" баскетболист нарезал круги и отжимался, другие уже закончили часть с разминкой. Блейк понимал, что Эйти был капитаном, команда ждала его одного, разрешил ему присоединиться к парням. Кинув им манишки красного и синего цвета, разделил ребят на две команды. Эйти был самым низким из всех, если рост сто девяносто сантиметров можно считать низким, его позиция была на левом фланге, а именно – атакующий защитник. Встав в центр, красные и синие (дискриминация какая-то) разыграли мяч, который выиграл Эйти, тот отдал быстрый пас парню ростом с мой книжный шкаф, который одним рывком допрыгнул до корзины и сделал слэм-данк, повиснув на кольце двумя руками. Разыграв мяч от стены, синие пошли в атаку. Гордон не успевал поставить заслон, поэтому двинул сопернику по рукам в блокшоте, но это было похоже больше на то, что он просто хотел выбить у него мяч вместе с руками.
Я почти выкрикнула, чтобы он тише размахивал руками, но Кроуфорд опередил меня, дав свисток.
– Персональный фол, Эйти. Мы не на бойне.
– Извини, старик! – Гордон хлопнул немного пришибленного парня по спине и ускакал в центральный круг, давая какие-то указания игрокам из своей, красной команды.
Синий ввел мяч, в результате чего тяжелый форвард влепил три очка.
В данном случае я болела за синих, против подлюки Гордона. Я уже приготовилась убить час своей жизни на игру, как случилось нечто выходящие за рамки дружной команды. Эйти не на шутку грубо играл, ставя жесткие заслоны, толкаясь, в результате чего набрал четыре персональных, хуже всего, что терпенье тренера было на исходе. Блейк ругался всевозможными, красиво завуалированными матными словами, чтобы хоть как-то донести до Макса, что нельзя "ломать" своих игроков, тем более на тренировке, в ответ тот отговаривался лишь одной фразой "Извините, тренер". На площадке витала атмосфера напряженности и моя слегка затекшая задница говорила о том, что не миновать "баскетбольного побоища", если Эйти не перестанет вымещать свою злость из-за меня, на своих ребят по команде. Он то и дело посылал в мою сторону свирепые взгляды. Дело было плохо. Тренер временами поглядывал на меня, прослеживая за Гордоном и, его взгляд так же говорил что-то вроде этого "проведешь в кабинете наказаний всю оставшуюся жизнь!"
Я запаниковала, ладошки вспотели, даже совершенно никчемная голова закружилась, намекая на то, что там еще есть небольшие остатки мозга. Поерзав на скамейке, не заметила, как придвинулась ближе к площадке, вовсю напрягая слух.
Во время очередного розыгрыша комбинации, Гордон снова не успел, схватив темнокожего парня, кажется Флеминга за майку, не выдержав скотского поведения "8ки", парень резко затормозил, толкая Макса в грудь, тот попятившись назад, налетел на парня из команды синих.
Точно, сейчас будет драка!
– Гордон, ты совсем слетел со своих долбаных катушек?! – пробасил баскетболист, буквально вдавливая Эйти в другого игрока. – Ты хренов капитан, если ломаешь своих же игроков!
– Повтори, что ты сказал?! – Эйти ответно толкнул парня. Видимо во время удара, его не учили подставлять другую щеку. – У тебя проблемы?!
– Нет, мать твою, это у тебя проблемы!
И что вы думаете? Эти два столба сцепились как два магнита. Нет, чтобы вот так заслоны делать во время отбора мяча! Парни рванули разнимать этих склочников, тренер чуть свисток от злости не проглотил. Но, в итоге завязалась общая драка, видимо накипело, и появился повод развязать руки. В глазах Блейка отобразился ужас, а затем гнев, он чуть не заискрил и полез в толпу, с криками прекратить это все, иначе им не миновать долгосрочного протирания скамейки запасных.
Уговоры не были его сильной стороной, а я больше не могла терпеть весь этот ужас. Вскочив, со своего нагрето места, я спрыгнула на корт, так как мои мозги сегодня работают в совершенно неверном направлении, я полезла разнимать двенадцать, скучковавшихся и сцепившихся гамадрил. В данный момент меня интересовало всего две, тренер и Макс.
Блейк раскидывал каждого в разные стороны, чтобы хоть как-то разнять их, я же не теряя времени, завидев нужную физиономию, схватив его за руку, резко дернула Эйти на себя, вытягивая его из автономной кучки.
На этот раз кровоточила его губа, я задержала дыхание при виде дурной крови, так как не переношу ее вида в любых видах, даже по телевизору. Опешив, Гордон вытаращил на меня свои зеленоватые глаза, пытаясь выдернуть руки из моей цепкой хватки, в ответ, я лишь сильнее сжала ладони.
– Прекрати! – рявкнула я, – не стоит срывать зло на невиновных!
– Да что ты знаешь об этом, правильная девочка! – зло сказал Эйти, сплевывая на паркет кровавую массу. – Не говори мне о зле!
– Знаю! – упрямо продолжила я, не сдаваясь и не поддаваясь его провокации, – пожалуйста, остановись и подумай, они ведь твои друзья.
Он обернулся назад, за его спиной драка уже прекратилась и, ребята даже улыбались, тренер, подперев бока, внимательно наблюдал за нами.
– Ты права, – агрессивно, но немного расслабившись, бросил Гордон, глядя на то, как я вцепилась в его руку. – Все было бы проще, если…
– Гордон! – перебил тренер Кроуфорд, – до конца недели каждый день, класс наказаний. По два часа. – Голос Блейка отдавал сталью.
– Если бы что? – потребовала я ответа, заглядывая в его глаза. Кровь не переставала сочиться на разбитой губе, кровавые пятна растеклись по его шеи, сливаясь с манишкой.
– Не важно, – Макс выдернул свою руку, из моих ладоней. – Ты все сказала сегодня. Мне тоже нечего сказать, кроме того, что твоя сестра шлюха и эта ночь ничего не значила. – Дыхание перехватило, и по щеке снова скатилась слеза. – Я должен, извинится перед ребятами и тренером, может быть, хотя бы они примут мое сожаление.
Гордон пошел к своим парням.
Схватив сумку, я бегом выбежала из спортзала, направляясь к классу наказаний, хотя сейчас я заслуживала гораздо большего, чем просто задержку в школьных стенах…
Part 6. Витамины
И почему мне кажется, что в этой чертовой школе наказания получаю только я?! Да и еще с такой завидной регулярностью! Сидя у кабинета, считая количество ударов стрелки часов, которые криво висели на стене, я подыхала от угрызения совести, скуки и… от скуки желание повеситься было непреодолимым. Циферблат, пальцы, которые я сама же и измучила, меня больше не интересовали. Сумка лениво валялась в ногах, вернее мне было лень положить ее на свободный стул рядом. Вытянув ноги перед собой, я краем глаза заметила, как на меня надвигается нечто в черном, а-ля черный плащ. Опасливо повернувшись, я заметила, как ко мне подошло существо неопределенного пола, не думаю, что я являюсь анти сторонницей всевозможных меньшинств, но это меньшинство или часть субкультуры, напугало меня до самых верховных чертей в их иерархической лестнице. Это был или была гот. Самый настоящий, настоящая, в муке, с угольными волосами и черными губами. На лице я насчитала четыре пирсинговых серьги. Черт. Теперь меня будут мучить кошмары. И оно, село рядом со мной, на тот самый проклятый стул, на который мне было так лень кинуть свою сумку! Вот тебе и кара готская! Съежившись, словно это чудо современной культуры, собиралось мне ногти на живую дергать, я притихла, мало ли, вдруг оно буйное и, тем не менее, я понимала, что мое поведение еще хуже, чем внешний вид этого гота. Поэтому я пнула свою сумку от злости, так как себя пнуть не могла, но мне очень хотелось!
Медленно повернувшись, мельком взглянула на это, а потом отвернулась, оно, кажется, не заметило. В голову лезли дурацкие мысли, а что, если готосущество искало себе жертву для обряда вознесения богам хвальбы, я почти открыла рот, чтобы сказать о том, что я существо грешное и явное не пригодное в пищу, иначе можно желчью отравиться. Мои мысли подтверждались, потому что оно повернулось в мою сторону и так медленно, что я перестала дышать, не хватало лишь гнетущего тумана и пару галлонов крови для соответствующего антуража. Так как терять было нечего, не считая девственности, я повернулась, улыбаясь во все свои зубы, громко сказав:
– Привет!
Я ожидала чего угодно в этом отдалённом уголке школы, при этом мало освещенном, но такого уж точно не ждала, потому что оно само подпрыгнуло от моего голоса, испуганно глядя на меня.
Я думала, что дитя "ночи" как минимум воспарит над стулом, а оно чуть головой потолок не пробило от страха.
– Добрый вечер, – это был очень робкий голос. Женский и мягкий. Вот теперь мне точно хотелось себя пнуть, стукнуть, потому что я ничерта не видела, дальше своего носа, ведь за обликом скрывается не то, что, кажется. И это говорю я. Манипулятор мужским сознанием великой тройки в шкуре великого ботана. ЦРУ уже пора дать мне медаль за конспирацию.
– Ну и за что тебя загребли? – нужно же было как-то поддерживать цивилизованную беседу. Девушка вздернула свою черную как ночь бровь, в немом вопросе. – Меня за то, что я прогуливаю уроки и бью баскетболистов.
Девушка кивнула. Ну, она хотя бы разговаривает, в этом я убедилась. Воцарилась гробовая тишина, но для моей компаньонки она по видимости была приемлемым состоянием. А вот для меня нет. Мне стало снова неуютно, потому что это молчание лезло под кожу, заставляя покрываться ее мелкими и вездесущими мурашками. Вдобавок к паразитическим мурашкам, мои ноги сами по себе начали дергаться, как у теннисистов во время смены сторон. И где носят свои задницы тренер и Эйти?! Вот блин! Про Эйти я совсем забыла! Он же тоже репрессирован до конца недели и мерой тренерского властного принуждения выступает одна комната с одной мной! Он что совсем с ума сошел, видимо, как и я, потому что только сейчас, до меня стало доходить все, что произошло ранее на площадке. Эйти злится, Эйти дерется со своими игроками, Эйти придет злой и морально голодным, поэтому мне крышка! А моя соседка по стулу, сидит в каком-то астрале и ей глубоко фиолетово на мои душеные терзания, а мне в самую пору головой о стену биться!
– Вот дерьмо! – не выдержала я и вскочила со своего нагретого стула, наступив на многострадальную сумку. – Я труп!
Девушка гот подозрительно оживилась при слове "труп".
Но мне было все равно от чьих рук погибнуть, от сильных и мускулистых Макса, либо от костлявых и холодных соседки по наказанию.
– Такая нервная, – могильный голос добил меня основательно. Я плюхнулась на стул, вытянула ноги и сложила руки на груди, чтобы наверняка походить на труп. – Тебе нужно успокоиться, ты меня нервируешь.
Замечательно, теперь у меня есть еще один враг, за спиной которого все силы тьмы в буквальном смысле. Надеюсь, на Самайн меня не прихлопнут.
– Если бы ты знала о моих проблемах, то… – я запнулась, стоит ли ей говорить о смерти? – в общем, плохо дело и мне жуть как нужно расслабиться, уйти от своих проблем, при этом, не избегая комнаты наказаний, иначе буду сидеть там до конца своих школьных дней, если дотяну до них.
– Я знаю способ. – Снова могильный голос, им только мертвецов будить. Что-то в ней было не так, слишком спокойная, расслабленная и почти дружелюбная.
Терять было нечего, ну кроме добродетели, про нее я уже говорила.
– Какой? Учти, никаких жертв кому-либо!
Завтра будет апокалипсис, потому что она улыбнулась.
– Обещаю, никаких жертв, но если ты выдашь меня, то будешь иметь дело с ним, – девушка опустила глаза в пол и кивнула по направлению… в Ад?!
Сглотнув, проследив за ней, я молчаливо кивнула, как болванчик.
Посмотрев по сторонам, она залезла в свой черный карман, черной куртки, на черной кофте… честное слово, какая-то детская страшилка и достала оттуда белую таблетку, опять удивив меня, никаких сушеных глаз и вяленых кишок!
– М-м, что это?
– Таблетка!
– Я вижу что это не зубная щётка! – тоже мне гений дедукции! – Что за таблетка, я не употребляю неизвестные пилюли. – Зато курю косяки с сексуальными британцами.
– Это антидепрессант, просто выпей и отдыхай, гарантирую, будешь как в танке, там витамины А и Е, таурин. – Я нахмурилась, у нее что ученая химико-биологическая степень готических наук?
Рука протянула мне пилюлю "счастья", на которую я уставилась как бык на красную тряпку.
Взять, избежать напряжения и хоть раз побыть тем никогда не буду – обдолбанной дурочкой. Не взять значит испытать серьезные муки, перед тем как Эйти сравняет меня с пылью на полу.
– Черт с тобой, давай! – это самый второй поступок, совершенный из глупости в моей жизни, после сексуального косяка Эда. Выхватив таблетку, я закинула ее в рот и проглотила, даже не запивая.
Будто и не глотала никакой гадости.
– Нужно было… – начала гот, глядя на меня, – запить? – перебила я, – ничего мне и так нормально! – нет, – отрезала она, – надо было половинку.
Кричать и ругаться было поздно. Если меня накроет как деревню лавиной, пострадавший будет только один – Эйт, потому что готодевушка навострила свои Гриндерсы в сторону выхода.
– Эй, ты куда?!
– Никому не говори, иначе он узнает! – опять она заговорила про "него", рогатый и красномордый урод, после волшебной пилюли покажется мне Санта-Клаусом.
– Ну и катись! – огрызнувшись, я кинула сумку на этот, чертов стул, нагретой задницей готки.
Время тянулось медленно, а я-то думала, таблетки подействуют, наверно это просто мел. Через пару минут, мне стало жарко, но снимать было нечего. Попыхтев, я подтянула ноги на стул и закрыла глаза.
Наверно я задремала на пару минуток. Открыв глаза, я поняла, что мое тело наглым образом перетащили в класс. Презрительно оглядев состав присутствующих, я обнаружила себя, обнимающуюся с сумкой, на которой так удобно дремала и Эйти, и никакого тренера-арбитра!
– Что за черт? – голос был невероятно бодрым, удивительно, ведь я только разлепила глаза. Макс сидел передо мной, судя по карандашу в руке, он что-то писал, а затем стирал это стеркой. На нем была другая, голубая футболка с изображением баскетбольной эмблемы. Он даже ухом не повел, когда я спросила какого черта, я тут сплю, хотя это у меня самой надо спрашивать!
Прочистив горло, я пристала, опираясь локтями на стол, наглым образом заглядывая через плечо Макса, его писанина была похожа на записку или микро письмо. Почувствовав мое вмешательство, этот сексуальный жираф, развернулся в мою сторону, почти касаясь моего носа, своим носом, в глазах читался вопрос, который звучал приблизительно так «какого фига, ты здесь забыла?»
И почему у меня такое ощущение, что это заключение не закончиться легко и просто?
Part 7. Мера принуждения.
Внимательный взгляд уставился на меня, даже не моргая. Сглотнув, я медленно, не делая резких движений села на место. Эйти повернулся, почти всем корпусом снова не сводя с меня глаз.
Пунцовый цвет закипел на кончиках ушей и чего он уставился? Может от меня воняет миррой и ладаном из-за готки? Как бы невзначай, я повернула голову и нюхнула волосы, пахнут как обычно – никак. Положив руки на парту, я подумала, что Макс перестанет играть в эти гляделки и оставит меня в покое, но нет. Поерзав на пятой точке, мобилизуя тем самым храбрость, я решилась узнать, в чем же причина его интереса.
– Что? – непривычно звонко спросила я, готовая дать ему в глаз, чтобы не пялился.
Эйти покачал головой, сдерживая смех. Послав в его сторону взгляд "не скажешь, без ножа зарежу", надула губы.
– Ничего, – наконец сказал парень, после целой минуты ухмылок. – У тебя слюни идут.
Я как сидела на стуле, так и осталась, умирать от стыда. Руки потянулись к подбородку, на котором и правда была влага. Ну, подумаешь, кто во сне слюни не пускает?! Вытерев его, раз десять в разных направлениях я решила забить на этот небольшой инцидент.
– А-а-а-а! – вскрикнула я, бросаясь под парту, забившись в самый уголок, насчитав на обратной стороне крышки стола семь использованных жвачек. Сердце бешено билось, я боялась посмотреть на свою ладонь. Она была огромной как задница слона и переливалась всеми цветами радуги!!!
Ладно, слюни идут, но ладони пигментировались в радугу… я убью эту готку! Громкий стук по крышке стола, заставил меня подпрыгнуть, и я стукнулась головой. Рыча от злости, но, не поднося свои здоровенные ладони к голове, я вжалась еще дальше в стену.
– С тобой все в порядке? – Эйти перегнулся через стол, свисая ко мне, на лице парня было безграничное удивление. – На счет слюней, не думал, что твоя реакция будет такой… сам иногда пускаю.
И кто поставил чучело енота на шкаф? И чего он так смотрит на меня? Он мне не нравится. Как только выберусь из-под стола, выкину эту дохлую куклу в окно!
– Ты так и будешь сидеть там?
Я перестала понимать, что говорил баскетболист, все слова сливались, будто кассету заживало.
Пытаясь сконцентрироваться, сильно встряхнув головой, я услышала отчетливый звук открывающейся двери и это точно не глюк, потому что парень встал и зашагал туда, наверно мистер тренер приперся.
– Где Макс? – голос Блейка был взволнованным, даже он думает что Эйти зол на меня, значит, у меня нет никакой паранойи!
– Она… – Гордон затих, – она под…
Пока он пытался объяснить, каким чудесным образом меня занесло под парту, стараясь не смотреть на свои ладони, я на четвереньках пробралась к книжному шкафу, на котором стояло чучело, глазевшее на меня. Прижавшись к боковой стенке, чтобы эти двое не видели меня, нащупав в слепую над головой вражеское дохлое животное, победно схватила его за хвост. Внутренне ликуя, дернув его в бок, не рассчитала сил и уронила мумифицированную тушку на пол. Проклятье, хорошо что он сдох лет сто тому назад!
– Она была под столом, а теперь прячется за шкафом. – Гордона перегнуло вдвое от смеха. Тренер озадаченно почесал затылок, подходя ко мне. Нет, ни за что не скажу ему, что выпила глючную таблетку!
– Джеймс, ты в порядке? Зачем тебе чучело? – Кроуфорд поднял ушибленное животное с пола, не рискуя ставить его обратно. – Так что?
Я кивнула. Зачем кивнула, не знаю, придется отмазываться. Никогда в жизни не чувствовала себя такой тупой.
– Я хотела выбить пыль… – это была первая внятная мысль в моей голове. Вполне похожая на правду.
– Она хотела выбить ему мозги! – все еще хохоча и согнувшись вдвое, говорил Эйти, держась рукой за край стола, чтобы не упасть и не скончаться от смеха.
Все еще обнимая енота как родного, Кроуфорд подозрительно посмотрел на мои руки, которые я прятала за спиной.
– Почему ты заламываешь руки?
– Разминаюсь.
– Зачем?
– На тот случай, если снова придется побить Макса!
Гордон сразу перестал смеяться и выпрямился как шпала, а тренер вместо того чтобы испугаться начал смеяться как ненормальный. Да что с ними?! Дурь приняла я, балдеют они, а у меня только глюки! Когда тренер перестал смеяться, он принял серьезное выражение лица, переложив чучело в другую руку, развернулся в сторону выхода из кабинета.
– Вернусь через час и, чучело пока побудет со мной! – голос Блейка был безапелляционным.
Он хлопнул дверью.
Я перевела взгляд с двери на Гордона. Может и правда побить его? Все равно мы в комнате наказаний, хуже быть не может.
Но веселый настрой Макса куда-то испарился, его глаза погрустнели, и он снова сел за свою парту, только его листок и карандаш отправились в сумку.
И мне тоже стало не смешно, то ли таблетки переставали действовать, то ли это затишье перед бурей по имени "Макс разнесет всю школу". Почесав нос, я задумалась, кто же это "тот" которого так боялась готка, неужели это, совсем "тот" которого так ненавидят религиозные конфессии всего мира. И если я признаюсь, что выпила таблетку, настигнет ли меня кара адская?
Когда действие таблетки исчерпает себя, помою рот с мылом и проведу самовнушение, как нехорошо брать всякие таблетки у незнакомых людей!
Прошло минут десять, а может и больше, но ясно было одно, я больше не могла сидеть в этой чертовой комнате и ждать когда меня отпустят на волю или в конечном случае, Эйти откроет свой мужественный рот и скажет мне хоть слово, иначе я сойду с ума. Мне казалось, что я становилась адекватнее, и мои мысли приходили в порядок. Я зашла в туалет, который предусмотрительно разместили в пристроенной рядом комнате, сбрызнула лицо водой, чтобы освежиться, это действительно полегчало, и я ощущала себя прежней.
Вытирая лицо салфеткой, я случайно заметила, как Эйти коситься в мою сторону, не подозревая о том, что я все вижу через зеркало. И вид в зеркале был не самым радужным, отчасти я была виной этому. Эд приложился, как следует к парню, и его челюсть лихо разнесло, плюс потасовка на тренировке, выдохнув и переборов желание треснуть себя по лбу, я оторвала несколько салфеток, прополоскав их в ледяной воде.
Закрыв кран, я вышла с ледяными салфетками и уселась прямо напротив Эйти, угрожающе сузив глаза, чтобы не рыпался.
– Если ты хочешь снова побить меня, то, пожалуйста, не по лицу! – серьезно сказал парень, переводя взгляд на крышку своего стола, от его задорного смеха при тренере не осталось и ни следа.
– Не хочу, – по крайней мере, пока. Я вытянула руку вперед, не решаясь притронуться к его лицу. – Позволишь?
Гордон посмотрел на салфетки в моей руке, молча кивая. Я кивнула в ответ и приложила их к его лицу. Парень пшикнул, слегка прикрывая глаза.
– Извини, – поспешно ответила я, перемещая салфетки выше, к припухшей верхней губе. – Наверно пора завязывать с рукоприкладством, все-таки ты нужен этой школе живым.
Макс шмыгнул носом, аккуратно отталкивая мою руку от своего лица.
– Только школе? – вопрос был таким неожиданным, что я запнулась и забыла, что хотела добавить.
Пожав плечами, я посмотрела на свои руки с салфетками, которые уже потеряли холод.
– Может быть моей сестре.
На мой ответ, Гордон закатил глаза, иронично улыбаясь. Мне даже стало обидно, ведь эта идиотка была второй половинкой меня и совсем неприятно, что о ней ходит такая слава.
– Ты никогда не простишь меня, да? – Эйти взял меня за руку, слегка сжимая запястье. – Я, правда, не знал, что она твоя сестра.
– Разве это имеет значение? – попытку вернуть свою руку в безопасную зону, то есть выдернуть ее из хватки Эйти, я не рискнула. – Просто не напоминай мне об этом.
– И все? – Макс оживился и чуть ли не засветился от моих слов. – И наши отношения будут такими же, как и раньше?
– C рукоприкладством? – подколола я, считая все мои оплеухи парню. – Или безобидные с хорошей музыкой?
– Пожалуй, буду скучать по твоему хуку справа, но я переживу, – парень мило улыбнулся и поморщился, – черт, я убью Сент Лоу.
И почему-то мне стало не безразлично от этих слов, покачав головой, я решила перевести тему, лишь не думать о том, что Эд больше не хочет быть моим другом.
– Когда у вас будет игра? – из любопытства поинтересовалась я, – насыплю в кроссовки Моники перца, чтобы ей было веселей плясать.
– Через две недели, – Эйти покосился на свой рюкзак. Ой, нет, знаю я этот маневр! Вот его правая рука тянет собачку, открывая замок и ныряет внутрь… футболка! Снова меняет футболку!
Правое веко дернулось, и я залилась истеричным смехом, таким громким что Макс уронил сумку на пол. Наблюдая за ним, я никак не могла остановить свой глупый смех, но его эротические переодевания никак не укрепляли мою психику, а кубики на прессе, они уже в эротических кошмарах мне снятся, где есть только кубики и я. Жуть!
– Что с тобой?! – Гордон хотя бы оставил свою задумку с переодеванием.
– Таблетки! – выкрикнула я, не в силах терпеть свою глупость, к смеху прибавились слезы, и началась настоящая истерика, – это все таблетки! – продолжала я, шмыгая носом, который словно отек.
– Таблетки?! – эхом раздался голос парня, – какие таблетки?
– Белые! – совершенно честно ответила я, снова ощущая нехватку какой-либо логики в моем поведении.
Макс встал из-за стола, незамедлительно сотрясая меня за плечи.
– Кто тебе их дал?!
Я покачала головой, обещала же не выдавать готку и "его".
– Макс, это была девушка-гот?! – наверно мои расширенные от удивления глаза, выдали нас с потрохами, потому что он кивнул, сжимая губы в жесткой ухмылке. – Опять, Джулс развела новенькую!
– Не знаю я никакую Джулс и вообще она сказала, что нельзя говорить, что она дала мне таблетки… ой… я уже сказала, – рот растянулся в глупой ухмылке, слезы перестали бежать из глаз, – иначе "он", – я кивнула на пол, – все узнает!
Эйти неожиданно сгреб меня в охапку, как пещерный баскетболист и потащил мое сумасшедшее, с временным помутнением рассудка, тело в сторону выхода из комнаты наказаний.
– Мы куда?! А ну, поставь меня на место! – мои кулаки обрушились ему на спину, так как я свисала через его широкое и могучее плечо, – поставь, говорю!
– Поставлю, – резко ответил Эйт, – а сейчас мы идем приводить тебя в чувство!
– Я и так вся в чувствах! Пусти!
– Нет, – Макс вывернул в сторону спортзала, моя пятая точка чувствовала надвигающиеся на нее неприятности, – этот идиот Тай, снова стал продавать дурь школьникам. – Пыхтел баскетболист, будто на его плече не болталась невменяемая я, как макака на лиане.
– Кто такой Тай? – глухо пробубнила я, глядя на накаченную задницу парня в тренировочных штанах, не все так и плохо…
– Наш кладовщик, который тусит в подвале. – И тут до меня дошло, почему готка показывала на пол, под ним подвал.
– Значит, это не дьявол и моя душа не будет гореть в аду?! – радостно пропела я, неожиданно ощущая под ногами ровный пол.
– Нет, твоя душа вместе с телом будут купаться! – Эйти повернул вентиль с водой и, меня окатило, я попыталась выпрыгнуть, но наткнулась на его железобетонную грудь, больно ударяясь носом.
– Все! Забудь о перемирии! – прорычала я, трясясь от холодных капель, оставив попытки сопротивления.
– Ок, – Макс закрыл воду, накидывая на меня полотенце и укутывая как котенка, мокрого и страшного. – Теперь я уверен, что тебя отпустит.
Сил ответить не осталось, слабый кивок был своеобразным жестом благодарности за отрезвление.
– Я отвезу тебя домой, – безапелляционно заявил Гордон, выталкивая меня из душевой.
Мы прошли мимо шкафчиков, у одного притормозили, Эйт накинул мне на плечи свою тренировочную кофту, подталкивая на выход. Даже не знаю, что нам сделает тренер за самоволку из комнаты наказаний, но было все равно, неожиданно захотелось спать.
В каком-то полусонном состоянии я вышла из школы, пересекая парковку и садясь в машину к Максу, парень включил печку, удобнее устраиваясь за рулем.
Он что-то говорил, а я не слушала, и лишь когда мы тронулись, мое сердце замерло, у соседней машины стоял Эдвард. Сент Лоу покачал головой, наверно осуждая меня. Я закрыла глаза, не понимая кем, стала и что делаю…
Part 8. Оправдание.
Шум в голове такой четкий, как дверь перед моими глазами. Черт, это же моя дверь, моего дома, в котором бродит моя повернутая на голову сестра, которая устроила разборки на глазах всей школы. Горе мне на не трезвую голову. Ох, как же я ошибалась, когда выпила эту таблетку, теперь это пятно навсегда останется на моей черной не гламурной душе, надо же так облажаться, чтобы разом нарушить чуть ли не все свои жизненные принципы.
– Не ходить на вечеринки;
– Не пить;
– Не курить косяки;
– Не глотать неизвестные таблетки (позор);
– Не целоваться с красивыми и популярными парнями (я целовалась!!!);
– И НЕ ЦЕЛОВАТЬ ТРЕНЕРА!!!
Дайте мне дверь, я стукнусь об нее пустой головой. Даже через семь реинкарнаций эти грехи не смоются с моей запятнанной и побитой харизмы. Я издала полу стон, жаль что не предсмертный, лишь преддверный. Стоп! Лишь сейчас я заметила тот факт, что по-прежнему нахожусь в мускулистых руках Макса Подлюки Гордона, ношение меня на своих прекрасных конечностях стали для него привычным делом, прямо таки как смена футболок на глазах, остолбеневших от вида, девушек. Я втянула воздух носом, стало прохладно. Не понимаю, на что он любуется, на мою дверь? Или ему так приятна не тяжелая ноша в виде меня, что Эйти попросту не хочет отдавать меня в собственный обитель, правда теперь там совсем не безопасно и даже очень опасно, учитывая все колюще-режущие предметы в доме и отсутствие мозгов у Моники.
– Если хочешь, я сфотографирую дверь и пришлю тебе фото на память? – пробубнила я, чуть ли не стуча зубами от холода, сначала он меня чуть в душе не утопил, а теперь на холоде морозит. Да я из принципа не задубею!
Вместо ответа я получила удушающее объятие, прямо такое, когда голодный питон сжимает несчастного кролика в своих стальных кольцах, чтобы тот поскорее откинул уши. Макс свободно дотянулся до звонка и позвонил, я мысленно посчитала дни недели, подзабыв со всеми этими событиями настоящую реальность, ведь скоро должны вернуться родители, надеюсь, Моника не беременна, иначе я начну верить в магические способности предсказания, или попросту сглаза, посредством корявой записи моей рукой, на записке родителей.
Через десять секунд, дверь открылась и перед нами так сказать предстала Мон, во всей красе, то есть в мини шортах и мини майке, принцип "мини" распространяется на все, кроме ее груди. Мой хмурый взгляд перебрался с полуголой сестры, на лицо Эйти, которое не выражало вообще ничего, не держи он меня на руках, подумала бы, что остолбенел парень.
Что-то, фыркнув себе под нос, сестра отступила в сторону, пропуская меня и Эйти в дом. Дверь громко захлопнулась.
– Да ты герой, – злость так и исходила от Моники, которая, даже не поинтересовавшись что со мной, продефилировала в гостиную. Иногда я поражаюсь, выросли в одной утробе, а общего, кроме ДНК вообще ничего нет. Стало одиноко, несмотря на руки Макса, которые так трепетно и бережно держали меня. Кстати, не знаю, почему я снова оказалась в них? Может быть, я заснула, да и сейчас, все происходящее смутно расплывается в глазах, веки которых постепенно тяжелеют, не желая добраться до кровати и теплого одеяла с сухой одеждой.
Гордон по-хозяйски вступил на лестницу, таща мое тело в комнату, в которую он забирался лишь однажды, посредством окна, через которое, кстати, чуть не вылетел обратно. Дверь в нее открыта, видимо я утром забыла закрыть, оглядываюсь, все как обычно, кровать застелена, шторы задернуты и лишь электронные часы светятся красным огоньком на прикроватной тумбочке.
Наконец, Эйти отцепился от меня. Словно кулек с ценным артефактом, я оказываюсь на кровати. Зажигается свет, он тусклый, но сейчас меня будто к солнцу подтолкнули, что глаза жжет, все-таки эти таблетки своими медицинскими клещами зацепились где-то в организме, не желая делать меня прежней. Я прикрываю глаза, начиная усердно думать… пока я, думаю, а я уверена, что эта особенность моего тела еще функционирует, слышу, как дверь закрывается с другой стороны. Макс, наверное, не устоял перед "мини" моей сестры, ну и черт с ним. На автопилоте, встаю с кровати, добираюсь до шкафа и прямо рядом с ним, скидываю с себя мокрую, все еще липкую одежду, и олимпийку парня, добиваю ее ногой, швыряя метким форхендом под кровать.
